Привет, привет! У меня действительно хорошее настроение.
Голос излучает радость, счастье, пропитан им, но затем наступает тишина. Чувствуется мрак, идут мурашки по коже.Но придётся его испортить. Илья, пора тебе начать бояться и верить в лучшее. Ты знаешь, что я хочу сказать. Нервы уже шалят?
Интонация меняется в каждом предложении. Усталая, угрожающая, задумчивая, усмехающиеся. Антон намеренно издевается. У Арсения снова сносит крышу. Запись выключена. Слишком мало времени прошло от кассеты с Оксаной. Она была первой, вероятно, не самой плохой. Илья вторым. А когда будет он сам? К середине, в конце? Арсений знал, что там будет, но не был уверен, только ли то, что он думает. Что ещё может сказать Антон? Сколько плохого сделал Арсений? Арсений знает, что не выдержит, слушая про себя. Что словит десятки нервных срывов, что уничтожит всю свою квартиру, что будет реветь, как ребёнок, пока не закончатся слёзы. Он станет другим, как только услышит собственное имя из Антоновых уст. Но это не будет слабостью, это будет отчаянием, презрением и жгучей ненавистью к себе самому. Он будет желать вернуться в прошлое, чтобы все изменить, ведь мог, мог! Нужно было повзрослеть. Почти сорокалетний, а толку, если ничего не изменилось? Если ты всё такой же неуверенный в себе сгусток, подобие человека. Арсений убирает всё в коробку и наливает кофе. Настолько крепкий, что даже не вкусный, кислый, но пьёт. Есть не хочется, кажется, что стоит чему-то попасть в желудок, как оно сразу вернётся обратно. Две сигареты, какой-то странный фильм и время убито. Пора ехать. Всё проходит удачно, Арсений уверен, он был на высоте, чувствует себя хорошо, и вообще, жизнь удалась. Но кассеты так и манят, требуют, терзают. Он поддаётся их соблазну, зная, что воодушевлённое настроение будет напрочь испорчено, растоптано. Резкий прилив энергии можно считать маленькой, временной победой над угнетающей каждый день жизнью. Микроскопическое количество поводов для действительной, неподдельной радости. Раньше было больше Кьяры, взаимоотношения с Серёжей лучше, проектов тоже больше, лёгкие туры-путешествия, светлая на вид Оксана, что заставляла улыбаться одним своим появлением, Антон, который старался изо всех сил быть лучшим, даже Позов был куда жизнерадостнее. Но всё резко сломалось, оставляя после себя чёрную дыру в сердце, поглощающую Арсения с каждым днём. Скоро от него совсем ничего не останется. Перед возвращением в отель решает наконец поесть. Желудок уже кричит о том, что ему тоже нужны силы. Готовить не хочется, да и негде, поэтому выбрав наугад кафе, решил пойти туда. Слабая, но мучащая тошнота мгновенно отступила. Повезло, что еда оказалась невероятно вкусной. Уже в номере радость немного утихает. Остаётся ровное, приятное спокойствие. Запись с кассеты назад не перематывает, слушает оттуда, где закончил. Глубокий вдох и выдох. Ещё раз. Ещё. Готов.А если серьёзно, то мы знакомы с тобой целую жизнь. И каждый раз, после того дня, я нервничал находясь с тобой. Только годы спустя я стал спокойным, уверенным, что ты не сделаешь того же со мной, чтобы скрыть правду.
Слышно, что он улыбается говоря всё это, но Арсений не видит ничего забавного в словах. Нервозность растёт с каждым словом. Мозг непроизвольно стал рисовать самые ужасные картины. Что Илья сделал? Что-то страшное. Мурашки бегут по всему телу, неприятно. Этот светлый и добрый Антон раскрывает собственный ад, что строили ему все вокруг. Это его правда, его сторона историй, она может отличаться от мыслей другого героя рассказа, возможно, даже очень сильно. Но у Арсения только один источник, которому он готов всецело верить. Пусть всё будет абсурдно, глупо и нереалистично, Арс поверит, всегда.У других слушателей тоже волосы дыбом встали, да? Пошли грязные мысли, страх, непонимание. Но боюсь, ваши страшные догадки правдивы.
