***
Был ли у меня какой-то план? Может и был. Но когда горизонт закрыли его демонически притягательные глаза, а мои губы добровольно сдались в его плен, всё исчезло. Весь мир испарился и стал абсолютно не важен. Важен был только его поцелуй. Невероятно глубокий, уничтожающий волю, подчиняющий меня с первого мгновения. Полная капитуляция ещё никогда не была столь приятной. Его руки блуждают по моей коже сквозь платье, раскрывают все секреты моего облачения и превращают моё тело в податливый пластилин. Мои непослушные пальцы заняты головоломкой уровня эксперт — странной конструкцией пуговиц на его жилете, которые не поддаются без боя. До слёз хочется сорвать с него все эти слои мешающей брони и по-настоящему прикоснуться к Человеку. Почувствовать его. От пленительного танца языков рассудок улетает отдыхать в Стратосферу, а голова наполняется знойным маревом. Только он. Только этот до безумия сладкий поцелуй. Под моей ледяной кожей разгорается пожар, перемещаясь по венам в низ живота, стягиваясь там в напряженной точке. Вдоль позвоночника ощущается движение молнии платья, вслед за которым по спине проходит лёгкий холодок. Поцелуй внезапно разрывается, и пока я словно рыба, выброшенная на берег, хватаю ртом воздух в полной дезориентации, руки Человека опрокидывают меня на его кровать, мастерски лишая влажного платья. Не могу вспомнить, как мы оказались в этой части шатра. Робость от наготы не успевает сковать. Мигом оказываюсь прижатой к постели желанным телом. Попытка вспомнить, как разговаривать, усложняется, когда он начинает покрывать поцелуями мою шею, чуть прикусывая нежную кожу. — Снимай… свою… чёртову… одежду! — выдыхаю я целых четыре слова. Ответом мне становится его наглая улыбка и ощутимый укус в плечо, от которого из горла рвётся сдавленный всхлип. Всё же подчиняется. Жилетка в мгновение ока оказывается снята и отправлена в свободный полёт куда-то на пол, следом за ней отправляется чёрная рубашка. От вида его тела перехватывает дыхание. Пожар не пощадил не только его лицо. Шрамы от огня так и призывают прикоснуться к ним, почувствовать их. Они гипнотизируют и побуждают перехватить инициативу, но едва я протягиваю к ним руки, как их мгновенно ловит Человек. Смотри, но не трогай. От обиды хочется хныкать. Руки заведены за голову. Ни взбунтоваться, ни коснуться желанного тела. Тем временем его губы без сопротивления захватывают каждый сантиметр моей кожи, победно прикусывая её, заставляя меня всхлипывать. Хочу больше. Хочу ближе. Хочу сама касаться его. Чувствовать. Издаю мышиный писк, когда он обводит языком мои шрамы, невесомо прикасаясь к ним губами. Мои руки получают свободу, но не успевают совершить ни одной каверзы. От поцелуя внутренней стороны бедра, сопровождающимся неизменным укусом, знойное марево накрывает истомой, отнимает способность двигаться. А когда его руки разводят мои ноги шире, на мгновение замираю испуганной птицей. Он же не собирается… От его пытки языком меня выгибает дугой, выбивая из легких рваное дыхание. Попытка закусить кулак, чтобы приглушить рвущиеся из груди стоны. Рука мгновенно перехвачена. — Нет! — приказывает мне горячий шепот. — Я хочу тебя слышать! В исступлении тянусь кончиками пальцев к нему. Хочу касаться его хотя бы мимолётно. Каждое движение его губ разбивает меня на тысячи осколков и собирает заново. Мир теряет очертания. Искушающий прекрасный мрак затягивает меня в свою бездну и одним рывком выбрасывает в небо невесомым пёрышком. Ловлю его испытующий взгляд, изучающий меня. Ласка рта становится нестерпимой. Сквозь тело проходит несколько электрических разрядов. Упираюсь затылком в подушку, пока позвоночник выкручивается колесом. Чёрные мурашки бегут по коже, бросая в жар и холод, ноги чуть подрагивают. После пережитой кульминации в голове пустота. Всё улетучилось. Лишь дрожь и рваное дыхание. — Так-то лучше… — произносит мрак голосом Человека. — Ближе… — шепчут непослушные губы. — Хочу чувствовать тебя ближе… «Виновник