Echos - Saints
Тэхён уже полчаса пытался разговорить Юнги, узнать, зачем тот так спонтанно и энергично увёл младшего из коридора. Мин до последнего сопротивлялся, оправдываясь началом занятий у профессора Пака, как мог увиливал от ответа, пока Тэ не начал щипать его за бедро. Привлекая всеобщее внимание, ёрзая и шипя от боли за последней партой, Юнги наконец сдался и показал другу статью. В лёгких стало предательски мало воздуха. Идиотский заголовок спровоцировал приступ тахикардии, в груди что-то сжалось и провалилось внутрь. Обычно медовая кожа резко побледнела до оттенка мела, которым профессор Пак так кстати записывал на доске симптомы психологического шока. — Эту реакцию нельзя контролировать, она происходит на бессознательном уровне, — со знанием дела Чимин диктовал студентам теорию, а Юнги в панике наблюдал за практическим примером. — Такое состояние — по сути, транс. Психика подвергается настоящему гипнотическому воздействию, а организм переходит в режим выживания. Человек дистанцируется от событий, приносящих ему дискомфорт, это называется диссоциация, — Тэхён продолжал смотреть в телефон и опять как бы сквозь него. Он выпал из их реальности в какую-то свою. — Чувства заглушаются, чтобы человека не захлестнул страх. В зависимости от ситуации психологический шок может длиться от нескольких минут до нескольких часов, но также возможны неожиданные реакции на те или иные обстоятельства. Безобидные ситуации человек может воспринимать как опасные. В подтверждение слов профессора Тэхён резко встал, громко уронив стул, и с невидящим рассредоточенным взглядом выбежал из аудитории. Он не понимал, куда идёт и зачем, он просто знал, что должен идти. Аудитории сменяли одна другую, пролетая мимо, как картинки сломанного проектора. Лестница. Несколько пролётов вверх. Снова дверь. Привыкшие к тусклому искусственному свету глаза неприятно защипало от яркости солнца, от которого на пустой крыше негде было скрыться. Но пустой она была только на первый взгляд. За вентиляционными трубами, опершись на парапет, умиротворённо спал Чонгук. Тэхён не понимал, почему пришёл именно сюда, и как Чон здесь оказался. Но внутри бурлил всесокрушающий гнев. И стоило ему увидеть Чонгука, как в следующую секунду Тэ, схватив парня за толстовку, поставил его на ноги и резко выбросил вперёд кулак прямо тому в челюсть. Остатки беззаботного сна мигом растворились, заглушаемые тупой болью. Чонгук явно не ожидал такого после их утреннего примирения. Он глухо саркастически хохотнул и, толкнув языком щеку, проверил, всё ли в порядке с зубами. Удар у Тэхёна был на удивление сильный. Кто бы мог подумать, что в этом щуплом на вид парне кроется столько силы, гнева и заглушенной обиды, утопленной на самой глубине сознания. — Допустим, я это заслужил, — Гук с вызовом посмотрел на друга, всё ещё продолжавшего держать его за толстовку. Грудь Тэхёна вздымалась от частого дыхания, ноздри раздувались, как у пышущего гневом быка при виде красной тряпки. А именно так и было. Чонгук был "красной тряпкой" для Тэхёна. Младший потерял весь привычный ритм жизни стоило Чону лишь появиться на горизонте. — Но мог бы ты уточнить за что именно ты меня сейчас ударил? Гук сразу заметил, что что-то не так. Тэ продолжал часто дышать, словно пробежал марафон, зрачки, не останавливаясь, беспорядочно танцевали, а руки потряхивало мелкой дрожью. Но Ким этого не замечал. Он видел только Чонгука — объект удушающей его последние десять лет ненависти. — За что? — заорал Тэ так, что на широкой шее тут же выступили вены. — Да ты, блять, издеваешься надо мной! — отпустив Гука парень, словно сумасшедший, расхохотался, вздернув