В горле встаёт ком. Слушая его, чувствуешь себя на исповеди. Но несмотря на то, что Арсений молчит, он понимает, что священник в их компании — Антон, человек что сначала выслушал каждый грех, а теперь старается замолвить перед Богом словечко. И это чувство неприятное, будто противоестественное. Что будут думать другие, слушая Антона? Почувствует хоть кто-то из них раскаяние за поступок, жалость из-за других или злость, что тот посмел их раскрыть? Будет ли кому-то настолько же больно, как Арсению? Просто из-за голоса.Я не хочу вдаваться в подробности, это даже напрямую меня не касалось, я…
Растерянно, неуверенно, бегло. Арсению хочется защитить, обнять, успокоить, но это всё глупые мечты, которым уже ни за что не воплотиться. Никогда. Говоря про Оксану, Антон был зол, уверен в себе и излучал усталость. Сейчас в нём говорил давно забытый страх.Помог спрятать тело. А потом пропал со всех радаров на месяц. Мне нужно было отдохнуть.
Если бы могла, то челюсть упала бы на пол. Шок сразил Арсения. Тёмная сторона Оксаны — плохая натура, но Илья убил человека, а Антон соучастник, который помог скрыть тело и признаётся в этом на дурацкой записи, сделанной перед побегом ещё год назад. Нереалистично, киношно, выдумка. Не хочется в это верить. Но в чём смысл врать? Непонятные посторонние звуки, громкие, схожие со стуком. Антон нервничает всё больше. Происходит что-то странное. Где он вообще находится? Будто с сайта с различными страшными историями, где помимо голоса, что их озвучивает, вечно вставляют страшные звуки для атмосферы, но часто становятся помехой. Однако, сейчас они сеяли дополнительное напряжение. Что-то не так. У Арсения начинает работать мозг с удвоенной силой. Могло ли за побегом стоять что-то большее, чем кучка отвратных друзей? Могло. Что-то более угнетающее, заставляющее скрываться? Могло. Может, Антон скрывает что-то ещё?Забыть эти чёртовы пустые глаза, которые будто смотрят в душу. Этого трупа мне хватило на всю жизнь!
Интонация всё больше похожа на шёпот. Антон так шутливо рассказывал секреты, шёпотом, как обычно делают дети. Но вместо шутливости была подавленность. И у него, и у Арсения. Столько эмоций сменилось за несколько минут, столько, сколько Антон никогда не показывал в жизни. Он никогда не был таким усталым, таким убитым изнутри.Слишком резкий скачок событий, да? Знаю, простите. И дальше не будет настолько страшного для других, только для меня. Потому ты, Илья, второй. Убийца. Это твой главный тёмный секрет.
Звуки на фоне становятся громче, ещё немного и будут заглушать голос. Где-то неподалёку будто происходит настоящая бойня.Тот, что ты требовал унести в могилу, но я отказывался. Тот, что сплотил нас, несмотря на мой внутренний ужас. Я ни о чём не жалею.
Пронзающий крик. Удар. Голос Антона становится айсбергом.А ты?
Холодный, надменный, наглый.Убил бы того парня ещё раз?
