Oh Hye Joo - Against The Odds
Чимин занял прекрасное место у занавешенного окна квартиры, которую снял несколько месяцев назад по поддельным документам. Отсюда был идеальный обзор на ведущую к университету дорожку. Его американская красавица М2010 в полной боевой готовности ждала, когда же, наконец, пальцы киллера прикоснуться к холодному алюминиевому цевью. Во всем мире их было немногим больше трёх с половиной тысяч экземпляров, и ему пришлось изрядно потрудиться, чтобы заполучить её в свою коллекцию. Чимин знал, что Чонгук должен вот-вот подойти, он уже видел ожидающих его Тэхёна и Юнги. Он жадно смотрел в прицел, выискивая новую жертву, словно волк, взявший кроличий след. Вдох. Выдох. Секунды растягивались в минуты. Ожидание — самое томительное в его работе, но PJ уже давно привык к этому. И вот долгожданная цель, наконец-то, появилась в перекрестье прицела. Парень в полосатой футболке, в которой Чимин видел его утром за завтраком, повернул из-за угла и шёл прямо навстречу направленному на него дулу винтовки. Небольшое доведение орудийной оптики. Глубокий вдох. Выдох. Он и его винтовка — единое целое. Палец лежит вдоль курка, и сейчас самое время перенести его на спусковой крючок. Но почему так бешено колотится сердце? Почему Чимин вообще целится в правое лёгкое? Какого черта? Он же всегда спокоен на задании, что с ним сегодня не так? Снова глубокий вдох. Палец на крючке. Мир вокруг будто исчез, и всё, что он слышит сейчас, —лишь гулкая пульсация крови в венах. Пора выдохнуть, расслабив все мышцы в теле. Нельзя медлить. PJ, просто сделай это. Как ты всегда это делаешь. Но сердце в груди продолжало отбивать чечётку, разгоняя вместе с кровью напряжение, сея сомнения в мыслях. Выдох. В голове сразу же всплывают из далёкого прошлого слова инструктора. — Можно быть трижды зорким, четырежды выносливым и всё в этом духе, но если в решающий момент психика стрелка даст сбой, то это, считай, — конец. Как для стрелка, так и для всей операции в целом. Чимин на прицеле проводил Чонгука до компании двух парней, ожидавших его чуть поодаль университета, и разочарованно встряхнув головой, начал быстро разбирать винтовку в кейс. Не сегодня. Он обязательно сделает это, но не сегодня. Никто же не знает, что он был здесь, верно?BTS – Fake Love - Japanese ver.
Возле ступенек университета Чонгука несколько раз окликнул высокий парень в костюме. Тэхён узнал в нём мужчину, которого не так давно посчитал репортёром, но Чон делал вид, что не замечает его. Однако, здоровяк не собирался сдаваться. В несколько широких шагов он приблизился к парням и осторожно схватил Чонгука за запястье, заставляя остановиться и обратить на себя внимание. Тэхён, замеревший рядом с другом, заметил, что мужчина выглядел ещё хуже, чем в прошлую их встречу. В его уставших глазах, под которыми от череды бессонных ночей залегли мрачные тени, явно читались надежда вперемешку с отчаянием. Лицо болезненно осунулось, а губы искусаны от нервов. Но даже в таком состоянии он внушал опасение, одним взглядом способный пригвоздить троих студентов к тротуару. Чонгук обернулся и одарил некогда самого близкого человека уничтожающим презрительным взглядом. Он уже успел убедить себя в том, что сотнями сыпавшиеся на его телефон сообщения были вынужденной мерой — попыткой воззвать к его совести и жалости, ловкой манипуляцией на их дружеских отношениях. Но встретившись взглядом со старшим, Чонгук понял, что ошибался, и ему было больно видеть Намджуна таким измученным. Но принять его сейчас — означало вернуться под опеку семейства Чон, в капкан иллюзорной самостоятельности. На такой вариант развития событий он не был согласен. — Гуки, давай поговорим, — охрипший низкий голос практически сорвался в шёпот, словно его обладатель не верил, что спустя месяц ежедневного патрулирования, сотни часов просмотренных записей с камер видеонаблюдения, регулярного караула возле круглосуточного магазинчика он просто встретил Чонгука перед парами. — Я пришёл с миром. — Может, с ним и уйдёшь? — грубо ответил тот, сбрасывая руку бывшего телохранителя. — Пойдём, — он развернулся и подтолкнул парней к зданию университета, недвусмысленно намекая, что разговор окончен. Растерявшийся на секунду Юнги успел заметить, как раздосадовано осунулись плечи незнакомца. Но несмотря на утерянное доверие, Намджун был рад. Гук жив, с ним всё в порядке, и это всё, что имело сейчас значение. Теперь он мог вернуться в квартиру и спокойно отключиться на несколько часов, не просыпаясь каждые двадцать минут от очередного кошмара, сопровождаемого криком Чонгука в голове. Они начались сразу после того, как президент Чон пресёк все официальные попытки службы безопасности разыскать наследника. Каждое новое видение было мучительнее предыдущего. Сначала Чонгук приходил во снах и молил о спасении. Потом Намджун начал видеть его связанным, брошенным в пыльном тёмном подвале, изнывающего от жажды, не силах связать пары слов из-за помутнённого сознания. Позже начались пытки. Воображение подкидывало вселяющие ужас картинки, где младшему вырывают ногти или загоняют под них иглы, выдёргивают зубы, ломают пальцы или до потери сознания хлещут плетью, чтобы узнать неведомые ему секреты Чон групп. Всё это останется только в воспоминаниях Намджуна, ведь Чонгук жив и здоров, ему ничего не угрожает, по крайней мере пока. Ким медленно поплёлся к машине. Надежды поговорить с Гуком не осталось, но с плеч свалился огромный камень ответственности, на замену которого он взвалил другой, поменьше. Намджун опустился в мягкое кресло автомобиля, и был готов уснуть прямо там, но нужно было вернуться домой и полноценно отдохнуть, чтобы с новыми силами приступать к решению временно отошедшей на второй план загадки. Что связывает университетского профессора Пак Чимина и вице-президента Чон Хосока? Теперь, когда Чонгук объявился и приглядывать за ним станет намного проще, пора заняться этим вопросом.***
Alesso, Marshmello, James Bay – Chasing Stars
