Unlike Pluto, Mike Taylor — Everything Black
Солнце уже поднялось над горизонтом, но ещё не выскользнуло из-за крыш городских домов. Нежный жёлтый едва проникал в окна, мягко преломляясь на тонкой занавеске. Каково бы ни было желание откинуться обратно на подушки и поспать ещё несколько часов, порядочные работники серых офисных коробок уже шли к автобусным остановкам, а более обеспеченные жители падали в кожаные кресла своих авто. Типичное утро любого города. И для Чимина оно началось крайне паршиво. Покрытая слоем липкого пота грудь тяжело вздымалась, напоминая о кошмаре из которого он вынырнул, проклиная чёртово снотворное и наступившее утро. Мало ему было своего восстания тараканов в голове, так ещё призраки прошлого решили так не вовремя напомнить о себе. Долбаный Пусан! Какого чёрта он вообще сюда попёрся? Ах да, бежал от беззаботной жизни в компании цели с кроличьей улыбкой и милым шрамиком на щеке. Вот дерьмо! Это ни хрена не помогает! Проснувшись, он всё равно думает о нём первостепенно. — Пак Чимин, ты полный придурок, — бормочет он себе под нос, запуская пальцы в копну непослушных волос, мокрыми прядями спадающих на лицо. — Конченый идиот. Чимин раскинул руки в стороны, невидящим взглядом уставившись в потолок. Равномерное движение лопастей вентилятора успокаивало. Вдох. Выдох. Секунды бесконечно тянулись друг за другом, наваждение постепенно отпускало, дыхание выравнивалось. Теперь он лишь ощущал, как сбившаяся под ним простынь натирает лопатки. Хотя всё и осталось в прошлом, это не значит, что все демоны заперты в ловушке времени. Периодически они выползали из тени сознания и дестабилизировали его. В такие моменты Чимин любил отстраниться от мира и, закрываясь дома, пить в одиночестве или работать до изнеможения. Работа всегда могла поставить его на ноги. Напомнить ему, что в мире полно никчёмных тварей и бессовестных ублюдков. Люди, которые часто воюют, часто забывают, за что они борются. Но сны с отголосками прошлого взывали к человечности редко. Его обучили нападать. И именно этим он сейчас и собирался заняться. Чимин поднялся с постели и взглянул на время. Половина восьмого. По его просьбе Кардинал взломал планшет секретаря Пак Квансу, так что теперь у него был доступ к расписанию цели. И их первая якобы случайная встреча должна состояться через два с половиной часа в лобби отеля Парадайз. Квансу, должно быть, обладал консервативными привычками, потому что на протяжении многих лет ходил к одному и тому же парикмахеру неподалёку. А затем у него должна была состояться встреча с депутатом в одном из люксов. Чимин стоял под струями воды и думал, как лучше выполнить задание. Соваться в офис Квансу было бы самоубийством, а он надеялся прожить ещё долгую жизнь. Так что нужен был альтернативный план. И эта возможность подходила как нельзя кстати. К назначенному времени Чимин, вытянув ноги, сидел на каменной клумбе у входа в отель и потягивал латте, дожидаясь появления Квансу. Солнце ещё даже не достигло своего пика, а жара уже стояла невыносимая. Не спасал даже свободный крой рубашки. Ждать — это всегда самое тяжёлое, особенно когда заняться нечем, и мысли постоянно возвращаются к парню с обаятельной улыбкой на другом конце страны. Чёрт бы его побрал! Но не успел он снова заняться самоистязанием, как на горизонте появился презентабельного вида мужчина в сопровождении охранника. Сделав вид, что идёт выкидывать стаканчик в мусорку, Чимин проскочил прямо перед нужной ему парочкой. Ловкие пальцы в одно мгновение закинули жучок в карман пиджака Квансу, когда они столкнулись. Парень тут же почтительно поклонился и принёс свои извинения. Дело сделано. Пока Квансу беседовал с продажным политиком, Чимин решил по-быстрому перекусить в ресторане на первом этаже здания, где проходят переговоры. Сигнала жучка вполне должно хватить, чтобы он слышал, о чём пойдёт речь. И действительно, о застройке территории вблизи отобранных доков успели договориться, пока Пак листал меню. Спустя какое-то время в ресторан спустился и сам Квансу. Он сел за соседний столик и чересчур громко высказывал своё возмущение о пропавшем с товаром курьере телефонному собеседнику. — В наше время так сложно найти хороших работников, — как бы между прочим пробормотал Чимин, стоило Квансу завершить разговор. — Одни считают нормальным не явиться без предупреждения, другие — никому ничего не должны. Иногда исполнительным людям хочется доплачивать просто за то, что они хорошо знают свою работу. О, прошу прощения, я случайно подслушал ваш разговор и начал размышлять вслух. Квансу бросил на него оценивающий взгляд, пытаясь прикинуть, послать лезущего не в своё дело незнакомца или поддержать беседу. Он славился своим взрывным характером, а в последнее время после рейдерского захвата доков даже