***
С самого начала родители твердили ей, что укус убивает. «Это как отравленное яблоко, которое съела Белоснежка. Ты помнишь, Лу? Выжить не получится. Увидишь мертвых — беги от них», — говорил ей Инок, мягко держа за плечи. Лу смиренно кивала, про себя думая: «Как же? Это невозможно. От любой болезни есть лекарство. Врачи должны были его найти». Ей было жаль всех, кто не смог продолжать идти, потому что его укусили. Обычно мама в такие дни шла рядом с Лу. Она оборачивалась к ней, тянула руку и ускорялась, и Лу пыталась догнать ее. У нее всегда выходило, и Лу не успевала и не хотела отвлекаться на то, куда пропал укушенный. Она надеялась, что он нашел врача и продолжил путь с ним. В один из последних спокойных дней был укушен еще один мальчик. Ему было четырнадцать, как он сам ей однажды сказал, и его звали Сэм. Он кричал от боли, и мама подбежала к девочке, обнимая и закрывая ей уши. Потом подошел папа и под сорванный крик укушенного мужчины резко вырвал мать из рук дочери. Они спорили, и Лу стояла, едва различая их речь за посторонними звуками. Ей тогда было по-настоящему страшно. Она чувствовала, будто ничего уже не вернуть на место. В конце концов мама, сдавшись, опустила голову и отвернулась, когда отец подошел к Лу и отвел к укушенному. Тот не прекращал кричать. — Маленькая, ты не можешь больше надеяться, что все будет как раньше. Знай, что, если не убивать монстров, они всегда возвращаются. А если человека укусили, то он уже монстр. Лу не стала ничего говорить. Она не отрывала широко раскрытых глаз от Сэма. Он смотрел на нее мутным взглядом, через силу выдавливая какую-то эмоцию, которая не была болью. Лу посмотрела на отца, в ожидании того, скажет ли он что-то или сделает. Отец достал пистолет, большой, грозно блестящий, и девочка сжала челюсть, отпрянув. Пистолет выглядел в руке отца непозволительно правильно, и она поняла, что только монстры способны убивать монстров. — Если не убить их, они возвращаются. Смотри и не отворачивайся, — с этими словами мужчина поднял руку и почти сразу выстрелил. Девочка пыталась отвернуться, но не успела. Она увидела, как дерево, у которого сидел Сэм, окрасилось кровью, после чего его голова обессиленно упала на грудь. Она увидела, что на его лице застыло что-то, что он хотел сказать, но не успел.***
Бэт нашла несколько домов, множество трупов, животных, которых она не могла ни подозвать, ни ранить. Она находила следы людей, но они были незначительными и старыми. Солнце спряталось за редкими облаками и накренило небо набок, зачаровывая лес плавными тенями, и Бэт понимала, что, если она не найдет ничего сейчас, продолжать при свете луны будет непросто. Она упорно продолжала идти, пока не заметила вдалеке тонкую ленту дыма, какая бывает, если в спешке затушить костер. Она внутренне заликовала и поспешила в сторону дыма. Как она и ожидала, люди отсюда уже бежали: Бэт почти сразу приметила множество следов большого лагеря, содержащего, должно быть, не меньше трех десятков человек. Люди оставили мелочи. Компост от еды, которую они готовили у костра. Видимо, у многих были спальные мешки, судя по большому участку прижатой травой земли. Расширяя периметр, Бэт обнаружила множество следов живых людей. Земля была сухая и понять, кем были люди, оставившие их, было невозможно. Но Бэт последовала за ними и спустя несколько десятков метров увидела, как мертвая женщина плетется между деревьев. Она умерла совсем недавно. Девушка подошла к ней. Ей никогда не нравилось убивать ходячих, но рассматривать их до того, как их мозг будет уничтожен, было даже хуже. Бэт кружила вокруг нее, вылавливая детали, которые могли бы оказаться важными. Перед ней была когда-то красивая латиноамериканка лет сорока с глубоко посаженными глазами, уже покрытыми посмертной пленкой. Глубокие морщины, заканчивающиеся в уголках губ, наряду с формой глаз придавали ей воинственное выражение лица. Из отвратительной раны на вспоротом животе выглядывали кишки. Половина челюсти была снесена чем-то похожим на тяжелый удар камнем или выстрелом. Куски кожи свисали до голых ключиц. Женщина была