голову к небу и запустив пальцы в волосы. Это его личный ад на Земле, а Чонгук — его персональный демон. Иначе почему он вынужден страдать всякий раз, когда Чон рядом? Почему каждый раз продолжает верить ему, снова и снова обрекая себя на мучительную боль. И дело вовсе не в идиотской статье. Тэхён чувствовал, что его против воли втянули в какую-то авантюру. — Ты всего сутки в Корее, а уже перевернул всю мою жизнь вверх дном! Дважды! Чонгук искренне пытался понять младшего, но общие расплывчатые формулировки не давали ему и шанса как-то конкретизировать ситуацию. Как он мог так разозлить Тэхёна, всего лишь задремав на крыше? Ему нужно было больше подробностей. — Я знал, что ты по мне скучал, — широко улыбаясь, провоцировал новую вспышку гнева Чонгук. И она не заставила себя долго ждать. Тэхён сорвался и, буквально за один шаг, оказался настолько близко к Гуку, что кончики их носов разделяла всего пара миллиметров. Искрящиеся от ненависти родные глаза в упор смотрели в тёмные зрачки напротив. Внутри Тэхёна шла невыносимая борьба. Он хотел обнять Чонгука, ощутить его тепло, так же сильно, как и сбросить с чёртовой крыши. — Нет! Нет, блять, — переходя с крика на шёпот, нервно выдыхал Тэ. — Я не скучал. Я жил своей грёбаной жизнью. Но пришёл ты и разрушил всё привычное мне. Снова! — Тэхёни, — Чонгук поднял ладонь к бледной щеке Кима. Всего на мгновение Тэ закрыл глаза и с нежностью подался навстречу родному теплу, но через секунду отскочил как ошпаренный. — Не смей меня так называть! — на глаза выступили слёзы, голос был готов в любой момент сорваться от крика. — Я больше не тот мальчишка по соседству! У тебя нет права меня так называть, Чонгук. Последнюю фразу Тэхён сказал уже совсем тихо, словно сам не верил своим словам и надеялся, что они затеряются среди спустившегося с горы ветра. — А Юнги, значит, можно? — вопросительно дёрнул бровью Чонгук. Он понимал, что играет с пламенем, разгорающимся внутри Тэхёна, но не мог остановиться. Спустя годы разлуки любое общение с ним радовало парня, пусть даже и изводящее сердце от щемящей боли. — Причём здесь Юнги? — Тэхён непонимающе уставился на собеседника, словно тот задал до абсурда идиотский вопрос о времени перелёта пингвинов. — Он же — моя замена, — Чонгук был противен сам себе. Он настолько погряз в токсичном притворстве, что не мог заставить себя замолчать. Он видел, как каждое его слово делает Тэхёну больно, и эта боль раскалывала его душу на части. — Хорошо постарался, кстати, можешь поблагодарить его от меня! Из тени, отбрасываемой дверью, безмолвно отделилась щуплая фигура. Чонгука пугало непроницаемое выражение лица парня. Юнги смотрел грубо и безразлично, всем своим видом излучая презрение. Гук не понимал, за что этот парень так его невзлюбил с момента их встречи, ведь они даже не знакомы толком. В отличие от Тэхёна, чей гнев был чуть ли не физически осязаем, чувства Юнги скрывались за маской равнодушия. Такую же Чонгук ежедневно носил сам, под ней же прятался и сейчас. Сначала он решил, что Мин Юнги — вечно холодный и бесчувственный, но, когда тот проходил мимо младшего, то ободряюще сжал его руку, улыбнулся уголками губ, а лёд в его глазах бесследно растаял. Но лишь на те несколько секунд, что он смотрел на Тэхёна. В следующее мгновение Юнги вернул Чону ничего не выражающий взгляд. Нельзя было с уверенностью сказать, хочет он прибить его прямо на месте или заставить страдать за причинённую Тэхёну боль. Чонгук даже не успел среагировать, когда Юнги с невозмутимым спокойствием врезал ему, лишь слизнул кровь с разбитой губы. — Я замена? — по крыше разнесся зловещий с лёгкой хрипотцой смех. Юн задумчиво