подчинённые боялись с ним заговаривать первыми. Должно быть, что-то в Чимине привлекло мужчину, потому что в следующую секунду он ухмыльнулся уголком губ и ответил: — А вы к какой категории относитесь? Или тоже в бизнесе? — У меня сеть цветочных салонов, — сказал Чимин, отрезая кусочек стейка. Времени придумывать толковую легенду не было, поэтому он использовал первое, что пришло в голову, глядя на роскошный букет, украшающий столик. Официальный бизнес Чан Квансу — курьерская доставка, но в посылках, тысячами циркулирующих по городу, товар совсем иного рода. Используя эту информацию, Чимин мог расположить к себе цель. Хотя личная встреча с Квансу входила в его план только в моменте, когда выпущенная им пуля пронзит черепную коробку. Но человеческие амбиции в чем-то схожи с японскими карпами — растут пропорционально размерам своего окружения. Нынешнюю ситуацию можно и нужно было превратить в преимущество. Если выйти на близкий контакт с целью оказалось проще, чем он рассчитывал, то вся схема подлежит корректировке. — Поверьте, уж я знаю, что такое курьерская доставка и как они лажают... — Да что вы? А у меня как раз служба доставки! Думаю, нам есть, о чём с вами поговорить, — мужчина широко улыбнулся, вставая из-за своего столика и подходя к парню. — Не против, я присяду? — Чимин не совсем интеллигентно указал ладонью с вилкой на место напротив, выражая согласие. Один из самых опасных людей Пусана протянул ему руку, манжета рубашки чуть задралась, обнажая увитое чернильными змеями запястье. — Чан Квансу, председатель "Чан Пэдаль". Пак пожал протянутую ладонь, и они продолжили совместный бранч. Где-то через полчаса к Квансу подошёл человек, которого можно было принять за секретаря, но Чимин практически моментально узнал его. Чашка неприятно звякнула о блюдце, выдавая внезапную нервную дрожь, а сердце пропустило удар. Тот же лисий разрез глаз с хитрым прищуром, та же небольшая змейка, выглядывающая из-под ворота рубашки, а главное — шрам от её головы до уха, которым в последнюю их встречу Пак наградил бандита. Тогда на складе Чан выжил. Поразительно. Должно быть, Чимину из прошлого не хватило сил, и порез получился не слишком глубоким, если спустя столько лет этот гамадриад находился в добром здравии. Пака резко бросило в пот. Если Чан узнал его, то жить ему осталось не больше пары минут. Но вопреки ожиданиям киллера, Чан почтительно кивает собеседнику своего господина и что-то шепчет ему на ухо. Его не раскрыли. И только теперь при всей своей наблюдательности Чимин заметил печатку с изображением змеи на мизинце Квансу. Вместе с татуировкой и бандитом в роли секретаря это явное доказательство близкой связи с "Гамадриадами", но каким образом?***
Sage The Gemini, BygTwo3 — Tick Tick Boom
Пока Чимин в Пусане сплетал воедино прошлое с настоящим, в Сеуле готовился налёт на его квартиру. В качестве боеприпасов ушлые студенты приготовили ящик пива и несколько бутылок соджу. Алкогольная артиллерия воинственным строем расположилась на барном островке в кухне. Чонгук задумчиво изучал бутылочную батарею, скрестив руки на груди и заранее рассуждая о том, как плохо ему будет завтра. — Что, маловато? — закинув руку ему на плечо спросил Юнги с широкой улыбкой. То ли из-за дёсен, то ли из-за глаз-щёлочек, но она была такой заразительной, что Чон не мог не улыбнуться в ответ. Парни сближались всё больше. Юнги уже не мог вспомнить, почему в первые встречи его так раздражал этот вечно улыбающийся парень с заячьими зубами. — Юнги-я, а ну-ка, помоги мне! Ты с ума сошёл, — запричитал вошедший в комнату Тэхён. В руках он держал два огромных пакета с логотипом местного ресторана. Первое время он очень переживал из-за постоянных стычек этих двоих, но смог, наконец, расслабиться, потому что его друзья приняли друг друга и смогли найти общий язык. Иногда они даже затевали что-то уже без него, и Тэ, хоть и по-дружески ревновал, был безумно рад, сложившимся между ними отношениям. — Ты собрался футбольную команду позвать на вечеринку? — Жареной курочки много не бывает, — парировал Мин, забирая у друга вкусности и принюхиваясь к ароматам из пакетов. — Особенно остренькой! Они спонтанно решили собраться, чтобы отметить начало приближающейся сессии и возвращение Чонгука на учёбу. На время экзаменов о вечеринках можно забыть, а уютные домашние посиделки в приятной компании ещё никому не вредили. Тем более, когда парни узнали, что Пак Чимин уехал в Пусан на симпозиум по психологии, то на дружеском совете, состоящем из Тэхёна и Юнги, было единогласно принято решение о необходимости обязательней экскурсии по профессорскому жилищу. Чонгук сначала протестовал, но в первый же вечер наедине с собой понял, что уже слишком привык к суетливому соседу, и в тишине ему становилось слишком одиноко. — А