🎵 «Fleur — Формалин»
Играла классическая музыка, ходили официанты, а на потолке висела золотистая, грузная и невероятно яркая люстра со стразами и кристаллами. Похожа на ту, что была в моём доме в детстве… И похожа на те украшения, что мы делали вместе с мамой, когда я была младше. Особенно сделанный нами вместе ловец солнца. Он так же блестел и излучал маленькие солнечные зайчики, как эта люстра сейчас излучает разноцветные блики на белоснежный потолок. Помотала головой. Не стоит думать сейчас об этом. Я считала, что всё в порядке и даже была удивлена, что пришла сюда, почти не думая об этом. Наверное… Злость на Хейли помогла, но, кажется… Этот эффект спадает. И слишком уж стремительно… Я отошла от Гэвина и Ричарда, сказав, что скоро вернусь. Отошла куда-то в дальнюю часть зала, где меня толком не будет видно для них или кого-либо ещё. Мимо проходил официант с шампанским и я цепанула один бокальчик. Прекрасно знаю, как действует на меня алкоголь. Мне его нельзя, да и самой не нравится, но… Чтобы немного отвлечься и провести хоть как-то этот вечер, не особо парясь обо всём. Я должна. Хотя бы минут тридцать тут побыть, а потом… В тихую свалить. Вот опять придумывать отмазки… Как же надоело… Меня уже вообще ничего не радует. Даже работа уже кажется, что… Там Хейли и… Я уже не хочу ходить туда уже с таким же желанием и рвением, как раньше. Уже чувствую, что то, что когда-то приносило мне огромное удовольствие и ощущение, что я занимаюсь чем-то верным и дельным… Начинает потихоньку ускользать. Особенно эта неделя. Не работала, а только и сидела на нервах. Бралась за дело, но концентрации никакой, что тут же бросала его. Думала вот, сейчас пару минут подышу, схожу выпью кофе и сделаю что надо, но… Ни в какую. Никакой продуктивности. Я лишь создаю проблемы тем самым и всех торможу. Кому нужен работник, который ни черта не делает? Никому! Таких выгонять нужно! В школе, в универе, в армии… Я всегда старалась ставить себе цели и выполнять их на лучший результат из всех, что в моих силах. Быть… Лучшей. Мне не хотелось насмехаться над кем-то, что, мол, смотрите, вы неудачники, а я королева. Нет. Я хотела стать лучшей, чтобы… Быть лучше. Чтобы иметь… Значимость в этом большом мире. Мама говорила мне найти себе занятие по душе. Не делать всё это для того чтобы кого-то переплюнуть, а для себя и не в коем случае не брать больше положенного, но я… Делала всё совсем иначе, позабыв о её словах напрочь. Словно бы наплевала на них и действовала абсолютно по другому! Брала больше положенного, лезла во всё подряд, делала что меня лично не просили. Во имя общего блага, конечно… И как думалось самой мне. Особенно в школе. Сначала трудилась просто так, как всегда на отлично и никак иначе, потом поставила задачу стать президентом класса, затем школы. Я делала все мероприятия, продумывала всякие планы, идеи, я была, как в каждой бочке затычка, и даже сама ездила на всякие соревнования, чтобы отстаивать честь школы. Всё потому, что… Я хотела переплюнуть Лану. Быть лучше неё. Она откровенно смеялась надо мной или делала это скрытно. Делала так, что и класс шёл на неё поводу и относился порой с презрением. Слухи за спиной, смешки, иногда были и откровенные издевательства прикрытые… Якобы шутками. «Ну ты чего? Мы же просто шутим!». «Эй, да ладно тебе, как будто тебя это задевает!». Но я то знаю… Всё это не были шутки и всё это действительно задевало меня. Дети в моей школе все были такие. Эгоисты, жестокие, им казалось что чужая жизнь, кроме их собственной это ничто. Мусор. Можно просто наплевать на остальных. И пофигу, что с ними будет после их издёвок и такого отношения, это ведь уже не их проблемы. Ужасно… Это было ужасно. А повзрослев? В старших классах они может и не были так откровенны, но были всё также жестоки и… Куда сильнее. Более колкие фразы, более тонкие, но от этого… Не менее болючие. Даже сказала бы… Более точечные, били в самое сердце и разум, а в главе всего… Всегда стояла Лана и смеялась со всеми, но в случае чего делая вид, что она тут не причём, что они сами так думают и говорят. Конечно… Ненавижу всё это и то, какой слабой я была. Я всеми силами старалась делать вид сильной, тоже пыталась всех уколоть, но скорее как в защиту, нежели просто взять и начать над кем-то издеваться ради забавы, как делали они. У меня был свой мир и я еле жила в нём как могла, а эти паразиты… Лишь всё портили. Вечно лезли. Постоянно желали все перевернуть и сломать. Довести до точки кипения. До точки невозврата. Но я настолько старалась всем вокруг доказать, что я сильная, умная и умелая, что не заметила… Как всё вообще перестало быть важным для меня самой. И после, оглянувшись назад, я поняла… Что не оправдываю слов родителей. Нетерпелива, заостряла внимание на чужих словах, занималась делами, чтобы не получать удовольствие, а чтобы утереть всем нос. Соревновалась со всеми подряд, хотя они даже и не хотели порой этого или вообще не знали. Я видела девочку, которая отлично играет на скрипке? Все её хвалят? Я тоже научусь и буду даже лучше! О, этот мальчик умеет играть в волейбол? Он поедет на соревнование от нашей школы? Я тоже поеду! Научусь как можно скорее и поеду! Именно так я за всё хваталась, а это «всё»… Это было дохрена всего! Буквально. Даже то, что нафиг мне не сдалось или не было интересно в принципе, но я один фиг это делала и даже через силу. Может, кто-то скажет «Ну, это отличная мотивация и сделает тебя действительно лучше и научит многим вещам!». Нет, я просто как дура и, сломя голову, рвалась вперёд. Делала всё в корыстных целях. Была такой алчной и даже не замечала этого, а самое главное… Думала, что всё в порядке вещей. Так и должно быть и никак иначе. Такова моя жизнь и судьба быть такой. Я… Такая. Но моя личная жизнь, собственные интересы, моё здоровье… Я начала терять с этим всем связь. Вновь оглянулась… Ни друзей, ни поддержки… Никого. Я одна в собственном болоте, потихоньку тону и никому нет дела до меня… И словно бы… Никогда и не было. И вместо того, чтобы кричать о помощи… Я продолжала самоуверенно барахтаться дальше, топить себя сильнее и делать вид… Что всё в порядке! Я ведь сильная! Я и с этим справлюсь! Никто мне не нужен! А когда я по-настоящему осознала своё положение, когда поняла какая я ужасная и как плохо на деле поступаю… Я начала ненавидеть себя и то, как подвела надежды родных в который раз. Всё, чему они меня учили и их слова… Я всё это предала. Осознавала… Как ужасна и это тоже… Меня убивало. — Ты всё-таки пришла… — услышала я слова Хейли позади и, дёрнувшись, обернулась. — Да. Представляешь? — сжимаю клатч. Ненавижу даже её голосок… Аж зубы скрипят, сейчас точно раскрошатся! — А как же та папка? Неужели… Решила подставить капитана? — она сделала грустный вид, словно