торжества» не заставляет себя долго ждать, нависая над моим разомлевшим телом. На этот раз полностью обнажённый. Довольный хищник над поверженной антилопой. Порывисто тяну его к себе. Сколько я провела без его губ? Одну вечность? Две? Прикусываю его губу, пальцами перебираю шёлк волос. Мои пальцы переплетены с его. Руки вновь заведены над головой. На мгновение поднимает голову, разрывая поцелуй. В немой просьбе смотрю в баритовые глаза, которые будто пытаются рассмотреть что-то важное в моих. Тело всё еще дрожит, но я уже готова умолять… Одно уверенное движение. Сумасшедшая наполненность. Невольно вскрикиваю. Он замирает, дает привыкнуть. Я улыбаюсь от идеи очередной каверзы. Оплетаю его ногами, перекатываюсь, увлекая его за собой. Маленькая победа. Довольно улыбаюсь, глядя на него сверху. Восторженный смех тонет в поцелуе. Его руки перехватывают инициативу, опустившись на мои бёдра. Он ведёт. Полностью подчиняюсь ему. Его слаженному глубокому ритму. Его рукам. Его воле. Я снова проиграла. Это поражение не менее упоительно, чем предыдущее. Мысли, что он управляет мной как своей самой любимой марионеткой, добавляют огня. Выгибаюсь в спине от особенно глубоких проникновений. Он мой кукловод. А я его… — А ты так долго противилась… — Только попробуй это сказать! — шепчу я с улыбкой, обещающей кровавую расправу. Мои руки, наконец получают возможность исследовать его тело. Упираясь ладонями в его грудь, восторженно ловлю моменты, чтобы провести подушечками пальцев по рваным краям шрамов. Затылок снова касается подушки, а я прижата к постели. Пальцы скользят по его плечам и шее. Мягкие подушечки пальцев сменяются ногтями, когда он ускоряется. Быстрее. Сильнее. Глубже. Его взгляд впитывает каждый мой стон, каждую эмоцию, каждую реакцию. Словно проверяя, сколько я ещё смогу выдержать, задает новый темп. Бешеный темп, сметающий за собой все остатки оставшихся каверз, споров, бунтарства — всего. Сердце колотится будто в унисон с его движением. Безжалостно оставляю на его шее свой росчерк. Стоны заглушаются его поцелуями. В голове проносится хрустальный взрыв, а сквозь тело прокатывается волна цунами. Под кожей плещутся огненные волны с ледяными айсбергами. Растекаюсь, словно расплавленный воск. Тело подрагивает, будто через меня пустили электрический ток. — Уже сдаёшься? — провокационно шепчут мне чертовски желанные губы. Мгновенно оказываюсь перевёрнутой на живот. Секундная догадка о продолжении истомой расходится по венам. Резкое вхождение в тело. Темп сразу задан сумасшедший. Никакого терпения. Никакой чуткости. Животная страсть. Захват и порабощение. Кошкой выгибаюсь навстречу. С упоением отдаюсь. Ранее не тронутые им спина и плечи обрекаются на пытку лаской. От движений по моей нежной спине его губ, языка и пальцев, невольно вырывается жалкий скулёж. Слишком контрастные ощущения. Плавящая нежность и разрывающая страсть. Одновременно. Я знаю, чего он хочет. Чего он больше всего ждет, когда покоряет. Злорадно шепчу ему: — Не дождешься! — Ах вот как! — обдает он меня жарким дыханием, прикусывая мочку уха. Скручивает мои влажные волосы в жгут. Рывком вверх меняет угол проникновения. Вбивается до предела. Грубо. Безжалостно. Сжимаю простынь в кулаки до побелевших костяшек. Вскрикиваю с каждым его движением. Блуждающие по моему телу умелые пальцы распаляют меня, доводя до помешательства, но мастерски держат на той тонкой грани, о преодолении которой я готова со слезами умолять. Я и сама не верила в свою победу. — Прошу… пожалуйста! — всхлипываю я, полностью покоряясь. Получаю поощрительный поцелуй-укус в шею. Он ускоряется. Напряжение достигает своего пика. Вселенная превращается в огромный хрустальный шар и разрывается на части с оглушающим звоном. Моё собственное тело разлетается на осколки, резонирующие в этой симфонии. Мрак всепоглощающей Пустоты захватывает всё моё мироздание, возвращая меня назад счастливой и опустошённой. В шатре гаснет эхо от сдвоенного вскрика, отдаваясь