квартирка-то у Пак Чимина что надо! — присвистнул Тэхён, осматриваясь по сторонам. — Он точно всего лишь профессор? — Я у него то же самое спросил в первый раз, — ответил Чонгук, накрывая на столик в гостиной. Первое время он и сам задумывался, откуда у профессора психологии такое роскошное жильё. Но прожив с ним столько времени, понял, что тот не отличается ничем особенным. Как все, ответственно ходил каждый день на работу, любил выпить вечером бокал вина, растянувшись с книгой на диване, по выходным мог танцевать в клубе среди толпы незнакомцев. Может, Пак получил огромное наследство, но любил свою работу. — И что, за всё время, что ты здесь, он не рассказал тебе о каком-нибудь тайном хобби? — Юнги развалился в кресле, задумчиво поглаживая мягкий велюр. Ткань приятно холодила длинные пальцы. — Ну знаешь, типа как у Бэтмена? Только тот изначально миллиардер и по ночам спасает город от зла, а Пак Чимин... блин, я даже придумать не могу. — Ещё скажи, что у него майнинговая ферма, — сквозь смех предположил Тэхён, опускаясь на диван напротив друга. — Бэтмен, Юнги, серьёзно? Я думал, ты умнее. — Да пошёл ты! Я думал, Гук у нас "дева в беде", — нарисовав в воздухе кавычки, — которая прячется от злого папы-дракона по лачугам без гроша за душой, а оказывается, он уже живёт во дворце с прекрасным принцем! Чонгук и Тэхён недоуменно смотрели на друга, пока он толкал свою абсурдную речь, а потом одновременно расхохотались. Иногда ни один из них не мог понять, как работает мозг Юнги, что он выдаёт такие вот сравнения. — Что ж, — Тэхён поднял стакан, — тогда предлагаю тост. За возвращение нашей "девы", и чтобы она больше не была в беде! — Придурки! — засмеялся Чонгук, чокаясь с другом детства. И так началась их вечеринка. Чем выше становился градус алкоголя в их крови, тем более бредовые развлечения приходили им в голову. Где-то через час традиционных корейских игр Чонгук переоделся в болотного цвета пижаму, притащил из гардероба бархатный халат для Тэхёна и длинный ханбок для Юнги, который тот подвязал чиминовым галстуком. Мин вообще до последнего старался не принимать участия в творившемся вокруг безобразии. Он лишь улыбался, когда Тэхён вынес из коридора вешалку и принялся кружить с ней по комнате. Развалившись в кресле, потягивал соджу, когда Чонгук выключил везде свет и, используя торшер как софит, устроил концерт на столе, покушаясь на его целостность и сохранность квартиры Чимина в целом. Даже пытался намекнуть младшему, что пижама, мягко говоря, просвечивается, и все могут видеть его чёрные боксеры. Но когда ему по лицу прилетело что-то мягкое, заставив расплескать на себя напиток, он смачно выругался и повернулся к Тэхёну. Тот хохотал, как безумный, сложившись пополам и прижимая к себе вторую заготовленную для броска подушку. Так гостиная превратилась в место боевых действий подушечного поединка. Плюшевые снаряды не совсем прицельно летали по комнате, снося на своём пути неправильно стоящие предметы интерьера. Вскоре некоторые из них не выдержали подобного обращения, и под треск ткани пол застелило ковром из перьев. — Так-так, всё, я требую тайм-аут, — пробормотал запыхавшийся Чонгук, вылезая из-за дивана, и как баскетбольный тренер сложил ладони в форме буквы Т. В него всё равно успела прилететь подушка от Тэхёна, и он уставился на друга, раздражённо толкая язык за щёку. — Ким Тэхён, а тебе штраф за нарушение мирного соглашения! Марш в ванную — будем красить тебе волосы! — А вот это уже вызов, — подобрался Юнги, наливая себе очередную порцию. — У какого нормального человека дома есть краска для волос? — А ты думаешь Чимин сам по себе такой красивый блондин? — парировал Гук. — Заметь, это не я назвал его красивым. Мин спрятал довольную ухмылку в стакане под уставший вдох Тэхёна. Больше, чем разговоры об приближающейся сессии, его раздражали только непрекращающиеся между этими двумя обсуждения внешности профессора. Да, Пак Чимин бесспорно был хорош собой, но слушать изо дня в день, как сегодня брюки обтягивают мощные бёдра, или каким увлажняющим бальзамом пользуется профессор... Как две влюблённые школьницы. — А почему вообще я? — возмутился Тэхён, запахивая халат, словно тот мог спрятать его от безумной идеи Чонгука. — Вон Юнги тоже пойдёт быть Белоснежкой! — Ты вообще в курсе, что у Белоснежки в сказке была бледная кожа, — Тэ растянул губы в квадратной улыбке, как бы говоря "всё как у тебя, хён", и увернулся от запущенной в него подушки. — ...и чёрные, как смоль, волосы? Юнги загадочно ухмыльнулся, на протяжении минуты ведя с Чонгуком мысленный диалог глазами. Потом они, видимо, договорились, потому что Мин кивнул младшему, и они, резко подхватив Тэхёна под руки, потащили сопротивляющегося парня в ванную.Justin Timberlake — Can't Stop The Feeling!
