***
Эл досадно проебалась про число охранников при Бризе: Бриз либо человек догадливый, либо тупой старый параноик. Охрана при нём — четыре бугая, против которых идти с пукалкой и под наркотой — настоящее отчаянное безрассудство. Айзек не съебался в самый ответственный момент, чего Ллойд подсознательно ожидал весь путь от площадки до нужного дома. Они заблокировали джип Бриза с двух сторон и быстро, слаженно напали. Выстрел в грудь и контрольный в голову, как учила Эл. Как будто они с Айзеком работали всю жизнь, сочиняя план не одну неделю. Как будто… А хуй с этим всем, Ллойд сразу после бегства закинул в себя вторую таблетку. Ночная прохлада, дикий адреналин за спиной. Башка Бриза раскололась, как сочный спелый арбуз, и забрызгала мякотью всё вокруг. В мажорном поселении стало кроваво, грязно и жестоко. Меч Айзека легко рубил человеческую плоть, оставляя подпаленную корочку запёкшейся крови, как будто был раскалён. И произошло оно так быстро, что Ллойд не успел рассмотреть. Он увидел только развороченный живот и скользкие серые кишки; он надеялся, этот охранник помер мгновенно. Он надеялся, что сам, под столом в фойе, отрубился сразу же, не успев всё почувствовать. И остальное, увиденное во сне после операции, — фантазии раненого сознания. Он надеялся, что не сойдёт с ума. Коттеджи остались далеко позади, но он гнал на пятой, сжигая драгоценные литры бензина. Айзек — как опасная молния, жестокий и резкий. Протыкал несчастных без пощады, орудовал клинком точно орудием мести. Горячий воздух, темнота и запах жареного. Далёкие воспоминания, вата в башке. Ллойд больше не хотел думать. Ни к месту. Спустя какое-то время Айзек моргнул дальним светом и съехал на обочину. Ллойд резко вывернул руль, чуть не сваливаясь в овраг меж горой и дорогой — ему казалось, все движения плавные, а контуры чёткие. Земля под ногами ровная, застрявшие в волосах песчинки не колют затылок. Ллойд плёлся до машины Айзека, что стояла всего в нескольких метрах, — расстояние не сокращалось. В конце концов он упёрся в капот. «Блять, — думал, — блять-блять-блять». «Я же знаю свою дозировку». Или не знаю. Или таблетки в Ист-сайде штамповали забористые. — Тебе нормально? — как Ллойду показалось, спросил Айзек грубо и был напряжён, а ещё липкий от крови. — Мне нужно где-нибудь скинуть эту тачку, она угнанная. — И какие ко мне вопросы? Ллойд не знал, как его слышали со стороны, но по ощущениям язык заплетался. — Ты больше похож на местного, чем я. Две улицы, которые Ллойд выучил, не могли сойти за хорошую нычку. Он повернулся, вставая боком, оставляя опору на левой руке. От холода бросило в жар. Скопился пот на носу, верхней губе, шее. Айзек подошёл — кажется, потрогал холодной рукой в броне лоб. Это шутка? У него были сенсоры на ладонях? Просто захотелось кого-то потрогать? — Какая доза, чувак? — Две, — Ллойд остановился на середине, как будто передумал признаваться, — таблетки. Айзек напряжённо выдохнул. — Пиздец. Ты собираешься так ехать до города? — Я в порядке. В условном порядке, — тело ощущалось шарнирным, но мозги оставались на месте. — Почему бы тебе не скрепить машины тросом? — А? — Ну, сядешь за руль, я рядом. А корыто куда-нибудь привезём. Знала бы Эл, как Ллойд сейчас пренебрегал своей безопасностью, застрелила бы не думая. В чьей-то машине (Ллойд уже не помнил, в чьей) они нашли трос и сцепились. Айзек напялил на себя широкую спецовку, вероятно, для конспирации, сел за руль. Ллойд удобно