— Кто этот помятый здоровяк? — поинтересовался Юнги, поднимаясь по ступенькам и продолжая оглядываться на уходящего прочь незнакомца. Вроде он видел его в первый раз, а на душе было какое-то противное ощущение неправильности такого поведения по отношению к нему. — Выглядит, будто его последнюю неделю били палками каждый раз, когда он пытался заснуть. Чонгук непроизвольно обернулся, бросив взгляд на Hyundai у подножия лестницы. Намджун как раз в этот момент сел за руль и устало откинулся на сиденье. Теперь Гуку снова мерзко от самого себя. Почему не получается сделать правильно для себя, при этом не обидев никого из близких? Сколько бы не думал об этом, он всё равно воспринимал Намджуна как близкого человека. Они провели бок о бок восемь долгих лет: делили на двоих спальню, еду, секреты и проблемы. Ким знал его настоящего, а сейчас Чонгук, как неблагодарный маленький щенок, дерзко кидался на старшего, чтобы укусить побольнее и пресечь любые попытки искать с ним встречи. Но Намджун же мудрый и понимающий — он не бросит мелкого, будет приглядывать издалека. — Возможно, не стоило с ним так? — мягко вклинился в поток мыслей бархатистый голос Тэхёна. — Он уже приходил раньше, — Чонгук резко повернулся к другу. Конечно, Намджун приходил, но странно, что он виделся с Тэхёном. Заметив обеспокоенное выражение лица парня, Тэ поспешил объясниться. — Да ничего такого, представился твоим другом, спрашивал, где ты, а я принял его за журналиста и отправил в пешую эротическую прогулку. Видимо, зря. Хотя я ничем не смог бы ему помочь, — парень задумчиво пожал плечами. — Это мой телохранитель, — вдруг тихо ответил Чонгук, провожая взглядом отъезжающий автомобиль. — Мой лучший друг и по совместительству верный цепной пёс отца, которому я теперь не доверяю. — В его голосе было столько тоски, что даже у Юнги сердце сжалось от грусти. Он не так давно уже слышал это вибрирующее отчаяние с примесью умело скрываемой боли в разговоре с Тэхёном после клуба. Когда изо всех сил не хочешь отпускать человека из своей жизни, но не знаешь, как поступить, чтобы он остался. — Думаю, я для него лишь работа. — Не неси ерунды, — Юн закинул руку на плечо парня, будто они старые приятели. Почему-то он решил, что так сможет подбодрить Чонгука. — Он переживает, ты переживаешь, а по факту, как два обиженных ребёнка, наговорили гадостей и разошлись по углам. Так кому от этого лучше, если вам сейчас обоим плохо? — Ты такой умный, Юнги, — смеясь, Тэ тоже закинул руку на плечо Мина. Теперь они гордым строем вышагивали вперёд как самая дружная троица. — А сразу и не скажешь. Мин гневно фыркнул и в следующую секунду, сыпя угрозами, которые никогда бы не осуществил, погнался за непрекращающим смеяться, удирающим от справедливой мести, Тэхёном. Его берет почти сразу соскочил на тротуар, а шарф, за который каждый раз цеплялся длинными пальцами Юнги, развевался на ветру. Чонгук мечтательно улыбнулся, наблюдая за детской погоней двух взрослых парней, и поднял головной убор, отряхнув от пыли. Может, и правда, не стоит слишком сильно загоняться и позволить Намджуну быть рядом? Ведь они, действительно, близки, пусть и не как носящиеся вокруг два идиота. Тэхён вдруг решил использовать его в качестве щита, поочерёдно опасливо выглядывая то с одной, то с другой стороны широкой спины, за которой спрятался от праведного гнева Юнги. — Чонгука, спасай меня, — от бега у него сбилось дыхание, но он всё ещё продолжал энергично смеяться. — Мин Юнги, я сдаюсь, — Тэхён поднял руки в пораженческом жесте, отступая на шаг назад и переводя дыхание. Светловолосый в грациозной кошачьей манере медленно приближался, задумчиво наклонив голову набок, изучая и как бы пытаясь уловить истинность намерений Кима. Чем ближе он подходил, тем дальше отступал назад Тэ. — Ты очень умный и рассудительный, Юнги. Прямо как дед. То, что случилось после, Чонгук запомнил будто в замедленной съёмке. В ответ на дружеский подкол Юнги резко сорвался с места с намерением не то защекотать до смерти, не то удушить шёлковым шарфиком, как угрожал минутой ранее. Тэхён же, опасаясь за свою жизнь, рёбра и дизайнерский кусок ткани на шее, также резко начал разворачиваться, собираясь сверкать пятками в противоположном от Мина направлении. Но он никак не ожидал, что стратегическое отступление приведёт его к самому краю лестницы. С которой, управляемый силой гравитации, он должен был свалиться вниз, если бы не Чонгук, в последнюю секунду ухвативший его за кромку шерстяной жилетки. Но, скорее всего, кто-то прогуливал уроки физики и был недостаточно осведомлён о принципе сохранения энергии, тормозя на краю ступени и не имея никакой опоры. Потому что мгновение спустя Тэхён продолжил падение, утягивая за собой ещё и Чона. Каким образом, на первый взгляд, щуплому Юнги хватило сил, вцепившись мёртвой хваткой в ремень Чонгука, вытянуть их обратно — осталось загадкой для всех троих. По инерции повалившись на брусчатку, Тэхён расслабленно откинулся назад, упираясь головой в твёрдую поверхность и благодаря за неё вселенную. На расстоянии вытянутой руки, опираясь на собственные колени, сидел Гук и всё ещё сжимал в пальцах жилетку младшего. Чуть позади, держа его за пояс джинс как собаку за ошейник часто дышал, переводя дух, Юнги. — Ладно, — согласно сказал Тэхён и вытянул перед собой ладонь, пытаясь спрятаться за ней от яркого солнечного света, заставлявшего его щуриться. — Для деда ты достаточно быстрый, — Чонгук осторожно ткнул младшего в ребро, заставляя того ужом извиваться на пыльной плитке, а Юнги в тот же момент, не сговариваясь, легко стукнул Тэхёна по кудрям. — Помогите! Это — заговор! Это нападение! Сопровождаемые недоумёнными взглядами проходящих мимо студентов, парни дружно расхохотались. Даже скептически настроенный Юнги оттаял и смог расслабиться в компании воссоединившихся друзей детства. Тэхён буквально светился от желания познакомить Мина с тем веселым и жизнерадостным Чонгуком, которого он знал раньше. А Чон, в свою очередь, боялся потерять расположение вновь обретённого друга и больше не вёл себя как душная задница.***
Isak Danielson – Power