— Да не вертись ты так, а то получишься пятнистый, как леопард, — ворчал Юнги, растягивая осветлитель по прядям друга. Тэхён всё ещё не понимал, как дал себя уговорить. Должно быть, во всём виноваты соджу и неуёмная жажда приключений. — Ким Тэхён — тигр. Мой братан — тигр. — Чонгук, ты можешь заткнуться? Я от смеха ему сейчас уши осветлю. — Эй! Оставь мои уши в покое, — разнервничался Тэ. В местах, где осветлитель всё же попал на кожу, уже начинало неприятно жечь. — Чёрт, я точно утром пожалею, что дался в руки такого парикмахера. — Радуйся, что он не Мин-руки-ножницы-Юнги, а то отрезал бы тебе что-нибудь не то.. — Будь у меня ножницы, в первую очередь я бы отрезал тебе язык, чтобы ты перестал так тупо шутить. Готово, Тэ! Через двадцать минут будешь секси блондином. Если волосы не отвалятся. — У вас обоих тупые шутки, — фыркнул Тэхён, рассматривая в зеркальном отражении кремообразное месиво на голове. Он определённо пожалеет об этом утром. Особенно, когда нужно будет показаться на глаза матери. Но это всё будет завтра, а сейчас... — Соджу ещё осталось? И вообще, где обещанная экскурсия по профессорскому дому? Тэхён схватил стакан со столешницы и с видом богатого избалованного наследника в бархатном халате, пританцовывая под льющуюся из гостиной музыку, отправился исследовать квартиру, будто на обход собственных угодий. — Он всегда так себя ведёт пьяным? — спросил растерявшийся Чонгук. — Не знаю, — пожал в ответ плечами Юнги. — Я до такого состояния его не спаивал. Это первый раз. Парни поспешили за другом, пока он не сунул свой любознательный нос куда не следует. Тэхена они поймали на полпути к профессорской спальне. Едва войдя в комнату, Чонгук с разбега привычно развалился на атласном покрывале. Какое-то время после того реалистичного сна он опасался заходить в комнату к Чимину, но позже решил, что кровать не виновата в его внезапно возникших к Паку чувствах и избегать комнату как-то по-детски. Юнги же боязливо осматривался по сторонам, словно из любой тени в углу мог выйти Чимин и отругать их за излишнее любопытство. А Тэхён сделал несколько шагов по тёмному паркету и застыл. Его удивила вовсе не огромная кровать, на которой они могли свободно расположиться втроём; не стена, декорированная под натуральный камень; и даже не ниша живой зелени. Он с восхищением уставился на двухметровое полотно напротив. На коричневом фоне в хаотичном порядке располагалось бесчисленное множество разноцветных точек, капель, спиралей и линий. Казалось, что картина бессмысленна и кто-то случайно опрокинул краску. Желтый, охренный, белый, серый, чёрный — все цвета сплетались воедино, создавая неповторимый рисунок. — Что это за фигня? — встал рядом с другом Юнги. — У меня голова кружится от этой мазни. — Нет, Юнги, — восхищённо прошептал Тэ. — Это не мазня, это — шедевр абстрактного импрессионизма. — Чонгук-и, а он точно соджу пьёт? Абстакт..абсракт..абст..блять, — Мин пораженчески выдохнул, бросив попытки повторить смутно знакомые слова. — И что это за шедевр, господин Ренуар? По-моему, это просто брызги краски. — Вот именно! Брызги краски! Поллок изобрёл капельную живопись. Он работал не кистью, а куском картона, шприцами, ножом и даже совком. Смешивал масло с битым стеклом и песком, создавая необычный рельеф. — Слишком много умных слов для того, кто только что по-пьяни осветлил волосы. — Да это одна из самых дорогих картин в мире! — возмущался Тэхён. Он понимал, что друзья не разделяли его страсть к искусству. Но называть "мазнёй" величайшие произведения не позволял никому. — Её в две тысячи шестом году продали на аукционе за сто сорок миллионов долларов. — За сколько!? — резко сел на кровати Чонгук. О чём тут же пожалел, так как комната закружилась перед глазами, и всё превратилось в ту самую абстракцию, которую они активно обсуждали. — Ты же не думаешь, что в квартире обычного сеульского профессора висит оригинал картины за дохрениллиард денег? — Нет, конечно, — усмехнулся Тэхён. Он приблизился к подсвеченному полотну и осторожно провёл по картине пальцами. — Это, должно быть, очень хорошая репродукция. В этом стиле вообще много отсылок к учению об архетипах Юнга и о бессознательном, так что неудивительно, что такая картина висит в доме профессора психологии. А у Пак Чимина хороший вкус. — Ты же его терпеть не можешь, — загадочно улыбнулся Юнги, закидывая руку на плечо другу. — Неужели в наших рядах фанатов Чимина прибыло? — Терпеть я не могу ваши разговоры о нём двадцать четыре на семь и его дотошную профессорскую натуру, как к человеку у меня к нему претензий нет. Тэхён вынырнул из-под руки Мина и продолжил свою экскурсию, с