***
В последнее время погода не радовала жителей Токио, все же мало приятного в нескончаемых дождях. На улице было не так много людей, лишь те, что куда-то спешили по делам и не могли позволить себе остаться дома. Нацуми уже год как принципиально не пропускала занятия в своей новой секции. Никто пока не отменял болезни, поэтому единственной причиной, по которой она могла не прийти, были высокая температура и ломота в теле настолько сильная, что чисто физически не получалось встать, каким бы сильным ни было желание. И, раз ходила на секцию Нацу, завсегдатаем там стал знаменитый в своих кругах Майки, за короткое время успевший произвести на всех сильное впечатление. Разве мог какой-то дождь остановить Нацу? Конечно же нет. Именно поэтому ребята были одним из тех, кто не отсиживался дома в эти дни. И хоть они выходили на улицу и не боялись гулять при такой погоде, тепла и согревающего душу солнца на небе им не хватало. А потому в первый же солнечный день был велик соблазн погулять подольше после тренировки. Наконец-таки стало возможным повеселиться на любимой площадке и вдоволь поиграть на улице, не боясь заболеть из-за промокших ног. К сожалению, сначала нужно было не только отзаниматься в секции, но и отсидеть все нудные и такие долгие школьные уроки. А забегая еще дальше в самое начало дня — нужно было проснуться, собраться, позавтракать и хотя бы дойти до школы, с чем у одного из ребят возникли трудности.***
В тот день утро у Майки сразу не задалось. — Кто пустил Эмму на кухню? — крик Майки раздался на весь дом. — Она очень хотела, чтобы у нас тоже была домашняя еда, ведь ты так расхваливаешь готовку Хамады-сан. Вот Эмма и решила сделать тебе сюрприз на завтрак, — Шиничиро был готов уже выходить из дома, но его остановил крик брата. — Ну сюрприз-то удался, а что теперь есть? Мне в школу выходить через десять минут, а я от голода помереть готов. — Что, там все совсем плохо? — Ты серьезно? Ты не просто оставил ее там одну, а даже на кухню ещё не заходил? Удачи. — Я был на кухне утром, когда мы втроём завтракали. Мы все спокойно поели, и Эмме пришла в голову гениальная идея. — Да я уже боюсь этих ваших гениальных идей! Почему вы меня-то не позвали? Еще брат называется, мог хотя бы чуть-чуть несквика оставить! — до этого Майки не только нашёл разруху на кухне, но и обнаружил самое ужасное — кто-то доел все остатки его любимых сухих завтраков. — Спать надо меньше, — Шиничиро включил режим воспитателя. — А точнее — ложиться раньше! Мы тебе кричали, ты даже не шелохнулся, вот и решили не дергать. — Все равно я этого еще долго тебе не забуду. Последняя коробка шариков… — Блин, чем-то паленым пахнет, — на пути к кухне Шин наконец заметил странных запах, витавший по квартире и приводивший Майки в ужас. — Очень забавное совпадение. Там буквально пахнет палеными блинами, если их вообще можно так назвать, — на кухне Шиничиро уже сам увидел, что именно имел в виду Майки. На сковородке и рядом лежащей тарелке были подгоревшие кружочки, больше похожие на угольки. К тому же из некоторых торчала скорлупа. — Вы такие хитрые, сами успели поесть, а обо мне забыли! — Слушай, ну не ворчи ты так, тебе заказать доставку еды, чтобы ты успокоился? — Какая доставка, мне бежать уже надо, а я весь гарью пропах, и у меня урчит живот, причём желудок-то болит, а вот желание есть при виде того салата из консервов и яблока куда-то делось, — аж лицо перекосило от воспоминаний. — Хотел бы есть — аппетит бы не пропал, — Эмма, все это время присутствовавшая при разговоре и пытавшаяся убрать за собой кухню, показала брату язык. — Пообещай, что без взрослых больше не будешь пытаться что-то сделать на кухне, — Шиничиро не столько волновался за продукты, сколько за безопасность сестры. — Ты ведь могла порезаться или обжечься. — А ещё отравиться! Или ты меня отравить хотела? — Так я никогда не научусь готовить! — Эмма от возмущения даже притопнула. — Вы никогда не соглашаетесь мне помочь, да ещё и готовить-то тоже толком не умеете! Ни ты, ни Шин, ни даже дед! — Я умею готовить! — кто-то снова пытается поставить под сомнение навыки Майки, и его это коробит. — Да ты не всегда даже хлопьями в тарелку попадаешь, не говоря уже о чем-то более