В олицетворении лица твоего вижу я луну, Как же я хочу почувствовать любовь твою. Позволить, узнать, ощутить, впустить в сердце своё — полюбить, Увидеть, как ты целуешь меня, почувствовать, Поддержать, слёзы вытереть, посочувствовать, Подарить тепло и прижать, как невинное дитя, И взаимно ощущая Твою любовь, тепло, сердцебиение ко мне, И обратись к луне, где совсем наедине, освещала его любимое мне лицо.
В глазах рыдала жизнь, в душе — любовь, в сердце — он. В их глазах огонь, на устах только эти четыре слова. Готова? «Подари мне свою любовь»
Чонгук продолжал сидеть на коленях, сквозь темноту можно было увидеть его красные щеки и услышать, как он нервно дышит, как его сердце громко стучит. «Наверное, в его голове безумие, а, может, радость?» Чонгук со страхом в глазах смотрел на юношу стоявшего посреди помещения, где большое небо сверху освещало удивлённое лицо Тэхёна. Последний просто умирал от этого чувства, он был зависим от слов Чонгука. Неужели не только у него в сердце бушевало это чувство? «Твоя речь прекрасна, и не стоит её стыдиться. В твоих глазах страх? Ты боишься, что то, что ты произнёс — чушь? Поверь, мне ещё долго будет сниться это. До самой смерти. Знал бы ты, как болит моё сердце. Как страшно мне из-за того, что боюсь сделать тебе ещё больнее. Ты безумный человек. Единственный, кого я впервые услышав, посчитал прекрасным изнутри, и я не ошибся. Знаю таких мало, но дай Бог побольше таких людей. Они прекрасны» Они продолжали смотреть друг на друга в этой эйфории, тишине. Это не смущало, а вдохновляло, но что-либо молвить не позволяло. Это было шокирующим моментом. Они сейчас ловили друг друга позолоченным взглядом, нервными дыханием и сердцебиением. Ким улыбнулся, и его уста соизволили молвить столь долго ожидаемый ответ: — У меня в животе бабочки, — засмеялся парень. — Они везде. В голове, в душе́ и тут, — показывал указательным пальцем на сердце. По обе стороны тишина, но как только Тэхён начал медленно подходить к Чону — тот поднялся на ноги и начал пристально смотреть ему в глаза. «Да, это безумно стыдно, но, видимо, Тэхёну приятно. Я подарил ему эти слова, чтобы подарить нам шанс на любовь» Уста были приподняты от улыбки. Это заставляло смущаться Чонгука, ведь он думал, что Тэхён смеётся над этим происшествием. — Я тебя смущаю? Ты не должен смущаться меня, — Чонгук взглянул в тёмные глаза напротив, сквозь эту темень, и побледнел от холода, исходящего от рук Тэхёна, который поднял его лицо. Чонгук взял своими тёплыми ладонями его руки пытаясь согреть, отчего у Кима пошли мурашки — никто ещё не пытался коснуться его. «Мои руки холодные, потому что при болезни конечности всегда холодные, но ты согрей моё сердце. Ну же… Притронься к нему, и ты почувствуешь этот холод» «Как же хочется это сказать вслух, но моё сердце уже тает от его прикосновений к моим рукам» Уже глубокая ночь, осенний ветер приносил холод. Но им тепло — им достаточно одного взгляда друг друга. Это, пока что, только в их разуме, но они понимают, что жаждут любви, тепла. — То, что происходило… — неуверенно молвил Чон, сжимая в ладонях ручки Кима. — Забудем это, пожалуйста. Я не смогу уснуть, если ты будешь думать об этом стыде, который ты застал в этом святом месте, — его глаза говорили о другом. Он хотел, чтобы Тэхён думал об этом, о нём, но его пугает, что он смеётся над этим. — Забудем? «Хотелось