(...) Long I sang to the tune of the Pine-tree Wind; When the song was over, the River-stars were few. I was drunk and you happy at my side; Till mingled joy drove the World from our hearts. Going down Chung-nan Mountain and spending the Night drinking with the Hermit Tou-ssŭ Li Po, Tr by Arthur Waley
Тетушка Сысы держала на портовом рынке лавочку «экзотических курительных смесей». За долгую и непростую жизнь она сумела скопить достаточно денег, чтобы хватило на переезд в дешевенький район Второго круга, но когда Цзинь Гуанъяо спросил ее об этом, она только рассмеялась. «На что мне бедное существование за этой огромной стеной? — спросила она, выдыхая в сторону сладкий табачный дым. — Трястись, как бы меня не выперли, и мечтать о том, чтобы меня заперли за стенами покрепче? Нет, малыш, это совсем не для меня. По мне так лучше этот жуткий запах рыбы, если я могу почувствовать вместе с ним и свежий запах моря. Что там за стенами, чего у меня нет здесь, а?». И она снова хрипло засмеялась. Наверное, для нее так и было в самом деле. Когда Цзинь Гуанъяо зашел в лавку, тетушка обернулась. Уличный свет прорезал темное пространство, заполненное легким полупрозрачным дымом от тетушкиной трубки. — А, это ты, — когда тетушка смогла его разглядеть, она скупо улыбнулась ярко подведенными губами. — Давно не виделись, малыш. Ты сегодня без своих конвоиров? — Конвоиров? — хмыкнул Цзинь Гуанъяо, подходя к прилавку. — Так ты их называешь? Тетушка пожала плечами. — Называй как хочешь, но их приставил к тебе твой паршивый отец, чтобы ты и шагу не смел ступить без его ведома. Так где они? — Я, скажем так, сумел найти к ним лучший подход. Тетушка оперлась на локоть и впечатлено присвистнула. — Я-то думала, тот засранец платит им достаточно. — В конечном итоге, он может предложить им только деньги, — улыбнулся Цзинь Гуанъяо. — У тебя даже денег нет, — напомнила тетушка и ногой выдвинула из-под прилавка табурет, кивнув на него. Цзинь Гуанъяо сел. — Людям не всегда нужны деньги. На мою удачу, у каждого из них есть что-то, что они готовы оценить намного дороже. — Вот как? Чем же ты их пронял? — развеселилась тетушка. — Спасаешь чужие души, Яо-яо? — Не совсем, но близко. Братская привязанность, признание, понимание... их наниматель не способен дать ничего из этого, — Цзинь Гуанъяо опустил взгляд на свою ладонь, сжал ее в кулак, расслабил. — Я — могу. Он почувствовал, как его плеча коснулись, и поднял голову. Тетушка заботливо погладила его и вздохнула. — Хочешь рыбки, малыш? Тот механический мальчик Вэнь принес мне вчера сушеной рыбы. — «Механический мальчик»? Надо же. Тетушка легкомысленно отмахнулась. — Примечательная характеристика, разве нет? — Думаю, так и есть. Расскажешь мне что-нибудь интересное? Тетушка выставила перед ним тарелку сушеной рыбы и задумалась. — Интересное, спрашиваешь... Слишком неопределенно. Я тебе расскажу, как в едальне напротив научились пристойно жарить крыс, исключительно интересная новость, по-моему, — Она обняла губами мундштук, посмотрела на него насмешливо из-под ресниц. — Если ты хочешь что-нибудь узнать, мальчик, спрашивай. Тетушка наверняка все еще видела в нем бестолкового ребенка, который только и занят потаканием безрассудным идеям своей матери. Это давно уже было не так, но иногда тетушка умела заглянуть за покров его продуманных вежливых фраз и карнавальных очаровательных улыбок. Как будто под всем этим, внутри Цзинь Гуанъяо все еще был тот глупый мальчишка, склонный к бесполезным