Последний Город Кошмаров

      В Лейксайд осень наступала с особенным романтическим флёром. Деревья неспешно окрашивались в яркие цвета, так и заманивая местных устроить побольше ярмарок и праздников. Не за горами был самый яркий и цветастый день, костюмы к которому заказывались у портных, шились самостоятельно и ожидались во всех тематических лавочках. Владельцы домов подбирали самые яркие и зазывные украшения для фасадов, а управляющие кондитерских разрабатывали дизайн для «жутких» десертов.       В кинотеатре со сменой сезона наступил дурдом, заставляющий всех работников ощущать себя рабами на галере. Хуже всего приходилось киномеханикам и их помощникам. В день большого тумана, закрывшего Соловьиный Город плотным занавесом, от которого вдруг отключилось всё электричество на несколько минут, случился массовый приход новых фильмов. Само собой разумеющимся стал негласный приказ — внедрить все новинки в расписание и до конца осени «прокатить» все фильмы. Работа забирала все силы, едва оставляя молодым работникам энергию на расслабление в выходные.       К счастью, с развлечениями Лейксайд не подводил. В районе располагалось достаточное количество тематических клубов, кафе, антикафе, баров, книжных магазинов, книжных клубов и магазинов комиксов. Расслабляться получалось у всех. Часть команды кинотеатра участвовала в музыкальных группах, кто-то в свободное время с мольбертом занимал самые живописные природные места, чтобы перенести их на бумагу, а кто-то играл в камерных театральных постановках. Картину завершали вечерние танцевальные школы, клубы самодеятельности современного искусства и спортивные клубы.       Энди, став частью маленькой рок-группы, в роли барабанщика нашёл свою дополнительную нишу счастья. Скромный и немного робкий парень в жизни, он буквально расцветал, когда садился за барабанную установку. У маленькой сцены в баре, где было разрешено выступать всем желающим, под песни группы выплясывала с полной поддержкой любимого братишки Дженни.       Совместная работа в одинаковых комбинезонах, совместное проживание в соседних комнатах коливинга и общие интересы делали их в глазах всех знакомых почти близнецами. Здание на окраине Лейксайд было специально построено для работников одной сферы. Коливинг из пяти комнат с собственными ванной и туалетом, но общей кухней помогал работникам быстрее формировать единую команду, при которой быт и работа уравновешивались. Тремя соседями Дженни и Энди стали два киноинженера Кенни и Патрик, а также помощник управляющего кинотеатром Майкл. Компания получилась весёлая и, помимо рабочих и бытовых вопросов, их объединили общие увлечения.       Общие походы за книгами и комиксами. Дружное участие в тематических викторинах. Так появилось ещё больше новых друзей. В компанию с единственной девушкой Дженни быстро влились работницы самой лучшей кондитерской — Триша и Сара. Первая почти сразу начала оказывать знаки внимания Энди, на которые он со всей своей очаровательной несуразностью отвечал взаимностью. От вида этой формирующейся парочки, Дженни расплывалась сахарной улыбкой, молясь всем богам, тёмным и светлым, чтобы у братика всё получилось с Тришей. После командной игры в викторине, посвященной миру Властелина Колец¹, дружба между девушками только укрепилась. Праздновать призовое место в викторине все участники решили в организованной ролевой игре в парковой зоне. С платьями, доспехами, реквизитным «оружием» и придуманным кризисом волшебного мира.       К концу месяца дела в кинотеатре снова встали на устойчивые рельсы, и сверхурочная работа исчезла. Новые фильмы радовали не меньше, чем старые. По вечерам в обители фильмов царило оживление. Даже по будням зал заполнялся зрителями, жаждущими посмотреть очередной вечерний фильм. Жажда эта была так сильна, словно горожане годами до этого не смотрели кино. Управляющий удивлённо посмеивался, но был доволен стабильным наплывом клиентов. Брат с сестрой работали в идеальном парном тандеме. Между собой работники не ссорились. Царила гармония, которую немного подтачивал пугающего вида ночной охранник. Несмотря на то, что среди работников не было новичков, охранника побаивались все.       Прошёл месяц. В октябре зелёных деревьев не осталось совсем, но дни баловали приятной теплотой, лишь по вечерам вынуждая жителей надевать теплую верхнюю одежду. По случаю завершения кризисного периода полным успехом было решено повторить опыт в ролевой игре. На второй раз Дженни, Триша и Сара с удовольствием натягивали плотные шерстяные платья с длинными рукавами. Для дополнения образа использовали самодельные украшения, искусственно состаренные пояса с кошельками и кельтской вышивкой. Кто-то добыл силиконовые острые ушки эльфа и гордо подыскивал в Сильмариллионе¹ себе достойное имя.       — Женщина! Это было максимально подло! — недовольно подвёл итог по завершению игры киноинженер Кенни, яростно глядя на хихикающую с другими девушками Дженни. — Я такого в жизни не видел!       После игры вся компания отправилась в бар, где с группой выступал Энди, чтобы поддержать друга и с хохотом подвести итоги необычной игры. У ролевых игр был невелик шанс на обычный финал. Законом Лейксайд стал факт, что всегда найдётся хоть один игрок, который перевернёт всё вверх дном. В прошлый раз этим игроком стала Дженни, ко второй своей игре она приплела к «подрывной деятельности» всех девушек.       — А что не так? Всё по правилам! — парировала она, покатываясь от смеха вместе с окружившим ее цветником девичника. — Задание было либо разбогатеть, получив более трех четвертей всех денег игры, либо выполнить все основные задания и победить дракона. Дракона никто не победил! А деньги я заработала честным трудом!       — ВЫ ОТКРЫЛИ БОРДЕЛЬ! — завопил в гневе Кенни, привлекая к беседе внимание всех присутствующих. — Как это можно назвать честным трудом?!       — Организатор игры сказал, что всё честно и законно! Тебе тоже никто не мешал начать малый бизнес! — хохотала Дженни.       — Привет всем! — прибежал после выступления Энди. — Много я сегодня пропустил из-за репетиции? Сразу обещаю, что в следующий раз присоединюсь к вам! Сестричка всех порвала?       — Твоя сестрица — чистое воплощение зла! — объявил Кенни.       Несмотря на повышенную эмоциональность, проявляющуюся у парня в любом разговоре, он не был зол на Дженни. И это все знали. Однако наблюдать за разгневанным клириком, которого он отыгрывал в ролевой игре, было уморительно. Синие глаза в ярости почти чернели, а длинные русые волосы, обычно завязанные лентой в низкий хвост, порхали в разные стороны от экспрессивных движений парня, делая его похожим на льва.       —Это верно, — флегматично кивнул сестре парень, — за какие грехи на этот раз?       — Она собрала всех девушек, и они открыли бордель в нашем волшебном государстве! Затем монополизировали рынок, стрясли все деньги у героев, купили бардов и заграбастали своим развратом вообще все общие деньги!       — Развратом? — поразился Энди, поглядывая на сестру уже с тревогой. — Это же игра, что вы там делали?       — Ничего страшного, братишка, — успокоила его Дженни, — танцевали в основном, рассказывали всякие пошлые истории, в качестве альтернативы основной деятельности борделя, забирали деньги и отправляли путников на подвиги! Мы сюжет раскачивали, как могли!       — Ну да, нищие путники были вынуждены идти на подвиги, чтобы вернуться в вашу колыбель порока! — возмутился Кенни, жестом прощаясь с разбегающимися в разные стороны девушками. За столом осталась только их маленькая компания.       — Смотрите, кто так и не вышел из роли клирика! — засмеялась Триша.       — Это он из-за церкви злится! — пояснила Дженни.       — А что с церковью? — заинтересованно переводил взгляд с одного лица на другое Энди.       — Когда эти нечестивые дамы получили почти половину всех средств, мы не могли оставить это без внимания! — на эмоциях Кенни выскочил из-за стола и, яро жестикулируя, рисовал картину событий перед зрителями, которыми стали все посетители бара, а также бармен и официантки. — Мы, клирики, построили Церковь Истинного Бога, и всячески пытались разоблачить безнравственную работу этих женщин, чтобы общество вернулось к добродетели! Но тут…       — Сейчас будет самая лучшая часть! — шепнула Триша на ухо Энди, многообещающе взяв его за руку.       — На наши земли напали викинги! — взвыл Кенни, превращая сюжет дневной ролевой игры в драматический эпос. — Грязные язычники решили осквернить нашу священную землю своим варварством. И тут… их заманили в свой бордель эти блудницы!       Яростно вытянутая рука в сторону девушек, будто изобличала на суде инквизиции ведьм.       — Они соблазнили викингов, забрали все их деньги! Но на это наша церковь ещё могла закрыть глаза, даже на блуд с язычниками. Они натравили викингов на наш святой храм! Варвары напали на единственную выстроенную церковь, полностью разграбили её и разрушили, а потом поделили все наши сокровища с этими прислужницами порока!       — Не нужно было накалять! Вы первые бросили топор войны в сторону нашего борделя! — парировала Дженни, дерзко показывая Кенни язык, и шепнула Энди: — викинги потом ещё возвращались и отдали нам почти все свои средства! Ещё никогда поклонение Эросу не было таким прибыльным!       — Да ты зло во плоти! — шепнул брат в ответ.       Уткнувшись носами в стол, они захохотали в голос. Триша скромно улыбалась рядом, чувствуя себя чужестранкой рядом с парочкой брат-сестра.       — Не так, как в прошлый раз, когда ты с нами играл! — махнула рукой Дженни, когда они немного успокоились, и гневный Кенни принес им ещё напитков. Тем временем Сара покинула компанию, направившись к группе, закончившей исполнять приятную песню.       — Так-так, гордая дочь Лилит², какие ещё злодеяния ты творила? — заинтересовался Кенни, успокаиваясь и с очередной пинтой эля устраиваясь на своём месте.       — Тебя тогда с нами не было, а для меня это была первая игра. По случайности мне выпала роль деревенской нищей знахарки, — начала рассказ Дженни, но её с хохотом перебил брат.       — Лучше я расскажу, сестрёнка любит преуменьшать свои заслуги. Если кратко, то ей удалось выучить у странствующего мага любое случайное заклинание на её выбор. Как знахарка, она изобрела лекарство от чумы, которое вылечит болезнь, но выздоровевший в случайном порядке мог снова заболеть. Догадываешься, какое заклинание она выбрала? — подмигнул он Кенни.       — Боги, женщина, да ты абсолютное воплощение зла! — выдохнул он в восхищении. Играть по безумным правилам с достойным злодеем его более чем устраивало. Без хорошо отыгранного зла игра становилась пресной. — Ты наслала на всех чуму?       — Именно, моё лекарство пользовалось большим успехом! — хихикала она. — А потом мы спелись с Майклом. Наш помощник управляющего отыгрывал создателя артефактов. Он создавал амулеты, которые защищают от заражения чумой. Но при этом через три хода они ломались, и тогда носитель сразу же заболевал, даже если был один в пещере без признаков людей вокруг!       — Истинное. Воплощение. Зла, — проскандировал Кенни, вознося руки к потолку. Гнев клирика моментально сменился веселым хохотом. — Это не та игра, где знахарка стала графиней, захватив власть на всей территории?       — Она самая! — хохотали уже все, даже Триша несколько раз задорно хрюкнула от смеха. — Победа доставалась тому, кто найдёт редчайший меч, так что формально сестричка не победила, но при этом управляла всеми землями! Все, кто был против, — заболели и умерли.       — Боженьки! Женщина, ты лучшее зло в нашем городе! Хочу играть с тобой снова! — поклонился Кенни. — Одна из следующих игр будет по Средиземью¹. Я надеюсь, ты окажешься в числе орков, и поставишь всех на колени, оставив в дураках даже магов!       — А вы умеете заинтересовать, сир! — с улыбкой ответила Дженни, пробуя на вкус новую ипостась. — Если получится стать Урук-хаем¹, то будет совсем шикарно!       Странная манера Кенни обращаться к любой представительнице женского пола жеманным восклицанием «женщина», словно он впервые увидел перед собой её и осознал отличия от мужского пола, стала его визитной карточкой. Только ему одному позволялось так обращаться к любой знакомой. Остальные парни могли получить серьёзную трёпку за грубость. Но Кенни всегда был актером своего спектакля, со своим сводом правил и высокопарным слогом. За это его и любили.       — Обожаю наш Город, — зажмурился парень от удовольствия, когда обсуждение ролевых игр сошло на нет, — только в маленьких городках можно так, всем честным народом веселиться от души и до упаду! Мы тут все, как один организм, а мегаполисы совсем другие!       Никто не собирался спорить, и, заметно повеселевший, Кенни в несколько приёмов угостил компанию яблочным сидром. Напитки подавал он лично, не доверив ответственное дело официанткам. Сладкий алкогольный напиток ненадолго погрузил их стол в безмолвие.       — Ладно, дамы и господа, что планируете делать на следующих выходных? — хлопнул он в ладоши, тем самым демонстрируя в своём собственном спектакле переход к следующему «акту». — Викторин пока не планируется. Следующая игра будет в канун дня Всех Святых.       — Звучит так, словно у тебя есть предложение! — хмыкнула Сара, вернувшаяся после разговора с солистом группы.       — Именно, девочки и мальчики! Вы готовы познать истинное обнажение человеческих пороков и погрузиться в темноту своих собственных душ? — низким голосом спросил он, играя всеми мышцами лица, чтобы усилить нагнетание.       — Звучит интересно! — улыбнулась Дженни.       — Не сомневаюсь, Госпожа Дьяволица, что тебе там понравится! — подмигнул ей парень, и обратился к остальной группе. — В Центральном районе находится большой таинственный Цирк Уродов не менее таинственного Человека в Маске!       — А вот теперь звучит не очень! — покачала головой Дженни. — Я не фанат подобного зрелища!       — Неженка! — фыркнул он в ответ. — Что скажут остальные?       — Соглашусь с сестрёнкой. Это удовольствие для жёстких гурманов, а я не из таких! — поддержал Дженни брат.       С ним согласилась Триша. А без неё отказалась идти Сара. Майкл и Патрик не пожелали посещать что-либо без девушек, и Кенни остался в одиночестве. Поставив себе цель переубедить ключевое звено за неделю, он уже мысленно вёл друзей на очередное выступление Цирка, которое совсем недавно пробрало его до глубины души.       По возвращении в коливинг Дженни потрепала кота Зефира по холке. Пока все разбредались по комнатам, она пополнила зерном соловьиную кормушку, установленную за окном.       Животных в Лейксайд очень любили и не обижали даже уличных. Напротив, всех обнаруженных кошек, собак и раненых птиц несли в ветеринарные клиники или приют для животных, чтобы младшие братья поскорее нашли себе новую семью. Трепетное отношение к каждой живой твари будто передалось и самим животным, которые никогда не конфликтовали друг с другом. Собаки никогда не дрались, никогда не гонялись за кошками, а кошки никогда не нападали на птиц. Напротив, все животные относились друг к другу с нейтралитетом, граничащим с равнодушием. Кошки не объединялись, собаки не играли вместе, птицы не создавали семей. Их интересовали только люди, их хозяева, к которым питомцы тянулись со всей своей животной нежностью.       Кот Зефир поджидал брата и сестру у самого дома, когда в дождливый день они возвращались после работы. Милый вислоухий белоснежный кот так и не увидел стен приюта, сразу став «сыном полка». Все пятеро жителей коливинга по очереди кормили, купали, вычесывали и играли с четвероногим другом. Он, в свою очередь, терпеливо их дожидался с работы, никогда не пакостил, не портил вещей и дарил им своё внимание в равных долях.       — Женщина! — канючил Кенни второй вечер подряд, радуя пушистого друга лакомством. — Прошу, будь человеком, без тебя никто не пойдёт в Цирк!       — И отлично! В чём радость наблюдать за искалеченными жизнью людьми? — воскликнула она, заваривая себе горячий шоколад.       Энди остался на ночное дежурство, и отвадить приставучего коллегу было некому.       — Да дело не в этом, я тебе клянусь! — заламывал он руки. — Ты меня знаешь, я люблю ненавидеть зло, и в более-менее чистом виде могу прочувствовать момент только в играх. Я бы никогда не стал частью зла, которое жестоко обращается с людьми!       Дженни со скепсисом смотрела на его перфоманс и не торопилась менять гнев на милость. Парень никогда не врал, даже в мелочах, но идти в Цирк Уродов совсем не хотелось.       — Это совсем другое, когда всё это видишь, реально чувствуешь себя. Своё истинное лицо! Это как оказаться в аду и увидеть физическое воплощение всех смертных грехов!       — Ещё лучше! Кому такое может понравиться?! — возмутилась Дженни. — Тебе пора остыть и перестать отыгрывать клириков. Есть в твоих словах доля помешательства!       — Ну, Женщина! Назови свою цену!       — Я не продаюсь!       — Я отважу Патрика, и он месяц не будет к тебе приставать! — деловым тоном предложил Кенни, мгновенно сбрасывая с себя маску экспрессивного актера.       Их общий коллега по имени Патрик почти месяц не давал Дженни прохода, тонко и не очень намекая на свой далеко не дружеский интерес к девушке. Самостоятельные попытки отшить парня заканчивались полным провалом. Проще было договориться со стеной. Донжуан искренне не понимал, почему его внимание может вызывать отторжение и лишь усиливал напор, решив, что «нет» означает «измени стратегию и продолжай!». Личное вмешательство разгневанного брата отгоняло незадачливого Ромео лишь на пару дней, чтобы восполнить силы и продолжить покорение крепости по имени Дженни. Как он искренне не понимал причин её отказа, так и она не могла понять его ослиной упёртости в попытках завоевания.       Интереса ни к какому полу она не испытывала. Её любимым мужем оставался склад кинотеатра с богатой коллекцией кинофильмов, который она с лебединой верностью посещала каждый рабочий день. Только фильмы удостоились её нежной любви. Людям же была уготована только её дружба.       — Два месяца! И пусть он только высунется из-за угла как чёрт из табакерки! — после раздумий объявила свою цену Дженни. — Ради этого я готова потерпеть даже шоу уродов!       — Женщина, этот поход в Цирк изменит твою жизнь! — победоносно вознёс руки к небу Кенни, снова возвращаясь к привычной экспрессии. — А сейчас, прошу меня простить, меня ждёт вечерняя школа танцев!

***

      К походу в Цирк все готовились, как к какому-то особенному событию. Кенни верещал, что в Центре надо обязательно «себя показать», и свирепел от вида любимых широких джинсов Дженни. Даже слова, что ей нужен комфорт, а не вычурная обложка, его не успокоили. Гнев на милость он ненадолго сменил при виде нежного шёлкового топа, открывающего и подчеркивающего лебединую шею, точёные плечи и изящный стан девушки. Удивительно, как это воплощение нежности обнаружилось в гардеробе Дженни, надевающей юбки сугубо для ролевых игр. Ещё большей загадкой стало, как он удивительно сочетался с грубыми джинсами и неженственными ботинками девушки.       — Женщина, ты меня убиваешь! Я хочу, чтобы всё по красоте было! — выл он неупокоенным призраком, пока Триша и Сара не выгнали его из комнаты Дженни.       — Его послушать, так мы не в Цирк Уродов собираемся, а в Версальский Дворец! — закатила глаза Триша, подбираясь с расчёской и средством для укладки к Дженни со спины.       Под визг подруги, они с Сарой сумели усадить Дженни на стул и начали колдовать над её волосами, иссушенными работой в кинотеатре до такой степени, что их пришлось обрезать. Под крики всех своих соседей, включая братишку, в один из вечеров Дженни вернулась с волосами спереди чуть ниже подбородка, а сзади едва касающимися тонкой шеи. Как бы ни кричали парни, а красивая стрижка сделала Дженни только милее, открыв шею с линией точёных плеч.       — Триш, что у вас с моим братишкой? — шёпотом интересовалась она, пока девушки добавляли её волосам игривых волн.       — Твой братишка чудо, но это чудо вечно все стремятся перехватить себе! — вздохнула печально подруга. — Мы наедине остаёмся очень редко, но как только что-то проклёвывается, появляются Кенни или Патрик, и романтический момент теряется! Я бы его из нашего «борделя» не выпускала, но репетиция! И дежурства у него как назло выпадают именно в дни моих выходных!       Руки Триши порхали бабочками, превращая прямые волосы Дженни в игривую причёску.       — Ого, да я красотка! — воскликнула та, покрутившись у зеркала, отчего топ слегка задрался, явив подругам грубые шрамы от подмышки до пупка, словно от когтей дикого зверя.       — А не слишком ли короток твой топ? — поинтересовалась Сара. — Стоит тебе дёрнуться, как все шрамы наружу!       — Шрамы украшают! — хором парировали Триша с Дженни.       — Ещё бы я своих шрамов стала стесняться! Они со мной столько, сколько я себя помню! — хмыкнула девушка, подмигнув Саре, и шепнула Трише. — Надо выручать вас, птенчики!       — А чего это мы птенчики? — удивилась та, поправляя свои угольно-черные волосы. Присматриваясь к своему отражению, она критически осмотрела на свой макияж, подчёркивающий чарующие монгольские глаза, почти без акцента на губы. — Может, губы накрасить поярче?       — Не сегодня, отпугнёшь Энди! — интригующе ответила Дженни, вдевая в джинсы тугой ремень из плотной резинки в основании. — Этот ремешок мне уже столько раз помогал! План таков — мы сидим вместе втроём, также втроём возвращаемся из Цирка в Город, и тут я «замечаю», что ремень снова расстегнулся и остался в шатре. Я иду за ремнём, а вы меня ждёте и перестаёте вести себя, как королевские пингвины с их робкими брачными танцами!       Она погрозила пальцем Трише с улыбкой. Подруга лишь терпеливо улыбнулась, едва не закатывая глаза от детскости придуманного плана.       — Сара, на тебе задание держать Патрика и Кенни подальше от наших птенцов, а то весь момент испортят.       — Так точно, капитан! — встала по стойке «смирно» их подруга, завязывая волосы в пышный ретро-хвост. — А ты уверена, что ремень расстегнётся и свалится?       — Ещё ни разу не подводил: стоит тронуть его пряжку, пока сидишь, он раскрывается и, сжимаясь, просто вылетает из штанов. Так быстро, что никто не успевает ничего заметить! Обещаю, что сразу ремешок не найду! — гордо объявила Дженни и расхохоталась: — Дожили, я двум взрослым лбам дарю шанс поцеловаться. Но братик есть братик, я поменяюсь с ним сменами, чтобы у вас было больше времени вместе. Радуйтесь жизни!       — А ты? — заинтересовалась Сара. — Кенни мимо, Патрик совсем мимо, а Майкл…       — Я замужем за кинематографом и не приемлю адюльтера! — привычно ответила Дженни, немного нахмурившись.       «Всё это так странно звучит. Я, Триша, Сара. Вроде, дурачиться и беситься, как дети, — это весело и приятно, но…» — пронеслось в её голове. Маленькое ядовитое «но» мешало просто быть собой.       Веселая компания присоединилась к хвосту шумной процессии, двигаясь в сторону Цирка, восторженно крича и улюлюкая с толпой гостей. Дженни с тревогой смотрела на шествие, ощущая нечто странное. Правильное и неправильное одновременно. Да и маршрут казался невероятно знакомым. Закроет глаза и пройдёт без запинки вместе со всеми. Рядом ободряюще обнимал её Энди, внушая немного уверенности, которая отчего-то покинула её в этот торжественный день. Без него Дженни под шумок сбежала бы в свою комнату и валялась на кровати с книгой и Зефиром до полуночи, а потом забылась очередным ночным кошмаром.       Толпа в восторженном безумии стремилась занять самые лакомые места и отметала компанию к самой галёрке. Опытный посетитель Цирка Кенни с друзьями моментально пробились к самым лучшим местам почти в самом центре зала. Дженни, Триша и Энди, как самые беззубые, оказались почти у самого выхода, довольствуясь тем, что, в случае полного неприятия шоу, смогут быстро и незаметно сбежать из шатра.       — Братишка, — шепнула Энди сестра, — ты сегодня соберись! С тобой девушка! Как момент настанет, целуй её крепче!       — С ума сошла? — хихикнул он шепотом. — Прямо тут что ли?!       — Как момент подходящий наступит, так не теряйся и целуй! Ты у меня, как плюшевый медвежонок, обаятельный до сахарных слёзок! Одна улыбка, и все женские сердца твои! — зашептала она, глядя, как на сцену выходит жутковатого вида девушка. — Главное — не робей!       Глядя на вышедшую артистку, Дженни невольно признала, что, несмотря на странную позу, вывернутые суставы и пугающее выражение лица, выступающая излучала удивительный первобытный артистизм и через эстетику отвратительного приковывала всеобщие взгляды.       — Дамы и Господа! Моё имя Жоззи! Приготовьтесь ужаснуться и удивиться! Сегодня мы подарим вам омерзительно восхитительное блюдо под леденящим кровь соусом отвращения. Приготовьте ваши животы и оставьте место для десерта! Мы начинаем! — под вакханалию восторженных аплодисментов стоя, циркачка покинула сцену, на которую выскочили три акробата-колобка.       Демонстрируемые артистами сценки были призваны лишь вызвать смех у зрителей, от которого Дженни чувствовала стыд за то, что относится с гостями Цирка к одному биологическому виду. Номера откровенно отпугивали, а возможные увечья, которые получали выступающие, не могли рассмешить или вызвать улыбку. После очередного номера, она невольно отвела взгляд от сцены и предпочла рассматривать лица гостей Цирка. Отвратительный отпечаток собственного превосходства над выступающими читался в каждой улыбке. Патрик и Майкл смеялись чуть ли не громче всех, однако лицо Кенни было действительно странно отрешенным, словно он видел совсем другое шоу.       «Я люблю ненавидеть зло!» — вспыхнули в её памяти его слова, вызвав вопрос века: где в выступлении он наблюдает зло, чтобы его ненавидеть?       После очередного номера, едва сдержав рвотный позыв от рукоплесканий зрителей, Дженни аккуратно надавила на ремень, чтобы выполнить договоренность с Тришей, и незаметно выскользнула из шатра на свежий воздух. Прохлада ночи немного отрезвляла. Цирк и шатры вызывали стойкое желание бежать. Но почему-то не домой. Куда? Где-то близко ощущалось убежище, куда она стремилась всей душой. В Цирке, который она посетила первый раз.       «Просто дождусь тут завершения этих выступлений и вернусь под самый конец. Я обещала Кенни просто присутствовать!»       — А вот и наша беглянка! — негромко окликнул её идейный фанат Цирка.       — Ха, как раз о тебе думала! — хмыкнула Дженни.       — И что же такого обо мне ты думала?       — Что ты всё равно выполнишь условия нашего соглашения! Я привела всех сюда, но смотреть на это, прости, не могу! — выпалила она на одном дыхании. — Слишком много уродов! А мне потом с ними бок о бок работать, потому что половина из них буквально наши соседи!       Нервы продолжали шалить, и она сердито начала мерить шагами небольшое пространство у входа. В моменты сильного душевного смятения именно это метание льва в клетке быстро её успокаивало. Главное, чтобы никто не вмешивался.       — Сильно тебя проняло! — понимающе кивнул Кенни. — Но в этом весь смысл! Уроды не на сцене! Всё уродство сидит в зрительном зале!       — А тебя вообще не смутило поведение Патрика и Майкла?! Как ты на них теперь смотреть будешь? Сегодня в моих глазах они сильно пали! — подняла руки Дженни, продолжая нервно прохаживаться туда-сюда. — Здесь… странно!       — Знаешь, лучше снять маски со всех своих близких до того, как их истинное лицо причинит тебе боль! Это слова Человека в Маске, — философски заметил парень, став неожиданно серьёзным. — Патрик и Майкл разочаровали, зато вы, девочки, и Энди порадовали. Я хотел вас увидеть сегодня, чтобы понять: какие вы без этих фальшивых образов добрых соседей и отзывчивых коллег. Вот в игре ты Истинная Злодейка, но тут показала, что внутри цельная!       — Как лесной орех? — скептически отозвалась она. — Прости, но, даже радуя тебя своим неприятием, я не могу вернуться. Ты иди и смотри шоу, а я потерплю на воздухе. Лучше под звездами постою!       — Зря, на десерт будет последнее слово Человека в Маске, он даёт такую пищу для ума, что в первый раз я даже не заметил, как до дома дошёл. Мысли не отпускали ни на секунду, — признался Кенни, — про себя, про то, как мы распоряжаемся своими жизнями. Ну, и как смотрим на тех, кто похож и не похож на нас! Давай со мной, тебе он точно понравится!       Он потянул подругу за руку ко входу. Дженни невольно сделала несколько шагов за ним, но в последний момент отказалась и осталась на улице. Выступление продолжалось. Продолжительность номеров Дженни отмеряла по грому аплодисментов, которыми неизменно заканчивался каждый элемент праздника человеческого падения. Время от времени к ней присоединялись Триша или Энди, нуждающиеся в перерыве от лицезрения жителей города без масок. Дженни намекнула брату на инцидент с потерянным ремнем.       Наконец, восторженный вопль толпы перешёл все границы, что означало только одно, — то самое последнее слово Человека в Маске. Под шумок, она вернулась к своему месту, но сцена была уже пуста, а в шатре наблюдались исключительно зрители, возбуждённо обсуждающие увиденное. Сара, помня о договоренности, увела парней через второй выход для зрителей, и, увлекаемые потоком, они покинули шатёр. Дженни, Энди и Триша напротив, сначала немного потоптались по территории, где гостям было разрешено бродить, чтобы выпустить всех людей в Город и уже в хвосте без толкотни вернуться домой.       У входа на территорию Цирка для зрителей Дженни приметила миленькую гранитную лавку, на которой её могли бы дождаться «птенчики», и решила не тратить время попусту. Едва толпа разрядилась, девушка растерянно хлопнула себя по поясу, не обнаружив ремень.       — Ой, ребятки! Я, кажется, любимый ремень обронила! — старательно отыгрывала она досаду. — Он, скорее всего, в шатре расстегнулся!       — Возвращаемся? — уточнил Энди, будто не понимая намёка сестры.       — Да, и всей толпой будем топтаться в шатре! — с саркастичной улыбкой кивнула она. — Сама сбегаю. Не маленькая! Вы меня только подождите, а то остальные, похоже, давно домой ушли. А одной темно и страшно домой возвращаться!       — Мы на лавочке побудем! — подмигнула ей Триша. — Не переживай, мы тебя дождёмся!       — Вот и отлично! — хлопнула в ладоши Дженни.       Она собралась было помчаться со всех ног к шатру, но вспомнив, что надо искать медленно, неспешно направилась «на поиски».       Вокруг шатра бродили артисты, занимаясь уборкой после гостей. Руководила ими та самая Жоззи, что открывала шоу. При виде подходящей к ним Дженни, артистка нахмурилась, а когда девушка приблизилась, то и вовсе поменялась в лице.       — Добрый вечер! — дружелюбно улыбнулась Дженни. — Я случайно кое-что обронила в зрительном зале во время выступления. А могу зайти и поискать?       Артистка смотрела на неё, как на привидение, не в силах вымолвить ни слова. От её ступора остальные артисты занервничали, оторвавшись от работы.       — Так, я могу? — повторила она вопрос, с тревогой глядя на Жоззи.       «Если у неё ментальные проблемы с выпадением из реальности в Мир Единорогов, то заставлять её выступать в таком месте — просто садизм!» — подумала она с нелестными эпитетами в сторону Человека в Маске.       — Что?! — наконец вернулась к реальности работница Цирка.       — Я могу поискать свою потерянную вещь в зале? — осторожно повторила вопрос Дженни.       — Разумеется, можете! — кивнула Жоззи, дав странный знак другому артисту, стоящему за спиной собеседницы. — Как к Вам обращаться, мисс?       — Меня зовут Дженни! — улыбнулась она и змейкой юркнула в шатёр.       Как только последний зритель покинул территорию выступлений, шатёр погрузился в привлекательную полутьму, сделавшую его сразу намного уютнее. Девушка вошла через второй вход для зрителей, и какое-то время не могла вспомнить, с какой стороны они сидели.       Пришлось двигаться от центра, взяв за ориентир места, где сидели Кенни с компанией.       — Девятый, десятый, одиннадцатый… — бормотала она, не замечая движения за спиной.       Увлечённая поиском ремешка, она не видела, как на сцене возникла тёмная фигура и медленно начала спускаться в зрительный зал.       Жоззи после встречи с умершей ведьмой немедленно сообщила о находке Хозяину. Последний не спешил верить, что Алиса вернулась в Цирк спустя полтора месяца после объявленной гибели. Если не Город, то монстры, если не монстры, то Они. Но проверить стоило. Представшая перед ним девушка со спины мало напоминала Лис. Грубая одежда, короткие волосы и другое телосложение. Тонкая хрупкость маленькой ведьмы со сглаженной остротой торчащих косточек совсем не походила на жилистую спортивную худобу ночной гостьи.       — А вот и ты! — тихо объявила гостья, с улыбкой отряхивая найденный под лавкой ремень, который был незамедлительно возвращен на законное место. — Маленький интриган! Спасаешь всех нас!       «Голос похож!» — невольно подметил он, бунтующее сердце хладнокровного Директора пропустило два удара.       Дженни обернулась и лицом к Маске встретилась с Хозяином Цирка. Сомневаться в том, что это тот самый Человек в Маске, не приходилось. Второго такого не найти ни в городе, ни за его пределами. Немало напуганная такой внезапной встречей, девушка даже не вскрикнула. Под грохот собственного сердца она забыла, как дышать, глядя в глаза цвета арктического льда. Единственную часть лица незнакомца, не скрытую старинной маской.       Сам Человек был сражён наповал. Выдержка, хладнокровие и самообладание подверглись серьёзному испытанию, когда его глаза встретились с изумрудными. Алиса. Его Алиса вернулась! Миловидное личико, знакомое ему каждой черточкой, но с отпечатком кого-то чужого на нем. Гостья, справившись с эмоциями, дружелюбно улыбнулась совсем иной улыбкой. Улыбкой, адресованной незнакомцу. Не её Человеку. Город отобрал у него Алису, и вернул горожанку в её теле. Первым порывом было схватить девушку в охапку и запереть в шатре, пока не станет ясно, как вернуть прежнюю бестию.       «Оставить у себя. Силой, если придётся! Сопротивляться она будет недолго…» — однажды эти мысли чуть было не разрушили их взаимопонимание у самых его истоков. Понимание разрушительный последствий собственной поспешности отрезвило Человека.       — Добрый вечер! — миролюбиво поздоровалась Дженни. — Простите за вторжение. Мне разрешили войти и поискать свой ремень.       «Почему я не видел её в зале?»       — Прошу прощения, если напугал Вас, — он почтительно поклонился, смутив девушку, — мисс…       — Просто Дженни! — пробормотала она негромко, но, совладав с голосом, продолжила: — И Вы ничуть меня не напугали… как к Вам обращаться?       — Человек в Маске, — последовал ответ с галантным поцелуем дрожащих пальчиков холодными губами Маски.       От такого знакомства мысли и эмоции пустились в пляс.       — Так и обращаться? — нахмурилась Дженни, чувствуя знакомый привкус этих слов на своих губах. Словно всё это уже было. Точно такой же разговор, но она запамятовала.       — Думаю, Человек подойдёт.       Знакомство напоминало репетицию очередного спектакля. Одни и те же слова, повторяемые снова и снова.       — Интересный выбор! — не выдержала она. — Можно узнать, почему именно «Человек»?       — Вам не кажется, что во времена, когда людская сущность пала до скота, нет ничего уважительнее, чем называться Человеком? — два столетия назад, когда он отказался от собственного имени, эти слова стали его визитной карточкой. Тем интереснее было, когда при первой встрече с Алисой, он их так и не произнёс.       — Мне кажется, что Вы только что оскорбили ни в чем неповинный скот! — усмехнулась Дженни, выходя из сценария. — С такой критикой человеческой натуры даже странно принимать правила игры и продолжать звать себя Человеком.       Ответ стал ударом под дых, выбивающим всю спесь. Горожанка обладала характером Алисы, пусть и не владея её памятью.       — Интересный ответ, — признал он, но решил проверить, на что ещё способна девушка, — вас не напугали мои чудики?       — Ваши артисты? — уточнила Дженни, внутренне взвешивая слово «чудики», кажущееся неприемлемым для человеческого достоинства, но неожиданно знакомым. — Меня больше напугали зрители! Не с чудиками мне дальше жить бок о бок!       В голове проносились образы людей, чьё поведение её покоробило. Лица. Множество новых лиц. Люди, которых она считала друзьями, из-за навязанного Городом сценария. Но всё же внутри «Дженни» сидела и ждала своего часа Алиса. Поцелуй руки при знакомстве помог выявить, что на бледной ладони появилась метка.       «Запечатлённая с Городом ведьма, забывшая себя! Интересная рокировка, но партия не окончена! — хищно подумал Человек, оценивая своё тактическое преимущество перед Чайной Ведьмой и её ковеном. — Город не просто так начал вести себя вразрез с приказами Клаудии. Он подчинился иной ведьме. Моей!»       — У Вас интересные ответы, милая Дженни, но я не видел вашего лица на выступлении…       «Дьявол, настолько глазастый что ли?» — с досадой подумала она, угнетаемая противоречивыми чувствами.       Человек в Маске, сам Цирк, выступление чудиков, ночные кошмары и некое ощущение «неправильности» всего происходящего с ней будто смешались в одну горючую смесь. Смесь, что угрожала взорваться с большими разрушительными последствиями.       — Каюсь, я не выдержала и предпочла отдохнуть от безумной толпы! — не стала лукавить Дженни. — Пропустила самое интересное?       — Вы почти нанесли мне личную обиду своим равнодушием! — наигранно негодовал он, театрально отстраняясь в позе скорби. Всё происходящее стало казаться ей неким спектаклем, в который её вовлекал Человек. — Что вдвойне прискорбно при таких нетривиальных реакциях.       В голове то и дело появлялись образы ожидающих её друзей. В их присутствии просто так оставить её в шатрах стало бы проблематично.       «Слишком много ненужного насилия с непредсказуемым результатом. Пусть придёт сама, как и в прошлый раз!»       — Кажется, в этот момент мне следует спросить, как я могу загладить свою вину? — хитро улыбнулась Дженни, делая шаг ему навстречу. — А ещё мне кажется, что Вы играете со мной! В чем же цель игры?       — Всего-навсего заманить Вас в нашу обитель! — рассмеялся бархатистым смехом Человек, отступая и увлекая заинтригованную девушку за собой. — Возможно, в тот день, когда обезумевшая толпа Вас не напугает!       — Вы меня приглашаете? — недоверчиво переспросила она, с каждым шагом ощущая, что атмосфера становится слишком уж знакомой. Даже эта странная игра в догонялки, напоминающая искажённую версию танца, известного лишь Директору.       Почему её не удивляет Маска, почему не вызывают растерянность его готические одежды? Почему при всей его отрицательной харизме, ощущающейся даже в самых непринуждённых фразах, ей совсем не страшно? Почему в собственной спальне с котом под боком она не ощущает себя также спокойно, как в этот момент? Почему она, счастливая и довольная жизнью, карьерой и друзьями, не торопится к этой жизни возвращаться? Почему продолжает двигаться вслед за Человеком, не в силах разорвать это странное наваждение?       — Смелее, милая Дженни, Вы же не испугались вернуться в этот шатёр в одиночестве! Вам совсем не страшно разговаривать со мной наедине!       Голос завораживал, очаровывал и почти гипнотизировал. Человек, вопреки словам, будто не спрашивал и не приглашал, а ставил перед фактом девушку. Хаотичные движения мимо зрительных рядов стали плавнее и всё больше напоминали танец.       — Я приглашаю Вас на персональную экскурсию по Цирку!       — Я в четверг… нет, в пятницу вечером свободна! — вырвалось у Дженни, немало её удивив. Даже с Энди не успев поменяться ночными дежурствами, она уже обещала Человеку прийти лично на экскурсию, а на неё ли?       «Во время личной беседы всё что угодно может произойти! Чего это я?!» — растерялась она, и решила сделать контр-выпад.       — А Вы не хотите посетить наш кинотеатр? — невинно поинтересовалась она. — В этом месяце у нас очень богатое пополнение! А кроме того, у нас завидная коллекция жемчужин мирового кинематографа! В своё дежурство могу поставить любую из них!       От упоминания «любимого супруга» Дженни заметно оживилась, почувствовав твёрдую почву под ногами. В своей любви к кинематографу она никогда не сомневалась. От излишней уверенности, девушка дерзнула коснуться руки Человека, а он, словно только того и дожидался, закружил её уже в настоящем танце.       Без музыки, не успев толком познакомиться, без какого-либо смысла и предложения. Человек вёл, Дженни к собственному удивлению беспрекословно подчинялась. Под аккомпанемент бьющегося в волнении сердца танец казался естественным, как дыхание, и таким же простым. Время замерло. Под маской, скрывающей лицо она чувствовала нарастающее ликование. Триумф, природы которого Дженни не знала.       — Мы можем обсудить это в Ваш следующий визит, — уклончиво ответил Человек, чтобы не вдаваться в подробности отказа. Увлечённая его движениями, девушка не сразу сообразила, что они остановились, а его руки бережно придерживают её за плечи. — А сейчас, думаю, Ваши друзья уже начинают планировать штурм Цирка!       — Да, на них похоже! — усмехнулась Дженни под гулкие удары сердца, сразу представляя Кенни в его броне клирика. — Но Вы правы, мне пора. Спасибо за беседу, за приглашение… за выступление.       — До скорой встречи, милая Дженни! — поклонился Человек в Маске, отпуская её.       «Моя маленькая ведьма снова покидает шатры, и у меня нет никаких гарантий, что я снова её увижу! Невыносимо велик соблазн забрать её у города силой. Но пока придётся набраться терпения. Наша игра с Чайной Ведьмой продолжается. Совершив ошибку, я потеряю всё. Терпение. Моя Алиса жива и скоро снова будет со мной!»