бы, но…», — подумал Ким. — А я не смогу уснуть, потому что буду думать об этом, о тебе, твоих глазах, твоей речи, твоих устах, — он увидел в глазах Чонгука искру. Он заблистал, но ему всё так же было неловко. —Знаешь, что это за место? — осматривая позолоченную арку, возле которой они стояли, спросил Ким. — Здесь когда-то молодые пары вязали свою жизнь. Почему же это место сейчас так выглядит? По всюду руины, а эти святые вещи и пальцем никто не тронул. Когда-то одна молодая пара обручилась тут. Лет так сто назад. Они поклялись Богу, что будут вечно любить друг друга. Но она умерла, от неизлечимой болезни. Парень сошёл с ума, и спалил это место, ведь считал, что Бог украл у него его любовь. С того момента это место считают проклятым, — Ким улыбнулся, посмотрев, как Чонгук с переживанием слушал его рассказ. — Но… Это лишь догадки, ведь другие источники говорят, что это место было развалено после Второй Мировой Войны, — его перебивает Чонгук, в глазах которого пульсируют эмоции: — Скажи… Скажи, что это не сон, Ким Тэхён, — собеседник улыбнулся, взял в ладони его лицо и молвил: — Это мир иной, Чон Чонгук. Безумец. «Ты заставляешь меня полюбить тебя, заставляешь впустить тебя в моё сердце, но разве я уже не влюблён? Моё сердце заливается кровью по ночам, потому что я думаю о том, чтобы сделать счастливым этого юношу, а не забрать у него тот лучик счастья, который он заслуживает. Почему я должен себя ограничивать в чём-то? Ким Тэхён, возьми его за руку и убеги, куда глаза глядят. Нет… От судьбы не убежишь. От смерти, в том числе. Но всё же. Этот юноша будет последним, кого бы я хотел увидеть перед смертью и последнее, что я хотел бы чувствовать — нашу с ним любовь. Он — мою. Я — его. Мне надоело думать о том, что я убью жизнь этого парня. Скорее он убьет мою, если я откажу даровать себе любовь, поэтому позволь себе это единственное спасение, которое даёт тебе в руки Бог. Соверши это безумие, которое даёт тебе Сущий — полюби. Чтобы умереть с сердцем, которое познало это чувство. Столь жизненное страдание, на которое Бог даёт шанс, чтобы ощутить каково это — счастье» «Чимин хочет, чтобы я наконец побыл счастливым, потому что считает, что это — то самое спасение в этом нелёгком состоянии. Он хочет видеть мою улыбку, чтобы я не жалел ни о чём»* * *
Это было прекрасное утро, когда Тэхён первый раз проснулся не от дискомфорта, когда его тошнит и невыносимо кружится голова, а от того, что приснился сон. Это было как наяву, потому что они чувствовали их чувства и сердцебиения. Но Тэхёна отвлекла от воспоминаний боль в руке. «Почему она так тревожит?» Ким взглянул на запястье, где была большая царапина, которая кровоточила. Его кинуло в дрожь, что заставило чувствовать странные эмоции, но Тэхён улыбнулся. Он радовался, потому что это был не сон — эту царапину он получил в результате с соприкосновением к стеклянной позолоченной арке в церкви. Ким, кажись, уже терял рассудок, потому что забывал происшедшие моменты. «Да, Тэхён, совсем скоро ты и своё имя забудешь» Тэхён достал с ящика блокнот, в котором он уже пятый день записывает буквально каждую деталь того, что происходит с ним в течение дня. «Почему же я делаю это? Ответ прост: чтобы близкие мне люди прочитали историю моей жизни и смерти, и ощутили эмоции, чувства моей души и больного сердца, желания, которые я пережил за тридцать