***
Лу знала, что ее мама наверняка не выжила. Она все это время была в этом уверена, но услышать это вживую, подтвердить события, которые так хотелось бы предотвратить, все равно было очень больно. Лу пыталась сдавить слезы. Папа ругал ее за слезы, говоря, что она должна быть сильной. Эти слова гулко пульсировали в ее голове, разрывая череп изнутри, как, если бы он взорвался, все ее эмоции вылились и слезы высохли. Голова не взорвалась. Лу держала руки у рта, контролируя всхлипы. Дэрил (было непривычно звать по имени взрослого мужчину, но она училась) молчал уже несколько минут. Он копошился в мотоцикле, но Лу замечала, что он приглядывает за ней. Он замер на пятнадцать секунд, глядя на стену, сжал губы, кусая их уголки изнутри, с грозным хрипом выдохнул и подошел к девочке, положа ей руку на плечо. — Убери руки от лица, — сказал он мягче, чем она опасалась. Лу замотала головой и зажмурилась, мечтая о том, чтобы этого дня не было, этого города не было, и группы Кочевников не было. Но, почувствовав на своих запястьях теплые большие руки, скользкие то ли от масла, то ли еще от какой жидкости, в которой измазался мужчина, занимаясь ремонтом мотоцикла, девочка ощутила, что мир слишком реален, чтобы она могла с ним справиться. Дэрил осторожно убрал ее ладони от лица. Она знала, что он смотрит на нее, а еще иногда смотрит на стену, будто кого-то там видит. Лу расслабила глаза и медленно открыла их, не отрывая взгляда от пола. — Рик сказал тебе, что будет дальше? Лу чеканно кивнула, засмотревшись на маленький камешек между ступнями мужчины. — Вы отдадите меня отцу. И все, — голос Лу даже не дрожал, хотя она была напугана. Отец не любил, когда она боялась. — Ты вернешься к нему и будешь жить дальше. Лу перестала дрожать и дышать. Еще несколько секунд, и ей пригодился бы глубокий вдох, и она слушала, как в ее черепной коробке и где-то под ребрами пульсировала кровь. Она почувствовала, что ее телу необходим воздух, глубоко вобрала его в легкие и подняла глаза на Дэрила. — Дэрил, прости меня пожалуйста, — затараторила девочка. Дэрил вновь на мгновение посмотрел на стену, нахмурился и тут же вновь вернул непонимающий взгляд на Лу. — Я врала. Я не знаю. Я не знала, что моя мама мертва, правда, я тогда бежала… Слишком долго бежала, я не знаю, сколько. Я забыла о том, как она кричала перед смертью. Я думала, что проснулась среди кого-то из Кочевников, я думала, что меня поймали, и мама всегда говорила, что глупые не выживают, но, когда я притворялась перед папой, что ничего не понимаю, он меня меньше наказывал. Я притворилась, что ничего не помню, что хочу домой, и что ищу родителей, чтобы папа не злился. Пожалуйста, пожалуйста, мне нельзя к нему. Помоги мне. Дэрил отклонился, заглядывая в глаза девочке, и посмотрел на пол. Он глубоко выдохнул и сел удобнее. — Почему нельзя? — слишком резко спросил он. Лу теребила пальцами рукава рубашки. Убрав прядку выбившихся из косы кудрявых волос, она пояснила: — Он послал за мамой. Он виноват в ее смерти, — Дэрил опешил, приоткрыв рот, вновь дернул головой, но глаз от девочки не отрывал. Лу не смотрела на него. — Кажется, он сам ее и убил. Я не знаю, что он сделал бы со мной. Мы с мамой пытались сбежать. — Почему он хотел ее убить? — Я не знаю, правда, не знаю. Но мама с папой ругались несколько дней, прямо перед тем, как мертвые начали подниматься. И мама увезла меня к бабушке и дедушке, — вспомнив о родных, чью смерть она не могла забыть, Лу заплакала с новой силой, но продолжила говорить, заикаясь и всхлипывая. — Я надеялась, что все будет в порядке, когда папа пришел за нами, но он больше не мог смотреть на маму. Я не знаю, что было бы, если бы на него не смотрела вся группа. — Почему вы не бежали раньше? — Мама не знала, куда. А