бы её и вправду это тревожит и волнует. — Я знаю, что ты наврала. Никакой важной папки и работы не было. — сложив руки на груди, я обернулась к ней полностью, а не полубоком. — Должно быть Ричард помог тебе это узнать… Досадно. Да, я не хотела, чтобы ты шла, а папка была лишь глупым предлогом, который, кстати, стоит заметить… Почти сработал. — она тоже перекрестила руки подобно мне. — Что ты тут забыла? Тебе тут делать нечего или ты позабыла о… Кое-чём из прошлого? Или же ты пересилила себя и пришла ради. Него? Она посмотрела в сторону и я туда же. Маркус с Коннором стоят и беседуют в метрах пятнадцати от нас. — Я же говорила тебе, Шарлотта… Вам просто не суждено быть вместе. Ты человек, такая хрупкая и такая сложная. Для него ты будешь… Как милый щеночек. Будешь следовать за ним, будешь слушаться его, конечно, а он будет лишь заботиться о тебе… Как о питомце. Кормить, поить, выполнять все эти твои человеческие потребности и… Всё. Какая же здесь любовь? Что ты можешь дать ему взамен? Неужто своё тело? «Очень много»… Да и к тому же… Кому нужно… Больное? От головы до пят, от физических до психологических границ… Всё в тебе не так. С тобой он будет лишь стоять на месте или же идти ко дну, а то и вовсе… Просто-напросто страдать. Неужели ты так жестока, Шарлотта? Хочешь так сильно ранить его? Сделать ему больно? Например… Скоропостижно умерев? Ты можешь заболеть или просто сдохнуть от какой-то чёртовой простуды. А как же старость? Ты состаришься, будешь уже не такой активной и прекрасной, как когда ты молода, а он? Он будет вечно красив… Молод… И… Идеален. Самой хоть приятно будет быть с ним… Такой? — Хватит! — я сжала клатч так сильно, что в нём что-то хрустнуло и, кажись, сломалось. — Закройся! Я тебе говорила. Не лезь в мою жизнь и не решай за меня! Я сама выберу что мне нужно! Без твоих грёбаных советов! Вали дальше и делай что ты там делала. Мне уже глубоко плевать! — Плевать, да? Ясно… Ты уже, кажется, близишься к одному из тех вариантов событий? Уже выбрала? Хм, поздравляю… — она протянула мне свою руку, но видя, что я ничего пожимать не буду, убрала и ухмыльнулась. — Жду не дождусь… Увидеть всё собственными глазами. Она прошла мимо меня, смерив ехидным взглядом и после… Ушла восвояси. Я же… Еле совладав с эмоциями, погрузилась в очередные раздумья. — Мисс Чейз… — услышала мужской голос, почти допив свой бокал. — Рад видеть вас. Шикарный наряд. Я повернулась направо. — Эмм… — от задумчивости я аж забыла как разговаривать. Или же от того, кто именно стоял передо мной. — Здравствуйте, мистер Камски. Спасибо. У вас тоже… — Как вам вечер? — он стоял с бокалом шампанского и был одет в полностью чёрное. Вау. Действительно эффектно. — Выглядите… Подавленной. — Отличный вечер. Я… Просто задумалась. — завела локон за ухо, посмотрев в толпу. Увидела Хейли и Коннора… Вместе. — Что же… Отрадно слышать, что вам по нраву. — он отпил из бокала. — Быть может… Это они являются виной вашего настроения? Он махнул в их сторону, но я наоборот смотрела на него. — Что? Нет, с чего вы так решили? И вправду… С чего? — Не знаю даже… Просто предположил. — он поставил бокал на стол рядом, двигаясь так, словно притаившийся зверь, как хитрая змея у которой есть свой некий план. — Но всё же… Если это всё-таки из-за них, то… Это даже грустно. Вы стоите здесь, а… Кто из этих двух вас охмурил? Я опешила от такого. — Эмм… Я… — вопрос был весьма странный и неожиданный. — Скорее всего ваш напарник по делам андроидов. Коннор. Занятно… Небось сблизились во время службы и общего расследования. Очень романтично… Скажу я вам, Чарли. — А почему грустно? Он ведь сказал «это даже грустно». Почему же? Усмехнулся. — Вы стоите здесь, а он там… Говорит с прелестной дамой. Андроидом. Вам должно быть безумно больно, ведь вы не на её месте, хотя… Очень бы хотели. — К чему эта беседа? Если вам не с кем поболтать, то я плохой вариант для собеседника. Я, пожалуй, пойду. Уже взяла клатч со стола, но не успела никуда толком уйти, как он вновь заговорил: — Стоит быть смелее или тебя слишком пугает, что он андроид? Застыла. По сути да. Это близко, но скорее, меня пугает, что я человек, нежели что он андроид. — Нет. Меня это не пугает. — я приподняла голову, глядя куда-то в толпу. Нужно держать себя уверенно и выглядеть сильной. — Значит пугает… Что ты человек. — он улыбнулся уголком губ. Кажись понял… Что попал в точку. — Но скажу я так… Это в конце концов мои создания и я считаю их своим детищем. Я их родитель. Но я никогда не видел ничего зазорного, если бы кто-то по-настоящему полюбил одного из них. Наверное, даже… Создавал их для этого в какой-то степени. Сделать кого-то счастливым и не одиноким. Сейчас они девиантны, так что это стало всё куда интереснее и… Проще. Человечнее. — Вы сделали это всё? — вновь обернулась к нему и посмотрела прямо в его серые глаза. Даже, может, чрезмерно серьёзно. — Сделали так, чтобы они в один из дней стали живыми? Это было намеренно? Не знаю почему интересуюсь. Просто… Интересно. И желательно, чтобы он дал ответ, а не как обычно увильнул. — Сколько вопросов… Вы прям ожили! Нет. А может… Да. Я не знаю. Могло ли это произойти само по себе или же я ошибся где-то в расчётах, и по сути косвенно я и вправду сделал, но… Как видите… — с ухмылкой он раскинул руки, как бы показывая толпу. — Теперь мы сосуществуем вместе, а вам… Нравится всё это? Чувствую раздражение. Он вновь хитрит и избегает конкретных ответов и фраз! Ничего точного не сказал! — Моё мнение лишь одно из миллиардов. Оно вообще ничего не значит. Это не важно. — после моих слов вновь его ухмылка и он прикрыл глаза. — Есть вероятность… Что андроидами как-то смогут управлять? Захватить контроль над ними? — Кто знает… Я давно не являюсь главным в башне и в целом компании… С недавних пор это, конечно, изменилось, но я пока ещё мало что успел тут проверить, что было без моего присутствия и руководства. Скоро вернусь на должность и там уж… Посмотрим, что к чему. И стоило ему только договорить, как внезапно к нам подскочила девушка в голубом платье. — Здравствуйте, мистер Камски! Я журналист из компании «Ситидзен». Вы не могли бы ответить на пару моих вопросов? Это ненадолго! У-у-у… Ну что же… Похоже не судьба нам поговорить. Так что я молча развернулась и стала уходить. Чего я буду его отвлекать, верно? — Ты так похожа на неё… — услышала я его голос позади. — На свою мать. Но лишь внешне, пожалуй. По характеру ты совсем другая… Ты… Не она. Было приятно поболтать с тобой, Шарлотта. Так и не повернувшись, я постояла пару секунд молча и затем… Ушла.🎵 «Fleur — Я уснула в камере пыток»
