***
Спустя ещё две недели наступил период самостоятельных и контрольных работ. Мы с Хан Союнг активно готовились к ним и старались сделать всё возможное, чтобы к началу сессии накопить побольше хороших оценок. Как оказалось, к этому времени новичком уже никто не интересовался так активно. Он был неразговорчивым, с вечно угрюмым выражением на лице, и толком даже никому не представился. Лишь учителя обращались к нему по фамилии — «Ю». Ему повезло, что он был единственным на нашем курсе с такой фамилией. Но также он хорошо учился. Я бы сказал, даже отлично. В один день Хан Союнг подхватила простуду и осталась дома, все еще живя у меня, и мне в одиночку пришлось идти на учебу. Без нее было скучно, только она могла привнести хотя бы каплю веселья в длинные пары. Поэтому, чтобы развлечь самого себя, я подключил наушники и достал книгу. Но не успел я запустить музыку, как услышал тихий голос новичка: — Не сильно отвлекаю? Наконец, заметив от этого человека вежливость, я повернул голову и посмотрел ему в глаза. В этот момент мне показалось, будто ему было невероятно одиноко и больно. Но больно не физически… Этого не было заметно по лицу, но в глазах парня было что-то, что выдавало эту боль. — Почти нет, — честно ответил я. — Чего тебе? Тот же, не отведя взгляда, ответил вопросом на вопрос, при этом эти слова звучали с ноткой непонятной горечи: — Тебе тут хорошо? Ты счастлив? Я нахмурился, пытаясь понять, что ему от меня нужно. Но с этим человеком это было невозможно. Потому что я не знал его, так же как и он не знал меня. «Так какого черта он задает такие вопросы?!» — Смотря что ты подразумеваешь под словом «тут», — я решил неоднозначно ответить ему, но он будто бы знал, каким образом могу увиливать от ответа, и сразу задал вопрос конкретнее: — В окружении дорогих тебе людей. Ты уверен, что всё, что происходит вокруг тебя — это реальность? А вдруг это книга, написанная кем-то для тебя? Очень хорошая книга… От его слов я даже неосознанно напрягся, сам не понимая, почему. Ведь его вопросы были бредом. Ведь так?.. — Ты, как посмотрю, тоже читать любишь? Раз решил заговорить о фантастике… — я скептически посмотрел на его лицо, которое после моих слов скривилось. Казалось, будто он съел лимон. Ну а мне не хотелось показывать свое беспокойство, возникнувшее от его слов. — Я люблю читать исторические книги, — в итоге фыркнул он и отвернулся. И тем не менее не ушел. Я же воспринял этот жест как его желание начать знакомство. — Ким Докча… — вновь обратился тот ко мне, обреченно вздохнув. В этот момент мне стало отчётливо видно, что он находился в отчаянии. Его напряженно закрытые глаза, тихое, но сбивчивое дыхание. Но само тело было расслабленным. Будто бы тот уже смирился с самым ужасным развитием событий. Хотя, вроде как, и не собирался. Мне и захотелось ему помочь. Ничего не могу с собой поделать, когда другим эта помощь или поддержка необходима. Поэтому я лишь ждал, когда он закончит свою мысль. — …Прости… — прозвучал очень тихий голос. Но мне удалось его расслышать, потому что тот стоял рядом. Я слышал в одном этом слове столько эмоций, что невольно вспомнил одно утро, которое пережил месяц назад. Тогда боль, одиночество и отчаяние вырывались у меня из груди. Теперь же мне казалось, что эти чувства снова сдавливают мою грудь. Тут же перед моими глазами всплыла какая-то картинка. Она была очень расплывчатой, и такой… обременительной? Обеспокоенно уставившись на этого человека, я нервно сглотнул. Мне было всё равно, что тот был выше меня на пол головы. Всё равно, что приходилось приподнимать голову, чтобы посмотреть кому-то в глаза. Внезапно очень сильно захотелось понять, что он имел в виду. Кого простить? Его, что ли? Да и за что? Но тут мне неожиданно в голову прилетел небольшой мяч, размером с кулак. Обернувшись, я заметил двух подходящих парней, которые поспешили извиниться за это. После сбивчивых объяснений они наконец