Серёжа Матвиенко
Доброе утро, Дмитрий Темурович. Я немного приболел, так что в школе буду отсутствовать. Извините.
Сообщение было прочитано через пару секунд, но вместо ответа на телефон поступил входящий звонок от преподавателя. Юноша потупил взгляд в сенсорный экран на протяжении пары секунд, а затем ткнул в зелёный кружочек, дабы принять вызов. – Набегался под дождём – вместо ответа выпаливает преподаватель, хоть Серёжа его и не видит, но чувствует, что на лице мужчины сейчас явно нет его фирменной обаятельной улыбки. – Всё хорошо, просто отлежусь один день, – прохрипел парень, – если можно, – добавил он чуть позже. – Нужно, Матвиенко, а не можно. Пусть твоя мама позвонит мне вечером и сообщит о твоём состоянии. «Блять. Только этого не хватало» – Я...Она не сможет. – Не сможет? – непонимающе переспросил математик. – Она во Франции. По работе. На курсах, – отрывисто ответил Серёжа, уже приготовившись к гневной тираде. – То есть ты сейчас живёшь один? И кто о тебе позаботится? – Один. Я сам справлюсь, не маленький. – Был бы взрослый, подумал бы своей головой и зонтик взял, сейчас бы не валялся с...так, у тебя есть температура? – Она небольшая, – смущённо шепнул парень. – Говори. – 38,6, – быстро выпалил Матвиенко, от чего-то зажмуривая глаза, будто его сейчас ударят. – Я зайду к тебе после уроков. Скинь адрес smsкой. – Что? Эй, не надо, Дмитрий Темурович! Ало? Ответа не было, юноша взглянул на экран телефона и, увидев, что собеседник завершил разговор уже как десять секунд, откинул его куда-то на край кровати. «Зайдёт он. А если я не хочу? Моё мнение не учитывается, да? Почему он такой...» Всё таки решив не спорить с учителем и не портить отношения с ним юноша подбирает телефон, кидая сообщение с адресом. Ему не хотелось доставлять мужчине неудобства, но желание увидеть его хотя бы на пару минут, пусть и хмурого, было гораздо сильнее. Серёжа закрыл глаза и в голову лезли только моменты с учителем: когда они пересеклись впервые в торговом центре на эскалаторе и невольно коснулись друг друга руками, когда на следующий день Матвиенко увидел его и узнал, что теперь это его классный руководитель, когда случайно столкнулся с ним в коридоре, когда он успокаивающе обнимал парня в кабинете. Губы растянулись в широкой улыбке и он, всё ещё лёжа с закрытыми глазами, обнял себя обеими руками, представляя, что сейчас он находится в объятиях математика. С этими мыслями и глупой, но такой счастливой улыбкой на пол лица, он проваливается в сон.~•~
Мужчина сидел в полуметре от него на кровати, перебирая в руках несколько упаковок таблеток, какие-то тюбики мази и бутылочку сладкого сиропа от кашля «Пертусин». – Нужно измерить температуру, – сделал вывод мужчина, смотря в карие глаза юноши напротив. Мальчишка потянулся за градусником, лежащим рядом на столе, но его руку накрыла чужая рука мужчины, слегка сжимая. – Не так, – отрицательно покачал головой он и потянулся губами ко лбу юноши. Парень замер на несколько секунд, чувствуя приятное прикосновение к коже, кажется, учитель задержал их дольше положенного, прикрыл глаза, а затем резко их распахнул, осознав, что чужие губы накрыли собственные. Математик обхватил сначала верхнюю губу ученика, затем облизнул нижнюю и, воспользовавшись замешательством парня, юркнул своим языком в чужой рот, по-хозяйски вылизывая его. По инерции Серёжа начал отвечать, немного склонив голову вбок, чтобы углубить поцелуй. Руки учителя переместились на бока юноши, сжимая их, а в следующую секунду он уже нависал сверху, игриво сверкая карими глазами. Одной рукой он схватил оба запястья мальчишки, подняв их над его головой и крепко удерживая, не оставив ни одного шанса на побег. Серёжа думал лишь о том, что на этих местах обязательно чуть позже проявятся синяки, ведь учитель был довольно груб и силён. Ощутив поцелуи, начинающиеся на шее, быстро переходящие на ключицы, живот и ниже, Матвиенко начал вырываться из крепкой хватки мужчины, на что тот лишь усмехнулся, упираясь своим коленом между ног младшего и попутно расстёгивая его ремень. Движения были резкие, грубые, совсем отличались от характера преподавателя. Нижний чувствовал чужой стояк