дней. Как мне приходилось прожить этот Ад, полюбить, принять, улыбнуться. Моя любовь к Чон Чонгуку. Хотелось бы, чтобы и он это когда-то прочитал, но это убьет его. Ведь он почувствует всю боль, которую ощущал я, ведь весь сюжет о тебе, Чон Чонгук. Блокнот любви Ким Тэхёна. Блокнот о моих страданиях, о чувствах, которые пылают в крови, об эмоциях, которые рвут мое сердце. Я записываю каждую деталь, чтобы Пак Чимин — мой любимый друг — смог прочитать эти записи. Чтобы он гордился мной, потому что я выдержал эти мучения, я нашел любовь, позволил себе получить и ощутить любовь. Несмотря на мою смертельную болезнь, я позволил себе полюбить… Хотелось бы такой сюжет. Но уже жизнь забрала пять дней моей короткой жизни. Разве не много времени мне оставили на любовь? Двадцать пять, может, ещё даже и меньше. Что ж, я успею. После моей смерти, хочу чтобы все мои любимые прочли этот блокнот, и поняли, как я любил их. Как я прожил это время и дошел до самого конца, до этого тяжёлого финала. Почему я ушел? Как смог оставить его там одного? Помню только, как мы смотрели друг на друга, а очнулся уже в прекрасном состоянии. Что же там произошло, что заставило мой разум забыть это? Я бы не оставил его там одного без какого-либо ответа, ибо же ничего не сказав. Так получилось, что я ничего не помню. Но, если бы я что-то сделал не то — не проснулся бы с таким настроением, Наверное, произошло что-то хорошее. Но это осталось только в сердце, потому что разум не даёт доступ к этому. Стоит мне расслабиться — появляется прекрасное место, где мои мысли сосредоточены. Лошадиная ферма. Я там часто бываю, это домик у леса за городом, где с десять лошадей, за которыми я присматриваю как волонтёр. Это единственная терапия, лошади едины, они могут выслушать, а когда очень плохо можно устроить и верховую прогулку по зелёному лесу. Но такие прогулки прекрасны весной, ибо же летом, но… Осенью это ещё прекрасней. Ведь лес желтеет, и сидя на лошади это рассмотреть ещё проще. Многие хотят стать волонтерами: бывало, ко мне приходило пару человек, чтобы побывать с лошадьми. Это прекрасно, когда люди получают гармонию от животных, ведь лошадь, это единое животное, которое сопереживает человеку, оно его понимает. Хотел бы я тебя там поводить, Чон Чонгук. Тебе бы понравилось. Помню летом, когда-то утром, в часов так пять, когда трава была в росе, а небо укрыто туманом, я сидел на пороге домика у леса и смотрел, как пасутся лошади. Это было так прекрасно. Меня это вдохновило, и я в придумал стих, который и сейчас хорошо помню. Я его произношу, когда бываю в этом месте. В месте, где исцеляю свою душу, где природа повышает моральное состояние. Я не писатель и не поэт, но это лишь залечивало мое сердце, которое страдало от потери отца и до сегодняшнего дня.».* * *
Лето, небо в тумане, а трава в росе,
Моя душа все ещё спит в золотой косе.
Это терапия, мое моральное настроение,
В городе через несколько дней будет подавление.
Чистый воздух, и эти животные, которые понимают тебя лучше, чем человек,
Это как жизнь с чистого листа, как тот самый флэшбэк.
Здесь воздух чище, чем твоя грешная душа,
Твои слова, словно утешая.
Выдают лишь ложь, которая всему миру смешна; говорит мне о том, что мир жесток.
И я лишь здесь найдя закуток,
Где могу спрятаться со своей душой и разумом.
Чтобы увидеть смерть свою черноглазую,
Один на один.
