Последний Город Кошмаров

      — Человек, если судить по отметинам на моей коже, ты меня вчера пытался съесть, но или передумал, или жестковато блюдо оказалось! — недовольно заявила Лис, рассматривая себя в зеркало.       Ответом ей стал бархатистый смех, от которого захотелось в Хозяина Цирка срочно что-нибудь метнуть.       «Хорошо, что у меня есть платье с высоким воротником, закрывающее шею по самый подбородок, а иначе метание ботинок по шатру было бы точно обеспечено!»       Нехотя на второй день пришлось вернуться к привычному ритму жизни. Чудики, не видевшие Хозяина целые сутки, за завтраком массово прятали голову в плечи, ожидая самого худшего. Но появление в шатре-столовой Человека рука об руку с Алисой, быстро разрядило атмосферу. А уже после завтрака сама Лис испытывала навязчивое желание спрятать голову поглубже в песок, когда Директор объявил новые правила игры.       Госпожа Цирка. От этого статуса хотелось с нервным хохотом бежать подальше. Кроме неё и Жоззи, все приняли эти изменения безропотно. Артистка с вывернутыми суставами смотрела на девушку, как на неизбежное зло, но против приказа ни коим образом не высказывалась. Даже помогала при снятии мерок с артистов для большого заказа новых костюмов.       Выход в Город ощущался угнетающе. Даже несмотря на то, что в этот раз имел место лишь марш-бросок для выполнения поручений Директора, а не шаг в неизвестность, ощущение собственной инородности в теле города чувствовалось как никогда остро. «Как я раньше спокойно держалась?» — недоумевала Лис, испытывая навязчивое желание сбежать обратно на территорию Цирка.       Неприятие её городом стало полностью взаимным. Возвращаться в мир, где ей уготована лишь роль Призрака, не хотелось совершенно. Даже несмотря на разрешение Человека оставаться в городе столько, сколько потребуется для выполнения задания, и немного больше, если захочется размять кости, Алиса договорилась обо всём с портным и пулей вернулась в шатры.       Стараясь соответствовать новому статусу, она озадачила Жоззи необходимостью учёта реквизитов, требующих замены, которые можно было бы точно также заказать если не в Центральной части, то в Лейксайд. Принимая сопутствующую ответственность, девушка отправилась проверять «новеньких». Аякс вёл себя весьма спокойно, работал наравне с остальными чудиками по мере сил и плавно вливался в коллектив, стараясь держаться поближе к силачу Сизифу, с которым неожиданно подружился. Однако бывший работорговец, получивший имя Пирифой, вёл себя тревожно. Передвигался новенький на четырёх деформированных конечностях, равных по длине и нелицеприятному виду, словно краб. Время от времени он впадал в безумие и скрёбся затылком о ближайшие предметы. Будто всё ещё ощущал на себе ремень от надетой маски.       К обеду Лис бережно перенесла в шатёр Человека свои пожитки. Гитару с книгами принес и оставил у шатра с реквизитом по просьбе девушки тот самый постоянный гость Цирка. По-настоящему хороший человек. Никто из чудиков не решился тронуть вещи, что очень грело. Как и осознание, что дождя в городе не было никогда, посему и намокнуть они на улице не могли. Хотя от невозможности почувствовать настоящий дождь становилось грустно. Гитара, за неимением лучшего места, оказалась на софе, книги на столике рядом. Сама Алиса, едва разместив свои вещи, попала в объятия Человека, переходящие в удушающие поцелуи.       Дарованная ей свобода нервировала Директора, расшатывая его уверенность в собственной власти. В городе маленькая ведьма лишалась его защиты и была уязвима для очередных, частично осознавших себя, горожан или для ковена ведьм, который мог уничтожить её, как ренегата. Вне Цирка её могли почуять Они, хоть из-за постоянного пребывания в Их слепой зоне, шансов обнаружить её в короткие сроки, было мало. И в конце концов, что если предаст? Передумает оставаться среди шатров Цирка Уродов, почувствует отвращение к нему, не сможет больше смотреть на его пороки и сбежит?       Одиночество. Его получалось терпеть, пока между Лис и Человеком сохранялась хоть какая-то дистанция. Оно давно стало нормальной и неотъемлемой частью жизни каждого из них. Вошло в привычку. Перестроило под себя их характеры. Но единожды полностью преодолённое, оно породило неутолимую жажду человеческого тепла, постоянной близости друг друга и чувства полного единения. Желание ощущать друг друга до самого последнего удара бьющихся в унисон сердец стало обоюдной одержимостью. Порой на грани боли и удовольствия, когда укусы становились по-настоящему ощутимыми, а царапины алели кровавой росписью. Или напротив, до состояния щемящей нежности, когда почти вся ночь проходила в ласковых прикосновениях, невесомых поцелуях и распаляющем едва слышном шепоте.       Обратной стороной стал страх потери. Ядовитая мысль о возможном возвращении обратно в безысходную мглу одиночества нет-нет да и подтачивала душевное равновесие обоих.       Игры в шахматы продолжились. Как и любимая забава Человека играть с Лис, испытывая её на прочность своими провокациями. Полное принятие Цирка маячило уже не за горами. С последующими выступлениями цирка девушка начала поднимать вопрос своего присутствия в процессе создания нового чудика, чтобы быстрее привыкнуть к неизбежному, однако Человек медлил и каждый раз отказывал. В планах он готовил иное, но позже, когда Лис будет полностью готова. Однако всё изменил случай.       