развалился полулёжа, пялясь вверх. На звёзды и кусок пожелтевшей от курева обивки. Ему стало очень жарко, а песок, застрявший в волосах, прилипал к потной шее. Царапался. — Ты мог меня убить, знаешь, — произнёс Ллойд, не желая слышать ни оправданий, ни пафосных монологов. Айзек усмехался горько. — Твоя смерть мне не нужна ни тогда, ни сейчас, Ллойд. Своё имя на чужих губах звучит… Странно, тревожно и как-то волнующе. Ллойд не рассчитывал, что Айзек запомнит его имя. Не рассчитывал, что в принципе вызовет какой-то интерес у экс-наёмника. Он не мог работать на кого-либо, размышлял Ллойд, проводя мысленные параллели. Ему бы было выгоднее конкурента прибить, нежели сотрудничать. И Ллойду тоже выгоднее его прибить. Зачем нужен мёртвый груз? Следовало всё закончить в борделе. Но Ллойд тянул время — тянул, как растаявший на жаре жевательный каучук. — Куда мы едем? — В город? — Айзек не утверждал, Айзек спрашивал. — Я это хотел от тебя узнать. — Тачку можно скинуть на пристани. Там есть парковка. — А люди? — Я не ебу что люди, — взвился Ллойд, — я сам здесь первый раз, дундук. У Айзека дрогнул уголок рта. Ллойд смотрел на него, закованного по самый подбородок в металл. — Думал, ты с Ист-сайда. — Я с Пёсьего Яра. Не с Кудака и не с Ист-сайда. Это был он, Ллойд Мертенс, обдолбавшийся таблетками, убивший очередного богатого мужичка, переваривший самого себя до горькой желчи. — Это многое объясняет. Не объясняет ничего. Ллойд подтянулся, принимая здоровое сидячее положение, и распустил волосы. Затем нагнулся в самый низ, чтобы вытрясти песок на коврик. — И шрам твой многое объясняет. — Поделишься потом. Сейчас просто, блять, помолчи. В общественном туалете на набережной посреди зеркала написано «хуёво выглядишь!». Ллойд кое-как замыл разбитую щёку, рассмотрел четыре глубокие царапины от бронированного кулака. Они болели и щипались от контакта с водой, кожа вокруг опухла и покраснела. Правый глаз залило кровью, лопнул сосуд — и зрачки как спичечные головки, не реагирующие на свет. Он объебался наркотой, распотрошил свиту Бриза вместе с ебланским киборгом, ехал с этим же идиотом обратно в город. Блять. Это провал, полный провал в бездну, чистилище и прочую херню, выдуманную сектантами. Потерять самоконтроль на такой ответственной работе — лучше себе яйца отрубить. Лучше признаться Эл, в какое отборное дерьмо он влип, и добровольно признать поражение. Лучше подставить Дэвону вторую руку, оплату за косяк, и хуй с ней, с этой рукой. Лучше… Собраться и довести начатое до конца. Ллойд долго стоял с мокрым лицом, опираясь на раковину. Мутило, а голова — чугунный котелок. Он ещё раз обмыл руку, сунул два пальца в рот. Сразу же нестерпимо захотелось проблеваться, и на автомате понесло к кабинкам. Кибергнида-Айзек не иначе как следил сквозь стены: по-другому его появление в толчке именно в этот момент объяснить нельзя. Ллойда скрутило спазмом боли, но больше ненависти. — Тебе норм? — негромко спросил Айзек. — Я блюю, — честно и откровенно ответил Ллойд, не подавляя возмущения в голосе, — иди на улице постой. Кажется, Ллойд слышал праздничную свадебную музыку с улицы, уткнувшись мордой в очко, — просто потому, что несколько дней назад наблюдал свадьбу во дворе. И — кажется — видел звёзды. Звёзд над морем повисло много: они распластались, как брызги молока по столу, блестящие и холодные. Ночь скрывала некрасивую грязную набережную, смягчала запах гнили; была в этом особая романтика, не