потом Инок рассказал нам об Александрии. Я не знаю, знал ли он, что мы сбежим, но мы сделали это почти сразу. Папа заставил меня смотреть, как… — Лу все это время тараторила, боясь упустить что-то, боясь, что Дэрил разозлится на ее молчание, но подавилась словами, думая о мертвых глазах Сэма, между которыми блестела темная дыра, окропленная кусками разорванной кожи, о крови, переливающейся бордово-розоватыми тяжелыми каплями света на дереве, его медленно опустившейся челюсти и в последний раз дрогнувших пальцах. Лу поняла, что молчит слишком долго. Дэрил отклонился чуть дальше и едва повернулся, чтобы захватывать глазами и Лу, и стену, на которой он что-то разглядывал. Лу не удержалась и обернулась к стене, но не увидела ничего, кроме ледяных глаз Дэрила на повороте, брови которого сдвинулись в недовольстве, застлавшем удивление. Лу продолжила куда медленнее и тише: — Он заставил меня смотреть на то, как убивает Сэма… Мальчика, которого укусили. В ту же ночь мама разбудила меня, и мы пытались бежать. — Ты никогда не видела, как люди умирали? — Видела. Но никогда — по его указанию. Дэрил укусил заусенец на большом пальце. — Что бы он сделал, если бы ты не послушала его? — Я не знаю. Лишил бы еды, может, воды. Заставил бы не спать, или пойти с ним на охоту; участвовать в ней. Я не боюсь охотиться, правда, — почти перестав плакать заверила она Дэрила: почему-то ей это было важно, — я просто боюсь быть рядом с ним. Дэрил и Лу замолчали, оба думая о своем. Дэрил поднял двери гаража, которые отдавали вечерним холодом, глубоко вдохнул, остановившись в проеме. Лу встала, почувствовав, что этот разговор выпустил из нее все силы. Если бы сейчас ее отец оказался рядом, она бы просто отключилась, чтобы он решил, что она не может быть полезной. Шатнувшись, она подошла к стене, так интересовавшую Дэрила. К ней был приставлен высокий ящик, и Лу заглянула за него. Ощупала стены, не до конца понимая, что она ищет. Когда она обернулась, Дэрил внимательно смотрел на нее. — Что ты делаешь? — голос его провалился на втором слоге, отскочил хрипотцой и заставил кашлянуть. — Я не знаю, — почти честно призналась она. Дэрил смотрел на девочку еще несколько секунд, а потос, не выдержав пристального взгляда, вновь отвернулся, смотря на Александрию за воротами гаража, и тихо выдохнул. — Сраный папаша… — пробормотал он. — Жди здесь, я попробую разобраться, — бросил он Лу, выходя из гаража. Пройдя несколько шагов, Дэрил буркнул: — Я понял, чего ты хочешь. Мы не можем так поступить. Бэт успела порядком надоесть мужчине, едва ли не перебивая Лу в гараже, пытаясь ему, что девочку нельзя бросать. — А оставить ее с этим тираном вы можете?! — Прикрикнула Бэт. — Ты пошел за мной, доверился мне и привел ее сюда только чтобы уплатить штраф за ошибку Саши?! Дэрил резко свернул за дом, быстро оглянулся, высматривая прохожих, которые могли бы их заметить, и окна, горящие светом, в которых могли ложиться спать люди. Убедившись, что он в относительной безопасности, мужчина развернулся к Бэт, ткнув в нее пальцем. — Это ошибка Саши, которая может поставить нас всех под угрозу! Эта девчонка нужна им живой, с ней ничего не случится! — Ты правда в это веришь?! — Бэт не стеснялась, переходя почти на крик. Дэрил не мог себе этого позволить, говоря только шепотом, и он почувствовал, будто его отчитывают. — Ты тоже жив, да, только будь ты потише и не таким взбалмошным, ты бы позволил себя продать своему отцу?! — Даже не думай говорить о моем отце так, будто ты знаешь, каково это, — пророкотал Дэрил. Бэт едва дрогнула, но смотреть стала мягче. — Если она так не хочет с ним быть, она свалит от них сама, черт возьми! — Она пыталась, и поэтому она здесь. А ты хочешь вернуть ее к нему! Дэрил знал, что она была права. Он не