Sage The Gemini, BygTwo3 — Tick Tick Boom
Несколько месяцев жизнь текла обыденной рекой повседневной рутины. Всё это время Чимин старался дистанцироваться от своего соседа. По-хорошему, ему бы выселить Чонгука из своей квартиры, он ничего ему не должен, но назойливо сверлящее чувство беспокойства и какой-то неопределённости не позволяло ему этого сделать. Чимину казалось, что он узнал паренька слишком хорошо. Тот был молчаливым, непроницаемым, и эта загадочность раздражала Чимина. Однако он также видел, что Чонгук старался быть вежливым и даже пытался с ним разговаривать, но что-то всё время удерживало Чимина от нормального общения. Он сам не знал, зачем, но решил пока оставить его рядом, то ли чтобы приглядывать за ним, то ли чтобы разобраться в себе. Бывало, Чимин замечал на себе заинтересованные взгляды, но Чонгук тут же краснел щеками и прятал смущение в кружке. Пак тоже периодически увлечённо рассматривал младшего, но умело оставался незамеченным. Он задавал себе вопросы, о которых раньше даже не задумывался. Что если он ошибся в своих предположениях о своём соседе? Вдруг он недооценил его? Но подобные мысли быстро исчезали из головы, когда он вспоминал о своём повседневном рутинном расписании. Несмотря на мельтешение мыслей, Чимин продолжал своё обыденное существование, стараясь не придавать значения всему этому недопониманию. Изменившееся поведение Чимина после командировки в Пусан не прошло незамеченным для Чонгука. Он тоже заметил, что что-то изменилось в их отношениях. Они были соседями, но иногда казалось, что поступают друг с другом, как незнакомцы. В какой-то момент Чонгук задумался, стоит ли что-то менять в их взаимоотношениях или лучше оставить всё как есть. Он сам был молчалив, не раскрывался перед Чимином, как и тот перед ним. Иногда Чонгук считал, что вот сейчас точно пора поговорить, разрушить эту невидимую стену, которая появилась между ними. Он не хотел терять связь с Чимином, ведь нелегко жить вместе в квартире, если нет хотя бы небольшой дружеской близости. Однако пока что Чонгук решил подождать момента, того самого, для откровенного разговора. Иногда отстранённая холодность сменялась совместным просмотром фильмов в гостиной. Но даже в такие моменты Чимин сохранял какую-то дистанцию, как будто держался в стороне. Иногда Чимин часами торчал за закрытой дверью спальни, оставляя Чонгука наедине со своими мыслями. А иногда Чимин просто пропадал где-то за пределами дома. Это беспокоило Чонгука. Он начал задумываться, что может быть неладно. Он хотел бы выяснить, что происходит с Чимином, но не решался на это. Иногда ему даже казалось, что он и сам боится того, что может узнать. С каждым днём разрыв между ними казался всё больше, и Чонгук понимал, что нужно что-то менять. Он мечтал о том, чтобы они с Чимином смогли найти общий язык, вернуться к тому, как было раньше. Но как это сделать, он пока не знал. Но теперь Чонгук не загонялся от одиночества и чувства ненужности, — в его жизни появились Тэхён и Юнги. Обычно они собирались у кого-то дома или ходили в кафе или ресторан. Они любили играть в настольные игры, обсуждать последние новости, смотреть фильмы или сериалы, и просто общаться. Иногда парни устраивали маленькие приключения, такие как поездки за город или походы на природу. Их общение всегда было наполнено смехом, весельем и теплой атмосферой. Также они постоянно поддерживали связь в общем чате, а Мин даже больше не пытался прибить мелких, когда те проваливались в ностальгические совместные воспоминания. Несколько раз возле университета Гук замечал подозрительную широкую фигуру в спортивном костюме, — Намджун всё ещё за ним приглядывал. Очередной обеденный перерыв троица друзей привычно проводила на крыше одного из корпусов университета — той самой, где состоялась их первая перепалка из-за газетной статьи. Это стало их местом. Ветер осторожно играл с волосами парней, а зенитное солнце приятно согревало своими лучами кожу. Юнги лениво кусал кимбап, Чонгук с аппетитом уминал за обе щеки сэндвичи, от которых так и не смог отказаться после возвращения в Корею. А Тэхён же сидел, с наслаждением прикрыв глаза и подставив лицо ласкающему теплу. Короткая пауза в учебных буднях, проведённая в такой атмосфере, позволяла им расслабиться и насладиться свежим воздухом. — Эй, — продолжая жевать, поинтересовался Гук. — А в чём мы пойдём на мероприятие по поводу окончания семестра? В Корее он стал посещать намного меньше вечеринок, чем в Калифорнии, но желание быть центром всеобщего внимания никуда не делось. Чонгук любил, когда на него обращали внимание, восхищались его успехами и внешностью. Он вкладывал много усилий, чтобы привлечь к себе внимание, будь то смешными шутками, акцентированным нарядом или идеальной причёской. Иногда казалось, что