каждому понятная. Ллойд её не просекал, но оказался близок к истине, когда смотрел на застывший силуэт Айзека. Айзек курил, стоя у ограждения. Вокруг безлюдно, ни души в позднее время — никто не мог увидеть его тело. — Я позаимствовал у тебя сигу, — признался, стоило подойти ближе. Внизу ровным рядом выставлены убранные на ночь лодки. Море взбивало у берегов грязную пену. — Ага, — буркнул Ллойд. Только сейчас он увидел, какие красивые у Айзека светлые глаза. Не то что его карие, абсолютно безликие. Должно быть, лишь поэтому Айзек до сих пор существовал в этом мире, — глаза сильно очеловечивали. Как и голос, эмоции, мимика — трудно вонзить нож в кого-то, кто вёл себя в точности так же. Был живым, отзывчивым, ничуть не похожим на симбиоз человека и машины. Ллойд не видел так близко ни Курта Валентайна, ни Джейда Бриза — они никто, их лица даже не отложились в памяти. Нет истории, кроме рассказанной Эл. Нет правды, есть цель. Ллойд горел, как сраный коп под прикрытием, и не держал себя в узде, как полный идиот. — По-моему, у тебя была борода, — Айзек почему-то повернулся, когда сказал про сигарету, и так остался в повёрнутом положении. Они рассматривали друг друга. Это не стыдно, знал Ллойд. Это естественно. — Была, — подтвердил он. — Теперь нет. — Тебе идёт. Признание интимнее, чем присяга на верность. — Я просто выгляжу на свой возраст, да и всё. — Возраст? — Мне двадцать пять. Возможно, Айзек считал иначе, потому что оттенки на его лице сменились от «охуеть» до «ничего себе» в разных ключах. — Понятно, — без эмоций. Он наконец отвернулся, докурил и кинул окурок вниз, между лодок. Это грустный, абсолютно пустой вечер с болью в гудящей башке и желчным привкусом во рту. Если бы они вновь сцепились бешеными псами, пришли бы краски. Но Ллойд молча отошёл к парковке, чуть шатаясь. Он не считал, сколько так просидел, в нагретой за весь день душной машине. Не считал, сколько ещё минут Айзека не было рядом. Но он пришёл и завёл двигатель, поёрзав перед этим задницей по сиденью. — Итак. Куда тебя подвезти? — Мне абсолютно насрать, куда ты меня отвезёшь. — То есть? — То есть так, как понимаешь. У тебя была моя пушка под боком, моя машина и моя жизнь, Айзек, неустанно повторял себе Ллойд. Выбирай что хочешь. Айзек выбрал развернуться и поехать на Айленд.***
Справа, почти перед мордой, белела обшарпанная гостиничная вывеска. Ллойд ничему не удивлялся — нет ни сил, ни нужного запала. Он уже был здесь позавчера, с закинутым на плечо ковром. Был, и Айзек, наверное, мог его видеть в каком-то из тысячи вариантов развития. Айзек заглушил машину и вышел, позволив Ллойду собрать манатки: пистолет, сигареты, бутылку с водой или ещё что-нибудь. В короткие секунды, пока Айзек сползал на землю, разрывался гонг — ключи остались в зажигании. Очень неправильный пацифизм в ущерб себе, сотрудничать с конкурентом. Ллойд смотрел на него, стоящего у калитки, и думал — мочканёт при любом удобном случае. Кобуры у Ллойда не было, так что он просто затыкал пистолет за ремень, надеясь, что не отстрелит себе хер — и натягивал сверху короткую футболку. Конечно, у администратора возникли бы вопросы, но Айзек повёл за собой вокруг здания, к заднему двору. Двор выглядел пусто, неухоженно: сквозь трещины на бетонной дорожке пробивались сорняки, ржавые детские качели стояли у забора, слева же от них кривая сушилка с навешанными на леску простынями. Это нормальная, дорогая (по здешним меркам) гостиница; Ллойд