убежали, а я вновь посмотрел на новичка. Точнее, на место, где он только что стоял. Я осознал, что вокруг меня формируется толпа, которая тыкала пальцами на пол рядом со мной. И стоило мне опустить взгляд, как я тут же заметил бессознательного собеседника. Я застыл статуей, пытаясь понять, что случилось. Глядя на тело новичка «Ю», на душе стало как-то страшно. Настолько страшно, будто казалось, что я что-то теряю. Я быстро присел возле него и стал думать над решением внезапной проблемы. — Эй! — я дернул его за плечи, но тот будто спал мертвым сном. Страх переполнил меня и, взяв на себя ответственность за этого человека, я решился дотащить его до медпункта. Осмотрев толпу, я нашел взглядом однокурсника и рыкнул на него: — Ты! Помоги, я один не смогу его дотащить! Хорошо, что мы были дружным курсом, и парень мне сразу помог. В медпункт тушу новичка мы с однокурсником дотащили быстро, и по указанию медсестры положили того на койку возле окна. — Что случилось? — сразу перешла она к делу. Я посмотрел на парня, который тут же пожал плечами, давая понять, что ничего не видел. Поэтому, набрав воздух в легкие, на выдохе я стал отвечать: — Не совсем понимаю, что случилось. Мы с ним болтали. Стоило мне на минуту отвернуться, он уже валяется без сознания… — я смотрел на напряженное лицо бессознательного новичка. Пусть мой голос звучал тихо и почти безучастно, мне хотелось сделать всё возможное, чтобы он поправился. — Может ему было плохо… Хотя не уверен, — тут же добавил я и сразу же замолк, опуская голову. Почему-то на душе было так паршиво. Не знаю почему, но я беспокоился за него. Беспокоился так, будто знал его долгое время. Будто понимал, что его гложет, и что могло с ним произойти. Но ответ был далек от меня, так что мне оставалось лишь выслушивать работницу медпункта. — Ладно. Ким Докча, я позабочусь о нём. Идите на пару. — Учитель Нам Бэён, — прервал её я. — Так как я был рядом с ним, то ответственность за него сейчас несу тоже я. Поэтому я останусь тут до тех пор, пока он не очнется. «Я должен знать, что он хотел сказать. Должен знать, кого он имел ввиду. Я должен ему помочь!» Тут же где-то среди моих непонятных и смутных воспоминаний прорвался знакомый голос. Он обращался к какой-то девушке, но слова из его уст вроде бы касались меня: — Он… мой компаньон… Но стоило мне сделать ещё один вдох, моя голова прояснилась. Я почувствовал, как стало легче и выдохнул большую часть воздуха. Всё ещё с опущенной головой я стоял в кабинете, даже не ожидая согласия медсестры Бэён. Мне захотелось сесть на стуле возле койки «Ю», что в итоге и сделал. Учитель же не стала возражать. Она только обратилась к однокурснику, чтобы тот принес мои вещи, которые мне пришлось оставить в коридоре, сюда.***
По окончанию учебного дня тот парень так и не проснулся. Я оставался в медкабинете до конца. Учитель Нам Бэён сказала, что проведет обследование, поскольку это явно не «обычный обморок». Она вызвала зам директора и сказала, что отвезет этого студента в больницу, так как там больше возможностей. В итоге я уже час сидел в коридоре больницы, той самой, в которой лежал и мой отец. Но сидел не у палаты отца, а напротив обследовательского центра, где сейчас находился этот угрюмый человек. Доктора пытались выяснить причину его состояния. Спустя ещё полчаса учитель вышла оттуда и села возле меня. Всё это время я сидел с опущенной головой, пытаясь понять, что за странные картинки временами всплывали в моей голове. Пытался сконцентрироваться на них. Но голос Нам Бэён вернул меня в реальность. — Ты уверен, что он ничем не получил по голове, когда ты «отвернулся от него на минуту»? — Уверен. Я был единственным, кто «получил по голове», — угрюмо ответил я. — Ну тогда не знаю. У него сотрясение мозга, причём довольно сильное. Возможна потеря памяти, и очень значительная, — сказала Нам Бэён, следя за моей реакцией. — Возможно, он и имя своё не сразу