Чимин коршуном влетел в пустую квартиру, съедаемый беспокойством. Что-то не так. Что-то определённо не так. Почему в последний момент он не смог? На всякий случай он заглянул во все комнаты, хотя был абсолютно уверен, что Чонгука дома не было, но всё же убедиться лишний раз не помешает. Насквозь миновав гостиную, Чимин зашёл в свою спальню, плотно закрывая за собой дверь. Из-за занавешенных плотных штор в комнате царил приятный полумрак, рассеиваемый лишь тусклой подсветкой изголовья кровати. Парень зашёл в гардеробную и, включив свет, на автомате нащупал потайную панель в глубине одного из отсеков с аккуратно висящими по цветовой палитре рубашками. Раздался глухой писк, а затем задняя стенка шкафа, тихо щёлкнув, отъехала в сторону. Раздвинув рубашки, Чимин нырнул внутрь, попадая в скрытую от посторонних глаз дополнительную комнату, освещаемую лишь искусственным мерцанием флюоресцентных ламп. Помещение было небольшим, но надёжно хранило все необходимые для работы секреты. Металлические решётки на тёмно-серых стенах были увешаны различными видами оружия. Здесь хранилась вся его коллекция: пистолеты, ножи, автоматы и полуавтоматы, и у каждого из них было своё место. Аккуратно положив кейс с винтовкой на пустующую полку, Чимин покинул оружейную. Он вернулся в гостиную и, достав из бара графин с виски, налил себе немного. В проникающих в комнату лучах грани рокса отбрасывали на стены танцующих солнечных зайчиков. Устало упав на диван, Пак играл с их переливами, бесцельно крутя в руке стакан. Чёрт, он убивал уже не один десяток раз, и раньше такого не случалось. Не мог же привязаться к мальчишке за месяц? С его стороны, это, как минимум, непрофессионально. Ему нужно было разобраться в себе и найти первопричины; не зря же семь месяцев под прикрытием читал лекции по психологии. Чему он вообще может кого-то научить, если не может понять причины своего поведения? Сейчас главное, что Сокджину неизвестно, что день Икс настал, а значит эта невразумительная ситуация останется пищей только для его размышлений и никак не повлияет на репутацию. Чимин понимал, что ему нужно очистить разум и как-то переключить свои мысли. Слишком много в жизни стало этого недоразумения с искрящимся как блики на стене взглядом. Чонгук быстро заполнил его квартиру, забрал всё свободное время и присвоил большинство неравнодушных взглядов. Но так не должно было произойти. Он — работа, цель, которую нужно устранить, ещё одно имя в послужном списке. А так ли это на самом деле? Как-то Пак размяк из-за постоянного присутствия младшего рядом. Будто и правда подумал, что он — профессор психологии, а Гук — его студент. Пора расставлять приоритеты и границы. Отхлебнув терпкий напиток, своей крепостью мгновенно согревающий горло, он достал телефон из кармана джинс и открыл список контактов. Сильно общительным Чимина назвать было нельзя, поэтому на экране отобразилось всего три строчки. Чон Чонгук. Пока парень целыми днями торчал в квартире, необходимости в обмене телефонами не было. Но когда он решил вернуться в университет, то с упорством бронепоезда настаивал за завтраком записать номера друг друга, ведь они же соседи. Чимин грустно хмыкнул, проводя взглядом по строчке с именем младшего. Соседи, ну как же. Руководитель. Ким Сокджин. Записать его настоящим именем было бы так же глупо, как не записывать вовсе. А в случае экстренных звонков такой абонент вызвал бы минимум вопросов у любого, случайно находящегося рядом. Но и это не тот контакт, ради которого Чимин полез в телефон. Рассказывать о своей провальной попытке он не собирался. Его интересовала последняя строчка в списке. Кардинал. Этот номер переписывался из одного подставного телефона в другой вот уже много лет, и хотя Чимин знал нужные цифры наизусть, всё равно почему-то записывал их. Это было что-то вроде его ритуала перед заданием, означающим, что всё пройдёт хорошо. И сейчас, когда возникли небольшие проблемы, стоило набрать его, чтобы напомнить себе, кто он такой и зачем здесь находится. Несколько гудков, эхом тянувшиеся из динамика, казались Чимину бесконечно долгими. — PJ, друг мой, я уж было подумал, что ты решил отойти от дел, —абонент на другом конце был явно рад его звонку. Низкий мужской голос был окрашен весёлыми нотками, словно говоривший улыбался прямо в трубку. — Чем обязан? — Просто скажи, что у тебя есть для меня какая-нибудь работа, — Чимин отхлебнул ещё виски и, поставив стакан рядом, устало запустил пятернёй в волосы, сжимая их от разочарования в себе. — Думаю, мой отпуск немного затянулся. — Что ж, давно тебя не было слышно, — согласился Кардинал, стуча по клавиатуре. — Не то чтобы объявление о наших услугах висело на сайте какого-нибудь рекрутингового агентства, но кое-что у меня всё-таки есть, — Чимин часто удивлялся, как Кардинал умудрялся сохранять позитивный настрой, когда его работа состояла в том, чтобы отправлять одних людей убивать других людей. И не всегда задания проходили успешно. Возможно, это была защитная реакция его психики — продолжать шутить даже в самых патовых ситуациях. Но Чимин знал его как руководящую тень негласного общества киллеров уже порядка пяти лет. Да, у них не было профсоюза и прочих законодательных регалий, но для каждой грязной работы нужны определённые навыки, нужен свой специалист. А Кардинал, за свой скромный процент, просто помогал заказчикам найти идеального исполнителя. — Большинство наших парней отказалось, так что у тебя есть все шансы забрать это дело. — Я согласен, — если многие отказались, значит, это определённо та самая отвратительно грязная работа, на которой, умывшись чужой кровью, он сможет напомнить себе, кто такой на самом деле Пак Чимин. — Постой, ковбой, — осадил его голос в трубке. — Ты даже не выслушал, что нужно делать. Чимин снова прислонил к пухлым губам стакан, одним глотком осушая его. Ему понадобится больше виски, чтобы выслушать Кардинала, и не утонуть в собственном отчаянии. Киллерами становятся не от хорошей жизни, но Чимин смог наладить свою жизнь, благодаря этой работе. У него появились деньги, прекрасная квартира, определённый авторитет в этой сфере. Теперь же всё это могло рухнуть и просочиться