— Чон Чонгук, вы прекрасно готовите, а вот ваши круассаны напоминают мне одно место, — молвил клиент, осматривая молодого юношу за барной стойкой. — Извольте поделиться этим местом? — скромно ответил юноша. — Это прекрасное место в лесу, где можно собраться со своими мыслями и набраться больше сил и мотивации. Это лошадиная ферма, кто там хозяин — неизвестно, но знаю, что молодой волонтёр соблюдает там порядок. Чон Чонгук, вам стоит там побывать, наберётесь больше вдохновения и отдохнете заодно, — произнесла пожилая женщина и поблагодарила за пакет с заказом. — Обязательно побываю в этом месте, — Чонгук все это время думал о Киме, о такой же повторной встречи, чтобы их сердца бились в унисон, а взгляды были сосредоточены друг на друга. Когда на устах крутятся речи, но нет возможности их молвить. Это страх быть отвергнутым, непонятым, но ведь оба хотят этого и понимают чувства друг друга, но боятся молвить пару слов, чтобы описать свои чувства друг к другу. «Ким Тэхён, ты убиваешь меня изнутри, заставляешь разум мой думать только о тебе. Сердце стучать мое только к тебе, душу болеть. Потому что нет мягких слов от тебя, чтобы быть счастливым. Я мечтаю побывать на лошадиной ферме, в прекрасном осеннем лесу в месте с тобой, чтобы в ранее утро, когда роса на траве, а небо в тумане, воздух чистый, как жизнь с чистого листа, как тот самый флэшбэк. Чтобы мы — не как чужие люди, а взяв тебя за твою холодную ладонь, согреть ее своей. Сгореть твое сердце своим. Накрыть твои чистые уста своими. И почувствовать нашу любовь. Твою — ко мне. Мою — к тебе. Что же ты делаешь со мною, Ким Тэхён? Что же ты делаешь с моим сердцем, с моим разумом, моей душой? «Той ночью ты не ушел» — это то, что я хотел бы тебе сказать при встрече»* * *
Ким все это время добирался к тому месту. И уже, после долгой часовой ходьбы через горы, он был в этом месте. Там было так по-домашнему так по родному. Уютно, тихо, никто не осудит. Ким Тэхён подошёл к лошади и начал гладить. Белая лошадь жевала жёлтую траву и брыкалась. «Была бы возможность я бы здесь остался навсегда. До конца своих дней, до конца своей жизни». — Есть кто?! — внезапно послышался голос за калиткой, что вела на ферму. Ким отстранился от лошади и с непониманием прошел к калитке, посмотреть, что за гости решили поведать это место. Может, какие-то туристы заинтересовались этим местом, может, покататься на лошадях хотят. — Есть, — произнес Ким, открыв двери и застыв, видя в проходе Чонгука. Юноша стоял и улыбался, но тоже не ожидал здесь увидеть Кима. Они были оба в неком трансе, что заставило обоих неловко стоять и смотреть друг на друга непонимающим взглядом. Пока Ким не замолвил. — Не смей смущаться, и не заставляй смущаться меня, проходи, — Ким провел парня к лошадям, и Чонгук почувствовал облегчение. Ему не было неловко, тот просто не знал, как себя вести с Тэхеном, ведь его сердце неравнодушно к нему. Он не знал, что делать, что говорить. — Хорошее место, — молвил Чон и улыбался, тот подошел к большой ограде, за которой было с десяток лошадей, тот принялся глядеть на одну из них и получать от этого удовольствие. Ким наблюдал за ним, и ему было приятно, он не осудил его вкусы, предпочтения. — Вчера, — молвил с паузой Чон, что заставило заинтересоваться Кима. — Вчера, когда мы виделись, — тот взглянул на Кима, у которого был взволнованный вид, ведь он не помнит, как и что заставило его покинуть то место, и как всё закончилось. — Ты взял меня за руку. У тебя были они холодные, поэтому я попытался согреть их. Ты