вспомнит… Естественно, мне от этой новости легче не стало. Ведь это говорило о том, что этот «Ю» забудет напрочь о нашем разговоре. «Чёрт побери!» Мне хотелось метать и бить всё в округе от своего бессилия. Медсестра положила свою руку мне на плечо в попытке успокоить. Я лишь крепче сжал пальцы в замок. — Докча, расслабься. Даже если он что-то забудет, как друг ты сможешь помочь ему всё вспом… — Мы не друзья, — обреченно прошептал я. Весь этот месяц я избегал его, да и он не спешил со мной заговорить. Будто только наблюдал за мной. Так с чего вдруг он теряет сознание, и этим вводит меня в смятение?! Перед моими глазами, казалась, была белая пелена. Слёзы снова были готовы выйти наружу, как в то самое утро. А в ушах знакомый голос повторил слова, которые были мне и знакомы, и невероятно чужды: — Он… мой компаньон… Я закрыл уши руками, не желая слушать то, что было мне незнакомо. Но эти слова раз за разом будто вбивались в мою голову. Закрыв глаза, я хотел просто забыться. Но это было сложно. — …ча! Открыв глаза, я застыл и пустым взглядом уставился в пол, всё ещё закрывая уши. Оказалось, я согнулся так, что моя голова почти лежала на моих же коленях. Мне пришлось сдавить голову руками, чтобы забыть тот голос. Но теперь, немного придя в себя, я осознал, что моё дыхание было сбитым, а в груди болело так, будто само сердце угрожало выскочить. — Принесите успокоительное, срочно! У него паническая атака! — казалось, будто на меня вылили ведро холодной воды. — Ким Докча! Но женщина наконец заметила, что я успокоился. Тем не менее, к ней уже прибежали. — Бэён-ним, вот. На всякий случай я захватил две дозы, — по голосу это был какой-то парень. — Хан Тэку, уже не нужно. Принеси воды и таблетку успокоительного, — сразу изменила медсестра своё мнение, после ухода парнишки тут же обратившись ко мне, поглаживая по спине. — Докча, тебе уже лучше? Я, сделав глубокий вдох и выдох, заставил себя выпрямиться. Нам Бэён не упустила возможность заглянуть мне в лицо, немного наклонившись ко мне. Я не смотрел на неё, тупо уставившись на стену напротив. Но и без этого мне было заметно, как она на меня смотрела. — Докча… Почему ты плачешь? — услышав её вопрос, я слегка дернулся и коснулся пальцами руки левой щеки. Стоило мне понять, что она влажная, я осознал, что отчаяние, беспомощность и безысходность снова стали выворачивать мои внутренности. Ком в горле опять дал о себе знать, и сдержать эти чувства я уже не мог. Склонив голову, мне пришлось прикрыть лицо руками. Я не хотел, чтобы кто-то, кроме мамы, смотрел на такого меня. На такого меня, которого я сам не знал. Через некоторое время я запоздало понял, что вновь рыдал. Как в то утро месяц назад. Хорошо не в голос, потому что не хотел делиться этим с другими. Да и присутствие учителя меня немного сдерживало. Поэтому моё состояние ограничилось легким подрагиванием плечей. — Докча… — послышался тихий и участливый голос Нам Бэён. Прибежал тот парень, которому та поручила принести успокоительное. Судя по глухому стуку, женщина поставила стакан на сиденье рядом. — Ким Докча, выпей воды, — она положила свою руку мне на плечо. Немного успокоившись, я постарался вытереть следы от слез. На что медсестра протянула мне салфетки, которые для этого и предназначались. Немного приведя себя в порядок, я взял стакан с водой и выпил его залпом. Вода была безвкусной, да и никакого осадка от успокоительного в ней не было. Я даже немного озадачился, так как сейчас был бы только рад одной такой таблетке. Незнакомый парень взял пустой стакан из моих рук. И его снова наполнили водой. Учительница закинула таблетку успокоительного в воду и протянула этот стакан мне снова. — Ты сейчас в нестабильном состоянии. Будет лучше, если ты отдохнешь. А потом я расскажу тебе, как с этим справляться. Хорошо? — учитель встала и присела напротив меня на корточки, в то время как я выпивал успокоительное. — Мой помощник