серьезном! — Эмма определенно возмущалась небезосновательно. — Зато я знаю, что рыба не сочетается с молоком. — Эмма, и правда, Майки хоть и никудышный повар, но зови хотя бы его, если в доме нет взрослых, — Шиничиро решил вмешаться. — А ты-то за что со мной так? — мальчик страдальчески посмотрел на передавшего его брата. — Я обязательно что-нибудь придумаю, вот увидишь, со мной ты научишься готовить! Тем более в случае чего — попрошу Нацу. — Обещаешь? — она любила, когда к ним заходила Нацу. И она-то точно умела делать вкусные вещи. — Обещаю, только и ты пообещай, что больше на кухне не будешь самостоятельно экспериментировать, пока на самом деле не научишься готовить. — Честно-причестно, — и девочка закивала болванчиком для большей убедительности. — Ты никуда не спешил? — Шин вспомнил, что Майки ещё недавно сильно ворчал по этому поводу. — Блин! Надеюсь, что Нацу не забыла сегодня взять на меня бенто…***
— Нацуми, в каком смысле у тебя с собой только один обед? — полным именем он называл ее редко, в основном в эти моменты мальчик был на эмоциях. — Майки, прости, похоже я просто забыла твою коробку дома, — извиняющийся взгляд и почти что слёзы на глазах говорили о том, что ей действительно было очень жаль. — Мы можем как обычно разделить пополам мой бенто, не обижайся, пожалуйста. — Как я могу на тебя долго дуться? Тем более я видел у тебя в сумке шоколадный батончик, — самое интересное то, что он уже успел его вытащить и открыть. — Ах ты, — но Нацу сразу засмеялась при виде жующего парня, уже измазавшегося в шоколаде. — Будешь? — Думаешь, что я откажусь? — и даже не беря батончик в руки, Нацуми откусывает. — Я больше не буду, он весь твой. — Точно? Мне кажется тут невозможно наесться одним кусочком. Там же внутри орешки с карамелью! Ты наверняка хочешь ещё. Я ведь готов от сердца оторвать, только скажи. — Мне все равно много сладкого нельзя, у меня недавно кариес нашли на двух зубах, — пояснила причину отказа Нацу. Хотя если честно, то она просто хотела порадовать Майки сладким. — Ты так говоришь будто это что-то должно объяснить. У меня вот его куда больше, и ничего, — хмыкнул мальчик. — Смотри, недавно вот вообще зуб отвалился, — показать такое нужно обязательно, вдруг не поверит на слово, да? — Майки, это ладно он у тебя молочный ещё был, а вот если ты коренные так запустишь, то что будешь делать? — Ну знаешь ли, до этого ещё дожить надо, а там посмотрим. — Ты хоть к стоматологу ходишь? — Хожу, но он в панике почему-то от меня убегает, как только я открываю рот. — Я серьезно! Когда ты в последний раз был у стоматолога? Не отвертишься от ответа! — Два месяца назад, честно. — И что тебе сказали? — Ничего, — спокойно и уверенно ответил. — Майки! — Что сразу Майки? Он и правда ничего не успел сказать, — сердитый взгляд Нацу не дал ему замолчать, пришлось договаривать. — Я убежал до того, как он успел осмотреть мои зубы. — Ты один что ли ходил? — Со мной был Шиничиро. — И неужели он спокойно допустил это? — Он просто совершенно не умеет делать захваты и очень медленно бегает, — пояснил со смехом Майки. — Ты такой ребёнок, — Нацу снова потрепала Майки по голове. — Давно хотела спросить, а почему Шин вообще не интересуется боевыми искусствами? Это так странно, учитывая характер вашего деда. — Просто когда родители были живы, они были в большой ссоре с дедушкой и не хотели, чтобы Шин имел с ним что-то общее. — Прости, что заставляю вспоминать о них… — Все нормально, — заверил Майки с легкой улыбкой. — И все-таки я не понимаю, почему тебя вообще не беспокоят твои зубы? Все из-за врачей? — Будто бы ты сама не боишься стоматологов, — насупился парень. — Я боюсь, не меньше твоего боюсь, но куда больше меня пугает перспектива остаться без зубов. Мне показали, что может случиться, если запустить кариес, и я так не хочу. — Теперь что, от сладкого отказываться? Да не в жизнь. Умру без зубов, зато счастливый, так и быть. — А как мы с тобой общаться будем? — Ты меня и без слов поймёшь, не сомневаюсь даже, — Майки похлопал подругу по плечу. — К тому же никто не отменял переписки. Буду записки тебе строчить, письма… — Не-а. Не допущу я такого, как бы ты ни романтизировал свой беззубый рот. — И как? Шоколад отберёшь? — Нажалуюсь твоему деду сегодня на тренировке, уж он-то тебя точно в кабинете дантиста сможет удержать. — За что мне все это?..***