интересом рассматривая все детали интерьера. Увлечённо пялясь по сторонам, он не сразу заметил ковёр с высоким ворсом возле кровати. Его существование было обнаружено, когда споткнувшийся Ким уже падал, по пути безуспешно пытаясь восстановить равновесие и поливая всё вокруг, в том числе себя, соджу. Он вымученно простонал, столкнувшись лбами с Чонгуком, а затем, перекатившись в сторону и потирая ушибленное место, от души расхохотался под лёгкие тумаки младшего. — Блин, Тэхён, — раздосадовано протянул Чонгук, продолжая колотить виновника. Лоб у него горел не только от удара, но и от попавшего на кожу осветлителя. — Ты тут всё соджу залил! Что я Чимину скажу? — Сьто я Симину сказу? — сквозь смех передразнил парня Тэ. Он сотрясался всем телом в приступе хохота, даже не пытаясь сопротивляться. От него пахло клубникой, алкоголем и краской, которая сейчас тонким слоем размазывалась по покрывалу. — Ещё скажи, ты против того, чтобы он тебя наказал. Профессор Пак, Чонгуки был очень плохим мальчиком, пока вы были в Пусане. — Ой, чтоб тебя! Заткнись, умоляю. Вставай и топай в душ, я принесу тебе что-нибудь из своих вещей. Подозрительно спокойно с ехидной ухмылкой Тэхён поднялся; кровать качнулась, когда он встал. Парни проводили его взглядом до ванной, пока за ним не закрылась дверь, и недоуменно переглянулись, когда раздался плеск воды. Чонгук лишь пожал плечами и ушёл за одеждой для Тэхёна, а Юнги принялся стягивать с кровати покрывало. Это оказалось немного сложнее, чем казалось — мягкость постели манила, и он несколько раз заваливался в подушки. Через несколько минут дверь ванной скрипнула. Юнги даже не сразу понял, что уже не слышал шума воды. Тэхён вышел из ванной в одних только свободных хлопковых серых штанах, которые держались на бёдрах неприлично низко. И хотя Юнги не следовало пялиться, он, сглотнув, впитывал вид подтянутого живота и чёткие линии груди и плеч. По ним бежали дорожки капающей со светлых прядей воды. В его голове мелькнула мысль, что следует запретить подкаченных красивых парней, следует запретить им разгуливать топлес в чужих квартирах. Тэхён поймал направленный на него взгляд, и его полные губы изогнулись в усмешке. — Мне это нравится, — сказал он. — Что? — Как ты на меня смотришь. Юнги проследил за тем, как Тэ складывает аккуратной стопкой одежду на стуле. — Я на тебя не смотрю. — Значит, я ошибся. Он выпрямился, и мышцы на его спине завораживающе заиграли. Юнги откинулся на подушки, и каким-то образом ему удалось не повернуться обратно. Через несколько секунд кровать прогнулась под весом Тэхёна. Он схватил одеяло и натянул на Мина — на них, а потом пристроился за его спиной. Повисло молчание, заполнив комнату. — Можно... можно я обниму тебя? Сердце Юнги колотилось как сумасшедшее, и непонятно: то ли от близости такого раскрепощённого Тэхёна, то ли от мягкости его просьбы, то ли от неуверенно скользнувшей поперёк живота горячей ладони. Скорее всего, все эти причины совпали, и, хотя уже не было необходимости в ответе, он прошептал: — Можно. Позади раздался прерывистый выдох, и ладонь увереннее обхватила талию парня, подтягивая ближе. Юнги слегка улыбнулся, устраиваясь в объятиях и тепле. Он никогда не признается, даже самому себе, но тогда он позволил себе ещё кое-что. Позволил себе этим наслаждаться. Когда через пару минут Чонгук всё-таки вернулся в комнату, он улыбнулся, глядя на спящую парочку, выключил свет и прикрыл дверь. У него стало на один повод подкалывать друзей больше. Но делать этого он, конечно же, не будет. Утро заполнило квартиру не только струящимися через окно солнечными лучами, но и разносящимся повсюду ароматом кофе. Чонгук приоткрыл один глаз и, зевнув, лениво потянулся. Если пахнет кофе, значит, кто-то из парней уже проснулся. Он поднялся с постели и, на ходу теребя взъерошенные волосы и продолжая зевать, направился на кухню. Его встретила обнажённая спина, за которой из-за барной стойки задумчиво наблюдал Юнги. — Завтракать будешь? — не оборачиваясь, спросил Тэхён. — Конечно, — ответил младший, падая на стул рядом с Юнги. — И кофе, чёрный, как моя душа. Тэхён под пристальными взглядами со знанием дела продолжал кружить по кухне, словно по своей собственной. Чонгук проснулся позже всех и пропустил основную часть кулинарного шоу имени Ким Тэхёна, так что почти сразу на стол перед ним с Юнги поставили румяную яичницу, свежеподжаренные тосты, джем, кувшин с соком, а сам повар вернулся к приготовлению кофе. На кухне Пака стояла чуть ли не профессиональная кофемашина, с которой никто из них толком не умел обращаться. Чонгук хотел было помочь, но, увидев, как Тэхён ловко справился с