В Лейксайд Алиса отправилась после обеда. Всё утро ушло на подсчитывание материалов и реквизита, требующих замены, составление списков и примерный подсчёт, сколько мест потребуется посетить, чтобы сделать заказ для Цирка. К обеду они с Жоззи едва закончили. Помощница Директора даже прониклась если не уважением, то его тенью, к упорной организационной работе девушки. Обеденный перерыв прошёл в честных заверениях присоединиться к вечернему шествию Цирка, сразу по возвращении из отдаленного района. Сквозь жаркие поцелуи, уносящие сознание в мир горячих грёз, Лис клятвенно обещала ни с кем не разговаривать, вести себя осмотрительно и бежать горной антилопой в сторону шатров, если вдруг почувствует хотя бы подозрение на угрозу собственной жизни.       Поход сквозь парковую зону до района сбежавшего озера прошёл в приподнятом настроении. Шёпот Человека «моя маленькая бестия» вместо прощания, обещал приятное продолжение после выступления.       «Если, конечно, мы не присмотрим нового чудика, тогда придётся повременить с похотью и развратом!» — мимоходом думала она, почти не удивляясь тому, как спокойно жизнь Цирка обретается в её мировоззрении.       В отличие от большого заказа одному портному, пополнение реквизита требовало посещения нескольких мастерских, находящихся на приличном расстоянии друг от друга. Обсуждение всех деталей заказа, предоплата, оформление бумаг и финальное рукопожатие. Повторить в каждой из мастерских. На закате голова Лис гудела от такого количества переговоров, заставляя её вспоминать о своих буднях Призраком почти с ностальгией. Масло в огонь подливал разыгравшийся голод, утолять который на скорую руку она помчалась к ближайшей забегаловке.       Едва наскоро съеденный сандвич с тунцом заглушил возмущенный гул желудка, Лис вышла на прохладную улицу сумеречного города. В планах была неспешная прогулка вокруг парка по освещенным улицам и присоединение к бесноватому восторгу гостей Цирка. Если повезёт, то как в ту жуткую ночь удастся выловить из хаоса толпы руку Человека. Но на этот раз не для того, чтобы застыть в ужасе, а идти вместе с ним. Тонкое запястье внезапно оказалось стиснуто крепкой рукой незнакомца.       Липкая ледяная паника, «подаренная» ночными кошмарами моментально парализовала тело. Кто бы ни был этот агрессор, он точно угадал, как задавить в зародыше любую попытку побега. Расширившиеся от ужаса изумрудные глаза начали наполняться слезами бессилия, а дыхание проходило в легкие редкими порциями, что мешало нормально думать. Сознание стремительно начало мутнеть.       — Милая моя, ты кажется заблудилась! — знакомый по калейдоскопу кошмаров о девочках Лиззи голос, заставил сердце от ужаса пропустить несколько ударов.       Сквозь туман беспомощности Лис смутно узнала лицо незнакомца. Посетитель Чайной Лавки, приходящий по выходным. Неизменно по утрам. Его взгляд ей даже тогда не слишком нравился, но в бытность младшей помощницы Чайной Ведьмы в клиенте тот самый маньяк совсем не узнавался. А сейчас сомнений не оставалось. Усилием воли девушка пыталась заставить себя действовать. Вырвать руку, закричать, толкнуть незнакомца и бежать так быстро, как только можно. Но попытки оставались тщетными. Тело не слушалось, парализованное панической атакой. Лишь краем глаза удалось оценить состояние незнакомца. Частичное пробуждение. Бегающий взгляд. Мгновения бессмыслия, проступающие на лице. Не совсем понимает кто он, что собирается делать и где находится, однако старые замашки сразу дали о себе знать.       — Милая девочка, — стиснув железной хваткой запястье Лис, второй рукой он до отвращения медленно приблизил к своему носу прядь её волос и шумно принюхался, — я знаю, ты точно хочешь где-то переночевать! Идём ко мне, Папочка тебя не обидит!       «Ты позволишь ему запереть тебя в подвал, как остальных?! Борись же! Сделай хоть что-то! НЕ МОЛЧИ!» — кричала себе девушка в отчаянии, заставляя непослушные губы дрогнуть сквозь парализующий ужас.       — Идёмте сначала в Цирк! — едва слышно пролепетала она.       — Цирк? Милая девочка любит Цирк?       — Очень, там весело! Папочка сводит меня в Цирк? — надеясь сыграть на осколках памяти маньяка, выдавила из себя она тонким голосом. — А потом уложит меня спать с новой сказкой!       — С новой сказкой! — полубезумно повторил он за ней нараспев. — Папочка знает много сказок! Ты будешь хорошей девочкой, Лиззи?       — Я буду хорошей девочкой! — выдохнула Лис, едва не впадая в истерику.       Ужас, терзающий её месяцами. Худший из худших. Тот, от кого она спасалась, внушая себе, что кошмары — это лишь выдумки подсознания, и такого никогда не было и нет. Он пришёл забрать её. Назвать Лиззи. Привязать в своём подвале. Замучить, как поступал со всеми остальными девочками, хоть она значительно старше. Но в Городе Кошмаров детей нет, выбирать не из кого.       Они шли длинными освещёнными улицами. Он что-то говорил. Рассказывал сказки. Сбивался с темы и начинал сначала. Рассказывал о других девочках, называл их непослушными и обещал, что в этот раз всё будет иначе. Но запястье не отпускал, зажимая будто в тисках, отчего пальцы онемели. Лис в душе молилась всем возможным силам, чтобы остаться в своём уме, довести свою ношу до Цирка и лично предоставить Человеку в Маске идеального кандидата на будущего чудика. Без него городу, несомненно, будет лучше.       Удача не отвернулась от Алисы окончательно. Хоть её образ стал представляться с чёрными демоническими крыльями. Они плавно вошли во всеобщий людской поток, мгновенно заглушивший даже панику в мыслях девушки. С намечающимися дорожками слёз на щеках, она двигалась вместе с толпой. Лишний камень с души сбило осознание, что при всём желании избежать попадания в Цирк они уже не смогут. Шествие набрало такую скорость, что проще было бы остановить скоростной поезд собственным плечом.       