был уверен, почему продолжал с ней спорить; его злило, что его выбор состоит из того, чтобы поставить под удар или всю группу, или бедную девчонку. Он чувствовал, что, если что-то пойдет не так и кто-то умрет, он не отмоет руки от этой крови. На него возлагалась нешуточная ответственность за то, что он привел чужую девчонку в лагерь, а теперь он еще и хотел рискнуть жизнью своей группы ради Лу. Голова Дэрила была не на месте. Он протяжно зарычал, медленно вдыхая и пытаясь успокоиться. — Дэрил, это ведь я привела ее сюда, не ты, — тихо продолжила она, словно читая его мысли. — Ты помог мне с этим; если ты все еще думаешь, что я — лишь твой надломленный рассудок, так и скажи. Только не нужно тогда меня больше слушать. — Дело вообще не в этом, — устало пробормотал мужчина, потирая пальцами переносицу. Наверное, это и было то, чего ждал охотник. Подтверждения того, что он не один принимает это решение. Что Дэрил скорее пытается не спасти девчонку, страдающую от отцовской жестокости, а помочь родному человеку, у которой и так осталось немного вариантов. Дэрил вылетел из-за переулка. Бэт бесшумно торопилась за ним, казалось, сказав ему все, что собиралась. Он вспомнил, как одним утром, за несколько часов до того, как Бэт ушла искать «что-то» в лесу и предупредила Дэрила о беременности своей сестры, они поссорились с меньшей интенсивностью, но по-настоящему. Они пытались сделать друг другу больно. Его мысли перебивал шум Александрийцев: город не погрузился в ночную тишину. Вокруг были слышны голоса, а ходячие за воротами были неожиданно активными. Дэрил надеялся, что Кочевники здесь ни при чем, и у них все еще есть время. Подпрыгнув на пару ступеней на крыльцо дома, в котором жил Рик, Дэрил без промедления распахнул дверь, заходя в теплую горящую мягким светом свечей прихожую. Этот дом был куда больше, чем тот, в котором спал Дэрил: на трех этажах уместились остальные члены группы, не считая Габриэля, обосновавшегося в церкви, и Ноа, которому предложили жить в одной из семей, потерявших ребенка. В гостиной, в которую зашел Дэрил, были Мишонн и Рик, развалившиеся на диване, Карл, игравший с Джудит то ли в кубики, то ли еще во что, и читавшая на кресле Тара, сложившая ноги у груди. Саша, судя по всему, взяла очередную смену на вышке, а Гленна он видел сидящим на лавке у дома Дианы: похоже, он ждал Мэгги. Дэрил, почти успокоившись после ссоры с Бэт, подозвал Рика рукой: — Нужно поговорить. Рик, ничего не уточняя, встал и вышел на крыльцо. Увидев состояние друга, мужчина обеспокоился: — Что стряслось? — Лу сказала, что она не хочет возвращаться к отцу, — сказав это, Дэрил поднял глаза на Рика и столкнулся с выражением полного недоумения. — Не смотри так. Это не прихоть. Она говорит, что Мартин мог лишать ее ужина, воды и сна. Вроде как он поругался с женой перед апокалипсисом и больше не мог обращаться с ними как раньше. — Дэрил, для многих жизнь вне стен куда менее приятна, чем для тебя. Но мы не можем забрать сюда чужого ребенка, — вздохнул Рик, а затем добавил уже шепотом, будто это было секретом: — Она может спасти нас от войны. Мужчина качнул головой, задумавшись. Рик говорил Дэрилу то же, что тот пытался объяснить Бэт. Но когда охотник поднял глаза на девушку, стоящую рядом с шерифом, он понял, что та прошла его маленькую, едва ли осознаваемую им самим проверку. Дэрил облизнул губы, кивнув мыслям и принимая решение. — Мы не будем возвращать Лу кочевникам, — твердо сказал Дэрил. Рик сжал губы. — Инок не знает, что она у нас. В остальном план остается прежним: я говорю ему, что я из Александрии, что у нас много людей, и напомню, что им достаточно чего терять. Мартину может и плевать на дочь, но Инок не такой. — Дэрил, это может стоить нам многих жизней. Не только