Резкий грохот, ещё один крик и однообразное шипение. Короткая запись, странные событие на фоне, слишком нервный Антон и ужасный секрет, из-за которого им обоим светит статья. Или светила, вряд ли уже можно будет найти улики. Или всё же есть за что зацепиться? Арсений растерян, не знает как реагировать, что думать. Почему-то мнение ни о ком не испортилось. Без разговоров, случившееся тогда — ужасно, но от Антона ни одной подробности или ясности, мысль оборвана, ничего не понятно. От того и безразличие к чьей-то смерти. Оксана самая настоящая и живая, часто кружащая рядом. Её правда действительно подкосила, заставила многое переосмыслить, изменила мнение о ней. Илью Арсений видел не так много раз, знал в основном из рассказов Антона или Димы, даже толком не успел решить, нравится ли ему этот человек. Но теперь Арс знает, что связываться с ним не стоит. Говорить, что в курсе — не нужно. Стараться быть таким же нейтральным. Не совершать глупости. Ещё одна кружка кофе. Уже не такого крепкого, но по-прежнему чисто чёрного. Вкусного. В полной тишине, чтобы всё же попытаться разобраться. Если догадка Арсения о каком-то никому неизвестном, скорее всего незаконном и очень опасном событии, что случилось совсем недавно и заставило Антона бежать — правда, то это изменит многое. И шансы на выживание поделит ровно пятьдесят на пятьдесят. Арсений обязан найти его, попытаться. Если не живого, то хотя бы тело. Теперь есть хоть какие-то подсказки, можно найти, даже самые маленькие, но улики. Вдруг Антон хотел, чтобы его нашли, просто не сразу? Иначе зачем вот так объявляться? Мог просто сразу вручить кому-то коробку и потом бежать. Здесь явно что-то большее. И Арсений разберётся. Ради Антона. Ради самого себя. Мысли продолжают блуждать, они не желают делать какой-то логичный вывод, данных ещё мало. Арсений сдаётся, уходит в душ, но в этот раз ледяной. Раз за разом всё тело кроется мурашками, в ванной комнате градусы понижаются, тело молит о тепле, кожа синеет, мёрзнет, зубы почти стучат, конечности непроизвольно дёргаются. Арсений бежит к кровати, укутывается с ног до головы, чтобы унять дрожь, согреться, расслабиться. Всё, чего хочется. И даже получается уснуть, так крепко, как не спал уже давно, несколько месяцев точно. Проснётся бодрым, готовым хоть спасать мир, но лишь пойдёт гулять с любимой дочерью, заставит её смеяться до слёз из глаз, щёки болеть от улыбки и быть самым счастливым в мире ребёнком. Она любит папу, она любит маму. Но если с ней она живёт, иногда ругается и спорит, то к нему приходит за успокоением. Следующий день летит в таком же стремлении. Утро, счастье, бодрость, уверенность, пробы, снова номер отеля, вокзал, поезд, дом. Радость вернулась с новой силой, почему-то этот недолгий отъезд вымотал больше, чем казалось. Давно уже не бывало дней, когда Арсений не знает, что ему делать. Никаких рабочих планов, встреч или договорённостей. Его окружают пустота и бессмыслие, он не знает чего хочет. Зачем нужен сегодняшний день? Он чувствует уверенность, такую глубокую, что заново включает прослушанные три кассеты. Начало, Оксана, Илья. Он ищет подсказки в его словах, ищет что-то на фоне, в интонации, хоть где-то, хочет какой-то намёк. Ищет, пока не начинает сходить с ума от повторяющихся слов, от забытого голоса, от боли изнутри, пронзающей всё тело. Он записывает каждую историю в блокнот, который нашёл в ящике стола. Пустой, никому ненужный блокнот, самое то. Дополнительно делает запись этих трёх прослушанных кассет, чтобы, когда он передаст их дальше, копии остались. На всякий случай, вдруг кто-то решит от них избавиться. «Вдруг меня просто убили?» — смеясь сказал Антон в самой первой записи. Не будь у вас реальных проблем, стали бы вы делать такое предположение? Возможно, стали. Это глупость, а не зацепка, но Арсению плевать. Он готов хвататься за каждый подозрительный вздох. На кассете Оксаны нет ничего странного. Даже чего-то маленького, что можно было бы назвать хотя бы необычным. Пустошь. У Ильи этих странностей навалом. Но они ничего толкового не дают. Арсению нужна чья-то помощь. Арсению