проведет тебя в палату. Дай мне, пожалуйста, свой телефон. В том случае, если тебе позвонит мать, я ей всё расскажу. Она приедет к тебе, успокоит. Сделав судорожный вдох, я согласился с ней и вместе со стаканом отдал ей свой телефон. — Тэку, отведи его в палату, — после этой просьбы она подошла к нему ближе и сказала что-то шепотом. Наконец подняв голову, я посмотрел на этого парня и слегка удивился, ведь передо мной стоял старший брат Хан Союнг. И тут же мне в голову резко вонзились воспоминания о том, как подруга рассказывала о профессии брата. В этом году он пошел работать интерном. «Как же тесен мир…» С изумлением разглядев его, я тут же опустил взгляд. Да и пока смотрел ему в глаза, заметил, что тот тоже меня узнал. Но этот Тэку вроде не был так враждебен. Или это обстановка так на него повлияла. Он подошел ко мне и протянул руку. — Давай помогу, — на моё удивление, парень был спокоен и одновременно с этим всё же решил позаботиться обо мне. — Не отчаивайся так. Постараешься — твой приятель скоро всё вспомнит. Но отвечать на это как-либо мне не хотелось. — Пойдем, а то скоро тоже будешь без сознания тут валяться, — вновь обратился тот ко мне. Мне пришлось молча согласиться. Не хотелось противиться или бурчать, как обычно я люблю делать в таких ситуациях.***
Удивительно, но спал я спокойно. Стоило мне открыть глаза и осмотреться, первым делом я посмотрел в окно, чтобы определить время суток. Там был мрак. Ночной мрак. В горле пересохло, поэтому пришлось осмотреть палату в поисках воды. Слева было то самое окно, возле него — шкаф, где были сложены мои вещи. Чуть дальше него, напротив больничной кровати, стояла скамья и пара стульев. А по правую сторону от себя находилась входная дверь. И возле самой койки уже была тумба, на которой стоял пустой стакан и кувшин с водой. Приподнявшись, я потянулся к кувшину и наполнил стакан ровно наполовину. Я быстро его опустошил и ещё раз осмотрел палату. Хотелось убедиться, что ничего не пропустил. После этого я встал на ноги и сразу же нашел тапки, которые мне предоставили. Тихими шагами я направился к выходу из палаты и приоткрыл дверь, немного выглядывая, чтобы увидеть, есть ли что или кто в коридоре. Но там было пусто и тихо. Лишь звук электрических ламп гудел чуть дальше, ближе к лестнице. Я вспомнил, как мне говорили, что палата моего однокурсника вроде как должна быть рядом. Стоило мне выйти в коридор, я тут же понял, о какой палате шла речь. Я подошел к ней и приоткрыл дверь. Я не ожидал увидеть то, что увидел. Оказалось, парень сидел в кровати и смотрел в окно. Смиренно и спокойно. Будто что-то или кого-то ждал. Но, поскольку двери тихо не открывались из-за замков, он тут же повернул голову в мою сторону, из-за чего уже мне пришлось зайти. «Взгляд вроде тот же… Противно угрюмый…» Стоило мне это заметить, как я подошел к нему ближе. — Как чувствуешь себя? — поинтересовался я у него на удивление тихим голосом. Тот ответил не сразу. Он отвел взгляд, казалось для того, чтобы самому найти ответ на мой вопрос. — Сносно, — коротко ответил парень и снова посмотрел мне в глаза. Я же наоборот не хотел смотреть на него. Отвернувшись, я нашел стул, переставил его поближе к больничной койке и сел. — Мы знакомы? — послышался голос однокурсника. От такой нелепости я даже слегка усмехнулся. Ведь я задал тот же вопрос, когда тот подсел ко мне в первый день знакомства. Опустив голову и устремив взгляд в пол, я тихо поинтересовался в ответ: — Ты не помнишь? Я — Ким Докча. А ты? — всё так же неуверенно обратился к нему, — Помнишь, как тебя зовут? Ответа я не услышал. В палате было тихо. Даже слишком. Отчего я поднял голову и посмотрел на парня. Тот в свою очередь задумчиво уставился на свои ноги. Его лицо было напряжено. Видно, что он пытался вспомнить имя. Мне казалось, что очередь отчаиваться перешла ко мне. Но он всё же заговорил: — Меня зовут… Пауза. И тут открылась дверь в палату.