Первенец

Прибывшая в замок чета Ким оказывается не менее шумной и болтливой, чем их сын. С их появлением атмосфера в замке вновь преображается, а Тэхён расцветает. Король старается не мешать воссоединению семьи, погружаясь в работу, но неизменно присутствует во время каждой трапезы и следит за состоянием своего омеги, который уже предчувствует приближающие роды. Даже сейчас, сидя за столом и слушая очередные курьёзные истории о большой семье Тэхёна, Чонгук внимателен к каждой эмоции, проявляющейся на лице беременного, что не укрывается от хищного взора старшей ведьмы. Её эта ситуация только умиляет, навевая воспоминания о том, как кружилась над ней её супруга, совсем не понимая, что ведьмы свою беременность переносят немного иначе, чем обычные омеги. Особенно первую. — Вы уже выбрали имя? — интересуется она, вытирая уголки ярко накрашенных губ салфеткой. Будущие родители неловко переглядываются, осознавая свой промах. — Пока нет, госпожа Ким. — Я же уже сто раз сказала: зови меня Миён! — возмущается женщина. — Дай мальчишке хотя бы привыкнуть к тебе, — вздыхает её супруга, игнорируя тут же прилетевший злой взгляд. — Я же не прошу его звать меня мамой! — Миён… — Что, Саира? Что? Я не хочу, чтобы мой зять обращался со мной также официально-отчужденно, как ты с моими родителями! — Только с твоей мамой, — отвечает старшая альфа, невозмутимо продолжая нарезать мясо, — Она настоящая ведьма, и это я не про её врождённый дар. Чонгук не сдерживает удивленного смешка, пока две ведьмы за столом возмущённо цокают, задетые такими словами. — Так никогда нельзя говорить о своей тёще, — обращается Миён к королю, — Если после каждой с ней встречи, не хочешь лежать с горячкой. Чонгук замирает, медленно и настороженно кивая, очевидно, мотает на ус, но не то, чтобы он собирался портить отношения со своей тещей, особенно когда Тэхён так похож на неё. — Но всё же, — продолжает Миён их прошлую тему, — Малыш появится на свет совсем скоро, а вы двое даже и об имени не задумывались. Как вы вообще называли его всё это время? — Первенец, — хором отвечают будущие родители, вновь принимая свой прокол. — Ужасно бесчувственно, — замечает старшая ведьма. — Поверь, очень много связано с этим словом, — улыбается Тэхён, касаясь своего большого живота, — Помнишь, я писал вам, что мы с Чонгуком заключили сделку? Он был должен мне своего ребёнка. Вилка Миён с громким звоном бьется о её тарелку, пока старшая альфа чуть отодвигается в бок, не желая попасть под горячую руку. — Ты с ума сошёл?! — вопит женщина, заставляя даже готового к этому Тэхёна поморщиться, — Если бы ты сейчас не был в положении, то будь уверен, я бы тебя в такой полёт отправила бы! — Госпожа Ким… — А ты вообще замолчи, пока не начнёшь правильно меня называть! — хлопает Миён ладонью по столу, — Чем вы оба думали? Как ты мог попросить такую высокую цену? А как ты, — она кидает на Чонгука злой взгляд, — Мог согласиться? Жизнь твоего ребёнка могла висеть на кону! Ким Тэхён, ты… — Чон, — вздохнув, поправляет её младшая ведьма, — Чон Тэхён. И я не собирался писать тебе о всей ситуации, надеялся, что однажды мы поговорим с глазу на глаз, но сейчас прошлое ворошить уже не хочется, как и обманывать тебя. Я признаюсь, что цена сделки соответствовала ей. — Вы просите жизнь только за жизнь, — произносит старшая альфа, беря свою супругу за руку, — Твоя мать тебя судить не будет. Чонгук напряжённо следит за состоянием Тэхёна, однако тот остаётся спокойным и лишь откидывается на спинку стула, встречая яростный взгляд матери приподнятыми бровями. — Вы отправили меня сюда для магической практики. — Да, но твой прадед сказал, что это место будет безопасным для тебя! — Оно и