В этот раз меня унесло за пределы зала, в какой-то коридор, ещё дальше от толпы. Фактически и проще это стоит назвать… Побегом. Точнее более… Честно. «Ты не она» Мама. Да, не она. Я совсем не она. Я… «Запомни, Лотти… Что бы не происходило в твоей жизни, даже если это будет невыносимо больно… Ты должна стараться быть сильнее. Должна вытерпеть это. Становиться лучше изо дня в день. Хорошо? Мир так жесток, милая… Так жесток… Даже кажется сама жизнь порой смеётся над нами. Пытается сбить с ног, подкидывает проблем и плохих людей на пути, но ты… Вставай, оставайся сильной, ладно? Делай всё возможное для этого. Мамочка будет всегда гордиться тобой. Всегда приглядывать, но иногда нужно расстаться… Иногда слишком рано. Слишком резко. Болезненно. Но это… Лишь ещё одно испытание. Если ты победишь, то будешь… По-настоящему свободной, будешь счастливой. Я обещаю… Я люблю тебя, моя девочка. Искорка… Моя маленькая… Шарлотта.» Я чувствую как вздымается моя грудь. Тяжелое, глубокое дыхание, но я… Не могу надышаться. Всё сдавливает меня со всех сторон. Это место, этот зал, башня, приглашение, люди, всё это… Мама… Папа… Я ни черта не справилась! Лишь сделала всё хуже! Я ужасная дочь! Всё… Что вы мне сказали… Я только… Я всё… Я всё разрушила! Не справилась! Не была достаточно сильной, не была достаточно умной, хорошей, я не справилась! И вновь! Опять! Снова! Вновь пала, но я похоже… Больше не могу вставать. Больше не могу… Чувствую, что слёзы уже льются ручьём. Меня тошнит, что ком уже подходит к горлу. В ушах такой дикий звон, но одновременно с этим… Меня глушит. Сердце… Так бешено оно стучит… Сейчас разорвётся, если не остановит свой быстрый темп, а найти способ прекратить это нет возможности и это… Пугает до чёртиков. Жуткие приливы жара, только подталкивают рвоту, заставляют дышать сильнее, со лба уже текут испарины. До ужаса болит голова, а виски нестерпимо колят, словно в нервы под тонкой кожицей тыкают иголкой в самые уязвимые их места. И как всё начинает кружиться… Будто нахожусь на чёртовом корабле где-то посередине огромного моря, где погода начинает слишком стремительно портиться. Ноги больше не могут держать меня ровно, заставляя качаться, как пьяную и одурманенную. Глаза больше не видят, постепенно теряя конкретные очертания, а на замену приходит… Тьма. Я словно… Не здесь… Я… Не хочу быть здесь. Мне так больно. Так ужасно. Всё сдавливает меня, будто меня сунули в маленькую коробку, закрыли тяжёлой крышкой, а от того теперь наступила чернота и сверху я слышу стук того, как меня закалачивают. Или же это опять стук моего сердца, которое наконец решило притормозить свой темп в надежде остановиться вовсе? Ведь оно так устало биться… Возможно… Возможно, я просто так умираю прямо сейчас. Но у меня нет сил сопротивляться и бороться всему этому, да и как будто… Даже самого желания… Выжить. Просто… Пускай всё идёт дальше… Своим чередом. Наверное… Это и есть моя судьба? — Пожалуйста… Мама… — тихо скуля, держусь рукой за стенку, но она чуток скатывается. Держусь и за ткань платья на груди, сжимая её в кулаки. Ощущение, что меня придавили, но внутри тем не менее, я знаю… Лишь пустота. Меня будто наконец опрокинули на пол и сил встать нет, их просто неоткуда больше брать. — Папа… «Пожалуйста… Кто-нибудь… Помогите мне… Я хочу… Чтобы вы были рядом… Всегда были… Не справилась, я не смогла… Простите меня… Но вернитесь… Я сделаю всё, что угодно…» Пожалуйста… Сгибаюсь, наваливаясь на стенку, и продолжаю рыдать. Задыхаться. Сознание уходит на второй план, но это не его потеря, а скорее… Диссоциация… Дереализация… Не важно. Это полнейший разрыв с реальностью. Словно… Всё смехотворно пытается заставить меня понять, что всё это настоящее, а я всеми силами отпираюсь от истины. Как же хочется верить, что это лишь некая злая иллюзия… А, может… Это и вправду сон? Я сейчас проснусь и всё будет в порядке? Лишь очередной кошмар? Опять лишь игра воображения? Стоит просто очень захотеть, постараться, открыть наконец глаза и поглощающая меня тьма рассеется подобно дыму. И буду я сейчас сидеть за семейным столом рядом с приоткрытым окном из которого светит своими тёплыми и обволакивающими кухню лучами утреннее солнце, что даже глаза слепит от его нещадной яркости, а кожу обдаёт приятным, ласковым ветерком свежей, весенней улицы. Тюль нежно и беззвучно колышется, а за ней слышно, как стрекочут проснувшиеся птички. Вот мне снова восемь… Я собираюсь в школу, а мама с папой на работу. Они рядом и все мы счастливы, улыбаемся друг другу, рассказывая всякие истории и наши планы на будущее. И нет никаких ошибок, нет никаких проблем, нет никакой ненависти и разочарования. Нет боли… Я хочу домой. Я так хочу домой… Я так устала жить. Устала всё это чувствовать… Вспоминать… Устала бороться каждый день, стараться не плакать больше, чтобы все видели… Какая я сильная. Обманывать себя и всех вокруг. Хочу быть свободной и счастливой. Быть собой. Я устала, что всё, что я делаю, за всё что я берусь… Всё разваливается на куски, как непрочный и хрупкий пазл. И ничего нельзя починить… Собрать обратно… И видимо… Никогда нельзя было. Всё это глупости были, наивные, детские мечты маленькой девочки, которая верила в силу надежды и в что-то хорошее. Мне уже не помочь. Ничего не поможет. Больше нет сил. Это моя последняя попытка, но даже её… Я упустила. Потеряла. Даже она… Была расколота на тысячи мелких осколков.***
— Это истерика! — вскрикивала Джейн, находясь рядом с Чарли, которую поддерживает от падения Гэвин. Первым её нашёл Ричард, который в паре с Гэвином и пошли искать её. Куда-то она пропала, уж больно сильно задержавшись где-то. Он заметил её и тут же ринулся к ней, потому что она уже согнулась в три погибели, пытаясь держаться за стенку. За ним рванул следом и Рид, быстро спохватившись. Что бы они ей не говорили, но она… Безутешно плакала, совсем не слыша их слов. Джейн, которая вместе с Барри помогала Коннору найти Шарлотту, ведь тот наконец смог освободиться, также застали её в таком состоянии. Хилл видела, как плохо подруге и потому сама была довольно испугана, с надеждой произнося её имя, но та продолжала плакать. Единственный вывод, что вскоре к ней пришёл… Что это не иначе, как истерика. — Может скорую? — предложил не менее испуганный Барри. Вид Чарли не вселял веселья от слова совсем. Даже пугал от её… Отчаяния? Именно так она выглядела. Отчаянно. — Что с ней произошло?! — наконец подал свой тревожный голос и Коннор. Он тоже совсем не рад видеть Шарлотту такой. Даже больше. Он испуган чуть ли не до отключки. Что довело её до такого состояния? Что с ней? Как помочь? Куча вопросов, но что делать? Что же делать? Ведь некогда весёлая, всегда такая смелая и сильная Чейз… Буквально валилась с ног, захлебываясь в своих же слезах. Была… Словно в неком бреду. Он торопливо проверяет её показатели и узнаёт, что они невероятно зашкаливают во всех аспектах. Но страшнее всего здесь… Уровень её