нужна помощь его друзей. Их можно ими считать? Он отправляет голосовое сообщение в группу, которую создал Дима, где голос Антона говорит «ещё раз?» слышится крик, удар. Затем ещё одно с «А ты?» и звуками после. Странный стук в перерывах тишины и вопрос в никуда: «Вдруг меня просто убили?». Арсений помнит, что Антон просил не делать этого, что хотел, чтобы они узнавали по очереди. Но Арс ведь не дал чего-то конкретного? Пара слов из фраз, даже не поймёшь их смысл, и предложение с нулевой записи. Всё это ради Антона. Он поймёт. Он должен понять. Затем Арсений пишет сам, говоря о своих странных предположениях с беззаконием и вопросом, где мог быть Антон, что там происходило невесть что. Дима ответил двумя бессмысленными точками. Потом отправил ещё три. Серёжа спросил, что это такое, а Оксана молча вышла из сети. Арсений понимал, что они поражены и нормальные ответы он вряд ли получит скоро. Но это лишь начало. Наконец силы иссякли. Арсений укладывается спать, когда время перевалило за полночь. Сон настигает мгновенно, но уже через пару минут кто-то с усилием бьёт его в плечо. Кожа мгновенно приобретает багровый оттенок. Синяк. Алёна толкает его, прося о помощи, зовёт, падает на колени и умоляет. У неё текут слёзы ручьём, квартиру начинает затапливать. Арсений вскакивает и бежит за ней, выходя из дома, на земле, недалеко от подъезда лежит мёртвое детское тело. Кьяра. Попов смотрит вверх, понимая, что она прыгнула из его квартиры. Пока он спал. Алёна садится около дочери, желает обнять её, но Арсений не позволяет, отталкивает, стирая чужие колени в кровь, тащит бывшую жену по асфальту. Она падает, кричит, чтобы её отпустили, а он продолжает тянуть, даже когда она уже лежит без сил встать. Когда от её лица ничего не остаётся после волочения по земле, когда вместо кожи на теле лишь мясо, когда она перестаёт дышать, когда умирает от болевого шока, Арсений отпускает. Теперь на улице два тела. Тогда он возвращается домой, медленно наступая на каждую ступеньку обеими ногами, специально тянет, не хочет там быть, но идёт. И вспоминает, что первое появилось здесь тоже по его вине. Снова сорвавшись, Арсений уничтожает дом. Кьяра хотела помочь, но получила удар. Один, второй, третий. А потом полетела с окна, моля о помощи, о спасении, моля папу остановиться. Арсений покрыт ледяным потом. Время три часа ночи. Становится хуже. Ему тяжело, почти больно шевелиться, но он тащится на кухню, облокачиваясь о стены. Голова трещит. Дышит часто, очень часто, пульс подскочил, всё идёт кругом, во рту пересохло. Найдя снотворное, Арсений выпивает максимальное разрешённое количество, а затем пьёт не меньше литра воды. В желудке бездонная яма, что требует жидкости, но никогда не заполнится. Вернувшись в постель, лежит ещё долго, не в состоянии снова уснуть после увиденного. Так реалистично. Он поверил. Он себя возненавидел. Ворочается почти до утра, но всё же засыпает. С трудом, с болью в сердце, но засыпает. Наступает новое утро. Счастье снова скачет через край. Арсений даже перестал чувствовать себя Арсением. Но ему хорошо. Так хорошо, как давно не было. Воспоминания о ночи не отпустили полностью, но скрылись где-то далеко, глубоко. Под дурацкое, но весёлое настроение выбирается из дома, ходя по улицам родного, любимого всем сердцем Питера. Но уравновешенность и лёгкость покидает его с каждым часом. Арсений понимает, что эти несколько дней не были счастливым проблеском серых, пугающих будней, это было затишье перед катастрофой. Грядёт что-то страшное, что изменит привычную жизнь. Это предчувствие не даёт заснуть до глубокой ночи, поэтому, когда роковой звонок всё же звучит, Арсений отвечает моментально, молясь всем известным ему Богам, коих очень много, о том чтобы это было глупостью, бредовым порывом уныния, а не очередной проблемой. Но всё впустую. Ни один всевышний его не услышал, не решил помочь, кажется, даже наоборот, они настроили препятствий. Правда, разгребать придётся самому. Арсению снова страшно. Арсений не знает, что делать. Арсению хочется сбежать. Арсению хочется помочь. Арсению хочется умереть.