песком сквозь пальцы из-за того, что он не смог выстрелить в какого-то мальчишку. Ему нужно было вытащить наружу всех внутренних демонов и отпустить их поводья, чтобы снова стать безжалостным и исполнительным убийцей. — Плевать, я возьмусь, — ответил Пак, звеня графином с крепким напитком. — Мне нужно вернуться в строй, Кардинал. Пусть там будет хоть покушение на президента, я в деле. — Как знаешь, — не стал возражать мужчина. Снова раздались щелчки клавиатуры, очевидно, Кардинал искал информацию о заказе. — Объект находится в Пусане, зовут Чан Квансу. Он решил, что может прибрать к рукам территорию доков, через которую местные гоняют свои поставки, и ребятам, скажем так, это не очень понравилось. Ещё меньше им понравилось, когда они узнали, что их люди теперь кормят рыб на дне Японского моря, а контейнеры с товаром на несколько миллиардов вон Квансу просто присвоил себе. Это месть, так что работа должна быть выполнена максимально грязно. Охрану можно раскидать, но за дополнительные трупы тебе не заплатят, так что нечего марать руки кровью без надобности. Мы не благотворительностью занимаемся, в конце концов. У тебя же ещё на руках паспорт на Чхве Ильчима? Я уже купил тебе билет из Сеула в Пусан на завтра, поезд отходит в 6:40. На вокзале тебя будет ждать... — стук клавиш усилился, а мужчина, сосредоточившись, притих. — Черный Mercedes GLE, номера 308 8041. — Просто отправь мне всю информацию, я разберусь, — ещё несколько глотков чистого виски стекли по пищеводу в пустой желудок Пака. Голова начинала понемногу кружиться от алкоголя и гудеть от количества информации. — Рассчитываю на тебя, PJ, — тут же резюмировал Кардинал, уловив паршивый настрой собеседника. Чимин безразлично швырнул телефон на диван после того, как позвонил в университет и предупредил, что уезжает на симпозиум в Пусан. Он, действительно, обмяк. Целиком погрузился в этот иллюзорный пузырь жизни, которая у него могла бы быть. Наверное. Если бы он родился в другой семье, в другом месте, не натворил ошибок в юности и не продолжил творить дальше. Вся его жизнь состояла из череды неправильно принятых решений, но только благодаря им он стал тем, кем был сейчас. Образцовый гражданин из него, конечно, не вышел, но он честно отдал долг стране и стабильно платил налоги за имущество. Чимин плеснул в стакан ещё янтарной жидкости, вытащил из кармана карго смятую пачку сигарет и закурил, изящно развалившись на диване и выпуская дым в потолок. Он, определённо, сегодня напьётся. Может, даже достанет из оружейной пакетик с порошком, чтобы отключиться окончательно и превратиться в бесчувственное тело, движимое только целью. Трусливо сбежит от проблем, утопив их на дне стакана или в конце дорожки "ангельской пыли", вместо того, чтобы встретиться с ними лицом к лицу. И одна из них прямо сейчас зашла в квартиру, с порога радостно зовя хёна и нарушая все его планы.Griffin, Audrey Mika – Safe With Me
— Чимин! Чимина, ты где? — воодушевленный голос младшего раздражающим эхом звенел в голове. Пак уже был готов проклясть тот день, когда согласился пустить его к себе. Тогда бы сейчас таких проблем не возникло, и сознание не разрывалось в двойственных непонятных ему чувствах. Чонгук плюхнулся на диван рядом со старшим, совершенно не замечая, насколько тот не в духе. — Представляешь, я сегодня чуть с лестницы не свалился! — Гук радостно делился событиями прошедшего дня, словно мальчишка, впервые вернувшийся из школы. В шоколадных глазах искрами рассыпался по-настоящему детский восторг. Чонгук, казалось, подпрыгивал на мягких подушках от нетерпения. Глупый парнишка. Нашёл друга в том, кто должен отправить его на тот свет. Чимину захотелось рассмеяться от абсурдности ситуации. Как вышло так, что младший видел в нём надёжную опору и доверял больше, чем своей семье и телохранителю, которого называл старшим братом? Наверное, было бы лучше, если он всё-таки свалился и переломал себе кости. Лежал бы себе в больничке, а там один укол в капельницу и дело сделано. Тихо и без шума. — А еще Намджун приходил, — Чимин дёрнулся при упоминании имени телохранителя. Он был самой большой преградой на пути к парню, и так кстати сложилось, что они с Чонгуком разругались, хотя Пак и не знал причины. Гук не рассказывал, а он сам и не спрашивал. — Хён, он весь измотан, искал меня сутками, я теперь даже не знаю, правильно ли поступил, прервав с ним всё общение. Он же мне как брат. Сигарета, которую Чимин продолжал держать между пальцами, дотлела до фильтра и обожгла его. Пак чертыхнулся, скинул её в пепельницу на стеклянном столике перед ним и принялся зализывать саднящую кожу. Чонгук мгновенно завис и покраснел кончиками ушей, не отрывая взгляда округлившихся глаз от руки Чимина. Все мысли разом улетучились из головы при виде проворно снующего между пальцами языка, так не вовремя пробуждая фантазию и унося в мир грёз, где старший с таким же упоением вырисовывал влажные дорожки вокруг его чувствительных сосков. Чонгук окончательно смирился со своим желанием и принял его, но в обозримом будущем не собирался делиться им ни с кем. Потому что боялся получить отказ и быть осмеянным, или того хуже, что Пак выставит его с вещами за дверь. — Что? — вопросительно уставился на него Чимин. Алкоголь уже дал ему в голову, а внутренние демоны рвались вперёд, со скрежетом натягивая цепи, которыми ещё были скованы. Но с каждым испуганным взглядом Чонгука, с каждым невероятно милым покраснением его ушей звенья надрывно скрежетали, из последних сил сдерживая зверя, жаждавшего плоти. И Чимин был готов вот-вот отпустить его. — Хочешь? Пак, сидящий к младшему вполоборота, призывно протянул к нему свою ладонь с вытянутыми пальцами, на которых уже начинали белеть следы от ожога. Чонгук, растерянно хлопая глазами, переводил шокированный взгляд с ладони на её обладателя и обратно, не понимая, происходит это на самом деле, или же воображение играет с ним злую шутку. А когда спустя несколько секунд до него дошёл смысл сказанного хёном, отпрыгнул, словно загнанный в угол крольчонок. — Я…Я п-принесу аптечку, - заикаясь, проблеял