Кажется, Антон совсем не спал эту ночь, он так и просидел у двери и вправду пёс. Как-то всё это печально что-ли. Остался один у разбитого корыта. Корыто только в этом случае не деньги или иные вещи, а сердце, которому и до этого было плохо, а сейчас ещё хуже.
Сколько ужасных событий, сколько печальных эмоций было за последние дни. Страх, боль, разочарование, бессилие, самая обычная грусть… Одна сплошная чернота. Белая полоса осталась давно позади, наступила совсем другая жизнь. Никого не осталось рядом. Серёжа…но он уехал, а приедет, то фиг знает когда и что делать? Больше никого из родных нет. Реально никого. Ни родителей, ни друзей, ни второй половинки. Раньше одиночество не казалось таким уж и плохим, а сейчас это просто…даже не описать.
— Мне совершенно нечего здесь делать. Куда мне пристроиться? Поздно что-либо пытаться изменить. С Арсением мы теперь точно не сойдёмся, у него есть кто-то другой…зачем ему такой я? Я бесполезный, проблемный человек, который лишь требует от других, а взамен ничего не даю. Всё было понятно с самых первых дней. Мы были слишком разные, разная жизнь, уровень этой жизни… Я был глуп, да и остался таким. Ничего не изменилось с тех пор во мне. Арс не мой уровень, он слишком хороший. Ему не нужна сплошная проблема в виде человека. Почему я думал, что у нас всё будет хорошо?.. Я ненавижу себя. Ненавижу за глупость. За наивность. За всё, что во мне было или есть до сих пор. Ненавижу! Лучше бы меня и не было!.. — раздаётся громкий удар об стену.
Теперь болит и голова, хотя может она и до этого болела, просто было не так заметно. Есть так и не хочется, голодает 3 или 4 день, какой там по счёту? Там внутри уже всё настолько хуёво, что голодание — не так плохо. Такой пиздец, это вообще можно назвать «жизнью»? Мне кажется, что нет. Максимум это тянет на выживание. Явно это не жизнь…и уже ею не станет. Всё это лишь мучения и сплошная боль, разочарование. Нельзя так жить! Нельзя!..
— Я один и что мне делать? Я ничего не могу. Я просто жалок. Жалок до невозможности, отвратительно. Не хочу видеть себя…не хочу слышать себя, можно я исчезну? Нужно это сделать. Я обязан. Без меня всем станет легче и лучше, все будут спокойны и счастливы. Я не буду мешаться под ногами, — а руки Антона дрожат, да и весь он дрожит толи от холода, толи от страха.
Взгляд опустел, можно даже сказать, что пропал. Его попросту нет, как и всего остального. Когда-то он начинал думать, что жизнь — это так здорово! А сейчас, а что сейчас?
Горьковатый вкус крови во рту, от чего он? Хотя в крови же есть железо, полезно, наверное, значит. Да и не так противно в целом. Хоть что-то съест, если это можно назвать едой.
Кажется, даже состояние после наркотиков ощущалось получше, тут прям вообще бомбезно! Чувство, будто твоё тело гниёт изнутри или распадается. Уже даже не задаёшься вопросом «А будет ли ещё хуже?», итак хуже некуда.
Сейчас он ничем не отличается от родителей, такой же ужасный, один, да ещё и умрёт скоро походу. Только они-то хоть вместе были, а он совсем одиночка.
В голове проносятся все слова Арсения, его милые фразочки, а может и слегка грубоватые. Каждую он запомнил в идеале, каждое его слова, даже ту интонацию с которой было произнесено слово.
— Он обещал, обещал и обещал…обещал, — у Антона самая обычная истерика. — Но не выполнил ничего…я верил ему и верю до сих пор, для меня он всё тот же великолепный парень. В его жизни была лишь одна ошибка — это я. Я не должен был, всё из-за меня. Всё! Наша встреча, этот дурацкий рейд, я виноват во всём, как всегда… — рука Шастуна стала красной из-за слишком частых ударов об стену, кажется ещё парочку и пойдёт кровь.
Умереть здесь от голода или потери крови? На улице на каком-нибудь закоулке? В своей квартире? Перед домом Арсения, ха-х. На крыше — лучший вариант. А точнее с неё, самый банальный, но зато какой красивый будет полёт и последние секунды жизни… Небо успеешь рассмотреть, звёздочки на нём все… Всё увидишь, может даже то, на что раньше не обращал внимания.