стресса. Девяносто четыре. И он… Неумолимо повышается. Шарлотта сейчас абсолютно нестабильна. К этому же времени подошёл и Андерсон, который поговорив с одним из коллег, шёл в сторону зала и увидел знакомых, а затем и Чарли. Он довольно быстро понял, что здесь происходит нечто поистине плохое… — Что, чёрт возьми, происходит?! — Хэнк тоже бы хотел узнать. Все хотят. Все спрашивают, но… — Не знаю я блядь! — с большим раздражением выкрикнул Гэвин, который помогал не упасть Чарли. — Мы с Ричардом уже нашли её такой! Никому это ничего не дало. — Шарлотта! — дрожа воскликнула Джейн в который раз. — Чарли! Успокойся! Но разве это поможет? — Я не хочу быть здесь! — наконец сквозь слёзы проговорила Чарли. У неё вдруг появились силы и она вырвалась из рук Рида, чтобы после начать пятиться назад, пускай и неуверенно. Она прикрывалась руками, словно защищалась от невидимой, но очень опасной угрозы. — Я не могу больше так! Я не могу! — Эй… Тш-ш-ш, спокойно… — к ней вновь подошёл Гэвин. — Дыши, Шарлотта… Он думает, что это опять паническая атака, но… Что-то идёт иначе. Она… Действительно в истерике на этот раз. Касается её плеч, но она со всхлипом через сжатые зубы рвано отдёргивается. Стресс дошёл… До ста. — НЕ ТРОГАЙТЕ МЕНЯ! Я НЕ ХОЧУ ЗДЕСЬ БЫТЬ! Я НЕ ХОЧУ! Я… Я УСТАЛА! Я ТАК УСТАЛА ОТ ВСЕГО ЭТОГО! ВСЁ, ЧТО Я ДЕЛАЮ РАЗВАЛИВАЕТСЯ, ВСЁ … ВСЁ ВСЕГДА РУШИТСЯ! В ЭТОМ НЕТ НИКАКОГО СМЫСЛА! КАК БЫ Я НИ СТАРАЛАСЬ, ИСХОД ВСЕГДА ОДИН! После столь рьяной и длинной речи она ощущает как воздуха уже совсем нет внутри лёгких и начинает окончательно задыхаться, не в состоянии сделать хотя бы один спасательный вздох. Хватается за живот и пытается вздохнуть ну хотя бы немного, через силу, но ни в какую, как бы не старалась и не хотела. Сплошные заикания, которые застревают внутри груди, создавая болезненные ощущения под рёбрами и это до ужаса пугает. Ноги подкашиваются и Шарлотта начинает оседать безвольной куклой у которой наконец отрезали разом все нити, которые её поддерживали, но рядом стоящий Рид подхватывает и опускается вместе с ней, чтобы она не ударилась коленями об холодный, твёрдый мраморный пол. В конечном итоге удаётся восстановить дыхательный ритм, но она тратит возможность на то, чтобы тихо, измученно и жалобно молить: — Я хочу домой… Мне так больно… Я не могу терпеть эту боль больше… Кто-нибудь… Остановите это… Пожалуйста… Я больше… Я… Хватается за голову, а внутри груди болит, но это не только сердце, но и что-то… Другое. Это эмоции, которые душат, как удавка; это чувства, которые терзают здравомыслие; это негативные размышления, которые рвут на куски, как дикие кошки свою полумёртвую жертву в желании добить до конца и забрать жизнь. Позволяя лежать на плече головой, Гэвин приобнимает её, гладит по спине и нашёптывает правильно дышать. Это самое важно сейчас. Главное вернуть её в нормальное состояние, а уж там… И разбираться со всем. Шарлотта же плачет, хнычет, шмыгает носом, содрогается всем телом. Больше не вымолвила ни слова, а вскоре… Плач утихает, но не так сильно, как всем хотелось бы. Теперь она подавлена и полностью истощена после всех этих эмоциональных выбросов. — Я отвезу её домой. — говорит Гэвин, мимолётно глянув на рядом стоящих. — Она… Всё будет в порядке. Я присмотрю за ней. Подняв на руки, идёт в сторону выхода, но слышит, что Коннор следует за ними. Не выдерживает даже пары секунд и резко оборачивается. — Иди-ка ты к чёрту, приятель! — Гэвин знает, что Коннор тоже внёс свою лепту в это. Во всё, что с ней случилось сейчас. Пускай не намеренно и вообще-то случайно, но всё же. — Я не оставлю её! Коннор совсем не хочет уходить. Впервые, наверное, он сопротивляется столь сильно. Обычно принимал всё, особенно, что касалось её, но… Не сейчас. Не в этот раз. Хочет быть с ней рядом, стиснуть в объятиях, кружиться вокруг, делая всё возможное, чтобы ей стало лучше и вновь услышать задорный, звонкий смех; увидеть её добрую улыбку и блестящие от радости, а не от слёз глаза. Защитить от всех бед, что свалились на неё и даже если придётся принять это всё на себя. Он выдержит, примет, но лишь бы она не страдала и больше не плакала. Чтобы ей не было больно. — ТЫ СДЕЛАЛ ДОСТАТОЧНО! ИДИ НА ХУЙ! — Рид не может держать свои эмоции, хотя стоит. Шарлотта на его руках всё же может услышать и это не сделает ей лучше. — Не нужна никакая твоя помощь! Сами справимся! Больше не медля, он начал уходить с ней, а Коннор… Больше не пошёл следом, ведь его за плечо приостановил Хэнк. — «Сделал… Достаточно?» Коннор резко и психованно вырывает своё плечо из руки Андерсона, что тот опешил и сам отошёл на шаг назад. Всё ещё смотрит как девушка… Что так сильно нравится ему… Отдаляется, находясь в таком разбитом состоянии…***
Рид отвёз её к ней домой. Уложил поскорее на мягкую и привычную кровать, снял её туфли, пошёл за водой, а принеся её, поставив стакан на тумбочку рядом и сам уселся на край кровати, сняв чёртову бабочку и расстегнув пару верхних пуговиц. Самому уже стало тошно и плохо. Шарлотта лежит под одеялом, так ей будет казаться, что она в безопасности, в неком своеобразном убежище от всех бед и опасностей, прям как в детстве от чудищ из-под кровати. Гэвин нежно и заботливо гладит её по голове, а затем приближается, прикладывает свой лоб к её и смотрит в зелёные, но весьма покрасневшие в склерах глаза. — Всё будет хорошо… — шепчет он. — Всё будет. Тебе сложно в это поверить, я понимаю, но… Порой так бывает. В наших силах смириться или… — Умереть. — еле слышно продолжает она. Он сжал челюсти на долю секунд. — Нет. Или бороться и стараться дойти до гармонии с нашими проблемами. — прикрывает глаза. — Тебе нужно отпустить всё. Всё, что гложет и отдохнуть. Иначе твои собственные эмоции… Погубят тебя. Ты слишком много переживаешь, это не проблема, но так не может быть всегда. — Может… — она и сама прикрыла глаза в след за ним. — Так может, Гэвин. Моя жизнь… Именно такая. В ней… Всё всегда плохо, всё идёт не так, как хотела бы я сама. И сколько бы я не старалась сделать её лучше, всё… Бесполезно, бессмысленно. Я просто устала стараться… — Тебе нужен кто-то, кто будет рядом и это нормально. Так устроен наш мир. Мы все хотим любви, поддержки и ищем это в ком-то другом, когда не можем получить достаточно сами или от самих себя. Не думай, что если кто-то будет идти рядом, ведя тебя за руку, что это нечто ужасное или признак слабости. Нет. Это любовь. Это настоящее счастье. Ты обязательно найдёшь всё это, просто… Продолжай бороться и идти вперёд. — Я не могу. Я уже делала это и где же я сейчас? Вновь здесь, вновь в отчаянии. На дне. — с глаз потекло пару капель, но лицо даже не дёрнулось, не изобразив никаких эмоций. — Я устала стараться быть сильной и двигаться вперёд. Устала испытывать всё это горе и боль. Уже не