Нарцисс и незабудка

— А? Зонтик впервые за несколько часов задремал и, мельком увидев короткий сон, попался на шутку мозга с фальшивым падением. Он широко распахнул голубые глаза и… Осознал, что ничто им не преграждает. Шарф теперь свободно болтался на шее, то есть, в принципе, там, где и должен находиться. Но сюрпризы на этом не заканчивались — Ромео, шурша пакетом, разбирал покупки..? Трефовый сщурился и разглядел довольно скудный послужной список: пара бутылок воды, пачка дешёвых чипсов и нечто небольшое чёрного цвета. Что точно — не было понятно. — Ты, должно быть, голоден? — спросил седьмой, заметив на себе внимание. — Разве что чуть-чуть… — Уверен, ты приуменьшаешь. Вскрыв упаковку со снеками, Ромео подошёл к Зонтику и приподнял его лицо за подбородок. Когда чипса очутилась возле уст валета, он поджал губы и, бормоча сквозь стиснутые зубы что-то вроде: "Нет, спасибо", замотал головой. Червовый хмыкнул и уже во второй раз схватился за щёки подчинённого. Через несколько секунд трефовый сдался. Ромео "заботливо" прикрыл своей ладонью рот Зонтика, дабы ни одна крошка из этой миниатюрной трапезы не ушла впустую. — Ладно, не хочешь — как хочешь, — произнёс доминант, откладывая ещё целую пачку в сторону, — но вот без воды ты точно загнёшься. — Не надо, Ромео, мне немного неловко… — Пустяки, ты выглядел и глупее. Тем более, что тут всё равно никого нет. — Но… Червовый запрокинул голову пленника и насильно заставил пить. Вода текла непрерывным потоком, поэтому, дабы не захлебнуться в ней, пришлось глотать.  Как только королю порция жидкости показалась достаточной, он отнял от губ Зонтика бутылку и, вытерев горлышко, сам немного отпил. — Видишь? Это не яд и не алкоголь. — Как ты узнал..? — Хах, глупышка, по твоему лицу это и так заметно. — Когда-нибудь я забуду, что у меня есть руки… — А что, тебе понравилось? — с ехидной улыбкой спросил Ромео. — Нет! То есть… Приятно, конечно, что ты решил обо мне позаботиться… Ну. Кхм… Т-ты не помнишь, где скотч? А то я, похоже, разучился говорить. Червовый негромко засмеялся, а трефовый ещё тише хихикнул вслед. — Кстати, спасибо, что напомнил, — вдруг произнёс Ромео и направился к пакету. Зонтик поёжился и с опаской покосился на седьмого, но тот, вопреки страхам, ничего оттуда не достал, а лишь порылся в вещах. — А что там? — с дрожью в голосе прошептал голубоволосый. — Ерунда всякая. Ты же ведь доверяешь мне, Зонтик? — Ромео приблизился к уху оппонента. Мурашки на спине шестого устроили массовый забег. Смущённый парень отстранился, но его тут же притянули обратно. — Ну, я… — Давай-ка избавимся от этого свитера навсегда, он тебя слишком тяготит. — Ромео… Червовый полез в карман за маникюрными ножницами, долгое время ожидавшими его. — Ромео, послушай. Король, забывшись, уже навострил лезвия. — Ты ведь обещал! — не выдержал Зонт. — Что? — Ты сказал мне, что не будешь меня бить и заниматься со мной… Этим. Ты обещал! Розововолосый опустил руки. Его нижнее веко задёргалось. — Значит, ты всё-таки считаешь, что я легкомысленный… — И-извини, я поторопился! — …вечно возбуждённый… — Я не то имел в виду! — …самодур? — Нет! Глаза червового запылали ярким пламенем. — Что ж, тогда я им стану. Ромео отбросил ножницы и взялся за куда более опасное холодное оружие — чёрной штуковиной в пакете оказалась рукоять новенького ножа. На седьмого сыпались сотни извинений из уст Зонтика, которые при виде лезвия смешались с мольбой не переходить черту. — Пожалуйста, прекрати! Что тебе будет с того, что ты меня убьёшь?! На это Ромео только хмыкнул и принялся срезать скотч сначала с тела пленника, а затем с ног. Наконец всё, кроме скрученных за спиной запястий, было свободно. — Ты, должно быть, засиделся на одном месте? — спросил червовый король с пугающей сумасшедшей улыбкой. — Я… Ай! — в ту же секунду Зонтик оказался лежащим на полу. Пока Ромео оттаскивал уже пустой стул в сторону, шестой попытался подняться хотя бы на колени. — Ну, как живётся на свободе? — с издёвкой проговорил доминант. Трефовый, нервно перебирая пальцами, попятился назад. Бежать было некуда. Однако в данной ситуации парень даже кое-чему научился и, не справившись с переполняющими нутро эмоциями, он впервые за всю жизнь… Сорвался. — Я… П-почему..? — Ты-ты, кто же ещё? — Ромео! — Да-да? — Почему бы тебе не взять свой любимый скотч и самому не заткнуться?! Седьмой удивлённо уставился на некогда главную тихоню среди клонов. Зонтик понял, что ляпнул лишнего, но, рассудив, что уже поздно выправлять ситуацию, продолжил. — Я устал от тебя, от этого места, от позиции жертвы, да даже от себя! Почему ты просто не можешь отпустить меня? Мы всё равно рано или поздно встретимся дома! К чему этот цирк?! Нога трефового уткнулась в стену. Вот и кончилось пространство для отступления, точно также, как и речь