потирал стёсанные костяшки, размышляя, не ударить ли Чонгука ещё раз. — Ты, должно быть, перегрелся в своей Калифорнии. Тэхён — мой друг, лучший друг. Где ты был, когда его ломало от потери близкого человека? Чонгук едва заметно вздрогнул, услышав эти слова. Тэхёна ломало? Почему? Неужели речь о нём самом? Этого просто не может быть. Он ведь даже не писал ему и не звонил после того, как Чон уехал. Не может быть, чтобы он страдал. Только не Тэхён. — Тэхёни, — Гук не обращал на Юнги внимания. Игнорировать ненужных ему людей стало в какой-то момент его специализацией. Ему было плевать на всё, что говорил или делал этот малознакомый парень. Он лишь с надеждой смотрел в полные едва сдерживаемых слёз глаза друга. — Помнишь, как мы поклялись друг другу? Тогда, в домике на дереве... — Чонгук, нам было двенадцать, — Тэ зажмурился, и скопившаяся влага солёными дорожками потекла по щекам. Отчаяние, смешавшись со страхом и паникой, уверенно выползало наружу, сковывая холодными опустошающими объятиями. — Конечно, мы думали, что будем дружить всю жизнь. — Но ничего не изменилось, — перебил его Гук. Он не хотел слышать то, что собирался сказать Тэхён. — Тебя не было десять лет, Гук, — разочарованно выдохнул Тэхён, для уверенности сжимая собственные бёдра длинными пальцами. Он сам только утром решил наладить их отношения, но ничего не клеилось. Наверное, прошло уже слишком много времени, чтобы пытаться восстановить утраченную дружбу. Они уже не соседские мальчишки, а взрослые самостоятельные парни. — Всё изменилось. Давай ты не будешь лезть в мою жизнь, а я не буду лезть в твою? С этими словами Ким поднялся, отряхнул джинсы, больше растирая по ним известковую пыль, и, не взглянув больше на Чонгука, зная, что не выдержит молящего взгляда его оленьих глаз, ушёл с крыши. Юнги последовал за другом, язвительно бросив пару слов напоследок: — А если тебе нужен кто-то рядом, чтобы поддерживать твои бессмысленные выходки, ты вроде как нашёл общий язык с профессором Паком, — он повертел в руках телефон и исчез в дверном проёме.Sleeping With Sirens - Leave It All Behind
"А что, замутить с преподом — выходка, достойная Чон Чонгука". Отправить. Чонгук остался совсем один. Всего полчаса назад он видел прекрасный сон, где они с Тэхёном как в детстве весело смеялись на перерывах, и даже хмурый Юнги был вместе с ними. Всё было как раньше, только они были старше, а рядом маячила ещё серебристая голова. Но Чонгук не был против, ему всё нравилось и так. И это был лучший сон за последнее время, вселяющий надежду на светлое будущее и дарящий тепло, которого так не хватало. Но теперь этому не суждено сбыться, и он даже не понимал, что произошло. Задумавшись над последними словами Мина, Гук снова достал телефон. Не просто так же зануда сделал на нём акцент. Ни смс, ни звонков. Как Юнги вообще узнал, что Гук знаком с профессором? И тут он видит статью. Его как током прошибло. Заголовок кричал о его отношениях с Тэхёном, что, по всей видимости, и разозлило младшего. Пробежавшись по тексту, он сам не на шутку разозлился и готов уже был выкинуть смартфон с крыши, как взгляд уцепился за ещё одну статью с его именем. "А знает ли парень Чон Чонгука о его изменах?" Этот заголовок был ещё более абсурдным, чем прежний, но Юнги, видимо, на него и намекал. В статье, на фоне высосанных из пальца подробностей его личной жизни, было несколько фотографий их с Чимином утренней встречи за кофе. И можно было подумать, что это просто встреча, но в погоне за сенсацией фотограф выбирал самые удачные ракурсы, с которых они выглядели как милующаяся любовная парочка. — Твою мать... Гук медленно осел на пол, снова облокотившись