вижу себя без этих чувств. Они и есть я. Я вся состою лишь из них, но я просто хочу быть счастливой… По-настоящему… Искренне. Хочу радоваться жизни, а… Не постоянно желать, чтобы она прекратилась. Слёзы текут сильнее. Шмыгает носом и вновь смотрит на собеседника. — Я ничего не сделала. Не совершала ошибок с самого начала, но за меня сделала это жизнь, сделав меня саму… Ошибкой. Всё ещё упираясь на чужой лоб, Рид внимательно слушал каждое слово. Ему очень хотелось понять, что с ней произошло. Вообще. Что довело её до такого? Он немного понимает. Она просто потеряна. Потеряла смысл к жизни, но из-за чего? Ответов нет. — Моя жизнь всегда сопровождается мыслью… «А что если единственный способ не чувствовать себя плохо… Это вообще перестать чувствовать что-либо?» И это всегда в конечном итоге всплывает в самом конце, когда сил плакать нет, когда нет сил бороться и двигаться в будущее. Может… Это и есть итог? Ответ? Гэвин испуган. Уже который раз в её словах речь идет о… Суицидальных затеях. Но пугает именно то, как она говорит об этом. Так беспристрастно. Так, будто уже не боится, как следовало бы. Даже новичок самоубийца плачет, когда понимает на что идёт, но Чарли уже так спокойна, словно не первый раз и, видимо… Слишком желает этого. Он видел таких. Отчаянных. Не верят, что жизнь всё равно может идти дальше и быть счастливой. Уставшие бороться. Которые хотят умереть не потому, что хотят смерти, а потому, что хотят по-настоящему жить. Но по каким-то причинам… Не могут. Он пытается сам собраться и обуздать эмоции, что бушуют в нём. Ему сейчас главное помочь ей, а не выражать собственные страхи и любопытство. — Я не могу ответить на все твои вопросы, Чарли. Но я клянусь… Всё образуется. Закончить жизнь раньше положенного… Это не выход. Умерев… Ты не сделаешь лучше, лишь хуже. Да, несколько для себя, ведь твоя собственная смерть… Происходит не с самим тобой, а с теми, кто окружает тебя. Тогда ты… Просто упустишь единственный и уникальный шанс попробовать быть когда-то счастливой. Лишишь себя этой возможности… Навсегда. Это чертовски замечательное ощущение и ты должна его испытать прежде, чем всё окончательно завершится. Умереть успеешь всегда, как полагается, от своей собственной смерти, от старости, а до тех пор… Живи. — Не… Не могу… Больше не могу. — Пожалуйста… Попробуй ещё раз. Ещё один разочек. Я умоляю тебя. — умолял он искренне, со всей душой и болью, будто сам сейчас начнёт всхлипывать и плакать, но лишь бы она согласилась. Целует её в лоб и вновь утыкается туда своим же. — Прошу… Не ради меня или кого-то, а ради себя самой. Ради себя… Она молчит, молчит, молчит… Он ждёт, ждёт, ждёт… — Я… — запинаясь и сипло начинает она, что её почти не слышно, но набирает побольше сил для следующих слов. — Я постараюсь. Она таки сдалась, но скорее как… Отчаянное решение. Как когда ты думаешь «Попробую ещё раз! В этот раз точно повезёт!». Некий такой кураж, который всплыл неизвестно откуда куда. Скорее от другой мысли, которая тоже однажды толкнула её продолжать идти вперёд: «Не может же быть всегда плохо? Не может быть так, чтобы всегда так не везло. Рано или поздно… Должна наступить белая полоса. Должна ведь!» Гэвин облегчённо вздыхает. Худшее позади… Или просто откладывается? Что же делать теперь? — Только… — вновь заговорила Чарли. — Только не надо крутиться вокруг меня. Не нужно тратить на меня свои силы и время. Застыл, смотря в её глаза. Что она такое говорит? — Мне от этого… Больно. Я не хочу, чтобы кто-то терял свою собственную жизнь из-за моей, пытаясь привести меня в чувство. Я не вынесу этого. Пожалуйста… Гэвин… Умоляю тебя… не нужно делать этого. Ухватилась за его ладонь и крепко стиснула. Теперь её очередь искренне умолять. Ведь она не простит себе и не сможет принять такую помощь, если кто-то в угоду ей будет жертвовать собой. Только не это. Всё что угодно, но не вновь. Не нужно такого. Либо она справится сама, либо… — Что ты такое говоришь?! — всё ещё тихо, но всё же восклицает. — Как я могу… — Гэвин… — она перебивает его и жалобно смотрит в его серо-зелёные м взволнованные глаза. — Пойми меня… Прошу пойми… Только ты единственный пока что удерживаешь меня… Здесь. Но я не хочу чтобы ты потерял сам себя в этом всём. Я же должна сама жить, верно? Ради себя. Но сейчас и я прошу тебя. Делай всё ради себя самого. Ты сделал так много, не прося ничего взамен. Я так… Не могу. Он молчит эту долгую минуту. — Ладно, я постараюсь. — соглашается, но чтобы она просто успокоилась хотя бы на время. — Сама понимаешь… Иногда сделать некоторые вещи сложно, но я… Постараюсь выполнить твои слова. Не переживай за меня, а думай о себе в первую очередь. Оба опять прикрывают глаза так и продолжают молчать. А время шло… Каждый думал о своём. В дверь легонько постучали и оба тут же проснулись. — Я сейчас… — Рид идет к двери. Злиться, если это окажется Коннор. Уже сил терпеть нет. Либо он скажет ему на прямую, что она любит его и, видимо, тоже от этого страдает, по мимо чего-то ещё, что она не рассказывает, либо убьет нахер этого андроида и его тугодумность. Так и желает съездить кулаком по его пластиковой роже. Но за дверью стоит Хэнк. — Она… Как? — Уже получше. Смог её успокоить. Чего тебе? — Гэвин не хочет никого впускать. Пускай Чейз отдохнёт пока что, а потом будет со всеми болтать… Если вообще теперь захочет и будет в состоянии. — Хотел поговорить с ней. — Андерсон и вправду очень хочет. Безумно переживает за неё. — Я могу? — Не стоит. Она… Гэвин не смог договорить, из комнаты был услышан её слабый, уставший и хриплый голос: — Пускай он зайдёт. Рид смотрит на Андерсона напротив, тяжко вздыхает и… Послушно пропускает внутрь. Они оба идут к ней в спальню, где она всё ещё лежит в кровати, боком и скрытая по шею в одеяле. — Гэвин… Мы поговорим с ним наедине, ладно? — смотрит на него. Видимо, не хочет соглашаться. — Всё будет хорошо… Гэвин… Тот… Сдаётся. Молча развернулся и ушёл в сторону выхода, а выйдя на улицу, его встретила небольшая компания из четырёх. Барри, Джейн, Ричард и… Коннор. Все поникшие, грустные, но как только увидели его, то сразу ожили. Разве что Коннор стоящий у машины был мрачнее тучи и так не особо-то дёрнулся. Кажется, он даже завис и не шевелился. Думает о чём-то, но на самом деле всё слышит. Слушает. — Как она? — взволнованно спрашивает тут же её подруга. Безумно переживает, как и все тут. Даже плакала, но слёзы уже высохли. Красные глаза и слегка потёкший по щекам макияж свидетельствуют об этом. Гэвин молчит, стремительно проходя мимо к своей машине и в которую сел, громко хлопнув дверью. У него нет пока что ответов. Они с Чейз не обговорили этот момент. Может, она хочет, чтобы они не узнали ничего или придумать отмазку, если от этого ей будет легче. Нужно сначала обсудить это