Арсений готовится к вылету. Самолёт ближе к ночи, но приехать в аэропорт лучше вечером. Надо ещё вещи все проверить, чтобы не забыть ничего здесь. Димка звонить пытался, но Арс не стал брать, может перезвонит, но позже, когда уже будет в Москве.
— Всё собрал? Уверен? — Илья сидит на диване в гостиной и мельком смотрит телевизор. — Осталось немного времени… — Илья делает большую паузу перед следующим вопросом. — Прости, но…вчера ты не слишком жестоко обошёлся с Антоном? С ним было что-то не то… Может стоит ещё раз поговорить с ним?
— Нет, Илья, прошу не лезь в это дело. Я не мог сказать что-то другое ему. Я…не хочу об этом говорить. А так, — Попов садится рядом, — я проверил все сумки раза 3, так что всё должно быть на месте, надеюсь.
— Позволишь отвезти тебя до аэропорта? Свою же машину ты здесь оставляешь… А зачем лишние деньги на такси тратить? Верно ведь? Да, и я сам не против отвезти тебя, лишь позволь сделать это, — он смотрит прямо в глаза, в душу Арсения.
— Окей, жаль, конечно, машину бросать, но да ладно. Что-то на душе не то, осадок неприятный как будто. Точно ли я поступаю правильно? Бросить всё здесь…хотя поздно менять что-либо, всё решено. Тяжело, — Арсений закрывает лицо руками. — Знаешь, спасибо, не спрашивай за что, просто так, — он целует Илью в щёку.
Ушла эпоха…ушло целое лето. Последний день августа. Какой он? Сумбурный. Непонятный. Странный. Загадочный… Думаешь о том, что планы могут пойти наперекосяк. О том, что будет дальше.
— Знаешь, я ведь даже не понял, когда именно у меня начались чувства к тебе, мне, кажется, это случилось не так давно, но, когда именно… Мои чувства стали сильнее в тот момент, когда я встретил Антона на мосту, я видел, как ты его аккуратно нёс, кажется даже говорил ласковые словечки. Тогда я понял, что ревную, что хочу быть с тобой, но думал, что это невозможно. Хотя, это невозможно, да. Ты никогда не полюбишь меня, я почему-то думаю, что ты вообще больше никого полюбить не сможешь, прости за мою откровенность, но подумай об этом. Для тебя есть лишь он, ты сам прекрасно понимаешь о ком я говорю сейчас, — Илья кладёт свою голову на плечо Арса и наблюдает за его реакцией. — Я ведь прав? Других вариантов нет, пойми это сам…
— Я не понимаю ничего в этой жизни, вот правда. Я не знаю самого себя. Я вроде бы люблю, но и нет…как это? Как определиться? Как понять хоть что-то в этой жизни? Пару месяцев назад я думал, что всё хорошо, и я всё знаю… Но нет ведь. Я везде ошибся. Тупой, как пробка. Раньше я не задумывался о проблемах, а когда их стало так много, то я не знаю, что делать. Я потерялся, — Попов откидывает голову назад так, что смотрит на потолок. — Я мог бы простить Антона, мог. Но не сделал этого, не сделал… А почему? Не смог. Не смог сказать, принять, что виноват то я. Обвинил его. Я самый ужасный человек. Даже сейчас бы я не смог ему сказать всё это в лицо, я не могу смотреть на него…в голове сразу появляется так много разных мыслей, прям голова от них взрывается, — он делает паузу. — Какой же я всё-таки дурак… Дурак, который не хочет признавать свои ошибки…
— Эх, Арсений… Мне так жалко вас обоих в этой ситуации, вы могли бы быть прекрасной парой, а я был бы один в сторонке и был не против всего этого, ведь ты был бы счастлив…
Был бы он счастлив вместе с Антоном? Наверное, да. Во всяком случае не мучился бы с самим собой, а значит проблем было бы меньше. Но он выбрал сложный путь, выбрал его, не подумав. Получается, сам виноват.
Ты обещал быть рядом с Шастуном, говорил, что всё будет хорошо… Обманул. Не сдержал своих слов…слабак. Ты серьёзно, Арс?..
— Что будешь делать после того, как я уеду? Просто работать? Или попробуешь новое что-то? Какие планы? Если они есть.
