Из всех страстей зависть самая отвратительная. Под знаменем зависти шествуют ненависть, предательство и интриги. Клод Адриан Гельвеций
***
Ранние лучи солнца, словно длинные руки, тянулись к ещё спящей девушки, которая, словно не раскрывшийся после ночи бутон, спала, свернувшись калачиком. Но стремительные лучи не успевают задеть ее светлую кожу. Поднявшись, девушка прищурившись после сна осматривает комнату, замечая у кровати мужскую фигуру. Не слезая с постели она медленно подбирается к краю на четвереньках, шурша одеялами, чтобы заглянуть в лицо мужчины и распознать в нем шехзаде. Мустафа крепко спал, от чего его лицо теряло всякую грозность, оставляя лишь безмятежно-спокойное выражение лица. Езге на секунду показалось, будто он выглядит действительно красивым. Но она быстро стряхивает этот морок с себя, тихо слезая с кровати и так же бесшумно уходя, оставляя после себя помятую постель, запах дорогих масел и уже высохшие слезы на дорогом ковре. Езге никогда не видела дворец таким. Когда все его жители ещё погружены в сон и лишь тишина окружает тебя, заставляя временно забыть о всех проблемах. Тонкие полу-туфельки слабо спасали от холода раннего утра, поэтому девушка обхватывает сама себя, пытаясь хоть немного согреться. Когда она доходит до общей спальни наложниц, где также все ещё спят, ей не остаётся ничего, кроме как также упасть на тонкий матрас, кутаясь в одеяло и вновь впадая в забытие.***
Во второй раз Езге проснулась уже от шума. С трудом открыв глаза и сбросив с себя одеяла она оглянулась вокруг. Повсюду шныряли наложницы, тоскавшие тряпки, ведра с водой и прочее. Езге тут же, будто по рефлексу, встаёт с кровати и направляется также искать себе работу. В ее голове совсем не возникало мысли, что она теперь вроде как фаворитка и заниматься уборкой ей не пристало. Но только протянув руки к тряпке, одиноко лежащей на полу, ее останавливает своим появлением Сайжи. –Проснулась,– на удивление голос женщины был очень даже мягкий, а на лице красовалась лёгкая улыбка,–мне все передали, так что за такой крепкий сон тебя винить нельзя,–после этих слов слышаться смешки некоторых наложниц, стоявших неподалеку. Увидит немного озадаченно лицо Езге, Сайжи поясняет: –Стража мне говорила, что вернулась в гарем ты только под утро. Всю ночь, мол, провела у нашего шехзаде,– румянец покрывает щеки Езге, от чего та становиться похожей на одну из многочисленных роз, цветущих в саду,– и видно ты ему очень понравилась. Он приказал тебя в покои для фавориток перевести. И подарков тебе прислал целый сундук. Езге старательно делала вид что неимоверно счастлива. Конечно, ей на самом деле была приятна мысль о том, что теперь у нее буду почти что личные покои, с погрешностью на ещё одну живущую там фаворитку. Но мысль о том, что ее словно пытаются купить никак не выходила из ее головы. Но категоричное отношение к подаркам от Мустафы все же становилась меньше, как и отношение к самому шехзаде. Все же, по-немногу, но у него получалось добиваться расположение неприступной красавицы.***
–Заносите, заносите,– недовольно и грозно приказывала Сайжи двум пожилым евнухам, которые с трудом несли большой чемодан подарков и небольшой мешок с пожитками самой Езге, которые состояли из пары платьев, одной пары дешёвых серёжек и двух платков, которые девушка никогда не надевала. Сама же Езге семенила вслед за калфой, с восхищением рассматривая новые покои. И, взглянув на подарок Мустафы, в голове девушки будто ветром сдуло все мысли о ее продажности. Просторная и очень недурно обставленная комната всколыхнула в Езге воспоминания о ее былой, наполненной великолепием жизни. Восхищенная всей это роскошью, Езге не замечает девушку, тихо стоящую в углу и нервно трогающую свою пышную косу. –Езге-хатун,–Сайжи обращает внимание увлеченной собственными мыслями девушки на себя,–познакомься с Мелек, теперь вы будете жить вместе. Светловолосая наконец обращает свой взгляд на соседку. Мелек- девушка с необычным для гарема, низким ростом, пухлым телосложением и пышными, кудрявыми волосами прекрасного золотого цвета. В покоях шехзаде она была всего два раза и возможно, смогла бы там оказаться ещё, если бы не скандалы и сплетни, инициируемые Саназ. Скромная и очень тихая Мелек такое выдержать не смогла и отдала предпочтение тихой жизни, лишённой внимания наследника престола. –Приятно познакомиться,–немного отстраненно, но с улыбкой говорит Езге, все ещё рассматривая покои. Видя, что новая соседка настроенна явно не вражески, Мелек воодушевляятся. Все же, лишившись внимания шехзаде, она не смогла до конца избавиться от сплетен вокруг себя, и то, что Езге не призирает ее- уже большая удача.***