С горем пополам Майки дожил до конца учебного дня, помчавшись бегом домой, чтобы хорошенько поесть. Он вынудит Шиничиро накупить ему нормальной еды в отместку за то, что он доел утром все шоколадные шарики, забыв про голодного брата. Вообще, он думал пойти на обед домой к Нацу, но в последнее время она все чаще говорила, что ему лучше заглянуть в другой раз. То дома бардак, то какие-то гости, то протекает кран и многое другое. Бывало даже, что Нацу сама напрашивалась к нему домой. Майки казалось это все максимально странным, но от разговоров девочка всеми силами увиливала. Все дело было в том, что после небольших домашних ссор Нацу боялась звать Майки к себе. Она не хотела ещё больше давить на мать, которая за последний год сильно поменяла своё отношение к другу дочери. Как бы хорошо Изуми Хамада (так звали мать девочки) не отзывалась о Майки в его присутствии, со временем она все чаще отправляла нелестные комментарии в его сторону во время семейных посиделок. На которых, к слову, Нацуми начала появляться реже отца семейства. Виной тому было ее частое отсутствие дома, и это мама Нацуми, конечно же, связывала именно с Майки. Раньше Нацу всегда была с ней, всегда была дома под ее крылом. Пока она не пошла в школу, пропажа дочери на прогулках не так сильно бросалась в глаза, Хамада-сан даже была рада, ведь до этого ей приходилось силой заставлять Нацуми выйти из дома и подышать свежим воздухом. Но потом малышка мало того что пошла в школу, она ещё и упросила записать ее на секцию, в результате чего дома ее можно было застать лишь за выполнением домашнего задания, которое, к слову, Нацу иногда все же не делала, как доложил ее матери классный руководитель на одном из собраний. Изуми-сан со временем перестала быть в восторге от друга дочки, ведь помимо всего прочего Нацуми стала возвращаться домой и в ссадинах, и в синяках, и способная говорить лишь о своих приключениях с Майки. Чего Хамада-сан не замечала, так это счастья в глазах дочки, которая после начала общения с мальчишкой Сано буквально расцвела и которая не обращала внимания на все те неприятные мелочи, которые шли в комплекте с дружбой с таким шебутным мальчиком. В жизни Изуми стало слишком много Майки и слишком мало Нацу, и это то единственное, что ее беспокоило. Масла в огонь подливал и отец Нацу, который стал часто пропадать в командировках. Так как Изуми-сан не работала, она привыкла всю себя посвящать мужу и единственной дочери, чего примерно в один момент полностью лишилась, по ее авторитетному мнению. Почему-то она не рассматривала такой вариант, как тоже найти себе занятие или новых знакомых. Если во втором случае все было не так плохо, она все же знала нескольких соседок по улице, периодически они даже ходили к друг другу в гости и сплетничали о неразговорчивых и скрытных соседях. Но этого все равно не хватало для того, чтобы Изуми перестала чувствовать себя одинокой и брошенной своей семьей, хотя никто и не думал о ней забывать. В какой-то момент Хамада-сан начала высказывать все свои претензии единственной дочери, которая поначалу все же следила за тема чтобы проводить достаточное время с любимой мамой. Но когда такие посиделки превратились в выяснение отношений и попыткам запретить Нацу или ходить на секцию, или общаться с Майки. Постепенно Нацу стала настороженно относится к матери, перестав приглашать Майки, выдумывая различные отговорки, и иногда даже не шла с ним на прогулки. Когда девочка поняла, что маме все равно этого недостаточно, она решила закрыть на все ее возмущения глаза и стала проводить в отместку куда больше времени с Майки, теперь чаще заходя именно к нему в гости и стараясь реже появляться на домашних разборках.***