не мог похвастаться собственным двором и качельками. Пожалуй, никто не мог таким похвастаться. Это лучшая на районе гостиница, здесь даже не выключали свет ночью. Лампы в коридоре светили ярко и исправно. Номер у Айзека простой, идущий вразрез с его образом. Односпальная кровать, огромный платяной шкаф в коридоре, пузатый телевизор на тумбочке — дёшево, сердито, пару дней пожить сойдёт. Под ногами лежал цветастый красно-зелёный ковёр, в углу стояли тапки. Значит, своё туловище Айзек где-то хранил. Он скинул с плеч спецовку, отправляя её в тот же угол небрежным комом. — Я уеду на восток сегодня утром, — речь шла о восточном Ист-сайде. — У нас есть время до шести. Ллойд сел с упором на одно колено, расшнуровать берцы. Сделал вид, будто никакой роли сказанное не играло, и спрашивал как бы из вежливости: — Что там? — Лео Арес. Он владеет ещё одной китобойней. — Чем тебе не нравится китобойный бизнес? Защищаешь слабых, да? — Не совсем, — прямо в прихожей располагалась дверь в ванную, Айзек включил свет и зашёл внутрь, оставив дверь распахнутой. Голос эхом отражался от стен. — Бриз и Арес важные люди в синдикате, смекаешь? — Допустим. — Ну, а мне нужен Кольт, и нужно, чтобы его нервная срака где-нибудь засветилась. Ощущение дежавю: вырванное из того, что уже говорила Эл. В ванной так же мерзко и сыро, как в остальных местах, где Ллойд был ранее. Он беспардонно зашёл вслед за Айзеком, опёрся на дверной косяк и смотрел. Айзек умывался. — Вау, гениальный план. Просто, блять, охуенный. Потом Ллойд прополз вглубь, закрыл унитаз, стоящий рядом с раковиной, и сел сверху. Хотелось уронить голову под холодную воду и лежать так до посинения — контуры мира всё ещё неестественно чёткие. — И не включай меня в понятие «мы», когда говоришь о своих планах. Айзек выключил воду, опёрся двумя руками о раковину. Смотрел сверху-вниз. — Ты бы сегодня сдох, — хладнокровно заключил, — если бы не я. «Может быть и сдох», — с досадой понимал Ллойд, но вслух не признавался. Айзек продолжил заниматься своими делами, ничуть не смущаясь присутствия постороннего: снял с головы повязку, зашёл в душевую и, не закрывая створок, включил воду. Ллойд не видел, какого цвета вода стекала с его кибер-тела, но представлял красную, с ошмётками засохшей крови и острым запахом железа. Он повернул кран к себе, упал грудью на раковину и залез под него, подставляя голову. Тонкая струя потекла по волосам. Щекотала затылок и затекала под ворот футболки. Это приятно, облиться водой, помолчать и ни о чём не думать. Редкие крупицы спокойствия, которые Ллойд в своей жизни находил всё реже и реже. Сейчас спокойствие не приходило ни на минуту. Сердце под рёбрами бешено колотилось — от наркоты или паники. Он кое-как промыл волосы, вытряс с них воду и просто откинул назад, совсем не обращая внимания на мокрую спину. — Почему я здесь? Почему ты до сих пор меня не убил? Почему тебе не выгодна моя смерть? Ллойд догадывался, что опять не получит внятных ответов, но вопросы эти жрали его, как черви труп. Айзек уже обмылся и выключил душ; стоял, размышляя. — Я верю в доброту незнакомцев, — совершенно наивно объяснил. — Я… Думал о напарнике. Он запнулся. Что-то осталось внутри, чего Айзек не хотел выдавать. — О, божества, как мило! — наигранно взъерошился Ллойд, хлопнув ладонями о бёдра. — И это нам рассуждать о доброте, правда? Айзек прикрыл глаза, выходя из кабинки. Ступни его бряцали металлом по кафелю, не самый приятный