Ступая в темноте...

      Задвинув щеколду на двери, Лена осела на тумбочку, сбросила обувь, прислонилась спиной к стене. Этот день вымотал её морально.       После душещипательных воспитательных бесед она закончила с уборкой, помогла Максу с ужином, и они попрощались. У неё аппетита не было никакого. Ей хотелось обнять сына и подумать обо всём, что произошло в этот непривычно длинный день. — Мама! — в коридоре показался четырехлетний светловолосый мальчуган, державший в руках пластмассовый трактор. — Деда, мама дома! — прокричал он в глубь квартиры и подбежал к женщине. — Привет, мой хороший, — Лена поцеловала сына в светлую макушку, — как вы тут? Папуль, привет! — они вместе зашли в гостиную, где в кресле сидел Владимир Павлович. — Мы отлично, Ленок, мы сегодня дом построили, да, Глеб? — Да! Из лего! Высокий большой дом! — мальчик показал руками размеры дома, чем заставил маму и деда улыбнуться. — А ещё мы с дедом гуляли, — юный Глеб Артёмович поудобнее устроился на коленках у севшей на диван мамы и пустился рассказывать про горки, качели и новых друзей во дворе.       Лена с улыбкой слушала сына, параллельно снова и снова всматриваясь в его профиль и находя там черты его отца. Сын был её отдушиной и источником нескончаемой радости. Шустрый непоседливый мальчик всегда хотел что-то узнавать, где-то лазать, набивая первые синяки и шишки. Когда её обнимали маленькие ручки, любая усталость мигом проходила, уступая место приятной расслабленности.       Через какое-то время маленькая семья всё же поужинала, после чего Лена уложила Глеба спать. Мальчик ещё во время еды отчаянно зевал. — Спят твои соседи, белые медведи, спи и ты скорей, малыш…- поглаживая по спине, тихо напевала колыбельную Лена. Мальчик засыпал, обнимая плюшевого мишку. — Мы плывём на льдине, как на бригантине, по седым суровым морям. И всю ночь соседи, звёздные медведи, светят дальним кораблям… Спи, Глебушка, спи, мой хороший.       Лена поправила одеяло, легко коснулась губами нежной щечки и вышла из комнаты. Владимир Павлович читал очередные мемуары, когда она села рядом на диван и положила голову ему на плечо, шумно выдохнув. — Тяжелый день был? Как ребята встретили? — Да не то, чтобы тяжелый. Встретили хорошо, обрадовались. Со следователем их новым познакомилась, Катя зовут. Слёт блондинок какой-то, — усмехнулась Лена и сжала пальцами переносицу. В голове был конкретный сумбур. — Коля говорил мне про Василису, жаль её, молодая такая, — вздохнул Владимир Павлович, приобнял дочь за плечи. Отцовские чувства подсказывали ему, в какую сторону ветер дует и о чем спросит Лена. — Пап, ты знал? Про Максима.       Тот самый вопрос не заставил себя долго ждать. Генерал вздохнул, провел ладонью по седым волосам. — Знал, Ленок. Но куда бы я тебе это сказал? Ты себя вспомни, сама ходила привидением, потом вернулась, то-сё, не до того тебе было. — Я была у него сегодня с ребятами. Это какая-то тень того Макса, которого я помню, — Лена выпрямилась, размяла шею. — Таааак, — генерал отложил книгу, заглянул дочери в глаза, — рассказывай. Я твой характер знаю, поэтому не поверю, что ушла так просто.       Женщина рассмеялась. Что-что, а провести отца ей никогда не удасться. — Впечатлила меня вся эта картина, пришлось воспитательные беседы проводить. — Ещё небось в твоем стиле беседы, — генерал усмехнулся в усы и поцеловал дочь в висок, — и как, подействовало? — Да не знаю я, пап. Глаз его я не видела, очки он не снимает, просить не решалась, выражение лица мне мало о чем сказало. Вроде подействовало.       В комнате повисло молчание. Лена уткнулась отцу в грудь, тот перебирал её распущенные волосы, поглаживая по спине. Он с самого начала знал, чем обернется эта встреча Лены с Максимом, знал реакцию дочки. Знал: его дочь в таких случаях не церемонится. И, очевидно, именно поэтому к ней Максим прислушался. — Я хочу помочь ему, папа. Один он не справится, ежу понятно, ребятам с их работой сам понимаешь. К тому же, за все три месяца ребятам не удалось до него достучаться, а меня он как-никак воспринял. — Попробуй, Ленок, — генерал пожал плечами.        