Последний Город Кошмаров

      Я резко открываю глаза, пытаюсь пошевелить руками. Увы, такова жестокая традиция моих кошмаров: запястья туго привязаны к металлическим перекладинам кованой спинки старой кровати. Руки предельно разведены в стороны, аж гудят плечи. Я знаю, что это лишь сон, что это только кошмар, но губы сами собой шепчут:       — Мама! Мамочка! — я всхлипываю, картинка перед глазами плывет, а обветренную кожу на щеках больно тревожат горячие слёзы.       «Пожалуйста-пожалуйста, я хочу чтобы это закончилось! Прошу! Не надо! Отпустите! ОТПУСТИТЕ! Что угодно, только НЕ ЭТО!!!» — хочу я кричать.       Это один из самых страшных моих кошмаров. Увы, в последние месяцы он мой частый гость. Сон о маленькой хрупкой девочке, привязанной к кровати, что полусидит на старом матрасе и ждёт своего похитителя. О, ирония наших представлений о монстрах, это обычный мужчина средних лет с залысинами. Он кажется добрым и обходительным.       Он «даже» кормит и умывает девочку, водит в туалет и перед сном читает ей сказки.       Он кажется благонадёжным гражданином в этот момент, если не считать того, что он похитил маленькую десятилетнюю девочку и держит её силой в каком-то подвале. Если забыть, что за каждое неповиновение он её наказывает. Если не думать, что именно он с ней делает под её самые отчаянные крики…       — НЕЕЕТ! Не надо! ХВАТИТ!!! — кричу я во всё горло, когда до моих ушей доносится звук его шагов.       — Папочка вернулся, Лиззи, открой ротик, в него влетит самолётик! — в поле зрения появляется он с тарелкой в руках.       Лиззи только проснулась. Она слишком напугана. Она будет кричать и просить её освободить. Она будет плакать и пытаться вырваться.       И тогда.       Он её накажет.       — ААААААА! — с криком Лис проснулась на улице Брантфорда.       Торопливо заглушая громкие всхлипы подступающей истерики, она ползком забралась под фундамент ближайшего дома. Слёзы душили и мешали вернуть трезвость рассудка, который упорно напоминал, что громкие крики привлекают Ночных Животных.       «Где-то тут мог проснуться Чарли!» — напомнила себе Лис, и боль от пережитых страданий неизвестной маленькой девочки Лиззи притупилась. Девочка из кошмаров не может ещё больше пострадать, а Чарли, если Лис снова допустит ошибку, ещё как может.       К месту пробуждения Лис начали собираться жители Брантфорда, привлечённые её криками. Она быстро поползла под фундаментом дома в ожидании увидеть достаточно большую дыру наружу. Таковая обнаружилась в противоположной стороне дома. Прижавшись к стенам дома, девушка быстро двинулась к центральной части района, откуда можно было бы просмотреть и прослушать все возможные места пробуждения.       «Возможно, чай подействовал и Чарли спокойно спит с новыми воспоминаниями в своей постели!» — подбадривала она себя, двигаясь к намеченной цели, внимательно прислушиваясь ко всем посторонним звукам.       Почти у самого центра Брантфорда она увидела лежащее на крыльце тело спящего друга.       «Ночные животные никогда не будят своих жертв? Интересно, почему? Они не могли пропустить его тут, или он везунчик?» — удивлённо прокручивала в голове она, подбираясь к другу, чтобы аккуратно разбудить.       — Чарли! Чарли, вставай! — шептала она, тормоша его то за плечи, то за руки.       — Ммм, что?! Лис? — сонно пробормотал он, но быстро встрепенулся, оценив ситуацию.       — Тихо! Ползи за мной! — ощущая ядовитый привкус повторения сценария ночей с Алексом, сказала она.       Снова схватив за руку друга, она повела его подземными перебежками к выходу из района. Как и Алекс, Чарли был понятлив и послушно бежал и полз вслед за ней. При этом он подмечал их маршрут, запоминая его на будущее. Чай уже не подействовал на него, значит, такие ночи будут повторяться. Минуя активно бродящих в тумане Ночных животных, они выбрались к мосту, под унылый скрип каждого сегмента моста пересекли реку и добежали до границы с Цирком.       — Обходим Цирк вдоль границы, и считай мы в городе, в безопасности, — негромко объясняла она. — Так и живём. Если завтра ночью проснёшься в Брантфорде до того, как я тебя найду, то ползи к ближайшему подвалу и прячься там. Эти Ночные… жители не любят подвалы.       — Понял-принял, — кивнул Чарли, с тревогой глядя на спокойную Лис, — ты не думай, я честно пил чай перед сном! И… как ты это выдерживаешь?! Сколько уже прошло? Почти десять месяцев?       «А я в тебе и не сомневалась. Скорее чай подведёт, чем ты!»       — Помнишь «Карнавал Дьявола», вторую часть? — невесело усмехнулась она, осторожно ступая в дистанции от шатров. — Люди привыкают ко всему. Даже к Аду. А этот город скорее Чистилище. Кнутов хватает, но и для пряников место найдется.       — Философские мысли. Кто мы тогда? Грешники? Не определившиеся?       — Я думаю, что мы мертвецы, просто с отсроченной датой смерти. Я чувствую себя именно такой. Но даже к такому подвешенному состоянию можно привыкнуть в надежде, что это временно.       — Ага, а потом оказывается, что нет ничего более постоянного, чем временное! — покачал головой Чарли, — перед началом рабочего дня у меня будет несколько часов, чтобы поспать. Актуально утром вливать в себя чай забвения?       — Почему бы и нет, — пожала плечами Лис, — тебе город уже назначил личность и расписание по жизни. Нужно лишь забыть себя, и Энди вернётся. С Томасом так было, хотя тогда Алекс только наклёвывался… с другой стороны, а что с тобой произойдёт, если утром выпьешь чай?!       — В таком случае, миледи, не желаете ли отведать сегодня со мной завтрак в кинотеатре под утренний прогон Орфея? Классика сюрреализма от великолепного Жана Кокто с прекрасным Жаном Маре? — томным голосом предложил Чарли, театрально преклоняя колено перед подругой.       — Пожалуй, это самое странное предложение посмотреть вместе кино, однако я согласна, — с улыбкой кивнула Лис, — давно я не смотрела такие фильмы. В вашем кинотеатре в основном показывают фильмы более современного выпуска!       — Ага, это я вчера вечером «устроил», — разворошил с озорной улыбкой свои волосы парень. — Я думал, что живу свой первый и последний сознательный день в этом городе, и хотел хоть что-то после себя оставить. Когда мы разошлись по домам, я вернулся в кинотеатр и перед распитием чая изменил расписание показа фильмов. Их утверждают на недели вперед. Я нашёл самые интересные, но обделённые вниманием, и включил их в эти списки. Так что днём ты сможешь посмотреть лучшее из наших запасов. На этой неделе помимо Жана Кокто будут работы режиссеров Яна Шванкмайера, Фрица Ланга, Жана Деланнуа. Всё, как ты любишь! Устроил, чтобы начало фильмов совпадало с твоим обеденным перерывом. Придётся после перерыва опоздать «немного», но жизнь слишком коротка! Немного халтуры на работе не помешает!       — Спасибо, — с польщённой улыбкой пролепетала она, раскрасневшись, — это лучший подарок! К слову о фильмах, никого не смутит, что я в пижаме? Не хотелось бы пока возвращаться в чайную лавку, чтобы переодеться.       «Последнее время меня пугает взгляд Клаудии, который она бросает на меня!» — с содроганием подумала девушка и внутренне ущипнула себя за крамольные мысли в сторону своей благодетельницы.       — Я одолжу тебе мой запасной рабочий комбинезон. Он чистый. По размеру должен почти подойти! Вечером вернёшь или в руки, или подкинешь в кинотеатр, — предложил Чарли. — А почему ты в Брантфорде в пижаме и тапках? После стольких месяцев я бы надевал боевую форму и военные ботинки на сон грядущий.       — Если бы у меня только была военная форма, причем удобная для сна! В одежде трудно засыпать, да и кроме платьев у меня одежды на улицу нет. Поэтому утеплённый комплект пижамы под заказ у портного. Всё равно кроме пижамы и тапок в Брантфорд больше ничего не телепортируется. Город хитрый, не позволит взять с собой какие-либо полезные вещи. У меня даже флакона с собой нет… хм, — призадумалась она, оценивая риск получить приступ во время просмотра утреннего фильма.       — Я поделюсь своим флаконом, если беспокоишься! — сразу почувствовал её смену настроения Чарли. — Я его со вчерашнего вечера ещё не апробировал. Пока повода не было.       — Ты чудо, Чарли! — приобняла Лис друга.       «В эту первую ночь Смерть Орфея пришла посмотреть на него спящего…» — прокатился по пустому залу голос рассказчика. В проекторной сидели две фигуры в одинаковых голубых комбинезонах и, распивая ароматный чай со свежими сандвичами, внимательно смотрели фильм. Иногда в тишине между репликами был слышен их осторожный шёпот, будто кто-то мог услышать их голоса и потребовать тишины в кинотеатре.       Флакон, предложенный Чарли, всё же пришлось пригубить. На первых минутах фильма руку начало скручивать судорогой, и девушка обезопасила себя от приступа и Их подступа.       Лис будто впервые видела этот фильм, хотя каждая сцена была ей знакома. Выросшая на работах прошлого столетия, она чувствовала себя на своём месте, погружаясь в миры чёрно-белых и даже немых картин. Однако слова Чарли упали в благодатную почву. Впервые она задумалась, что каждый день осознания себя в Городе Кошмаров может стать последним. Забвение, такое желанное и спасительное, стало осознаваться, как маленькая смерть, до наступления которой хотелось что-то после себя оставить. Или успеть что-то впитать. В последний раз. Последний завтрак. Последняя прогулка. Последний просмотренный фильм.       «Чарли самый романтичный из четвёрки. Или самый позитивный? — думала она, с восхищением поглядывая на сосредоточенное на фильме лицо друга. — Только он сможет найти что-то позитивное во всём! Даже в обречённости Города Кошмаров».       От возможности сидеть в запретной для рядового посетителя кинотеатра комнате по коже шли мурашки приятного волнения. Когда-то в детстве она тайком пробралась за кулисы театра и долго в одиночестве бродила среди реквизитов, впитывая в себя чистый запах творчества. От одного вида нескольких слоёв театрального занавеса, убранного куда-то наверх, голова от восторга кружилась, а по коже бегали точно такие же мурашки.       — Даже Смерть себе не хозяйка! — выдохнул Чарли, когда картина ушла в затемнение и на экране начали вспыхивать титры.       — Ты говоришь это каждый раз, но, если подумать, то никто себе не хозяин. Мы зависим друг от друга и от стольких факторов, что хозяевами самих себя нас назвать очень трудно! — пожала плечами Лис, зевнув. Глядя на движение бобины с плёнкой, она в восхищении выдохнула: — У тебя тут просто волшебное царство! Магия кино творится здесь?       — Магия кино творится повсюду, начинаясь с задумки, становится физически оформленной во время съёмок и обретает свою вечную жизнь в кинотеатре, впечатываясь в головы людей! Даже удивительно, что фильмы не под запретом в этом городе, они опаснее песен будут. Как всковырнут всякие мысли революционные! Или мятежный дух пробудят!       — О, как высокопарно заговорил! — усмехнулась Лис, убирая чашки и блюдца из-под сандвичей, пока Чарли продолжал свою «магию» с киноплёнкой. — Интересная шайтан-машина! Я думала, что в кинотеатрах до сих пор классическая система нескольких проекторов, которые следует переключать?       «Шайтан-машина» выглядела как система из трёх горизонтальных огромных хромированных дисков, которых покоились вынутые из бобин кинопленки. Также к системе были пристроены два металлических «сейфа» разного размера, крепкая конструкция из стальных брусков, удерживающих всю машину в одном месте неподвижно, и различная система разноразмерных рычагов и роликов, через которые проходила плёнка. Чарли порхал, словно бабочка, вокруг этого киномеханического монстра, что-то со знанием дела поправляя.       — «Классической» она является в различных фильмах, которые любят ностальгировать по системам, требующим муравейник работников по обслуживанию одного процесса, — подмигнул друг, продолжая работу с плёнкой, — на несколько проекторов требуется несколько работников. А вот эта «шайтан-машина», — нежно погладил он хромированный диск, — называется платтер. Без неё нам бы потребовалась команда беспрерывно бегающих между проекторами киномехаников, чтобы всё работало ровно и слаженно.       — Вау! — только и выдохнула Лис. — А ведь ты работал программным разработчиком до всего этого.       — А теперь стал киномехаником. И, знаешь, киномехаником мне работать нравится гораздо больше! — с довольной улыбкой заявил Чарли, продолжая работать с плёнкой.       — Теперь я тебе ещё больше завидую! Любимая работа в кинотеатре, приятная жизнь в Городе Кошмаров. Просто джекпот! — сообщила она, раскладывая посуду в шкафчик, чтобы скрыть следы своего несанкционированного присутствия. — Но ты не думай, я по-хорошему завидую. В том смысле, что так же хочу. Даже от платьев готова отказаться ради комбинезонов!       — Я был удивлен увидеть тебя в платье, хотя тебе очень идет. Такие платья из Колумбии Биошока, ну или мира МакГи тебе идут! А работа в лавке не так нравится?       — Я к ней привыкла, и есть определённые плюсы, когда под руководством опытной травницы я создаю различную косметику и лечебные средства натурального происхождения, но кинотеатр вызывает больший трепет. Есть тут что-то такое… — она в упоении прикрыла глаза. — Не могу описать. Но видеть магию закулисья для меня, как нырнуть в бочку Миядзаки. Абсолютное вдохновение. Чистое и концентрированное!       — Да, понимаю. Я тоже это здесь чувствую. Это место само по себе не держит, но покидать его не хочется! Я всё хочу, я всё хочу, я всё хочу, и всё — сейчас! — вдруг пропел он.       — Чарли! — вытаращила на друга напуганные глаза Лис, — песни в городе нельзя петь!       — Ой, кто услышит? — отмахнулся он и хитро улыбнулся, продолжая петь: — Ведь я хочу! Я петь хочу! Я петь хочу! Хочу сейчас! Пустынных улиц так заманчив свет, И шаги в аллее — их легче нет, — он подмигнул растерянной подруге и прошептал: — Давай, никто не узнает!       Тишина в пустом кинотеатре и акустика, резонансом разносящая его голос во все стороны, будто создавая эффект подпевки, подтверждали слова Чарли. За стенами кинотеатра только занимается рассвет. Они одни. Никто не услышит. Никто не доложит Клаудии.       — Но громко крикнет молодой боец, — неуверенно пропела Лис, сжавшись, будто ожидала удара откуда-то сзади. — Пытаясь боли найти конец.       Удара не последовало. Своды кинотеатра не рухнули на головы поющих грешников. Их маленькое преступление проходило незамеченным. Довольный друг с одобрением кивнул.       — Я слышал голос: «Прошу чуть-чуть, Я хотел бы жить дальше, расчисти путь!» — с довольным видом во весь голос подхватил Чарли, чуть ли не заигрывая при этом со своей «шайтан-машиной».       — Я всё хочу, я всё хочу, я всё хочу, и всё — сейчас! — уже свободно с восторгом во всё горло выкрикивали они, радуясь, словно маленькие дети, своему маленькому бунту против системы правил города. — Я всё хочу, я всё хочу, я всё хочу, и всё — сейчас!       Вечер они провели в библиотеке Алекса. После того как «Томаса» не стало, она была заброшена. Место нового библиотекаря никто не занял, и территория казалась достаточно безопасным местом, чтобы делать то, что нельзя. Внезапно тихоня Чарли оказался бунтарём.       — Так, а теперь закрой глаза! — приказал он, когда они вошли через всегда открытый пожарный выход в библиотеку. — Я приготовил тебе сюрприз! Он ждёт тебя в читальном зале. Я проверил. Там такая интересная смесь акустики со звукоизоляцией, что можно кричать, будто тебя режут, и стены резонируют, словно это концертный зал органной музыки, но на улице ничего не слышно!       — Чарли! Ты меня пугаешь! Что же такое ты собираешься со мной там делать, чтобы и акустика, и никто не услышал?! — с тревогой вопрошала Лис, в ответ чувствуя лишь лисью улыбку друга.       На одном из диванчиков лежала акустическая гитара с большим розовым бантом, криво повязанным поперёк грифа.       — Чарли, это… — от смеси восторга, ужаса, щенячьей радости и нежности по отношению к другу Лис лишилась дара речи и просто стояла, хватая ртом воздух.       — Небольшое самоуправство в обеденный перерыв. Зарплату мне все эти месяцы исправно платили, так что деньги имелись. К слову, она не слишком дорогая, так что не пугайся, что я разорился! — скромно пошаркал ножкой парень, но в голосе слышалась гордость. Немного промолчав он добавил: — А ещё она уникальная! Лис дрожащей рукой коснулась грифа, будто сомневаясь, что подарок настоящий. В голове тоскливой картиной пронеслись три её гитары, оставшиеся дома. На них она уж точно больше не сыграет. Первую из них ей подарили друзья, в складчину устроив ей сюрприз на окончание школы.       Она осторожно провела пальцем вдоль струн. Внутри напряжением взвились все их вечера, когда они, будто уличные музыканты, просто сидели и распевали песни под её поначалу неловкую игру. Одна из гитар получила имя «Бард» поскольку именно её они брали с собой в путешествия, если планировали проводить бардовские вечера в необычных уголках страны. Притупленные эмоции благодаря выпитому лекарству от Них накануне вечерней прогулки не позволили прослезиться, хотя на душе плясала богатая гамма эмоций.       — В чём её уникальность? — дрогнувшим голосом спросила она.       — В первый день продажи была повреждена пятка грифа. Потом тщательно исправляли, и восстановленную гитару вернули в продажу уже с уценкой. После этой «травмы» она стала звучать чуть ниже и глубже, словно звук блуждает где-то внутри. Перекатывается на языке гитары, прежде чем выйти! — таинственным голосом проговорил Чарли.       — Это правда или продавец тебе эту легенду рассказал? — усмехнулась Лис, сбрасывая бантик и по-хозяйски устраиваясь на диване с гитарой.       — Продавец мне даже сыграл несколько композиций, к слову, он её настроил специально для этого, — немного обиженно сообщил друг. — И я с ним согласен. Есть что-то волшебное в её голосе. Она иная. Специально для тебя. Пока никто не слышит, никто не узнает! Я никому не скажу! Можно играть тут, а можно на берегу, где кенотаф Алекса.       — Я закрою глаза на то, что ты искушаешь меня нарушить один из запретов города…       — Самый страшный мы уже нарушили. Мы помним!       — Тем не менее, я закрою на это глаза, — терпеливо повторила Лис, хотя внутренне уже не желала расставаться с Дафной, — но что если завтра мы выпьем чай, и он подействует? Эта гитара останется здесь навсегда. Одна.       — И что? — фыркнул Чарли. — Тогда она будет находиться здесь, пока не придёт кто-то, кто заберет её! Если постоянно ограничивать себя из-за того, что будущее неясно, то ты никогда не будешь жить! Только ожидать того момента, когда Город даст тебе на это разрешение. А если не даст? Или даст не такое, какое хотелось бы? Если этот день последний, когда мы всё помним, то пусть с нами будет гитара и немного песен из прошлого!       Чарли, тот самый тихий друг, который никогда не был автором каких-то крупных планов. Самый дипломатичный и спокойный из четверки. Следующий правилам, инструкциям и каждой букве закона, что немало их выручало на территориях других стран. Тот, кто, казалось, среди них белая ворона из-за отсутствия собственных революционных идей, теперь будто обрёл свои крылья и, вцепившись в Лис, тянул её из мрака к Солнцу. Гулять, вспоминать родных, как бы это ни было болезненно, смотреть фильмы, петь песни, бунтовать. Жить одним днём изо всех сил и ловить каждое мгновение.       — Кто ты такой?! — в восторге воскликнула девушка. — Что ты сделал с моим флегматичным другом?       — Съел! — ухмыльнулся Чарли. — А теперь давай проверим, сколько песен ты сможешь узнаваемо сыграть на этой красавице!

