Последний Город Кошмаров

      «Женщина, что ты творишь?! Что это за ночной вальс только что был?» — голосом Кенни мысленно спрашивала у себя Дженни, направляясь из шатра в сторону выхода с территории.       Очень уж странно прошла их беседа. Чувствуя себя не иначе, как бабочкой в объятиях тарантула, она сама добровольно назначила следующую встречу на пятницу. Встречу, которую она точно не пропустит! Слишком уж будоражило её это необычное общение.       За своими мыслями она не заметила, как перед глазами предстала гранитная лавка, на которой, в духе старых романтических мелодрам, целовались Энди и Триша. Едва сдержав прорывающийся смешок, Дженни юркнула за ближайшую колонну с плакатами выступающих артистов. Разрушать романтический момент не хотелось. Возможно, парочка только сейчас начала целоваться. Но от победно выброшенного в небо кулака девушка не удержалась.       «Братишка молодец! Надеюсь, у них с Тришей всё получится!» — радостно пританцовывала она на месте под влиянием чистого детского восторга.       Важность момента держала её на месте неподвижно. Наконец со стороны парочки послышались голоса, выражающие тревогу. Она отправилась за ремнем и не возвращалась уже слишком долго. Не выдержав, «птенчики» собрались искать свою сваху. Запаниковав, Дженни быстрым движением растрепала шнурки на своём ботинке и с самым бесхитростным видом села на корточки. Триша и Энди рука об руку направились обратно к шатрам, но стоило им обойти ближайшую колонну, как перед ними предстала Дженни, зашнуровывающая свой ботинок.       — Что, ребят, занервничали? — захихикала она и бодро вскочила на ноги. — Идём домой!       — Тебя долго не было, шнурки стали такой сложной задачей? — тревожно спросил Энди, вглядываясь в лицо сестры. — Ничего в шатрах не произошло?       — Ну… — многозначительно протянула Дженни, отчего-то не торопясь отвечать. Пока граница между Цирком и городом не была пересечена, она не хотела о чем-либо говорить. — Я встретилась с Человеком в Маске, пока искала ремень!       — Ого! — воскликнула Триша, покраснев до оттенка спелого томата.       Упоминание Директора Цирка заставило её смутиться.       — Ну что, Женщина, как он тебе? Огонь? — незаметно подкрались Кенни с Патриком, Майклом и Сарой. Парень был так доволен, будто получил в личное пользование целое ролевое государство.       Патрик с видом охотника-гиббона в период спаривания двинулся, чтобы приобнять Дженни, но моментально был оттеснён Кенни. Клирик честно выполнял условия соглашения. С противоположной стороны от девушки встал Энди, чтобы перекрыть для Патрика любые пути к приставанию. Сара и Майкл только посмеивались, глядя, как незадачливый Донжуан лишается возможности добраться до объекта вожделения.       — Ты нас свести хочешь? — с подозрением спросила Дженни. — Только не говори, что как-то способствовал этой встрече? Хотя, я не удивлюсь!       — Нет, не в этот раз, но… — он сделал многозначительную паузу, — я зуб даю, что он тебе понравился!       — Не так сильно, как тебе! — расхохоталась она. — Не я его сегодня цитировала!       — Не я с ним наедине оставался! — не остался в долгу Кенни. — Признавайся, Женщина!       — Тебе-то что с того? — рассмеялся Энди. — Да, харизма бьёт через край, но это отрицательная харизма! Триша до сих пор чувствует себя после его слов неловко!       — Да не так уж и неловко… просто, — пролепетала его девушка, — его слова будто под кожей ощущаются!       — Это да! — кивнул Кенни. — Он вроде ко всем обращается, а когда слушаешь, то кажется, что лично к тебе. Каждый раз пробирает до мурашек! Жаль, ты это пропустила, неженка!       — Зато я могу тебя пробрать до мурашек! — к возмущению Дженни и её спутников, Патрик умудрился подобраться сзади и приобнять её со спины.       — Кыш!       — Так! Это моя сестра!       — Не круто, Патрик, совсем не круто! Изыди! — гаркнул Кенни в хоре гневных криков. — Ещё раз что-то такое увижу, ты у меня «Отче наш» будешь читать в оригинале. Стоя в углу. Коленями на сухом горохе!       — Да ладно тебе, Дженни! — заныл сконфуженный Патрик, практически изгнанный и поэтому вынужденный говорить почти на громкости крика. — Скажи, почему нет? Кому ты верность хранишь?!       — Я замужем за фильмами!       — Не для тебя её роза цвела, кобель! — крикнул вдогонку Кенни.       Под недовольное бормотание Патрика они без приключений добрались до дома, планируя приближающийся Хэллоуин. Пока Триша и Энди, немного отставая от остальных, миловались в отдалении, остальные обсуждали масштабы грядущего праздника, который угрожал полностью захватить весь Лейксайд от рассвета и до следующего рассвета.       Отчего-то все жители негласно желали сделать ежегодную ряженую охоту за сладостями и развлечениями самой яркой и запоминающейся. Словно до этого они не праздновали Хэллоуин. Кенни с Майклом, как истинные фанаты своего дела, создавали костюмы вручную, используя для этого каждую свободную минуту. Дженни относилась к костюмам без фанатизма, настраиваясь только на праздник. Сара с Патриком штурмовали лавки с тематической одеждой в надежде обрести вдохновение и придумать себе необыкновенный образ.       — Ну что, братишка, поздравить тебя с успешной пройденной первой базой? — подмигнула Дженни, когда, после всеобщего прощания и отправления спать, в кухне они остались вдвоём.       — Почему мне внезапно захотелось утопиться? — мечтательно ответил Энди, присаживаясь за общий стол.       — Ой, расслабься! Мы все друзья, а тебя ещё не раз по этому поводу будут подкалывать. Так что обрастай толстой кожей! — захихикала она, приступая к приготовлению горячего шоколада. Привлекая внимание брата к своим действиям, она поинтересовалась: — Будешь?       — Да, спасибо! — кивнул он, и смиренно добавил: — Ну, хорошо, ты моя сестра. Я тебе доверяю. Говори всё, что хочешь сказать!       — Я хочу сказать только то, что рада за вас двоих. А ещё я предлагаю тебе поменяться со мной дежурствами! — произнесла она с улыбкой, потрепав брата по щекам. — И что ты Пенёк с ушами, раз не предложил мне это сам давным-давно!       — А как же твоя группа самообороны по четвергам? Ты вроде делала успехи!       — Да какие там успехи, — махнула она рукой, — лучше просто по пятницам буду в зал ходить. На практике по самообороне оказалось, что я могу выбить всю дурь из тренировочных манекенов, а живых людей бить просто не могу. Даже тренера в ладошку, чтобы показать силу удара.       Молоко нагрелось, и Дженни вернулась к приготовлению горячего шоколада.       — Он хоть помогает? — поинтересовался брат, поглядывая на неё с тревогой.       Уже почти месяц её донимали ночные кошмары. Она держалась молодцом и не жаловалась, однако его такое положение дел нервировало. Энди боялся оставлять любимую сестрёнку наедине с её проблемами, даже зная, что она способна справиться со всем сама. От его предложения обратиться за помощью в Госпиталь, Дженни запустила в брата свои самые тяжелые ботинки и объявила, что не станет лечить в белом кабинете обыкновенные неприятные сны.       — Ничто так не отпугивает ночные кошмары, как горячий шоколад и крепкие объятия! — пропела она и, помрачнев, добавила: — Не помогает. Но это приятно!       Она улыбнулась, заметив блаженное выражение лица Энди, и поинтересовалась: — О чем замечтался?       — Что если у нас с Тришей все получится?       — Ну тогда, я думаю, вы переберётесь под крышу маленького миленького домика. Потом заведете большую собаку, например, овчарку, и всё у вас будет хорошо! — поразмыслив, ответила Дженни, контролируя консистенцию напитков. Заметив, как улыбка брата начинает сползать, добавила: — А я — взрослая девочка! Справлюсь со всем сама. Это даже и не кошмары, просто неприятные сны!       — Дело не в кошмарах. Я за тебя беспокоюсь, сестричка, — тяжело вздохнул он, когда она поставила на стол чашки с горячим шоколадом, — ты помогаешь мне, помогаешь Трише и Саре, участвуешь во всём, где есть я и наши друзья, но ты никогда не делаешь что-то для себя!       Он отпил горячего шоколада, собираясь с мыслями.       — И в те моменты, когда делать всё для других, забивая перерывы книгами и спортом, не получается, ты будто не на своём месте! Я боюсь, что если меня станет меньше в твоей жизни, то таких моментов станет только больше.       «Ну приплыли. Всё, что я желаю, — у меня есть. У меня работа моей мечты. Рядом со мной братишка Энди. У меня есть друзья. Есть досуг. Есть развлечения. Даже кот имеется! Но при всём при этом я не на своём месте! Нет! Не имеет значения, ведь я счастлива! А остальное — мелочи!»       — Я — взрослая девочка! — повторила Дженни. — А ты — взрослый мальчик! Я разберусь со своими проблемами, ты разберёшься со своими. Если не будем справляться, то решим всё совместно. Но не нужно свою жизнь ставить на паузу из-за меня. Особенно из-за меня!       Этот сон трудно назвать кошмаром, но он постоянно повторяется, что раздражает. Закрывая глаза, я не получаю покоя. Не получаю отдыха.       «Проснись, Алиса!» — повторяет кто-то без остановки.       Я пытаюсь лежать и не двигаться. По коже скользят тёплые лучи. Солнце? Пригревают меня. Мне приятно. Легкий ветерок вызывает гусиную кожу. Чуть морщусь. Но дышу полной грудью. Свет слепит глаза, и я пытаюсь закрыть их рукой. Но руки не подчиняются. Просто лежат, словно два сонных удава. Из моего тела растут красивые фиолетовые цветы. Их плотные мясистые листья тянутся к свету и передают мне впитанную энергию. Они ощущают колебания ветра, щекотку. От пчёл и бабочек? Они болезненно пригибаются от сильных порывов ветра, заставляя меня шипеть. Больно. Но вот появляется Он. Тёплый свет всё ещё на месте. Я не вижу лица. Лишь тёмная фигура. Он опускается на колени передо мной. Его горячие руки сначала проводят по моей коже от плеча и до бедра. Заставляют расслабиться. Успокаивают. Невольно поддаюсь этой ласке.       «Тебе нужно проснуться, милая Алиса!»       Он грубо хватает один из цветов под самый корень.       Рывок. От неожиданности вскрикиваю. Цветок вырван из моего тела. По корням стекает густая красная кровь. Часть корня остаётся в моём теле, выглядывая из рваной раны, оставшейся после цветка.       Он тянется за новым цветком. Со слезами пытаюсь просить Его остановиться, но Он продолжает вырывать из меня цветы.       Кто-то повторяет одну и ту же фразу. Снова и снова.       — Хватит! — выкрикнула Дженни и вскочила с кровати, обхватив руками живот.       На глаза навернулись слёзы, руки непроизвольно полезли под пижаму, чтобы ощупать кожу на животе. Всё ровно. Никаких следов от вырванных цветов. Только длинные полосы старых шрамов, которые были с ней всю жизнь.       «Он даже не страшный. Просто очень неприятный!» — подумала Дженни.       Тихое стремительное движение. На кровать запрыгнул Зефир. С негромким «мур» он боднул её в руку, напрашиваясь на ласку. Он всегда приходил к ней, когда она просыпалась от кошмаров, словно заранее знал об этом. Или предчувствовал своим кошачьим чутьём. В обнимку с ним Дженни дремала до самого утра, чувствуя, как белоснежный друг забирает все её тревоги.       Начальник к смене дежурств отнёсся спокойно. Раньше брат сестре сдавал смену, теперь сестра будет сдавать брату. Разницы никакой. Оба исполнительные и ответственные. В их дежурство никогда не было проблем. Платтер заряжается плёнкой ночного кинофильма перед закрытием дневной смены, а дальше требуется всего лишь следить за порядком. Чаще всего ночью или совсем не было посетителей или крайне мало. Чистоту и порядок мог поддерживать один-единственный дежурный киномеханик или его помощник.       Вечер четверга «обрадовал» Дженни объявлением, что вместе с ней «ночевать» в кинотеатре будет тот самый пугающий её до чёртиков ночной охранник, с которым раньше они не совпадали сменами. С трудом девушка заставила себя вспомнить его имя — Клод, чтобы мысленно взывать ко всем богам, чтобы не сталкиваться с Клодом никогда.       