Просто слушай.

      Кьяра не знала, что папы не было всю ночь, потому что она действительно вымоталась и спала крепким сном.       Арсений ночью так и не уснул. Сначала не хотелось, а потом пора было вести дочь в школу, которая видимо из-за сонного состояния, даже не поняла, что что-то не так. А не так было очень многое.       Вернувшись обратно, он упал в кровать без сил, но понял, что не может оставаться один, поэтому следующий час пытался дозвониться до Серёжи, который наконец ответив, согласился на приезд друга, потом ещё и позвал Диму, чтобы Арсений рассказал в чём была вчерашняя срочность. Оксана написала, что занята и никак не сможет приехать сегодня, просила сообщить ей позже.       Дима будет только ближе к вечеру, в то время, как Арсений оказался там ещё до обеда. Он выглядел почти как ходячий мертвец. — Что с тобой? — вместо приветсвия произнёс Серёжа. А в ответ ничего не услышал, но даже не обратил внимания, заставляя Арсения пройти внутрь и сесть на диван.       Разбитая рука бросалась в глаза довольно хорошо и выглядела просто ужасно, поэтому Серёжа отыскал у себя перекись и бинт, чтобы сделать с этой катастрофой хоть что-то. Только после неприятного ощущения Арсений вернулся в этот мир. — Что ты делаешь? — едва различимый сиплый звук, вместо нормальной речи. Голос сорван. — Ты где, блять, был? — у Серёжи вырывается непроизвольно, когда он понимает, что всё ещё хуже, чем кажется на первый взгляд. Распухшие красные глаза, волосы во все стороны, разбитая рука и почему-то раскровавленная губа, почти не двигающиеся пальцы, хромота, а как позже выяснится ещё что-то с головой, потому что на подушке дивана останется красный след. — Я, — шёпотом, потому что на большее не способен, — Видел его, Серж.       Серёжа напрягся сильнее некуда, думая, что друг совсем двинулся головой. Такое просто невозможно. — Кого? — аккуратно спрашивает в ответ. — Антона. Я встретил его, — у Арсения опять к глазам подступили слёзы от полного, только пришедшего осознания. Он не просто жив, а находится в Москве, не очень далеко. Но ни одна слеза не скатилась, им не позволили. — Ты спал вообще? — Серёжа не поверил. Подумал, что у Арсения совсем крышу снесло, поэтому надеялся, что тот сходит в душ, проспится и как раз к приезду Димы придёт в себя. И расскажет, что действительно такого срочного вчера случилось. А потом объяснит, почему он выглядит, как будто прямо сейчас доживает последние минуты.       Но когда Арсений поднялся с дивана, то Серёжа увидел кровь на подушке, поэтому наугад долил остатки перекиси на затылок, просто на всякий случай. Обеззараживание никогда не бывает лишним.       Спрятав перебинтованную руку, с помощью скотча и полиэтиленовых перчаток, Арсений уходит в душ, взяв пару своих вещей из шкафа. Почему-то много его одежды хранится у Серёжи до сих пор, это довольно часто выручает.       Арсений выходит из ванной комнаты и под чётким контролем отправляется спать. Чувствует он себя всё ещё катастрофически плохо, но хотя бы более опрятно.       Серёже нужно съездить по делам, поэтому когда гость засыпает, он наконец собирается. Но на пороге квартиры его ждёт непонятная небольшая коробка с принтом цветов. Вариант, что там бомба кажется очень логичным. Серёжа уходит на кухню за половником и повернув ручкой от себя, открывает коробку. Внутри явно ничего опасного, а на обратной стороне крышки написано «От Антона». Коробка оказывается заброшена в коридор, а Серёжа желает поскорее уйти. Неужели слова Арсения были правдой?       Арсений следил за Антоном уже несколько месяцев. Он поставил ему прослушку и небольшие камеры по углам в доме так, что их невозможно найти, если не знаешь о местонахождении.       Эта игра в гляделки достала запредельно, поэтому Арсений решил признаться, что давно не думает об Антоне, как о друге, а тем более о коллеге, но в ответ получил извинения и отказ. Хоть и звучало мягко, всё равно разозлило очень сильно. Поэтому, когда Антон решил снова на пару дней спрятаться дома у Арсения, больше он не вышел. Никогда.       Никаких знаков и предположений, куда мог деться достаточно известный человек, не оставив следов. Все решили, что он сбежал сам. Никто не мог и подумать, что их близкий друг как-то в этом замешен. Что он спрятал его в собственном доме в подвале.       Арсений очень злился за отказ, настолько, что был готов разорвать своего любимого в клочья, в прямом смысле этого выражения.       Он пытал его очень долго. Наносил порезы, душил, обжигал. Старые раны даже не успевали заживать, как появлялись новые.       