— Планы…нет их нет. Не думал об этом, но пока работа, да… Может потом всё же встречу кого или тоже уеду отсюда, кто его знает, Арсений… Всё же происходит резко, и с этим ничего не поделать. Никто не знает, что ждёт нас в будущем, да и зачем это знать? Только огорчаться заранее. Пусть всё будет неизвестным, — Илья встаёт с дивана. — Пойдём попьём чай или кофе, что хочешь?
— Обычный кофе без молока…крепкий. Больше в этой жизни мне ничего не надо.
Холодно. Перед своей главной задачей, Антон решил зайти в свою квартиру, надо же попрощаться со всем…ведь это были хорошие времена и могли бы быть… Да и переодеться хоть, а то ходить в этом стрёмненьком халате…который напоминает о том ужасном месте и о всём, что там происходило, мурашки от него по коже.
Такое странное состояние, Антон не Антон, Арсений был прав… Он точно другой, как будто его разум в одном мире, а тело в этом. Шаст всё понимает, вроде бы, но и действует вообще неосознанно. Вот он идёт в квартиру, но как он дошёл? Какая была погода на улице, были ли люди вокруг?.. Всё слишком размыто. Да и тот факт, что хочется умереть…но перед этим напомнить себе всё, разве так совершают суицид? Разве это не происходит неожиданно?..
Ему который раз наплевать на все прихоти организма. Еда, вода, тепло: зачем оно? Можно вполне обойтись и без всего этого. Похуй на всё, идёт оно куда подальше…и не возвращалось бы.
Шастун точно в этом мире? Всё так странно, непривычно, совсем по-другому выглядит и ощущается. Если он в этом мире, то значит с ним что-то не так, неудивительно. Антон буквально живой скелет…не есть несколько дней подряд, не спать целую ночь, испытать негативные эмоции…где он так провинился? Что сейчас его наказывают за это. Кажется, что за грехи всех людей на свете приходится расплачиваться Антону. Печально…и несправедливо. Несправедливо!
В шкафу весит единственная вещь — костюм, тот самый, который достался от Арсения. Арс… Тогда они танцевали на свадьбе, его поцеловали в щёчку, всё было хорошо. Вернуть бы те времена, оказаться бы там сейчас хоть на пару минут…
Антон сидит на холодном полу и плачет, просто из-за эмоций, которые вызвал этот костюм. Эти чувства были слишком тёплые; стало так больно от этой внутренний теплоты. Странно. Обычно хорошие эмоции вызывают у нас улыбку, а тут слёзы. Хочешь вернуться назад, забыть про тот ужас, который творится сейчас, но нельзя так сделать… Ты можешь лишь рыдать и вспоминать всё больше.
Прекрасный чёрный костюм…который так подчёркивал высоту, стройность Антона, было так удобно в нём. Мог ли это быть по-настоящему неподходящий костюм для Арсения?.. Он ведь так тогда говорил, что ему не подошёл, но явно бы он не взял себе костюм для роста 197. В этот момент приходит осознание.
— Он купил его специально для меня? Меня?.. Так и не сказал, что это был подарок…много чего он не договорил получается… Ложь во благо. Или как это назвать? Ходя в этом костюме, я был так рад, я был счастлив. Может если я его надену, то станет легче? Глупая мысль, но какая разница…
Стоишь в этой одежде и понимаешь, что чувствуешь такой до жути знакомый запах…такой родной и приятный. Пахнет морем и вишней, эти запахи не смешиваются, каждый ощущается по отдельности. Изысканный аромат…великолепный.
Теперь Антон со стороны выглядит не как чудик, а как очень занятый работник компании, которому не хватает времени на себя и сон.
А что делать дальше? До ночи ещё есть время…запустить стрим? Так ведь Шаст раньше поступал, когда было свободное время. Устроить разговорный стрим, выплеснуться на аудиторию, понять и принять то, что больше не будешь этим заниматься, что это твой последний стрим.
Шастун и забыть успел, как всё это подключать. Как будто в первый раз это делает, смешно даже. Трансляция явно будет недолгой, на долго его попросту не хватит.
— Я на немного подключил стрим, если, что не пугайтесь моего необычного вида, со мной всё хорошо, правда… — Антон глупо улыбается в камеру. — Я очень рад видеть вас всех, я сегодня чисто поболтаю с вами, так, что много не ожидайте, просто хочется некоторого спокойствия.
Антон просто смотрит в экран компьютера, читает какие-то поступающие сообщения, на некоторые отвечает, некоторые пропускает мимо ушей.
