Последний Город Кошмаров

      Ещё один шатер, ранее не посещаемый. Оформлен в готическом стиле. Стол на несколько персон, уже сервирован. Свечи в тяжелых старинных подсвечниках. Красная скатерть. Красные стены шатра. Лёгкий полумрак. Обстановка интимная.       При виде пространства для совместного ужина, Лис судорожно сглотнула. Состояние, в котором она находилась, даже дежавю нельзя было назвать. Чистые воспоминания, но не её. Самые свежие касались как раз тех плененных подростков. Стоило только прикрыть глаза:       «Четверо подростков и женщина в странном несоразмерном платье сидят за столом. По их затравленному виду и кровоподтёкам на лицах парней видно, что они пленники. Пленники, не преуспевшие в своих попытках спастись. Девушки обряжены в платья не по возрасту. Одна из них напоминает мне Зоуи, она едва держится в сознании, растирая по лицу слёзы. Тугие светлые кудряшки и детское личико усиливают образ беспомощности.       Последняя попытка. Девушка с аквамариновыми глазами, чьё лицо мне не знакомо, отчаянно борется за свою свободу. Отвлекающий манёвр с мнимой покорностью, будто помогает с подачей блюд на стол. Секунда, и тяжелая сковорода с ускорением ударяет меня… Человека по затылку. Кукловод оглушен, но ненадолго. Несколько мгновений и храбрая девушка висит в нескольких сантиметрах над землёй, пока его пальцы сжимаются на её горле…       — Я разочарован! — звучит поверх плача и криков о пощаде мой… Его голос. — Ты могла стоять рядом со мной, но будешь пресмыкаться вместе с ними!»       Лис уже без криков, резко дёрнулась и вынырнула из воспоминаний. Сердце отчаянно колотилось, а дыхание стало прерывистым и тяжелым, словно она пробежала спринт по пересеченной местности.       — Что-то не так? — услышала она бархатистый голос, только что звучавший в её голове.       — Воспоминания мучают, — тихо проговорила девушка, не видя смысла в утаивании. — Связанные с этим местом.       «Интересный ответ для гостьи, впервые посещающей этот шатер».       Человек галантно усадил Лис на стул и помог ей подвинуть его. Пока гостья опускала на колени салфетку, в надежде вспомнить хотя бы азы этикета, он обошел её, будто бы случайно проведя пальцами вдоль линии девичьего плеча. Когда он снова оказался перед глазами, плащ и Маска уже отсутствовали. Он сел напротив.       «Фокусы или очередной сеанс Сим-Салабим Магии?» — гадала Лис, когда он жестом провозгласил начало ужина.       Еда на столе выглядела вполне настоящей, без сюрпризов или подвохов. Память подсказывала девушке, что излюбленной игрой Человека на таких ужинах было предложение выбора: привлекательная на вид еда, вкус которой напоминал помои, или не аппетитные на вид черви, вкус которых был на удивление изысканным. Привлекательная внешность или вкусная начинка.       Решительно выбрав белую рыбу, девушка скромно подтянула в свою тарелку несколько кусочков. Спустя допустимое для еды время, Человек отложил приборы и внимательно посмотрел на свою собеседницу:       — Алиса, какие именно воспоминания тебя мучают?       — Пятеро пленников сидят за этим столом. Четверо из них практически дети! — ответила Лис, откладывая в сторону приборы на манер Директора.       Наградой за откровенность стал долгий изучающий взгляд. Девушка не перестала быть сюрпризом после ночи на территории Цирка.       — В тот день я с ними ничего не сделал! — неожиданно для самого себя ответил Человек, удивляясь порыву оправдаться.       — Знаю, их успели спасти, — кивнула Лис. — Твои воспоминания… их слишком много, и я ничего не могу с ними сделать. Они просто появляются, как кошмары наяву. Хотя наяву и так достаточно кошмаров. Например, взгляд Чайной Ведьмы, когда я попросила её о помощи.       