звук. Ллойд вглядывался в лицо и только туда, воображая, будто умел читать портреты. Пушистые ресницы сильно выделялись, невольно притягивая какое-то дикое, неправильное внимание. Ухоженные острые брови нахмурены. Он словно был со всеми и одновременно ни с кем, симпатичный мужчина, закованный в экзоскелет. — Нет, ты не понимаешь. — Я не хочу понимать. Мы слишком разные, Айзек. И знаешь, в чём наше различие? — В чём? — У тебя не было плана, как свернуть на такую дорогу — я же знал всё с самого начала. Это правда, но она не горькая и не сладкая — правда вообще в установках Ллойда не имела вкуса, она просто была. Правда была, когда ему отрубили руку. Правда была, когда Дэвон выбрал его в качестве подопытного. Правда была, когда Ллойд оставил Пёсий Яр за спиной и сел на самолёт до Ист-сайда. В жизни нужно ломаться, прогибаясь под эту самую правду. Ллойд мог вытащить из-за ремня пушку и прострелить Айзеку жбан — у него как минимум половина своего тела, которая может сдохнуть. Ллойд пошёл на дело с одной целью — это была правда, которую он старательно переваривал. И для замыкания круга осталось получить лишь одно признание. — По-моему, мы слишком грузим друг друга, — отскочил от темы Айзек, задетый утверждением. — Расслабься там, телек посмотри. И сразу же вышел, плавно закрыв дверь. Ллойд положил пистолет посреди тумбы с телевизором; так, словно обозначил невидимую черту. Айзек сидел на полу, спиной прислонившись к кровати, и женский голос из динамиков вкрадчиво шептал нежности. Непопулярный сериал, подумал Ллойд, какое ещё мыло могут крутить ночью? Ещё он думал, что волосы сильно спутались, но всё равно собрал гульку на затылке. Больше Ллойд ни о чём не думал и сел рядом с Айзеком, мокрым задом облокачиваясь на сухое покрывало. Дуло пистолета чертило полосу аккурат между ними. Граница, за которую нельзя переступать. — Что это? — спросил Ллойд, зная, что ему заранее похуй. — Сериал? Я не знаю. — И почему мы на полу? — Ты представляешь, как в этом лежать на кровати? Айзек раздражённо кивнул себе на ноги, Ллойд послушно посмотрел: на внутренней стороне бёдер мышцы повторяла блестящая оплётка, смешиваясь с литой… Пластмассой? Резиной? Он не знал, какой на ощупь этот материал и знать не хотел, потому что царапины на щеке говорили достаточно. Испортить гостиничные простыни такой штукой легко. — А как спишь? — Ллойда, как ни странно, распирало поговорить, несмотря на напряжение и пистолет между ними. Так действовали колёса — и здесь никто себе не хозяин. — На полу. Либо в кресле. Либо не сплю вообще. Думаешь, я не знаю, чем ты объебался? Усмешка у Ллойда получилась кривая, но искренняя. — А ноги? У тебя в шкафу стоят ноги, я прав? — У меня нет времени пересаживаться на… Ноги. — Поня-ятно, — протянул Ллойд и задумчиво приоткрыл рот, соображая, чего бы добавить. — Сложно, что ли? — Сложно. И долго. Отцепи это, прицепи то… Ну, понимаешь. Почему-то в это легко верилось. Когда нужно снять несколько голов на неделе, то, конечно, менять тело бессмысленно. Хотелось открыть банку ледяного пива, выпить залпом сразу несколько глотков. Тело разморило приятной пьянящей слабостью, сознание поплыло цветной краской. — Знаешь, а у меня много вопросов, Айзек, — происходящее на рябящем старом экране напоминало мелодраму, наполненную танцами, слезами и яркими шмотками. — За исключением тех, что я озвучил. — Валяй. Ллойд чувствовал себя последней тварью, подонком и свиньёй, но — божества! — как же