приготовлением завтрака и уверенно пошёл к аппарату, передумал. Пытаясь повторить действия бариста, которые видел неоднократно, парень забил таблетку, поставил две чашки под носики и, пока эспрессо наливается, решил взбить молоко. Вот тут и сработало правило "лучше один раз сделать, чем сто раз увидеть", потому что в следующую секунду молоко брызнуло в разные стороны, покрывая столешницу, кофемашину и Тэхёна заодно. Он растерянно обернулся к друзьям с почти пустым питчером в руках. По растянутым в квадратной улыбке губам стекало молоко, каплями срываясь с острого подбородка на грудь и пол. — Кажется, латте не будет, Юнги, — сказал он, подхватывая полотенце и вытираясь. — Я думал, что видел всё, но сквирт молоком вижу впервые, — невозмутимо ответил Мин, после чего неловкую тишину разрезал звонкий смех всех троих.***
Levianth, Maye — Lies
Чимин лежал в постели и думал о вчерашнем бранче с Квансу и его персональным гамадриадом. Почти сразу после прихода Чана они разошлись, а парень всё не мог перестать гонять в мыслях характер их взаимоотношений. Это занимало его практически весь день, пока сморённый рассуждениями он не отключился ближе к вечеру. Понятно, что Чан работает на Квансу, но как тот связан с гамадриадами? Бандитские группировки не найти в гугле, чтобы проследить все взаимосвязи, это не какая-нибудь группа компаний с советом директоров. Хотя денег зарабатывает примерно столько же, если не больше. И чем дольше Чимин об этом думал, тем дальше заводили его мысли. Какой же ублюдский парад лицемерия. Квансу мог так жизнерадостно улыбаться и вести проникновенно-пафосные речи, а потом идти мыть руки в чужой крови. Хотя чем по сути Чимин от него отличался? Такой же лицемерный преступник, убивающий людей ради своей выгоды. Но как ни странно, он не считал себя плохим человеком. Что есть плохо? Продавать множеству людей замедленное уничтожение под кайфом или уничтожать таких поставщиков? Это всё лишь соответствия нормам этики, а она, в свою очередь, в современном обществе лишь настройка государства. Мораль в данном случае тоже понятие относительное, так как рассматривается обществом при наличии какого-то абсолюта добра и зла. А всё остальное — лишь оттенки, причём весьма субъективные. Чимин слишком вжился в роль профессора психологии, а ещё и увлекался философскими трактатами. Он мог с лёгкостью развеять так называемую истинностью любого понятия. Чёрный цвет — лишь полное отсутствие света. Если в изолированной комнате полностью отрубить освещение, она погрузится во мрак, но это не значит, что все предметы в ней резко стали чёрными. Так же и с понятием плохого... Почему солдат, убивающий террористов, — герой нации, а киллер, вырезающий гнилые слои преступного мира, — злодей? Они оба убийцы, только у одного из них есть разрешение от государства. Так что с точки зрения этики, Чимин — плохой парень, уничтожающий ещё более плохих парней. Можно сказать, он санитар беззакония. И ему стало жизненно необходимо выяснить, кто такой Чан Квансу. К счастью, у него был кое-кто получше гугла — тот, кто может дать ему ответы. Набирая знакомый номер, он наливал себе американо из кофейника, проклиная мироздание за отсутствие нормальной кофемашины. — PJ, друг мой, рад тебя слышать, — раздалось в трубке дежурное радостное приветствие Кардинала. — Сводки новостей я не видел, звонка довольных заказчиков не получал, значит, ты звонишь мне не для того, чтобы сообщить, что работа выполнена. Тогда в чём дело? Возникли какие-то сложности? — Не то чтобы. Чимин отхлебнул кофе. Ну и дрянь. Именно в этот момент он понял, что вообще не понимает, зачем звонит Кардиналу. Какое ему вообще дело до того, что Квансу как-то связан с гамадриадами? Цель — есть цель. Её нужно устранить. Но что-то внутри неприятно шевелилось и требовало узнать больше. Интуиция могла спасти киллеру жизнь, так что Чимин старался прислушиваться к ней как можно чаще. Или он только оправдывал себя этим. — Ты сказал, что его заказали местные ребята за отобранные доки. Я правильно понимаю, что это война группировок? — С каких пор ты интересуешься такими деталями, PJ? Ну, в общем-то, ты прав. Секунду, у меня тут был файл. Не думал, что тебе это важно. На несколько секунд в трубке осталось лишь дыхание Кардинала, сопровождаемое уверенным стуком клавиш. Чимин напряжённо смотрел в окно и, чтобы немного отвлечься, один за другим делал глотки мерзкого кофе. Вкус был совсем отвратительный, и, дабы хоть как-то приукрасить его, он бросил в напиток пару долек лимона. Ещё глоток. Всё ещё паршиво, но уже лучше. Чимин начал догадываться, что ему скажет Кардинал, но ему нужно было это подтверждение, чтобы