Задаваться вопросами, зачем его дочери это всё, он не стал. Лена просто не умела иначе, когда дело касалось близких людей. Он бы удивился, если бы дочь оставила всё как есть, продолжив жить свою жизнь. Удивился и напрягся, думая, когда и что перещёлкнуло в его девочке. К тому же… Лене самой надо было отвлечься. Она могла сколько угодно говорить ему, что с ней всё хорошо, но отцовские глаза не обманешь. — И что, не будет никаких распросов, зачем оно мне надо? — Лена толкнула отца плечом. — Они бы были, реши ты оставить всё как есть. Тогда бы я напрягся, — мужчина провел пальцами по усам, приглаживая их, — а так, узнаю свою дочь. — Знаешь, я когда увидела его, себя на одной мысли поймала: это неправильно. То, что с ним происходит. Не должно так быть. — Согласен. — Спасибо, — Колосова обняла отца, поцеловала в щеку. — Ладно, пойду я, пожалуй, тоже спать.       Перед тем, как заснуть, Лена долго перебирала фотографии. Воспоминания мелкали перед глазами единой кинолентой, внутри всё переворачивалось от того, какой разной могла быть эта пленка. Тут смеяться, там плакать. Одно оставалось неизменным: они всегда оставались все вместе. Пока они были едины, у них всё получалось.       На кадрах с Тёмой женщина больно прикусила губу. Сегодня в словах, в интонации Максима она узнавала собственную боль, которая сидела внутри, которая оставила на сердце слишком болезненный шрам. Вспомнилось Жанкино «Тёмка», которое она сразу же присекла — она не готова ни с кем это обсуждать. Не сейчас. К тому же это выльется сочувствующими взглядами, а их тем более не хотелось.       В какой-то момент, глядя на снимок, где она рядом с Максом и Мухтаром, пришло странное осознание: в этом они могли понять друг друга лучше, чем их бы поняли все остальные. Лена улыбнулась сквозь подступивший к горлу едкий ком: жизнь ещё боле непредсказуема, чем она думала. У них с Максом одна трагедия. Возможно, отчасти поэтому он её услышал сегодня — она сказала то, что он хотел бы слышать, потому что сама понимала, что он чувствует. В её словах не было ни капли жалости, которую он так ненавидит. Она не жалела. Она била наотмашь, пытаясь достучаться. Только такую помощь Максим мог принять. — Нет, Жаров, так не пойдет, — смотря на фотку, сказала Лена, — в этом своём болоте ты не останешься.       С этим утверждением Лена отложила фотографии, ещё раз подошла к спящему сыну, поправила сползшее одеяло. Глеб заворочался в кровати, перевернулся на другой бок, теперь Лена видела его умиротворенное лицо. Она улыбнулась: вот кто был полон сил и энергии. Её маленький любимый бесёнок. Лена снова улыбнулась пришедшей в голову мысли…

***

      В первой половине следующего дня Лена занималась вопросами устройства сына в детский садик. В Иркутске Глеб уже ходил в него, ему там очень нравилось, так что и в Москве Лена не видела причин сидеть ребёнку дома. А чуть попозже, когда решатся все формальности, связанные с переездом, можно будет подумать о выборе секции. — Мам, а вы с папой долго в Москве жили? — спросил Глеб, когда они шли из поликлинники, где, наконец, получили справку, что мальчик может посещать детский сад. — Долго, практически всю жизнь, — ответила Лена, — потом так сложилось, что папа оказался в Иркутске, ну и я вместе с ним.       Артёма не стало год назад, так что Глеб папу помнил. Мама объяснила ему, что папа теперь смотрит на них сверху и оберегает. Что так бывает, к сожалению, в опасной профессии полицейского. — А когда мы к друзьям пойдем? С которыми вы работали здесь? — Тебе хочется с ними познакомиться? — Ага, — твёрдо кивнул малыш, заставив маму улыбнуться. — Значит, скоро познакомишься. На днях обязательно сходим, — Лена потрепала сына по волосам.       Поскольку погода была хорошей, Лена с сыном возвращались через парк, решили прогуляться. На ближайшей детской площадке Глеб побежал к качелям. — Мам, смотри, как я раскачиваюсь! — крикнул мальчик, привлекая мамино внимание. — Здорово! Только держись крепче! — Лена подмигнула довольному сынишке. Он обожал качели, карусели и скорость. Женщина про себя тихо надеялась, что это не выльется в увлечение гонками.       Она решила, что ей показалось, что она заметила невдалеке знакомый мужской силуэт, но рядом с мужчиной шла собака.       