без этого внимания он терял уверенность в себе и мотивацию. В глубине души он понимал, что это не всегда правильный путь, но, к сожалению, ему было сложно испытывать радость без подтверждения от окружающих. Но теперь с ним были ещё и друзья, которые, по его словам, ни черта не понимали в стиле и подаче образов. — Я купил вам классные галстуки, — не открывая глаз, уведомил Тэхён. Юнги и Чонгук недоуменно переглянулись. Видя мрачный взгляд Чонгука и его презрительное отношение к предложенной идее, Юнги тоже не мог скрыть своего разочарования и недоумения. Его впечатляли выдающиеся студенты и их достижения, и он считал, что им за это должно быть уделено должное внимание. Однако, идея проводить церемонию награждения в тесном и душном актовом зале казалась сомнительной и малоценной. Он внутренне сопротивлялся этой идее, чувствуя, что студенты достойны чего-то большего, чем бессмысленные грамоты. Так ещё вся эта добровольно-принудительная процессия сопровождалась обязательным официальным дресс-кодом. — А себе? — Мин заранее чувствовал подвох в словах Тэхёна. Он слишком хорошо знал своего лучшего друга, чтобы как ни в чём не бывало согласиться с его идеями. Да и был способен быстро уловить иронию в разговоре, которая могла остаться незамеченными для других. — Рубашку, но мы все будем в одном стиле, — Тэ говорил настолько спокойно, словно всё это давно и не раз уже обсуждалось. — Мне страшно, — буркнул Чонгук, вернув взгляд к сэндвичу. Затем он немного надкусил его, закрыв глаза от удовольствия, словно наслаждался великолепным вином. На его лице появилась улыбка, показывая, что каждый кусочек этого сэндвича приносил ему настоящее наслаждение. — Не переживай, Гук, уж галстуки вы с Юнги сможете пережить. Даже с цветочками, — Тэхён приоткрыл один глаз, растягивая губы в ехидной ухмылке. Он знал, что друзья будут сопротивляться, и не мог отказать себе в удовольствии немного подразнить их. Юнги ожидаемо закатил глаза, любуясь внутренним миром, а Чонгук завис, так и не донеся второй раз сэндвич до рта, так что Тэ поспешил сменить тему. — Кстати, ты так и живёшь у профессора? Не надумал возвращаться? За эти пару месяцев в их компании установилось негласное правило: не обсуждать семью Чонгука, спонтанные появления поблизости от них Намджуна, а также проживание Чона в одной квартире с Чимином. — Мы же обещали не поднимать эту тему, Тэ, — Чонгук разочарованно отложил сэндвич. Аппетит как-то сразу пропал. Создавалось некое ощущение беспомощности и разочарования. — Я знаю, что у тебя с профессором сейчас нелегкая ситуация по поводу жилья. У меня есть предложение: почему бы тебе не переехать ко мне на некоторое время? — Ещё чего! — Тэхён потянулся было за сэндвичем, но был перебит Юнги лёгким шлепком по ладони. — Я и так ему завидую, что он может видеть Пак Чимина, выходящего из душа по утрам. — О, это прекрасное зрелище, можешь мне поверить, — захихикал Гук. Улыбки ярко заиграли на их лицах, и веселая атмосфера сменила прежнюю лёгкую напряжённость от неловкого вопроса. — Вот же мелкий! — У нас достаточно места, и я бы рад помочь тебе в этой ситуации. Но вообще, странно, что он тебя ещё не выгнал. Ты, наверное, смотришь на него вот так, — Тэхён высунул язык, пародируя щеночка, выпрашивающего угощение. — Ты от нас точно ничего не скрываешь? — Да ну, он сказал, что я могу оставаться сколько угодно, раз ему не придётся платить за клининг. И наши вечера проходят так, — Чонгук показал фото. На нём Чимин изображён в уютной обстановке, вечером перед телевизором, он держал бокал вина в руке. Его лицо было освещено тёплым светом, и на его губах играла лёгкая улыбка. Взгляд парня был устремлён вдаль или на экран телевизора, и он казался уютно устроившимся в своём мире. В свете телевизора можно было видеть отражение контуров комнаты, что создавало атмосферу приятного вечера. Юнги подскочил так резко, словно его оттолкнули от поверхности крыши какие-то паранормальные силы. Настолько быстро он оказался ближе к Чонгуку, приближая изображение на экране пальцами. — Боже… его линия челюсти… пухлые губы. — Юнги, прекрати, — взгляд Тэхёна был устремлен на друга со свойственным ему недовольством. Он старался сохранить спокойствие, но эмоции явно читались на лице — за пару месяцев его порядком выбесила «голубая» мечта Юнги и нескончаемые разговоры о сексуальности Пак Чимина. — Я с ним полностью согласен, Чимин великолепен, — подтвердил Чонгук. Боже, ну этот-то куда? — А ещё фоточки есть? Что-нибудь погорячее, например? Его лицо выражало живой интерес: Юнги улыбался широкой улыбкой, обнажавшей дёсны, глаза светились, и он наклонился вперёд, чтобы получше разглядеть каждую деталь. — Юнги, христом богом прошу, прекрати! Мы поняли, что ты два месяца пускаешь слюни на профессора Пака, но всему же должен