Гук, подскакивая с дивана, но при этом не отрывая взгляда от ехидно улыбающегося Чимина. — Тебе нужно обработать раны, — но отойдя на пару шагов, он растерянно замер в пространстве, задумчиво озираясь по сторонам. — А где у нас аптечка, хён? Чимин хохотнул, рассматривая потерявшегося в его жилище зверька сквозь пострадавшие пальцы. Пьяное воображение требовало игры в кошки-мышки с этим невинным мальчишкой. Демоны рвались наружу, желая завладеть, обладать, но не подпускать близко. Лениво расхаживать по краю пропасти в неизвестность, смотреть вниз в надежде увидеть хоть что-нибудь, прежде чем развернуться и уйти навсегда. — Верхний шкаф справа на кухне, — возвращаясь в реальность из тёмных глубин своей фантазии, отмахнулся Чимин. Несмотря на замутнённое алкоголем сознание, он понимал, что не сможет сдержаться, если Гук продолжит, словно заглядывая в душу, смотреть на него блестящими круглыми глазами. Чон был слишком мал и невинен, чтобы совладать с тем мраком, который мог там увидеть, и Чимин лишь больше боялся от того, что хотел его показать. Хотел затянуть парня в свой тёмный внутренний мир, оплести чернотой собственной души и заковать в цепи, заставляя подчиняться до тех пор, пока он не начнёт желать его сам. PJ именно так бы и поступил, но сейчас он слишком расслаблен и привык к умиротворённому существованию, чтобы показать невинному мальцу обратную сторону жизни с ним. Поэтому он снова наполнил рокс виски, убеждая себя, что завтра вернётся к прежней версии себя. Получив нужную информацию, Чонгук пулей скрылся из поля зрения, опасаясь, что хён услышит, как бешено колотится в груди сердце. Забежав на кухню, он тяжело облокотился на столешницу и запустил пальцы в волосы. Черт побери, он взрослый парень, но рядом с Чимином превращался в запуганного подростка, метавшегося в собственных чувствах, разрываемого между «можно» и «нельзя». Ещё это дурацкое двусмысленное предложение непонятно чего окончательно сбивало с толку и без того запутавшегося парня. — Возьми себя в руки, идиот, — сквозь зубы зашипел он, массажируя голову в попытках успокоиться. — Ты, мать твою, Чон Чонгук. Нехрен вести себя как пубертатный школьник, в самом деле. Собственное поведение злило Чонгука. Обычно он всегда получал что хотел или кого хотел, но с Чимином всё приобретало абсолютно иной оборот. И его дико бесила грядущая неизвестность. С одной стороны, Гук понимал, что Чимин — взрослый мужчина, который по доброте душевной согласился принять его как щенка на передержку, и что он уже злоупотреблял его гостеприимством достаточно долгое время. С другой, он не раз ловил на себе внимательные изучающие взгляды старшего и самостоятельно додумывал их причины. Сколько Чонгук не пытался распутать этот клубок мыслей в голове, он неизменно заходил в тупик. Страх потерять крышу над головой пресекал попытки проверить догадки на практике, но сверлящее изнутри любопытство нарастало с каждым днём. Он никак не мог разобраться, действительно ли в глазах старшего тусклыми искрами разгорается интерес, стоит ему войти в комнату, или это подсознание утягивает его в свою игру, выдавая желаемое за действительное. Из лабиринта мыслей Чонгука резко вырвал звук бьющегося стекла и посыпавшийся за ним отборный мат. Забыв об аптечке, он бросился на шум, доносившийся из гостиной, где оставил Чимина. И если несколько минут назад его раны ограничивались парой ожогов на пальцах, то теперь с них на серый паркет тонкими струйками стекала кровь, смешиваясь с недопитым виски и уродливо расползаясь на осколках журнального стола.Tom Morello, The Bloody Beetroots, Ana Tijoux – Lightning Over Mexico
— Чимин! — едва не поскользнувшись на алкогольной лужице, подскочил к старшему Чонгук. Пока он на кухне ломал голову над тем, какие между ними отношения, Пак, видимо, успел выпить ещё несколько стаканов виски и едва мог ровно сидеть, отрешённо покачиваясь из стороны в сторону. — Чимин, ты слышишь меня? — Голос дрожал от тревоги, а взгляд бегло осматривал мужчину на предмет других травм. Вроде цел. — Что случилось? Гук попытался поднять Чимина, но тот был достаточно тяжёлым и ни капельки не помогал. Лишь медленно повернул голову в его сторону, пытаясь сфокусироваться, что давалось ему с трудом. Замутнённые алкогольным туманом глаза так и норовили закрыться. Но уловив в поле зрения округлённые от волнения глаза младшего, Пак смог ненадолго сконцентрироваться. — Чонгука, — Чимин, улыбнувшись, закинул руку на плечо младшего. Казалось, его совсем не волнуют порезы на руках, как и то, что он запачкал кровью рубашку Чона. — Я тут совсем немного подрался со столом, — попытался объяснить происходящее мужчина, свободной рукой указывая на бардак перед собой. Он не был мертвецки пьян, но связно говорить у него получалось с трудом. Чонгук окинул взглядом то, что осталось от журнального столика, стеклянным дождём осыпавшимся на пол. В этой схватке явно победила нетрезвая сила. — Да и хрен с ним! Купим с тобой новый, когда я вернусь. — Вернёшься? Откуда? — игнорируя вопросы Гука, Чимин попытался встать с дивана. С третьей попытки и не без помощи Чонгука у него это получилось. Пошатываясь и используя парня в качестве опоры, Чимин неуверенной походкой направился в сторону своей спальни. — Чимин, куда ты? Тебе нужно обработать руки. Пак озадаченно нахмурился и замахал в воздухе указательным пальцем, выражая своё несогласие с планом Чонгука. Тот пытался было возмутиться, но Чимин слишком быстро для своего состояния начертил ладонью в воздухе круг и сжал в кулак, призывая к тишине. Чонгуку ничего не оставалось, кроме как послушаться и, почти волоча на себе мужчину, довести до комнаты. — Симпозиум по психологии, — вдруг пробормотал он себе под нос, отвечая на заданный ранее вопрос. — Уеду утром в Пусан на недельку. Чонгук задумчиво изогнул бровь. Он думал, что о масштабных мероприятиях предупреждают заранее, но до этого ни разу не слышал от Чимина, что тот куда-то собирается. Хотя, в конце концов, кто он такой, чтобы старший делился с ним всеми планами, если тот даже не предупреждал, когда пропадал в клубе