гулом в моей голове. Нахожу себя лежащей на кровати. В объятиях горячего, но недостаточно познанного мною Человека. Обида за ограничения в прикосновениях обещает вернуться утром. От бешено колотящегося сердца чуть подрагиваю. Кажется, могу видеть звезды сквозь купол шатра. Сознание рывками пытается сбежать в небытие. В борьбе в Морфеем теснее прижимаюсь к Человеку. Чугунная голова ложится на его грудь, к биению моего метронома безмятежности. Закрывая глаза, блаженно улыбаюсь от движений его пальцев на моих плечах. В его руках я ничего не боюсь. С шелестом накрывающего меня одеяла я падаю в глубокий сон, слушая его шепот: — Спи, моя маленькая бестия.***
— С таким ветром жаль, что мы не взяли воздушного змея! — привлекает моё внимание крик Зоуи. Ветер низвергает её крик почти до шепота, но всё равно слышу. От бешеного восторга забываю, что я делала до того, как её услышала. С ликующим криком бегу к подруге через разделяющие нас метры зелёной полянки. — Зоуи! — до хруста сжимаю её в объятиях, из глаз начинают катиться слёзы, а из груди вырывается счастливый смех. Подруга отвечает на объятия, скованно улыбаясь, словно не понимает моей бешеной радости видеть её живой и невредимой. — Идём! Нас Алекс ждет. Там, внизу по склону, — тянет она меня за руку, — где ветер слабее. Пошли, пока нас не продуло! Волшебное слово «Алекс» срабатывает повторным триггером. Несмотря на путающиеся в голубой юбке ноги, я несусь вперед, обгоняя подругу. Она, заядлая любительница брюк, внезапно тоже щеголяет в платье. Точно таком же, только яркого лимонного цвета. У деревьев нас действительно ждёт Алекс. Живой. С бешеным писком налетаю на него и стискиваю его со всей силы. — Лис? — Она сегодня в режиме щенячьей нежности! — пояснила со смехом Зоуи. — Если это нежность, то в приступе щенячьего озорства, ты сразу будешь кости ломать? — расхохотался Алекс. — Что с тобой? — Я скучала! Ужасно скучала! — пытаюсь я сдержать слёзы. — Идём смотреть на облака! — хватает нас в охапку Лидер и ведет на лужайку. — А Чарли? — удивляюсь я. — Его ждать не будем? — Он опаздывает! Начнём без него! — подмигивает мне Алекс и мы втроём мчимся к дивной зелёной поляне. Под облаками я узнаю лужайку, на которой мы втроём лежим. На ней под звёздами проходили мои сны в Цирке. Сентфор. Я сжимаю руки Зоуи и Алекса, впитывая этот момент. Я не хочу, чтобы он заканчивался. Нехотя принимаю участие в обсуждении формы облаков, а на душе только одно желание — обнять друзей и не отпускать. Прижимаюсь к ним сильнее. Алекс вскакивает и зовет добежать до опушки леса. Зоуи поддерживает его задумку, а я с тоской пытаюсь задержать момент. — Зоуи, — успеваю я схватить подругу за руку, когда Алекс скрывается с горизонта, — мне… так жаль! Я правда… — Эй! Лис! — обнимает меня подруга с теплотой. — Что было то было! Нужно двигаться дальше! Идём, догоняй! Она срывается с места и мгновенно исчезает из виду. Я следую за ней, но не перехожу на бег. Внезапно порывы ветра полностью стихают. Звуки исчезают. Небо начинает стремительно темнеть. Я ускоряюсь. Пытаюсь нагнать друзей. Но в полной темноте никого не могу найти. Лишь на тропинке передо мной мерцает белизной Маска. — Сказка закончилась? — спрашиваю у Маски, поднимая её с земли. На мои плечи ложатся руки Человека. Не вздрагиваю. Доверчиво прижимаюсь спиной к его груди. — Пора возвращаться! — тихо шепчет он, и я открываю глаза. Первые секунды пробуждения Лис вспоминала, что именно произошло вечером накануне. От воспоминаний бросило в жар, а пульс заметно участился. До встречи с Человеком она не была невинной католической монашкой, но своё отношение к противоположному полу описывала ёмко: не так интересно, как путешествовать. Пара попыток завести отношения во время обучения в колледже не мотивировала к продолжению. А живое человеческое общение она получала от трёх своих друзей. Но эта настоящая близость будоражила. Абсолютное подчинение, захват и тела и разума. Чёрными мурашками по коже