Последний Город Кошмаров

      Светлый тёплый день. Опушка леса. Ласковые солнечные лучи приятно греют кожу. По листве скользит ветерок. Слегка шелестит длинная зеленая трава. Ничего пугающего. Кроме угрожающе повисшей тишины.       Из девушки, казалось, выбило весь воздух. В глазах плескалась настоящая паника, пока они наполнялись слезами, руки дрожали, а все мышцы были напряжены. Алекс ждал её реакции с мрачным восторгом, подмечая, что привлекательное лицо девушки при ближайшем рассмотрении такое же бледное и изможденное, как и его собственное. Он помнил её не такой бледной, не такой тощей и замученной. Город её не пощадил.       — Да что б тебя, Алекс! — вдруг гневно крикнула она, в сердцах пнув в сторону первый попавшийся камень. — Ну почему….?!       Теперь уже Алекс замер, остолбенев от перевоплощении милой улыбчивой мисс Хоуп в разъяренную, словно фурия, Лис, лучшую подругу с самого детства. В прошлом девушка крайне редко выходила из себя, всегда излучая позитив, но и у неё были свои пределы терпения. Однако до такой степени злости она никогда не доходила. Тем более за одно мгновение. Весь её негатив всегда выражался лишь недолгим мрачным молчанием.       — Почему надо было лезть и разнюхивать всё это?! Зачем было всё ломать? Вот кому от этой твоей правды станет лучше? — выплёвывала она, грозно меряя шагами опушку леса. — Тебе? Мне? Чарли? А может, Зоуи?!       — Почему?! Ты серьёзно?! — сбросил он с себя оцепенение, сразу переходя на крик. — Ау, Лис, ты сама этот город ночью видела! Монстров! А днём? Зомби-люди, и я был одним из них! Был, слышишь! Да что уж там, стоило мне начать вспоминать, как ты сама меня своим гипночаем поила! А теперь, когда я всё вспомнил, я ещё что-то там сломал?! Это вообще как понимать?!       — Всё-то он вспомнил! — едко передразнила она его. — А что же ты вспомнил? Как обещал, что смиришься? Как заверял, что примешь новую личность и будешь стараться забыть прошлое? Или ты вспомнил причину, по которой мы здесь оказались? Что-то мне не верится, потому что вспомни ты действительно всё, то злился бы только на себя!       Эхо разнесло её голос по всей опушке леса. Поднявшийся ветерок, шумно разворошивший траву, будто соглашался с негодованием девушки.       — Давай, я тебе помогу вспомнить до конца, раз пути назад уже нет, — предложила она, когда он растерянно замолк. — Скажи мне, Алекс, где Зоуи? Где наша подруга?       — Она… — растерялся он. — Они с Чарли не здесь?       Лис покачала головой, отходя на пару шагов в поисках чего-то. Весь её гнев моментально улетучился, уступив место горечи, что виднелась теперь в каждом движении. В голове Алекса закопошились тревожные подозрения, подпитываемые обрывками воспоминаний, которые он не мог ещё собрать в правильном порядке. Увиденное в темноте нечто, которое видеть нельзя. Состояние угнетённости, усиливающееся со временем до давящей на плечи безнадеги. Трагедия, произошедшая в Стамбуле. Длинная тёмная дорога, освещаемая лишь фарами дальнего света. Обречённость.       Девушка тем временем нашла ветку и что-то написала на земле у корней дерева, заключая надпись в прямоугольную рамку. Парень подошел ближе.       «Изольда Амелия Никсон. Любимая дочь и верная подруга».       Алекса пробил озноб. Несколько слов вернули его в тот день.       Ясное утро. Суббота. На небе ни облачка, хотя для такого события должен быть удушающий мрак и стена дождя. Небольшая группа людей собралась на кладбище. В основном только близкие родственники и они трое. У Зоуи не было больше друзей. Сегодня её хоронят. Совсем молодую девушку. Младшую из их четвёрки. Гроб закрыт.       Родители Зоуи сидят и смотрят на гроб с непроницаемыми каменными лицами. Никто из родни не плачет. У кого-то на лицах скорбь, а кто-то грустно считает время, чтобы поскорее вернуться к повседневной жизни. Плачет только Лис. Успокоительное, выпитое накануне, на неё не подействовало, и под властью мелкой дрожи девушка не может успокоиться. Чарли пытается помочь, но ни его слова, ни объятия не имеют успеха, ей становится хуже. В воздухе веет угрозой. Эти похороны — только начало. Скоро под землёй будет лежать вся их четвёрка.       «Вместе по жизни. Вместе на смерть!» — приходит в голову Алексу, и он осознаёт, что с удушающим мраком не ошибся, но тот воплотился не в погоде, а поселился в его мыслях.       — Нужно сказать слова соболезнования миссис Никсон, — неуверенно бормочет он, пока священник говорит какие-то слова у гроба лучшей подруги.       — Миссис Нельсон, — машинально поправляет его Чарли, не разжимая объятий, в которых баюкал дрожащую Лис. — Она не меняла девичью фамилию, не ошибись, мы не хотим превратить похороны в фарс.       — Не хотим! — эхом повторяет Алекс и направляется к родителям Зоуи.       За троицу нужно хоть что-то сказать. А дальше… дальше нужно будет думать, как самим выжить.       «Какая ирония — наши родители сбежали из своего захолустного городка, чтобы начать всё с чистого листа. Но Зоуи все равно привезли на эту землю предков, чтобы похоронить на кладбище Сентфора!» — подумал Алекс, вынырнув из воспоминаний.       Лис стояла рядом, пока её грустные глаза смотрели на него. Покопавшись в памяти, парень вспомнил её улыбку, когда она притворялась мисс Хоуп, и осознал, сколько боли она в ней прятала, глядя на него.       — Похороны, — тихо сказал он. Девушка кивнула.       Солнечный день уже не казался таким радостным. Настрой выбить из девушки правду куда-то делся. В какой-то момент показалось, что все события Соловьиного города — это горячечный бред, вызванный потерей лучшей подруги. Всё лишилось смысла и погрузилось в туман третьестепенной важности. Просто опушка леса, просто Алекс и его подруга Лис. Просто пытаются вместе пережить утрату и разобраться в сумбуре, творящемся в мыслях. Преодолев расстояние, разделяющее их, Алекс обнял подругу. Девушка, всхлипнув, прижалась к нему.       Злость испарилась без следа. Осталась лишь тоска. По друзьям и прошлой жизни. Прижимая к себе худенькую девушку, вдыхая запах её волос, Алекс впервые усомнился в своём желании узнать, что произошло. Уже открывшиеся фрагменты прошлого не радовали. Пугало поведение Лис, которое стало выглядеть уже не как акт агрессии против него, а как попытка защитить друзей от… чего?       «А что, если, узнав всё, я потеряю Лис… никогда не найду Чарли, или мы все присоединимся к Зоуи?» — вздрогнул он, прислушиваясь к сердцебиению подруги.       Объятия не прерывались, в них не было ни грамма пошлости или романтического флёра, только два одиночества, которые наконец нашли друг друга и просто не хотели отпускать.       — Рассказывай всё, лучше без утайки, — наконец сказал он, отстранившись, — в этой полуправде я могу наломать дров. Лучше знать всё, а потом подумать, что делать.       Девушка тяжело вздохнула, в её глазах блеснули намечающиеся слёзы, однако она нашла в себе силы улыбнуться.       — Рассказ будет длинным. Лучше, если ты будешь направлять меня вопросами, — она села на ствол поваленного дерева и жестом пригласила друга присоединиться.       Алекс сел напротив подруги, раздумывая, с чего начать. После недолгой паузы он решил начинать с конца.       — Начнём с тебя, почему ты всё помнишь, а я… да и не только я, а весь город, в забвении?       — Смешной ответ: я сама не знаю этого, — пожала плечами Лис. — Этот город — странное место. Что-то вроде убежища для всех проклятых и отверженных. Словом, для всех, кому в нормальном мире уже нет места. Каждый попадает сюда по разным причинам и разными путями. Мы просто ехали по шоссе в никуда, потерянные, проклятые и чуть ли не с клеймом на лице каждого с надписью «ты следующий», а потом заблудились. У машины сломались вдруг фары, телефоны просто «умерли» безвозвратно, а вокруг начал расстилаться туман. Ехали почти на ощупь, а потом туман развеялся, и мы оказались на улице города, около Лавки Чайной Ведьмы. Помню, был уже вечер. Нас встретила хозяйка, мадам Клаудия. Она пригласила нас на чай. В городе её зовут ведьмой, хотя ничего такого ведьминского я в ней не заметила, однако её чай — это отдельный разговор. То, что она ими может творить, пугает и завораживает. Думаю, ты догадываешься, что после чашки чая каждый из нас буквально исповедовался ей.       — А Чайная Ведьма тоже всё помнит? — уточнил Алекс, получив утвердительный кивок.       — И при этом у неё нет кошмаров, как мне кажется, но после заката я её никогда не видела. Она странная, это уж точно. И знает о городе всё, будто живет здесь со дня основания. Может, так оно и есть, но думать об этом совершенно не хочется, — я всё же на неё работаю. Итак, мы выложили перед ней свои дрожащие жизни, и она от имени города предложила нам сделку.       — Сделку? С дьяволом?!       — Почти, — усмехнулась Лис — с городом. Мы остаёмся жить в этом городе и никогда его не покинем, также мы отдаём городу наши воспоминания и имена. Всё, — кем и чем мы были до приезда, — больше нам не принадлежит. Мы не будем пытаться это вернуть. Взамен город обеспечивает нас защитой.       — Хм, что?! Защитой от чего?       — Защитой от нашего прошлого и всего, что из этого прошлого нас преследует. С учётом судьбы Зоуи, обмен вполне достойный. Нам в спину уже дышали Они, так что выбирать не приходилось.       «Кто такие эти Они?» — пронеслось в голове парня, однако на подкорке уже начал формироваться весьма неприятный ответ.       Узнавать этот ответ Алекс не спешил.       — После похорон мы все чувствовали себя мертвецами с отсроченным таймером смерти. Согласились единогласно. Ты в силу своего характера даже обещал, что не будешь пытаться раскрыть тайну города и лезть с вопросами туда, куда не следует! — девушка красноречиво покосилась на Алекса.       — Я забыл про свои обещания, уж извините! — фыркнул он в ответ. — Дальше?       — Дальше она налила каждому из нас по чашке чая и сообщила, что, выпив, мы уснем. Дальше город сам о нас позаботится. Утром у нас будут новые имена, новая память и новые жизни. Всё, что было до приезда в город, просто исчезнет, а Они нас просто не смогут обнаружить, — Лис остановилась, тяжело вздохнула и продолжила. — Утром вы с Чарли исчезли. А я нет. Я всё помнила. Просто не смогла забыть. Проснулась в Лавке в панике. Чайная Ведьма тоже не смогла объяснить, почему чай не сработал. Для неё такой провал стал личным вызовом. Она начала готовить для меня чаи, чтобы я забыла, один крепче другого. Постоянно изменяла рецепт, но итог один — я пью чай перед сном, но утром просыпаюсь со всеми воспоминаниями. Кошмары начали мучить с третьего дня. В конце недели я уже просыпалась сама знаешь где. И это было…       Лис вздрогнула, машинально проведя левой рукой по правому боку.       — Однако вы с Чарли спокойно жили, были счастливы, так что мне оставалось пить крепкие чайные напитки ведьмы и надеяться, что все мои воспоминания однажды утром исчезнут.       Правая рука девушки внезапно затряслась и, судорожно крутанувшись, прижалась к груди. Через тело будто пропустили ток, заставляя его дернуться в напряжении. Спина начала сворачиваться колесом, словно девушка пыталась превратиться в большую улитку. Лис поспешно свободной рукой вынула из кармана платья, скрытого складками юбки, стеклянный синий флакон-флягу, быстро открыла его и сделала несколько глотков.       — Один. Два. Три, — медленно сиплым голосом проговорила она, и её тело обмякло. Девушка сползла на траву, тяжело дыша.       Всё произошло так быстро, что Алекс, лишь затаив дыхание, наблюдал за подругой, не понимая, чем ей помочь.       — Что… это было? — прошептал он, спускаясь на траву к ней.       — Это и тебя ждёт, — тяжело выдохнула она, восстанавливая дыхание, — я Их помню, и Они это чувствуют. Они могут меня найти в городе и ищут постоянно. С каждым разом всё ближе и хуже, но я привыкла. Благодаря чайной ведьме, у меня есть вот это, — показала она флакон, — это смесь отваров некоторых трав. Она помогает мне выиграть немного времени. Притупляет чувства и отгоняет Их. Но я недолго протяну, если не забуду всё в ближайшее время. Свои лимиты я уже исчерпала. В отличие от Зоуи, я держусь рекордно долго. Так что подумай, нужна ли тебе такая правда? Томас в своём забвении не страдал ни дня.       Алекс вскочил и нервно зашагал по опушке леса, держа в зрительном контакте, съёжившуюся фигурку Лис. Всё совсем не по плану. Не такого он ожидал утром. Он хотел получить все ответы, однако чем больше говорила Лис, тем больше бегали под его кожей ледяные мурашки. Память начинала самостоятельно восстанавливаться, и скрытые образы вызывали устойчивое желание вернуться в Чайную Лавку, выпить чая и снова стать Томасом.       