Антон всегда был связан, а ноги в ужасно плохом состоянии, чтобы не было возможности бежать. Всё тело ежедневно ломило от боли так, что тяжело даже дышать и питаться. В какой-то момент вернулся кровавый кашель и сильные приступы удушья.       Арсений издевался. Он отрезал целые куски кожи, вырывал ногти и травил таблетками. Делал всё, чтобы Антон тоже страдал. Попову разбили сердце, значит этого человека он уничтожит.       Антон держался и верил, что случится чудо. Но когда дни стали настолько одинаковыми, что было невозможно разобрать какое сейчас примерное время суток, спал он пару часов или дней, и что вообще происходит. Так пролетело всего полгода, прежде чем Антон сдался. Он отказывался есть и пить, надеясь, что скончается, как можно раньше, но Арсений не желал этого. Он насильно вливал воду и заталкивал пищу.       Антон страдал каждую прожитую секунду. Раньше он молил о свободе, сейчас же о смерти.       В один из дней, когда Арсений решил вновь повеселиться, используя нож, всё вышло из-под контроля. Антону удалось дёрнуться и подстроиться под лезвие так, что оно полоснуло горло достаточно сильно, чтобы без должной помощи наступила смерть. Он получил свою свободу.       Арсений, который не хотел прощаться с Антоном, проревел рядом с его телом целую ночь, поэтому, когда он встретился с друзьями, то был по-настоящему подавлен и разбит.       Арсений просыпается почти без головной боли, однако всё тело ломит, будто его сбила машина и для эффекта несколько раз проехалась сверху. И только через несколько минут до него доходит, что сон, который ему приснился, до этого видел Антон. И это уже пятый по счёту. Такое вообще возможно?       Арсений чувствует себя самым мерзким человеком в мире. Сон настолько реалистичен, что страшно. Наверху он изображал боль и печаль, но стоило спуститься вниз, в ад, где всё вокруг залито кровью, где лежит человек, что сходит с ума от того, что с ним делают, и желает лишь смерти.       Арсений с хромой походкой добирается до кухни, чтобы выпить воды и понимает, что Серёжи нет. Время почти подходит к трём часам, значит Кьяра должна вернуться. Стоит ей позвонить. — Учительница сказала, что я лучше всех! — после приветствия сразу выдаёт девочка, больше не в состоянии держать в себе эту радость, — Правда, не при одноклассниках. Она же меня не обманула? — с ноткой надежды и недоверия щебечет Кьяра. — Думаю, она не хотела, чтобы другие дети расстраивались. Но ты большая молодец, я очень рад, — у Арсения невольно появляется улыбка. Он очень рад, что его принцесса так старается и это действительно окупается. Судя по голосу, она вся светится от счастья, а это самое главное. — А почему ты шепчешь? А когда домой придёшь? — Просто горло болит, не хочу его нагружать. А буду вечером, у меня дела есть, — Арсений слышит, как кто-то открывает входную дверь и распознает три голоса. Два мужских и женский.       Быстро попрощавшись, спешит в коридор и видит знакомые лица. Все здороваются, стараясь делать вид, что нет никакой неловкости, и проходят в гостиную. — Я не могла сказать этого по телефону, просто… — собирается со словами, волнуется, — До сих пор в голове не укладывается. К тому же я знаю, что у вас тоже цифры летом приходили и… — руки начинают дрожать, поэтому она прячет их между бёдер, — Я думала, он мёртв. А потом столько всплывает… — очерчивает круг в воздухе, нервно улыбаясь, — И кому мне ещё говорить, как не вам? — Говори уже, что случилось? — немного злобно проговоравает Дима, но не специально. Он просто устал, как и все. — Я пришла домой, а там всё перерыто. С первого взгляда не поймёшь, но я знаю, где всё моё и его лежит, — осматривает окружающих, готовясь сказать самое важное, — Антон был дома. Я уверена, что это он.       У всех теряются слова. Слишком много активности за последние пару дней. После года пустоты столько всего! — Ты знаешь, что он забрал? — спрашивает Дима, но получает отрицательное мотание головой. — Антон подкинул мне коробку, — Серёжа уходит в коридор, чтобы принести её, — Сегодня. Я не смотрел.       Арсений пока молчит, не выдавая самого главного. Они чувствуют присутствие, а он видел.       Дима изучает надпись, желая убедиться, похоже ли это на почерк Антона. Немного более кривой, чем раньше, но в остальном такой же.       Внутри оказывается куча колец и браслетов, которые раньше носил Антон. Вот что он забрал из квартиры. Но зачем это всё? Должен же быть смысл.       Все начинают их рассматривать, мало ли будет что-то необычное. Арсений в этом не участвует, думая, с чего Антону вообще так поступать. Что-то не сходится.       Арсений понимает, что украшения в коробке лежали на куске фиолетовой ткани и решает её посмотреть. Вдруг что-то будет.       