на парапет. Он всё испортил. Его статус всё испортил. Чёртовы журналисты всё испортили. Телефон настойчиво завибрировал в опущенной руке. Он не хотел никого слышать, но этот рисунок вибрации был особенным. — Да, Намджун, — устало пробормотал парень. Морально-нравственные лекции старшего он хотел сейчас слышать меньше всего. Слишком много произошло за последний час. — Гук, НЕТ! — голос в трубке буквально приказывал не терпящим возращений тоном. Стальные нотки давили и требовали подчиниться. Даже у привыкшего к этому за годы Чонгука по спине пробежал предательский холодок. — Что? — нападение не всегда лучшая стратегия, иногда притвориться дурачком намного выгоднее для ситуации, решил Чон. — Ты и профессор, — Гук раздражённо закатил глаза. Ему уже чертовски надоело, что все вокруг пытались что-то решить за него. — Ты не можешь! — Почему? Очень даже могу, он вполне себе ничего... Это было похоже на какую-то дурацкую игру. Сначала отец, затем Тэхён, теперь Намджун. Может ли Чонгук сам распоряжаться своей жизнью? Или всегда должен зависеть от желаний и выводов окружающих? А кто подумает о его желаниях? Кто выслушает и доверится? — Мы слишком мало о нём знаем. Всё-таки работа была для Намджуна на первом месте. А Чонгук так надеялся, что за время, проведённое вместе, они стали ближе, чем телохранитель и опекаемый. Но, видимо, только для него Намджун был кем-то большим, чем цепной пёс его отца. — С каких пор появилось правило, что я могу загонять свой член только в тех, кого ты полностью проверил? — Гук... В ответ крышу озарил звонкий смех. Ещё один день сурка в цирке абсурда. Теперь ему начнут указывать, с кем можно заводить отношения, а с кем нет? Где его подпись в том договоре, по которому он доверил все жизненные решения другим людям? Или это просто обязательство, данное фамилией? Тогда уж лучше бы он родился в другой семье. Слишком велика ноша, сопровождаемая тремя буквами. — Что? Может ты передо мной ещё тест-драйв делаешь и статистику ведёшь? — Чонгук, не неси ерунды, — ответил Намджун, но Гук его уже не слышал, сбросив вызов. Он решил всё изменить с этого момента. Пока не понимал, как, но больше он не собирался идти на поводу окружающих. Это, мать его, его жизнь, и должен прожить её так, как хочет он, совершая ошибки, спотыкаясь, но по-своему. Телефон в руке продолжал вибрировать от настойчивых смсок старшего. Покидая крышу, Чонгук бросил взгляд на экран. Он не собирался их читать и, уж тем более, отвечать, но нужно было понять, сколько у него времени, прежде чем разъярённый Намджун ураганом ворвётся в здание университета, чтобы вернуть и посадить на цепь преданности. KN: "Гук" "Гуки??" "Чонгук блять" Злится. Ещё бы. Из-за спонтанных выходок Чонгука он уже не раз был на грани увольнения. Возможно, теперь его точно уволят, и Намджун понимает это. KN: "Прекрати меня игнорировать" "Блять, пиздюк, ответил быстро" "Ты обещал слушаться папочку" Чонгук давно понял, что для Джуна его импульсивное поведение стало чем-то обыденным и "предсказуемо непредсказуемым". Чем громче и яростнее становился Чонгук, тем тише и сдержаннее был Намджун, таким образом отказываясь сотрудничать в обострении эмоциональной обстановки. Так было всегда. Но не сегодня. Сегодня Чонгук менял обычные правила игры в свою сторону. Он больше не собирался вестись ни на яростные крики, ни на спокойные проникновенные речи. KN: "Гук, правда, хватит" "..." "Я сейчас тебя за шкирку с лекции вытащу" Вот оно. Теперь точно пора сваливать отсюда, если Чонгук хочет, наконец, вырваться из бесконечной череды помыканий им и его решениями. Все эти попытки навязать ему определённую модель поведения имели