Снова Стамбул. Они вытерпели великолепие местных храмов, поражающих взор и воображение. В любой другой момент это было бы эстетическим наслаждением, но для троицы это стало пыткой. Продержавшись достаточное количество времени, они бредут обратно в отель. Вот-вот случится что-то страшное, но они ещё этого не знают, хотя чувство подавленности становится всё сильнее.       У отеля толпились зеваки. У входа полицейская машина, а чуть далее, карета скорой помощи. Едва завидев эту тревожную пару, Чарли, Алекс и Лис со всех ног бегут к отелю, уже не сомневаясь, что это неслучайное совпадение. Алекса и Чарли перехватывают чьи-то руки, но Лис ловкой змейкой прорывается сквозь толпу, полицию и врачей. Её не успевают оттащить, не успевают скрыть от её глаз причину всеобщего сбора у отеля. Тело, накрытое простынёй. Лис успевает откинуть ткань, чтобы увидеть руку. Этого достаточно, чтобы опознать недостающий элемент их четвёрки.       Пока троица рассматривала внутреннее убранство Собора Святой Софии, Зоуи выбралась на крышу отеля и прыгнула навстречу смерти. Бьющуюся в истерике Лис всё же оттаскивают от тела мёртвой подруги.       Побег, как решение проблем, провален. Им предстоит возвращение в штаты с телом их умершей подруги, предстоит тяжелый разговор с родителями и похороны, а после похорон ожидает неизвестность, в которой каждого из неполной Четверки разыскивают Они. Преследуют с единственной целью — пожрать их изнутри, пока не останется одна едва живая внешняя оболочка, дальнейшая Судьба которой — свести счеты со своим биологическим существованием.       Один готов, трое на подходе.

***

      — Добро пожаловать в Соловьиный город… место, где можно начать сначала! — прочитала вслух Лис одну из записок, пока Алекс готовил им чай. — Вот из-за таких писем и ломаются планы на выживание, знаешь ли! От этого всего нужно избавиться. Сколько у тебя таких информационных мин?       — Много, честно говоря, я сам не знаю сколько, — признался парень, раскладывая на столе в читальном зале чашки и печенье. — Некоторые находил совершенно случайно. Томас такой же подозрительный, как и я, поэтому, когда начались провалы в памяти, он оставлял себе… мне записки. Даже между забвениями пробрался в архив и вытащил все полезные документы.       — Покажешь? — заинтересовалась девушка, отпивая чай. — Кхм, Лавка меня разбаловала, надо будет заварить для тебя хороший чай. Когда все сделано правильно, вкус совсем иной, поверь мне.       — Иной до беспамятства? — едко уточнил Алекс, принося из своей комнаты коробку с документами.       — Ха-ха, ну прости. Я пыталась тебя спасти от тебя же. Как оказалось, это бесполезно, — пожала она плечами, пока рассматривала документы. — Хороший улов, к слову! Ты отлично поработал, будь это расследование…       Некоторое время она молча рассматривала документы, раскладывая их в известном лишь ей порядке. Письма, заметки, страницы с ведовскими ритуалами.       — Думаешь, в этом городе есть ведьмы? — поинтересовался Алекс, снова всматриваясь в полустёртые картинки.       — В этом городе по ночам бродят монстры. Туман переписывает воспоминания всех жителей. В наличии почти Сатанинский Цирк. Время в городе замерло где-то на уровне 90-х годов. До самых границ города нас преследовали Они. А к Чайной Лавке мы попали необъяснимым образом… знаешь, появление во всём этом зверинце самых настоящих ведьм меня совершенно не удивит! — выразительно посмотрела на него Лис и улыбнулась.       Почти как в старые времена, когда её переполняли эмоции и широкая улыбка украшала лицо подруги. Такая широкая, что она прикусывала нижнюю губу слева, будто опасаясь, что уголки губ зайдут за уши.       «Кто такие Они?» — в голову закрался настойчивый вопрос, но узнавать ответ Алекс не пожелал.       — Судя по газетам, в городе было относительно нормально до 1996 года, а потом что-то произошло. Люди тут не всегда были такими болванчиками? — указал он на найденные статьи.       — Я знаю только со слов мадам Клаудии. Если ей верить, то да, до 1986 года всё было вполне сбалансированно. Люди получали другую жизнь, переписанную, но вполне настоящую, и жили ей. Город мало чем отличался от обычного забытого провинциального городка. Кроме одного исключения — Цирка. Это не просто Цирк уродов, да и его Директор не так-то прост. Договор с ним был заключен лет триста назад, и Директор до сих пор не сменился. Только его уродцы, которых он зовёт чудиками. Но и они не совсем уродцы, по правде говоря. До встречи с Человеком в Маске ни один из них не был уродцем.       — Так-так, можно подробнее?       — Подробности, опять же со слов Клаудии, таковы: вечером эти «циркачи» и их Директор проходят по центральным улицам, приглашая всех желающих на своё шоу. Зрители идут в Цирк, и там, вопреки забвению, под действием не самого… эстетического шоу, проступают их глубоко скрытые грешки. Тот, у кого их достаточно много, Цирк уже не покидает, а получает Маску, становится чудиком Цирка и больше не возвращается в город. Город не просто так не рекомендует посещать Цирк, но если уже пересёк границу, то вся ответственность на горожанине. А городу вполне выгодна «прополка» гнилых людей! — мрачным голосом поведала Лис.       — Это правда?       — Не знаю, — пожала плечами девушка, надкусывая печенье, — ещё Клаудия говорила, что на Человека в Маске нельзя смотреть, иначе себя потеряешь и всю свою память. Вот я и смотрю на него каждый раз с балкона, пока они проходят мимо Лавки со своим «парадом». Изо всех сил всматриваюсь, будто не на Человека смотрю, а головоломку разгадываю. Но, как видишь, ничего!       — Ты остаёшься в Лавке допоздна? На момент их «прогулки по городу» все давно закрыты.       — На втором этаже Лавки квартирка, я там пока живу. Кроме Клаудии, никто в городе не может меня запомнить, ведь я как инородное тело в организме города. Соответственно, кроме неё мне никто ночлег не предложит.       — Ну да, действительно, — кивнул парень, почувствовав укол совести, — мы отвлеклись. Цирк, изменения в жизни города…       — Всё началось в конце 1986 года. Цирк с первого появления живёт по своим собственным законам. Раз в десять лет они отправляются на гастроли.       — Что?!       — Ага, они единственные, кто может возвращаться во внешний мир. Гастроли длятся месяц-полтора, и они снова здесь. Проклятый Цирк, видимо, вынужден жить вечно здесь и каждые десять лет собирать «урожай» новых чудиков гастролями. Но в 1986 году Цирк вернулся без пополнения. Мало того, по словам Клаудии, они были наоборот истощены. Следующие десять лет Цирк начал жадно пополняться горожанами, будто готовясь к… реваншу или к каким-то нетипичным боевым действиям. Не знаю точно. Никто не знает. Но те десять лет были явным приумножением сил Цирка. Город бил тревогу, и во время очередного отсутствия Человека в Маске и его чудиков в 1996 году случилось массовое усыпление горожан с изменением «сценария». Меньше свободы воли, больше строгого графика, и жертв Цирка должно стать в разы меньше. Собственно, так и случилось. Сейчас потери города в пользу Цирка минимальны.       — Очередная защита от себя… — неодобрительно покосился на подругу парень. — А какой смысл городу всех брошенных и проклятых у себя держать? Мы так говорим, будто он живой…       — Он и есть живой. Видишь эти картинки с ковеном, чашей и туманом? — указала Лис на картинку, ранее так заинтересовавшую Алекса. — Этот туман и есть город, а этот ритуал с чашей что-то вроде… договора о сожительстве с ведьмами. Городу люди нужны постоянно. Он жив, пока в нём кто-то живёт. Клаудия намекала, что раньше таких «городов» было много, сколько их сейчас — трудно сказать. Возможно, этот последний.       — Но этот твой метод с забвением, опаиванием чаями и чёрт знает чем ещё не работает! План забвения провален! — стукнул кулаком по столу Алекс, начав гневное наступление.       — Этот метод работал без погрешностей целых шесть месяцев и работал бы ещё дольше, но последние три месяца ты упорно искал способ быть сожранным! — парировала Лис ледяным тоном, даже не вздрогнув от его перемены настроения. И снова разбила его гнев, не прилагая усилий, оставив взамен волну парализующего шока.       «Девять месяцев! Мы в этом городе без малого год! И всё это время она боролась с кошмарами, просыпалась там, в Брантфорде, пряталась от чудовищ, существовала в надежде на забвение… в одиночестве!» — в ужасе и восхищении он смотрел на девушку, в которой раньше видел только смешливую девчонку-шалопайку, притягивающую их четверку на все места приключения.       Бледная, осунувшаяся, мрачная, надтреснутая, но не сломленная. Лицо начала заливать краска стыда за каждое резкое слово и нелестную мысль в сторону Лис. Хотелось снова обнять девушку, однако осталось ещё слишком много невыясненного.       — А Чарли? — шёпотом спросил он.       — Теперь его зовут Энди, он помощник киномеханика в нашем кинотеатре. Живет в общежитии работников кинотеатра. Жизнь, погруженная в мир фильмов, его вполне устраивает. Думаю, он даже счастлив.       — Я тоже… Томас тоже был счастлив до всех этих подозрений. Жизнь, погруженная в мир книг, его удовлетворяла, как ни странно! — хмыкнул Алекс. — Начинаю думать, что этот зомби-анабиоз не так плох. Особенно если вспомнить прошлое… ладно, я готов. Лис, кто такие эти Они?       — Тоже хочешь начать пить по часам из флакона? — угрюмо поинтересовалась девушка. — Как только вспомнишь их, обратного пути не будет… Хотя ты в любом случае вспомнишь, лучше уж тут. Под присмотром. Давай расскажу тебе сказку:       Жили были четыре балбеса, решившие, что мир — это их большая песочница. Также они думали, что их безумная четверка может ничего не бояться. И годами находили лишь подтверждение своей уверенности. Они путешествовали и искали приключения на свои головы, всегда завершающиеся отличной историей под чай или другой напиток. Но однажды, после очередного приключения с диггерами в Токийском метро, появился незнакомец.       Он предложил четверке увидеть что-то невероятное в одной пещере. Что-то, от чего «никто не останется прежним». Впрочем, он не соврал. Самонадеянная глупость четвёрки не пошла им на пользу, и они согласились. В назначенный день они встретились и отправились исследовать пещеру.       Блуждали там так долго, что от изначального энтузиазма ничего не осталось, и только они решили мудро повернуть назад и уйти, как добрались до точки невозвращения. Они увидели Бездну Голодного Ужаса, которую позже смогли назвать лишь одним словом — Они. Они это… очень древние, ужасающие, проедающие изнутри, но непостижимые человеческому глазу сущности.       Ни спустя мгновение, ни спустя часы или дни никто из Четвёрки не смог внятно описать, вспомнить или осознать, что именно видел. Этот опыт сначала показался им очередным странным приключением, историей, как они встретили нечто невоспринимаемое человеческим сознанием, но осязаемое на уровне инстинктов.       Однако не успели они сойти с самолета по возвращении домой, как их нагнали последствия. Они начали осязаемо подкрадываться к каждому из Четвёрки. Скрываясь за каждым судорожных вздохом, сбитым с ритма ударом сердца, неосторожным воспоминанием или случайным словом, Они приближались.       Четвёрка в последний раз за историю своего существования не разбежалась. Они пытались найти какую-либо информацию, пробовали глушить свои чувства препаратами, однако тот ужас, что несли Они, был инородным и неконтролируемым. Он разъедал изнутри каждого из Четвёрки, будто кислота. В отчаянной попытке выиграть время они решились на побег. Не останавливаться, просто перелетать с места на место, менять локации и страны…       Сначала казалось, что метод сработал, ведь ужас начал притупляться. Но это была лишь иллюзия, так как лидер группы Зоуи умолчала, что Они теперь преследуют не всех одновременно, а по очереди, и её покой давно потерян. В Стамбуле она встретила свой самый страшный час, встретившись с Всепоглощающим Ужасом в одиночестве…       Голос Лис дрогнул, и только в этот момент Алекс заметил, что по щекам подруги прокладывают дорожки слёзы.       — В прощальном письме она написала, что душа её съедена, осталась одна лишь страдающая оболочка. Зоуи прекратила свои мучения, выпрыгнув с крыши отеля. Поредевшая Четвёрка доставила её тело родителям на похороны, однако второй из них уже чувствовал ужасающую поступь. Они не стали долго ждать и переключились на следующего. На Алекса.