Удача играет на руку. С обратной стороны иголкой приколот маленький листочек, который он прячет в карман раньше, чем его успевают заметить. Это для него послание, ребятам знать вовсе не обязательно.       Арсений поднимается с пола и выходит на кухню, чтобы покурить и заодно прочесть этот листок.       Всего четыре слова, которые заставляют забыть, как вообще дышать, которые запрещают думать о чём-то ещё.       «Мы встретимся. Я обещаю.»       Антон всегда сдерживал своё слово и не давал их попусту. Это действительно произойдёт. Это правда, реальность. И он не убежит.       На кухню отправляется Серёжа и сразу замечает, что от сигареты уже ничего не осталось, что весь пепел попадал на стол, а Арсений словно находится в другом мире. — Ты где, Арс? — аккуратно отнимая остатки сигареты, говорит Серёжа. Машет рукой перед лицом друга, стараясь привлечь внимание. — Что? — хлопая глазами, он осматривается по сторонам, — Да, всё нормально, пойдём.       Серёжа ничего не делает, пока Арсений возвращается обратно в гостиную. Он понимает, что с другом происходит что-то ужасное, что внутри него бушует ураган, но не понимает, что делать. Как помочь человеку, который не говорит, что с ним происходит? Арсений молча страдает, прося о встречах, когда всё настолько плохо, что уже нечего терять. Он ни разу сам не заговаривал об Антоне весь тот год. Любые темы старался пресекать, до их начала, и только несколько раз, когда Серёжа давил до последнего, мог высказаться. Сейчас всё повторяется.       Ира остаётся ещё ненадолго. Ей незачем долго с ними находиться, они связаны лишь общей проблемой. Если с Димой, Ильей и Оксаной она ещё могла долго пообщаться, то с остальными никогда. Это не имело смысла. И прежде, чем уйти, просит держать её в курсе событий, сама обещая тоже это делать. — Я видел Антона, — выдаёт Арсений, стоит двери закрыться. Дима смотрит недоверчиво, с подозрением, а Серёжа с сочувствием, ведь тоже сначала не проверил. — Ты поэтому звонил? — Поз начинает нервничать. — Да.       Дима вытирает ладонями лицо, начиная улыбаться, но губы дрожат. В его голове крутится сплошное «Жив, жив, жив». Он не знает, что делать с этой информацией. Радоваться — да, определённо, Тоша, чёрт возьми, жив! Но что дальше? Чёрный экран без единой идеи.       Все возвращаются в гостиную, расходясь на места. Кто на диван, кто на пол. — Это точно он? — Дима трясёт ногой. Искренне хочет, но не может поверить. — Я уверен, — тускло выдаёт Арсений. Ему ужасно хочется куда-то спрятаться и прослушать все оставшиеся записи, ему хочется узнать, когда и где он с Антоном по-настоящему встретится.       Раздаётся вызов от нотариуса. Он сообщает, что не имеет смысла искать кого-то для чтения завещания, потому что у Алёны и мужчины только один наследник. Арсений. И они оба не имеют никаких родственников, которые могли бы это завещание оспорить. У них была только Кьяра, которая сейчас находится под полным воспитанием Арсения. И Алёна всегда была уверена, что он сделает всё ради неё и убедила в этом своего нового мужа. Они составили завещание на всякий случай, где указали, что в случае гибели всё наследство получает её супруг, но если определённые обстоятельства этому помешают, то всё напрямую переходит к Попову. Объясняет также, почему не связывался так долго, и всё заканчивается. Завещание вступит в силу через шесть месяцев.       Арсений сам себя ненавидит, ведь всегда относился к мужчине предвзято, а с Алёной имел не самые стабильные отношения. Они оба всегда просто защищали Кьяру, даже от него самого.       Дима, всё ещё пребывающий в туманном состоянии, сообщает, что собирается уходить. Ему на сегодня хватило. А завтра ещё ждёт ужасное интервью, где все снова будут поднимать одну и ту же тему.       Арсений приезжает домой, находя Кьяру спящей в гостиной, где по телевизору идут мультики. Он решает её не будить, всё равно уже достаточно позднее время, и, взяв на руки, относит дочь к ней в спальню, укрывает одеялом и уходит, выключив свет.       Наливает себе чёрный, приятный на вкус кофе и пьёт его в своей комнате, подготавливаясь морально к новой кассете. Номер шесть. Прошло много времени с того дня, как он их получил, даже слишком. Арсений искренне надеется, что не он один будет слушать их, как наркоман и психопат, желающий ещё, и сходящий от них с ума. Ему проще начать и сложнее слушать с каждым разом. Шторы самообладания поднимаются каждый раз, как начинает звучать голос Антона.       Арсений собирается с силами и включает. Всё рвётся по швам, стоит услышать первую фразу.