его волновал вопрос: — А ты это… Срёшь? Он знал об анатомии киборгов (полукиборгов) абсолютно ничего. Это естественно, интересоваться неизведанным, пусть Ллойд и находил в вопросе невежество или насмешку. Айзек имел полное право обидеться, но он будто призадумался, как ответить. Начал объяснять: — Ну, типа, у меня дырка на животе, из которой торчит кишка… Объяснять спокойным тоном, словно они обсуждали погоду. Выдержка, характер или похуизм. — Всё-всё-всё, я понял, — Ллойд представил это достаточно живо и, скривившись, выставил ладони, тут же их опуская. У этой херни существовало медицинское название, такое показывали по телеку; он не запомнил. — Так и сру. Ещё вопросы? В Пёсьем Яре говорили: продал курицу — отдавай вторую. — А трахать тебя куда? — О, моя жопа это единственное, что тебя интересует? Они повернулись друг к другу, Айзек смотрел с вызовом: Ллойд понимал, что подобный вопрос в его адрес звучал не раз и порядком надоел. Но прежде, чем Ллойд придумал ответ, Айзек лёг на край кровати и, раздвинув ноги, положил себе два пальца между. Так, словно у него была вагина. Ллойд поперхнулся собственной слюной. То, что казалось раньше литым швом, расходилось… И действительно похоже на вагину. Два упругих на вид куска резины, ровная гладкая щель. Или чего-то вроде резины, но лицо Айзека мрачнело с каждой секундой. Он… Возбуждён? Взбешён? Ему нравилось? Похоже, Айзек также принял, пока Ллойд сидел на толчке. — Ага, окей… — конечно, отойдя от шока, Ллойд что-то промямлил, не понимая, что. — А нахуя? — Это можно смазать и трахать. — А ты что-нибудь чувствуешь? — Нет. — И как должно работать? — Ну, полагаю, это либо шутка конструктора, либо недоработка. Или швы разошлись. Я только тестировал это дерьмо. — Тогда мне интересно: ты всем желающим свою кибер-вагину показываешь? Айзек снова сел на пол, но теперь уже полубоком. Обозначенная пистолетом граница соблюдалась. — Нет, но мы оказались в очень интересной ситуации, согласись. Его лицо было близко, всего в нескольких сантиметрах. Волосы, более не убранные под повязку, спадали на глаза косой лохматой чёлкой и лежали на частях визора сбоку. Ситуация интересная. Персонажи — ещё интереснее. Глаза у Айзека пустые и блестящие, а взгляд расфокусирован. Ллойд узнал: он мог и не спать. Утром надо переезжать на восток, и Эл направит туда же. — Кибер-киска, — хохотнул вдруг Ллойд. От столь пошлой и детской шутки стало неприятно. — Да, кибер-киска. Всё быстро выскакивало из-под контроля, как мустанг в пустыне, но хотелось думать, что руки — рука — ещё держали ускакивающую лошадку за узду. Придёт день — хороший, солнечный, жаркий день — и я выну всю правду, мечтал Ллойд. Здесь каждый день такой, перебивал себя же. А до утра ещё нужно дожить. Айзек вытянул руку, запечатанную сверху в металл и снизу в гладкое волокно, положил её на здоровую щёку. Холодный, совершенно не острый, материал. То ли вторая таблетка поплыла по крови только сейчас, то ли на телеке правда все веселились, кружась в разноцветных, узорчатых свадебных платьях. Пистолет, лежащий между ними, ничего не сможет рассказать ни о спонтанном мягком поцелуе, ни о нарушенной условной границе. Люди, подорванные беспечным весельем, тоже.***
