***
Приглушённый стук отёко о стол вырвал Аято из раздумий. Слабый тёплый свет разливался от бумажного фонаря над ними, отбрасывая тени на деревянные стены, но отчего-то не привносил ни капли уюта в общую атмосферу помещения. Высокие растения стеной окружали некоторые столы, включая этот, надёжно скрывая от чужих глаз, а жужжание разговоров защищало от любопытных ушей. Чистота заведения контрастировала с беспорядками на улице, и хоть посетители не были изысканными богачами, здесь было довольно неплохо. Однако стойкое ощущение дискомфорта с каждой минутой возрастало. Нервно постукивая пальцами по столу, Горо выжидающе уставился на мужчину перед собой. Аято отпил сакэ, собираясь с мыслями. — Это ваших рук дело, я прав? — Да. Конечно, ты знаешь, — парень мотнул головой, отводя глаза. — Только не говори, что тебе их жаль. — Нет, но я не в праве судить. Как и вы. Люди мертвы. Не один человек, и даже не два. Как минимум восемь трупов. Их невозможно игнорировать. — Ты знаешь, какова цена, — Горо посмотрел на Аято со вскипающей злостью в глазах. Пальцы всё ещё бегали по столу с глухим стуком. Камисато поднёс руку к лицу, потирая переносицу. Да, цена была давно известна им всем. Однако принципы и логика уже долгое время вели свою отдельную войну в его голове. — Знаю, просто… — он тяжело вздохнул, подыскивая правильные слова. — Просто скажи мне, что это всё не просто так. Что вы знаете, что делаете. Всё идёт по плану Сангономии? Горо молчал. Его зрачки забегали в разные стороны, словно он пытался отыскать ответ среди многочисленных мыслей. Аято чувствовал, как напряжение зарождается внутри. Как оно бурлит, подступая к грудной клетке. — Ты ведь видел Кудзё? Почему вы не схватили её тогда? — Тут всё… сложно, — злость Горо сменилась на страх: сейчас он до нелепости сильно напоминал виноватого щенка. — Да сколько вы за ней гоняетесь? — едва удерживаясь от того, чтобы повысить голос, Аято сжал ладони в кулаки. — Ладно, только… — не закончив фразу, Горо наклонился ближе. Он посмотрел по сторонам, будто ожидая увидеть шпионов за ближайшим цветком, и продолжил. — Я не могу на это повлиять. Было много удачных моментов, когда её превосходительство могла убить Тэнгу или взять в плен. В последний раз тоже. Но почему-то… Я не знаю, почему, но она ни разу не попыталась. Может, у неё есть сверхсекретный план, но так как это продолжается очень давно… Я уже так не думаю, — Горо откинулся назад, ещё раз украдкой осмотревшись вокруг. — В любом случае мы её уже давно не видели. — В каком смысле не видели? — Ну, она периодически появлялась то тут, то там, но уже несколько недель о ней ничего не слышно. Никто её не видел, не было никаких масштабных преступлений, думаю, ты и сам это заметил. Может, они просто залегли на дно после недавнего, но это всё как-то странно. Неверие всё ещё назойливо крутилось в голове Аято, пока он пытался осмыслить сказанное. Кудзё Сара была, несомненно, большой проблемой, но тот факт, что глава Сопротивления, скорее всего, не имеет чёткого плана, был гораздо более ошеломляющим, чем весть о пропаже Тэнгу. — Ладно… ладно. Раз она пропала, то лучшего момента для нападения найти нельзя, так ведь? Вам нужны люди? Горо помотал головой, снова выглядя виноватым. — Пока нет. Сангономия давно не посвящала меня в свои планы, мы не особо действуем в последнее время. — Но вы ведь не надеетесь на то, что всё уляжется просто так? — настал черёд Аято злиться. — Я согласился помогать не для того, чтобы ещё и за вами покрывать кучи трупов. Иначе вы ничуть не лучше их! — Я знаю, Аято! Мне тоже это не нравится, поверь. Я тоже хочу прихлопнуть их раз и навсегда, но ты понимаешь… От меня такие глобальные решения не зависят. — Нет, не понимаю, Горо. Не понимаю, почему вы всё ещё ничего не предприняли. А ты это продолжаешь поддерживать. Некоторое время они просто смотрели друг другу в глаза, не находя новых слов. Медленно встав со своего места, Аято медленно и чётко сказал, не глядя на Горо: — Передай Сангономии, что я откажусь от сотрудничества с Сопротивлением, если она будет продолжать бездействовать. Горо сжал челюсти, но ничего не ответил, позволив Камисато раствориться в безжизненных огнях города.***
Открыв дверь, Аято почувствовал, что в этот раз атмосфера была чуть более уютной чем обычно. Гнетущая безысходность отошла на второй план, дав место… смеху? Кто-то ещё способен испытывать радость? Опешив, парень остановился, всё ещё сжимая дверную ручку. Высокий и нежный смех Аяки, такой хрупкий и приглушённый — наверняка по привычке прикрывает рот ладонью, и мягкий, тёплый смех Томы. Как давно он их не слышал, как давно имел возможность разглядеть их лица. Может, и правда стоит отодвинуть свои обязанности на время. Ради них. Он аккуратно закрыл дверь, но не услышать этого не могли. На то, что голоса притихли, он не обратил внимания, пока заходил в комнату с умилённой улыбкой, предвкушая радость этих двоих. Однако его сердце пропустило удар, как только он увидел её. Она. Аято резко остановился, прокручивая