Моя тёмная любовь!

      Сразу становится ясно, о ком пойдёт речь.       Арсений сглатывает. Он не уверен, что хочет слушать об Ире.

У нас были чудесные отношения, даже киношные, отвратительно приторные и счастливые!

      И это была настоящая правда. До определённого момента. О таких отношениях можно только мечтать, они были полностью поглощены друг другом, невероятно влюблены и счастливы. От них любовью веяло на расстоянии нескольких метров, они её излучали.

Но, однажды, ты решила, что я тебе не подхожу.

      Тон Антона стал куда серьёзнее.       Арсений эту историю уже знает. Как всё началось и чем закончилось, однако никогда не понимал полностью, что Антон чувствовал на самом деле. Он всегда казался до безумия честным и открытым, но с каждой кассетой становится всё яснее, что правды никогда не было.

Но не рассталась, не ушла. Продолжала питать меня надеждой и враньëм, чтобы были деньги, была какая-то, но популярность, была та жизнь, которую тебе не могли дать те, с кем ты изменяла.

      Это мнение и видение Антона, и Арсений с ним не совсем согласен. Один из редких случаев. Вряд ли Иру интересовала такая популярность, но остальное может быть правдой.

Я знаю многих.

      Арсений не знал ни одного, ведь Антон ему не рассказывал столь подробно, но прекрасно понимал, что среди них есть знакомые им обоим личности.

Я начал холодеть к тебе, я начал ненавидеть тебя, а потом появилась эта чёртова осознанность к Арсению, я не мог уйти, я боялся раскрытия.

      Глубоко вздыхает. Ему тяжело слушать любые упоминания их недоотношений и чувств Антона к нему. Потому что Арсений считает себя тряпкой, что не смог нормально ответить. Что повёл себя, как глупец или ребёнок.

Тогда тварями мы стали оба.

      Недолгое молчание.

Взаимовыгодно.

      Хмыканье.       Антон говорит очень расслабляюще, тихо, ровно, без лишних эмоций. Спокойное блаженство.

Но до того, как это произошло — я мучился. Каждый Божий день от непонимания, разочарования. Ты хорошая, ты всегда казалась хорошей, ты старалась такой быть.

      Несмотря на такую ошибку — слова казались правдой. Иру даже хотелось оправдывать в изменах, хотя в действительности не существует нормального объяснения.

Но у каждого свои грехи, плохие стороны. И я был причиной твоих грехов.

      Антон был грехом Арсения. Антон свидетель греха Ильи и Оксаны. Антон окружил себя грешниками.

Но я никогда тебя не пойму. Неужели тебе не было тошно от себя? Ты жила, радовалась, встречалась с парнями — это действительно хорошо, я был бы рад, если бы ты рассталась со мной сразу, как поняла, что я не тот.

      Антон немного понижает тембр голоса, но говорит всё также спокойно и серьёзно.       Арсений чувствует, что перестаёт понимать Антона. Откуда в нём столько жертвенности? Почему он готов всего себя отдать, лишь бы другим было хорошо и всегда молчал, даже никому не высказываясь, пока не заставишь! Он каменная стена, готовая спрятать любого, но принимающая каждый удар в одиночестве.

Но ты решила сделать меня удобным мешком, а я — придурок, я позволил это тебе!