быть предел, — Тэхён легко пнул друга так, что тот завалился обратно на плед, и, чересчур невинно хлопая ресницами, продолжил настолько слащавым и приторным голосом, что казалось потребуется пара уколов инсулина, чтобы выдержать его напор: — И что, такой великолепный парень не поддаётся очарованию нашего милого Гуки? — Последнее время он редко бывает дома. Когда я просыпаюсь, его уже нет, и часто ложусь спать один, — Чонгук вдруг стал очень подавленным и грустным. Его плечи опустились, а взгляд устремился вниз, словно он потерял интерес к обсуждаемой теме и ушёл глубоко в себя. — Ой, вы посмотрите, кажется, кто-то расстроился. Тэ пихнул младшего в плечо, вроде как желая подбодрить, хотя выглядело это откровенно плохо. Будто он пытался забить на ещё более неловкую ситуацию, возникшую после его вопроса. Но Чонгук хотя бы поднял подбородок и взглянул на друзей. Последнее время он часто размышлял о Чимине и о своих чувствах к нему. Его сомнения были словно ветер, несущийся сквозь узкие улицы души, сбивая с толку и заставляя колебаться. Казалось, тот сон расставил всё на свои места, и окончательно позволил ему убедиться в своём влечении к профессору. Но после командировки в Пусан всё его тёплое и светлое сталкивалось с ранее отсутствовавшей стеной равнодушия и холодности. Словно бы оттуда вернулся не Чимин, которого он знал, а кто-то другой, выглядящий и разговаривающий точно так же, как его сосед. — Я бы тоже расстроился, если бы со мной жил такой папочка и не появлялся дома. — Юнги, прекрати, пожалуйста, — на этот раз Тэхён уже достаточно зло сверкнул глазами, заставляя Юнги захлопнуть рот, прежде чем тот продолжил снова восхвалять профессора. — Почему-то твоё выражение лица мне кажется угрожающим? — задумчиво протянул Мин, игриво улыбаясь глазами. — Вот придурки, — расхохотался Чонгук. Парни поднялись, чтобы прибрать своё насиженное место после пикника. Сначала они аккуратно собрали оставшиеся бумажные стаканчики и упаковку от закусок, чтобы не забыть мусор на крыше. Потом аккуратно собрали углы пледа, чтобы ничего не забыть, встряхнули его, чтобы выпавший песок сдулся, и аккуратно свернули в рулон. Последним шагом было убрать этот рулон в мешок, чтобы оставить в кладовой у лестницы. — Гук, Намджун снова писал мне сегодня, — как бы между делом уронил Тэхён. Видимо, он решил сегодня оставить на этой крыше все возможные виды неловких для Чонгука вопросов и новостей. — Ответь ему уже, наконец. Ты не можешь игнорировать его два месяца. — Разве? — недоумённо выгнул бровь Чонгук. Иногда его раздражала чрезмерная забота хёнов о его жизни. Он просто хотел впервые в жизни делать то, что хочет он, и не так важно, что он вообще ничего не хотел. — Я именно это и делаю. Он один из людей отца, хочется мне того или нет. Тут он немного приврал. Хорошо, сильно приврал. Он скучал по Намджуну. Нельзя просто выкинуть из своей жизни человека, с которым ты проводил почти всё своё время на протяжении восьми лет, и при этом ничего не чувствовать. Чонгук наивно пытался убедить себя, что это всего лишь из-за привычки, что телохранитель раньше постоянно был рядом. Но стоило ему начать копаться в себе глубже, и выводы, к которым он приходил, заставляли сразу же бросить размышления и отвлечься на что-то, не требующее принятия решений и следующей за ними ответственности. Из-за того, что почти всю его жизнь выбор делался за него, Чонгук практически разучился делать его самостоятельно. И столкнувшись с суровой реальностью, где парень, который ему нравится — его сосед и профессор, а лучший друг занесён в ряды «бывших» только лишь потому, что работает на отца, Чонгук предпочёл сделать то, что обычно делают дети, когда их просят выбрать конфету — отказаться от выбора вовсе. Правда, если дети обычно предпочитают взять обе конфеты, то Чон не брал ни одну. И, оставаясь вечерами в пустой квартире, корил себя за бесхребетность. Иногда у него даже проскальзывали мысли, что, возможно, отец был прав, решая за него, но он тут же старался задушить в себе даже зачатки таких идей. — Он переживает, Гуки, — выдернул его из размышлений Тэхён. — Тебе, правда, лучше ему ответить, пока я не сказал, где ты живёшь. Тогда тебя выселят, и я смогу подкатить к Чимину. — Сомневаюсь, что он ещё не в курсе, — помотал головой Чонгук. Он был уверен, что Намджун знает, где он живёт, но не понимал, почему всё ещё не объявился на пороге с привычным «Я тебя забираю, ты едешь домой». — Да и к Чимину у тебя подкатить не получится. Он же меня называл красавчиком, а не тебя. Последняя реплика хоть и была шутливой, но всё же ударила по самолюбию Юнги. Он ещё был в процессе принятия Чонгука в статусе друга, поэтому такие вот стычки случались у них достаточно часто. Тэхён обычно сравнивал их с мальчишками в песочнице, которые