на всю ночь. И чего это он трясётся над ним как обманутый супруг? Пак же не должен ему ничего. А уж тем более отчитываться о своих планах. Вместе с этой мыслью, он ввалился в комнату, придерживая шатающегося старшего. За всё то время, что он здесь жил, Гук никогда не был в спальне Чимина. Первые дни его вообще мало что интересовало, да и нарушать личные границы было, как минимум, невежливо. Поэтому сейчас он впервые оказался в мрачной, оформленной в чёрно-серых тонах, комнате. Темноту рассеивало лишь тусклое свечение ламп в изголовье огромной кровати. Но этого света было недостаточно, чтобы разглядеть хоть какие-то детали интерьера, помимо картины, висящей прямо над ним. Чонгук плохо понимал в искусстве, но знал, что такой стиль называется абстракция. Добравшись до заветной мягкой плоскости матраса, Чимин мешком рухнул на кровать. Чонгук уже собрался было уходить, но его запястье вдруг обхватили тёплые пальцы. Он замер на полпути и обернулся, встречаясь взглядом с обладателем цепкой хватки. Затуманенными глазами Чимин оглядывал младшего, словно ожившую картину. С нежностью, трепетом и нескрываемым восхищением. Чонгук мог прочитать это во взгляде даже в царящем в комнате полумраке и искренне надеялся, что это не очередные происки его воображения. — Не уходи, — нарушая тишину, хрипло прошептал Чимин. — Тут холодно, и я не хочу сегодня спать один. Чон окинул взглядом огромную кровать. Его собственная в гостевой комнате была раза в полтора меньше. На таком лежбище действительно могло быть одиноко прохладными вечерами. В этом Гук убеждал, скорее, себя, пытаясь найти оправдание столь внезапному предложению старшего. Мысли в его голове хаотично метались, наталкиваясь друг на друга и разлетаясь в стороны, как и миллиарды нейронов, из которых они состояли. Он хотел принять приглашение и боялся этого одновременно. Опасался случайно пересечь воображаемую линию, разделяющую кровать, на которой ещё даже не согласился спать. Руки вдруг заледенели, кровь, казалось, полностью покинула тело. Мужчина, которого он желал, предлагал провести ночь рядом. И именно потому, что его предложение было иного рода, хотелось бежать и прятаться в глубине гостевой комнаты. Подальше от явно не соображающего, что несёт, Чимина и его тёплых пальцев. Чонгук уже открыл рот, чтобы отказаться, но, видя его нерешительность, Пак решил всё сам. — Я не кусаюсь, — звонко расхохотавшись, сообщил он. — Только когда пьяный, — потом на несколько секунд задумался над произнесёнными словами и озадаченно хлопнул себя ладонью по лбу. — Я же пил! Поэтому в душ — трезветь и греться, — сказал Чимин, без каких-либо трудностей поднимаясь на ноги, словно то же не стоило ему огромных усилий несколькими минутами ранее. — А ты, — он ткнул пальцем в твёрдую грудь Чонгука. — Переоденься. У тебя рубашка вся в моей крови. Словно это было абсолютно обыденно между ними, Чимин подтолкнул младшего к выходу из спальни, легонько хлопая вдогонку по обтянутой чёрной тканью джинс заднице. Чонгук от таких выпадов едва не подскочил на месте, не то от неожиданности, не то от осознания, с каким спокойствием старший шлёпнул его. Видимо, этой ночью он не сможет уснуть от нервного напряжения. Может, ещё не поздно отказаться? Он обернулся как раз в тот момент, когда Чимин скрылся за дверью ванной. Может, стоит остаться у себя? Но почему-то Чонгук был уверен, что старший, не обнаружив его в своей спальне, притащится к нему и рухнет сверху. Нет уж, если ему придётся провести ночь рядом с "горячим профессором", как его вечно называл Юнги, то пусть лучше это будет огромная кровать Пака, на которой достаточно места даже для четверых. Сбросив с себя перепачканную кровью рубашку, он переоделся в любимую серую футболку и тренировочные штаны и захватил со стола наушники. Чимин же не просил разговаривать с ним перед сном. Так, Гук хотя бы сможет отвлечься от мыслей о накаченном теле рядом с ним. Он на ходу включил песню и вернулся в спальню Пака, обессилено падая на прохладную постель.The Weeknd - Wicked Games
Чонгук и не думал, что так устал за день. А он был весьма перенасыщен эмоциональными потрясениями. Возвращение на учёбу. Встреча с Намджуном. Несостоявшееся падение с лестницы. Казавшиеся бесконечными пары, в перерывах между которыми они с Тэхёном вспоминали своё детство, чем изрядно смущали чувствующего себя лишним Юнги. А теперь ещё и обескураживающее поведение Чимина. Чон и сам не заметил, как сладко уснул, даже не дослушав трек до припева. Он проснулся от жара, словно очутившись в адском пекле. А ещё от тяжести, которая мешала пошевелиться. Он попытался подвинуться, но чья-то нога была перекинута через его бёдра и прижимала к кровати. Чонгук запаниковал. Мозг, ещё не отошедший ото сна, слишком медленно включался в работу. Сердце начало в панике отбивать гулкий барабанный ритм, что Чон даже на секунду испугался, что этот бешеный стук разбудит прикорнувшего за спиной парня, кем бы он ни был. Его резко бросило в пот, а рецепторы страха врубились на полную мощность. Как можно медленней он собрал в кучу свои влажные от ужаса конечности и приготовился к атаке. Но за спиной раздалось мужское ворчание, и нога, обвивавшая его, прижалась ещё крепче. — Я, кажется, слышу, о чём ты думаешь, Гуки. Голос Чимина звучал хрипло ото сна. Страх и паника мгновенно отступили. Как он мог забыть, что уснул в спальне Чимина? Но теперь Чона охватило новое чувство. По коже побежали мурашки, щекоткой промчавшись по всему позвоночнику и теряясь где-то на затылке. А затем, словно минуту назад не накрывало волной жара, его пробрал озноб. Собрав всю свою волю и решимость, он обернулся. И очутился лицом к лицу с мужчиной, которого желал больше, чем сделать следующий вдох. Они были так близко друг к другу, что даже в приглушенном свете Чонгук мог разглядеть каждую ресничку Пака. Кончики их носов не разделяли несколько миллиметров, но даже это расстояние между ними было запредельным. Ведь его хотелось сократить до атома, накрыть пересохшими от нервного напряжения губами пухлые Чиминовы, продолжая смотреть в бездонные темнеющие