велел мне согреть твое сердце, — Чон посмотрел на Кима, который был удивлен услышанному. Его сердце громко стучит, душа разрывается, ведь он осмелился сказать о своих чувствах. Он осмелился сказать, что чувствует к нему, показать свои чувства. Но разве это не ошибка? «Если это ошибка я умру скорее, прямо сейчас готов умереть от стыда. Сквозь землю провалиться, только не видеть его красивые карие глаза, которые жаждут любви. Которые жаждут тепла, моих чувств, взаимных чувств» Ким Тэхён улыбнулся, скрывая свой стыд, но эмоции не давали ему управлять собой, чувства не давали нормально сосредоточиться на своем, поэтому и молвил сумасшествие. — Тогда согрей, Чонгук? Позволь, тронуть ещё раз твои теплые руки. Позволь, ещё раз ощутить теплоту твоего тела, коснись таким образом моего сердца, — Тэхён дрожал, умирал от стыда, но возносился от сказанного, он жаждал ещё хотя бы одного соприкосновения с его нежными руками. На улице был приятный обед, сегодня прекрасный тёплый день, ну, наверное, эта теплота все-таки к дождю. Вмиг на голубом небе появилось много туч, и день стал немного серее. Чонгук скрывал свои мурашки на теле от речи Кима. Он уже готов был накинуться на него, соизволить коснуться всего: и сердца, и губ. Но это только прихоти парня, и он сдержанно вел себя. Чонгук скрывал свое счастье, свою улыбку. Он мечтал ещё раз ощутить холод его рук, и как они постепенно становятся тёплыми. — Чего ты ждёшь? — подавая свои ладони парню, произнес Ким. — Сожми в своих ладонях, дай наконец ощутить тепло. Твоё тепло, — Чонгук подошёл, взял его холодные руки, мгновенно ощутив холод, сжал его ладони в своих. Это действие заставило вздрогнуть. Тактильность — это то, что под запретом у Тэхёна, но что же с ним творится. Он позволяет этому юноше все. «Наверное, потому что я к нему всё-таки не равнодушен» Чонгук смотрел ему в глаза и видел эту жажду любить, но понимал, что сойдёт с ума, если даст ему шанс на любовь. «Это будет сумасшедшая любовь, ведь я любить не умею». — Мои руки холодные? Ты представь, какое сердце, — Ким облизал свои губы, глядя ему в глаза. «Он готов был сблизиться и коснуться губ моих. Почему же ты медлишь? Поверь. Я этого хочу больше, чем ты. Но боюсь, что попаду в ловушку. Попаду в клетку любви, и буду любить тебя, пока не умру и не сделаю тебе больно. Хотя. Скорее я умру от твоей любви ко мне, ведь, то как ты смотришь на меня уже убивает меня изнутри. Ты убиваешь меня своей красотой, своей симпатией. Глазами, теплом твоих рук» — Тогда, — с паузой молвил Чон. — Позволь, мне растопить твое сердце, позволь коснуться и его, разбудить любовь в нем, — Чонгук сильнее сжал руки Тэхёна, что заставило Кима выйти с транса, тот не знал, что ответить. Его глаза все же заставляли его молчать. Уже руки Кима потели от подаренного тепла Чонгука, может, это и от их страстных и странных разговоров, которые вероятно всего ответами на вопросы не закончатся. Это происшествие так добром и не закончилось, вмиг, прогремел гром, и пошел маленький осенний дождик, который моментально все усиливался и усиливался. Они все продолжали смотреть друг на друга. Не поняли, что произошло, но Ким схватил Чонгука за руку и побежал в укрытие, с фермы бежать, примерно, метров сто к лесному домику. Ким сжал теплую руку Чонгука и повел за собой, они бежали, улыбаясь, и пытались не засмеяться на все поле. Этот момент был в их сердцах, ведь это даже не впервые. Они мокрые, их вещи влажные, в которых, наверное, совсем неудобно и некомфортно, но им все равно. Было прекрасно пережить