Перед началом смены Дженни пожелала брату хорошо провести свидание с зазнобой, проверила платтер и с большим стаканом кофе приготовилась нести вахту. Зал был пуст, что очень расстраивало. При полном отсутствии гостей работало негласное правило не запускать плёнку, а на вечер назначили фильм «Красавица и Чудовище» с Жаном Маре, который девушка была не против пересматривать хоть сотню раз — очень уж он был хорош.       Но, к радости, всё же к началу фильма подтянулись парочки, для которых ночной сеанс был всего лишь удобной территорией, чтобы обниматься в темноте вдали от любопытных глаз. Но и такая публика устраивала Дженни, радостно запускающую платтер. Фильму быть, а, значит, вечер пройдёт весьма приятно.       Однако не прошло и получаса от начала фильма, как её позвал билетёр. Старина Питер пришёл работать в кинотеатр, будучи глубоким стариком. Несмотря на почтенный возраст, руки его не дрожали, разум оставался прозрачным, как стекло, а ночная бессонница делала идеальным дежурным. Засыпал Питер только с рассветом, а кинотеатр и всех его работников любил, как свою семью, называя всех своими детьми. К этому лояльно относился даже начальник.       — Дочка, — позвал он Дженни, — отпусти старика за сладостями? Буквально десять минут, и вернусь. Просто покарауль мой пост! А я тебе шоколадку принесу!       Самой постыдной радостью для билетера был круглосуточный магазинчик, открывшийся совсем рядом с кинотеатром. Точнее, ей стали пончики, которые там готовили. Зная любовь старика к сладостям, в магазинчике неизменно откладывали для Питера один пончик. Не больше. Все любили старика Питера и не желали ему даже мимолётного вреда.       — Идите, конечно! — улыбнулась она и встала на пост. Платтер работает сам, фильм только начался, от небольшого перерыва никому не будет вреда.       Минуты шли неторопливо. Дженни рисовала Маску Хозяина Цирка по памяти на листочке. Синей ручкой выходило не слишком похоже. Новые зрители не приходили, а фильм неспешно рассказывал свою историю, отголоски которой девушка слышала со своего поста. Спокойная ночь дежурства.       — Тебя здесь быть не должно! — как гром среди ясного неба объявился ночной охранник Клод, заставив Дженни от испуга вскрикнуть.       — Дьявол! — выдохнула она, подпрыгнув в билетной кассе. — Вы меня напугали! Теперь я по четвергам буду дежурить, мистер Клод. Привыкайте!       Со стороны выхода для персонала послышался стук. Старик Питер вернулся. «Наверное, охранник дверь запер!» — подумала Дженни с облегчением, покидая свой пост билетера.       Желание выходить со своего дежурного места у кинопроектора как отрезало. Даже в туалет. С тревогой глядя на Клода, она подумала о том, чтобы забаррикадировать, на всякий случай, дверь и не открывать до самой утренней смены.       Отшатнувшись от охранника, наблюдающего за ней очень нехорошим взглядом, она поспешила ко входной двери, чтобы впустить Питера. Подбежав к ней, Дженни потянулась к допотопному замку-засову, как услышала резкий свист от быстрого движения чего-то тяжелого, рассекающего воздух. Уроки самообороны себя оправдали, тело отреагировало быстрее разума. Она резво отскочила в сторону, прежде чем дубинка охранника с грохотом опустилась на то место, где она стояла, задев лишь тяжелую входную дверь.       — Мистер Клод! — закричала она в ужасе, отскакивая в сторону. — Вы что творите?!       Ситуация казалась страшной и бессмысленной. Слишком уж безумно складывалось всё. Ночное дежурство. Пугающий охранник. Его странная реакция. Водянистые глаза постоянно бегали, теряя фокусировку. Порой они становились стеклянными, будто он терял связь с реальностью. Но это совсем не мешало охраннику угрожающе надвигаться на Дженни, бормоча страшные слова.       — Он говорил, что ты зло во плоти! Зло надо уничтожать! — брызгая слюной, он бросился на девушку, оттесняя её от пути спасения.       Ведомый будто не приступом неконтролируемой ярости, но точно просчитанной стратегией, он не позволял ей отбежать туда, где могло быть хотя бы призрачное спасение. Загоняя Дженни дальше в подвалы, откуда мог быть только один выход, охранник продолжал бормотать странные фанатичные фразы.       — Лишь огонь очистит ведьму! Не дай даже одной выжить! — он будто бредил, в то время, как Дженни в ужасе осознавала, что прямой и просматриваемый со всех сторон коридор подвала скоро закончится, и она окажется в тупике.       Наедине с психом, который не постесняется применить против неё свою дубинку. Несмотря на бред сумасшедшего и нездоровый взгляд, выправка у Клода угадывалась военная, а, значит, бить так, чтобы жертва уже не встала, он умел.       «Вот и подежурила!» — вспыхнула истерическая мысль, пока Дженни пыталась вспомнить хоть какую-нибудь уловку, которая помогла бы ей убежать и найти помощь.       Коридор закончился. Тупик. Мышь в клетке. Рывок вправо — удар дубинкой по плечу. Рывок влево — тяжелая рука, замахнувшись в оглушающей пощечине, отбросила Дженни к стене. Крепко приложившись затылком о твёрдый бетон, Дженни под гул в ушах на мгновение утратила связь с реальностью, в которую её вернули сомкнувшиеся на шее жилистые пальцы.       — Убей хоть сотню невинных! — безумно хрипел охранник, выдавливая из напуганной девушки жизнь. — Но не дай выжить одной!       Темнота пятнами набрасывалась с пугающей скоростью. Ни кулаки, ни ногти, ни ноги не могли причинить существенного урона агрессору. От безжалостного захвата тело стремительно наливалось свинцовой тяжестью. Все знания по самообороне исчезали вместе с неотвратимо гаснувшим сознанием.       «За что?» — мелькнула и растворилась во тьме слабая мысль.       — Ах ты гадёныш! — резкий удар вырвал её из наваливающегося мрака, наполнив лёгкие желанным кислородом.       