накопительный эффект, и сейчас чаша терпения переполнилась, лопнув вместе с мыльным пузырём реальности, которой он себя окружил. Так больше не может продолжаться. Пора взять ответственность на себя. И не оглядываясь, он просто ушёл. Через десять минут сверкающий серебристый Hyundai со свистом затормозил у входа в кампус, едва не наехав на постоянно слоняющихся по территории студентов. Из машины, пыша гневом и разъярённо раздувая ноздри, выскочил мужчина. Его рубашка не была привычно заправлена в брюки, он очень торопился. Перескакивая через несколько ступеней за раз, Намджун за несколько секунд оказался у входа в здание, сопровождаемый удивлёнными и заинтересованными взглядами. Он показал охране какое-то удостоверение, и его без проблем пропустили внутрь. Он уже знал расписание Чонгука и планировку здания, поэтому тут же рванул к нужной аудитории. Но ни один из растерянных взглядов, устремлённых на взволнованного мужчину, влетевшего в кабинет, не принадлежал Чонгуку. Ким ещё раз быстро оглядел сидящих за партами студентов, надеясь столкнуться с круглыми, блестящими, пусть даже от злости, оленьими глазами, но подопечного нигде не было. — В смысле Чонгука нет в аудитории? — Намджун растерянно завис в дверях. Он никак не думал, что парень снова сбежит. Для этого просто не было повода. Он должен был просто забрать его с лекции и прочитать свою об ответственности и выборе, и о том, что подозрительный Пак Чимин — не лучшая кандидатура на мимолётные отношения. Он даже был готов рассказать Гуку, что именно его беспокоит в Чимине. Намджун извинился за прерванное занятие и поспешил покинуть аудиторию. В кармане требовательно завибрировал телефон. Не глядя, кто звонит, Ким ответил. — Мистер Ким? — голос Икса был возбуждённым и взволнованным, что не сулило ничего хорошего. Намджун не тратил драгоценное время и, продолжив разговор, поспешил обратно к машине. Прошло не так много времени, Чонгук не мог уйти далеко. — Икс, время не совсем подходящее. Скорее, совсем не подходящее. Он должен как можно скорее найти Чонгука, пока парень чего-нибудь не натворил. Напряжённый в последние дни из-за событий в компании господин Чон точно не обрадуется пропаже сына. Намджуна точно уволят, ведь он не может контролировать взрослого парня, пусть тот и ведёт себя как пубертатный подросток. Да и чёрт с ним с увольнением. Он провёл рядом с Чонгуком восемь лет и по-настоящему переживал за него, как за младшего брата. Хотя тот не всегда это понимал. — Я нашёл ещё несколько фото того типа, — сразу перешёл к сути вопроса Икс, уловив раздражение Намджуна. — Он знает толк в маскировке, но я абсолютно уверен, что это он. Уже скинул вам файлы. Ким остановился, взглянув на входящее сообщение. На экране всплыли две фотографии, и Намджун одновременно проклял и поблагодарил свою интуицию. Он оказался прав. На снимках из аэропорта было три фигуры. И если Чимина было действительно сложно узнать в черной кепке, опущенной на глаза, темных очках и маске, то личности его компаньонов Намджун знал слишком хорошо. Чон Хосок, вице-президент Чон групп, брат господина Чона, и его секретарь Ким Сокджин. — Это он. И у него не самая приятная для нас компания. Продолжай искать. Не может быть простым совпадением желание Чимина сблизиться с Чонгуком и его связь с Чон Хосоком. В компании настали неспокойные времена, именно поэтому господин Чон вернулся обратно из Америки. Дистанционно управлять головным корейским офисом стало слишком сложно. Что-то происходит, и Намджун должен как можно скорее это выяснить. Но сначала нужно сообщить о пропаже Чонгука. В новых обстоятельствах скрывать это уже нельзя, может быть опасно.