наших, — никто кроме тебя не сможет объяснить это Иноку, и, если кто-то откроет огонь, умрут наши родные и дети. — Я не собираюсь позволять кому-то умереть, — пожал плечами Дэрил. — Я вообще-то тащу туда собственную задницу, и я прекрасно понимаю, чего это может мне стоить. Рик качал головой, сложив руки на груди. Ему не нравилась эта идея, но он знал, что Дэрил не стал бы с ним спорить по пустякам. Дэрил видел, что ему стоит больших трудов не отказаться со всей неоспоримостью, схватить Лу за шкирку и решить это по-своему. Дэрил улыбнулся краешком рта, и Рик, заметивший это, с сожалением сжал губы и хлопнул брата по плечу. — Будь осторожнее, придурок. С каких пор ты такой неженка? Дэрил усмехнулся, быстро взглянув на Бэт, на лице которой застыла одобрительно-снисходительная улыбка: — Птичка ночью прилетела, сказала, чтобы я встал на путь истинный. — К тебе ночами дух Хершела приходит? Мужчины обменялись тихим нервным смехом; Бэт присоединилась. Дэрил вышел из-под света фонаря, спустился к дорожке и пошел в сторону мастерской.***
Мэгги поторопилась поцеловать Гленна, едва увидев его у входа. День был тяжелый: в отношении еды в городе все было не так хорошо, и им приходилось половину дня заставлять Спенсера вспоминать каждое здание, которое обыскали его разведчики, мучить Оливию расспросами о том, почему скоропортящиеся продукты скапливаются, а не расходуются в первую очередь, а Митча — с чего вдруг одна из лучших машин для вылазок начала сбоить и сигналить без повода. Гленн обнял девушку за талию, и та положила голову на его плечо. — Устала, родная? Девушка с улыбкой фыркнула: — Ага, сильнее, чем пока добиралась сюда из Джорджии. Гленн провел рукой по волосам девушки, опускаясь к талии и соскальзывая на ее изящную ладонь. — Идем домой. Я просыхаю от скуки, пока мне не дают делать ничего толкового, и хочу узнать, как прошел твой день. Мэгги кивнула и обхватила его руку крепче. Оторвав друг от друга влюбленные взгляды, пара медленно шла по главной улице прямо к дому у ворот Александрии. Еще на подходе Мэгги заметила стоящих на входе Рика и Дэрила. Они смеялись о чем-то, после чего Рик остался стоять на крыльце, а Дэрил спустился с лестницы и направился по дороге прямо в сторону Мэгги. Девушка почувствовала, как мышцы в ее теле напряглись. Она не думала о Дэриле как об угрозе; она лишь не понимала его, ее раздражало его словно снисходительное отношение к девушке, и ей совершенно не нравились ни приключения Бэт и Дэрила после тюрьмы, ни то, какой тяжестью оказалась для мужчины ее потеря. Мэгги никогда не была слишком близка с младшей сестрой. Она понимала это, когда Бэт, плача, звонила ей в колледж, чтобы понять, что делать с пьяным отцом (Мэгги зачастую лишь сбрасывала звонки, пока Бэт не переставала звонить), и чувствовала укол вины, когда девочка старалась прикрывать сестру во время ее ночных вылазок, рассказывать ей свои секреты и стараться побольше времени проводить с ней наедине, когда Мэгги возвращалась из колледжа. Старшая Грин не отвечала ей тем же. Она не ненавидела младшую, но, когда ее мать пыталась успокоить пьющего отца, девушке поручали уход за Бэт. Ее бесило, что это лишало ее личной жизни. Ее бесило, что Бэт стучалась ей в колледж. Ее бесило, что она всегда жила свободнее, чем Мэгги. Они никогда не говорили об этом, но Мэгги знала, что девочка догадывается. Потом у Грин появился Гленн, она сменила фамилию на Ри, участвовала в вылазках; младшая сестра стала чем-то, что у нее просто было, хотела она того или нет. Но теперь, когда за Бэт не приходилось следить, Мэгги понемногу смягчалась. Разговор в тюрьме, когда началась эпидемия гриппа, был одним из первых серьезных диалогов, которые между ними прошли. После этого девочки заново восстанавливали друг к другу