отзывались мысли о том, что она сама пришла к Человеку в Маске, будучи от него свободной, и добровольно оказалась в его постели. Свободна ли она теперь? «Когда в последний раз у меня было что-то подобное? — задумалась она. — Даже в прошлой жизни, пожалуй, никогда. Не тот уровень!» Под головой мерно грохотало сердце Человека. Лис нежилась в капкане из обхватывающих её рук спящего Директора, который дополняли обнимающие руки самой девушки. От осознания, что Человек продолжает спать, глаза загорелись. Наконец можно увидеть его спящим! Осторожным движением Лис попыталась незаметно выскользнуть из горячих рук, чтобы рассмотреть его ещё ближе. Озорная усмешка не покидала лица, когда она попыталась вытянуться из объятий, однако руки мгновенно пришли в движение, а спящее лицо ответило ей лукавой улыбкой. — Посмотрите, кто пытается от меня сбежать! — хрипло пробормотал он, вдавливая её в подушку и нависая сверху. Идеальный демонический образ Человека в Маске был разрушен обычной человеческой заспанностью. Сонное лицо, мягкий взгляд баритовых глаз и никаких идеально струящихся по плечам волос. — Посмотрите, кто уже не такой идеальный! — хихикнула Лис, игриво прикусывая губу. Тонкие пальцы взлетели к лицу Человека повторяя свою игру с рисованием лица. — Я уж думала, что ты спишь где-то в гробу в формальдегиде! Но нет. Все по-человечески! «Именно так, милая Алиса, по-человечески, и всё даже лучше, чем я представлял!» Наклонившись, Человек мягко накрыл её губы своими в невесомом поцелуе. Потянувшаяся за продолжением Лис, мгновенно распаляясь, сверкнула недовольным взглядом, когда он, поддразнивая её, отстранился. — Доброе утро, маленькая нарушительница границ! — искушающе прошептал он прямо в её ушко. — Доброе утро, Властелин снов! — хитро посмотрела на него Лис. На мгновение она нахмурилась и всё же не выдержала: — Можно узнать, зачем такие сложности? Ещё и прятался, оставляя Маску вместо себя! — Из-за твоих кошмаров, — взгляд Человека стал настолько серьёзным, что она невольно занервничала, — они уже не пройдут. Никогда. Только так твой разум может справляться с памятью множества чужих жизней. А являться лично в твои сны было бы слишком навязчиво. — Значит, пока я спала, ты прятал меня от кошмаров, — мысли о том, что именно делал для неё Человек всё это время, заставляли чувствовать одновременно и благодарность, и скребущее чувство вины. — Из-за меня, получается, не спал? — Сначала пришлось бодрствовать, — признал он, нервно вздрагивая, когда тонкие пальчики начали движение по рваному краю шрама на его шее, — позже стало проще удерживать тебя, а если держать тебя в объятиях, то вместо пустоты можно даже что-то создать. Поймав немного виноватый взгляд изумрудных глаз, он перехватил шаловливую руку. — Тебе нравится лицезреть уродство? И даже касаться? — Не уродство, а всего лишь шрамы! — терпеливо выдохнула Лис и сбросила с себя уголок одеяла, демонстрируя «подарок» от гулей. — У меня тоже есть. Вчера тебя они не смущали, хотя их история более постыдная по сравнению с твоей. Глаза цвета арктического льда сменили гнев на милость. Рука была выпущена на свободу и продолжила робко исследовать тело Человека, будто это объемная карта сокровищ с секретами. От вида шрамов, оставленных на коже огнём, сердце отбивало неровный ритм, коснуться хотелось каждого. В то же время пальцы Человека деликатно прошлись по линиям когтей. — Как это произошло? — поинтересовался он, внимательно наблюдая за её реакциями на прикосновения. Самый крупный из шрамов продолжал причинять ей боль при неосторожном касании. — На берегу нельзя оставаться допоздна, — неохотно начала Алиса, пользуясь случаем продолжая водить пальцами по шрамам, спускаясь всё ниже, — когда волны перестают шуметь, приходят гули. И однажды, когда они пришли, на берегу сидела я и ревела о своей нелегкой участи, забыв про осторожность. За что и поплатилась. Повезло, что отделалась лишь царапиной, и сразу спряталась. Утром добралась до