Зонта. — Ну-ну, продолжай, — настоял Ромео, великаном нависая над собеседником. — Эт-то всё… — прошептал шестой, прижимаясь спиной к стене. — Не-е-ет, дорогой, я же вижу, что ты не договорил. — Прости, я не сдержался… — А, да? А я-то понадеялся, что ты превращаешься из услужливой марионетки в настоящего человека. Извини, что переоценил! — Чт… Ромео опустился на корточки и приставил указательный палец к губам Зонтика. — Но это даже и лучше. Ты мне нужен либо для твоего же изменения в лучшую сторону, либо для вымещения накопленных чувств. Как ты понимаешь, в любом случае я выигрываю засчёт ублажения своего эго. — Но тогда я лишь проигрываю… — Ты так думаешь? Зонт всхлипнул и поднял трепетные глаза. — Мне больно. Руки затекли и теперь совсем не слушаются… — И что ты предлагаешь мне делать? Трефовый затрясся всем телом, с трудом сдерживая слёзы. Дрожащий голос насилу справлялся с подкатившим к горлу комом. — Развяжи меня, прошу, — с лёгкой хрипотцой просипел Зонтик, — Клянусь, я не буду пытаться сбежать… Ромео чуть поморщился. Как только пленник станет полностью свободен от пут, ему станет не по себе. Чувство безопасности тут же пропадёт. Но как, как можно спокойно смотреть на этого хрупкого паренька, который не способен даже закрыть ладонями своё измученное лицо?! Нож незаметно проскользнул за спину Зонтика, затуманенный слезами взгляд которого превращал шестого в неживую куклу. Молчаливая пауза. Трефовый, ощутивший ту сладкую, волшебную свободу, поднял руки и разглядел их со всех сторон, будто обнаружил их впервые в жизни. — Спасибо… Ромео натянул улыбку. — Вот видишь, ты тоже умеешь выигрывать. Зонтик ничего не ответил. Множество слов крутились у него на языке, но он не назвал ни одного. Ему просто хотелось обнять человека напротив, но не было известно, какие за этим потянутся последствия. Поэтому шестой опустил глаза в ожидании решения Ромео. — Агрх, я так больше не могу! Да, я слабак, который может держаться достойно только рядом с более слабыми! — внезапно воскликнул червовый, выпрямившись и поспешив к двери тумбочки, — И что мне с этого? Главное: личная выгода, а затем уже — чужая… На пол он параллельно своему монологу выкладывал мотки крепких верёвок, чаще всего — красного и розового цветов. — …И не будем забывать про ложное обвинение и провокацию… — Я уже извинился, — чуть слышно пролепетал Зонтик, — да и не было это провокацией. Я лишь испугался и… — А сейчас ты меня боишься? — встрял Ромео, чутким ухом ловя каждое тихое слово. — Да… — Тогда где же твои слабоумие и отвага? Зонт казался измученным бледным мертвецом, которому уже никогда не пробудиться ото сна. Ромео с кипой верёвок на четвереньках подобрался к нему с видом хищника и прижался так близко, что слышал каждый его тихий, но в то же время глубокий вдох. — Я не знаю, что мне чувствовать… — внезапно начал шестой, — Страх? Уже почти выветрился… Злость? Но ничего в сердце не жжёт. Доверие? Но ведь… Я же не человек для тебя, а всего лишь кукла… Зонтик беспомощно протянул руки вперёд, к Ромео. Ему, как никогда срочно, требовались крепкие тёплые объятия. — Не неси чепухи. По-твоему, весь спектр эмоций оканчивается на тех трёх примерах, что ты перечислил? — сладко сказал червовый, растягивая слова, — Кстати, не мог бы ты, раз не занят, снять футболку? — Спектр… Но разве в этой ситуации можно ощутить что-то кроме того, что я назвал? — пробормотал Зонтик, стягивая верхнюю одежду. Идти против системы всё равно больше не имеет смысла. По крайней мере, если он откажется, то Ромео сам его разденет, причём куда более агрессивно. Или, напротив, чересчур нежно… — Отлично, а теперь развернись, — с игривой улыбкой приказал седьмой, — А что насчёт чувств… Как минимум, в тебе есть подавленность. Зонт склонил голову и упёрся лбом в стену. — Спасибо, подавленности мне хватало и до этого… Ромео разместил одну руку подчинённого над другой и перевязал запястья друг с другом. Теперь трефовый не был в состоянии разогнуть даже собственных рук. После хитрых манипуляций длинный конец верёвки дважды перетянули через грудную клетку Зонтика и, вновь вернувшись за спину, привязали обратно к запястьям. Затем Ромео взял ещё один верёвочный моток и, развернув к себе пленника, приступил к ногам в чёрных джинсах. — И зачем всё это? Ты ведь снова передумаешь и развяжешь меня, чтобы потом опять связать… — Но ведь когда-нибудь мне это надоест. От щиколоток до коленей уже вырисовывался целый узор из узлов и переплетений. Странное, но искусство. За дверью гаража впервые за всё пребывание Зонтика здесь послышались шаги вперемешку с шуршанием травы. Чей-то довольно знакомый голос покрывал всё и вся благим матом. — Грёбанный Куромаку, как же ты меня заколебал со своими выговорами! Хочешь поболтать с "глупым тунеядцем", как ты выразился, так иди, посмотрись в зеркало!.. "Это же…"