с ней, чтобы не сделать ещё хуже. Шарлотта всё ещё лежала в постели, а Андерсон сел на то место, где некогда сидел Рид. Он с жалостью смотрит на неё. Когда-то весёлая и радостная девочка, теперь такая грустная и печальная… Как будто завядший цветок, который перестали поливать водой. Грустное зрелище… Нужно как-то помочь. — Ты уже, наверное, устала от этого, но… Ты в порядке? — он кладёт руку ей на накрытое покрывалом плечо и нежно гладит. Она тихонько машет головой в согласии. — Что произошло? — он смотрит в её усталые, опухшие и покрасневшие зелёные глаза, а в них… Мало той яркой искры, что раньше. Они были полуоткрыты, еле моргали и так медленно, словно она засыпает, но на деле просто о чём-то глубоко думает. Уголки губ опущены вниз, всё лицо осело, будто она резко исхудала всего за последние пару часов. — Этот вечер… Он напомнил мне кое о чём. О родных… Моих родителях. — она поднялась в положение сидя, с огромной грустью и вновь появившихся слезах. Начинает рассказывать хоть какую-то правду. — Их убили… Их убили прямо на моих глазах, Хэнк… Отпустив… Начинает рыдать, а Хэнк обнимает и она утыкается в его плечо. Как же так произошло? Она так отзывалась о них, с такой любовью и даже намёка не было, что у неё что-то такое случилось. Хотя… Он всё же видел. Мимолётно, но видел. Как быстро проскакивала грусть, однако она отмахнулась, сказав, что это тоска. Но это и была тоска… По усопшим. Он молчит и просто ждёт продолжения, а Шарлотта, немного успокоившись, начала говорить вновь, хотя ей и было почти невыносимо: — Двадцать третье декабря… Та дата с приглашением в башню «Киберлайф» в честь Рождества. Они собирались туда, хоть и опоздали из-за перелёта, как… Кто-то ворвался в гостиницу в которой мы были… Этот мужчина напал на нас и… Отца он заколол первым, потому что он пытался защитить нас с мамой. Три колотых раны прямо в сердце. Он умер… Мгновенно. Моя мама… Она тоже начала защищать меня, велела мне бежать, но я так испугалась, что… Застыла. Хотела помочь им, моим родителям. Думала папа жив, а маме можно помочь отбиться, но мне было всего восемь… Я ничего не могла сделать, у меня не было столько сил. Пока мама пыталась прогнать меня, пока пыталась отбиться… Он нанёс ей множество ударов ножом и она… Тоже рухнула на землю. Этот мужчина радовался, говорил какие-то ужасные вещи… Из его слов стало ясно, что он был заказан, чтобы убить всю нашу семью. Не только родителей, но и я… Меня. Я начала убегать, когда он оказался слишком быстро рядом, но не успела убежать слишком далеко. Началась… Борьба. Где я очевидно проигрывала. Он схватил меня за ноги, чтобы я упала, полоснул ножом руку, однако так я сумела в тот же момент выбить его из рук. И даже так… Тогда он решил… Что и это его не остановит. В очередной раз подбив мою ногу, я ударилась об стол головой и моё сознание помутнилось, я больше не могла сопротивляться. Так что он подтянул меня за лодыжку к себе, перевернул и… Нависая сверху, двумя руками… Стал душить. Я уже начала терять сознание, но мама… Была всё ещё жива. Она нашла в себе последние силы и… Ударила его несколько раз ножом в спину, а затем, когда он попытался повернуться, воткнула его ему в шею и он… Умер. Я побежала к ней, когда она вновь упала на пол. Она успела сказать мне прощальные слова, а затем… Её взгляд стал пустым, стеклянными, глаза больше не были живыми. Её губы застыли, а тело расслабилось. Проверив отца, я поняла… Что они оба мертвы и что я… Теперь совсем одна. За одно мгновение… Я потеряла всё самое дорогое. Всю жизнь после этого все считали меня психически больной, ставили разного рода диагнозы и пытались помочь, лечить, как глубоко душевнобольную. Порой… И вовсе ставили крест. А никаких родных и близких… У меня толком и не осталось. Когда же я сказала полиции и всяким взрослым, что убийца был заказан, то все решили, что я слишком испугана и травмирована всеми событиями. Что правда исказилась в моей памяти и… Не поверили. Думали я ищу причины и объяснения. Его признали убийцей, а так как он сам мёртв, то дело сразу же закрыли под предлогом того, что тот просто хотел наживы от нашей богатой семьи. Именно сегодняшний вечер захлестнул меня воспоминаниями и я… Не смогла совладать с эмоциями. Внимательно слушая, Андерсон не мог поверить. Неужели… Эта милая, рыжая девочка в его объятиях… Которая всегда старалась быть такой сильной и жизнерадостной… На самом деле пережила такой ужас. Такой Ад. Прямо на её глазах единственных близких людей… Её родителей… Убили. И попытались… Убить и её. Это так жестоко, бесчеловечно. Слишком для хрупкой и неокрепшей детской психики. Как она вообще смогла остаться в своём уме? Пережить всё это? Или же… Не смогла. С учётом сегодняшнего вечера и то, как она плакала. Видимо, всё ещё слишком больно и грустно, а прошлое её бесконечно преследует, не давая ни минуты покоя. Он гладит её по спине, как только смог сам вернуться в реальность их раздумий. — Мама, несмотря на всё… На все раны, на всю опасность… Всё равно защитила меня, но лучше бы… Лучше бы умерла лишь я, а они с папой остались живы. Я всё ещё не могу спокойно жить, зная, что они защищали меня и погибли от этого. Это ведь моя вина! Я не заслужила этой жизни, не заслужила выжить в этом всём. Почему я выжила? Только я? Зачем? Он вздыхает. — Мой сын… Коул… Ему только стукнуло шесть, когда мы с ним попали в аварию три года назад. Фура заскользила на льду и наша машина перевернулась. Ему срочно понадобилась операция… А дежурного врача не было, он принял «Красного льда». Операцию провёл андроид, но мой сын… Не выдержал. Я живу с этим уже третий год и никогда не смогу смириться. Я родитель, Шарлотта. Я так сильно любил моего мальчика и знаю, что скорей всего испытывали твои родители, когда защищали тебя. Для них не было большего счастья, чтобы ты была жива, так что они выбрали собственную смерть, только бы обезопасить тебя. Такие мы… Родители… Всё ради наших детей, всё до последней капли, готовы оторвать от себя буквально кусок. Отдать собственную жизнь. Я был так озлоблен, так сломлен этой потерей, что как дурак стал злиться вообще на всех андроидов, ведь один из них не смог спасти Коула, но потом… Когда мы стали работать вместе, чёрт… Одна из этих машин напомнила мне моего сына и я… Даже полюбил его, вспомнил кого это… Переживать, заботиться и не быть одиноким, а ты… Ты словно стала мне дочерью, которой у меня никогда не было и о которой я даже и не думал никогда. Вы двое, непоседливых юных мальцов… Стали мне новой, своеобразной названной семьёй о которой хочется заботиться и защищать. И видеть одного из вас таким разбитым… Ужасно больно. Шарлотта… Твои родители мертвы, это так, но я уверен, они очень хотели бы, чтобы ты продолжала жить и больше не страдать о них. Это совсем не