не могут поделить игрушечный самосвал и лопатку. Потому что этот детский конфликт происходит из-за своего рода жадности. Нужен не конкретно самосвал или лопатка, а то, что у другого. Вот и Юнги с Чонгуком, вроде бы давно уже могли объединиться и играть вместе (обсуждать Чимина без участия в этом мероприятии Тэхёна), но каждый раз брыкались друг на друга. — Нет, ты точно нарываешься. — Ну сколько можно? Вы как дети, — Тэхён глубоко вздохнул. На воспитателя детского сада он не учился, но по углам рассадить их вполне может. — Мы же пойдём в клуб завтра после церемонии окончания семестра? Юнги всё-таки сильно изменился с появлением в их компании Чонгука. Если раньше клубы для него были чем-то вроде наказания, то сейчас весь воодушевленный, он уже заранее искал информацию о клубах в городе. Смотрел рекламу, читал отзывы и узнавал у знакомых с курса, понравилось ли им то место, куда они ходили на прошлой неделе. В общем делал всё, чтобы найти подходящее место для веселой ночи. Все экзамены сданы, осталось лишь дождаться результатов некоторых из них, и можно с чистой душой отправляться на заслуженный отдых. Все уже настроены на отличную тусовку в клубе, и каждый из них ждал с нетерпением этого замечательного вечера. — Никогда не думал, что начну это делать, но да, идём.***
Justin Timberlake — Can't Stop The Feeling
Тэхён действительно не соврал о подобранных для них пересекающихся образах. Сам он в тёмно-синей рубашке с подсолнухами выглядел стильно и элегантно. Расстегнутый воротник добавлял небрежности и легкости, а цвет сочетался с оттенком кожи, подчеркивая естественный тон и придавая образу свежий и солнечный вид. Юнги достался галстук с красными цветами. Его глубокий синий цвет создавал контраст и подчёркивал естественное сияние его кожи. У Чонгука был такой же, только на нём были белые и зелёные ромашки. Но вместе они всё равно выглядели, как три брата-фермера, впервые выбравшиеся в крупный мегаполис и посчитавшие их внешний вид максимально стильным и подобающим. Чонгук согласился нацепить на себя этот галстук только после того, как на то же испытание вкусом отважился и Юнги. Его внутреннего модника немного успокаивало, что эти образы в любом случае можно было свести в шутку, да и в таком виде они договорились пойти только на вручение. Уже после, для клуба, он переоденется во что-то более привычное для себя. В актовом зале университета их встретила обстановка изысканного величия и эстетики. Высокие потолки и изящные художественные своды создавали величественную атмосферу. Свет отражался от многочисленных хрустальных люстр, рассеиваясь и создавая игры оттенков по стенам и потолку. Массивные колонны, украшенные резьбой и орнаментом, придавали залу стойкое впечатление столетий. Мягкий шелковистый ковёр, расстилающийся по всему залу, добавлял изысканности и комфорта. На задней стене сцены отчетливо был виден герб университета в золочёной раме. Массивные деревянные кресла с высокими спинками дополняли образ утончённого интерьера, приглашая гостей разместиться и ощутить величие университетских традиций. Несмотря на окружающую помпезность, обстановка была весьма давящей. Учащиеся сидели, ожидая своей очереди, чтобы встать и принять грамоты и дипломы, которые они так упорно зарабатывали. Подзывали по именам, и студенты медленно поднимались, получали дипломы и уходили, словно роботы. Речи и поздравления казались заунывными, словно их произносили сквозь сон. Лица студентов были безразличными, будто они уже знали, что их ожидает. Это вручение казалось обязанностью, которую нужно исполнить, нежели церемонией воспоминаний и празднования достижений. Чонгук был в университете относительно новеньким и ещё не успел поучаствовать в каких-то мероприятиях, так что необходимость подниматься на сцену обошла его стороной. Поэтому он безучастно копался в телефоне, сидя на заднем ряду. Что не помешало ему ошалело уставиться на Юнги, когда тот поднялся с насиженного места, чтобы пройти к возвышению сцены. — Что уставился? — улыбаясь дёснами, буркнул в ответ на его взгляд Мин. — В отличие от тебя, я активно участвую в жизни университета, мелкий. Гук проследил взглядом за хёном. Видел его уверенную походку, то, с какой довольной физиономией он пожал руку профессору Паку, из рук которого принимал грамоту. Ему явно приходилось сдерживаться. Внутри он наверняка пищал, как фанатка, впервые увидевшая своего кумира на расстоянии вытянутой руки. Ведь раньше максимально сокращенное с Чимином расстояние составляло пару метров между первой партой и профессорским постаментом на паре по психологии. А тут не то что подойти вплотную, тут ещё и руку пожать можно было. Да и Чимин искренне ему улыбался, поздравляя с заслугами. О, он даже ободряюще хлопнул его по плечу! Ну всё, Юнги сейчас морально