В толпе мелькнуло знакомое лицо с глазами, поблескивающими безумной кукольной пустотой. Жоззи. Глаза чудика встретились с расширившимися от паники изумрудами. Едва повернув голову к своему спутнику, Лис красноречиво указала на него глазами, беззвучно прошептав губами «помоги». Скользнув быстрым оценивающим взглядом по лицу девушки, стиснутому запястью и лицу нового гостя, Жоззи коротко кивнула и мгновение позже исчезла в толпе. Надежда с такими же вороными крыльями начала воспарять в небо. Собрав волю в кулак, она шаг за шагом приближалась к территории шатров. Паника на время спрятала свое непривлекательное лицо вглубь, но пообещала вернуться декалитрами слёз, когда всё закончится. Граница между городом и Цирком миновала. Толпа перетекла на территорию шатров плотной змеёй и разрядилась ровно настолько, чтобы гости, поглядывающие с интересом по сторонам, не замечали, что творится прямо у них под носом.       Лис на мгновение утратила нить событий, когда в лицо ей стремительно рванулся мрак. Всего мгновение, и она стоит в шатре Человека, удерживающего её дрожащее тело. Запястье пульсировало болью, на тонкой коже уже начали проступать синяки, а по пальцам стреляли неприятные колкие разряды. Ощутив полную безопасность, паника на прощание махнула своим хвостом. Лис, с чувством лопающегося узла где-то внутри, судорожно всхлипнула. Из глаз неконтролируемым потоком брызнули слёзы. Непролитые слёзы всех замученных девочек. Всех маленьких Лиззи, которые не вернулись к родителям. Чья жизнь закончилась в ужасе и отчаянных криках в подвале настолько мерзкого человека, что любой из монстров Брантфорда становился на его фоне привлекательным. Сколько семей не дождались своих похищенных дочек? Сколько маленьких замученных тел обнаружено? Сколько было высказано молитв Немезиде? И всё это она пропускала сквозь себя месяцами, ложно убеждая себя по утрам, что это лишь воображение. Что таких чудовищ не существует!       — Алиса! — далеко не с первой попытки Человек всё же смог привлечь внимание девушки, стирая с её лица слёзы. — Всё закончилось! Он получит маску и больше никогда не причинит тебе вреда!       Он осторожно коснулся её запястья, рассматривая проступающие синяки. На секунду баритовые глаза вспыхнули гневной краснотой взгляда бледнолицего Демона.       «Я просто не могу остановиться!» — Лис не могла перестать дрожать, а заставить себя сказать хоть что-то стало невыполнимой задачей.       Случайная встреча вскрыла слишком много старых ран, заставив их все кровоточить. Боль от несправедливости, постигшей невинных людей. Та боль, которую она пропускала через себя, чтобы древняя ведьма наконец смогла свести счеты с Человеком в Маске чужими руками. Лежащие под землёй предшественницы, которым просто повезло меньше. Четверо наивных путешественников, ставшие жертвами только потому, что оказались не в то время не в том месте. Бесконечная вереница монстров с человеческими лицами и их жертв. Почему страдали больше всех именно хорошие люди? Где та самая справедливость? Где победа добра над злом? Хоть что-то?       — Я надеялась, что это только кошмары, — прошептала наконец Лис, — но всё было! Он делал всё это с… они умирали там! В одиночестве! Все! Он никого не щадил! Я видела всё их глазами, только я их слышала!       Изумрудные глаза встретились с баритовыми, сверкнув праведным гневом, направленным на всю Вселенную.       — Почему?       «Почему он жив и здоров? Почему получил второй шанс и живёт в своё удовольствие? Почему только сейчас, совершенно случайно, Перст Судьбы указал на него? Бесконечная вереница вопросов…»       — Потому что нет никакой справедливости, милая Алиса! — он нежно провёл пальцами по её щекам, стирая очередные ручейки слёз. — Потому что здесь справедливость — это мы! Для каждого из них!       Он поцеловал девушку в лоб.       — Как ты решишь, так и будет! Каков твой приговор ему?       Слова действовали как бальзам. Поцелуи снимали боль. Раны переставали ныть, хоть и не прекращали кровоточить. Голова частично прояснялась, но слёзы продолжали обжигать, мешая сосредоточиться. Однако двух мнений не было и быть не могло.       — Никакой пощады! — тихо проговорила Лис, стараясь, чтобы голос не дрожал. — И я хочу присутствовать! Только… успокоюсь. Мне нужно немного времени!       «Идеально! Лучше, чем сейчас, я бы при всём желании не смог бы устроить! — с ликованием оценил складывающуюся ситуацию Хозяин Цирка. Маленькая ведьма была готова пройти свой последний рубеж. — Достаточно оставить её сейчас одну, и после ночи лицом к лицу со своими кошмарами, утром она будет готова сама надеть на него маску!»       Планы на Алису претворялись в действие безупречно. Любые изменения делали всё только лучше. Шаг за шагом, с самого первого своего появления на территории Цирка, маленькая ведьма двигалась по выверенному маршруту. Принять свою силу. Научиться ей пользоваться. По приказу применять её на гостях. Остаться в шатрах добровольно. Подчиниться Человеку в Маске полностью. Создать своего первого чудика. А дальше с увеличением мощи Цирка и собственной ведьмой Человека в Маске, дни ковена будут сочтены. Превосходно!       Однако…       Лис доверчиво прижималась к его груди, тихо всхлипывая. В тот момент, когда требовалось лишь отстраниться и под предлогом продолжающегося выступления артистов покинуть её, он просто не смог этого сделать. Два века существования Повелителя Масок и жизненный путь Кукловода дрогнули. Как и тщательно продуманный план, до сих пор воодушевляющий своей непогрешимостью в исполнении. Его Алисе плохо. Маленькой бестии больно. И на этот раз в его силах осушить слёзы. Утешить. На горизонте появилось нечто более сильное, чем стремление облачить весь мир в маски и стать одним-единственным их Хозяином.       — Ты получишь столько времени, сколько тебе потребуется! Одну я тебя не оставлю, моя Алиса! — прошептал он в её висок.       Волна не оформившейся мыслями благодарности выплеснулась ответом. Полное доверие.       Маска, каждый узор которой неуловимо диктовал ему придерживаться плана, была отправлена с плащом на своё место. В одном из дальних шатров под присмотром Сизифа и Аякса ожидал своей участи их гость. В большом шатре проходило выступление циркачей, открывать и закрывать которое он поручил Жоззи. Артистизма ей хватало, чтобы удержать всё шоу на своих, пугающих вывернутыми суставами, плечах. Всё вне шатра стало второстепенным. Жестом фокусника, он протянул ей стакан с бесцветной жидкостью, взятый из воздуха:       — Выпей, тебе нужно успокоиться и поспать. Утром станет намного легче!       «А если это яд?» — равнодушно шевельнулось в мыслях, скорее по привычке, чем из-за недоверия.       Она залпом выпила содержимое стакана, слегка поморщившись от странного привкуса, одновременно кислого и приторно сладкого. Под присмотром Директора, Лис умылась, стирая со щек очередную порцию слёз, быстро высохших после выпитой жидкости. Стаскивала с себя платье она уже стремительно наливающимися усталостью руками. В ночную рубашку облачалась почти с трудом. А после ноги Лис подкосились, и она упала в объятия Человека, бережно перенёсшего её на кровать.       — Софа там! — едва ворочая языком пробормотала девушка.       — Забудь про софу, — пробился ответ сквозь накатывающий сон, — спать на ней ты больше не будешь!       Глаза не видели. Уши едва слышали. Оказавшись на кровати, Лис из последних сил пыталась найти его руки, но внешне напоминала спящего котёнка, скребущего лапкой во сне. Такая же хрупкая, беспомощная и нуждающаяся в защите, чтобы стать однажды сильным опасным хищником. Возможно, самым сильным в Городе.       — Спи, милая Алиса, я не отдам тебя ни одному кошмару!       С последним ушедшим гостем в шатре погас свет. Даже раньше, чем у чудиков, занимающихся уборкой после выступления. В борьбе с полным погружением в сон Лис всё же дождалась, когда вокруг неё сомкнулись руки Человека, а под головой она услышала мерный грохот своего личного метронома безмятежности.

***

      Ночь прошла без сновидений. Даже звездная ночь с Маской под рукой не возникла. Лишь темнота и абсолютный покой, из которого Лис время от времени рывками пробуждалась, чтобы убедиться, что Человек рядом. Нахождение без его присутствия вызывало тревогу. Мысли возвращались к трагическим судьбам тех несчастных девочек и отвращению к собственной постыдной панической атаке.       «Если бы я не нашла в себе силы увести его в Цирк, сейчас была в подвале и до скорого конца своей жизни звалась Лиззи!» — с ненавистью глядя на покрытое синяками запястье, думала Лис.       Горечь негативных мыслей мгновенно разбудила Человека, в ответ стиснувшего её в горячих объятиях.       — Спи, Алиса! — шепнул он.       «Спасибо, но больше не хочется!» — царапнул ответ, но девушка послушно затихла, стараясь не выдавать своё пробуждение.       Внешне она казалась мягкой, спящей и податливой, а в голове ворочался неприятный черный ком. Самоуничижение готовилось со вкусом устроиться и долго не отпускать свою жертву.       «Что-то новенькое! — бестия не подчинилась прямому приказу, до этого не дающего осечки ни с одним живым существом. — А она до этого подчинялась?»       — Мы давно выяснили, что обмануть меня ты не можешь! — мягко произнес он, когда Лис очевидно собиралась продолжить мысленно клеймить себя ничтожной. — Что тебя терзает?       — Какая из меня Госпожа Цирка или ведьма, или что там ещё, если стоит незнакомцу вцепиться в меня, и я снова превращаюсь в перепуганную сопливую девчонку? — недовольно буркнула Лис, заливаясь краской стыда. — Ещё и разревелась! Хороша, нечего сказать. Если бы не увела в Цирк…       Мгновение, и её голова оказалась вдавлена в подушку затылком. Сверху на неё смотрели глаза цвета арктического льда. В шатре царил полумрак, позволяющий рассмотреть, что иллюзии на лице Человека больше нет. Доверие постепенно растворяло картинку ложного идеала.       — Алиса, панические атаки тебе подарили кошмары. Если кого винить в этом, то Чайная Ведьма должна получить порицание.       — А толку то ее винить, вчера я не смогла ничего сделать?       — Интересно. Твоё «ничего» привело нашего гостя в шатры, где мы воздадим ему за все содеянное! — парировал Человек, провокационно ведя пальцами по коже девушки, двигаясь от скулы по линии шеи вниз. На каждое прикосновение Лис невольно отзывалась соблазнительной дрожью, так и подначивающей забыть обо всем мире и погрузиться друг в друга без остатка. — Что тебе ещё оставалось? Бежать или напасть? При нападении, все встречные могли броситься его защищать. Истину раскрыть горожанам невозможно. А если бежать, то этим утром в его подвале уже находилась бы пленница. Не ты, но кто-то другой. Специально выискивать его днями и ночами в Городе?       «На такую авантюру я тебя точно из Цирка не выпущу!»       — Тебя послушать, так я все идеально выполнила! — усмехнулась она невесело.       «Как легко мы обсуждаем, что я привела в Цирк будущего чудика. Мне бы испугаться и подумать, во что я превращаюсь. Кто мог знать, что я стану такой, в тот момент, когда туман привёл нас в Город?»       — Я плохой человек? — не выдержала Лис. — До встречи с тобой я была уверена, что за свои дела точно стану чудиком, если окажусь на территории шатров. И вот я снова на скользкой дорожке.       «Ты не одна на ней. А иначе как мне убедиться лично, что ты пройдешь свой путь до конца?»       — У тебя не было ни единого шанса стать чудиком. За два века я перестал видеть в людях уникальность, лишь заготовки масок. Одинаковые реакции, однотипные ответы, неотличимые эмоции и пустота внутри. Разговоры с ними, как отрепетированная речь на сцене, можно ничего не менять из года в год. Не обязательно даже вскрывать их память. Ничего интересного в их мыслях не найти, — тщательно подбирая слова, ответил он. — А ты загадка, Алиса! Ты не представляешь, сколько раз ломала моё представление о себе! Твои ответы даже на самые простые вопросы казались испытанием на прочность! Не говоря о чувствах. Один большой вопрос «почему» — почему ты такая?       «Да просто такая и всё! И это не ответ!» — отозвались её мысли, но слушала она внимательно.       — В этом городе не имеет значения хороший ты человек или плохой. Это Город монстров и их жертв. Если хочешь перестать быть жертвой, придется превратиться в худшего из чудовищ. В самого страшного! — мягко вкладывал в её голову Человек свою философию, целуя худенькие плечи. — Ты мне нужна, Алиса, такая какая есть! Даже с теми чертами, которые сама в себе не принимаешь!       — Ты заговорить сможешь и Бога, и Дьявола, — улыбнулась Лис, прижимаясь к нему теснее, — и даже всех жителей Брантфорда, при желании!       В ответ он накрыл её губы долгим властным поцелуем, сметающем из головы все сомнения. Взамен с жаркими мыслями о приятном продолжении поселилось желание согласиться с доводами долгожителя Города Кошмаров.       — Твои терапевтические методы нуждаются в шлифовке, но своего ты достиг: от самобичевания я отвлеклась, — прошептала она, нехотя разрывая поцелуй. В шатёр начал пробиваться солнечный свет, увидев который девушка помрачнела. — Но вернёмся к более насущным вопросам. Наш пленник…       — Ты пострадала от него больше всех в этом Городе. Он твой! Как ты решишь, так и будет! — соблазнительный голос погружал в пленительный мрак, разливающийся бальзамом на душе.       — Тогда я хочу, чтобы ты отпустил его! Город сам его накажет однажды! — твёрдо сказала Лис, глядя в его глаза непоколебимым взглядом. В мыслях смутьянки звенел вызов. Проверка.       «Если он не пополнит труппу, я лично уничтожу всё, что было им за твои слёзы! А за синяки на запястье, в первую очередь, он лишится рук! — позволить уйти гостю даже ценой доверия его Алисы? Немыслимо! Гнев на мгновение затмил рассудок, однако стоило ему осесть, и маленькая ведьма предстала перед глазами Человека более отчётливо. Хищную улыбку едва удалось сдержать. — Ты сама не сможешь просто так его отпустить! Играем, кто моргнёт первым?»       — В таком случае, я позову Жоззи. Ещё до завтрака наш гость будет свободен, раз ты этого желаешь, моя милая Госпожа Цирка! — смиренно кивнул он, нежно оглаживая девичью щеку.       Лис молчала, напряженно глядя на него, мысленно спрашивая себя, серьёзно ли ответил ей Человек или сам решил её испытать. Казалось, она выдержала его блеф. Но стоило, ему подняться с кровати, и притворно отправиться исполнять озвученное, как она нервно перехватила его руку.       — С тобой нельзя играть в гляделки. Ты победил! — она соскочила с кровати, вслед за ним и, ласково боднув в плечо, направилась умываться. — Но я действительно не уверена, что желаю ему участь чудика. Что если маска не приживётся, и он освободится?       — Сам не сможет. На моей памяти, такое проходило, когда помогал кто-то извне. Кто-то способный по-настоящему достучаться до старой личности, — отозвался он, с тревогой глядя вслед Лис.       Настало время важнейшего момента, но девушка не выглядела готовой. Слишком много боли, страха, обид внутри. Ещё больше неясности вносило нечто незримое, растущее внутри неё. Одна из ключевых язв готовилась показать себя. Ранее скрытая даже в мыслях и чувствах. Неизвестная для него, Человека в Маске!       — Если не сделать чудиком и не отпустить, то что?       «Догадайся! Я предлагаю смертный приговор за всё то, что он сделал!» — откликнулся холодный гнев под плеск воды.       — Смерть? Вот так просто? Разве наказание не должно быть соразмерным преступлению? Те замученные девочки легко ушли из жизни? — вкрадчиво вопрошал Человек, зная, что Лис чувствует каждое его слово.       — Аякс сказал, что его в Цирке всё устраивает! Какое это наказание? — пожала плечами Лис, аккуратно закалывая передние пряди волос, чтобы не закрывали глаза.       — Он, как и Сизиф, будет до конца своей долгой жизни, страдать физически. Таков их удел. Их пытка навсегда останется сидеть внутри и не даст им покоя ни днём ни ночью. Но в шатрах их никто не обидит, — заговорил с ней непоколебимый Хозяин Цирка. — Хочешь, чтобы новый чудик по-настоящему страдал?       — Хочу! — откликнулась Госпожа Цирка.       Она вышла из-за ширмы в угольно-чёрном готическом платье с широким белым воротом. Контрастный образ, как никогда идеально сочетался с обликом Человека. Лис казалась ангелом в своём платье, прекрасным и суровым, как те посланники небес, что размахивали огненными мечами являясь безжалостными палачами.       — Тогда встань рядом со мной, и мы будем карать их так, как они этого заслуживают! — подвёл итог Директор, встретив её в своём полном облачении. — Но прошу, не бойся меня! Человека в Маске боятся все, но только не ты!       Он протянул ей ладонь, в которую она с готовностью вложила свою руку. В уверенном движении он всё же уловил её трепет. Как равные они покинули шатёр и направились к ожидающему своей участи пленнику. Сердце Лис на удивление билось ровно, не пропуская ударов. А в душе царила почти полная уверенность в правильности своих поступков. Человек в Маске ликовал.       