      Антон действительно тогда страдал. На удивление, это даже оказалось заметно. По нему видно было, что что-то произошло, но и слова вытянуть не удавалось. Много времени понадобилось, прежде чем он сдался.       Арсений помнил, как Антон ходил сам не свой. Как заставил его всё рассказать, и тогда он узнал про Иру. Это было до столь близких отношений друг с другом. И с тех пор сближение начало расти с неописуемой скоростью. Все преграды мгновенно спали.       Два с половиной года назад. Апрель.       Антон снова начал чувствовать нарастающую усталость, что поглощала его всего изнутри и обволакивала со всех сторон. Ему нужен был хоть какой-то отдых, подальше отсюда. Он напросился в гости к Арсению, который живёт совершенно в другом городе, и остался там, прося никому не говорить. Это их тайна и очередной небольшой побег Антона.       Арсений не мог ему отказать. Он только рад приютить у себя его, ведь это значит, что они проведут вместе кучу времени.       Арсений не понимал, почему так этого хочется. Быть постоянно рядом. С Серёжей они тоже друзья, но такой сильной тяги никогда не было. Им хотелось повидаться, общаться, само собой, но не находиться в паре сантиметров друг от друга каждую секунду и никогда не расходиться.       Они специально выбрали ближайшее время, когда у Антона никаких съёмок не было вообще, а у Арсения одна встреча. Повезло.       Говорить всем, что не имеешь понятия, что Шаст куда-то пропал, оказалось тяжелее, чем думалось. Видеть, как они все в очередной раз волнуются, пока вы спите с ним в одной кровати, готовите друг другу завтраки и не желаете, чтобы это заканчивалось.       Диван в гостиной Антон ненавидел, он был чудовищно неудобным, после него ломило всё тело, поэтому в очередную ночёвку, он потребовал место на кровати. Арсений тоже на диван уходить не хотел, поэтому пришлось спать вместе. Это давняя история, диван уже новый и удобный, но никто не думал спать на нём. Им и вместе хорошо. — Почему нельзя жить вот так всегда, м? — почти шёпотом говорит Антон, удобнее устраиваясь головой на чужом животе, — Вот мы сидим, и я даже об Ире думать не хочу, — Антон впервые заводит о ней разговор сам, без давления и просьб, — Просто… Так тяжело было понимать это и ничего не делать. Я даже не знаю, почему не расстался, и вообще ей не сказал, что в курсе. Сейчас уже всё равно.       Арсений проводит по чужим волосам, затем обратно возвращая руку себе за голову. Ему нравится это умиротворение, царящее вокруг. Ему нравится, что они могут делать и говорить, что угодно, не получая желчи в ответ. — Тебе настолько хорошо? — Арсений улыбается, смотря на самого светлого человека в своей жизни. Ему нравится их дружба. — Сейчас я рад, что Алёна сразу мне обо всем сказала. Что всё уже не то, она остыла, — Арсений вздыхает, кладя голову так, чтобы смотреть на потолок, — Было неимоверно тяжело, но лучше, чем как у вас. Я ей благодарен, что она не обманывала. — Есть что-то, что если я сделаю, то ты захочешь меня убить? — неожиданно спросил Антон. Казалось, он переводит тему, но на деле только развивал её. — Если ты не трогаешь Кьяру, не насилуешь и не убиваешь, то мне всё равно. Я постараюсь тебя понять в любом случае.       Антон поднялся со своего места, и Арсений опустил голову, чтобы понять, куда тот собрался, но понял, стоило чужим губам прикоснуться к его.       Антон просто чмокнул, ничего больше. Ему было ужасно страшно, дыхание спëрло, а руки дрожали, но казалось, что не будет момента идеальней, чем этот. Когда они оба откровенные. Когда он сам говорит истину.       У Арсения от паники и неожиданности забарабанило сердце, готовое разбить грудную клетку и оказаться оторванным от кровяных сосудов. Ему хотелось сбежать из тела хозяина.       Они оба не двигались, замерев на маленьком расстоянии друг от друга. Боялись пошевелиться, говорить, даже думать в собственных мыслях. У них крутилось только «Блятьблятьблять» и ничего больше. Эта нерешительность казалась убийственной.       Два абсолютно взрослых человека, которые волновались, как дети при первом держании за ручки. — Мы будем это обсуждать? — наконец прошептал Антон, надеясь, что сейчас его не выкинут за шкирку из дома. Надеясь, что если он напридумывал всю взаимность, то Арсений сможет его понять. Антон бы смог.       А у Арсения в голове до сих пор пустота. У него сбой в системе, он не может даже слов Антона разобрать, понять, что они значат, что это сейчас было, и где он вообще находится? У него осознание, что все его «хочу быть с ним рядом» — объяснялись совсем не дружескими чувствами, и не готов это принять. Но отказать Антону невозможно. — Скажи что-нибудь, пожалуйста, — он отодвигается, садясь на кровать в позе лотоса, и начинает разминать кисти. Нервное.       Арсений прокручивает в голове весь последний год и находит миллион подтверждений, что если это и дружба, то странная и слишком близкая. Он старается успокоиться, но его только сильнее бросает в жар. Он не может любить парня. Но может Антона. — Всё хорошо, — дрожжащим голосом мямлит Арсений, — И… — хотел сказать ещё что-то, но просто не смог придумать. Неловкость заполнила всю комнату, не оставляя даже воздуха. Антон не дышал и больше не шевелился.       Арсений решил отключить мозг, когда принял сидячее положение рядом с Антоном, когда положил свою руку на его шею, когда чмокнул, как бы проверяя, и уже уверенно и нежно вцепился в губы напротив. Антон выдохнул прямо в поцелуй, опаляя жарким дыханием. Он испытал настоящее облегчение.       Арсений отстранился первым и молча смотрел в глаза. Он хотел найти в них спасательный круг от мыслей в голове. От чувства неправильности и идеальности одновременно. Его разрывало, но он не мог не поцеловать Антона ещё раз прямо сейчас и десятки раз в следующий час. Он был одурманен чувством лёгкости. — Мы будем это как-то обсуждать? — спрашивает Антон, разрывая поцелуй. — А ты хочешь?       У Арсения одно счастье в голове, он совсем отключился от реального мира. У Антона паника граничила с запредельным счастьем. Он был рад, что ни в чём не ошибся, в том, что эти десять минут убивающей тишины закончились таким образом, что осмелился на этот шаг. Но ему было страшно, потому что… А что делать теперь?       Два с половиной года спустя. Сентябрь.       Арсений кусает губы так сильно, что они кровоточат. С каждым словом Антона в нём обостряется желание увидеться, растёт в геометрической прогрессии.

Почему ты так поступила? Что тобою двигало? Это продолжалось гораздо больше года. Мы не были связаны ни браком, ни детьми, ни чем-то там ещё особенным. Что действительно мешало тебе уйти?

      В Арсении отчего-то начинает зарождаться злость. Он никогда не относился к Ире плохо, скорее никак и с определённой ревностью. Но сейчас мысль о ней раздражала. Если её так бесили их отношения, то почему она спала со всеми, не расставаясь с Антоном? Почему он сам её не бросил, когда понял, что уже всё равно ничего у них выйдет. О чëм они оба вообще думали?