уничтожается внутри и вернётся на ватных ногах, называя это скучнейшее мероприятие лучшим в своей жизни. Отвлекшись от сцены, Чонгук вернул взгляд к телефону. Последние пару дней он постоянно возвращался мыслями к тому, что сказал ему Тэхён на крыше про Намджуна. Они продолжали стабильно замечать его поблизости примерно раз в неделю, но Гук хорошо знал своего телохранителя и понимал, что они видят его только потому, что он сам этого хочет. Несмотря на свою комплекцию Намджун умел быть очень и очень незаметным. Они как-то даже поспорили на тысячу долларов, что Чонгук спалит его слежку в течение дня. Но когда вечером Намджун положил перед ним на стол распечатанный подробный распорядок его времяпровождения, Чону оставалось лишь вздёрнуть брови вверх в недоумении и молча вытащить из бумажника купюры. Он весь день старался сбросить воображаемый «хвост», с маниакальностью параноика переодевался несколько раз за день, менял маршруты и планы просто в секунду, но Намджун описал каждое его действие. Вот что значит профессионал. Не зря отец всё-таки платит ему зарплату. Вспомнив об этом, Гук даже улыбнулся своим воспоминаниям. И подумал, что, возможно, Тэхён и прав, возможно, Намджуну стоит дать шанс. Не оставляя себе времени на передумать, он открыл чат с ним и написал: JK: «Хорошо, Намджун, думаю, теперь мы можем поговорить». И его сразу же окатило холодной волной сомнений. А что, если Намджун снова вернёт его «под крыло» отца? А если, наоборот, не захочет с ним разговаривать? Почему тот вообще продолжает приглядывать за ним? Больше всего Чонгук опасался, что одно это сообщение способно разрушить мнимую стабильность, которую он выстроил сейчас в своей жизни. Особенно соседство с Чимином. Да, у них были проблемы, но Чонгук понимал, что влюбился, и ничего не мог с этим поделать. Хоть он и подкалывал Юнги с его отношением к профессору, но, по сути, вёл себя сейчас точно так же — готов был ухватиться за любую возможность оставаться как можно ближе к объекту своих чувств, даже если они не взаимны. Уставившись отсутствующим взглядом в экран телефона, он не заметил, как серые галочки сменили цвет, оповещая о том, что сообщение прочитано. Из глубины мыслей его выдернула лёгкая вибрация устройства, когда на экране появился ответ: KN: «Неужели, Гуки? Тэхён сказал, вы собираетесь вечером в клуб, встретимся там!» Чонгук пихнул сидящего рядом Тэхёна в плечо. — Вот предатель! Так, ну хотя бы страх, что Намджун не захочет с ним разговаривать остался позади. Да и в клубе достаточно много народу, чтобы скрыться в случае необходимости. Не будет же Намджун насильно тащить его в машину. Не будет же, правда?***
Apashe, YMIR — Never Change
Чимина, тем временем, беспокоило совсем другое. Он продолжал участливо улыбаться студентам, пожимать им руки, вручать грамоты, но мыслями находился совсем не здесь. Его время истекало. Время, которое Сокджин дал ему на выполнение задания стремительно утекало, как вода в сток канализации в душе. А он всё ещё не мог определиться, что ему делать. За всю его практику с ним такое происходило впервые. Да он буквально обрадовался новости о том, что парня убивать не надо. Что говорило только об одном… Он действительно привязался к малому. И несмотря на разногласия с родственниками, Чимин не хотел разрушать его жизнь и причинять ему боль. А заказное убийство отца оставит на нём свой уродливый отпечаток. Сколько бы раз он ни задумывался об этом, каждый раз приходил к одному и тому же выводу: он не хочет причинять боль Чонгуку. Должно быть, в системе ценностей много что изменилось с появлением в его квартире улыбчивого парня. Ох уж эта чёртова улыбка с выступающими вперёд зубами, заставляющая глаза светиться. Этот свет согревал сердце и душу Чимина, которой, как ему казалось, у него уже давно нет. Этот парень не виноват в том, что «большие дяди» решили разбираться со своими проблемами по-крупному. Его искренняя наивность поражала Чимина, в хорошем смысле этого слова. После затянувшейся церемонии награждения Чимин отправился домой с одним единственным желанием — отдохнуть и перестать гонять в голове туда-сюда бесполезные мысли. Но и тут его желаниям не суждено было сбыться. Почти сразу он столкнулся с Чонгуком, только вышедшим из ванной. Последнее время они вели себя чуть более скованно, чем обычно, переодевались за закрытыми дверями, чтобы не ловить смущённые взгляды на теле. Но сейчас Чонгук был уверен, что Чимина дома нет, поэтому выскочил в коридор в одном маленьком полотенце, опоясывающем бёдра. Чимин непроизвольно сглотнул, окидывая взглядом стройное тело. С ещё влажных после душа волос стекали капли. И случайно зацепившись за одну из них, Чимин проследил весь её путь по выступающим ключицам, между упругими мышцами подкаченной груди, по ложбинками между