застрелена из дробовика. Она была без рюкзака или оружия. Может, его с нее сняли, а, может, она не ожидала нападения. Это давало Бэт не так много информации. Куда более важными ей казались причины, почему женщина, которая, видимо, была членом группы, была убита, но не до конца. Бэт еще немного покружила у лагеря и, не найдя ничего более-менее четкого, вернулась к женщине и пошла по следам, ведущим от него. Она потеряла следы людей, зато заметила пепел довольно скоро после того, как ушла немного севернее. Пожар мог быть где угодно: ориентироваться она могла пока только на ветер и на количество пепла. Бэт недовольно хмурилась, фокусируясь на деталях. Когда они с Дэрилом устроили пожар, дым от него, должно быть, был виден за много десятков километров. К тому же мертвецы не устраивают пожаров. Бэт собрала все знания, которые у нее были, и присела, осматривая пепел поближе. Он был довольно мелким, но его было много вокруг. Ветер успел разрушить кусочки пепла почти до размера пыли, но не смог их развеять далеко друг от друга. Значит, пожар был давно, но место возгорания должно находиться где-то недалеко. И если ветер не переменился, она даже знала, в какую сторону нужно идти. Однако спустя долгое время поисков она уже видела, как опустившееся к самой земле солнце превращает тени деревьев на траве в длинные ленивые волны. Оранжевый свет разносился по всему лесу, наполняя его уютным одиноким теплом. Бэт понимала, что она уже почти не видела никаких следов пожара, поэтому решила свернуть еще немного севернее. В конце концов, когда сумерки превратились в ночь, а та сделала лес еще более зловещим, Бэт нашла сгоревшую хижину, казалось, не принадлежащую никому. Деревья вокруг были целы, пострадала только и без того уродливая халупа, поэтому Бэт уверилась в том, что этот пожар — дело рук человека, а не природы. Осторожно шагая по остывшей земле, девушка приближалась к задней стене хижины. Половина этой стены была совсем разрушена, оголяя внутреннее убранство. Бэт различила очертания того, что раньше было мебелью, а сейчас было сокрыто под толстым слоем обугленных кусков крыши, и, обойдя домик, девушка вошла в него. Она не знала, что это было и почему ей так повезло. Бэт не пыталась найти выживших именно здесь, хотя и была уверена, что в итоге где-нибудь она на них наткнется. В основном именно живые люди и представляли наибольшую ценность для нее: группа людей, в которой, возможно, находилась убитая женщина, найденная Бэт много километров южнее, могла представлять опасность, поэтому выложить их местоположение Дэрилу казалось ей почти идеальной идеей. Вариантов было немного: или она даст своим людям информацию о том, от кого ждать опасности, или сможет привести хороших людей в Александрию. Оба ее бы устроили. Очевидно, она переоценила свои возможности, надеясь встретить где-то неподалеку давно потерянные следы той группы, но лежащая без сознания в относительно чистом углу хижины девочка лет двенадцати, тяжело дышавшая и, судя по всему, выживающая совсем одна, вызвала в Бэт слишком много сострадания. Бэт едва не ринулась сломя голову обратно к Дэрилу, чтобы он тут же мобилизовался и нашел малышку. Девушка глубоко вдохнула, напрягая тело в нетерпении. Ей нельзя быть опрометчивой. Она опустилась на колени перед ребенком, осматривая ее на предмет укусов или царапин. На девочке не было никаких очевидных повреждений. Все, что объяснял Хершел об оказании первой помощи, казалось сейчас совершенно бесполезным, ведь даже если бы Бэт знала, что делать, она не могла и пальцем коснуться ребенка. Что у нее было? Девочка отлично спряталась, зарывшись в сажу. Наверняка она бежала от кого-то. Ее могли искать, а, может, она просто испугалась. У нее не было ни сумки, ни бутылки, ни оружия. Возможно, она путешествовала с родителями, с которыми что-то случилось. Она блуждала как минимум сутки, но наверняка больше. Такие загрязнения на лице не появляются из ниоткуда, и кровь на ее лице говорила, что девочка знает, от кого нужно бежать. Она вряд ли была причиной пожара: от огня принято убегать, а не находить в его объятиях пристанище. А еще если бы за ребенком следили, ее бы уже нашли. Бэт бросила последний взгляд на ребенка и приняла решение. Она отправилась домой, к Дэрилу, который сможет подсказать, стоит ли игра свеч. Бэт надеялась на то, что сможет разбудить в Дэриле такое же желание помочь, как то, что горело внутри нее самой.***