составить пазл в голове полностью. — Нашёл. Доки отжали гамадриады... — Как с ними связана цель? — нетерпеливо перебил Чимин. Он крепко сжал чашку до побеления костяшек. Если он прав, это меняет многое, и в то же время не меняет ничего. — В смысле, как? Он — лидер группировки, PJ. Согласно записям, возглавил её после убийства старшего брата несколько лет назад. Чашка лопнула в руках, не выдержав давления. Осколки фонтаном брызнули в разные стороны, осыпаясь с характерным звоном. Чимин не обращал внимания на вскрывшиеся едва начавшие заживать старые порезы и новые, на стекающие по ладони алые струи, смешивающиеся с тёмной лужицей кофе на столешнице. Он слышал скрежет собственных зубов, но Кардинал вдохновенно продолжал: — Там вообще была какая-то безумная история, даже я про неё слышал, только сейчас вспомнил, увидев данные. Один из их бегунков поехал крышей на наркоте и зарезал безоружного беднягу вместе с охраной на очередной передаче товара, представляешь? Потом парнишка, наверное, совсем сторчался и умер никому не нужный, где-нибудь в подворотне, а гамадриады, по приказу Квансу, даже о матери его позаботились. Наркотики творят с людьми ужасные вещи, PJ. — Ложь, — злобно процедил сквозь зубы Чимин. — Что? — Всё было не так, — едва сдерживаясь, прошипел парень. — Спасибо, Кардинал. Он сбросил звонок, не в силах удерживать рвущийся наружу гнев. Одним движением смёл всё со стола, швырнул телефон в стену и закричал. Громко, надрывно, до боли в горле. Сгибался пополам и кричал в пустоту комнаты, эхом отражавшей его боль. Выл, как зверь, загнанный в угол, рвал на себе волосы, бил кулаками по стене. И всё никак не мог остановиться. Брат. Его цель — грёбанный младший брат Чан Квандже. Преступная группировка, Пусан, связь с наркотиками. Ну конечно. Даже их имена начинаются с одного слога — Кванжде и Квансу. У Вселенной явно есть чувство юмора, и она решила над ним посмеяться. Или наоборот, дала шанс закончить свою месть правильно. Когда он это осознал, с ним что-то произошло. Годами удерживаемые эмоции вырвались наружу и захлестнули его. Опустившись на пол, Чимин закрыл лицо руками, и из глаз потекли слёзы. Он отомстит тому, про кого не мог перестать думать каждое утро за прошедшие несколько лет. Утолит жажду крови в стремлении совершить вендетту. Слёзы... их породило облегчение, и они были приправлены безысходностью, оставившей шрамы много лет назад. В них внесло вклад знание о будущем освобождении от груза фрустрации и ненависти, и их вызвало осознание того, что сегодня вечером, выполняя задание, он наконец защитит себя и свою семью навсегда. Он больше не вернётся к той пучине отчаяния, кошмары перестанут терзать его душу и напоминать о себе холодными одинокими ночами. Он не будет больше истязать себя мыслями "а что если..." перед сном. Его слёзы подпитывало всё это разом. Чимин сидел на полу в окружении осколков, в луже смешанного с собственной кровью кофе и плакал. Ему было плевать, что он — взрослый мужчина с угрожающей профессией. Он всегда считал, что не надо приписывать мужчинам такие качества, будто те были присланы с другой планеты и обладали совершенно иным строением тела и мироощущением. Глаза у всех людей устроены одинаково, слёзные железы есть у всех. Мужчины «не плачут» только потому, что с детства им внушали, что это делать стыдно, а вовсе не из-за того, что они такие черствые, сильные и бессердечные. Поэтому он плакал, пока не разболелась голова. Плакал, пока в нём ничего не осталось, как в пустом сосуде. А потом... потом он взял себя в руки. Потому что он больше не пленник этих эмоций. С этого момента он освобождает своих демонов от внутренней люстрации. Сегодня он раз и навсегда расправится со своим прошлым, и кровоточащие раны на его душе смогут зажить. Он больше не позволит им причинять ему боль.Apashe, YMIR — Never Change
Чимин и не ждал, что это будет просто, но план, отточенный до идеала в четырёх стенах съёмной квартиры, не сработал с самого начала. Вопреки существующему расписанию Квансу не поехал на встречу в доки, а чёрт его знает зачем остался в офисе. И с этого момента всё пошло наперекосяк. Всю стратегию пришлось переделывать на пути к его офису, когда тот не показался в нужном Чимину месте в назначенное время. У него не было времени на разработку нового плана, потому что завтра с утра Квансу уже должен подписать документы о застройке доков с представителями власти. Если это произойдёт, заказчики уже никогда их не вернут, и не имеет значения, будет жив Квансу или нет. Поэтому в распоряжении Чимина был только сегодняшний вечер, и его, мягко говоря, расстраивало, что всё пошло не по его