от желания глаза. От собственных мыслей Чонгук гулко сглотнул. Сердце колотилось как бешеное, казалось, ещё несколько секунд напряжённого изучающего обмена взглядами, и оно разорвётся в грудной клетке. Так он хотя бы умрёт, утопая в глубине чёрных, как смоль, омутов. Чимин лениво улыбнулся, отчего его глаза превратились в две маленькие щёлочки, и нежно прижал ладонь к щеке Гука. По телу младшего вновь пронёсся табун мурашек. Кровь отхлынула от всех конечностей, сосредоточившись в месте лёгких осторожных касаний. Щёки тут же запылали под подушечками его пальцев. Мысленно Чонгук благодарил вселенную за полумрак в комнате, он буквально чувствовал, как краснеет от смущения, ведь представлял себе это уже не один раз. Но его фантазии не шли ни в какое сравнение с реальными ощущениями. Чимин невесомо перебирал пальцами по щеке, внимательно наблюдал за реакцией Чонгука, острожного проверяя границы дозволенного. Но его ноздри широко раздувались на вдохе, выдавая нетерпение. Чонгук и сам был на грани, но никто из них не решался сделать шаг, после которого уже точно не будет пути назад. Он просто льнул к ладони, как изголодавшийся по ласке котёнок, закрывая глаза и мыча от наслаждения. Когда Чимин медленно провёл подушечкой большого пальца по сухим потрескавшимся губам, оттягивая нижнюю, у Чонгука снесло крышу. С невероятной ловкостью он повалил мужчину на спину, седлая его бёдра. Губы уже двигались к желанной цели. Он осыпал поцелуями каждый сантиметр лица Чимина, оставляя влажные следы. Весь лоб, щеки, подбородок с небольшой щетиной, слегка коловшей при каждом движении. В конце концов Гук прижался к его манящим своей полнотой губам. Чимин немедленно приоткрыл рот, отчего парень потерял последние крупицы разума, полностью отдаваясь желанию. Не прошло и полсекунды, как он завладел ртом Чимина. Его язык был тёплым и влажным – всё, о чём Чонгук мечтал последний месяц. Он взял в ладони лицо Чимина, и их языки заплясали в страстном танце, толкаясь, переплетаясь, изучая друг друга. Руки Пака скользили по его спине под футболкой, бёдра с силой вдавливались в Чонгука, одновременно успокаивая и разжигая тлеющее внутри желание. Гук уже ощущал задницей твердеющий под ним член, что распаляло его ещё больше. Чимин, не разрывая поцелуя, подался навстречу. Он оторвался от пьянящих губ лишь на секунду, которая потребовалась, чтобы стянуть с Чонгука футболку и за ненадобностью отбросить в сторону. Его руки беспорядочно бродили по разгоряченному податливому телу парня, жаром отзывающимся на каждое прикосновение. Он нежно гладил его по плоскому животу, поднимаясь выше, вёл пальцами по слегка выпирающим рёбрам, заводя руки за спину. Оставив влажную дорожку из поцелуев, ведущую к ключице, Чимин уткнулся носом в шею младшего. Несмотря на стекающие по ней капельки пота, Чонгук пах свежестью. Он был тем самым глотком свежего воздуха, которого давно не хватало Паку, заперевшему себя в темнице собственных чувств. Полностью отдаваясь в его власть, Чонгук откинул голову назад, подставляя шею под влажные поцелуи. Горячие пальцы пламенно танцевали на его спине, пока он в экстазе упирался возбуждённым членом в пресс Чимина. В боксерах становилось предельно тесно. Но он продолжал сладкую пытку, желая насладиться каждым мгновением горячей прелюдии. Записать всё на жесткий диск памяти и пересматривать во снах, если это больше никогда не повторится. Кончиками пальцев Чимин вырисовывал на его лопатках неведомые узоры, а затем обвил плечи, притягивая ближе, насаживая на эрегированный член, давая через ткань ощутить своё возбуждение. С губ Чонгука сорвался первый стон. Он попытался сдержать его, закусывая губу. Но Чимин в страстном поцелуе впился в него, сминая губы своими, заставляя повиноваться, подчиняя. Его пальцы сжались на упругих ягодицах, оставляя синяки. Но Чонгуку было плевать. Ему хотелось, чтобы он оставил на нём своё клеймо. Знать, что Чимин оставил на нём физическую метку, – значит поверить, что он рядом. И что он никогда его больше не отпустит. Приподняв его за бёдра словно пушинку, старший перевернул Чонгука так, что он оказался снизу. — Ты уверен, что хочешь этого? Мы можем остановиться, если ты не готов, — хрипло шептал Чимин, а его глаза говорили обратное. Как он желал Чонгука, как хотел разобрать по запчастям, чтобы каждая мышца наутро болела. — Боже, ты безумно красивый. Улыбаясь в ответ, Чонгук погладил мужчину по лицу, касаясь кончиками пальцев каждой черточки и снова убеждаясь, что тот реален. Когда он дошёл до губ, Чимин принялся посасывать и покусывать его пальцы, отчего тело парня пронзил разряд чистого наслаждения. Его член призывно дёрнулся, требуя большего. Спускаясь поцелуями по увитой чернильными узорами руке, Чимин потянулся к тумбочке за смазкой. Чонгук под ним извивался от нетерпения и цеплял пальцами резинку его боксеров, совсем немного запуская их внутрь и тут же вынимая обратно. Издевается, сучонок. Но как же он был красив сейчас. Разгорячённый, возбуждённый, просящий, принадлежащий только ему. Ну ничего, у Чимина прямо сейчас будет шанс отыграться. Он вцепился в его мешковатые штаны и вместе с боксерами дёрнул их, оттягивая ткань как можно ниже, пока она не собралась гармошкой чуть выше колен. Чонгук одним движением стряхнул с себя одежду, вцепившись пальцами в бёдра старшего. — Чимин, пожалуйста, — умолял он, изнывая от желания, сминал под собой простынь, нетерпеливо елозя по кровати и двигая бёдрами навстречу. А Чимин наслаждался видом. Чонгук, абсолютно голый, распалённый от страсти, лежал, раскинувшись мускулистым телом на матрасе, а его длинный, массивный и твёрдый как камень член гордо выпрямился перед ним, призывно подёргиваясь. Не собираясь терять больше ни секунды, Чимин выдавил на пальцы уже теплеющую от жара смазку. Чонгук тоже перешёл в наступление, поглаживая ладонью выпуклость его боксеров, отчего Пак на секунду завис, сдерживая демона внутри, готового разорвать младшего пополам. Взяв себя в руки, он принялся массажировать колечко мышц, мгновенно расслабившееся и готовое пустить сразу два пальца внутрь. В этот