Донат от juchechek в 250 рублей. Спасибо тебе!
Антон тебя долго не было, что происходило с тобой?
— Со мной? Да ничего, — Шаст начинает хрустеть пальцами. — Просто отдыхал от всего, не волнуйтесь, всё хорошо и будет хорошо, правда, — он резко улыбается и издаёт небольшой смешок. — Знаете, а вы помните, как мы с Арсением проходили тесты? Создайте опрос, пожалуйста, — Антон немного ждёт и смотрит результат. — Помните значит. Я тогда результат специально скрыл, гомосексуал я, вот так вот. Тогда испугался вашей реакции на это, но зачем это скрывать?.. теперь вы больше знаете. Больше от вас я ничего не скрываю…это был единственный случай, тогда это было просто слишком неожиданно, и я не знал, что делать. Ну и кроме того, как просто скрыть результат ничего в голову не пришло. Очень тупо, соглашусь.
А вот Арсений готовится ехать: вместе с Ильёй они несут чемоданы до машины. Осталось совсем немного. Так быстро наступил вечер…
— Ну что же… Поедем? Всё будет хорошо, Арсений. Не волнуйся лишний раз, на переднее сядешь? Или предпочтёшь побольше места сзади? — Илья захлопывает дверь.
— Привык ездить спереди, поэтому не буду изменять своим привычкам. Уютный салон, должен сказать, — Арс садится рядом.
— Приятно слышать…так ещё и от тебя. Всё ещё не до конца верю, что через пару часов ты будешь лететь…что потом будешь сидеть в Москве. Быстро всё слишком. Я пытался отрицать тот факт, что привык к тебе. Но это слишком сложно, ах-ха. Смотри, как красиво за окном, светится всё: фонарики всякие и окна в домах…
— Раньше я так обращал внимание на природу…а потом это куда-то пропал, я стал невнимательным, обычным. Рад, что ты следишь за такими мелочами… А вид и вправду красивый, только заметил я его после твоих слов, а так бы и не взглянул даже. Почему-то хочется грустить, странно, да? Уже скучаю по Питеру?.. Наверное, так и есть.
— А я уже скучаю по тебе, хотя ты все ещё сидишь рядом, а твой Питер ещё за окнами машины… Какие мы всё же странные, — кажется, Илья плачет, его голос слегка дрожит, и он говорит громче, чем обычно. — Ехать до аэропорта не так долго…что очень жаль.
Дальше поездка проходит в полной тишине, каждый задумался о своём, своих проблемах. Один смотрел вперёд, следил за дорогой, другой же смотрел в боковое окошко и следил за огоньками, мимо которых они проезжали. Атмосферно и грустно как-то. Думаешь о том, что в последний раз наблюдаешь за этими фонариками, что больше таких нигде не встретишь. И вправду такой вид больше нигде не встретишь, может только во снах…
— Приехали. Удачи, Арс, — Илья улыбается во все зубы и смотрит в глаза Арсению.
— Тогда, прощай? Я дальше один, хочу побыть один, ты можешь ехать назад… Спасибо тебе огромное за всё. Всё, что ты сделал для меня, а сделал ты очень много… Звони мне, буду рад слышать твой голос, и о себе рассказывай почаще. Спасибо!
Арсений удаляется вглубь здания вместе со своими вещами. Ещё чуть-чуть… Дождаться окончания всех проверок и своего самолёта.
Попов направляется к одной из стоек, сначала должны проверить и забрать багаж. Людей много, поэтому очередь выстроилась довольно-таки длинная, все спешат, хотя смысл этой спешки? Без неё бы итак всё было прекрасно.
— Добрый вечер, ставьте ваш чемодан на этот путь, чтобы ручки были сбоку. Ага, вот так. Покажите свою ручную кладь.
Арсений приподнимает небольшую сумку. Зачем брать с собой много? Всё равно лететь недолго.
— Всё, всё хорошо, проходите.
Теперь пройти всякие металлоискатели, сканеры и прочие штуки, чтобы все убедились, что ты с собой ничего опасного не везёшь. Да уж, вдруг ты захотел провезти пистолет в кармане. Ну мало ли…
Всё… Арсений сидит и ждёт, когда начнётся проверка билетов. Быстро всё так. Кстати место у окошка примерно в конце самолёта. Не верится до сих пор, что Арс сам решился на этот шаг — улететь из Питера. Вот так всё просто… Насколько тебя должно было ранить место, что ты возвращаться сюда не хочешь. И помнить о том, что происходило здесь тоже не хочется.