Удар лбом о пол, как ни странно, заставил мутную голову работать. Не соображая, что делает, девушка стремительно, почти наощупь помчалась вдоль стены к выходу. Не разбираясь, что отменило почти свершившуюся казнь. Паника, включившая все функции организма на полную мощность, не оставляла ей шанса даже обернуться. Только двигаться вперед так быстро, как это только возможно. За спиной она слышала крики и звуки тяжелых ударов. Однако, роняя горячие слёзы, трусливо продолжила бежать, подгоняемая разносящимся по коридору криком.       — Беги, дочка! — кричал старик Питер, успевший обойти кинотеатр, чтобы войти через вход для посетителей и ринуться на помощь девушке в беде.       На его стороне была лишь внезапность и одержимость охранника хрупкой работницей, из-за которой он поначалу слабо реагировал на внешние раздражители. Но как только цель выскользнула из рук, всё боевое безумие обрушилось на старика. Много ли нужно, чтобы сухонький, хоть и бодрый старичок упал на ледяной пол подвала и уже не смог подняться? Всего несколько тяжелых ударов дубиной, эхом разносящие по коридорам страшный звук столкновения твердого предмета и хрупкой человеческой плоти. Питер храбро держался и с героическим упорством старался задержать безумца, чтобы дать ей больше шансов сбежать. Под градом ударов, чувствуя, как звуки начинают растворяться в неясном шуме с падающей на глаза темной пеленой, он уже не рассчитывал на собственное спасение.       «Спасайся, девочка!» — мысленно добавил он, пока мир в его глазах исчезал.       Дженни пулей вылетела из здания кинотеатра, глотая слезы. Холодный воздух осенней ночи мгновенно разогнал последние отзвуки тьмы в её голове. Подгоняемая пережитым насилием и криками старика Питера, Дженни бежала вперед не разбирая дороги. Мечущееся в панике сознание видело в каждом шорохе, в каждой тени, в каждом неосторожном звуке приближающегося охранника, заставляя её бежать ещё быстрее. Что-то внутри надломилось в момент, когда охранник с маниакальным бормотанием нанёс свой первый удар. Выстроенная граница чего-то недопустимого начала разбиваться на осколки. Под этот болезненный хруст, Дженни, словно налетев на стену, упала на колени, продолжая сотрясаться в рыданиях. Плач переходил в неконтролируемую истерику из пережитого ужаса, комка возрастающих страхов, дезориентации и вины за то, что не обернулась и оставила доброго Питера на растерзание маньяка.       С оглушительным хрустом её собственный мир начал облетать разбитой скорлупой. Город, прошлое, друзья, её любимый брат, работа… всё, что она считала своей жизнью, за мгновение обернулось лживой дымкой, словно реалистичный сон, что не отпускает долгое время после пробуждения. От этого безумного откровения собственного разума хотелось исступлённо кричать. Никакой Дженни никогда не существовало. У неё никогда не было брата. В этом городе она живет примерно год. Её зовут Алиса, и кознями Чайной Ведьмы она сейчас одна и уязвима на тёмной холодной улице Города Кошмаров.       «Теперь понятно, почему Алекс не хотел снова всё забывать! — невольно подумала она, ощущая ледяной приток адреналина в кровь. — Такое повторять совсем не хочется!»       В голове кавардак и боль после столкновения с охранником… не охранником, охотником на ведьм, который напал на неё ещё в пещере. Память с трудом возвращалась на своё место, оставляя Лис в тумане полной дезориентации. Множество желаний, множество порывов что-то сделать, и никакой нормальной стратегии. Только хаос.       Будто этого было мало, по правой руке прошлась волна давно забытой судороги.

***

      Правую руку выкрутило к груди. Грудную клетку стиснула ледяная хватка. Ни вздохнуть. Ни позвать на помощь. Немало пострадавшая голова наполнилась кровавым удушающим туманом. Оглушённую переизбытком самой себя Алису сковало смертельно-опасное безразличие. Они подступали, но девушка не чувствовала в себе сил или желания сопротивляться. Безответно она ощущала, как голодные Они подбираются всё ближе, оценивая её готовность стать Их трапезой. Безразличие не выглядело аппетитным, но голод уже давно диктовал Им свои условия, а ужас, как и аппетит, мог прийти во время еды.       Лис обречённо подняла свой взгляд, чтобы понять, где именно собирается принять свою участь. Прямо перед ней возвышалось здание городской Библиотеки. Так и оставшейся заброшенной со смерти Томаса.       «Лис! Я тебя очень люблю! Береги Чарли, за нас обоих!» — вернула ей пробуждающаяся память голос Алекса. Таким, каким она слышала его в последний раз.       Голос друга стал тем самым стимулом, давшим ей сил подняться с колен и помчаться со всех ног в сторону библиотеки. Возмущённые ускользающей пищей, Они попытались остановить Лис. Однако, к её удивлению, буквально из земли вырос плотный сверхъестественный туман города и встал барьером между Лис и её палачами. Для Города, чья сущность являлась не менее древней, но более сильной, Они не были равными противниками. Лишь агрессивными паразитами, лишенными тонкости искусства выживания за счёт человеческого ресурса. Паразитами, которых Город мог без труда задержать.       Терять подаренное время Лис не стала и помчалась прямо в библиотеку. Через всегда открытый пожарный выход, мимо покрытых пылью столов читального зала, прямо в комнату Алекса, где с прощальным письмом тогда давным-давно он оставил нетронутым свой флакон-флягу. Отвинтив крышку, девушка со злорадством сделала два больших глотка, чувствуя, как подступающие окольными путями Они остаются не у дел. Отрава Клаудии снова сделала её невидимой.       «Почему за меня вступился Город? Все ещё признаёт во мне горожанку? Из-за ритуала пробуждения в пещере? Из-за пролитой на жертвенник крови?» — бились в голове Лис вопросы, заставляя её широкими шагами обходить комнату Томаса.       