стало, — улыбается Тэхён, переплетая под столом пальцы со своим королём, — Хотя по началу я не понимал, как это может случиться. — Получается, — бледнеет Миён, — Ваш ребёнок — это просто сделка? Да, я вас за своего внучонка или внучку на куски порву. Саира, быстро принеси мне мой меч! — Мама, ну что ты несёшь! — Умолкни, я думала твоя сестра из моих детей самая глупая, но ты с этой минуты почетно занимаешь её место! — Госпожа… Кхм, Миён… — Да, зятёк, — тут же успокаивается старшая ведьма, расцветая в улыбке. — У нас с Тэхёном, действительно, непростая история, и на всё были свои причины, но то, что наш ребёнок к сделке не имеет никакого отношения — это правда. Хотя ваш сын иногда любит на эту тему пошутить, но даже это только делает наш союз крепче. — Это правда, — ухмыляется Тэхён, — Подожди, и я ещё с ним на второго ребёнка сделку заключу. Миён в последний раз недовольно глядит на сына. — Вам и без сделки придётся. Такому чудесному королевству нужен чудесный наследник. — О чем вы? — моргает Чонгук, пока Тэхён замирает, не сводя взгляда с прищурившейся матери. — Полноправным наследником трона может считаться только альфа. — У нас и будет альфа, — уверенно жмёт плечами король, не замечая напряжения возникшего между всеми присутствующими. — И почему же ты так уверен, зятёк? — Считайте, что это проклятие моего рода, — смеётся Чонгук, — У нас в семье рождаются только альфы. Тэхён не выдерживает пристальный взгляд матерей, отводя взгляд.

***

На улице уже вовсю царит Луна, освещая каменные дорожки, по которым бредёт Миён. Её глаза светятся ярким синим, чтобы было проще в ночи заметить волшебные следы её сына. Тэхён вскоре находится в одной из беседок, сидит там мрачнее тучи, уложив руки на живот. — Его величество ожидает увидеть через пару дней наследника. — Знаю, — прикрывает глаза Тэхён, — Он всегда был так уверен, что будет альфа, я просто… Господи, это глупо, но я не хотел его расстраивать. Он так ждёт его… — Не хотел расстраивать или боялся? — Что? — глаза Тэхёна вспыхивают от волны недовольства, прошедшейся по телу. — Я не вдавалась в подробности во время наших бесед, но я уже несколько дней здесь и наслышана о прошлом короле от прислуги. Ты боишься, что в Чонгуке есть что-то от его отца? — Нет! И даже не смей сравнивать моего мужа с этим чудовищем! — от резкого порыва ветра мебель в беседке начинает медленно двигаться, в отличии от ведьм, которые даже не шелохнулись, — Ты не знаешь Чонгука так, как я, поэтому не неси чушь, мама, — младшая ведьма устало выдыхает, — Просто всегда неприятно не оправдывать чьи-то ожидания. Чонгук, очевидно, уверен, что у него появится наследник, и это будет мой прокол, если я ему его не дам. — Тэхён, милый, — Миён присаживается рядом с сыном, — Ты сам себе противоречишь! Если ты так уверен в сердце своего любимого, то почему думаешь, что новости о маленькой омежке его расстроят? — Ну, — младшая ведьма шмыгает носом, — Он всё для меня делает, а я даже его желание исполнить не смогу! — Сынок, беременность сделала из тебя размазню, — морщится Миён, — Ох, уж эти гормоны. Если бы твой… — женщина на секунду замолкает, вглядываясь синими глазами в темноту, — Лёгок на помине. К ним подлетает взъерошенный Чонгук, чуть не перевалившийся за ограду беседки. — Тэхён, что случилось? Я почувствовал, как меняется твоё настроение. Ты что плачешь?! — Мне уже поплакать нельзя, — ворчит младшая ведьма, утирая слезы, — Я, может, напряжение так выплёскиваю, ты же мне все остальные способы запретил! Чонгук краснеет под насмешливым взглядом своей тёщи. — Вы альфы так беспощадны, — понимающе хмыкает женщина, — Ладно уж, чтобы не смущать тебя, зятёк, пойду я. Может, Тэхён ещё захочет тебе что-то