Ира, желаю тебе лучшего. Найти себя, любовь и счастье. Во мне нет сил тебя ненавидеть.

      Он, особо не думая, достаёт кассету и, наспех запихнув туда следующую, накинув куртку и проверив Кьяру, оказывается на улице.       У Арсения мысли летят в разные стороны, он не соображает. Ему снова хочется уничтожить всё вокруг. Рука всё ещё в ужасном состоянии, голова оставляет желать лучшего, зато с ногой всё в порядке.       Арсений старается прийти в себя без очередного повреждения тела. Он просто наматывает круги вокруг площадки, пинает камни и сжимает кулаки. Но легче не становится. Только напротив, жар гнева внутри разрастается каждую секунду.       Кьяра встаёт с постели и не находит в квартире папы. Из-за того, что она рано уснула, вышло также рано встать, поэтому, когда он уходил, она всё слышала, но решила притвориться спящей. Она посмотрела во все окна, но его не было.       Кто-то постучался в дверь. Время около часа ночи, а Арсений явно ушёл с ключами, чтобы запереть дверь. Тогда кто там может быть?       Кьяра подходит к двери и смотрит в глазок. Там стоит парень во всём чёрном, осматривается по сторонам. Лица не видно. Стук повторился. Кьяре стало жутко не по себе, она собиралась позвонить папе, но человек за дверью заговорил. Только она не могла понять, почему голос кажется таким знакомым и незнакомым одновременно? — Кьяра, это дядя Антон, впусти меня ненадолго, — голос немного приглушëн и фраза разбирается с трудом. Кьяра не знает, что делать. Она его уже больше года не видела и скучала, потому что он очень хороший, добрый и всегда её веселит. А после всего произошедшего, ей бы не помешало побольше счастья. Но что, если человек за дверью, совсем не тот? И вообще, папа говорил, что дядя Антон куда-то пропал, а теперь появляется здесь посреди ночи. Совсем ничего не понятно. — Это правда я, принцесса, впусти меня, пожалуйста, — мягко твердит Антон в манящей манере. Он этому хорошо научился. Знает правильную интонации, чтобы заставить людей что-то сделать. А тем более, что Кьяра — знакомый человек, то всё становится ещё проще.       Кьяра сама не понимает, почему открывает дверь. Перед ней появляется сильно исхудавшее лицо Антона, и весь страх пропадает. Она накидывается на него с объятьями, а он поднимает её на руки, чтобы было удобней. — Почему ты не спишь? Уже поздно, тебе рано вставать, — начинает диалог Антон и, поставив ребёнка на пол, закрывает дверь на замок. — Не знаю, проснулась. А ты знаешь, куда папа пошёл? А почему папа сказал, что ты пропал? А почему ты давно меня не навещал? — в Кьяру снова залезло что-то, что словно не позволяло ей закрыть рот. Она всегда была разговорчива, может, даже слишком, никогда не унималась. Но в свете событий в ней пропал этот огонёк, она стала более спокойной. И ей самой это не нравилось, поэтому Кьяра убеждала себя, что когда пройдёт ещё больше времени, то она станет такой же. Лучше почти не становилось, однако прогресс был. Она больше не плачет, когда кто-то рассказывает о своей маме. И спит нормально, а учится — просто волшебно! — Тише, тише, — у Антона на губах проскакивает улыбка, однако голос остаётся таким же спокойным, словно штиль, — Он заметил, что ты притворилась, поэтому попросил тебя уложить, я не далеко был. А у него дела, важные очень, он скоро будет дома. — Но я не хочу спать! — Кьяра специально надула губки, надеясь, что это сработает, хоть и знает, что дядя Антон только улыбнётся и настоит на своём. Поэтому вспомнив, что они с папой совсем забросили чтение, решила, что пойдёт спать, только, если будет слушать «Гарри Поттера и тайную комнату».       Кьяра рассказала о школе, о том, что папа странный, что она скучает по маме, а ещё очень рада увидеться с дядей Антоном, а ещё, что папа обещал уехать в Питер, и она очень счастлива по этому поводу, ведь всегда любила его больше. — А с папой же всё будет хорошо? — Кьяра резко становится серьёзной и произносит слова так быстро, будто долго ждала, чтобы их высказать. — Что ты имеешь в виду? — Антон действительно не понимал. — Мама тоже иногда уходила ночью. А потом не вернулась, — у неё в глазах застыли слёзы. Ей до жути страшно жить без мамы. Она за три года не смогла полностью смириться, что они с папой живут отдельно, но могут видеться, а здесь всё ещё хуже. — Нет, он находится недалеко, всё будет хорошо, — у Антона голос, как гипноз, — Я тебе обещаю. Веришь? — но в ответ ничего, — Я никогда тебе не врал, ты же знаешь.       Кьяра кивает несколько раз. Когда Антон приходит, то все проблемы временно отступали или исчезли насовсем. Поэтому она нисколько в его словах не сомневалась, однако полностью волнение не ушло. Остался небольшой клочок.       Когда Кьяра успокоилась, то они приступили к чтению, но не прошло и пятидесяти страниц, как она задремала, сама того не ожидая.       Антон собирался так быстро, как мог, чтобы не наткнуться на Арсения. Им ещё рано видеться. Тем более, когда рядом спит Кьяра. Их диалог может закончиться абсолютно чем угодно, даже дракой. Если бы Арсений так сбежал и потом нагло заявился, то Антон желал бы размазать ему лицо, но он умеет держать себя в руках, поэтому шанс, что он бы сорвался не велик. Но был. А у Арсения с эмоциями хуже. Он может играть, это всё-таки его работа, но Антон всегда видит, когда тот притворяется. Ещё он очень импульсивный. Как был, так и остался.       Антон радуется, когда оказывается, что дверь можно запереть, дёрнув ручку снаружи. Открытую оставлять не придётся.       Он обратно надевает капюшон и кепку так, что узнать его не просто, и спускается по лестнице. Планы снова летят к чертям, когда он сталкивается с Арсением на втором этаже. Антон понимает, что нужно бежать.       Два часа назад.       Арсений так и не придя в себя, решает начать слушать кассету. Кьяра хоть и спит, но может проснуться, а он всё же не хотел бы, чтобы она оставалась одна ночью. Как-то самому не по себе.       Садясь на качели, Арсений надевает наушники и запускает запись.