кубиками пресса на плоском животе. Он всегда так выглядел? Чимин поймал себя на мысли, что хотел языком, или хотя бы пальцем остановить падение этой капли прежде, чем она впитается в махровую ткань полотенца. Чёрт! Кивнув вместо приветствия застывшему, как олень в свете фар, на пороге ванной Чонгуку, Чимин прошёл в свою спальню и захлопнул дверь, прислонившись к ней лбом. Дыхание перехватывало, напряжение скапливалось внизу живота, заставляя кончики пальцев вибрировать от предвкушения, желания прикоснуться. — У меня просто недотрах, — прошептал он, успокаивая самого себя. — Точно. Я же не спал ни с кем всё то время, что он живёт у меня. Мне нужно хорошенько развлечься и вытравить его из головы. Пойду в клуб и подцеплю себе какую-нибудь красавицу. Или красавчика. За дверью приглушённо раздавалась музыка — Чонгук всегда включал музыку, когда куда-то собирался. С каких пор он знал его привычки? Чёрт, надо выкинуть из головы мысли о нём. Перед глазами на мгновение снова всплыла дорожка, оставленная каплей на влажном подтянутом теле. Чимин раздражённо помотал головой, стараясь буквально вытрясти Чонгука из головы. С этим пора заканчивать. Он быстро переоделся в чёрные узкие брюки и белую рубашку и покинул квартиру прежде, чем Чонгук вышел из комнаты. Сегодня Пак Чимин избавится от своей привязанности к этому парню. Или узнает, что она намного глубже, чем ему казалось. Другого не дано.Dada Life — Kick Out The Epic Motherf**ker
Басы вибрировали на коже, заставляя покрыться её мурашками. Яркие световые фонари и лазерные лучи танцевали в такт музыке, подчеркивая каждое движение и создавая уникальную визуальную симфонию. Возбуждённые разговоры, смех и веселье наполняли воздух и создавали бурю положительных эмоций. Все это сливалось в общую гармонию и оживляло пространство клуба, делая его как будто живым и дышащим. Мгновения удовольствия, отрыва от реальности и смелые танцевальные движения наполняли вечеринку блеском. Несмотря на то, что Юнги старался получать искреннее удовольствие, его по-прежнему беспокоила окружающая толпа. Поэтому первый коктейль он выпил залпом, стараясь максимально быстро затуманить голову, расслабиться и прекратить загоняться из-за этого. Тэхён составил ему компанию, а Чонгук задумчиво крутил в длинных пальцах бокал, разглядывая собравшихся. Он нервничал. Где-то здесь должен быть Намджун. Он не говорил с ним несколько месяцев и не знал, что тот хотел ему сказать. А ничего не пугает сильнее, чем страх неизвестности. Заранее забронированный столик ломился от всевозможных закусок и выпивки. Уже где-то через полчаса всеобщее напряжение спа́ло, ослабив свои оковы под градусом алкоголя. Чонгук не мог полностью расслабиться, потому что Намджуна так нигде и не было видно. Они несколько раз спускались на танцпол, растворяясь в толпе возбуждённых тел. Вечеринка была в самом разгаре. Обволакивающие, словно океанские волны, люди всё равно не давали полностью забыть о телохранителе и отвлечься от собственных мыслей. Когда они в очередной раз вернулись за столик, Тэхён наклонился к нему и почти прокричал, стараясь перебить музыку: — Кажется, Юнги накидался. Чонгук бросил взгляд на хёна. Словно в замедленной съёмке Юнги потянулся к столику за солонкой. Его совсем не беспокоило, что внушительную часть он просыпал мимо своей кисти. Он слизнул специю, рассеянно проводя рукой по губам, опрокинул в себя чёрт знает какую по счёту стопку текилы и закусил последней долькой лайма. А затем расслабленно растекся по диванчику, смотря по сторонам совсем не соображающими глазами. На краешке губы осталась соль. Вот что называется человек «отпустил себя». Только он собирался помочь другу дойти до туалета, чтобы освежиться, как в кармане завибрировал телефон, оповещая о входящем сообщении. KN: Гуки, прости. Возникли неотложные дела, я не смогу прийти. Краем глаза Гук видел, как Тэ пересел к хёну, но в тот же момент сменилась песня. Юнги вскинул руки вверх в радостном восклицании, чуть не заехав Тэхёну в висок довольно острым локтем. JK: Жаль, ты же так хотел поговорить. Юнги продолжал неуклюжие попытки встать с дивана и спуститься обратно на танцпол, но сила притяжения стабильно выигрывала эту битву с гравитацией, сначала откинув его обратно на спинку, а затем и вовсе заставив спуститься на четвереньки на пол. Телефон снова несколько раз призывно прожужжал в ладони. KN: Я все эти месяцы хотел сказать тебе важную вещь, но не думал, что ты мне поверишь. Думаю, сейчас ты готов меня непредвзято выслушать. Я знаю, что ты живёшь у своего профессора, Пак Чимина, но Гуки, прошу тебя, съедь оттуда! Вернись домой! JK: Ты опять? Вот почему именно сейчас? Мало того, что Намджун написал катастрофически не вовремя — у него тут пьяный в стельку хён вообще-то, так ещё и снова начал свою