фантазиям. — Как в Третьем круге дела с едой? Хватает? Тетушка вздохнула. — Когда ее хватало в Третьем круге, малыш? — спросила с глубоко засевшей тоской в голосе. У Цзинь Гуанъяо перед глазами немедленно пронеслись годы и годы голода, отчаянных попыток раздобыть что-нибудь для матушки — чтобы порадовать ее, чтобы успокоить и поддержать. Как она улыбнулась, когда он принес ей краденое яблоко... Тетушке, наверное, тоже все это вспомнилось. — И сейчас все так же? — придирчиво уточнил Цзинь Гуанъяо. Тетушка прикусила губу. — Нет. Стало хуже. Я пока не голодаю — не думаю, что мне это грозит — но даже рынок как будто обнищал. Первый круг так кичится своими огромными цехами и мануфактурами во Втором круге, что скоро нам всем придется жрать металлическую стружку отходов их производства, — она вздохнула. — Никогда не думала, что еда может кончиться вот так. — Со дня на день должна прийти новая поставка, — сказал Цзинь Гуанъяо. — Осталось совсем немного подождать. Тетушка посмотрела на него почти с жалостью. — Не думаю, что новая поставка все решит, малыш, совсем не думаю. Цзинь Гуанъяо обвел взглядом комнатку. Тетушка продавала не только курительные смеси, у нее для продажи и обмена имелось множество мелочей, Цзинь Гуанъяо бы, скорее, назвал ее магазинчик лавкой редкостей, но тетушка усердно цеплялась за свои курительные смеси. — А что ты слышала насчет новых... смесей? — спросил он. Тетушка напряглась. — Смесей? — Да, новые поставки... «байсаня». Она помедлила. — «Чихуа байсань»(1) — так его называют. Красный цветок, белый порошок. Чудесное лекарство, которое изгонит из души любые печали, — проговорила она мрачно и подперла щеку кулаком. — Я не скажу тебе, что мы все здесь живем, погруженные в отчаяние, но... но таких много, малыш. Когда станет нечего есть, людям ничего не останется, кроме как вспоминать и множить свои горести. Вот когда чудесное лекарство станет как нельзя кстати. Она тяжело вздохнула и почти с отвращением отложила трубку. — Тетушка, а ты знаешь, кто связан с этим «Чихуа байсанем»? — Только слухи, — она прищурилась. — Скажи мне, малыш, что ты хочешь раскопать, а? — Правду, — через силу улыбнулся Цзинь Гуанъяо. Он давно это понял: нет в мире ничего более опасного, чем правда. — Хорошая цель, — хмыкнула тетушка. — И как твои успехи? — Пока сложно сказать, — неопределенно отозвался Цзинь Гуанъяо. — Семья Чан — ты знаешь об их связи с... лекарством? Тетушка кивнула. — Эти ублюдки на грани переселения в Третий круг. Еще чуть-чуть, и перед ними встанет выбор: позавтракать своей пропиской во Втором круге или подпорченной рыбой в Третьем круге. Такие заносчивые засранцы... как думаешь, что они выберут? — она невесело хохотнула. Цзинь Гуанъяо покачал головой. Они помолчали немного, а потом Цзинь Гуанъяо спросил: — Скажи, глава Цзян правда так часто здесь бывает, как о том говорят? Тетушка засмеялась: — Ты бы видел! Приходит, как к себе домой, закатывает здесь настоящие скандалы. Как они кричат с мастером Вэем... Не знала бы я, кто эти молодые люди, сказала бы: жена с боем вырывает супруга из рук весенних дев! Цзинь Гуанъяо прижал ладонь ко рту, чтобы подавить невольный смешок. — Тетушка Сысы, ты же говоришь про члена Совета. Тетушка пренебрежительно дернула плечом. — Да брось. Сказала, как есть. Если главе Цзян угодно кричать, как ревнивой девице, то что же я сделаю. — А мастер Лань сюда случайно не приходит? — А ты откуда знаешь? — полюбопытствовала тетушка. — Я просто предполагаю. — Приходил. Не