утерянное доверие, пока не случилась очередная катастрофа. Когда отец умер, одной из первых мыслей, проскочивших в голове девушки, была «Мне снова придется ухаживать за Бэт». Но Мэгги не последовала за ней. Она оставила ее в автобусе, приняв очевидное решение в пользу мужа. Мэгги не винила себя за его спасение. Но она злилась на себя за то, что не поверила Бэт, не взяла ее с собой, не позволила ей просто быть рядом. Нерациональная мысль, вызванная травмой из далекого детства, разбилась вдребезги, когда Дэрил вынес бездыханное тело Бэт из госпиталя. Она никогда не переставала быть для нее старшей сестрой, но Бэт все равно не требовала заботы: все, что ей было нужно от Мэгги, заканчивалось на первом счете. Бэт любила сестру и не хотела, чтобы та считала ее врагом. И Мэгги всю жизнь пыталась отомстить девочке за юность, которой она лишилась. А потом Дэрил говорил ей, что Бэт была сильной. Никогда не рассказывал о том, что с ними приключалось, но по-настоящему вверял ей себя; не пылал заботой, не гордился малейшим проявлением силы, как делала бы Мэгги, будь она любящей сестрой: Дэрил просто принимал ее и любил. Почему она все это время не делала всего лишь это? Мэгги почувствовала привычный зуд в сердце. Тепло поднималось к ее лицу; слезы начинали заниматься в уголках глаз, жаром застилая взгляд. Девушка всхлипнула и тут же глубоко вздохнула, прикрывая звук. От Гленна это не ушло незамеченным, но он привык к тому, что часто его супруге просто становилось плохо; он не мог ничего сделать, от беременности у них не было решения, кроме рождения, и ему приходилось мириться с симптомами и крепко держать супругу за руку. Мэгги шла медленно, осторожно, не зная, чего ждать. Дэрил поднял на двоих глаза и коротко приветственно кивнул; Гленн улыбнулся, а Мэгги промолчала, сжав губы. Он перестал выглядеть как мертвец уже, наверное, неделю как. Он работал на благо группы, активнее участвовал в делах Рика, поскольку был одним из основных разведчиков. Мэгги слышала о Кочевниках, но оставила внешнюю политику в руках Рика, занимаясь внутренними конфликтами, и знала, что не зря. Она ждала, когда Дэрил и Рик отдадут Лу Кочевникам, чтобы можно было посчитать вопрос закрытым. Гленн дружелюбно сказал замедлившемуся напротив пары мужчине: — Отправляешься с Лу утром? Я поеду с вами, прикрою тебя. Дэрил мотнул головой: — Лу остается, — сказал Дэрил, махнув головой в сторону Рика. — Но я еду на рассвете, и мне пригодится кто-то, кто прикроет меня. Ком подкатил к горлу девушки, и она до странного хриплым голосом спросила: — Что значит «остается»? Дэрил оставил глупый вопрос без ответа, лишь посмотрел на Мэгги, сдвинув брови. — Как ты со всем этим разберешься, если не отдашь Лу? — подавив тревогу, переспросила женщина. — Я не могу позволить нашей безопасности зависеть от свободы девочки. Она сказала, что не вернется, значит, она с нами. — Ты об этом говорил с Риком? — уточнил Гленн, чувствуя настроение жены. Дэрил кивнул, на секунду едва заметно сморщившись. Мэгги коротко резко кивнула, Дэрил отклонился в сторону, будто вот-вот собираясь сбежать, и они осторожно разошлись. Девушка исступленно перебирала ногами, крепко держала мужа за руку. Он взглянул на нее и мягко спросил, осведомленный об ее чувствах по отношению к охотнику-реднеку: — Ты не хочешь с ним поговорить? — О чем мне с ним говорить, Гленн? — резко спросила она. — О том, что они пережили с ней. О том, что он чувствует к ней. Это честные вопросы, и ты имеешь право знать на них ответы, — прямо сказал мужчина. Мэгги вновь почувствовала, как ее глаза наполняются влагой. — Я не готова, — словно молясь, пробормотала девушка. Гленн взял ее ладонь в свои две руки и, остановившись, внимательно посмотрел ей в глаза. — Я понимаю. Я рядом, Мэгги.