пластинку о том, что знает, как для него, Чонгука, будет лучше! Ну это уже ни в какие ворота. Не пришёл на встречу, которой сам же хотел, ещё и поучать его вздумал. А не пойти бы ему в пешее эротическое и обратно в чёрный список? Тэхён кое-как справился с задачей поставить Юнги на ноги. Но остановить того рвущегося на танцпол было выше его сил. Ему явно нужна была помощь Чонгука. Не бросать же его в таком состоянии, в самом деле. KN: Нет! Ко мне попали фотографии, где он вместе с твоим дядей Хосоком и его секретарём Сокджином. Они давно что-то замышляют, Чонгук. Даже ваша первая встреча в клубе, когда мы с тобой пошли туда в первый день в Сеуле. Чимин встречался там с Сокджином. JK: Ты всеми силами хочешь вернуть меня в отчий дом? Парень снова посмотрел на друзей. Вроде Тэхён справлялся. Ему нужно ещё немного времени. Что за бред несёт Намджун? Какие фотографии? Какой ещё к черту заговор вместе с дядей Хосоком и Сокджином? Да он их с детства знает! Никто из них никогда не высказывал никаких недовольств. Что это ещё за ерунда? KN: Это — правда! Есть же фотографии! Но червячок сомнения в его мыслях Намджуну всё же удалось поселить. Мозг поистине потрясающе функционирующая органическая машина. В голове Чонгука почему-то резко всплыла фотография Чимина, которую он первый раз сделал у клуба. Он нашёл её в галерее и замер на месте. Музыка стала приглушённо пробиваться к его сознанию. Сердце забилось в бешеном ритме в грудной клетке, и дело было вовсе не в алкоголе. Дрожащими пальцами он приблизил изображение и увидел в слегка размытом за Чимином фоне Сокджина — секретаря своего дяди. Конечно, ему не запрещается ходить по клубам в свободное от работы время, но… Мозг продолжал лихорадочно соображать. Что ему тогда сказал Чимин, когда они устроили здесь бесплатный совместный концерт? Что у него была деловая встреча? Вместе со словами Намджуна и фотографией это всё собиралось разрозненными детальками пазла во вполне себе очевидную картину. Телефон снова провибрировал в руке, возвращая уплывшее внимание хозяина. KN: Ты же не пошёл сейчас перепроверять? JK: Ты чего? Я же не настолько идиот. Да, я пошёл проверять. KN: И? JK: Сокджин есть даже на той фотографии, что я сделал в первую ночь здесь. Спасибо за информацию, Намджун. Как раз в этот момент рядом с ним плюхнулся на диванчик запыхавшийся Тэхён. Видимо, ему всё же удалось довести Юнги до туалета. Но Чонгука это уже не волновало. В его голове происходила экстренная эвакуация паникующих тараканов. Хосок и Сокджин. Заговор. Чимин связан со всем этим. Как? Почему? Что им нужно? — Мне нужно идти, — на ходу бросил он Тэхёну и сорвался в толпу, не заметив, как пихнул плечом того, кем были заняты его мысли.***
Two Feet — Don't Bring Me Down
Юнги проскользнул в комнату, прикрыв за собой тяжёлую дверь. Музыка сразу стала звучать будто из-под толщи воды. Так вот зачем их делают такими тугими? Переливающийся в тусклом свете глянец, каждая деталь в интерьере говорила о статусе клуба. Правда, здесь всё равно смешивались ароматы парфюмов, сигарет и алкоголя, создавая специфическую атмосферу. Вентиляция явно не справлялась, — комната была затянута сигаретной дымкой ленивых курильщиков. Какие-то нетрезвые парни у писсуаров громко обсуждали свои планы на вечер. Юнги на ватных ногах подошёл к умывальнику и взглянул в отражение. Вечеринка только началась, а он уже успел напиться. Даже обидно как-то. Когда Юнги стало казаться, что весь мир закружился и ему уже ничего не поможет, он умылся холодной водой, которая словно пыталась вернуть его к жизни, в попытках освежиться и прийти в себя. Он чувствовал, как каждая капля омывала его лицо, будто пробуждая каждую клеточку ото сна. Это было как живительное дыхание свежести посреди безобразной ночи. Ополоснув лицо, он взглянул на себя в зеркало. В мутном отражении он разглядел знакомый силуэт и обернулся поздороваться. Прежде чем Юнги успел что-то сказать, парень обнял его за талию и властно потянул в сторону кабинки. Развернувшись, он захлопнул дверь, после чего прижал Мина к ней и впился в его губы, потираясь самой твёрдой частью тела о возбуждающийся член Юнги. Он застонал, шире открывая рот. Чимин принял приглашение и, запустив язык внутрь, принялся ласкать им язык парня. У Юнги внутри взрывались фейерверки от напора, с каким прижимался к нему парень, необузданной страсти, вырвавшейся на свободу, и желания. На мгновение оторвавшись от его губ, он прижался лбом к его лбу. — Скажи, что ты тоже хочешь этого, — выдохнул Пак, щекоча его своим горячим шёпотом. Юнги перехватил его взгляд, в золотисто-карих глазах плясали жёлтые крапинки, казалось, сверкавшие в тусклом свете. Его мечта стояла прямо перед ним. Плевать, что в кабинке туалета клуба, но он здесь. Он рядом. Намешанная чёрт знает с