с такими грандиозными представлениями, как глава Цзян, но… чистенький мастер Лань в таких трущобах не может не броситься в глаза. Я видела его один раз. Ты думаешь, он приходил к мастеру Вэю? — У меня есть все основания полагать, что да. — Какие страсти кипят, надо же, — пробормотала тетушка и потерла висок. — Где моя молодость... ну да ладно. Я буду не против, даже если весь Первый круг возьмет за правило наведываться к мастеру Вэю на побывку. Они хорошо платят. Правда, скучновато: все золотом. — Ну, это лучше, чем битые ракушки. — Твоя правда, — улыбнулась тетушка. — Но вот знаешь, тут недавно господа с пароходов гуляли, двое. Высокие такие, статные, с «Фусюэ», знаешь их? Цзинь Гуанъяо кивнул. — Это господа удивительно щедры. — В улыбке ее не было иронии или насмешки. — Они хорошо расплатились. Цзинь Гуанъяо поинтересовался: — Чем? Она наконец привычно фыркнула. — Не то что бы мне это было нужно, — она выдвинула ящик шкафа и передала Цзинь Гуанъяо простую жестяную шкатулку. Внутри, обернутая платком, лежала шпилька для волос из темного дерева. К верхней части она расширялась, и в широкой ее части отчетливо виднелся изящный цветочный узор. Тетушка, наблюдавшая за его лицом, хохотнула. — Мне и правда не нужна эта штука, — она провела рукой по своим коротко остриженным волосам с ранней сединой и покачала головой. — Придумать бы, куда это деть. Не валяться же добру просто так. Думаю все-таки на продажу... но даже жалко немного. — Продай мне, — внезапно предложил Цзинь Гуанъяо. Тетушка вскинула бровь. — Ты завел себе девицу, малыш? — спросила она. — Нет, тетушка, — улыбнулся он и на мгновение подумал, что если бы ему было позволено преподносить главе Лань подарки, то он мог бы выбрать для него ленту для волос. Или даже драгоценную заколку. — Но я найду ей применение. Я знаю одного человека — думаю, для него эта шпилька будет просто жизненно необходима... В его улыбке скользнуло что-то темное и злое, но Цзинь Гуанъяо не посчитал нужным скрывать ее.***
Поместье семьи Чан — старый и большой одноэтажный особняк, пришедший в упадок еще лет десять назад — оставляло ощущение разрухи. От Третьего круга его отделяла надежная железная стена, и все-таки Цзинь Гуанъяо по-прежнему казалось, что он и не покидал Третий круг. Тетушка Сысы была бесконечно права: вскоре перед этими людьми встанет выбор между положением граждан Второго круга и выживанием. Если, конечно, не найдется вовремя протянутой руки помощи. Цзинь Гуанъяо вдавил кнопку звонка на воротах, но механизм давно проржавел насквозь, с надрывным скрипом шестеренки дернулись внутри неплотно запаянной панели и замерли, не издав больше ни звука. Ему пришлось постучать. Через несколько минут дверь открыл бледный взволнованный человек на вид не старше Мо Сюаньюя. — М-м-м, прошу прощения? — неуверенно начал он, оглядывая Цзинь Гуанъяо с ног до головы. — Вам что-то нужно? Цзинь Гуанъяо доброжелательно улыбнулся. — Мне нужен господин Чан Цыань, — ответил он, и молодой человек, казалось, побледнел еще больше. — П-прошу прощения, скажите, пожалуйста, кто... кто его спрашивает? — Человек вцепился в дверной косяк с такой силой, что четко проступили побелевшие костяшки. Вдруг из глубины дома раздался оклик: — Чан Пин! В чем дело? — Отец! — Чан Пин обернулся и посторонился, когда к двери подошел сам Чан Цыань. Стоило ему увидеть Цзинь Гуанъяо, его нахмуренное неприязненное лицо немедленно приняло дружелюбное радостное выражение. — Ах, мастер Цзинь! Какой неожиданный