Дом Аарона и Эрика находился дальше всех от ворот Александрии несмотря на то, что именно Аарон среди немногих выживших оказывался за его пределами чаще всего. На крыльце стояла выкрашенная в белый скамейка, на которой расположился парень, что-то записывая в блокноте. Дэрил откашлялся, привлекая его внимание, и поднялся на одну ступень. Несмотря на то, что охотник расслабленно положил руки на перила, было видно, что он не хочет подходить ближе, чем положено. Аарон улыбнулся тому, как тот уважает его пространство, пусть в этом и не было необходимости. — Как дела? — дружелюбно бросил Аарон, откладывая блокнот. — Просто хотел зайти, спросить насчет твоей просьбы. — А, да, — Аарон выпрямился. Он решил, что более тактично будет не предлагать Дэрилу проходить и садиться рядом и перешел сразу к делу: — Диана уверена, что я лучше справлюсь с тем, чтобы найти тебе работу. Я думаю, что она права. — Я сразу ей сказал, что полезнее всего могу быть снаружи, — пожал плечами Дэрил. — А в Александрии я чаще всего оказываюсь снаружи. Ну, еще есть Хит, который сейчас на длительной вылазке, ищет припасы и полезные… не опасные ресурсы, — улыбнулся Аарон. — Но мне доверили искать хороших людей в этом мире. И я хочу проверить тебя кое в чем. Аарон замолчал, встав и мягко приблизившись к Дэрилу. Тот подумал, что проверка начинается прямо сейчас, но увидев неуверенность Аарона, понял, что тот лишь ищет способ, как выложить ему свою идею. — Просто скажи, что нужно, — предложил охотник. — Диана не признает этого, но я видел людей, которых можно встретить снаружи. Мы оба знаем, на что они способны, — наверняка ты знаешь это даже лучше меня. И несмотря на то, что я уверен, что ты не желаешь нам зла, я не уверен, что ты — это первое, что должен видеть человек, знакомясь с Александрией. Без обид. Дэрил пожал плечами и бросил ему: — Думаю, если бы я увидел, что кто-то похожий на меня выбрасывает две дюжины бутылок с питьевой водой, чтобы показать, что он безобиден, я бы сразу решил, что он идиот, — Дэрил не был уверен, было ли это шуткой, но Аарон рассмеялся. — Да. Но Хит рассказывал, что однажды он наткнулся на группу мертвецов. У них был лагерь севернее отсюда, в сотне километров или больше, и они были уничтожены. Убиты и разграблены. Когда Хит возвращался с вылазок, он постоянно рассказывал, что на севере творится что-то неладное. Многие умирают, некоторые будто пропадают или бегут семьями. Диана утверждает, что сотня километров — это много, и до нас они не доберутся. Мы с Хитом так не думаем. Аарон сделал паузу, вглядываясь в Дэрила. Тот внимательно его слушал, поэтому мужчина решил продолжить: — Я не хочу рисковать. Хит видел их с месяц назад, и если они идут южнее, то они совсем недалеко от нас. Поэтому мы хотим понять… — Придется ли нам защищаться, — подхватил мужчина. — Ты хочешь, чтобы я пошел на разведку. — Да. Ты понимаешь, Дэрил, все, что ты найдешь, может быть полезно — съедобные ресурсы, варианты развития или расширения, поиск мест для зачистки, хорошие люди, и все это можно найти только снаружи… Но я уверен, что ты лучше кого-либо еще сможешь выйти на их след, разузнать их планы и в случае чего предупредить нас. И ты — в этом я уверен даже больше, — сможешь понять, стоит ли их бояться и есть ли толк пытаться с ними поговорить. Еще до того, как Дэрил согласился с ним, Аарон понял, что убедил охотника. Выражение его лица было сложно распознать: для Аарона было неожиданностью увидеть тень одновременно скорби, решимости и удовлетворения. Дэрил сделал шаг назад, собираясь уходить, и Аарон поспешил добавить: — Приступай, когда будешь готов. Мы дадим тебе все, что нужно. Дэрил притормозил, оторвав взгляд от своей обуви и, прямо посмотрев на Аарона, решился спросить: — Не видел в окрестностях мотоцикл?