Она невесело улыбнулась.       — Значит, я выиграл, — самодовольно улыбнулся Человек, сверкнув глазами в янтарном отсвете свечей.       — Это была не слишком честная игра! — с долей возмущения парировала девушка. — Ты давно видел её истинное лицо и знал, что скорее этот Город сам перепишет мне воспоминания, чем она сделает что-то для меня. Я видела её взгляд. Голодные волки и те добрее! Зачем ты мне это показал?!       «Чтобы не возникало желания вернуться к ней».       — Утром ты сказала, что лучше один раз увидеть. Теперь ты увидела, — Человек вдруг встал, подошёл к Лис и вложил в её руку бокал, наполненный рубиновой жидкостью. — Ужин при свечах без вина не ужин вовсе.       — Я не пью алкогольных напитков! — попыталась отказаться девушка, но льдисто-голубые глаза приковали её к стулу, не предоставляя права на отказ. Девушка обреченно смотрела на свой бокал, пока Человек усаживался на своё место. — В этом Городе одно из правил выживания: все, что затуманивает разум запрещено! Алкоголь, сигареты, какие-либо наркотические вещества, да что уж там, я даже успокоительное на травках авторства Чайной Ведьмы себе не позволяла. Принятые вещества станут смертельно опасной угрозой при пробуждении в Брантфорде.       — Пробуждение за границами Цирка тебе более не грозит. Без разрешения ты не сможешь покинуть мою территорию.       Слова звучали приговором. Клетка захлопнулась. И если заточение в Городе без возможности сбежать, казалось путешественнице до мозга костей Лис удушающей западнёй, то территория Цирка, во много раз меньшая, должна была задушить на месте. Свободолюбие в шатрах умирало первым. Но слова Человека внезапно вызвали у девушки игривое настроение и легкую улыбку, пока внутри поднималась злость. Глядя в глаза своему тюремщику, она отпила из бокала немного вина, перекатывая на языке давно забытый терпкий вкус с кислинкой и сладостью.       — Обещаешь? — с заинтересованным прищуром спросила Лис.       — Даю слово, — полуулыбка Человека дрогнула, когда вместо ужаса и гнева, реакция на заточение оказалась слишком спокойной. — Тост?       — Почему бы и нет, — ощущая нарастающую мрачную решимость сделать что-то нехорошее, согласилась девушка. — За разрушение иллюзий?       — За новую партию игры! В этот раз она будет интересной! — отсалютовал он.       — Вы с Чайной Ведьмой играете, а головы летят у нас, простых смертных, или уже не совсем простых чудиков! — усмехнулась Лис, отпивая из бокала, ощущая, как легкая дымка алкоголя обволакивает сознание, выгоняя страх и робость, чтобы злость заняла всё пространство. — У неё болванчики. У тебя чудики. Вы друг друга стоите!       — Тебя к простым смертным уже никак не причислить, моя милая Алиса, — ничуть не смутился Человек, с интересом наблюдающий за затаённой злостью девушки. — Пусть ты не инициирована, как того требует традиция, да и свой дар не осознаёшь, но то что ты умеешь, превосходит даже самых успешных осознанных учениц Чайной Ведьмы.       — Я видела, — кивнула Лис, опустив голову, на мгновение отводя взгляд. — Такое не хочется вспоминать. Их было слишком много. И эти девушки не виноваты, что два кукловода коротают вечность их жизнями!       — Иными словами, ты злишься, что тебя поставили в один ряд с пешками Чайной Ведьмы? О, милая Алиса, та невиновная ученица прекрасно знала, на что шла. Она поддерживала наставницу во всём, осознавала свой дар и практиковала его к моменту нашей встречи месяцами, — плотоядная усмешка. В глазах ни единого признака жалости. — Но погибла как пешка. Попыталась нанести удар, и он её погубил. Твоя благодетельница видит исключительно пешек, потому и не разглядела твой пробивающийся талант. Это талант отнюдь не пешки, но полноценной преемницы. Однако ей не нужна равная, а только инструмент на один раз, который она сама сможет чуть позже уничтожить.       «И я со своей зависимостью от синих флаконов была идеальным кандидатом».       — А чего хочешь ты? — не выдержала Лис       — Мне нужна Королева, — ответ заставил девушку невольно поёжиться, настолько двусмысленно он прозвучал, а многозначительный взгляд Человека вкупе с дьявольской улыбкой только усугубляли эффект.       — Тебе нужна самая сильная шахматная фигура в вашем противостоянии или хочешь наладить личную жизнь? — попыталась выдать шутливую реакцию девушка, но вышло слишком нервозно. Усилием воли она воззвала к своей злости и резко спросила: — А для чего тебе я?! Что я такого могу?       — После того, как Город сделал из своих жителей болванчиков, они стали для меня непроницаемыми. Стандартные мысли, шаблонное поведение, список разрешённых эмоций и реакций. Где-то внутри прячутся пороки, но увидеть их теперь очень сложно. Выступление чудиков может пробудить из глубины гнилой личности слабое эхо. Однако по сравнению с тем, что было раньше, Цирк, можно сказать, голодает.       — Ты хочешь, чтобы я присматривала в Цирк будущих чудиков, — подытожила она, чувствуя отвращение к своей роли разменной монеты, чья ценность заключалась в случайном таланте, причиняющем одни неудобства. — Опустим детали того, насколько это отвратительно, но как? Пользоваться этим даром я не могу! А если бы могла, много ли толка от чтения стёртой памяти?       — Их память не стёрта. Иначе тебя не мучили кошмары, навеянные воспоминаниями случайных горожан. Город закрывает старую память, будто закрашивает готовую картину белой краской, на которой прорисовывает нового человека. Но пробиться через фальшивый слой для тебя будет несложно, ты это уже делала, даже не осознавая того, — хищно сверкнули баритовые глаза. — Можно лишь представлять, на что ты будешь способна, если научишься применять свои способности сознательно. Я научу тебя. А твое отвращение решается временем.       — Временем?! — возмущенно выдохнула Лис, сжав руки в кулаки.       — У тебя не вызвало отвращения убийство безоружного человека? А отравление двух людей? — Человек улыбался. Лис чувствовала, словно к её рукам привязываются невидимые нити, превращая её в марионетку Хозяина Цирка, а вдоль хребта бегут ледяные мурашки. — Хладнокровно избавиться от людей и не страдать ни единой секунды угрызениями совести! О чём ты думала, когда смотрела на их тела, засыпающие беспробудным сном?       — Что Городу без них будет лучше, — прошептала она, понимая, что ожидающее её место в Цирке появилось вполне заслуженно.       «Я уже стала убийцей. Даже без Его влияния. Эти трое были на моём счету до нашей первой беседы!» — холодея, думала она. Внезапно предложение Человека начало звучать, как призыв к объединению двух палачей.       — Я тебя не осуждаю, ни в коем случае! — пока она предавалась самокопанию, он успел оказаться за её спиной и в, казалось бы, дружеском жесте опустил руки на девичьи плечи. — Более того, я на твоей стороне. За то, что те люди сделали и намеревались сделать, они не заслуживали ничего лучше. Но подумай, Алиса, вспомни свои кошмары, разве убийцы и маньяки, скрытые внутри забывших всё горожан, заслуживают хорошей жизни? Пусть человек, разрушающий чужие жизни своим ножом для колки льда, получит снисхождение?       Фаланги пальцев Человека блуждали вдоль тонкой шеи, вызывая черные мурашки, наполненные смесью противоречивых ощущений.       — Или маньяк, который похищал маленьких девочек?       «Откуда он узнал подробности?»       — Откуда? — выдохнула она, ощущая горечь, утихомирить которую могли бы потоки слёз, но глаза оставались сухими.       — Ты пробралась в мою память. Можно сказать, эхо твоих кошмаров я услышал этой ночью, — он говорил так складно, что не поверить ему казалось невозможным. — И всё же я не предлагаю кровавой расправы. Мои циркачи продолжают жить. Как ты заметила утром, разница между болванчиками и чудиками невелика, но все же есть важное отличие! Уродства артисты получают за свои пороки. А служение Цирку становится их расплатой. Так ли отвратительно наказывать тех, кто этого заслуживает? В Городе Кошмаров нет хороших людей.       — А что насчет подростков, которых ты держал здесь? — попыталась вывернуться из его рук Лис, цепляясь за воспоминания. — Какие у них были пороки?       Однако вырваться из хватки, которая только при безропотном подчинении казалась дружелюбной, а на деле не уступала медвежьему капкану по крепости, не представлялось возможным. Воздух начал искриться напряжением, когда девушка ощутила на своей щеке его дыхание.       — Все мы совершаем ошибки, не так ли? — от его близкого присутствия мурашки переходили в настоящую дрожь, скрыть которую не было ни единого шанса. — Они ничего плохого действительно не совершили. Они победили Вильяма и Эйру — двух других носителей проклятья, павшего на нас после того костра. Победив, сняли с них проклятие, пусть и посмертно. Новая Сентфорская Четверка, представшая передо мной в 1986 году, вызывала справедливые опасения.       «Дьявол!» — мысленно ахнула девушка.       — Интересный вышел год, начавшийся чувством потери, и неожиданного подъема сил. Вся мощь обузданного мною проклятия легла лишь на мои плечи, сделав сильнее, чем когда-либо, — Человек внезапно отпустил Лис и вернулся на своё место. — Но Четвёрка могла оказаться опасной и для меня. В конце концов, более чем за двести лет только они смогли победить двух из трёх проклятых. Наше столкновение вышло из-под контроля. Они выжили и десять лет могли праздновать передышку, я же остался без пополнения Цирка, и…       — Уязвлён?       — Разочарован.       «Я помню девушку с аквамариновыми глазами, и твои попытки её… это точно было нечто большее, чем просто разочарование!»       «Теперь я осмотрительно закрываю границы, чтобы прелестные девушки больше не имели возможности сбежать!»       — И с тех пор ты вернулся к старому правилу, карать только худших? — не поверила Лис, закипая окончательно. — Тогда скажи мне, Человек, какие пороки были у моих предшественниц? Они были убийцами? Маньяками? Похитителями детей?! Сделать их болванчиками Города или чудиками Цирка, да даже просто убить было бы более человечно, чем то, что вы творили с Чайной Ведьмой. Она готовит для тебя игрушки, ты играешь и ломаешь, а потом партия в противостояние возобновляется, когда она находит очередную кандидатку и готовит из неё игрушку! А я должна радоваться, видимо, что мне выпала роль не обычной игрушки, а особенной! С дополнительными функциями! Ах, ну да, она якобы имеет право калечить судьбы девушек, потому что ты носитель возмутительно оскорбительного проклятия. Это не выдерживает никакой критики!       Сорвавшаяся злость снежным комом понеслась вниз с ускорением.       — Но и ты, Человек, какое ты имеешь право так поступать?! Люди ужасны? А когда-то было иначе? Все отвернулись от тебя, когда всё сгорело в пожаре? Но скажи мне, а во времена славы, богатства и красоты, сколько таких несчастных обездоленных калек ты сам пригрел?       Директор Цирка молчал. Лицо казалось еще более бесстрастным, чем его маска, однако удушающая волна гнева ощущалась в воздухе. Девушка чувствовала, как её тело сковывается, однако внутренний демон не желал останавливаться.       «Пусть это будут последние мои слова, но ты их услышишь!»       «Как пожелаешь, маленькая ведьма!»       — Скольких из них ты вообще замечал, когда все двери в твоём ненавистном городке были для тебя открыты? Ты хоть раз смотрел вниз, в самую клоаку, где обитает бедность, голод, болезни, безысходность?! — девушка делала паузы лишь для того, чтобы набрать побольше воздуха, мысленно прощаясь с жизнью. — Ты увидел людей гнилыми внутри, после того, как познал истинное отношение общества ко всем неугодным. Но только когда сам стал таким неугодным. Это и твоя гниль! Ты был точно таким же! Таким же пустым и зловонным внутри! Поэтому любовь всей твоей жизни и не видела в тебе ничего кроме фасада!       С оглушительным грохотом столешница раскололась пополам. Ни Человек, ни Лис даже не дернулись, яростно глядя друг на друга, словно ничего не произошло. Пока конструкция ножек позволяла столу оставаться в шатком равновесии и не развалиться в разные стороны, девушка с улыбкой взяла свой бокал с вином, отсалютовала Человеку и осушила его.       — А стал ли ты после этого лучше? Чуть более жалостливым или чутким? Может быть, добрым? — Лис облизала губы, собирая последние капли вина. — О, нет! Если что-то хорошее и было, то оно осталось на дне обрыва! Узрите нового судью!       Она взмахнула руками в театральном жесте.       — Самого предвзятого из всех судей мира, ведь если порок человека, хоть немного напомнит тебе твою собственную гниль, о Директор, то в Цирке бедолага окажется мгновенно. И ведь как удобно оправдывать свою зависимость от этих казней тем, что люди полны пороков! Но до тебя им далеко! — через силу Лис улыбнулась, ощущая, что волна ярости начинает её по-настоящему душить. — А хуже всего, что здесь я скоро стану точно такой же!       «Прелюбопытная деталь!» — удушающая ярость схлынула в мгновение ока, заставив девушку пошатнуться на стуле, и невольно схватиться за своё горло.       — Я пока что не опустилась до вашего с Чайной Ведьмой уровня лишь тем, что не использую людей, как расходный материал для своих хотелок! — проговорила она сдавленно.       «А если бы и могла, то не стала бы…» — хотела продолжить Лис, но слова не посмели прозвучать.       Слишком очевидная ложь. Глядя на Человека, отчего-то позволяющего ей плеваться ядом в своё удовольствие, она невольно признала нелицеприятный факт: они уже слишком похожи.       «А если бы я могла использовать его, как Чайная Ведьма использует своих протеже, чтобы вернуть Алекса и Зоуи? Я хоть секунду сомневалась бы? — с ужасом думала девушка, глядя в глаза Человеку. — Я бы вообще стала оправдывать свои действия, или поступила как с теми двумя из подворотни?! Он плохой — чего о нём страдать? Зато друзья живые…»       «Мы похожи больше, чем ты думаешь, милая Алиса. Здесь ты на своём месте!»       От осознания собственной жестокой натуры, способной использовать и уничтожать людей, пусть и не так элегантно, как Человек, или виртуозно, как Чайная Ведьма, стало трудно дышать. Слова Человека о времени имели смысл, возможно, спустя четыре недели она расширит список своих жертв. Без единого душевного терзания, как самый настоящий палач.       — Мне дурно, я должна выйти подышать! — выдохнула она и пулей вылетела из шатра, в надежде, что Человек просто не успеет её остановить.       «Интересная Ведьма, — обведя взглядом расколотый стол, усмехнулся он, — столько накопленной злости! Но кусается больно!»       Сбежать из Цирка девушка не пыталась. Только выйти на воздух и ощутить иллюзию свободы, прежде чем её снова посадят на цепь, фигурально или буквально. Увы, экскурсия мало помогла. Слишком шатры были похожи. Слишком витиеваты оказались переходы. Дезориентированная, она вдруг оказалась в шатре-столовой, где воровато со стола стаскивал еду Мордогрыз. Будто животное, он, чавкая, поглощал украденное прямо на полу.       — Ха, ну здравствуй Ведьма, — не прекращая жевать, прочавкал он. — Теперь с нами останешься? Хозяин подарил тебе маску?       — Я просила, но не подарил. Сказал, что и так сгодится! — в тон ему ответила девушка.       — Ты мне нравишься, Ведьма, — осклабился чудик. — Хотя нет, не нравишься! С теми ночными красавцами ты, конечно, храбро держалась, а все равно дорога тебе одна!       — Это мы еще посмотрим! — тихо прошипела она, обещая себе, что в могилу с Морозником заберет, как минимум половину Цирка. В идеале вместе с Человеком.       — Чего ты тут забыла? — доев, спросил Мордогрыз. — Ужин уже закончился. Все спать ушли.       — Я заблудилась. Покажешь выход на свежий воздух? — с гадкой усмешкой на лице, циркач покачал головой. — А сам, что тут делаешь? Раз ужин закончился, то и ты должен спать идти!       — Я всегда голодный! — с рыком он стащил со стола куриную ножку и снова принялся грызть. — А тебе здесь нечего шляться, без разрешения Хозяина! Как доем, притащу тебя к нему, Ведьма, чтобы не ходила тут сама по себе!       Артист попытался вцепиться жирными пальцами в руку Алисы, но та мгновенно вырвалась из его хватки и отскочила подальше. Однако этого мгновения хватило, чтобы голову девушки словно пронзило раскаленными гвоздями, а перед глазами замелькали картинки. Складываясь вместе, по подобию мельтешащий фотографий из семейного фотоальбома, они в общих чертах показывали историю жизни Мордогрыза. Примитивнее и проще, чем было с Человеком, зато менее болезненно.       — Стервятник, — прошипела Лис, стараясь совладать с приступом боли, и внешне держаться неприступно. — Падальщик!       Ноги отчего-то сами стали отмерять расстояние между стенами шатра, голос стал более вкрадчивым, а осанка гордой.       — Могильный вор. «Мертвым сокровища, не нужны», так ты говорил?       От внезапной смены образа чудик остекленевшим взглядом уставился на Лис, выронив из руки куриную ножку. Когда девушка сделала шаг к нему, он с визгом отскочил назад, будто ожидал от нее, по меньшей мере, наказания.       — Семью оставил умирать от голода. А сам просаживал награбленное за хорошей пищей, продажными женщинами, выпивкой и азартными играми! — с ядовитой усмешкой Лис внимательно посмотрела на него, рассматривая его впервые, не как жуткое создание, а как образ, придуманный Человеком для наказания. Плавной походкой она медленно приближалась к нему. — Хорошая получилась маска! Идеально для тебя. Всё оправдываешь себя ночами, пока все спят? Хранишь фотографию старой жизни, и наивно веришь, что Хозяин о ней не знает? Маленький жалкий стервятник, пожирающий объедки со стола. Может я и Ведьма, а завтра меня уже закопают в земле, но зато погребение очередной девушки никогда не будет единственным ярким моментом в моей жизни, как это уже произошло с тобой!       — Гос… — совсем сникший от её вибрирующего от злости голоса, Мордогрыз попятился, налетел на стол и сшиб несколько тарелок. — Госпожа, простите!       Тарелки с громким звоном разбились на множество осколков. Звон заставил Лис стряхнуть наваждение. Злость, помогающая выживать, вдруг сыграла с ней злую шутку. Поддавшись порыву причинять боль пусть не делом, но словом, она на мгновение примерила на себе чужую маску, и эта маска оказалась настолько впору, что едва не вросла на место лица. Девушка уже не такой уверенной походкой подошла к столу и взяла в руку уцелевшую тарелку, что опасно свешивалась вниз.       — Какая я тебе Госпожа? — буркнула она печально.       — Ты говоришь как Хозяин! Двигаешься, как Хозяин… даже слова такие же он мне говорил, когда… — заёрзал на месте Мордогрыз.       «Меньше меня, больше Его. И это только за один вечер! — мысленно добавила Лис с горечью внутри. — Хотя может я просто стала невольно подражать Человеку, и всё? Мимикрия ради выживания?»       Рука с усилием удерживала тяжелую старинную тарелку на весу. Вокруг шатер-столовая. Кроме девушки, один сбитый с толку чудик. Где-то неподалеку спят остальные, а сам хозяин Адского Цирка не спешит показаться, после того, как Лис подбирая самые мучительные воспоминания, постаралась причинить ему как можно больше боли.       «Возможно, уже ищет лопату для моего захоронения? — эта мысль вдруг рассмешила Лис так, что она под удивленным взглядом Мордогрыза начала в голос хохотать. — Интересный выйдет финал для моей жизни! Если уложить в фильм, то выйдет скорее трагикомедия или сюрреализм!»       Самым смешным завершением вечера показалась авантюра с отправлением старинной тарелки в свободный полет. Когда она разлетелась на множество кусочков, девушка с хохотом подскочила на месте, подошла к столу, и взяла еще более хрупкую на вид тарелку. При этом более тяжёлую.       «В прошлой жизни они стоили бы больше, чем вся моя собственность, от носок и до гитар!» — c затихающим хохотом думала она. Хотелось продолжать смеяться. Но в голове созрела новая каверза.       — Вот как выглядит их обещание помочь! — тарелка с ускорением врезалась в пол. Напуганный чудик спрятался под столом. — Вот такими становятся их обещания, что всё вот-вот наладится!       Сразу две тарелки разлетелись осколками, брошенные с двух рук.       — Такие же ломкие все их добрые пожелания!       Старинный кубок присоединился к россыпи осколков. Тарелки и кубки летали по шатру, под аккомпанемент комментариев разгневанной девушки, с восторгом провожающей взглядом разлетающиеся осколки. Вскоре весь шатер был усыпан осколками, а на столе сиротливо стояли кубок и последняя тарелка.       — Так разлетаются на части иллюзии! — Лис вложила как можно больше злости в бросок кубка на пол. С довольной улыбкой она взяла в руки последнюю тарелку и тихо прошептала ей: — А это я очень хочу сделать со всеми этими интриганами!       В экзальтационном восторге она швырнула тарелку на пол. Когда гул от разбиваемой посуды стих, в душе девушки впервые за долгое время поселилось состояние приятной опустошенности. Она шумно выдохнула, и со счастливой улыбкой села на ближайшую лавку окруженная ковром осколков. У входа в шатер возникла знакомая фигура, олицетворяющая на территории Цирка абсолютную власть.       — Хозяин, это всё она, Хозяин! — запищал Мордогрыз, спешно покидая шатер.       Девушка после своего буйства продолжала тяжело дышать, и смотрела на Человека без страха, но и без гнева. В её взгляде не читалось смирение, но и открытого бунта она не планировала. Спокойно ожидала своей участи.       — Я вижу, тебе удалось поладить с Мордогрызом, — спокойно с ноткой равнодушия заметил он, будто девушка не находилась в самом сердце осколков и разбросанных объедков пищи. — И выпустить пар. Это пригодится завтра. Думаю, день для тебя будет непростым. Закончила здесь?       Лис спокойно по хрустящим под ногами осколкам вышла из шатра, остановившись лицом к лицу с Человеком. Демонстративно встав на носочки, она широко раскрытыми глазами посмотрела на прорези Маски.       — Меня ждёт наказание за устроенный погром? — поинтересовалась она, равнодушно отмечая, что готова к любому проявлению бесчеловечности.       Но вместо красочной феерии жестоких последствий за резкие слова и разрушительные действия, Человек посмотрел за плечо девушки с притворным непониманием:       — Какой погром?       Лис растерянно проследила за его взглядом и осмотрела шатер. Следов её старательного уничтожения столовых приборов не осталось. Вся посуда, и остатки еды находились на своих местах, словно Лис только сейчас вошла в шатер. На мгновение она решила, что всё своё буйство она провела в своей фантазии.       — Сим-Салабим магия? — усмехнулась девушка.       — Со временем привыкнешь, — улыбнулся Человек, почти невесомым касанием заставляя её поднять голову и посмотреть в его глаза.       «Но за свои слова тебе придётся…»       — То, что я сказала на ужине, — прервала его мысль Лис с тяжёлым вздохом, — не всё из этого я действительно…       Она зажмурилась и через силу продолжила:       — Я просто хотела сделать больно. Для этого воспользовалась самыми худшими воспоминаниями. За это прошу прощения. На самом деле, я…       «И что же я? Не хотела? Ещё как хотела! Хотела, могла и исполнила. И кто я после этого?»       Девушку искренне мучила совесть за сказанное. Что наговорила гадостей и намеренно причиняла боль. Неловкие слова извинения и стыд, прожигающий девушку изнутри, заставили Человека забыть о намечающемся наказании, оставив одну усталость:       — Извинения приняты, Цирку время погружаться в сон. Идём, судя по всему, тебе ещё предстоит научиться ориентироваться в нашем городке, — он одарил её простым человеческим взглядом с тающей досадой. Без хищных ноток, и демонического интриганства. Всего лишь понимающий взгляд, и буйная характером, словно бешеный барсук, юная ведьма под локоть с Директором добровольно последовала к его шатру.       — Я хочу спать в общем шатре с чудиками! — решила она испытать удачу, когда они проходили мимо трейлеров.       — Может, и хочешь, — кивнул он, — но спать будешь на софе. Они тебя не обидят, но что делать, если ты начнешь их обижать, с такой вспыльчивостью? Чайная Ведьма обычно присылает более покладистых…       — Я вас обоих… — выдохнула Лис с остатками злости, но продолжить не смогла. Напрашивающееся слово «ненавижу» было слишком слабым, чтобы описать степень её раздражения.       — Это тоже пройдёт со временем! — кивнул Человек.       «Более двух столетий почти забытое человеческое прошлое вызывало исключительно ненависть, подпитывая силы, не позволяя ни на секунду усомниться в порочности зловонной массы, которую они зовут душой. Две сотни лет глупые попытки ковена использовать против меня очередную юную ведьму лишь развлекали, чтобы одной ночью не осознавшая себя бестия разбередила все забытые раны, заставив их кровоточить, как в первый раз. Вслепую, на ощупь вскрыла все уязвимые места и присвоила себе мои тайны. Интуитивно сделала прошлое моим истязателем. Смехотворные попытки ведьм обрели угрожающее воплощение.       И всё же…       Неловкие извинения, и сворачивать ей шею больше нет никакого желания! Столько сил, столько злости, но больше всего кошмаров. От них проблем будет в избытке.       Наивная девочка, зависимая от яда, которым её опаивала Чайная Ведьма. Останется в Городе, и еще до конца этой недели её кости обглодают монстры, после того, как душу поглотят Они. А при самом удачном исходе Черный Морозник доведет до черных вен и гнилой крови, отравляющей организм. Её смертный час пробил ещё до нашего знакомства. Вне территории Цирка она долго не продержится!       Иронично. В свой первый успех Чайная Ведьма вложила всё, чтобы получившаяся преемница никогда не стала её союзницей. Она или останется здесь добровольно или умрет, даже не от моей руки!»       — Доброй ночи, Человек! — вывела его из раздумий обыденная фраза, которую он не слышал уже более двухсот лет.       Девушка успела полностью приготовиться ко сну, где-то незаметно переоблачившись в пижаму. Завернувшись в плед, она с любопытством поглядывала на него, укладываясь на софу.       — Доброй ночи. Спи, Алиса.       «Я отсюда никогда не выберусь?» — донеслись до него печальные мысли.       «Нет. Никогда».