важное сказать. — Мама! Чонгук удивлённым взглядом провожает чужую фигуру, а потом обращает его к супругу. — И что ты мне должен сказать? — Ничего. — Тэхён… — Что, Чонгук? Вообще, иди-ка ты отсюда, я хочу побыть один. — Я не уйду без тебя, на улице холодно, пора в замок. — Я ведьма. — Я думаю об этом каждый раз, когда вспоминаю о твоём характере. — Очень смешно, — закатывает глаза омега, — Я найду способ и себя согреть и отправить тебя в ближайшее в замке окно. Чонгук ухмыляется, цепляя чужой подбородок пальцами. — Зачем искать способы, если я сам смогу согреть тебя в замке. — Не сработает в этот раз, — шепчет в чужие губы Тэхён, который помнит, как совсем недавно ему обещали тоже самое, а потом просто отогревали в купальнях, — Я на твои дешёвые и обманчивые соблазнения больше не ведусь. — Потерпи ещё немного, — король спускается губами к чужой шее, — Вот первенца из плена выпустим, и я отвечу за все эти обманы. — Давай только так, чтобы я через девять месяцев снова не ходил с животом, мне нужно отдохнуть, — смеётся Тэхён. — Между прочим, за всё в ответе только ты. — Ещё скажи, что я тебя такого бедняжку альфу силой взял. — Не силой, а хитростью. — Иди оформи официальную жалобу у советников. — Ты же уже их всех на свою сторону переманил. — Это было несложно, они поняли, что у меня в животе ребёнок с моими мозгами и красотой. В голосе Тэхёна язвительности было с лихвой, но Чонгук всё равно не мог сдержать счастливой улыбки после этих слов. На первенца уже не терпелось посмотреть. А ещё альфой уже несколько месяцев тщательно продумывается план, как стать самым любимым родителем. Тэхён с приподнятыми бровями наблюдает, как король вновь застрял в мыслях, мечтательным взглядом гипнотизируя его живот. — Опять думаешь, как сделать нашего ребёнка самым избалованным человеком на земле? — У нас с первенцем великие планы. — Ему сейчас не до них. В моём животе должно быть хорошо. — Это в моём плане первым пунктом: побег со вражеской территории. Он просто не знает, как хорошо бывает на свободе. Тэхен заказывает глаза беззлобно, понимая, что за звание лучшего родителя ему ещё придётся побороться, но этому невероятно счастлив. За всю свою жизнь он видел множество семей, множество альф и омег с разными судьбами, порой тяжелыми настолько, что они ставили крест на будущем. Чонгук на них, к счастью, не похож. Он свой крест несёт за спиной, не останавливаясь. Этот крест — чужие ошибки, чужая безнравственная и безбожная жизнь. И возможно, кто-то бы на месте юного короля сломался, замкнулся, отрекаясь от всего, что причиняло боль, но только не Чонгук. Он сделает всё, чтобы не быть таким, как его отец. Это всё не включает в себя гневное отрицание отцовства и страх перед ним. Это лишь долгие разговоры с лекарями о здоровье его омеги и малыша, это непрекращающиеся попытки прислушаться к тому, что происходит в чужом увеличившемся животе и каждый раз дикий восторг от того, что чужая маленькая пятка упирается ему в щёку под слегка болезненный вздох омеги, это ночные вылазки на кухню и тихие разговоры о будущем. Для Тэхёна это тысяча и одна причина, чтобы влюбляться в этого мужчину вновь и вновь. Ему же он пророчил великое будущее, и разве мог бы он тогда подумать, что станет частью этого будущего? И сейчас всё, что ему хочется так это только оправдать желания любимого. Но он не в силах это сделать. — Поменяется ли что-то… — осторожно начинает ведьма, — Если твой первенец не будет альфой? Чонгук приподнимает брови, качая головой. — Это невозможно. В моей семье всегда рождаются только альфы. — Ну, а если всё пойдёт не по плану? — Тэхён… — король вдруг замолкает и удивлённо смотрит на своего супруга, — С тобой, если честно, всегда