и приятный сюрприз! Прошу, проходите, — он пошире распахнул дверь. — Простите моего глупого сына, что он так долго продержал вас на пороге. — Сегодня мой визит инкогнито, — Цзинь Гуанъяо покровительственно улыбнулся, благодушно кивнул и последовал за Чан Цыанем. Поместье изнутри было изъедено длинными узкими коридорами, словно муравейник — системой ходов. По всему дому эхом разносилось мерное громкое тиканье. В комнате, куда его привели, первыми в глаза бросились старые напольные часы, под пыльным стеклом виднелись шестеренки и маятник. — Принеси нам выпить, — бросил Чан Цыань сыну, и тот выскользнул из комнаты с поклоном. — Прошу, мастер Цзинь. Цзинь Гуанъяо сел на вычищенный диван и откинулся на мягкую спинку. Чан Цыань занял кресло напротив, их разделял низкий металлический стол со стеклянными вставками. На него пару минут спустя Чан Пин опустил поднос с непочатой бутылкой и двумя гранеными бокалами. Цзинь Гуанъяо не сдержался и в удивлении вскинул бровь. Чан Цыань улыбнулся. Потянулся к бутылке и демонстративно покрутил ее в руках, чтобы Цзинь Гуанъяо хорошенько рассмотрел этикетку и то, как рассеянный свет отражается в темном стекле. Что ж, если Чан Цыань может позволить себе хранить в доме такой алкоголь и предлагать его официально не признанному сыну главы Совета, пока что всего лишь простому распорядителю Цзинь, в таком случае, возможно, суждения о его бедственном положении были слишком поспешными. Чан Цыань вскрыл бутылку и разлил напиток по бокалам. Они выпили. — Итак, мастер Цзинь, чему обязан чести видеть вас сегодня? — Я хотел бы обсудить кое-что относительно последней поставки. Чан Цыань напрягся всем телом. — Главу что-то не устроило? — сказал он, тщетно пытаясь держать себя в руках. — Отнюдь, — ответил Цзинь Гуанъяо. — Однако глава поручил мне разузнать, только ли для него вы доставляете такие... уникальные товары? Чан Цыань смерил его пристальным близоруким взглядом, а затем угодливо улыбнулся и закивал. — А-а-а, я понимаю вас, мастер Цзинь! Разумеется, у меня так же готовы документы, подтверждающие сотрудничество и с кланом Лань. Все сделано в лучшем виде, можете быть уверены, главе не о чем беспокоиться. Хотите посмотреть? Цзинь Гуанъяо почувствовал, как будто у него все внутри смерзлось, сделанный глоток алкоголя запоздало неприятно обжег желудок. — Пожалуй, хочу, — согласился Цзинь Гуанъяо и отставил бокал на стол. Чан Цыань прикрикнул: — Чан Пин! — Когда тот вошел в комнату, он продолжил: — Принеси из моей комнаты черный саквояж. Чан Пин принес им кожаный саквояж на десятизначном кодовом замке. Чан Цыань торопливо прокрутил колесики до нужных цифр, саквояж с гулким щелчком открылся. — Вот, мастер Цзинь, пожалуйста, — он церемонно протянул Цзинь Гуанъяо бумаги, по всей форме подтверждающие долговременные отношения между главой Лань и Чан Цыанем. — Я могу гарантировать вам, что их невозможно отличить от подлинных. В этом утверждении не было нужды: Цзинь Гуанъяо и сам видел, насколько великолепной была эта подделка. Он не мог оставить такие документы на руках у этого человека. Он не мог забрать их с собой, не вызвав подозрений. Эти документы таили в себе разрушительную силу. — Невероятная работа, — сказал Цзинь Гуанъяо, когда изучил их все. — Глава будет доволен. Чан Цыань расслабился и посветлел лицом. — Ваше одобрение неоценимо, мастер Цзинь. Цзинь Гуанъяо поднялся на ноги, оставив бумаги на столе. У него оставалось совсем мало времени. — Что ж. Полагаю, я могу быть спокоен, — сказал он и распрощался с Чан Цыанем.***
