Далеко бежит дорога

Пули барабанной дробью обрушиваются на обломок широкой стены — ненадежного укрытия — и во все стороны брызгает бетонная крошка, поднимается пыль.       Они пересеклись на задании и попали под облаву. Цели их разнятся, но враг — один, и отбиваться вместе проще.       Леон вжимается спиной в стену, пытаясь вставить в пистолет магазин, но руки не слушаются — оружие скользит в окровавленных ладонях, обойма никак не может въехать в основание рукоятки и защелкнуться. Словно пьяным промахиваешься ключом мимо замочной скважины. Боковым зрением Леон видит, что Ада наблюдает за последним оставшимся стрелком — ждет, когда тот расстреляет боезапас, и можно будет сделать решающий выстрел.       — Ну как? — обеспокоенно спрашивает Ада, кашляя от пыли.       — Нормально, — врет Леон.       По взгляду Вонг ясно — не верит.       Леон измотан, но упорно игнорирует рану в боку, заливающую рубашку кровью. Пыльный цементный пол с алыми брызгами плывет у него перед взором, как мыльная вода по стеклу. По телу, обжигая внутренности, расползается боль.       Чтобы не провалиться во тьму Леон отвлекается мыслью, что ему не впервой, переживет, бывало хуже. Помочь Аде сейчас важнее. Задание важнее: в плену террористов остались гражданские, он должен их вытащить.       Но когда затуманенное болью и усталостью сознание Леона проясняется, выстрелы уже стихают. Пока он разбирался с пистолетом, Ада убила последнего вражеского стрелка.       — Леон, — оглядываясь, зовет она.       — Прости, я не успел… — начинает он.       — Забудь, все закончилось, — мягко прерывает Ада.       Беря Леона под локоть, она помогает ему дойти до повалившегося от взрыва гранаты куска стены и усесться. Прокряхтев, он шлепается на угловатый обломок и утягивает Аду за собой, вынуждая сесть. Грубое движение тревожит рану, Леон морщится и шипит, пропуская кровь сквозь пальцы.       — Немножко потерпи, — просит она, прижимая к ране Леона обрывок своей рубашки и укладывая его собственную руку поверх. — Вот так.       — Да. Держу, — тихо соглашается он, сжимая пальцами импровизированный бинт.       Уложив ладонь Леону на шею сзади, Ада мягко подталкивает его наклониться. Болезненно выдохнув, Леон поддается, опускает голову к ней на колени.       — Расслабься. Ты устал.       Он действительно очень устал.       Ада успокаивающе гладит Леона по спине, убирает с его грязного лица засыпанные мелким мусором волосы. Ее жесты ласкают, тихий журчащий голос убаюкивает.       Лоскут ткани, сжатый в руке, становится влажным. Боль на мгновение притупляется, позволяя вдохнуть поглубже, а потом накатывает с новой силой. В голове тревожно звенит. Кровавые брызги на бетонном полу закручиваются в спирали.       Леон закрывает глаза.       Приглушенный голос разума подсказывает, что здесь нельзя оставаться. Опасно, очень опасно. Надо идти дальше. Надо идти.       — Надо идти, — вслух вторит Леон. — Надо помочь...       — Всего минута, — ласково говорит Ада.       «Всего минута» — отстукивает ритм уставшее сердце.       — Всего минута, — монотонно шепчет Леон.