— Ебать, — Эл схватила за подбородок грубой ручищей, повернула к себе, рассмотрела ссадины. — Где? Кто? Когда? — На улице, — позорно врал Ллойд. — Кому-то не очень понравилось, что я раздавил его козу. — Ты мудак, Ллойд, — она шутливо отвернула его голову в сторону, отпуская. — Тебе не идёт на пользу свобода. — Фермерам не идут кастеты. Наутро Ллойд мало что помнил. Он очень хотел жрать, чесалась голова, волосы пришлось долго и муторно распутывать в ванной. Язык сухой. Глаза щипало от света, как будто бы в них попало мыло. Ллойд отдал все деньги, Ллойд не позаботился о себе — довольствовался с утра стаканом воды и собранными со дворов персиками. Плов из забегаловки напротив гостиницы — последнее более-менее приличное блюдо. Потом Ллойд обходился быстрой жрачкой из палаток. Ллойд рисковал сдохнуть от голода, но его тело не подавало никаких болезненных признаков. Сакральный мустанг убегал далеко в пустыню. У Эл определённо имелась чуйка на злачные места: она умудрилась найти неплохой (по меркам района) ресторан, где пользовались конвертами со счётом, а не просто отдавали деньги хозяину при входе. Как Ллойд и предполагал, далее следовал восток, китобойня Лео Ареса, ещё одна встреча с Айзеком. Ллойд не помнил, чем они закончили. Что говорили на прощание, однако, почему-то не сомневался: теперь написанный на сигаретной пачке номер не будет молчать. Теперь не будет беготни без гарантии результата. Теперь Айзек на коротком поводке. — Ты заплатил за аренду? — Эл имела в виду пикап. — Ага, — транспорт тоже лёг на плечи Дэвона, и денег он передал ровно столько, сколько нужно, чтобы автопарк не задавал вопросов. Ни на монетку больше, ни на монетку меньше, старый лысый жлоб. Но у Ллойда был план, проверенный голодными годами план, и он заказал самый жирный завтрак. Зная, что потом будет тошнить. Зная, что жрать столько на пустой желудок — убийственно. Принесли яичницу с жареными ломтиками китового мяса; он считал ироничным поесть китового мяса после всех приключений с китобойнями. Это как трофей. Эл снова ела что-то сладкое, рассказывая о восточной части города. Рисовались приближённые к центральной части пейзажи, разбавленные магазинами и палатками с надувными утками — восток направлен на пляжных отдых. Край необоснованно дорогих отелей, пляжей с белыми песками, бесполезных экскурсий и шотов с названиями вроде «ист-сайдский жоподёр». У Лео Ареса посреди этого великолепия расположилась резиденция с собственным полем для гольфа. Эл показывала фото со своего телефона — выглядело впечатляюще. Лео Арес, как и Джейд Бриз, за своей безопасностью следил. После двух убийств — подавно. — А что сам Кольт? — спросил Ллойд, и уже не из наигранной вежливости, как привык, а с интересом. — Ждём его в Арнаме, — своим безликим голосом отвечала Эл. — После потери Бриза настали неспокойные времена. Беготня по большому городу выматывала. Отношения на стороне высасывали все соки. Ллойд дождался, пока принесут счёт и им, и парочке за задним столиком — и, выждав, пока те расплатятся и уйдут, обернулся по сторонам. Эл за ним внимательно следила: как быстро вытягивал купюры из чужого счёта, перекладывая не самую крупную в свой, и как кивнул на выход. — Умно придумал, — похвалила уже на улице, около машины. — Я родился в Пёсьем Яре, — как будто это что-то оправдывало. Как будто Ллойда в принципе можно оправдать. Ковёр, безвозмездно подаренный Эл, оказался прекрасной вещью. В него Ллойд замотал кейс с мечом, пистолет же отправил на дно сумки, предварительно завернув в грязную футболку. Даже если его захотят остановить, копам наверняка будет лень разматывать ковёр — и уж тем более рыться в вещах. Полиция на всё смотрела сквозь пальцы. Полиции