этот момент вдвоем. Их ничего не волновало, лишь мечтали умедлить процесс, чтобы ещё дольше подержать друг друга за руки и побыть вместе. Они забежали в домик и с отдышкой смотрели друг на друга, с их одежды и волос стекала вода. Их тяжёлые дыхания звучали в унисон, вмиг, тишина, и оба начали смеяться. Их рассмешило, что недавно они говорили о любви, а сейчас стояли мокрые. «И смеялись с этой ситуации» Ким Тэхён подал парню плед и засуетился варить чай, чтобы быстрее согреться. Чонгук стоял в этом помещении, он стеснялся пройти вглубь. Тот положил рядом плед, снял с себя футболку и выкрутил ее, выжимая излишки воды. По его обнажённому торсу бежала вода. Ким вышел с кухни и замер, тот не глядя на парня, засмущался ещё больше, чем он, подал ему полотенце и свои теплые вещи. Чонгук не стесняясь вытирая свои мокрые волосы, надел сухую футболку Кима и прошел вглубь домика. Это помещение было уютным, все было сделано из дерева. Это место было настолько уютным, что здесь хотелось остаться до конца своих дней. За окном погодка, которая действовала, как снотворное, было хорошее настроение, чтобы поспать. Ким подал чашку зелёного чая Чонгуку. Они оба присели за диван, Ким укутал их обоих в плед, ведь не хотел, чтобы Чонгук заболел, он ещё так молод. «А вот я. Я уже отболел свое. Чимин говорил, что в моем состоянии нужно беречь себя: если промок под дождем — немедля сушиться, потому что ещё одна простуда может ускорить мою смерть. Меня уже не напугаешь, лишь только тот факт, что останусь при смерти, и не буду знать, что такое любовь. Умру, не познав любви» — Зелёный чай? — учуяв аромат напитка, произнес Чонгук. — Мг, — покивал Ким. — Мой любимый. — Тогда мой тоже. Чонгук улыбнулся, тот выпил напиток и укрыл себя пледом, они оба сидели на диване и ощущали друг друга. Напротив них было окно, они смотрели на прекрасную природу, как под дождем бегали лошади. Лес, звук дождя, аромат мебели, которая была сделана с дерева в этом доме. Это заставляло их глаза закрываться, сонные парни пытались не уснуть, но Чонгук сдался, уложив свою голову Тэхёну на плечо, и уснул. Тэхён задрожал. Его теплое дыхание, его мокрые уста, влажные волосы. «Мне бы позавидовал самый дорогой художник в городе. Я вижу, то что видели немногие, кто увлекался искусством. Сочетание природы с человеком, который прекрасен в своем облике» «Спящий юноша выглядел прекрасно, а его уста — так и хотелось коснуться их. Ким Тэхён, не смей!» Он бы хотел этого, но чтобы ощущать это в здравом разуме и взаимно. Но все же, видя это безумие, грех — не сделать этого. Ким смотрел, как юноша мило сопит, и все же закрыв свои глаза, прикоснулся его губ. Тот прикоснулся своими девственными устами к его, да так нежно, чтобы не разбудить, чтобы не умереть со стыда, чтобы не сделать ещё большую глупость. Тот осмелился коснуться его губ. Тот коснулся его сердца. «Ну же, поцелуй меня взаимно. Дай ощутить твой сладкий поцелуй. Но сегодня я целую тебя сам. Впервые. Это прекрасное чувство. Оно заставляет целовать больше, но я не имею права. Это было очень безумно. Но все же, прости. Прости меня, Чон Чонгук. Но я сделал приятно себе — я ощутил твои уста на своих. Я осмелился коснуться губ твоих. Пожалуй, теперь я очарован тобой. Хочу теперь того же и от тебя» Тэхён коснулся ладоней уст своих и замер, по его телу бежали мурашки, тот не чувствовал своего тела. «Что же будет, если мы сделаем это вместе? Взаимно. Я умру? Я задохнусь от этого всего. Посмей лишь тронуть мои ладони, своими тёплыми, отдав мне немного своего