значит забыть, а просто принять, пройти этот этап, освободиться и пуститься в свой собственный путь… Ты должна, Чарли. Ты должна сделать это, иначе… Страдания не прекратятся. Они были бы так озабоченны, если бы ты продолжала страдать. — Я толком не знала, что такое родительская любовь. Их забрали у меня слишком рано, слишком резко и так жестоко. Разве это честно? Справедливо? Что я сделала, чтобы получить такое? — Так бывает. — Мне надоело это! Все твердят «Так бывает», но что-то стоит за всем этим! Ничего не бывает само по себе! Злится, ведь так не честно! Не может такое быть вот так просто. Не может… — Ты же стала полицейским не из-за этого? И приехала сюда, чтобы выяснить кто их заказал? Посидев немного молча, пыл утих не до конца. — Нет, я хотела стать полицейским ещё до всего… Этого. Мои родители уже тогда знали об этом и поддерживали меня в моём выборе. Я говорила, они были самые лучшие! Никто никогда не любил меня так сильно! Не было никого, кто был со мной всегда рядом, не было всего того особенного отношения без какой-либо выгоды. Безвозмездно! И никогда не будет. Прошло тринадцать лет, но ничего подобного не произошло. Никто никогда не заменит их. Никто! — Родительскую любовь не заменить… Но это не значит, что нужно отказываться от другой. Тем более если она всего лишь немного другая и не настолько сильная. Любовь есть любовь. Прекрасное и светлое чувство. Не закрывайся и не отворачивайся от неё. Прими её. — Я просто хотела… Чтобы они были всегда рядом. Хотела, чтобы хвалили меня, поддерживали, как и раньше… Чтобы отвозили в школу, встречали с неё, у нас были бы семейные посиделки, мы бы отмечали праздники. Хотела, чтобы они были на моём выпускном, сделать кучу фотографий и поставить одну из них в рамку на полку. Потом проводили бы меня в университет, мы бы расстались на время моей учёбы, но старались бы каждый день писать друг другу и звонить, делясь всякими новостями. Я бы приезжала на каникулах. Потом они бы вновь были на вручении диплома, гордились бы мной, когда мы бы сидели и праздновали это в каком-то ресторане. Может я… Познакомила бы их со своим парнем, у нас был бы этот неловкий ужин, но они бы всё равно согласились на наш союз, ведь им важно, чтобы я была счастлива. Мы с мамой выбирали бы платье, причёску и торт, все эти глупости. Свадьба… Отец повёл бы меня к алтарю, а потом мы бы станцевали с ним танец. Мы с мужем приезжали бы к ним в гости или они к нам, быть может… Уже бы обзавелись детьми, а они сюсюкались с внуками… Я не знаю! Не знаю! Но было бы так по-семейному! Как у всех! Но они не были рядом… Они мертвы. Давно. А я всегда лезла из кожи вон хотя… Ничего нельзя было изменить, какой бы молодец я не была, какой бы сильной. Не было тех, кто похвалил бы меня, поддерживал при неудачах и победах, встретил бы со школы вкусной, домашней едой, проводил бы со мной время. У меня ничего этого не было! Ничего. У меня всё забрали… Ну разве можно просто заявить… Что так бывает. — В этом и есть твоя проблема. Ты мечтаешь о том, чего не могло быть, чего не произошло, а твои родители хотели бы, чтобы ты справилась с этим, шла вперёд самостоятельно, своим путём. Поверь, они были безумно расстроены, что покидают тебя, они бы хотели быть с тобой вечно рядом, помогать и всё то, что ты перечислила они бы тоже хотели. Кто-то должен быть сильным и принять жестокую реальность. Твои родители, вероятно, смогли, а ты? — Нет, я никогда не смогу! Я слишком слаба, уже проигрывала, срывалась, я не смогла и не смогу. Это не по силам мне, как бы я не барахталась, лишь тону ещё глубже! — Время. Время и лишь только оно помогает справиться. Год, два, больше, десятилетия, каждому по-своему. Ты можешь упасть, да, но ничего страшного в этом нет. Терпеть боль бесконечно невозможно. Никому это не по силам, не только тебе. Но ты терпишь так долго… Целых тринадцать лет. Нужно отпустить… И пускай ты упала или сдалась, однако главное не сколько раз ты сделала это, а то, сколько раз после ты встала вновь на ноги. Это и есть показатель силы, характера, освобождения, принятия. Умение идти вперёд и невзирая на трудности. Всё это. Только глупцы будут судить других по их неудачам, не замечая побед. Забей на них! Пусть катятся к чертям собачьим! Думай о себе, пора жить ради себя, пора выбирать то, что хочешь ты и чего желаешь. Хватайся за то, что делает тебя счастливой. За тех. И ни за что не отпускай их. Впусти в свою жизни кого-то нового, откройся, доверься, а те кто уже давно позади… Кто уже мёртв, благодари за опыт и за подаренную некогда любовь. Это лучшее, что ты можешь для них теперь сделать. Почтить память и нести её дальше, ведь ты их дочь, их наследие, их воспитание, идеи и надежды. Их маленькая искорка жизни оставшаяся здесь среди живых и продолжающая пылать. Всё это… Делает тебя человеком. Живым и простым. Но это ведь так прекрасно… Она сильнее сжала его в объятиях. — Спасибо… — кажется… Это вправду вселило некоторую надежду в неё. — Спасибо за помощь… За всё! — Не отказывайся от чужой помощи и не думай, что не заслужила её. Не думай, что создаёшь кому-то от этого проблем. Те, кто тебя по-настоящему любят и уважают, будут рядом несмотря ни на что, и будут дарить всё это так же безвозмездно. Да, Чарли… Не обязательно нужно зарабатывать это. Просто будь с другими так же искренне ласкова и добра, как хотела бы, чтобы относились и к тебе. Ты прелестная девочка. Добрая, умная, красивая и очень сильная. Эти качества все твои. Не дай никому доказать обратное. Не сдавайся. Дай миру познакомиться с тобой. — Хорошо… — она отстранилась от него и, шмыгнув носом, посмотрела в его глаза. — Я постараюсь. Он с улыбкой погладил её по голове. — Хочешь выходной? — Нет. Но я… Не знаю как мне теперь возвращаться на работу. Все видели моё состояние и эту истерику… Я не хочу никому рассказывать о моих родителях. По крайней мере сейчас. Чейз прикрыла глаза. Голова уже пульсирует и словно скоро лопнет, но слёз уже нет, чтобы плакать дальше. — Я же сказал… Ради себя, Шарлотта. Не думай, что подумают другие. Подними голову и приди гордо в департамент. Пускай видят, как быстро ты умеешь встать на ноги. Пускай завидуют твоей воли. Твоему характеру. И ребята… Вряд ли посмеются над тобой. Они безумно переживают за тебя. Ты очень важна им. — Они здесь? — внезапное удивление быстро взяло вверх. — На улице вся банда стоит. Ждут вестей. — Не говори им! Пожалуйста! — Не буду, не буду… — он очередной раз приобнял её и погладил по плечу. — Не беспокойся. Приходи в себя и отдыхай. — Спокойной ночи… — сипло проговорила она ему в спину. — Увидимся… Напоследок он махнул ей рукой, идя на выход. Она вернётся завтра на работу. Да, её жизнь всё ещё есть и нужно думать о себе. Ей нравится быть полицейским и никто не отберёт у неё это. Она поднимет гордо голову и пойдёт вперёд. Вновь. Не совсем уверенно, но для начала ведь сойдёт, верно? И ни какая Хейли, ни даже Коннор ей не помешают. Пора немного позабыть о них. Абстрагироваться.***