Лавки, и меня заштопала Клаудия. — Ведьма могла вылечить тебя мгновенно и без шрамов, — заметил Человек. «Ага, ещё тратить силы на такую никчемную, по её словам, ученицу! Повезло, что калёным железом не стала прижигать, с неё станется! — невесело подумала Лис, но встряхнула себя. — Нашла о чём думать! Я так-то в добровольный плен сдалась, если не в сексуальное рабство! Вот что сейчас важно!» «Действительно важно, хотя звучит упоительно!» — Что было, то прошло, — отмахнулась она, — интересно, скоро завтрак? Или пленных не принято кормить? — Чудики на завтрак не явятся, им своя шкура ближе к телу. Вчера они недвусмысленно поняли, что их Хозяин чертовски зол! А для тебя, — он наклонился почти к самым губам Лис, но стоило ей потянуться за лаской, отстранился, — я ещё не придумал наказания! — За какие грехи наказание? — обиженно выдохнула она, продолжая провокационно водить подушечками пальцев по шрамам. — Если за вторжение, то ещё четыре недели работы? Ну или две, я была одна в этот раз. — Увы, моя милая Алиса, — хищно улыбнулся он в ответ, — то была моя милость за невинный грешок, совершенный впервые, но теперь… — Ты меня теперь совсем с территории не выпустишь? — предположила она со смешанными чувствами, в словах Человека читалась очередная игра на нервах. В ответ лисья улыбка с не озвученным «не угадала!». — Ты меня из своего шатра даже не выпустишь? — уточнила она, начиная хихикать. Он Великий и Ужасный Человек в Маске. Он может вытворить всё, что пожелает. Улыбка стала шире и плотояднее. Почти угадала. Но не совсем. «Понятно. Дальше постели мне не уйти! Не сказала бы, что против, особенно если кормить будет!» Тонкие пальчики потянулись к лицу Человека. Невесомые движения по идеальной поверхности иллюзии. Действие принесло свои плоды, пульс под пальцами ускорился, а дыхание стало прерывистым. — Тогда сними иллюзию и поцелуй меня, — улыбнулась Лис, невинно хлопая ресницами с очаровательным румянцем на щеках, — а потом наказывай по своему желанию! «Маленькая провокаторша!» Большая медная лохань могла уместить в себе совершенно спокойно, как минимум четырёх человек, чтобы они не соприкасались ни ногами, ни локтями и могли комфортно одновременно отмокать в горячей воде. «Чем-то напоминает купальни в Корее и Японии!» — мимоходом отметила Лис, забираясь в горячую воду. Вырваться из объятий Человека удалось лишь ко времени ужина. Да и «вырваться» — не совсем подходящее слово. Плеча коснулись горячие губы, вызвав по всему телу приятную дрожь. От каждого прикосновения Директора по коже неизменно бегали мурашки словно её впервые касался мужчина. За день мурашки успели пробежать столько раз, что Лис сбилась со счета. Нежась в горячей воде в его объятиях, девушка с блаженной улыбкой водила пальцем по обнаруженному на плече Человека неровному краю. Даже самой себе она не могла объяснить свою одержимость прочувствовать его настоящего со всеми пороками тела. В такие моменты Лис ощущала себя первооткрывателем, что прикасается к сердцевине самого секретного секрета, неприступного для всех, кроме неё. Скрытое от всего мира, и доступное только ей одной. Ещё больше Лис удивляла его уверенность в том, что она просто обязана чувствовать отвращение. Чудики не рисковали появляться в шатре Человека. Боялись страшной расправы, не подозревая, что кризис миновал ещё ночью. Впрочем, до самого ужина ни Лис, ни Директора не волновал мир за пределами шатра. Первобытная страсть ночи с животным стремлением подчинить сменилась расплавляющей нежностью, в которую Лис погрузилась с головой. Сходить с ума от поцелуев оказалось не менее приятно, когда вместо покорения чувствовалось уверенное желание дарить и получать. По-детски радуясь каждому моменту, когда ей позволялось проявить инициативу, она с кроткой покорностью принимала все правила игры Человека, безропотно подчиняясь его воле. Упиваясь нежностью, он всё же не позволил ей видеть своё истинное лицо, преодолев собственное неприятие лишь на пороках