После спертого воздуха в темном поместье Чан Цзинь Гуанъяо никак не мог избавиться от фантомного першения в горле. Когда он добрался до особняка, уже стемнело; Цзинь Гуанъяо чувствовал себя беспричинно уставшим. — Отдохни, Яо-гэ, — украдкой шепнул ему Мо Сюаньюй, когда принес ему легкий ужин в кабинет. — Спасибо, А-Юй. Отдохнуть, однако, не вышло. В кабинет постучали. — Мастер Цзинь, это Су Миншань. Цзинь Гуанъяо коротко выдохнул, помассировал виски и громко сказал: — Заходи. Миншань прошел в кабинет, закрыл за собой дверь. — Для вас послание, мастер Цзинь. — Миншань передал ему письмо с официальной печатью Цзинь. Цзинь Гуанъяо подавил внутреннюю дрожь, взял конверт недрогнувшей рукой и ответил: — Спасибо, Миншань. Свяжись с Чэнмэем, скажи, мне нужно с ним увидеться. — Будет сделано, мастер Цзинь. Оставшись в одиночестве, Цзинь Гуанъяо вскрыл конверт. Это было официальное безликое письмо на дорогой клановой бумаге, в нем сообщалось о предстоящем праздничном ужине в Первом круге. Цзинь Гуанъяо надлежало по такому случаю сопроводить важных гостей, поставщиков «Фусюэ». Цзинь Гуанъяо сжал зубы и подавил порыв смять бумагу в кулаке. Он отложил письмо на стол и попытался медленно вдохнуть. В груди клокотала тихая ярость. Цзинь Гуанъяо не мог позволить ей вырваться наружу. Не сейчас. Не так. Дребезжащий стук отвлек его от мыслей. Цзинь Гуанъяо резко обернулся к окну, откуда раздавался шум, и увидел по ту сторону стекла темный силуэт. Повеселев, Цзинь Гуанъяо цокнул языком и открыл окно. — Разве так принято навещать друзей? — спросил он. Сюэ Чэнмэй спрыгнул с подоконника, встряхнулся, как бродячая собака, и самодовольно оскалился. — Брось. Через парадную дверь я бы к тебе точно не поперся. — Он вальяжно присел на свободный край столешницы. — Действительно. Жадным нетерпеливым взглядом Чэнмэй обшарил всю видимую поверхность стола. Взял в руки подставку для письменных принадлежностей, повертел, отложил в сторону и принялся перебирать другие предметы. — Для тебя есть дело, — сказал Цзинь Гуанъяо, усаживаясь в кресло. — В городе гости с «Фусюэ», капитан Сун Цзычэнь и Сяо Синчэнь. Позаботься о том, чтобы они увидели наш город... в лучшем свете. — Насколько в лучшем? — уточнил Чэнмэй. — В незабываемом, — Цзинь Гуанъяо поставил локти на столешницы и сцепил пальцы в замок. — Чтобы у них не возникло сомнений в той помощи, которую они могут оказать нам. — Предлагаешь поводить их по городским помойкам и развалам, чтобы они на себе прочувствовали, как твой папаша не справляется со своей сраной работой? — Чэнмэй хохотнул. — Хитро. Цзинь Гуанъяо только прохладно улыбнулся. — Ну без проблем, — пожал плечами Чэнмэй. — Об этом можно было и просто написать — мне бы не пришлось тащиться к тебе. — Что, влезть на второй этаж уже не так просто для тебя? — поддел Цзинь Гуанъяо, Чэнмэй закатил глаза. — Тащиться в ваш роскошный райончик мне не просто. Так и хочется прирезать кого-нибудь... — Кстати, — медленно начал Цзинь Гуанъяо и подался назад, шеей ощутив жесткую ткань обивки. — Помнишь наш разговор по поводу семьи Чан? Чэнмэй немедленно ощетинился: — Я ничего им не делал! Даже близко не подходил! Цзинь Гуанъяо все еще улыбался. — Я знаю, Чэнмэй, нет нужды беспокоиться. Считай, что я прошу тебя забыть о том нашем разговоре. — Правда? — Чэнмэй нахмурился в недоверии. Цзинь Гуанъяо кивнул. — Просто позаботься, чтобы от дома ничего не осталось. Чэнмэй присвистнул и расхохотался.