Встреча со старыми «друзьями» поставила рассудок «на место», заставив вспомнить правила выживания в городе. Не расслабляться, не позволять себе обречённых мыслей, продолжать барахтаться так долго, как это только возможно. Заброшенная библиотека могла стать неплохим укрытием от обезумевшего охотника на ведьм, частично осознавшего себя. Вспомнив его бегающие глаза и стекленеющий взгляд, Лис предположила, что из-за изменения в расписании и личной антипатии к Дженни, охранник мог начать частично восстанавливать былую личность. Личность, попавшую под воздействие города в боевом безумии, которое проснулось вместе с памятью.       «Если бедный Питер задержал его достаточно, то найти в библиотеке он меня не сможет. По крайней мере сразу, — метались в голове мысли. — Бедный-бедный, добрый старичок, не про тебя это место! Нет! Не предаваться унынию! Здесь недостаточно безопасно. В этом городе я могу быть уверена только в одном месте!»       Со второго этажа библиотеки она зорко высматривала признаки появления маньяка охотника. Но ни движения, ни самого «охранника» видно не было. Зато было прекрасно видно, как между библиотекой и кинотеатром расстилается плотной стеной туман, отрезая от Лис угрозу и путь домой к Дженни и её брату. Ненастоящая жизнь закончилась.       «Человек меня видел тогда в Цирке. Что это был за спектакль?!» — нахмурилась она, настороженно оглядываясь по сторонам.       В рабочем комбинезоне бежать до шатров было проще простого. После «пробуждения» образ Цирка, само собой разумеющийся для Дженни, поразил Лис своим размером. Что бы там не сделал со всей своей начинкой Город, для Цирка он хорошо постарался. Границы территории разошлись так, что Алиса могла чувствовать себя абсолютно свободно внутри, не покидая её ни на шаг. Атмосфера Цирка наполнилась элементами пугающего и мрачного торжества, завораживающего зрителя и в то же время прямо намекающего на угрозу, таящуюся среди шатров. Без преувеличения он стал по-настоящему дьявольским. Маленький самобытный городок со скелетами в каждом встречном шкафу.       Пытаясь прикинуть, в какой стороне теперь должен находиться шатёр Человека, Лис почти лоб в лоб столкнулась с Жоззи у одного из шатров. Артистка окинула гостью привычным по первым неделям знакомства снисходительным взглядом, словно видела перед собой что-то бестолковое и мешающееся на пути.       — Чем я могу Вам помочь? — подарив гостье самую ядовитую из своих улыбок, спросила она.       — Я пришла к Человеку, — тоном не терпящим возражения ответила Алиса.       Взгляд уже не был таким робким, как в предыдущую встречу с чудиком, однако циркачка не осознала всю гамму перемен. Приказом Человека ей не позволялось вести себя грубо с гостьей, но прежнего авторитета Госпожи Цирка она не признавала в горожанке Дженни.       — Хозяин занят, мисс… напомните своё имя? — с издевкой в голосе переспросила она.       — Моё имя — Алиса, — с железом в голосе отчеканила девушка и добавила вкрадчивым голосом: — Советую его не забывать, балерина Жозефина, как и то, что именно твоё тщеславие и кровожадные амбиции привели тебя в эти шатры! И теперь ты вечно здесь будешь примой, но только такой!       — С возвращением, — сглотнув, нервно ответила Жоззи, мгновенно растеряв всю спесь, — Хозяин у себя. Шатёр на том же месте.       — Спасибо! — улыбнулась она, но эта улыбка не располагала к утрате бдительности.       Глаза боялись тех изменений, что добавили Цирку дьявольского очарования, а ноги шли уверенно. Глубокой ночью под осенними звездами Алиса вернулась в Цирк, чтобы уже не покидать его без крайней необходимости. Город как никогда пугал. От полного хаоса в чувствах и мыслях, она почти не думала обо всем, что на неё навалилось.       Предчувствие подсказывало, что, оказавшись в безопасности, она познает весь спектр эмоций выжившей жертвы нападения маньяка, но в этот момент всё не имело значения. Перед входом в шатёр, она на мгновение нерешительно замерла. Всё тело сковала робость, а кожей она ощущала стыд.       Человек внешне никак не отреагировал на вторжение в святая святых Цирка, хотя без сомнения заметил гостя. Войдя в шатёр, Лис застала его за традиционным занятием — создание новой маски. Кропотливая, тщательная и неспешная работа. Несмотря на пугающее предназначение его изделий, Директор никогда не опускался до того, чтобы сделать маску просто сносной. Только соответствие заданному им идеалу, не меньше. Бескомпромиссный перфекционизм. Звук от шагов тяжелых ботинок всё же заставил его отвлечься от работы и повернуться к визитеру.       Как и Жоззи, Директор увидел перед собой Дженни. Встретил ночную гостью он в своей «броне», с неизменной маской, скрывающей лицо, хоть и без плаща, мешающегося при работе с новыми личинами. В глазах, не скрытых маской, явно читалось замешательство. Он не ожидал увидеть Дженни так скоро, и уж точно не ночью. От вида Человека, такого близкого, такого родного, изумрудные глаза невольно наполнились слезами.       Глаза цвета арктического льда жадно всматривались в лицо гостьи, замечая борозды от высохших ранее слёз, грязь, проступающие под кожей кровоподтёки и, как вишенку на торте, иссиня-чёрные следы пальцев на тонкой белой шее. Из-за бури эмоций в голове девушки, он не мог услышать ничего конкретного, только страх, боль и стыд. Ни одной подсказки, что случилось с его маленькой ведьмой, так отчаянно обхватывающей свои тонкие плечи руками. Лишь пугающие предположения. Одно хуже другого.       «Кто посмел?!»       Мгновение, и он оказался рядом с ней. Лис даже не смогла понять — так быстро он сделал шаг сквозь пространство или его Сим-Салабим магия способна на телепортацию. Длинные пальцы деликатно прошлись вдоль гематом на шее, приподняли её лицо, чтобы рассмотреть повреждения на нём. С твёрдой уверенностью не выпускать девушку из Цирка уже никогда, Человек мысленно придумывал образ чудика для того, кто поднял на неё руку. Лишь найти и заманить виновного в шатры...       «Её, так называемые, друзья? Быть может, брат? Или Город приписал ей ревнивого любовника?» — внутри кипела ярость, способная мощью Везувия уничтожить всех вокруг.       Полностью утративший осторожность, Человек даже не заметил, как тонкая белая рука ловко сняла с его лица Маску. Шок и мгновенно наброшенная иллюзия дьявольски привлекательного лица без единого изъяна отвлекли его от планов мести, заставив направить всё своё внимание только на гостью. Выдохнув на пределе своего терпения, Человек попытался деликатно забрать у Дженни свою Личину, но свободная рука чертовки без промедления осторожно коснулась его лица так, как это делала только Алиса. Недоверчиво баритовые глаза уже иначе начали вглядываться в бледное лицо, собирая по кусочкам образ и сравнивая с той, что вышла с территории Цирка на полдня, но не вернулась.       — Добрый вечер, Ваше Темнейшество! — поприветствовала Лис, невольно всхлипывая сквозь улыбку.       — Маленькая моя! — выдохнул он и сжал девушку в объятиях.       Одна только двухвековая выдержка не позволила ему навредить Алисе своим порывом. Разум полностью поглотили безумные по своей величине витки чувств. Бездонный ужас от осознания, что вот уже который раз он едва не потерял свою бестию окончательно. От него не спасал даже холодный расчёт Кукловода. Но в противовес возникло настоящее сумасшедшее счастье. Угроза миновала. Маленькая ведьма в его руках, и на этот раз он всё сделает правильно, чтобы она навсегда осталась с ним. Даже если для этого придётся… дальнейшее продолжение размышлений прервало возмущение Маски.       На Личину, возвращённую без боя, он уже не обращал внимания, небрежно отправив её на стол с заготовкой. Всё его внимание занимала дрожащая девушка, слёзы которой он бережно убирал с лица. Худенькие плечики в грубом комбинезоне работника кинотеатра вздрагивали, требуя его ласку. Осторожно, словно она была великой ценностью, Человек обнимал Лис, впитывая её тепло, подло отобранное у него на долгие полтора месяца.       — Почему ты не забрал меня, когда у тебя была возможность? — всхлипнула она, постепенно успокаиваясь.       — Ты… была счастлива, — тихо ответил Человек, — мне следовало забрать тебя силой?       Алиса замотала головой, словно капризный ребенок, отказывающийся идти к доктору даже за обещанное поощрение.       «Не хотел, чтобы пробуждение прошло насильно, с болью и слезами. Но у судьбы свои планы на этот счет!»       — Не была я счастлива! Не могла быть… — «…без тебя!» чуть было не добавила она. — Если снова меня такой увидишь, то хватай и тащи в шатры. Силой держи, хоть связывай, только не отпускай, пожалуйста!       Наконец после пролитых слёз в памяти начали проскальзывать образы, пугающие девушку. Ночной охранник, убитый безобидный старичок, Они, туман и странное поведение Города. Страх от пережитого разъедал изнутри. Как и отвращение к самой себе, явившееся в ответ на этот страх. За то, что посмела быть слабой. За то, что нуждалась в спасении. Выплеснуть свою боль она позволила себе только одному Человеку, которому доверяла.       — …Питер умер из-за меня! Его утром никто не вспомнит, Город избавится от тела, и будто ничего не было! — бормотала она. — Я струсила. Снова. Убежала, оставила его умирать.       — Не убежала, и в живых не осталось бы обоих! — парировал Человек, внутренне содрогаясь.       Даже под защитой Города, как полноправная горожанка, она чуть было не погибла. Если бы не старик… дальше думать не хотелось. Но в голове уже разворачивался сценарий её исчезновения. На этот раз окончательного и бесповоротного. Это была бы самая жестокая усмешка судьбы. Поманить его образом живой девушки, а потом убить её. Сколько бы он прождал её в пятницу? Голос Маски окончательно умолк.       — Как только окажется в шатрах, он получит достойную расплату, не сомневайся! — уверенно произнес он, чувствуя, как её продолжает бить дрожь от пережитого.       — Его нужно заманить сюда. Сам он может не прийти, — добавила Лис и, подумав, призналась, — это не так, как с кошмарами. Когда я пропускала через себя жизни всех жертв, это всё же была не я. Не моя драма. Но теперь это личное! И разобраться с ним я хочу лично!       Дрожащий голос постепенно уступал холодным ноткам, более присущим Госпоже Цирка. Слёзы закончились, настало время планировать дальнейшие действия.       «Есть пара идей, как его заманить, главное — не ошибиться в исполнителе! — выстраивал разум мысли по порядку. — Он может долго сопротивляться забвению, если верить Клаудии».       Цирк полностью погрузился в сон. Лишь в одном шатре горел свет. Будто снова повторялась та самая ночь, когда ночные животные и Они устроили приватное знакомство Лис с Человеком. Девушка умывшись, сбросила тяжелые ботинки, забралась с ногами на софу и смиренно позволила Директору заниматься её врачеванием.       — Не могу гарантировать, что утром совсем не останется следов, но твои синяки заживут гораздо быстрее! — пообещал он, сосредоточенно покрывая гематомы на лице и шее неизвестным ей гелеобразным составом.       Лис скинула с плеча рабочий комбинезон, явив без предупреждения пугающего вида след от удара дубинкой. Большой кровоподтёк, частично переходящий с плеча на спину, «цвёл» почти всеми цветами радуги, напоминая рисунок туманности. При виде такой «красоты» баритовые глаза на мгновение сверкнули краснотой бледнолицего Демона. Пальцы осторожно коснулись плеча.       — Бывало и хуже! Гули нанесли мне более опасную рану, — спокойно заметила она, мягко касаясь его руки в успокаивающем жесте, — заживёт со временем. Это не значит, что я всепрощающая! — добавила она, заметив его скепсис. — Но физические раны затягиваются быстрее, чем душевные! Я здесь. Это главное! А синяки пройдут.       — Готово. Сейчас тебе лучше не шевелиться, пока не впитается состав. И рассказать мне, что произошло в городе полтора месяца назад! — заботливый тон быстро наполнился приказными нотками.       — В городе появились охотники на ведьм, которые разыскивали Чайную Ведьму и её ковен. Пока ведьмы прятались по подвалам, как крысы, горожане от вторжения начали сходить с ума, а Город закрыл все границы. Я пыталась вернуться в шатры, но будто в стену упиралась! — кратко проговорила Лис, хмурясь. Вспоминать тот день не хотелось. Всё так хорошо начиналось. — И да, я снова вынужденно доверилась Клаудии. Только у неё оставались ответы и план действий. Она дала мне древнюю медную чашу и отправила пробуждать Город, чтобы тот разобрался с гостями. В чаше был травяной сбор с Морозником и её кровь…       Увидев, как помрачнел Человек, Лис осеклась. И без его слов стало понятно, что, доверившись Чайной Ведьме, она совершила страшную ошибку, но в тот момент ей казалось, что выбора не оставалось. Лишь уповать, что в этот раз ведьма не обманет.       — А какие у меня были варианты?! — не выдержала Алиса, краснея от стыда. — Через день-два меня забрали бы Они или съели монстры Брантфорда…       — Продолжай! — властный голос пресек попытки оправдаться, и девушка, мысленно сжавшись, послушно продолжила вспоминать неприятные события.       — В пещере на меня напал охотник на ведьм. Сегодняшний охранник. Тогда мы с камнем его победили, но он опрокинул чашу, и всё вылилось, — нервно постукивая кулаком по своей ноге, продолжила она, робея от приказного тона Директора, — время уходило, и я рискнула. Предоставила туману свою отраву от Них и свою кровь. Думала, что Город наведёт порядок, а я смогу вернуться в Цирк. Но он меня… поглотил.       «И исполнил моё желание почти годовой давности. Жить обычной жизнью с друзьями, и чтобы Чарли был рядом».       Человек долго смотрел на Алису. От его изучающего взгляда девушка ёжилась, пытаясь понять, о чём Темный Властелин думает. А он, тем временем, оценивал разворачивающуюся перед ним картину возможностей. Очередная попытка Чайной Ведьмы получить превосходство с грохотом провалилась, больше всего ударив по ней самой. Как противник, она оказалась в самом уязвимом положении, уничтожив своё последнее преимущество. Самое время делать решительный ход.       — Моя милая Алиса, — начал он вкрадчивым голосом, от которого она невольно отпрянула, но была мгновенно перехвачена его рукой и возвращена на место, — ты не представляешь, как нам повезло, что козни Чайной Ведьмы ударили только по ней одной!       Он победно усмехнулся хищной дьявольской улыбкой, от которой она невольно выдохнула в облегчении.       — Ведьма отправила тебя городу, как закуску, — от этих слов Лис вздрогнула, вновь почувствовав себя наивной ланью для заклания. В утешение губы Человека коснулись лба Лис, успокоив её мятежные мысли. — Она желала единолично с ним запечатлеться, как несколько столетий назад это сделал ковен. Тогда власть распределилась между всеми ведьмами в равных долях. Травы, морозник и свежая кровь приносятся в дар Городу. Если он не будет благосклонен к претендентке, то просто проглотит её или затребует человеческую жертву в качестве дополнительного подарка. Если же он проявит благосклонность, то запечатлённая с ним ведьма будет диктовать свои условия мира!       Охнув, Алиса не сводила глаз с его ликующего лица. Город, полный жизни, с небывалой свободой воли у его жителей, даже с животными! Но самое главное — с движущимся временем! Сменяющиеся сезоны, сопутствующие праздники и существенные изменения, не позволяющие одному дню быть двойником предыдущего. Таким его подсознательно желала видеть Лис, и это желание исполнилось. Они были туманом остановлены в качестве защиты не горожанки, а сопряженной с ним ведьмы. Город не просто её принял, он объявил её своим важнейшим человеком.       «У ковена больше нет здесь власти! Клаудия бессильна!»       — Значит теперь… — недоверчиво выдохнула Лис с поднимающимся в душе тёмным восторгом.       — Город в твоей полной власти, моя Королева! — с триумфом в голосе подтвердил он её мысли и догадки.       «Интересная вышла игра. Забрать белую королевскую пешку. Взрастить из хрупких ростков её внутреннюю тьму, пока она не станет окончательно чёрной. Позволить ей дойти до конца территории противника, чтобы из пешки вырос истинный Черный Ферзь. Убедиться в неизменной верности своей фигуры. И тогда, Ферзь принесет своему Королю победу.       После длительных и уже не таких увлекательных партий, наша игра с Чайной Ведьмой подходит к концу!»       — Всё, как ты планировал? — с лукавой улыбкой поинтересовалась Лис.       Образ напуганной маленькой девочки всё дальше отбрасывался, словно старый свитер. Объявленный Человеком новый титул заставил её зардеться.       — Всё как нельзя лучше! — прошептал ей Человек, подарив лёгкий раздразнивающий поцелуй. Пульс под тонкой кожей заметно участился, а дыхание стало прерывистым.       «Ты не злишься на меня?» — повторяли её мысли, но озвучить вопрос девушка не решалась.       Ещё один невесомый поцелуй, чуть дольше предыдущего, и глупый вопрос забыт. Алиса вернулась. Остальное не имеет значения. Как на неё злиться, если она совершила почти невозможное? Заложница ситуации стала только сильнее, хоть и не осознавала пока этого. Город у её ног, а она верна своему Человеку до самого последнего отголоска мысли.       — Каким будет наш следующий ход, моя Королева? — интригующе прошептал он, ведя пальцами вдоль точёных плеч, чувствуя под бледной кожей грохочущий пульс.       Робость ни к чему, как и возвращение к старым иллюзиям о прощении и втором шансе. В Городе Кошмаров нет невиновных, только Монстры и их жертвы. Его Королева не будет жертвой. Больше никогда. Но тогда решения должны быть обоюдными. Как только Чёрный Ферзь и Король сойдутся в едином мнении, Город и его жители окажутся в их полной власти.       — Ты хочешь продолжить играть с ведьмами? — прошептала в ответ Лис, с трудом преодолевая мысли, направленные отнюдь не на стратегии. — Или пора от них избавляться? Не могу сказать про весь ковен, только про Клаудию, но, думаю, без них будет лучше. Правили они посредственно. Даже самому Городу не нравилось. Я чувствовала это, когда туман накрыл меня.       С трудом прогоняя нарастающее желание, она заметила:       — Милосердие может нам очень сильно навредить. Лишённые связи с городом ведьмы могут пойти на отчаянные меры. Особенно Чайная.       — Как бы ты поступила на их месте? — поинтересовался Директор, чуть отстраняясь, чтобы с интересом взглянуть в сияющие изумрудные глаза.       Девушка попыталась увеличить между ними расстояние, чтобы близость такого желанного Человека не путала её мысли, но тот не захотел отпускать её из своих объятий. Соблазнение, сопровождающее непростые вопросы, выглядело явной проверкой на прочность. Воспоминания его прошлого дали однозначную подсказку.       — Я искала бы картину, чтобы её уничтожить. Возможно, только так проклятье падёт, и годы заберут тебя! — уверенно проговорила Алиса, вспомнив момент зарождения проклятия.       Вильям, Эйра и Человек, запечатлённые на картине с безвинно сожженной Аннет.       — Картина, как якорь проклятия, способна защитить себя сама. Даже от ведьм. Никто не может ей завладеть. Кто рискнёт, со временем впадёт в безумие и сожжёт себя сам. А попытка причинить ей вред уничтожит только обидчика ответной волной, — ответил Человек, с гордостью отмечая, что Алиса сразу нашла предполагаемое слабое звено. Ковен действительно мог бы начать разыскивать картину, чьё местонахождение знал лишь он один.       — Значит, тебе нельзя навредить? — странным голосом спросила Лис, внимательно глядя на него.       Беглый взгляд по её мыслям обнаружил острое желание девушки, чтобы всё было именно так. Однако питать опасные иллюзии он не мог позволить даже своей Королеве. Особенно ей.       — Убить можно кого угодно, — покачал он головой, ощущая ответную горечь в чувствах своей избранницы, — даже меня, любовь моя!       Последние слова заставили девушку невольно отпрянуть. Побледнев, она высвободилась из его объятий и сделала несколько шагов по шатру, обнимая себя руками. В душе Лис поселился давящий мрак. Перед глазами вспыхнуло тело Зоуи на камнях Стамбула, а последние слова Алекса снова и снова отбивались в мыслях, заставляя её одновременно бояться и смерти, и любви, неожиданно связав их одним узлом. Любимые люди умирают, и ей дальше жить с этим. Разговор напомнил тот, что был на крыше отеля, как и явная угроза, которая, ещё не сформировавшись, угнетала.       Человек, оказавшись рядом с девушкой, попытался осторожно обнять её, но она ужом вывернулась из его рук, едва не плача.       — Я пока не хочу говорить о твоей смерти… даже предполагаемой, прости! — выдохнула она, через силу заставляя себя разговаривать.       «И о любви тоже!»       В горле Лис ощущала тяжёлый огненный ком. О возможной гибели Человека она никогда не думала, ведь это Великий и Ужасный Человек в Маске. Кто посмеет ему угрожать? Кто рискнёт бросить ему вызов? Но вот он сам снял перед ней свою иллюзию неуязвимости, и даже от мыслей стало дурно. А за границей Цирка семь ведьм, которых они наверняка сильно разозлили.       — Никто не плачет по монстрам, вроде меня, моя милая! — тихо произнёс он, мягко привлекая девушку к себе.       В глазах Лис читалась нескрываемая скорбь. Скорбь из-за гипотетической возможности смерти Человека. Было бы смешно, если бы не трогало до глубины души. Она боится за него. Боится потерять худшего из жителей Города Кошмаров.       «Когда в последний раз такое было? Даже в прошлой жизни — никогда!»       — Я буду плакать! — твердо сказала она и, вдыхая побольше воздуха в лёгкие, выпалила: — Мне не нужен этот Город, не нужна новая жизнь, не нужна месть и не нужно особое отношение! Без тебя все это не имеет смысла! Если ты хочешь избавиться от ковена, я сделаю! Не знаю пока, как именно, но сделаю!       «Только, пожалуйста, не умирай!»       «Слушаю и повинуюсь, моя Королева!»       Губы Алисы требовательно накрыли его в глубоком поцелуе, наполненным отчаянным стремлением забыться. Оставить позади все тяжёлые события этого дня, все гнетущие мысли, и просто быть с ним. Здесь и сейчас. Быть так близко, как это возможно. Отдавать весь свой жар без остатка и пить огонь, приходящий ему на смену.       Тонкие пальцы умело выщёлкивали пуговицы жилета, когда-то заставлявшего Лис почти рычать от досады. Пальцы Директора заскользили по лопаткам девушки, скрытым грубой парусиной, но всё равно вызывали приятную дрожь по всему телу. Казалось, она подарок в несоответствующей жёсткой упаковке, которую следует поскорее сорвать. Ловкие девичьи пальцы начали своё движение уже под его рубашкой, осторожно исследуя каждый шрам, будто Лис желала лично проверить, всё ли на месте. Ласка, дозволенная только ей одной.       Пальцы Человека отвели короткие волосы Алисы чуть в сторону, скорее по привычке, поскольку такая длина совершенно не мешала. Горячие губы начали своё движение от линии подбородка всё ниже. Однако вид чёрных гематом на шее на мгновение отрезвил, заставляя Человека отстраниться, тяжело дыша. В изумрудных глазах, помутневших от желания, мелькнуло недовольство.       — Не сегодня. Лучше подождать, — сбивчиво прошептал он, пока девушка требовательно тянулась к нему, чтобы продолжить. — Я могу причинить тебе боль!       Аргумент не подействовал. Лис лишь мимолётно взвесила все за и против. Осторожно коснувшись подушечками пальцев его лица, она покачала головой и с томной улыбкой выдохнула в его губы:       — Пожалуйста… я хочу этого!       Распалённому желанием сознанию большего и не требовалось. Допотопная металлическая застежка комбинезона поддалась моментально, явив перед ним почти нагую девушку. Контрастно хрупкую и ломкую на фоне падающей на пол грубой одежды.