— Через 15 минут начнётся проверка билетов. С 1 по 15 ряды подходите к 1 стойке, остальные ко 2, — говорит женский голос.
— Я правда улечу?.. Не верю себе, — Арсений зарывается руками в волосы. — Не верю совсем.
Красивый звёздный вид, ночное небо… Лепота. Сразу вспоминается тот момент, когда Антон впервые оказался на этой крыши. Тогда его привёл сюда Арсений, они сидели здесь вместе, любовались… Было хорошо и тепло. А сейчас…холодно и одиноко.
Когда Шастун был в своей старой квартире, он решил прихватить старенький телефон, не смотря на разбитый вдребезги экран, он всё ещё работал, да и номера там нужные есть…а вот номер Арсения Антон выучил наизусть.
Стоять на краю крыши… Если не смотреть вниз, то даже и не скажешь, что ты на краю. Просто стоишь… Как-то весело, это ведь ненормально. Понимаешь ведь какой это пиздец, но смешно так почему-то. Защитная реакция на всё происходящее.
Единственное, что хочет сделать Антон сейчас — это написать Серёже, своему другу, который не раз выручал или спасал. Перед ним он чувствует какой-то долг, жаль не сможет сказать спасибо вживую.
Антон Шастун
Серёжа!
Спасибо тебе за всё! Живи, пожалуйста,
счастливо, у тебя всё будет, правда!
Не спеши не в коем случае в своих действиях.
Я тысячу раз виноват перед тобой,
да и сейчас; нет, потом я буду
виноват ещё больше. Но я не могу ничего
сделать, прости меня. Я правда не могу,
если Арсения встретишь по приезду, то привет
ему передавай, да и Диме тоже, скажи им,
что я наконец-то обрёл счастье.
Пока!
Стало легче, вот правда. Он кидает телефон в сторону от себя, слышит приходящие уведомления и звонки, но не видит смысла отвечать на них, он попрощался, а больше ничего и не надо.
— Красиво всё-таки здесь, не зря он тогда меня сюда привёл, я благодарен ему за это. Да за всё я ему благодарен, — Шаст садится на край крыши так, что ноги свисают вниз. — Интересно, с кем он всё же встречаться стал…быстро он замену нашёл, хотя неудивительно, думаю, Арс пользуется спросом среди женщин, да и мужчин наверняка. Красивый, умный и богатый. Всё, что только нужно. Идеальный, одним словом, — Антон встаёт и начинает расхаживаться по периметру. — До начала работы Арсений был другим каким-то что-ли, более весёлым, свободным, заботливым… А потом изменился, не выдержал нагрузки? Ха-х… Значит не такой уж и идеальный. Или может он из-за меня так? Может он и не любил? Просто использовал?..
Шастун останавливается и смотрит вниз. Осталось сделать один шаг. Шаг в неизвестность.
— Арсений?! Где Антон? Что с ним, Арсений?! Он не берёт трубку, не отвечает вообще! — Серёжа кричит в трубку.
— Серёжа? Стой, я ничего не понимаю, правда… Что случилось? Я не знаю где Антон, я не видел его последний день.
— Вы поругались, да?.. Блять, Арсений. Где он может быть? Откуда можно спрыгнуть, Арсений? Езжай туда, спаси его, я прошу тебя. Он точно где-то на крыше!
— Крыша?.. Он написал тебе, что хочет спрыгнуть? — Арс направляется к выходу, сначала неспешащей походкой.
— Блять, Арс, не до этого, просто беги, прошу тебя! Ты ведь знаешь где он чисто теоретически может быть?! Знаешь ведь! Должен!..
— Знаю…понял, хорошо, — Арсений бежит со всех ног.
Попов выбегает на улицу и оглядывается. И, о, чудо! Стоит машина Ильи, он ещё не уехал… Он быстро подбегает и садится внутрь.
— Илья, пожалуйста, быстро к моей квартире. Пожалуйста! Как можно быстрее, Илья! — к Арсению только сейчас начало приходить осознание того, что происходит. — Антон… Антон может умереть… Пожалуйста.
— Понял, ничего больше не говори, я постараюсь, как можно быстрее доехать.
Попов грызёт свои ногти от стресса, кажется, он до сих пор не совсем понял, что именно произошло. Может Серёжа решил просто пошутить?.. Антон хочет спрыгнуть? Нет ведь, да? Не может быть.