***

      Медицинский кабинет. При глубоком вдохе боль от резких запахов. Гадость какая-то. Что-то для обработки или дезинфекции. Кровать-каталка, узкая, старая и продавленная. Но не шевельнуться с неё и не уйти. Я привязана. Крепко, словно в кокон. По бокам плотно привязаны мои запястья. Привычная сдавливающая боль на них вызывает чувство выученной беспомощности. Это повторяющееся из кошмара в кошмар давление заставляет по-детски хныкать и просить пощады, осознавая что оной не будет. Мне снова причинят боль. Вопрос лишь в том, какую на этот раз.       В сознании расстилается туман. Это плохое чувство. Оно не даёт нормально думать. Оно делает из меня зомби. Этот кошмар тоже не нов. Я его помню. Он не так ужасен, как сны про Лиззи, просто потому что состоит только из ужаса и боли. Это снова трансорбитальная лоботомия.       Я пытаюсь отстраниться от этого кошмара, растрясти каталку. Вырваться из липкого ужаса, но приказываю себе молчать. Крики привлекут Ночных Животных. Туман в голове и подавленность из-за перетянутых запястий не дают сосредоточиться. Я словно жертва систематического насилия, лишённая всех ресурсов к спасению, даже внутренних. Хотя почему «словно»?!       Я не могу нормально открыть глаза. Веки распухли и воспалились. Однако чувствую, как к нежной слизистой глаза прикасается что-то тонкое и холодное. Я пытаюсь молчать. Пытаюсь вырваться из кошмара до того, как… древко метлы вгоняют в мой мозг, и голова раскалывается напополам.       Изо всех сил давя в себе крик отчаяния и боли, Лис открыла глаза на улице района Брантфорд. Из глаз катились слёзы, запястья подрагивали от боли, будто были к чему-то привязаны на самом деле. Вокруг расстилался туман. Ночных животных не было ни слышно, ни видно.       «Ничего не изменилось. Вытерла слёзы и пошла искать Чарли!» — заглушив все всхлипы, приказала себе Лис и медленно поднялась.       На этот раз монстры не услышали её криков и не спешили выходить, лениво разбредаясь по своей территории. Ночь обещала быть спокойной. Девушка привычным темпом вдоль зданий поползла к центру района. Главное максимально тихо, словно мышка, обыскать основные места, где может появиться Чарли, а потом без лишнего шума…       — Пссс! Я здесь! — шёпотом окликнул её кто-то из-под ближайшего фундамента. Чарли проснулся в Брантфорде. Снова. Лис не особенно этому удивилась. То, что друг честно пил выданный ему чай, она сама убедилась. Они допили излишки утром, подремали до открытия кинотеатра. Она отправилась работать в Лавке, а вечером к закрытию пришёл Чарли, разводя руками — воспоминания никуда не торопились уходить. Клаудия подготовила обоим по чашке крепкого чая, выдав порцию Чарли в маленьком термосе. Условно они договорились, что в случае успеха Лис просто придёт в кинотеатр и скажет, что термос потеряла в зале, и ей его вернут. В случае провала Чарли сам занесёт термос, чтобы получить в нём новую порцию чая. Ситуация с двумя инородными организмами в теле города её раздражала сверх меры. Однако рецепт подходящего чая всё никак не появлялся.       Рука об руку друзья успешно перебежали мост. Ночь, Город и ночные животные щадили их в этот день, будто уступали кому-то эстафету. В тумане рождалась интрига. И этот кто-то поднял свою мерзкую голову, когда Лис и Чарли под руку приближались к Цирку.       Они. Приступ подкатил удушающей волной, скрутив её в судороге. Сдавленно захрипев, она внезапно упала на землю, под ноги к шокированному Чарли. Правая рука будто намертво приклеилась к груди в беспомощном вывернутом состоянии. Воздух подступал в лёгкие толчками. Чтобы дышать, приходилось делать усилие над собой. Атмосфера вокруг будто сгустилась, став тяжёлой и давящей.       — Лис! Лис! — тряс подругу Чарли. Его голос доносился до неё словно через несколько пуховых подушек.       — Они! — выдохнула она. — Флакон…       — Чёрт, мы не добежим! — выдохнул он, оценив время, которое потребуется на то, чтобы оббежать вдоль границы Цирка и дальше нестись до самой лавки. — Ладно. Держись за меня.       Он перекинул руку Лис через своё плечо и что есть силы побежал напрямик, игнорируя безопасную дорогу.       «Пока ты в движении, Они не сразу смогут до тебя добраться. Чёрт, только бы успеть!»       Только от одной мысли о том, что он собрался творить, сердце парня колотилось, как безумное, а по венам бежал адреналин. Останавливаться и сомневаться в безумном плане не было ни времени, ни возможности. Лишь выбор между худшим из двух зол.       — Что ты… — прохрипела она, почувствовав, что они бегут по непривычной траектории. В глазах все расплывалось, а в ушах уже чувствовался Их шёпот.       — Молчи и ногами перебирай. Бегом! Верь мне! — прошептал он и, крепко схватив подругу, побежал изо всех сил.       Между шатрами. Прямо сквозь Сатанинский Цирк. С безумной надеждой, что перед рассветом их не будут ожидать. Возможно, даже не увидят. А если увидят, то не успеют поймать. Только вперёд. Изо всех сил. Пока живы — барахтаться!       Он не видел ничего, кроме конечной цели. За шатрами виднелась улочка города, поворачивающая к Центральной, а там и до Лавки всего пара шагов. Он не позволял себе смотреть по сторонам, а когда чувствовал, что в Шатрах начинается какое-то движение, только бежал ещё быстрее, держа её крепче. Сбежать должны оба, или Лис конец. Девушка по мере сил помогала. С тяжёлым хрипом бежала так же отчаянно, как и Чарли. За спиной они уже чувствовали чьё-то присутствие. Они? Чудики Цирка? Сам Человек в Маске? Не важно! Бежать!       