тепла. Я схожу с ума, я на следующий день жажду этого вновь. Жажду тепла. Жажду любви твоей, тебя. Что же ты делаешь со мной, Чон Чонгук?» Тэхён посмотрел на спящего юношу и положил его к себе на колени, чтобы лучше рассмотреть парня. Теперь картина была более открытая. Теперь он мог видеть его прекрасное лицо. «Почему же мое сердце такое чувствительное? При виде тебя оно болит. Болит от того, что хочет любить. Что же будет, если я останусь сам доживать те минуты? Не позволю же я тебе быть рядом, пока я убиваю нас вместе? Ты убьешь меня быстрее своим видом. Будь счастлив, Чон Чонгук» «Будь счастлив Ким Тэхён» «Да дай же им всевышняя сила любви! Пускай любят» Ким закрыл глаза и приобнял парня, погружаясь в сладкий сон. Мечтая о сне, где они позволят себе любить и чувствовать свою любовь друг к другу. «Ты самое прекрасное, что было в моей жизни, Чон Чонгук. Я не жалею, что встретил тебя. Ведь я бы погиб быстрее. Погиб, не зная любви. Не зная тебя, Чон Чонгук. Ты — Вселенная, которую подарил мне Бог. Мы встретились совсем недавно, а уже сегодня я умираю от одной мысли о тебе. Это может оказаться ошибкой, эти чувства — лишь иллюзия, а ты — только мои желания. Может, я спятил? Может, это галлюцинации? Но я чувствую тебя на моих коленях, вижу, как ты спишь. Чувствовал, как целовал тебя, и твои уста на моих. Вижу, как ты смотришь на меня с охотой поцеловать. Но, видимо, я опередил тебя. Я бы хотел сделать это при разуме, и, когда ты это ощущаешь, а самое главное принимаешь, позволяешь» «Когда я увидел тебя, тебя обнаженным, то увидел шрам. Шрам на поясе. Надеюсь, это не твоих рук дело, ведь в твоей жизни было много приключений» Тэхён аккуратно встал, чтобы не разбудить Чона и подошёл к столу, где в рамке был рисунок. Рисунок семьи, который очень давно он нашел возле школы, вернее ему было лет шестнадцать, и он шел со школы, а на школьном дворе стоял мальчик. Его вид был взволнован, рядом были мальчуганы, которые раскидывали его рисунки, рвали и смеялись с него. «Я ничего не мог поделать, хоть и они были младше меня. Вмиг подъехал байк, на котором был уже взрослый парень. Тот помог ему собрать все рисунки. После того, я вышел с территории школы, и ветром мне под ноги принесло один из рисунков того мальчика. Он был порван. На рисунке была нарисована семья. Это было очень красиво и мило, что я решил его забрать. Ведь, и в правду, это единственное, что не хватает мне. Семья. Правда, когда я пришел домой, я склеил рисунок и поместил его под стеклянную рамку, только через месяц, я заметил подпись на этом рисунке. Инициал имени «Ч». Это, наверное, буква имени того талантливого мальчика, который нарисовал этот рисунок. Я по сей день храню этот рисунок. Эта семья, она у меня в сердце. Вечно» «Если была бы такая возможность, найти того мальчика, я бы все сделал, чтобы он был счастлив. Ведь рисуют семью только те дети, у которых ее нет. Надеюсь, у этого юноши сейчас все хорошо» «Но знал бы ты, Ким Тэхён. Что этот юноша сейчас крепко спит, думает о том, как бы сделать тебя счастливым. Мечтает создать ту семью, что на его потерянном рисунке. Мечтает о любви и тебе, Тэхён» Ким Тэхён с улыбкой положил этот рисунок, который давал ему вдохновение, прилег к Чонгуку. Попытался обнять его трясущейся рукой, но Чонгук вмиг положил ее на свою талию, крепко прижав к себе, заполняя холодную руку парня теплом. «Что же ты творишь Чонгук. Я так могу и влюбиться, и убиться в любви своей. Твои руки сильные, теплые, скоро я привыкну к ним и не смогу без них и дня. Без тепла твоего»