Шатёр в котором она в слезах провела ночь, мучаясь дилеммой с Аяксом, при свете дня казался больше. Стены больше не сжимали, не стремились раздавить неуверенную наивную девочку. В шатре невольного гостя удерживали Сизиф и ловкие акробаты-колобки. Чудики улыбались своей Госпоже с почтением, не уступающим их преклонением перед Человеком. Алиса впервые оценила это спокойно, не смущаясь своего статуса, принимая его легко и естественно.       — П-п-рошу, — мямлил вчерашний маньяк, — я никому не скажу! Честно. Милая девушка, умоляю, пощадите!       Вне образа мучителя очередной беззащитной жертвы, скованной слабостью возраста, плена или паники, он вызывал гадливость. Маленький мерзкий человек, начавший свой путь самоутверждения издевательством над теми, кто слабее. А потом вошел во вкус.       — Можешь звать меня Лиззи, — холодно ответила Лис.       Рука об руку с Человеком, она почувствовала возвращение того самого состояния Тёмной Стороны. Последняя не показывалась после принятия Человека и Цирка, но в переломный момент не опоздала.       — Ты будешь только смотреть, моя Госпожа, или хочешь сделать всё сама? — демонически искушающим голосом произнес Человек в Маске, на мгновение заставив её робко застыть.       Однако стоило сердцу начать ускоренно колотиться, как девушка уверенно сжала его пальцы. Готовность вспыхнула ярким ответом на заманчивое предложение. Просто стоять и смотреть? Или перестать дрожать напуганной девчонкой?       — Я хочу сделать сама! — выдохнула она, наполняясь решимостью. — Если ты мне покажешь как.       Пленник отчаянно забился, когда Маска Человека разошлась на три сегмента, а в глазницах вспыхнули дьявольские алые угли. Сама Лис, внимательно разглядывала лицо бледнолицего Демона в предельной близости от себя и осязала мрачный подъем. Темнота наступала и была как никогда упоительной.       «Здесь справедливость — это мы!» — мысленно повторила она слова Человека.       На столе покоилась готовая маска. Рядом в пиале ждал своего часа густой сок Морозника, дурманящий приторно-сладким ароматом. Под присмотром Демона, Алиса взяла в руки маску и бережно нанесла на внутреннюю сторону липкую жидкость, стараясь проявлять аккуратность. Лиловый нектар плотно покрывал поверхность папье-маше, стекая через прорези для глаз на тонкие белые пальцы.       Напротив маньяка будто стояла сама Немезида, сияя изумрудным взглядом, а позади её ободряюще поддерживал за плечи чудовищный Демон, прожигая алыми углями глаз. Этот слаженный тандем убивал всякую надежду на возможный счастливый исход для их гостя, замершего в безысходном принятии своей участи.       — Внимательно продумай его образ, представь каждую деталь! — напутствовал шепотом Демон. — Можешь проговорить вслух, если в чём-то сомневаешься. Когда в твоей голове он отчётливо сформируется, надевай на него маску.       «Он должен быть маленьким и слабым. Как те, кого он обижал. Он должен выглядеть безобидным и хрупким, но отталкивающим настолько, чтобы каждый желал пнуть его или ударить, несмотря на его беззащитность. Пусть он вызывает отвращение. Пусть не знает ничего лучше ударов, пинков и оскорблений! Маленькое существо без определенного пола!» — решительно продумывала в своей голове картинку, Лис, полностью подчиняясь Человеку.       — Прекрасно, моя дорогая. Я вижу твою задумку! — потусторонним голосом промурлыкал Кукловод, заставив гостя сжаться от ужаса, а Алису томно улыбнуться. — Ты готова! Можешь надевать маску. Он не шевельнётся!       Глядя на жалкого пленника с неприязнью, она сделала к нему шаг. Чудики расступились. Он не пытался бежать, парализованный силой Человека в Маске. Девушке казалось, что она попала в жаркий дурман, которому добровольно поддалась, и упивалась им безо всякого стеснения. Орудие возмездия в руках ни разу не дрогнуло. Миг тёмного триумфа. Её? Человека? Обоих?       Маска легла на перепуганное лицо. Лис старательно застегнула ремешок и, с ликующей улыбкой, отошла назад, чтобы полюбоваться на свою работу. Крики, катающегося в агонии по полу шатра вчерашнего маньяка, казались неземной песней, счищающей с её души коросту, наросшую за месяцы лицезрения его преступлений. Хруст костей под лиловое сияние больше не пугал. Процесс преображения завораживал. Каким выйдет этот новый чудик? В предвкушении замирало сердце, пока тот наконец не затих. С крохотного отвратительного недоразвитого тельца свалилась одежда, являя непонятное создание с по-детски пухлыми чертами лица, лишенными тонкости и хоть какой-то привлекательности. Это мелкое чудовище будто само напрашивалось на кулак.       — Всё, как ты хотела, моя Госпожа? — разлился медом голос Человека, вернувшегося из облика Демона.       — О, нет! — выдохнула она, оглядывая своё творение. И с мрачным восторгом добавила: — Это намного лучше! Я думаю с именем вопросов не должно возникать? Человек утвердительно кивнул и поманил силача:       — Сизиф, запри Лиззи в клетке!       Совесть всё-таки нагнала её у самого шатра Человека, пощечиной заставив вздрогнуть от содеянного. Человек обращал людей в чудиков под влиянием проклятия. Щадить всех подряд при всём желании не мог. Это давно стало его сущностью, подняв из мира мёртвых уже таким. Но выбирая худших он продолжал обращать их беспристрастно. В то время Лис, к своему стыду, испытывала удовлетворение от совершенного. Тщательно скрываемая в первую очередь от самой себя, язва вскрылась, явив девушке её собственное лицо. Осознание своего нелицеприятного отражения, заставило Алису высвободиться из рук Человека и со словами о необходимом свежем воздухе, покинуть территорию Цирка.       «Всё же поторопился? Или эти изумрудные глаза тоже не смогут принять меня полностью?» — скапливалась за спиной беглянки горечь.       Шумные волны встретили её мерным звуком. Кенотаф тоже не казался укоряющим. Но самой себе Лис казалась грязной. Вымазанной в смоле и прокатившейся по всем грязным дорогам, чтобы насобирать на себя всю мерзость. Но причина скрывалась не в Человеке и даже не в подаренной маске.       «Но он заслужил! Он же заслужил!» — хотела кричать она своей совести, чтобы та перестала её терзать.       «Они все заслужили! Не так ли?» — ответило ей отражение из язвы, шокировав своим полным сходством с Тёмной Стороной.       Где-то внутри вскрылась гнойная рана, отравив зловонием образ доброй Алисы. Дефект, сидевший в самых скрытых, самых тёмных сводах души. Ожидающий своего часа. Незаметный порок решительной девушки, не спасовавшей при виде монстров, не сломавшейся под гнётом кошмаров, защищавшей друзей. Такая милая и добрая Алиса. Серый Кардинал Четвёрки, с червлёным краешком души. С гнильцой в сердце.       — Иногда я вспоминаю её, Алекс! — тихо проговорила Лис, глядя на кенотаф.       Прорывающиеся наружу чувства гоняли её по всему берегу, словно она стала одержимой сразу несколькими демонами. До крови девушка сбивала кулаки о гальку. Выпачканные в крови камни с яростью запускались в воду, как опороченные. Сама Алиса до изнеможения кричала в пустоту, зная, что никто её не слышит. Днём волны были слишком шумными.       — Ту девушку, которой была. Хорошую. Добрую. У неё были друзья. И мечты такие ясные! Мне кажется, она была светлой как голубка. Жаль, что это всё было обманом. Её никогда не существовало.       Она всхлипнула. Но слёз не было. Только сожаление и подступающий безумный смех. Нервное напряжение вновь заставило вскочить на ноги начать метаться раненым зверем вокруг камня.       — Она точно не была мной! — Лис посмотрела на свои разбитые руки и расхохоталась. Злой, исступленный смех, в котором пряталась вся её боль, накопленная спрятанной глубоко внутри раной. Голос начал срываться в истерический крик: — Кем она была? Кем, скажи мне, Алекс! Я бы соврала, что это Человек сделал с ней такое! Что теперь на её месте я. Или ложно обвинила бы во всем Город!       Галька грохотом вторила шагам разбушевавшейся ведьмы с хаосом в душе. Совесть когтистым монстром вцепилась в Лис, не позволяя безболезненно принять развернувшуюся перед глазами истину. Она совершила нечто ужасное. Ей понравилось. Она хочет повторить. И за это она обязана страдать.       — Но мы с тобой знаем! Мы с тобой храним эту тайну, Алекс! А я даже не могу решиться высказать её. Ведь тогда придётся признаться самой себе… признать себя. Признать, что мне самое место в Цирке. Самое место в этом Городе. Я там, где и должна быть! Пожелаешь мне удачи? Или проклянёшь? — дрожащим голосом обратилась Лис к камню, словно действительно ожидала от него ответа.       К полудню она нехотя покинула берег, вернувшись на территорию шатров. Чувство абсолютного принятия, возникшее в момент создания чудика, впервые привело её душу в полную гармонию. Но теперь такая гармония казалась неправильной. Лис чувствовала себя осквернённой, потому что не должна была так легко вершить судьбы, словно Госпожа Цирка. Хорошая девочка не может чувствовать покой и глубокое удовлетворение, создавая чудиков, рука об руку с Великим и Ужасным Человеком в Маске. Ведь он — сам Дьявол! А Дьявол никогда не даёт что-то, не забрав взамен троекратно.       «И что же я отдала? Моя душа при мне, такая же деформированная, как чудики Цирка!» — задумалась она, входя в шатёр.       Человек сидел за своим столом перед заготовкой маски. Со стороны казалось, что он работает, но Лис видела, что это не так. Плащ, жилетка и Маска отсутствовали. Рубашка частично расстегнула. Рукава небрежно закатаны, но руки просто лежат на столе. К инструментам он не прикасался. Девушка давно запомнила в каком порядке они лежали на столе. Даже со спины он казался чем-то угнетенным.       «Или кем-то. Например, одной зеленоглазой девицей, сбегающей в кусты на берег, когда становится тяжко! — с раскаянием подумала она. — Поздравляю, Алиса, ты умудрилась разочаровать даже местного Тёмного Властелина! Пора вскрывать карты, а там будь что будет!»       Она медленно сделала шаг к нему, в ответ атмосфера в шатре накалилась, дышать стало труднее, хотя Человек не шевельнул даже пальцем. По воздуху ощутимо плыла угроза. Держись подальше, особенно сейчас! Оставалось только гадать, что именно стало причиной. Злился? Разочаровался? Почувствовал скрытую за маской доброй девушки истинную сущность, тщательно изгоняемую подальше, и она ему опротивела?       — Когда спонтанно решаешь отнять чью-то жизнь, можно узнать много нового о себе и своих близких! — заговорила Лис. Она знала, что Человек слышит. Эту часть своей истории открывать хотелось меньше всего. Но она сдержала порыв прервать исповедь чтобы трусливо сбежать, и продолжила: — Алекс оказался не способен отнять даже самую поганую. Всем жилось бы только лучше, без того гадёныша, скормившего нас Им, а он просто не смог!       Лис горько усмехнулась, чувствуя, что вот-вот расплачется. Тот самый момент всплыл перед глазами так ярко, словно после него ничего не было. Все последующие события — просто сон. В груди невыносимо жгло. Яд из тщательно скрываемой язвы мгновенно вылез наружу, стоило немного разбередить раны. Глаза наполнились слезами. Шаг к Человеку. В этот раз предупреждение она не почувствовала. Заинтересовала.       — Картина маслом: решающий момент, наш обидчик стоит на коленях, Алекс с отцовским пистолетом перед ним, но ничего не происходит! Тишина и ночь. Не то что отомстить, мы даже огрызнуться не смогли! — истерический хохот начал снова подступать, но она зажала его внутри и сделала ещё шаг вперед. — Но я не удивилась. Я знала, нет, я хотела, чтобы Алекс не смог! Чтобы мой друг не стал убийцей. Но не только поэтому…       Ещё два решительных шага и изумрудные озёра, разливающиеся ручьями слёз, встретились с баритовыми. Иллюзии не было. Всё внимание девушка забрала себе, крича и мыслями, и чувствами, что сейчас будет произнесено нечто важное.       — Гадёныш даже начал бахвалиться. Решил, что уйдёт живым. Тогда я забрала оружие у своего друга.       Мысли вернулись к моменту, который она гнала от себя месяцы напролёт. К тому чувству, когда тьма впервые сомкнулась вокруг и уютно проползла в её сердце. А оно гостеприимно впустило её. Она снова там, на тёмном пустыре. Рядом Алекс и Чарли. И впервые появляется она — та самая ледяная решимость. Руки не дрожат, голос тоже. Она прекрасно знает, чего хочет и вот-вот получит это.       — Я помню, как заставила его смотреть мне в глаза, — тело невольно повторяло все те действия, что совершила девушка в ту ночь, — не хотела ничего пропустить. Я… не моргнула. В момент выстрела стояла статуей. Просто стояла и смотрела, как одним лёгким движением отнимаю чью-то жизнь!       В прострации Лис невольно сделала шаг назад, но мгновенно оказалась поймана и притянута обратно руками Человека. Он с интересом смотрел на раскрывающуюся перед ним личность маленькой ведьмы, казавшейся такой невинной в их первую встречу. Но в нежном сердечке самой слабой пешки Клаудии скрывалась беспощадность Чёрного Ферзя.       — И я не плакала! Клянусь! Ни слезинки! — из глаз слёзы полились нескончаемым потоком, а слова стали звучать, как безумная исповедь. — Я не знаю, почему сейчас плачу! Я чёртов Палач! Ещё до встречи с тобой, еще до этого Города я была такой! Может даже всегда была! Дьявол, я…       Рывком она оказалась в крепких объятиях Человека. Она замерла испуганным воробушком, пока он ласково гладил её по голове. Он не произнес ни слова, почувствовав приближение разрывающейся червоточины из глубины девичьей души. Что-то ранее сокрытое даже для него прорвалось наружу. Истинный облик девушки, бессознательно ненавидящей саму себя. Отвергающей свою сущность. Называющей черты своего характера тёмной стороной, лишь бы оградить их от себя и сохранить лопающуюся по швам ложь о доброй девочке из Сентфора. Сияющая обсидиановыми гранями душа, отчаянно желающая быть белой.       — Я так хотела быть хорошей! — шептала Лис. — Жить в доброй сказке, где все персонажи положительные! Но я ужасный человек. Я отнимала жизни, ни о чём не сожалела, и мне даже нравился результат. Мёртвый уже не укусит! Сегодня я подарила маску чудику и мне снова понравилось. Даже очень! Мне никого из них не жаль! Мне жаль, что та милая девочка, которой я хотела быть, разбилась на осколки! Вместо неё осталось только нечто ужасное.       «Осталась я!»       — Ты прекрасна, Алиса! — негромко, но уверенно произнёс Человек, отстраняясь, чтобы вытереть её слёзы. При виде её разбитых рук он нахмурился. — Здесь и сейчас. Во всём своём несовершенстве, ты восхитительна!       — Разве ты не обличитель масок? — неуверенно продолжила она. — Вот, я перед тобой. Даже Мордогрыз не так плох. А я убийца…       Закончить она не успела. Губы, испещренные рельефом шрамов, подчинили её мысли.       Полное принятие. Оно соблазняет даже сильнее, чем Его поцелуи. Но с ними Человек становится окончательно и бесповоротно убедителен. Что я могу предоставить против его губ, разжигающих во мне желания, о существовании которых я раньше не знала? Они с первой секундой перехватывают власть над моим телом, которое он знает лучше, чем я сама. Но каждое прикосновение ощущается будто впервые совершенное открытие, заставляющее меня плавиться от желания. С угольком ревности припоминаю легион его любовниц, точно также извивающихся от его поцелуев и прикосновений. Принимавших его правила игры и подчиняющихся, как подчиняюсь я.       С затаённым восторгом веду подушечками пальцев по его совершенной в своем несовершенстве коже. Словно слепой котёнок, познающий тайны шрифта Брайля. Такое позволено лишь мне и никому другому!       От болезненных укусов вскрикиваю. Но на смену зубам снова приходят губы и, будто прося прощения, дарят нежность там, где только что была боль. Но мне нравится. Сегодня я хочу ощущать эту боль. Чувствовать, как она меня очищает. От того образа ненастоящей девушки, которой я никогда не была.       Разговор незаметно завёл нас к его постели. Последний весомый аргумент — я верю ему. Полностью, до самого конца. Вверяю ему и своё тело, и свою обсидиановую душу. Его глаза сияют чистым восторгом, когда платье, словно обертка от рождественского подарка, соскальзывает на пол. Я открылась окончательно. Больше никакого притворства. Погружаясь в будоражащий жар, окутывающий и мысли, и наши тела, я окончательно и бесповоротно принимаю правила игры этого места. Задыхаясь от очередного витка головокружительного удовольствия, принимаю себя без остатка. Едва дыхание начинает выравниваться от очередной разрывающей страсти, я слышу, сквозь хрустальный звон, сбитый страстный шепот своего демона-искусителя:       — Моё маленькое бесноватое совершенство! Не скрывай от меня свою истинную суть! — сознание едва доносит до меня, где пол, а где потолок и как нужно дышать, но его слова вплетаются в мой разум без преград.       — Я прошу тебя о том же! — выдыхаю с довольной улыбкой.       Отчего-то как никогда легко. Маски сброшены. Я знаю чего и кого хочу. Дыхание едва восстанавливается. Оно собьётся этой ночью ещё множество раз. Как следующей ночью и во все последующие!