После школы Майки и Нацуми увиделись уже на тренировке, на этот раз не встретившись заранее и дойдя до зала порознь. Дальше тоже было мало приятного, ведь Нацу все же рассказала дедуле о его проблемах с зубами. Тот всего лишь сказал «разберёмся», но для Майки это был приговор, причём страшный, потому что от сурового взгляда тренера Сано в тот момент задрожали все находившиеся в зале дети. После тяжелой тренировки, как и договаривались ранее днём, двое друзей пошли прогуляться, раз погода позволяет. Мальчик предложил новый маршрут, ведь он не так давно нашёл недалеко переулок с гаражами, по крышам которых было бы забавно пробежаться. И хоть девочка не особо горела желанием рисковать и забираться на какие-то подозрительные постройки, они все равно полезли, ведь Нацуми просто не смогла переубедить Майки, который начал дуться, когда она сказала, что тогда они просто пойдут разными дорогами. Сопротивлялась она недолго этому напору, а потому вскоре они уже карабкались на крыши гаражей. Как часто и бывало, в глубине души ей и самой хотелось это сделать. Каждый раз, когда Майки все-таки ведёт ее за собой в подобные места, она чувствует себя такой радостной, что все страхи отступают на второй план. Когда как не сейчас ей веселиться? Может, все взрослые такие унылые из-за того, что в детстве не навеселились, боясь всего подряд, и донесли этот страх и до взрослых лет? — Смотри осторожнее, тут очень хлипкие края, — ошибкой было полагать, что Майки вообще никогда не следил за безопасностью своих развлечений. И ещё чаще он начал подмечать такие мелочи после того, как с ним стала ходить Нацу. — Спасибо, — и она ценила все его предостережения. Обычно уже на следующий день после дождя все сухо, если погода стоит хорошая. Вот и сейчас ничто не выдавало в окружающей обстановке то, что буквально на днях был дождь, под которым ребята промокли до нитки. Почти ничто. Например, осталась все же небольшая лужица в едва заметной ямке, много лет назад образовавшейся в крыше одного из дворовых строений. Совсем немного воды хватило для того, чтобы на бегу поскользнуться, не заметив воду в неположенном месте, и из-за этого случайно наступить на край старой крыши. Прямо под Нацуми отломился кусок шифера, вследствие чего она резко полетела за ним вниз, сильно ударяясь об остатки настила и частично приземляясь на какой-то деревянный ящик с металлическими вставками.***
В первый раз Майки заплакал в день их знакомства, когда она начала докапываться до причины, по которой он так сильно вспылил, и уверила, что ничего плохого в слезах нет. Второй раз был на одной из совместных ночёвок у Нацу дома, когда Майки решил рассказать ей все о своих родителях. И третий раз Манджиро заплакал, когда нёс домой свою лучшую подругу, у которой из ноги торчала окровавленная кость, явно говорившая об открытом переломе. Словно назло, как и многое другое в тот день, на улице не было людей, которые смогли бы вызвать скорую, а у ребят ещё не было телефонов. Майки оставалось лишь понести сильно травмированную девочку до дома, откуда уже можно будет или поехать в больницу, или вызвать врача. До ее дома им оставалось буквально метров двести, и он думал о том, что быстрее было бы добежать до туда, сразу вызвать скорую и вернуть обратно уже и с ее мамой и ждать врачей, ведь он слышал о том, что нельзя передвигать без носилок и правильной первой помощи людей с переломами, но было одно но. Он не мог ее бросить там одну, перепуганную, первое время кричавшую от боли и не осознававшую, что произошло. Нацу лишь в ужасе смотрела то на свою ногу, то на Майки, лицо ее отражало все то, что она чувствовала, но при этом слез на нем не было. От болевого шока она могла лишь как рыба на суше бездумно глотать ртом воздух, параллельно искажая своё лицо в разных гримасах. Это была непривычная для неё реакция, но до этого она в жизни и не получала таких травм. Даже малой части. — Нацу, пожалуйста, держись, — Майки не мог смотреть на то, как мучается его подруга, лежащая у него на руках. — Все будет хорошо, слышишь? — Он пытался на ходу хоть как-то ее успокоить, а больше всего его пугало то, что она даже не смогла заплакать. На этот раз за неё плакал он. — Больно, — сильно сжав глаза и напрягшись, выдавила из себя Нацу. — Уже скоро, мы почти добрались, — им действительно оставалось меньше минуты — дом уже виднелся. — Я обещаю, что все будет в порядке, — все точно было хуже некуда и было опасно заглядывать в будущее, но он не мог сказать иначе. Он должен был уверить в этом не только ее, но и себя. — Ты будешь в порядке, клянусь.