Не успел Илья до конца остановить машину, как Арсений сразу же выпрыгнул из неё. Он бежит по лестнице, лифт ждать долго, пока он приедет, остановиться, двери закроет… Добежав до верхнего этажа он видит: дверь открыта на распашку, там точно кто-то есть…
— Антон?.. Это правда ты…
Представьте…вы видите любимого человека, который одной ногой свисает с крыши, а ты сам стоишь на расстоянии 50 м, бежать секунд 5-10. За это время человек уже полетит головой вниз. Ты ничего не успеешь сделать. Остановить время — не получится. Такая ужасная картина, шокирующее зрелище, вызывающее слёзы, целый поток. Ты хочешь побежать, как можно быстрее, но твои ноги, словно замёрзли во льду, и ты не можешь двигаться. Ты не знаешь, как заставить их двигаться.
Арсений бежал. Нет. Он летел, словно у него появились белые крылья…которые прятались всё время внутри него. Перед его глазами застыла картина: Антон на краю, ступает в воздух. Что делать с этим? Он добежал до края, где секунды 3 назад стоял Антон, тот самый Тоша.
Сейчас он уже летит вниз, Арс принимает смелое действие, он резким прыжком, без раздумий, прыгает вслед за ним. Теперь он точно летит, но уже без крыльев. Теперь он видит не только летящего вниз Шастуна. Вокруг множество зданий, огни, но всё это не имеет никакого смысла. Арсений не может кричать, максимум, что он сейчас может — лететь вниз. У него из глаз льётся целый ручей, но не вниз, а вверх. Арсений летит быстрее, чем его слёзы. Он хочет кричать, кричать со всей силы. Но ему удаётся лишь открыть рот и набирать воздух.
Ещё пару сантиметров и он дотронется до Антона. Пожалуйста!.. Арсений хватает пальцами чёрный пиджак, это тот самый пиджак, тот самый костюм, который был подарком, который был куплен специально для Антона, на свадьбу, на 16 число июня. А сейчас этот костюм одет на Антоне в последний раз, в тот раз, когда он летит с крыши, в тот раз, когда он разобьётся. Попов цепляется другой рукой и притягивает своё тело или тело Антона, ничего непонятно. Он крепко-крепко обнимает; свою голову закутывает в этот злосчастный пиджак. Арсений плачет, надрывается, вот-вот они упадут. Но для него время будто замедлилось, он хотел бы остановить его совсем, на этом моменте. Не видеть, что будет дальше, никогда.
Перед его глазами проносится множество моментов: первый стрим, встреча, знакомство, гулянки ночью, разговоры, плач Антона, его смех, радость, смущение…вечеринку, свадьбу, первый танец, поцелуи с ним, как они сидели на этой же крыши, момент на кухне, в доме, котёнка… Теперь ведь больше ничего не будет с Тошей, ничего, больше не будет его улыбки, его смеха. Что будет с ним? Его ждёт смерть. Арсений не чувствует тепла Шастуна, он совершенно не чувствует его тела, хотя прижат к нему, словно под ним уже не живой человек. Но Антон вполне плачет, его глаза открыты и сейчас они не такие зелёные, как обычно, они бледные, тёмные, совсем без блеска. Словно в них и нет жизни, но она ещё есть, в нём есть душа и она плачет, рвётся изнутри, хочет кричать.