момент Чонгук наконец решился приспустить с него боксеры и обхватил рукой пульсирующий член, размазывая по головке жемчужные капельки предэякулята. Он обхватил пальцами перевитый жилками сосудов ствол и так же плавно, как Чимин входил в него пальцами, вёл к основанию. Старший откинул голову и шумно вдыхал воздух. Эта прелюдия становилась пыткой для обоих, и каждый из них знал это. Но торопиться нельзя. Он ощущал руки Чонгука на себе и свои пальцы в нём. Всё вместе это кружило голову, унося прочь. Он продолжал наращивать темп, Гук не отставал. В комнате становилось душно, от былой прохлады не осталось и следа. Чимин уже приближался к разрядке, но не мог себе позволить кончить в руку парня, так и не добравшись до него самого. Он вынул из него пальцы с слишком громким для тишины, нарушаемой только их сбитым дыханием, хлюпаньем. Ощутив пустоту, Чонгук снова начал извиваться, сминая простыни и вызывая у Пака довольную ухмылку. Блондин развёл его ноги и, придвинувшись, осторожно надавил разбухшей головкой на пульсирующее отверстие. Чонгук вскрикнул, когда она вошла внутрь, но не от боли, а скорее от наслаждения. Он мычал, прикусив губу, наслаждаясь каждым движением Чимина, легонько толкающегося бёдрами; его пальцы сжимались на тонкой талии парня. На очередном толчке Чонгук широко распахнул глаза, встретившись взглядом с чернотой напротив. Волосы липли к покрывшемуся капельками пота лбу, во рту пересохло. Но всё это казалось абсолютно неважным. Ведь мужчина, которого он так желал, был внутри него, сливался с ним, превращая их тела в одно общее. Нагнувшись, Чимин втянул в рот розовый, набухший от возбуждения, сосок. Чонгук ахнул от неожиданности. Жар его рта вкупе с нежными движениями языка заставили инстинктивно вжаться в Чимина, проталкивая напрягшийся член ещё глубже. Они оба застонали. Чимин то наращивал, то замедлял темп, заставляя Чонгука стонать, сбивчиво мычать и даже кричать, когда попадал по простате. В какой-то момент, не выходя из младшего, он резко перевернулся на спину, позволяя Чону оказаться сверху и задавать свои правила. Вздохнув, он обнял Чимина за шею и заставил приподнять голову, прижав его губы к своим. Язык к языку, грудь к груди, сердце к сердцу – так они лежали и целовались. Никто из них не шевелился, и Чим, по-прежнему длинный и набухший, всё ещё был погружен в Чонгука. Тот поцеловал блондина, вложив в поцелуй всего себя. Ему хотелось, чтобы он понял – то, что между ними, реально, и, независимо от того, что произойдёт дальше, он все равно будет принадлежать ему. Чимин зарычал, толкнувшись бёдрами, и куснул его губы. В ответ Чонгук лишь потерся лбом о его лоб. Их губы были так близко, что дыхание смешивалось. Так интимно и очень лично – находиться настолько близко, дышать общим воздухом, чувствовать его глубоко внутри. Всё это было просто волшебно. Чимин сжал его бёдра и подтолкнул вверх, а потом, задавая ритм ,начал постепенно опускать — сантиметр за сантиметром. Его массивный член медленно протискивался сквозь сжимающиеся вокруг него чувствительное нутро, бросая Гука в дрожь приближающегося оргазма. Он проникал невозможно глубоко, и Чонгук ахнул, откинув голову. Одной рукой Чимин крепко сжимал его за талию, а другой вел вверх по спине, лаская кожу между лопатками, пока не добрался до волос и сильно потянул. Железные тиски, сжавшие мокрые пряди, и покалывающий жар у корней быстро превратились в удовольствие. Чонгук сладко застонал, потянувшись губами к Чимину. Их губы встретились, давая, даря, опаляя. Чим чуть подался назад, покрывая лицо младшего поцелуями. Он все ещё двигался внутри него. — Ты так хотел этого? — его дыхание обдало ухо Чонгука теплом, но слова были обжигающими. От них жар выплеснулся из самых глубин души и разлился по телу. Парень сжался вокруг Чимина и с громким стоном кончил, так ни разу и не прикоснувшись к себе. Мужчина тихо ахнул, ощущая тёплую сперму на животе, и снова начал играть с его сосками, распаляя самого себя. Чонгук прижал его голову к своей груди, вздрагивая от каждого движения языка. Его соски и так были слишком чувствительны, а расслабленное после крышесносного оргазма тело слишком бурно реагировало. Но они ещё не закончили. Чимин ещё не закончил. Он сильно прижался к самому кончику, слегка покусывая, срывая с губ Чонгука очередной надрывный стон, а затем подался назад, выпуская его изо рта. На потемневшем бугорке блеснула в тусклом свете слюна. Сексуальное зрелище, имитирующее то, что творилось сейчас внизу. — Это тело принадлежит мне, — хрипло прорычал Чимин, сцепив руки на затылке парня. Их губы разделяло не больше сантиметра. — Ты принадлежишь мне. Он жадно втянул сосок в рот, отчего тело Чонгука снова пронзил разряд наслаждения, а сам он изогнулся в пояснице, удерживаемый лишь сильными руками Чимина. — Я принадлежу тебе, — вторил он словам старшего. Чонгук не собирался с ним спорить. Он действительно принадлежал ему. И сейчас у него не было в этом никаких сомнений. Спустя несколько резких толчков под новым углом, Чимин резко приподнял парня и, дрожа от накрывающего чувства, излился себе на живот. — Я сейчас вернусь, — чмокнув Гука в лоб, он направился в душ. А младший окончательно расслабился и с довольной улыбкой на губах мгновенно заснул, укрывшись хранящими запах их страсти простынями. Утро встретило Чонгука тупой болью в затёкшей шее. Ночью он свернулся в узел и, видимо, совсем не шевелился от усталости. Чон сел в кровати и, потягиваясь, массировал ноющие мышцы. Чимина рядом не было. Должно быть, уже уехал на свой симпозиум. И как только смог проснуться в такую рань? Мозг постепенно включался в работу, отходя ото сна. И когда вдруг его накрыло осознание, Чонгук так и завис, вытянув руки к потолку. Он сидел на кровати Чимина в огромной серой футболке и тренировочных штанах, заботливо укрытый пледом. А в наушниках играл поставленный вчера на повтор трек The Weeknd'а. Если весь прошлый месяц он был уверен, что просто хочет Чимина, то теперь он понял, что чувствует по отношению к нему. Ведь в своём дико реалистичном сне он признался, что принадлежит ему.