Безумная затея внезапно обернулась успехом. Бесконечный по протяжённости, казалось бы, Цирк закончился, и друзья выбежали в город. Бег до Чайной Лавки перешел в скорость спринта. Вломившись под звон дверного колокольчика внутрь, Лис рванулась за прилавок, левой рукой вытащила запасной флакон и залпом осушила. Ноги не держали, и, отдав все силы на своё спасение, она повалилась на пол.       — Один. Два. Три, — просипела она и вдруг вдохнула полной грудью. Они отступили, а с ними и вся тяжесть, свинцом сдавливающая грудную клетку. Ядовитый вкус животного ужаса всё ещё ощущался, но надежда на продолжение борьбы постепенно вытесняла его с каждым ударом сердца. Голова начала проясняться. Липкий багровый туман, в котором она слышала Их голоса, рассеялся. Тяжело дыша, словно загнанная лошадь, она пробормотала, не торопясь встать с пола: — Это. Было. Близко.       — Я… думал, что потеряю тебя. Что Они прямо на моих глазах тебя заберут! — прошептал Чарли, тяжело дыша.       — Надеюсь, что Директор Цирка не явится за нами! — шёпотом проговорила в пустоту она, невидящим взглядом уставившись в потолок Чайной Лавки.       — Прости, я…       — У тебя не было другого выхода. Я бы на твоём месте поступила точно так же, — спокойно проговорила Лис. — Хьюстон, у нас проблема: приступы стали появляться всё чаще. Они серьёзно принялись за меня. Или организм просто привык к этому зелью-лекарству и теперь требуется доза больше и чаще.       Чарли, боясь пошевелиться, смотрел на подругу, осознавая, насколько хрупкой и ломкой стала её жизнь. Выживавшая в городе почти десять месяцев, она казалась ему несломленной героиней, однако эта иллюзия быстро рассыпалась на глазах. Этой ночью их даже не преследовали ужасные монстры Города Кошмаров, но Они никуда не делись.       «И никуда не денутся. Они просто дождутся своего часа, как с Зоуи и Алексом!» — тяжело сглотнув, подумал парень.       — Знаешь, от всего этого так мерзко на душе, — глухо проговорила Лис, наконец поднимаясь с пола, — что или в петлю, что не вариант, или закутаться в плед и бренчать на гитаре Джонни Кэша, пока солнце не встанет.       От такой разницы между предложенными вариантами Чарли невольно хрюкнул от смеха, хоть ситуация его и пугала.       — Ну так что тебе мешает взять плед и бежать к гитаре?! — подмигнул он подруге.       Вечером Клаудия, недовольная, что Чарли остался собой уже после двух бесплодных попыток, отправила пару гулять. На этот раз Лис, заметно повеселевшая после утреннего приступа, решила показать другу кондитерскую в соседнем районе Лейксайд, где делали её любимые кексы.       — Далековато, конечно, но оно того стоит. Главное, идти быстрым шагом, чтобы успеть! — с воодушевлением подгоняла друга девушка.       — Я… Энди что-то слышал про тот район, вроде бы он более событийный, что ли, — напрягал память он, пока они шли через лесные и парковые массивы, чтобы сократить свой маршрут и успеть хотя бы к закрытию купить что-то в кондитерской. — Там есть театр и галерея, кажется, при галерее была художественная школа для всех желающих. Вечерняя. Или вечерняя театральная школа? Не помню. Но в самодеятельности и культуре, по разговорам ребят, там намного богаче, чем в центре!       — И там Цирк не проходит никогда, — кивнула она, — до 1996 года там жизнь по-настоящему кипела. Музыка, театр, газеты, магазины комиксов, всяческая самодеятельность с пятницы по воскресенье. А вечерние школы работали с понедельника по четверг. Времени скучать или расследовать странности города ни у кого не было. Я читала старые газеты, и было завидно, такое время исчезло. Праздники, ярмарки, фестивали — всё это было именно в Лейксайд. Теперь только бледная тень прежней активности, но всё равно лучше, чем в Центре, где всё такое скучно-размеренное, что мысли у всех вольнодумцев к бунту ведут! — она подмигнула, намекая на Дафну в библиотеке.       — Бунт как гравитация! Порой достаточно немного подтолкнуть! — голосом Джокера произнёс парень и продолжил уже серьёзно: — И потом, нельзя забывать, что даже в этом городе, даже после всего пережитого, мы должны не только уметь продолжать жить, Лис! Мы должны продолжать улыбаться, смеяться и получать удовольствие от жизни. Нет ничего постыдного в том, что мы живы…       «…а Алекс и Зоуи — нет», — мысленно продолжили они оба.       — Мы не предаём память о них, продолжая жить. Даже наоборот, отказываясь от жизни, мы совершаем предательство по отношению к ним! — уверенно закончил он.       Он замолчал, и между ними стеной встала тишина, в которой клубился рой противоречивых мыслей. Друзья продолжили рука об руку быстро идти к своей цели, но на сердце у каждого была тяжесть.       «Если мы перестанем быть частью Четвёрки в поступках и помыслах, если запретим себе радоваться жизни и находить в ней что-то прекрасное и достойное, то Четвёрка умрет. В этот раз окончательно и навсегда. Алекс и Зоуи живы, пока мы их помним. Они живы, пока мы живём их влиянием на нас. Я надеюсь, Лис, что ты это поймёшь!» — думал Чарли, но не решался произнести слова вслух.       — Это трудно, — наконец произнесла Лис, когда они пересекли парк и оказались на улице Лейксайда. — Я стараюсь, но это трудно. Я слышу его голос, когда засыпаю. Будто я снова на крыше отеля. И… — подруга тяжело выдохнула: — Я не знаю, что делала бы без тебя! Ты меня буквально заставляешь жить, хотя силы на исходе. Причём именно жить, а не барахтаться. Спасибо.       — Всегда к твоим услугам, — поклонился в неуклюжем реверансе Чарли и взглянул на часы: — у нас десять минут до закрытия, бежим!       Бег до кондитерской прошел почти со смехом. Они не бежали от монстров, не спасали свои жизни. Они просто бежали, чтобы успеть урвать пару пирожных, а потом победно съесть их за чаем. Пока длился бег, они словно превратились в беззаботных детей, хохочущих просто от существования своих смелых выходок.       Дверной колокольчик весело оповестил о появлении парочки ровно за пять минут до закрытия кондитерской.       — Добрый вечер, у вас случайно не осталось пара пирожных с нашими именами на них? — с лисьей улыбкой спросил Чарли, мгновенно оказываясь у прилавка.       — Дайте подумать, — с улыбкой перенял его настроение седой кондитер, — думаю, что-то такое я точно видел…       — V значит Виктори! — громко воскликнула Лис, победно неся перед собой контейнер с эклерами.       На улицах зажигались фонари, отгоняя подступившую темноту. Довольные друзья торопливо возвращались в Лавку за новыми порциями чая. Впереди маячила не самая приятная перспектива короткого пути через тёмный парк, но эклеры того стоили, как и маленький поход за ними. Стараясь выбирать маршрут под фонарями парка, Лис уверенно вела Чарли ближе к Центральной улице. До знакомой каждой трещинкой улицы оставалось всего лишь пройти через узкий проулок, когда шею перехватила чья-то рука. Тело едва среагировало на резкий рывок, а болезненный удар в затылок заставил сознание ненадолго взять перерыв.       Когда глаза перестали ловить исключительно искры, а взгляд прояснился, перед ней предстала крайне пугающая ситуация. Её субтильное тело безо всякого усилия придавливала к стене дома рука не самого доброжелательного на вид бугая. Рядом под красноречиво выставленным ножом второго незнакомца стоял у стены Чарли. Глаза ближайшего «разбойника с большой дороги» маниакально бегали по сторонам, время от времени будто теряя нить события, и падали в бессмыслие.       «У Алекса был похожий взгляд, когда он частично начал себя осознавать. Эти двое, видимо, начали что-то вспоминать! — сделала предположение девушка. — Неприятными людьми они были в прошлой жизни!»       — Добрый вечер, молодые! Забыли, что по подворотням нельзя шататься ночью?! — оскалился незнакомец с ножом. — А тут по-о-олно опасных незнакомцев.       — Так что придётся вам с нами знакомиться! — мерзко улыбнулся второй.       «Мы попали!» — похолодел Чарли.       Физическое преимущество было на стороне нападавших. Эффект неожиданности тоже у них. А также оружие. У друзей из преимуществ не было ничего. Даже контейнера с эклерами, который они потеряли в момент нападения.       — Не просто так, разумеется! — провёл большим пальцем по щеке Лис держащий её громила, от чего девушка лишь усилием воли не скривилась в отвращении. — Пацан пускай карманы выворачивает, а девочке придётся постараться, чтобы знакомство стало приятным. Выбирай, красавица, немного потрудиться и вернуться домой утром уставшей или домой не вернётся никто!       — Знаете, — просипела Лис, но с рукой на горле это было непросто. При попытке произнести хоть что-то, из груди вырвался хрип. — Кхх…       — Да не хватай её так за горло раньше времени! — скомандовал отморозок с ножом, не сводя при этом глаз с Чарли, чтобы тот даже не смел шелохнуться. — Говори, красивая, мы тут почти все свои!       — За знакомство полагается выпить! — робко улыбнулась девушка, когда её горло перестала сжимать лапа незнакомца.       Страх за себя и Чарли моментально сформировал в голове план. Нужно было лишь вести себя спокойно и чтобы Чарли не попытался что-то предпринять. Лис красноречиво посмотрела на друга и осторожно покачала головой, надеясь, что её послание дойдёт до адресата без помех и искажений — не вмешивайся, притворись камнем! Казалось, они начали внеплановую игру в русскую рулетку. Только момент выстрела выбирали не они.       «Какая ирония, мы забыли, что самый опасный хищник — это человек!» — подумала Лис.       — Какая хорошая девочка! — присвистнул бандит с ножом. — А что предложишь?       — У меня в левом кармане настойка есть. На коньяке, — выдохнула она и едва смогла сдержаться от гримасы отвращения, когда второй начал нагло шарить своими ручищами по её телу, будто специально выискивая карман то выше искомого места, то ниже. Наконец у него в руках сверкнул красный флакон-фляга. Лис испытывала навязчивое желание сжечь своё платье и отмываться в душе, пока несколько слоёв кожи не сойдут. Настолько она ощущала себя грязной.       — Ха, я видел, как она пьёт днем из такой фляги! — вдруг заявил он.       — Девочка-шалунья, значит? А мы таких любим, сейчас вместе выпьем и пошалим! — осклабился второй, вызвав чувство гадливости.       