в голове тысячи мыслей и планов. Глаза метались по комнате, цеплялись за лица сестры и друга, но неизменно притягивались к воплощению смерти. К девушке, которая собственными руками убила многих его знакомых. Которая руководила преступностью. Она несла на своих плечах смерть и разрушения, а сейчас с невинным лицом запуганного кролика сидела в его чёртовой гостиной. — Аято, это… — виновато начала Аяка, но брат грубо её перебил. — Я знаю, кто это. И не понимаю, какого чёрта… — Аято, давай поговорим не здесь, — Тома встал, успокаивающе положив руку ему на плечо. Ненависть жгла Аято изнутри, и только спокойное лицо друга сдерживало от необратимых действий. Что-то не так. — Пожалуйста. Бросив полный ненависти взгляд на испуганное лицо девушки, обхватившей руками колени, Аято вышел на кухню. Он прекрасно умел держать себя в руках, но сейчас агрессия лилась по его венам, жестокие воспоминания подпитывали силы и нож в руке казался самой естественной вещью на свете. Единственная причина, по которой он не напал сразу же — отсутствие мгновенной реакции с её стороны. Она была испугана и явно не распознала в нём угрозу, хотя настоящая Тэнгу знала Аято в лицо. — Что она здесь делает? — спросил он сквозь, зубы, уставившись на Тому. — Вы же её узнали, да? — Я узнал, да, но не сразу, и пока не говорил Аяке. Мы нашли… — Не сразу?! Сколько она тут находится? — Всего два дня. Послушай. Она ничего не помнит. Вообще ничего. Мы нашли её вчера раненую — Аяка не могла пройти мимо — а узнали только сегодня утром. Вот оно что. Убийца, не помнящий своих жертв. Преступник, не знающий о своих преступлениях. Клишированная фраза мгновенно всплыла в памяти: незнание не освобождает от ответственности. — И это твоё оправдание? Не помнит сейчас, так вспомнит потом. Поверь, она не побрезгует отблагодарить вас за доброту убийством. Ты вообще понимаешь, как она опасна? Что могло бы случиться, если бы всё было подстроено? Аято ухватился руками за край столешницы. Паника накатила словно ледяной водопад — убийца, настоящий убийца рядом с самыми дорогими для него людьми. Беззащитными. — Почему не позвал меня? Как ты… Просто почему? — беспомощно уперев пальцы в виски, он закрыл глаза, пытаясь осознать ситуацию. Что делать дальше? Что делать с убийцей на его диване? — Не срывайся. Я знаю, что ты хочешь с ней сделать, но давай не будем принимать поспешных решений. Как минимум, мы сможем узнать её слабости и характер — на будущее. — Нам не придётся ничего узнавать на будущее, потому что мы сдадим её в руки правосудию! — Ты же прекрасно знаешь, что Сангономия перехватит такого важного человека. Не получится никакой справедливости, её просто запытают. А она даже имени своего не помнит. — Я буду очень рад, если она испытает страдания, равные её многочисленным преступлениям. И не я один, — ядовито выплюнул он с отвращением. — Но это будет не справедливое правосудие, — несколько секунд они молча смотрели друг на друга. Тома сдался первым. — Хорошо, представь, что мы сможем обратить её способности против её же союзников! Да, она не помнит ничего полезного о них, но её физическая подготовка впечатляющая. — Она ничего не помнит, а ты собрался отправлять её в бой? Очень умно, Тома. — Ладно, послушай, — даже для Томы стало тяжело находить оправдания, — решение за тобой. Ты знаешь, что я всегда поддержу вас обоих. Просто… подумай. Не делай поспешного решения, ладно? Он снова положил руку Аято на плечо, сжал его в поддерживающем жесте и вышел из кухни. И снова он должен играть свою роль главы семьи. Решать самые сложные проблемы, следить за близкими людьми. Защищать народ, медленно умирающий на улицах. Помощи ждать неоткуда — выбрав несколько сторон, в итоге он остался один. Кудзё Сара, она же генерал Тэнгу. Устранив её, вся иерархия разрушится — в этом Аято был уверен до сегодняшнего вечера. Мафия осталась без своего главного козыря, при чём по словам Горо довольно давно, а Сопротивление медлило. Тайные мотивы Сангономии очень напрягали — она определённо задумала что-то странное. О сдаче Тэнгу Сопротивлению после разговора с Горо не могло быть и речи. О справедливом суде тоже можно было забыть — принимая взятки от мафии за сокрытие трупов, правоохранительные органы озолотились бы на помиловании Кудзё. Убить её самостоятельно? Нет, смерть — слишком лёгкое наказание. Пытки? Вот этого уже принципы Аято не позволяли. Аяка бы тоже этого не вынесла, если узнала. И снова тупик. Аято стукнул ладонью по столу, сдерживая подступающую ненависть, смешанную с безысходностью. Хорошо, что он к этому привык. Его тихие шаги были услышаны всеми в комнате. Стараясь скрыть злость во взгляде, он сверлил сжавшуюся на диване Тэнгу глазами. — Она может остаться. Пока. Аяка выдохнула с облегчением, подбежав к брату с объятиями. Тома кивнул с благодарностью, считывая с лица Аято угрозу. Они оба будут за ней следить, это было единственным утешением. Однако назойливая мысль стойко застряла в голове: он выбрал то, что презирал больше всего на свете — бездействие.