Следующее утро начинается для Езге просто прекрасно. Мягкая кровать всю ночь окутывал ее сладкой негой сна, и позволила ей встать в такое время, в какое обычные наложницы уже во всю заняты делами. Неспешно потянувшись и одевшись, она окидывает взглядом кровать соседки, но которой клубочком покоилась сама девушка. Езге было сложно не отметить редкую красоту Мелек. Нежные и очень аккуратные черты лица вызывали у Езге хоть и не зависть, но некое восхищение. Выходя из покоев, Езге сталкивается с уже давно бодрствующими наложницами и, к своему удивлению, пугается. Все девушки, которые ранее смотрели на нее либо с холодным безразличием, либо с вежливой добротой, сейчас глядели на нее, как на злейшего врага. Медленно ступая меж наложниц, она то и дело слышала шепотки и ругательства, летевшие в ее сторону. Но сердце Езге забилось по-настоящему быстро когда она встретилась глазами с Саназ, стоявшей на небольшом балкончике ее покоев, выходящего в гарем. Этот взгляд Езге навряд ли забудет. В глазах главной фаворитки плескалась настоящая буря и Езге была готова поклясться, что видела в глубине этих черных опалов пылающий огонь. Когда же Езге почти бегом покидает гарем, заворачивая в какой-то коридор ее, как это часто бывает, перехватывает Сайжи. Вся на нервах, она с испугом оглядыватся на женщину и выдыхает лишь когда видит ее лицо –Вот ты где, а я тебя искала,–такие слова уже не предвещают ничего хорошего,– Ну, как тебе покои, Езге. Хорош подарок?–в последнее время Сайжи вела себя непривычно благосклонно по отношению к Езге. Девушка не знала чем она вызвала такую симпатию со стороны калфы, но не была против такой дружбы. –Все отлично, спасибо,–отвечает девушка, стараясь лишний раз не смотреть в глаза Сайжи, дабы не вызвать вопросов по поводу сильного испуга на ее лице. –Махидевран-султан хотела тебя видеть,–говорит женщина, начиная куда-то тащить Езге, очевидно, направляясь к покоям султанши. –Что? Зачем?– торопливо спрашивает Езге, думая, что теперь утро испорчено окончательно. Саму весеннюю розу она видела лишь пару раз мельком и единственное что врезалось в память девушки это гордая, по настоящему королевская внешность султанши и ее глаза. Холодные, оценивающие. –Не пугайся. Махидевран-султан лишь захотела познакомиться с новой фавориткой шехзаде. Она очень избирательна по отношению ко всему, что принадлежит ее сыну,– слово "принадлежит" цепляет гордость Езге так, что почти физически ощущается ее недовольство. Но ни слова возмущения она не говорит. Весь путь до покоев Сайжи не роняет не слова и лишь перед дверями в личные комнаты султанши она говорит наложнице что-то про вежливость, но та ее особо не слушает Двери отворяются и Езге, следуя за калфой, заходит туда. И ей бы следовало скромно опустить глаза в пол, но вместо этого она с восхищением рассматривает по-настоящему монаршие покои. Высокие потолки с росписью, стены, от начала до конца оплетенные ветвиеватыми узором, дорогие ковры, застилающие весь пол. Но конечно, самым главным украшением комнаты была Махидевран. Обешанная золотом и драгоценными камнями, в дорогом платье изумрудного цвета она была великолепна, даже несмотря на уже не молодой возраст. –Красиво, правда?–с усмешкой спрашивает султанша у замечтавшейся Езге, которая уже давно должна была поклониться госпоже. –Очень, султанша,– немного испуганно говорит девушка, кланяясь и опуская глаза в пол. –Не робей. Хорошо когда человек способен оценивать красоту,–Махидевран поднимается, попутно махая рукой Сайжи, чтобы она вышла. Калфа понимает все без слов и бесшумно удаляется. Слыша как закрывается дверь покоев, Езге начинает переживать все больше. –Тебя зовут Езге, да?– получая тихое, похожее на писк "Да", Махидевран продолжает,– подними-ка свое личико,– девушка поднимает, стараясь не смотреть в глаза султанши, но у нее не выходит. И когда она попадает в этот холодной омут, она уже не может отвести взгляд. –Ты очень красивая Езге. Очень. Понятно почему ты так понравилась моему сыну. Сколько же тебе лет? –16 госпожа,–Езге внимательно следит за всеми движениями женщины, в очередной раз отмечая ее королевскую грацию и манеры. И почему же она попала в немилость султана? –Шестнадцать лет. Жизнь только начинается. В таком юном возрасте очень легко совершить ошибку, если следовать эмоциям, чувствам. Ты согласна?– Езге кивает, уже не понимая, зачем ее сюда привели,– я бы хотела, Езге, чтобы ты помогла мне, а я помогу тебе. Калфы хвалят тебя, евнухи тоже. Говорят ты смышленная, спокойная, не приносишь проблем. Я бы хотела чтобы такая девушка была в фаворитках у моего сына. И я предлагаю тебе свою помощь. Приближу тебя к Мустафе, смогу защитить от гнева других наложница,– Махидевран улыбается, но в ее улыбке Езге не видит ничего, кроме фальши. Очевидно, добра она ей не желает, но и зла, как видимо, тоже. –Зачем вам это? В гареме море девушек, с чего вы решили помочь именно мне?– Езге, немного успокоившись, позволяет себе такую дерзость и видит как сползает улыбка с лицо султанши. –Ты и вправду не дура. Чтож, мне нужен кто-то, кто не будет так слепо влюблен в Мустафу. Сайжи, несмотря на твои просьбы, рассказала мне, что в первую ночь вы занимались совсем не тем, чем должны были. И я вижу, что в твоих мечтах нет места шехзаде. Таких девушек в гареме днём с огнём не сыщешь. Все наложницы из-за своих любовных амбиций мне бесполезны. А ты сможешь сеять правильные мысли в голову шехзаде, сможешь научиться влиять на него, если направить свою красоту и ум в нужное русло,– Махидевран кружит над Езге, будто коршун над мышкой,–так что, ты согласна? –Я....согласна,– отвечает девушка, вспоминая, как на нее сегодня смотрели наложницы. Где-то на краю сознания возникает мысль о том, что заключать сделки с такой женщиной может быть куда опаснее чем шанс быть растерзанной где-то в гареме Саназ-хатун, но как обычно это бывает, страх заглушает здравые мысли, оставляя лишь желание защитить себя.