Пашка!

      Предположений, что это может быть — совсем нет. Один секрет Паши они и так все знали. Что он такого сделал, что Антон включил его в список, ещё и седьмым по счёту? Арсений понял, что чем дальше кассета, тем хуже было Антону.

У тебя вообще будет столько времени, чтобы дослушать до этой кассеты? Будет ли у тебя желание?

      Маловероятно. И Антон, и Арсений это понимали.

Как там говорят фанаты? Ты как отец! Отец фандома!

      Все ребята каждый раз кривились, когда слышали это словосочетание по отношению к Паше.

Я бы отдал всё, чтобы такого отца не иметь. Я не буду говорить о тебе много, долго, мне не хочется. Это всё уже было.

      Арсений согласен. У него отец строгий, но в миллион раз лучше, чем Паша в реальной жизни. Однако казалось, что с Ляйсян он вёл себя иначе. Поэтому надежда, что для своих настоящих детей он хороший, оставалась всегда.

Лживость, лицемерие, высокомерность. Типичная «звезда шоу-бизнеса», однако сидя в гостиной, видя тебя на экране, ты казался хорошим, добрым, искренним.

      Тема, которую они много раз обсуждали. Говорить о Паше подобное на публику — строго запрещено. Он примерный семьянин, чудесный и не схвативший звезду человек. Но между собой такие разговоры мелькали часто.

Но, думаю, все кто это слушают в курсе, что ты обманчив. Они уже знают тебя. И к тому же, мы пришли говорить обо мне, разве нет?

      Арсений чувствует, что на последних словах Антона пробивает улыбка, несмотря на то, что всё сказанное до этого звучало с весьма унылой интонацией.

Я иногда пил, много курил, само собой, но никогда бы не тронул наркотики. Ни за что, ни при каких обстоятельствах.

      У Арсения в голове закрадывается ужасная мысль. И он надеется, что она окажется неправильной. Глупо, ведь всё уже понятно, но хочется верить до последнего.

Но ты, взрослый мужик, которому уже просто стало скучно, решил глянуть…

      Арсений выключает. Его пробирает жуткое осознание и ненависть. Он топает ногой так, что боль отзывается в спине. Жгучая злость застилает глаза. Кассетник летит на землю, а следом Арсений, который колотит по ней обеими руками. Повреждённая кисть начинает ныть так сильно, что будто её отрезали, просто адская боль.       Арсению снова становится за самого себя стыдно. Он всё видел, всё знал, но отказывался соглашаться.       И бледная кожа, и странное поведение, и постоянный тремор. Часто зрачки были настолько большими, что заполняли всю радужку, однако Антон списывал всё на какие-то капли для глаз. Хотя проблем у него с ними никогда не было. И никто даже не стал спрашивать, зачем они именно нужны.       Нельзя сказать, что Антон полностью выглядел, как типичный наркоман. Он скорее был просто нетипичным Антоном, с которым явно что-то не так, и многие признаки смахивали на зависимость. Немного пораскинуть мозгами и всё становилось на места. Но в какой-то момент он снова стал выглядеть обычно, и это забылось. Выходит, справился.       Арсений решает остаться сидеть на земле. Плевать, что пальто будет подпорчено.       Дотянувшись до кассетника, перематывает запись, потому что та продолжала идти.

А что будет, если всадить в двадцатилетку хороший, сильный наркотик? Сколько он будет отходить? А зависимость хоть какая-то появиться?

      У Антон тембр голоса скачет на каждом слове? Он начинает злиться.