выгодно, когда им заносят деньги за закрытые глаза. Ллойд ехал до места назначения по навигатору на телефоне. Ближе к востоку пейзажи сменились с мёртвых пустынных на полуживые зелёные: раскидывались вдоль трассы пальмы и хорошие брендовые заправки, затянутые сеткой холмы и высаженные кусты. Начинали встречаться длинные кишки-автобусы, раскрашенные логотипами туристических фирм. Жизнь здесь кипела, отвечая знакомым уже песком в лицо. Трущобы кончались, вытесняемые бизнесом приезжих. Что-то в этом было; пожалуй, Ллойд чувствовал умиротворение впервые за долгое время. Как будто барабан наконец крутанулся как надо, занимая выигрышное положение, и на табло загорелась блестящая надпись «джекпот». Это не Айзек сотрудничал с Ллойдом — это Ллойд благосклонно позволил Айзеку пожить ещё какое-то время, пока Эл не выйдет на Кольта. Идея того, что Айзека надо убить, в глубине души отчего-то отвращала, казалась совсем неправильной, ненужной. Ллойд убеждал себя: это короткое наваждение. Оно пройдёт, как проходило сотни раз до, оно ничего не испортит. Даже если он ошибался, Айзек уже знал слишком много. Достаточно, чтобы когда-нибудь перед Ллойдом вновь выключился свет, и единственное, что он увидел бы в темноте, — силуэт человека с мечом. Он ходил по охуительно тонкому льду, вырезая крупных бизнесменов: капитанов Кольта, его ценных приспешников — и хорошую охрану. Айзек так и не признался, за какую идею боролся. Ллойд понимал, что ему — им — это и неважно. Вечером он был на Роуз МакГрейн. По крайней мере, так указывал знак на шоссе. Улица эта казалась самой яркой и длинной во всём знакомом Ист-сайде. Район так и назывался, в честь улицы, — «МакГрейн». А кем была Роуз МакГрейн, в честь которой названы оба пункта, никто здесь не знал, да и не хотел, наверное. В сумерках все прохожие туристы казались обдолбанными. Местные, сидящие на пластиковых стульях у своих лавок, разодеты в платки, переброшенные через плечо. Дань старым традициям: моде таскать на себе разукрашенный шёлк как принадлежность к роду. Это развлекало приезжих, помогало окунуться в атмосферу с головой. С атмосферой здесь однозначно перебарщивали — взгляд цеплялся за яркие пятна украшений, но не задерживался. Лживо и симпатично. Ллойд ехал с открытым окном, на улице играла гитара под унылый женский голос. Пахло чем-то пряным. Дорожной пылью, нагретым асфальтом, корицей. На фонарных столбах висели оранжевые плетёные фонарики. На крыши палаток, лавок, окон кафе навешаны яркие флажки. Они мелькали на ходу цветами радуги и через один расписаны религиозными символами. Восток будто перманентно замер в преддверии праздника. Ближе к пляжу встретились те самые надувные утки, о которых Ллойд вспомнил во время встречи с Эл. Гостиница, подобранная Ллойду на этот раз, носила три звезды и в каком-нибудь покупном туре называлась отелем. Он наконец-то не одевался в самые дерьмовые вещи, лишь бы сойти за своего. Не скрывал протез, не говорил на диалекте. Ллойд прошёл с парковки к стеклянному фойе с поднятой головой, чувствуя себя кем-то из созданных образов. Может, это был новый. Может, был Ллойд настоящий. Этого не разглядеть за красивыми фасадами. Отель небольшой, не самый лучший, но видно, как владельцы старались состряпать нечто с намёком на «вип»: рецепция в белых тонах, плитка под мрамор, вычищенные тёмные диванчики, зелёные деревца в кадках при входе. С администратором Ллойд пошутил, что будет заматывать тела в ковёр.