тела. И все же взгляд изумрудных глаз оставался для Человека загадкой века. Ни отвращения, ни ужаса, ни пренебрежения. Только принятие и неуёмное желание прикасаться. Казалось, в своей особенной манере и сама ведьма ведет игру по завоеванию Человека в Маске, но более филигранно, чем это делает он. Змейкой она заползала всё дальше и глубже под тёмные своды его души. Еда, как и вода, появлялась по щелчку пальцев, когда разыгравшийся не на шутку голод дал о себе знать. За ужином, неодобрительно поглядывая на завернувшуюся в полотенце Лис, Человек по-хозяйски поглаживал тонкую щиколотку. Дальше расстояния вытянутой руки он её не отпускал. — Оставайся здесь со мной! — непривычно прозвучали в тишине шатра его слова. Потянувшаяся за прытким червячком, девичья рука дрогнула. Алиса отвернулась от еды и задумчиво посмотрела на Человека. Не приказ, не плен и не принуждение. Но звучало даже более серьёзно, чем предложение руки и сердца или политического предложения о власти и разделе границ. То, что необходимо обдумать и принять взвешенно. Особенно, если предложение делается в условиях полной добровольной капитуляции. «Мог взять силой. Заставить. Но вместо этого носился со мной, как с писанной торбой. Странно, но было проще, когда он заманил меня в шатры шантажом! — невольно признала Лис, пока в размышления не вклинился саркастический голос. — Дьявол, Алиса, ты буквально сидишь голая в его шатре! Причём добровольно! Какие ещё могут быть сомнения?! Ещё скажи ему, что тебе надо подумать!» — Умеешь ты выбирать подходящий момент для таких вопросов! — не выдержала она, красноречиво кутаясь в полотенце. Беседа намечалась во всех смыслах откровенной. — Идеальный момент, — чуть улыбнулся он в ответ на её смущение, скрытое за иронией, — маски сняты. Будучи полностью обнаженной: и телом, и мыслями, намного проще заглянуть в себя и признать, чего ты на самом деле желаешь, моя милая Алиса! — Я согласна. Остаюсь, — просто ответила она без театральных пауз. Все было решено ещё до того, как она пересекла границу Цирка. — В конце концов, я знала, куда шла! Правда, меня интересует, что именно я буду тут делать? «Я понимаю, что именно. Но тебе придётся сказать это вслух!» «Справедливо! Лучше договориться заранее!» — Как насчет титула, которым тебя величают Мордогрыз и Аякс? — искушающе начал Человек. — Госпожа Цирка? Моя правая рука на территории шатров. Моё доверенное лицо в городе. Ты лично познала, как и чем живёт Цирк. Тебе известно, что требуется получить извне. И ты единственная можешь углубленно и объективно судить наших гостей. В твоей власти станет выбор худших из худших. Самое сложное и самое ключевое задание, Человек предпочел оставить не произнесённым. Даже со своими успехами маленькая ведьма не была готова хоть что-то противопоставить ковену пока что. — Но я настоятельно не рекомендую продолжать общение с Клаудией. По любому поводу. Все дела с ней я веду лично! «Легко! Видеть её нет никакого желания!» — И как часто Цирку будет требоваться пополнение? — нервно сглотнув спросила Лис, невольно признавая, что без подбора чудиков нельзя обойтись. — Не слишком часто, — ободряюще поймал он тонкую кисть и поднёс к своим губам в мягком поцелуе, — с новенькими не всегда получается просто. Маски даже на эталонных мерзавцах могут не приживаться. Поначалу за новичками необходимо следить, прежде чем набирать новых. Аякс приживается хорошо, со вторым хуже. — Что будет, если маска не приживется? — Одно из двух: или освобождение, или смерть. «Хотя освобождения, как такового ещё никто не видел, это не значит, что его нет!» Алиса поёжилась, мгновением позже затрепетав от горячего поцелуя в плечо. Полотенце Человек медленно стянул, раскрывая перед собой нагую зеленоглазую ведьму, с проступающими на коже следами его поцелуев. Лицо Лис залила краска смущения, а руки потянулись за полотенцем, ставшим недоступным. — Человек, это не совсем честно! — подтягивая колени к груди, проговорила она. — Ты меня