Андерсон вышел на улицу и та самая банда сразу же оживилась. Даже Рид вышел с машины, чтобы услышать что-то новое. Мало ли. — Ну что с ней?! — с нетерпением воскликнула Джейн. Надеется, что хотя бы капитан будет сговорчив. — Она в порядке? Что это было?! Хэнк же устало вздохнул. — У неё… Некоторые семейные проблемы и она расстроилась из-за этого. — У Чарли кто-то заболел? Умер?! — Хилл была всё равно до ужаса встевожена. Всё же Чейз так внезапно и сильно сорвалась. — Нет. Просто весьма личные проблемы и она очень переживает. К тому же не может просто так всё бросить и уехать на родину. Поэтому… Сильно расстроилась от неожиданных вестей. Шарлотта уже узнала, что проблемы даже почти разрешили и успокоилась, но всё ещё немного подавлена. Только ради всего святого, не доставайте её, ладно? Она обещала, что завтра придёт на работу. Не лезьте к ней с вопросами и чрезмерным опекательством. Узнаю — прибью на месте! Он хмуро пригрозил пальцем. В голове же Коннора всё ещё крутятся те слова, что она твердила пока была в истерике. Она говорила что-то совсем другое… Кто врёт? Она или Хэнк? И также слова Рида… «Сделал достаточно». Он то тогда тут причём, если проблема в семье? — Что ты имел ввиду, когда сказал мне, что я сделал достаточно? — посмотрев на Гэвина, вдруг спросил Коннор. Тот слегка опешил. Неужто запомнил. Таки задело? — А чё? — махнув подбордоком, Рид быканул. — Что-то не так? Коннор и сам уже был на взводе. Ему похоже врут, девушка, что ему очень нравится была недавно в истерике и он даже не может лично увидеть её, что бесит на самом деле больше всего. Грубо и столь неожиданно он хватается за костюм своего собеседника. — Ответь мне нормально, Рид! Я спрашиваю тебя, что я сделал ей? Как я причастен к этому? Андерсон начал их поскорее разнимать, как только Рид стал рыпаться и, кажется, серьёзно намереваясь драться. Ричард тоже был неподалёку для помощи. — Он просто со злости ляпнул. — говорит Хэнк Коннору, которого отталкивает за плечи отступить назад. Затем так же обернулся и на Гэвина. — Да, Гэвин? Оба стоят так, будто готовы ринутся в бой в любую секунду. Смотрят насупившись, челюсти сжимаются, а кулаки подавно. — Какой же ты тупой блядь! Это просто пиздец! — Гэвин злится тоже не на шутку. Взрывной характер даёт о себе знать. — Да как вообще получилось, что она… Осёкся. Хотел сказать «она полюбила такого придурка», но вовремя остановил себя. А Хэнк же понимает, что Гэвин похоже что-то знает о любви Чейз к Коннору, да и Ричард смекнул тоже самое. — Рид, хватит. Андерсон вновь строго успокаивает его, а тот дёргается и идёт обратно в лофт. — Оставь её в покое, Гэвин! — восклицает он ему в спину. — Идите на хер! — всё что он им отвечает, перед тем как скрыться за калиткой двора. Хэнк переводит свой взгляд на Коннора. Тот всё так и хмурится, проводив Рида глазами. Такой злой… Таким он его ещё не видел. — Спокойно, Коннор… Пускай он побудет с ней. Главное, чтобы она успокоилась. — Я бы мог сделать тоже самое! — он дёрганно оборачивается и яростно восклицает. — Я бы мог успокоить её, чем я хуже? Почему он?! К нему поближе подходит Ричард. Мало ли что ещё учудит сейчас. Кто его знает? — Коннор. — твёрдо и осекающе произносит Андерсон. — Тебе важно кто будет делать это или чтобы она пришла в норму? Немного расслабился. Да. Сейчас главное её здоровье и благополучие. Остальное не так важно. — «Но Рид… Почему, блядь, он?!» Коннор психованно срывается с места, широкими шагами идёт к своей машине, заводит её и очень быстро уезжает в абсолютно неизвестном никому направлении. Постояв пару минут молча, вся толпа тоже решила разъехаться кто куда.***
Рид зашёл в коридор и дёрнул ручку, но было уже закрыто. — Да ладно… Чейз! — не стучит, а пока только восклицает. Должна услышать. — Давай не будем! Открой дверь! — Прости, Гэвин… — заглушённо говорит она прямо за дверью. — Я хочу побыть одна. — Я её выбью. — Она железная. — Не сомневайся во мне. — Никогда не сомневаюсь. — Чейз… — начинает уже тише и устало. — Открывай… — Нет… — так же устало говорит в ответ. — Ладно… Ладно. — он отходит назад и садится на пол напротив входа. — Я буду сидеть здесь и ждать. — Хватит дурачиться. — Ты дурачишься! — Ты что, думаешь я тут с собой что-то сделаю? Нет, не собираюсь. Едь домой, отдохни… — После этих слов тем более не поеду. Хочешь прогнать меня? Придётся открыть дверь и выйти! Она вновь устало выдыхает и уходит от двери. Пошла снять платье и украшения, макияж. Затем взяла чистые вещи и пошла в ванную. Решила немного полежать и отдохнуть там, попытаться придти в себя и собраться силами. Понять… Что делать дальше. Куда вообще двигаться теперь. Как справиться со сложившейся ситуацией. Хм… Горячая ванна реально немного помогла. Умеет же она творить настоящие чудеса в конце тяжёлого дня… Надела домашние, тёплые штаны, пушистую толстовку и такие же пушистые, уютные носки с тапочками. Хочется… Окружить себя чем-то. Почувствовать защищённость, нужность. Поэтому всё такое… Мягкое. Проходя к кухне мимо входной двери, остановилась и задумалась. — Заходи. — как только она открыла дверь Риду, тот глянул на неё. — Такой ты упёртый… Как баран. Конечно… Ведь сидел он там не меньше двух часов. — Ты как будто не упёртая… — он встал на ноги и взял свой пиджак, который уже успел давно снять. — Ты ещё более упёртая, чем я! Чарли усмехнулась и он очень обрадовался, что она похоже уже немного отошла от… В общем, ей стало явно получше. Зашли в дом вместе, но она направилась прямиком к столешнице и начала готовить пирог. Ужасно захотелось, да и отвлечь себя от всего тоже. Рид, конечно, не пекарь, но умеет готовить. Ох уж эта холостяцкая жизнь… Хочешь не хочешь, но всему тебя научит. Помогал ей, следуя выданным инструкциям и заданиям, что так ощущалось… Будто всё в порядке и вновь в норме. Обычная дружеская посиделка и приятный вечерок в хорошей компании. Когда пирог оказался в духовке он наконец заговорил о том, что так хотел узнать: — Хэнк сказал, что у тебя семейные проблемы, что они уже почти решены и что ты вернёшься завтра на работу. Правда? Держа руки в слитном кармане на животе, смотрела в сторонку. — Ага… Уже более менее всё хорошо. Просто… Очень разволновалась с ходу. Вернусь на работу. Да… Но… Теперь это не так легко. Такая истерика… Наверное, я выглядела ужасно… — Заладила! Все переживали, им всё равно что там, главное что ты здорова и в порядке! Хотят увидеть тебя очень и лично во всём убедиться. — А Коннор? — сжав кулаки, она прикусила нижнюю губу и еле подняла взгляд в его глаза. — А он? Рид притормозил с ответом.