Отвернутая крышка со звоном покатилась куда-то в темноту. Первый бугай сделал большой глоток и довольно причмокнул:       — Хорошее пойло, реально на коньяке!       — Хорошим надо делиться, — выдернул у него уз рук флягу подельник. И, жестом приказав следить за обоими, присосался к флакону. — Ну-ка… да, хороший разогрев. Для настроения самое то!       Лис почти спокойно выдохнула. Дело сделано. Нужно лишь совсем чуть-чуть подождать. Налётчики, радуясь обретённой властью над напуганными ребятами, не спешили переходить к действию, желая растянуть момент подавления слабых. Однако оба уже неоднозначно поглядывали на Лис, перекидываясь сальными шуточками с дальнейшими планами на её тело. Грязный юмор и фразы, от которых хотелось зажать себе уши, перемежались с поочередным распитием коньячной настойки. Ребятам нападавшие выпить не предлагали, с гадким хохотом заметив, что отключившаяся в алкогольный сон девушка будет не такой приятной в использовании.       Однако спустя считанные минуты, которые Лис и Чарли показались вечностью, оба налётчика тихо сползли на асфальт. Всё произошло так быстро, что они даже не успели этому удивиться. Чарли стряхнул с себя оцепенение и посмотрел на лежащих незнакомцев.       — Да уж, не Они, так монстры, не монстры, так люди! — он перевёл взгляд, полный паники, на Лис. — Ты как?       — Нормально, — спокойно ответила она, в действительности непоколебимо проходя мимо тел в поисках выпавшего при нападении контейнера с эклерами. — Ого, уцелели! Вечерний чай не отменяется!       Глядя на шокированного друга, девушка мысленно себя обругала последними словами, быстро подскочила к нему и крепко обняла. Город Кошмаров нашёл средство подкосить боевой дух Чарли. Средством оказались люди.       — Всё хорошо, пошли, мы уходим! Всё закончилось! Я тебе ещё и капель успокоительных накапаю, чтобы ты ночью спокойно спал! — приговаривала Лис, уводя друга к Центральной улице. — Не переживай, они нас больше не побеспокоят!       — Ладно-ладно, — кивал Чарли, — ты такая… а ведь больше всего они тебе угрожали! А я даже не…       — Ты все правильно сделал! Лишнее слово или лишнее движение, и мирно усыпить их у меня и не получилось бы. Теперь всё позади! — продолжила его успокаивать подруга, ведя всё ближе к Лавке.       «Всё выпили, — с досадой подумала она, — мне теперь снова неделями черную арнику вымачивать, чтобы новый флакон набрать!»       Муки совести о бандитах, которые уже никогда не проснутся, её совсем не беспокоили. Городу без таких отморозков только лучше будет, и точка.       «Они такие же, как тот, что завёл нас в пещеру! — с негодованием подумала она. — За подобными гадёнышами должны охотиться Они, а не за хорошими людьми. И в Проклятом городе ночные животные их должны гонять каждую ночь, а не нас!»       В лавке Чарли пришёл в себя, а после нескольких успокоительных капель из книги рецептов Клаудии даже немного повеселел.       — Что ты им дала? — вдруг спросил он, когда они доедали эклеры.       — Ничего особенного, — натянуто улыбнулась Лис, стараясь звучать естественно, — сонную настойку на коньяке. Давно как-то приготовила, чтобы лучше спать. Вот и пригодилась внезапно!       — Что с ними будет?       — Чай усыпил, Город позаботится об остальном. Как и всегда! — пожала плечами девушка, между делом отмечая, что содержимое красного флакона усыпляло дольше, чем ожидалось.       «С другой стороны, я изготавливала его из расчёта на свою комплекцию».       — Мне так жаль, что я оцепенел, — виновато взглянул на неё друг. — Я даже не понял, что у тебя какой-то план. Я просто замер! Замер! Как так?! Меня монстры Брантфорда не пугают, меня Цирк не пугает! А эти… всего лишь… а я…       Самобичевание перешло в неразборчивые всхлипы, когда Лис снова тепло обняла Чарли. В её объятиях он постепенно успокоился. Пока девушка обнимала друга и обещала ему, что худшее позади, в Лавке появилась Клаудия.       — Вижу, оба снова здесь! — недовольно поджала она губы, но выдавила из себя доброжелательную улыбку. — Итак, молодой человек, вот Ваш чай. Выпить перед сном! И, надеюсь, я Вас больше не встречу!       «Что-то она совсем не в духе! — невольно отметила Лис. — Будто угрожает Чарли. Интересно, это из-за её неудач или из-за его влияния на меня?»       — Спасибо Вам, мадам Клаудия! — взял он термос с чаем. — Я, пожалуй, пойду. Спокойной ночи.       — Тебя проводить? — заботливо предложила Лис.       — Спасибо, не нужно! Я доберусь!       Платье отправилось в мусорный бак безо всякой жалости. Кожу жёсткой мочалкой Лис растёрла себе до красноты спелых томатов, но чувствовала себя едва ли чистой. Запахи и касания мерещились повсюду. Лишь мысль, что после настойки из красного флакона не просыпаются, успокаивала.       «Как ты докатилась до жизни такой, Лис? — думала она, глядя в темный потолок своей спальни. — Где же гуманизм, вера в лучшее в людях? Где хоть капля сожаления?! А нет её. Нет ни рёва сирен, ни мук совести, ни обязательного наказания за преступления. Я просто сегодня убила двух людей. Так и живём в этом проклятом городе!»