обнажённой видеть можешь, а я наблюдаю только иллюзию! — Это не совсем одно и то же! — помрачнел Человек, по привычке закрываясь в кокон отвращения к своему истинному облику. Алисе не требовалось вновь забираться в его память, чтобы понять, что именно он чувствует, когда открывает свои пороки. Ей самой становилось больно, стоило увидеть его глаза в каждый из таких моментов. Рука потянулась к нему, чтобы коснуться, но он мягко перехватил нежные пальцы. — Если тебе больно или неприятно, когда я касаюсь… — Мы оба знаем, что это не так! — глаза цвета арктического льда вновь с немым вопросом исследовали её лицо. По его лицу прошла рябь, смывшая иллюзию идеала. — Ты первая не испугалась. Первая захотела прикоснуться, — взяв в свою руку девичью ладошку, он с тяжелым вздохом приблизил её к своему лицу. Подушечки пальцев начали своё невесомое движение, деликатно касаясь каждого шрама. На мгновение Человек прикрыл глаза, отдаваясь её ласке. — Я хочу знать, почему тебе не противно? Как долго ты сможешь принимать уродство и скрывать свой страх? — Это всего лишь шрамы, — скрестив лодыжки прошептала Лис, — твоя кожа может рассказать о твоей душе столько же, сколько сухожилия и кости под ней. Ничего! Хотя противно мне действительно было! Великий и Ужасный замер в ожидании удара, который должен вот-вот последовать. Но Алиса продолжила непринужденно рисовать его лицо бледными пальчиками. — От воспоминаний, связанных с той девушкой. Особенно в больнице. А принимать намного труднее роль судьи, которую ты мне предлагаешь! Бледнолицый Демон, который идёт с тобой комплектом, вызывал намного больше страха, как и твоя жестокость. Но не твои шрамы. Они просто напоминание, что ты такой же человек, живой и настоящий! — пальчики второй руки медленно опустились на его лицо, вторя движениям первой. — Прошлое всё еще причиняет тебе боль? — Не в твоём присутствии, моя милая бестия, — его губы тронула робкая улыбка, словно он всё ещё боялся напугать. — Особенно когда ты… Человек замолчал, когда подушечки пальцев начали обводить контуры его губ. — Это называется «покрасить лицо». Раньше мне казалось, что это слишком интимно, так к кому-то прикасаться, — смутилась Лис, вспомнив, как бесстрашно впервые коснулась его лица под звёздами. Даже в шрамах полностью угадывалась былая привлекательность Человека, а мимика вовсе не пострадала от огня. Что особенно было заметно, когда он удивлялся. — Я никогда не была настолько храброй или настолько одинокой, чтобы пересилить робость! — улыбнулась она краешком губ. «Одиночество страшнее любого шрама, оно порождает монстров и призраков!» Лис смело заключила его лицо в колыбель своих ладоней. С робкой улыбкой она невесомо коснулась губами шрама на лбу. Следом настала очередь рубца, проходящего по скуле. Презрения к шрамам стало на йоту меньше. Ещё не принятие. До принятия ещё слишком далеко. Но неожиданный подарочек судьбы заставила начать движение к нему, кажущееся невозможным больше двух веков. — Я прошу доверять мне твою человеческую сторону. Если не постоянно, то хотя бы время от времени. А иначе, я мало отличаюсь от чудиков или своих предшественниц, спящих под Морозником вечным сном! — выдохнула она. «Монстр и призрак. Идеальная пара? Больнее всего нас ранят те, кому мы доверяем!» На бледные плечи легли горячие руки. Лица на одном уровне. — Я не обещаю, что будет просто. Не обещаю, что однажды ты не захочешь сбежать на свободу, — мягко произнёс Человек, глядя в изумрудные глаза. Голос Хозяина Цирка очаровывал властностью, но внутри его точно также подтачивало одиночество. Вопросы без ответов к бестии с загадками внутри. — Но, если ты примешь меня, если сможешь принять монстра… я обещаю доверять твоим рукам свою человечность. Каждую секунду, пока ты будешь рядом. Ты не призрак, Алиса, не для меня! — Приму! Для меня ты не монстр! — решительно отозвалась Лис, получая в ответ многообещающий поцелуй, мгновенно разжигающий совсем иной аппетит. Ночь только начиналась.