плану. Он профессионал, он сможет выполнить работу в срок, даже если ради этого придётся разворошить змеиное гнездо. По крайней мере, так Пак успокаивал себя, паркуясь напротив бизнес-центра, в котором располагался офис Чан Пэдаль. Высотное стеклянное здание отражало в своей громаде вечерние огни города. В некоторых панорамных окнах ещё горел свет, другие же были мрачными, как чиминовы перспективы, или просто занавешены плотными шторами. Часто в таких строениях часть этажей занимали дорогостоящие апартаменты для элитных слоёв работающих на нижних этажах сотрудников. В одной из таких квартир часто оставался после работы и сам Чан Квансу. Чтобы беспрепятственно проникнуть в здание, Чимин переоделся в форму монтажника. Он прошёл через главный вход, но, когда оказался у лифта, его остановил охранник. — Я должен подняться на крышу, — нетерпеливо поправляя моток верёвки на плече, сказал Чимин. — Там баннер отвязался или что-то типа того. Охранник нахмурился, окинул его оценивающим взглядом и, прикинув что-то в своей голове, одобрительно кивнул, пропуская парня в лифт. Поднявшись на площадку, Чимин быстро осмотрел всё вокруг и убедился, что на крыше никого не было. Немного повозившись с креплениями, он завязал схватывающий узел на страховочной верёвке. Затем, закрепив себя на перилах, ещё раз всё проверил. Свалиться с высоты в сотню метров не казалось привлекательной идеей. Он уже собрался спускаться, как вдруг вспомнил о небольшой детали своего плана. Взяв телефон в руки, парень нажал на кнопку и коварно улыбнулся, перемахивая через перила. Веревка проходила под бедром Чимина, дальше — наверх через ключицу и спускалась в руки, за его спиной, достаточно ослабив усилие для удержания веса тела. Ему надо было спуститься всего на несколько метров, но смотреть вниз на плоскость асфальта всё равно было тревожно. Сосредоточившись на своих ощущениях, Чимин попробовал расслабиться. У него получилось, но это не уменьшило страха, который он испытывал. Он должен был доверять своим инстинктам. Ещё раз глубоко вздохнув, он начал снижаться, медленно, пока не поравнялся с окном апартаментов лидера гамадриад. Квансу сидел на диване, в одном только чёрном нижнем белье, и внимательно вглядывался в телевизор. На экране был он сам, стоящий в толпе людей, но только одетый в чёрный плащ, брюки и сапоги. Лицо было наполовину скрыто капюшоном, глаза закрыты. — Я хочу сыграть в игру, — механическим голосом произнёс человек с экрана. — Ты будешь моей жертвой. Я буду следовать за тобой всюду. И ты умрёшь, как и все мои жертвы. Запасной план только что был приведён в действие. Чимин знал, что должен действовать быстро. Квансу не из тех людей, кто испугается подобной угрозы. Это было скорее отвлекающим манёвром и попыткой выяснить, есть ли в доме кто-то ещё. Лидер гамадриад равнодушно потянулся к пульту и выключил телевизор. В отражающей черноте экрана он увидел, как окно позади него пошло трещинами от воткнувшейся в него отвёртки. Он резко обернулся, и в ту же секунду Чимин с раскачки влетел ногами в стекло, проваливаясь в комнату. Квансу был не готов к такому повороту событий, потому и не смог ничего предпринять. Он лишь растерянно замер, когда ещё через секунду в его лоб упёрлось дуло пистолета. — Ну, что, сыграем? — насмешливо спросил Чимин. Квансу молчал, глядя на него с бессильным ужасом. Его мозг лихорадочно перебирал варианты поведения, но ничего путного в голову не приходило. Он не понимал, кто перед ним и что ему нужно. Человек в маске между тем продолжал: — Это тебе привет из прошлого: далёкого и не очень. Теперь пришло время платить по счетам. — Кто бы тебя ни нанял, я заплачу в два раза больше, — видимо, Квансу пытался тянуть время. Почему все думают, что киллера можно вот так просто перекупить? Да, ему плевать, кого убивать, цель есть цель и, в конечном счёте, всё это делается ради денег. Но существует ещё деловая репутация. Негласный кодекс убийцы, не позволяющий вот так просто менять сторону. Сколько стоит репутация такого человека как Чимин? И не говорите ему, что его могут купить. Нет, это не так. Это как раз таки и означает, что он не продаётся. И даже если киллер сам нанял себе убийцу, он никогда не позволит себе продать свою профессию. Поэтому не тратя времени на лишнюю болтовню, Чимин воспроизводит в мыслях образ матери, умирающей на его руках, и без колебаний нажимает на курок. Тишина нарушается негромким хлопком выстрела, и тело Квансу мешком падает на пол. Стекленеющие глаза невидящим взглядом уставились в потолок, а сочащаяся из раны бордовая кровь стекала по лицу на пол, образуя лужицу. Работа выполнена. Можно возвращаться домой.