идёт всё не плану… Ты этот разговор просто так завёл или есть причина? Тэхён отводит взгляд. — Ты будешь расстроен, если твоим ребёнком будет не альфа-будущий наследник трона, а омега-ведьма? — Что ты имеешь в виду? — непонимающе хмурится Чонгук. — У ведьм первенец — всегда омега с магическими силами, потому что только омежий ген несёт в себе магию, — отходит от короля Тэхён и отворачивается, — Я хотел тебе давно сказать, но ты был так горд и счастлив, всё время трепался об альфочке со всеми советниками. Чонгук тоже отходит назад, чтобы опереться на стенки беседки. Он тяжело выдыхает, переваривая в голове услышанное. — Ты хоть что-нибудь скажешь? — не выдерживает Тэхён, — Я знаю, что ты хотел… — Тэхён! — повышает голос король, — Я впервую очередь хотел и ждал нашего ребёнка! Я даже не задумывался об омеге, потому что был уверен, что это невозможно. Какого черта ты молчал? — Я… — Если ты сейчас скажешь, что боялся, то это станет самым большим разочарованием для меня. — Замолчи! — восклицает в ответ Тэхён, недовольно топая ногой, — Какой боялся? При большом желании я с лёгкостью могу стереть тебя в порошок, особенно, когда ты без своего меча. — Да уж, я помню, как ты притащился ко мне с ядом, но это не отменяет моего вопроса. — Я не хотел тебя разочаровать, ясно? Мне казалось, что ты грезил наследником, и тот факт, что я не могу тебе его дать бил по моей гордости. — Твоя гордость, — закатывает глаза король, — Как я мог забыть о такой важной составляющей твоего характера. Идёт примерно на уровне с твоим безрассудством. Значит, дело было только в этом? — Да. — И ты уверен, что у нас будет омега? — Да. — Ведьма? — Да. — Ты уверен? — Чонгук, ещё один вопрос, и я от злости рожу прямо сейчас. Альфа резко выдыхает, проводя рукой по волосам. — Господи, хоть бы наш первенец пошёл характером в меня, — вдруг выдаёт король, опуская взгляд на большой живот. — Почему? — Если это будет омега, то я же с ума сойду. Омеги такие хрупкие, глаз да глаз, а судя по рассказам твоих матерей, то ты и по деревьям не страшился лазить и драться с кем попало… О господи, а то как ты себя со мной вёл? Нет, никаких альф до совершеннолетия. И мы будем каждый день упражняться на мечах для самообороны. — Чонгук… — Нет, вообще никаких альф до моей смерти, и воспитанием моральных качеств буду заниматься я. Тэхён от возмущения забывает обо всём. — Да, если тебе дать волю, бедный ребёнок в монахи уйдёт! — У них там вроде обет безбрачия… Это может нам подойти. Господи, у меня будет две омеги-ведьмы! — И ты этому рад, да? — осторожно уточняет Тэхён, позволяя сжать себя в объятиях. — Я счастлив, но злюсь, что ты так поздно сказал, я должен был уже морально начать готовиться к этому. Как думаешь, кто-нибудь писал книги, как воспитывать омежку-ведьму? Тэхён, смеясь, качает головой. — Нет, но ты можешь стать первым. Прости, что так долго скрывал. — Когда бы ты это не сказал, моё мнение бы не поменялось, будь в этом уверен. Я тебя очень люблю. — И я тебя, — оставляет поцелуй на щеке короля омега, а потом отходит назад и удивлённо замирает. — Помнишь, я сказал, что рожу от злости? Я теперь, кажется, рожаю от счастья. Чонгук усмехается, качая головой. — Я рад. — Нет, ты не понял, я сейчас рожу. — От счастья и от любви? — Чонгук, ты, тупица, — шипит Тэхён, хватая короля за грудки, — Я рожаю, черт побери! Прямо сейчас! Омега со стоном хватается за живот, тяжело дыша. — Мы рожаем?! — вытаращивает глаза Чонгук, подхватывая супруга, чтобы не дать тому осесть на пол. — Я рожаю! — орет Тэхён, — А ты бежишь за моей мамой! Чонгук и правда бежит, спотыкаясь на каждом шагу, под аккомпанемент громкой чужой мольбы о том, чтобы ребёнок пошёл мозгами не в отца.