Как говорят, если наркотики раз попробуешь, то уже не остановишься. Ну, думаю, это смотря и от дозы и от силы воздействия.

Арсений это мнение разделяет полностью.

      Наступает глухая тишина, затем слышаться хлопки в виде барабанной дроби. Так мне повезло! Ты постарался!

      Антон выпаливает это с таким нервным весельем в голосе, что становится не по себе. С каждой записью, он будто всё больше сходит с ума, ведёт себя страннее и страннее.

Сука! Я больше дня ходил под галлюцинациями, а потом ещё несколько ловил отходняк. А потом резко понял.

      Счастье перерастает в крик, а затем предложение звучит почти хныкающе. Арсения почти распирает от чувств Антона.

Я хочу ещё.

      С сильнейшим отвращением на какое только был способен, Антон почти выплевывает эти слова.

Я за одно употребление стал чёртовым наркоманом, мне нужно ещё!

      Снова крик на последних словах.       У Арсения в голове каждый раз разрыв шаблона. Антон и такое поведение казались несовместимы. Такое отчаяние и боль не могли существовать в нём, это звучало как вымысел. Но слушая это, Арсений понимает, что Антон такой же человек, как они. Что ему было чертовски плохо.

Я подсел. Я нажил проблем.

      С истерическим смешком.       Арсений не ошибётся, если назовёт это кассету самой эмоционально давящей. Она просто сжирает тебя изнутри, страдания Антона накладываются на тебя самого, хочется рвать и метать.       Каждому будет тяжело слушать собственную кассету, в отличие от других. Но эта будет бить по сердцу и заполнять тело мурашками у всех. Потому что это самый настоящий крик о помощи. Всё, что было до, являлось тяжёлыми историями. А это не покинет Антона, даже если он будет изо всех сил стараться. Его ломало.

Я пришёл к тебе. Сказал, как ты отвратителен. А ты даже не кинул на меня взгляда. Попросил, чтобы меня выставили подальше и ближайший месяц не подпускали. Дабы успокоился.

      То шёпот, то в полный голос, то с повышенным. Звучание душевнобольного. Антон несколько раз ударяет по столу руками, а затем громкий шлепок, будто кожа о кожу. Он врезал самому себе. Сильно.       У Арсения перекашивает лицо. Тяжело слушать. Дыхание сбивается.

Я успокоился. Мне просто не хотелось видеть тебя, знать, контактировать. Но работа есть работа. Где у нас и отношения должны выглядеть хорошими и твой статус добряка, семьянина поддержать.

      Манера речи становится более спокойной, однако лёгкие истерические нотки продолжают проскакивать.       Арсений надеется, что эта запись скоро закончится. Он морально не вывозит. Антону хочется отдать весь мир, лишь бы он был в порядке, лишь бы он никогда больше не был в таком состоянии. Арсения начинает трясти.

И я всё делал, Паш!

      Истерический, ненормальный смех, от которого становится так жутко, что Арсений нажимает паузу. Он не хочет больше никогда прикасаться к этой записи. Ощущение, что послушал моменты из фильма про убийцу-психа по типу Джокера. Но это была реальность Антона.       Арсений сидит несколько минут, чтобы выбросить этот звук из головы, но ничего не выходит. Он закрывает глаза и включает запись.       Смех стихает так же резко, как и начался. Дыхание Антона такое громкое, что он будто сидит под ухом.

Только не знаю зачем.

      Шёпотом.       Арсения пробирает холод, но не из-за погоды. Из-за того льда, что был вложен в эту фразу.       Несколько минут молчания. Арсений сначала подумал, что запись закончена и хотел выключить, но раздался звук, будто что-то обо что-то сломали, а потом ещё один, как разбитое стекло.

Надеюсь, Ляйсян правда счастлива. Что она только хорошая гимнастка, ведущая и мать, что актриса из неё плохая. Иначе, мне жаль.

      Антон говорит так спокойно, будто не было ничего пару минут назад. Словно вся запись звучит так монотонно и умиротворенно.

Жаль, потому что ты настоящий урод.

      Ответом послужило шипение.       Арсений не мог подняться ещё долго. Всё тело просто отказывалось слушаться. Он просто смотрел на какой-то дом, в одну точку. Даже почти ни о чём не думал.       Он заставил себя подняться, когда потерялся в счёте времени. Посмотрев в телефон, понял, что прошло много, но не критично. Пора идти домой.       Рука всё ещё ныла так сильно, что почти отнималась. Боль должна быть невыносимой, но почему-то кажется до жути слабой.       В подъезде Арсений сталкивается с каким-то странным парнем, наверное, сосед. Что-то в голове резко щёлкает. Вещи выглядят знакомо. Но стоит обернуться, как человек начинает бежать, перепрыгивая по три ступеньки, тогда всё становится ясно.       У Арсения в голове смешивается вся информация.       У Арсения ноги начинают двигаться раньше, чем он успевает думать.       Арсений не понимает, почему всё повторяется.