чем текила давала о себе знать замутнённым сознанием, отказывающимся соображать. Но это было и не нужно. Чимин здесь. Он точно не плод его воображения. Галлюцинация не может так жадно сминать пальцами кожу. — Я даже не знал, насколько, пока ты не очутился здесь, передо мной. Чимин положил ладонь ему на затылок, поглаживая большим пальцем другой руки губы и подбородок. Он резко прижал Мина к груди и приподнял. Их губы снова прижались друг к другу, а Юнги обхватил ногами стройную талию парня. Дыхание участилось, жар волной окутывал тело. В глубине их тел вскипали пузырьки возбуждения, разлетаясь во все стороны. Юнги крепче сжал ноги, притягивая Пака ещё ближе к себе, и запустил пальцы ему в волосы, позволяя ласкать себя, как тому заблагорассудится. Болезненные стоны неосознанно старались вырваться наружу, когда он укусил его за шею, но Юнги из последних сил сдерживал себя, стискивая зубы. Чимин отстранился и легонько постучал пальцем по его губе, а тот втянул палец в рот. Он несдержанно прогнулся, облизнув палец, заплывшим возбуждённым взглядом проскальзывая по лицу напротив. Глаза Чимина потемнели, янтарный отблеск, мерцавший в их глубине, потух. Радужку затопили расширившиеся от возбуждения зрачки. — Мне уже нравится, — прошептал он, расстёгивая свою рубашку и продолжая при этом придерживать парня другой рукой, обнажая рельефные кубики пресса, по которым так хотелось провести пальцами. — А я уже обожаю твоё тело, — парировал Мин. Юнги горел и плавился — ему этого всего мало. Он хотел больше. Он жаждал сгореть в этом пламени к чёртовой матери. Сжал пальцы в кулак, хрипло дыша и ощущая, как грудь наливается тяжестью и желанием. Закрыв глаза, он застонал, стянул свою футболку и откинул голову назад, давая Чимину полную власть над собой и своим телом. Облизнул губы и лихорадочно сверкнул глазами, то и дело бросая пошлые взгляды на парня перед собой. Правого соска коснулось что-то влажное — Чимин медленно и чувственно вырисовывал вокруг ареолы узоры языком. Затем легонько прикусил зубами, вырывая из Юнги очередной приглушённый стон. Новая волна желания пронеслась от места укуса вниз по всему телу, обосновавшись горящим напряжением между бёдер. Чимин опустил его на пол, придерживая, чтобы тот не рухнул на вмиг ослабевших ногах, и расстегнул брюки, освобождая возбуждение из плена ткани. Юнги провёл взглядом по смуглой коже, полуобнажённой груди и подтянутому прессу, по вставшему красивому члену и перекатывающимся мышцам жилистых бёдер. Налившаяся кровью, розовая головка призывно потиралась о живот и края шёлковой рубашки. Та уже прилипала к влажному от выступившего в духоте пота и напряжения телу. На самом кончике блестела выступившая капля предэякулята. Юнги поцелуями спустился ниже, прижимаясь к горячему паху мужчины своими губами, наклонился, слизнув эту перламутровую каплю и застонал, ощутив на языке солоноватый вкус. Чимин горящими глазами наблюдал за действиями парня. — Сними моё напряжение, — прорычал Пак в ответ. Юнги полностью встал на колени, желая доставить удовольствие своей мечте, а Чимин, зарывшись пальцами в его волосы, загнал член ему в рот. Поступательно и ритмично насаживаясь ртом, он принял его глубоко, так глубоко, что тот проскользнул в горло — именно так, как нравилось Чимину. На секунду Юнги показалось, что у него не получится. Он был готов закашляться, в уголках глаз непроизвольно выступили слёзы. Но он не хотел, чтобы Чимин разочаровался в нём. Он удвоил усилия, заглатывая член на всю длину и не забывая ласкать головку, слизывая каждую капельку естественной смазки, словно котёнок своим крошечным язычком лакающий сливки из блюдца. Когда Юнги поднял взгляд, то увидел, что ноздри Чимина раздуты, глаза полузакрыты, губы твёрдо сжаты и изогнуты от наслаждения. Из горла вырвался полустон-полурык, сопровождаемый ощутимой вибрацией по члену. Чимин задушенно простонал, продолжая покачиваться навстречу движениям. Юнги возбудился до предела и член неприятно упирался в ткань джинсов. Он не сдержался и очертил пальцами косые мышцы живота, провёл по накачанным мясистым бёдрам, ухватился за упругие ягодицы, царапая их короткими ногтями и параллельно хаотично насаживаясь ртом на член Чимина, всё глубже проталкивая головку в глотку. Юнги умело чередовал движения: то мокрой дорожкой проходился по стволу и мошонке, обводя языком головку, то заглатывал член, изнывая от нетерпения. Пальцами он ощущал, как напряглись бёдра Чимина, как поджались готовясь к разрядке яйца. А затем Чимин без всякого предупреждения загнал член глубоко внутрь, и, сопровождаясь несдержанным стоном, сперма горячими толчками забила в глотку. И вместе с этим Юнги услышал то, чего никак не ожидал услышать в такой ситуации. — Да, Гуки… Да, хороший мальчик. Это был хриплый шёпот Чимина.