— Тоша, если ты даже не хочешь слышать этих слов, пожалуйста, послушай, выслушай меня, это последнее, что ты услышишь. За эти три месяца я полюбил тебя слишком сильно, я помню все моменты с тобой, совершенно все, я помню, как ты искренне смеялся, как ты смущался из-за моих действий, как ты обижался на меня, Антон, я люблю тебя так сильно, что даже не знаю, что мне сказать в твои последние секунды, — Арсений кричит это из-за всех сил, всё, что оставалось внутри него, вся энергия сейчас вышла наружу, он кричал очень громко, чтобы Шастун услышал его. — Я полный дурак! Я обвинил тебя во всём! Я не мог признать свою вину…не мог тебе сказать правду, боялся непонятно чего. Я хотел, хотел поговорить с тобой тогда, но почему-то не позволил себе этого… Хотел узнать, что с тобой было, но решил зачем мне всё это?! А сейчас жалею, что был таким слабым… Я должен был всё узнать, успокоить тебя, дать тебе шанс высказаться…должен был! Но не сделал этого… Осознание пришло так поздно… Сегодня я должен был улететь. Но в аэропорту мне позвонил Серёжа и всё сказал…я думал это шутка или ему показалось, а со временем дошло, что не мог человек так шутить… А потом вижу тебя на краю. Ты одел этот костюм…наверное, ты понял, что я купил его специально для тебя? Обманул даже в такой вещи, я не сдержал своих слов вообще. Почему я такой мерзкий? Антон, ты не должен был встречать меня…я не достоин тебя. Но самое главное, что я хочу сказать, я всё ещё люблю тебя, я не смогу принять твою смерть, Антон! Люблю больше всей жизни! Люблю до ненависти…
Антон даже не понял, как оказался летящим в воздухе, это случилось так быстро, так сумбурно, так странно. Он летел и не чувствовал ничего, ни холода, ни ветра, ни вообще понятия того, что он летит. После он увидел Арсения, сначала он подумал, что уже умер, и к нему летел ангел, но потом при прикосновении понял, что он все ещё жив. Только поздно было уже что-либо осознавать, ведь итог понятен.
Он вроде плачет, а может быть и нет. Перед его глазами ничего, пустота. Та пустота, которая была раньше, давненько. Про которую он успел забыть. Эта проклятая вещь, преследующая его. То от чего он так и не смог избавится, то, что осталось с ним до конца. Его глаза открыты, но его взгляд застыл, сфокусировался на чём-то непонятном. Он чувствовал Арсения, его тепло. И слышал его слова, слова, которые заставили его слезы литься ещё сильнее, что заставило тело стать ещё холоднее. Он хотел бы ответить что-то, но попросту не мог открыть рот, разомкнуть губы, произнести хоть какой-то звук. Он лишь улыбнулся, улыбнулся в тот момент, когда летел, когда плакал изо всей мощи. Неужели три месяца закончатся именно так? Печальным исходом. Да. Не бывает же чудес. Всё жестоко в этом мире, не может появится ангел-спаситель, смерть неизбежна, она у всех разная, у кого-то по естественным причинам, кто-то захотел сам. А передумать ведь нельзя! Слишком поздно.
Слова любви, признание во всём, некоторое раскаяние вызывает бурные эмоции. Но вот на лице появляется только улыбка, такая добрая и невинная, совершенно беззаботная. Он отпустил всё, согласился со всем, принял свою смерть. Понял, что она неизбежна. Эта невозможность что-либо изменить убивает.
— Спасибо… Ха-х, — начался истерический смех. — Спасибо! Я ведь тоже тебя люблю и любил, если бы не ты…возможно мы бы и не летели сейчас. Хотя кто его знает, может я ещё бы раньше сдох. Да, точно, я бы сдох ещё в той серой квартирке, так бы никто и не узнал, что я умер. Я всё понимаю, понимаю, почему ты отстранился от меня. Знаешь, я сейчас вообще не я, я сам себя не узнаю, — Антон смотрит в глаза Арсения. — Но всё же, думаю после моей смерти, у тебя всё будет только лучше! Ведь всё, что не делается, всё к лучшему! Пока! — Антон расставил руки в стороны, выглядело словно все силы вышли из него.
В последние секунды перед падением они были такие открытые, честные. Они показали себя настоящих…таких, какие были в самом начале своего пути. Искренние ребята, добрые и мечтающие. А главное любящие друг друга. Если бы не середина их пути, то они такими были бы всегда, от начала и до конца. А тут они просто сломались…
Резкий шум, всё болит, глаза открыть почти невозможно. Да и открыв, Арсений заметил лишь ярко-алую кровь по всюду, под собой расплющенное, в странной позе тело Антона, крик сирен, рядом стоящие тёмные силуэты кричали о помощи. Мерзкое ощущение, словно ты лежишь в какой-то густой жидкости, которая обволакивает твоё тело всё больше и больше. Попов не двигается, только наблюдает и слушает. Где Антоша? Тоши больше нет, осталось лишь его неестественное тело. Его глаза открыты, но в них нет ничего, на его лице улыбка, но эта улыбка показывает всю боль и страх.
Кажется, медики подошли, они поднимают Арсения и кладут на носилки, вроде бы его что-то спрашивают, но он не смог расслышать, да и ответить тоже. Его занесли внутрь машины. Глаза закрываются сами по себе, слух постепенно пропадает. А дальше ничего. Темнота и полная тишина…