Макс вышел на улицу. Ну да, этот парк ближайший к его дому, логично, что он гуляет здесь. Куда-то дальше он бы один не добрался. Лена взглянула на сына. — Сынок, подойди ко мне! — Через пару секунд Глеб уже стоял рядом. Максим же, как заметила Лена, присел на лавочку. — Ты же хотел познакомиться с нашими друзьями, верно? — Да. — Так вот. Там недалеко как раз гуляет наш друг. Хозяин Мухтара, помнишь? — Глеб кивнул, внимательно слушая маму. Историю про очень умную собаку отца и её нового хозяина он знал. — Только есть одна проблема. Так случилось, что сейчас он не может видеть. Он тоже полицейский и его сильно ударили. Поэтому не удивляйся, если он будет несколько необычно себя держать. — Я понял.       Лена взяла сына за руку и они вдвоем пошли к Максиму. Мухтар, конечно же узнал женщину издали. — Мухтар? — Макс выпрямился, когда собака подала голос. — И чего ты лаешь, а? — Это он меня увидел, — сказала подошедшая Лена, потрепав собаку по загривку. — Привет, Максим. — Лен? — мужчина обернулся на знакомый голос и встал. — Привет. Мы тут решили выйти воздухом подышать. — Я рада. Как добрались, без проблем? — Мухтар помог, — едва заметно улыбнулся Макс. Он уже собирался сказать ещё что-то, но женщина помешала ему. — Максим, я тут не одна. Со мной Глеб, наш с Артёмом сын. Глебушка, это дядя Максим. — Здравствуйте, — поздоровался мальчик, с интересом рассматривая мужчину, — мне мама много про вас рассказывала. — Привет, Глеб, — кивнул мужчина. На мгновение он растерялся: никак не ожидал сегодня такого знакомства. — Я тоже о тебе много слышал. — А это Мухтар? — Да, он самый. Муха, поздоровайся, — овчарка послушно протянула лапу, которую сжала маленькая ладошка.        Макс сидел вполоборота, он действительно держался несколько необычно, и мальчик понял, о чем ему говорила мама. Он с интересом разглядывал Мухтара, гладя сильную спину собаки. Тот же как будто сразу признал в парне друга и притащил из ближайших кустов палочку.       Лена, видя, что сын увлекся четвероногим другом, решила поговорить с Максом. Она слегка волновалась, когда знакомила сына с ним. Всё же Максим сейчас в необычной ситуации, а Глеб ещё ребёнок. Но мальчик не смутился, продолжая вести себя естественно, а Лена поняла, что дети в действительноси на многие вещи смотрят гораздо проще взрослых. Им просто надо объяснить, как есть. — Как ты? — Лена присела рядом, коснулась руки мужчины своей ладонью, давая понять, где она. — Я правда рада, что ты решил выйти на улицу. — Тут думается легче. А после вчерашнего мне есть, о чем подумать. — Значит, наш разговор был не зря, — улыбнулась женщина, — а Глеб давно хотел познакомиться со старыми друзьями. Вон, как играют с Мухой. — Сколько ему? — Четыре исполнилось в этом году. Сегодня ходили справку в садик получать.       Они разговорились обо всём и ни о чем. Лена много рассказывала про сына, Макс слушал её с улыбкой, потом сам рассказывал забавные истории из жизни отделения, пока Колосовы были в Иркутске.       Пока болтали, Лена всё больше убеждалась, что вчерашняя встряска Максиму была необходима. Уже сегодня он был не столь мрачен, хотя в голосе все равно слышалась напряженность. Женщина надеялась, что не ошиблась вчера в трактовке его жеста, что он захотел попытаться. Ей хотелось вернуть друга, а не наблюдать его бледную потухшую тень. К тому же она-то догадывалась и знала, как Макс, очевидно, скучает по работе.       Макс же впервые за долгий промежуток времени почувствовал рядом кого-то, кто видит в нём обычного человека, кто не жалеет. Лену больше не хотелось отталкивать. Да и перед ребятами после её слов стало неудобно. Мужчина усмехнулся собственной мысли: вот же выведет кривая. — Максим, — Лена обратилась к нему неожиданно твердо, коснулась его ладони, — скажи мне, что ты видишь?       Обычный вопрос требовал обычного ответа. Но Лена с Максом понимали, насколько больше стоит за тем, что именно сейчас ответит мужчина. — Надежду, — тихо ответил мужчина, чуть склонив голову.       Женщина улыбнулась, сжала уже его плечо. Порадовалась, что он не видел её тихого выдоха облегчения. — Пойдём, помогу с обедом. Ну или уже с ужином, — глянув на время, усмехнулась женщина, — Глеб, Муха, идёмте!       Мальчик с собакой тут же оказались рядом. Все вместе они неспеша двинулись к выходу из парка. Никто из них не придал особого значения тому, что на сгибе локтя мужчины лежала рука женщины. Она просто его направляла.       Так в кромешной темноте существования стал пробиваться лучик света, который называется жизнь.