через штаны учителя, на глазах проступили слёзы, медленно скатывающиеся по щекам. Он вспоминал тёплую улыбку, успокаивающие объятия и не мог поверить, что этот же человек сейчас насильно удерживает его против воли, уже спуская штаны ученика вместе с нижним бельём. Ещё один поцелуй куда-то в ключицу, хриплое дыхание в районе шеи и... звонок в дверь. Серёжа резко распахивает глаза, вскакивая с кровати, и тут же чуть ли не падает на пол из-за того, что в глазах мгновенно потемнело, тошнота подкатила к горлу и боль в висках тоже напомнила о себе. – Сон, – осознал юноша и ужаснулся, взглянув на часы, которые показывали пол второго дня. Настойчивый звонок в дверь вырвал юношу из тумана мыслей и он, прыгнув в тапочки-зайчики, поплёлся к двери, кутаясь в тёплое одеяло. Не удосужавшись даже взгялянуть в глазок, так как сил попросту не было, он распахнул дверь и выпучил глаза, совсем забыв о... – Привет, больной, – Дмитрий Темурович собственной персоной стоял напротив двери, мягко улыбаясь, вместе с каким-то небольшим пакетом в руке и дипломатом в другой, – лечиться будем? – Я, да, извините, проходите, – тут же засуетился парень, на секунду взглянув в зеркало, висящее в коридоре, и ничего хорошего там не увидел: потрёпанные ото сна волосы, резинка с хвостика почти спала, держась на волоске, небольшие мешки под глазами, выдающие уставший и больной вид, слегка покрасневшее лицо, непонятно от чего: то ли от температуры, то ли из-за преподавателя. – Извините, я плохо выгляжу. Математик одарил его взглядом а-ля «ты придурок что ли?» и, быстро разувшись, спросил где ванная комната, дабы помыть руки, предварительно наказав ложиться обратно в постель. Серёжа мальчик послушный, потому тут же брыкнулся на мягкую кровать в позе тюленьчика. Он прикрыл глаза и картинки сна ярко вспыхнули перед глазами. Страх оковал тело мальчика, он боялся, что этот сон был вещим, хоть никогда и не верил в подобные штуки по типу гороскопов, гадалок, магии и судьбы. Он снова погрузился в свои размышления, не заметив, как учитель вернулся и стоял у порога при входе комнаты. – Я войду? – зачем-то спросил он, видимо боясь нарушить личное пространство. Но Матвиенко подумал лишь о том, как двусмысленно прозвучала эта фраза. Подростковые гормоны шалят, что вы хотите. – Конечно, – хрипло ответил ученик, тут же кашляя. – Где градусник? Давай измерим температуру. «Прямо как во сне. Блядство, быть такого не может» – Да, я сейчас, – он оглянулся вокруг себя, но электронного прибора нигде не было, словно по закону подлости. Пошарил руками по кровати, ведь вероятно, он очутился в смятом постельном белье, но тщетно. Зрачки глаз испуганно расширились, он отодвинулся на противоположную сторону, укрываясь одеялом чуть ли не с головой и уставился на учителя, как загнанная мышь на кота. – Не волнуйся, я могу и так поме..., – математик не успел договорить фразу, так как был резко перебит своим учеником. – Нет! – уверенно. – Не надо! – чуть дрожащим голосом. – Пожалуйста, не трогайте, – совсем тихо и боязливо. Преподаватель знатно охурмел* от такой фразы, глядя во все глаза на юношу, явно не понимая причины такой смены поведения. Мальчишка был весь красный, его едва заметно трясло, голос хрипел, но в нём отчётливо улавливались нотки страха, который учитель не понимал. – Что случилось, Серёж? Ты меня боишься? Матвиенко смотрит в эти глаза и тонет. В них плескались тревога, рассеянность, непонимание, грусть и сочувствие – все вместе взятые. Постепенно выравнивая дыхание и успокаиваясь ученик вылезает из своего своеобразного кокона-одеяла и виновато смотрит на старшего, не зная как это объяснить и преподнести. Нельзя ведь просто взять и сказать: «Да мне просто приснилось, как ты меня насиловать собрался, пфф, подумаешь, всё пучком». Абсурд какой. – Вы верите в вещие сны? – неожиданно даже для самого себя задал вопрос Матвиенко, глядя в карие глаза, чуть щурясь из-за яркого солнца, лучи которого попадают в комнату из окна. – Вещие сны? – уточнил математик с интересом смотря на раскрасневшегося мальчишку перед собой и почему-то сейчас ему казалось, что алеющие щёки ученика явно не от болезни, жара и температуры. Получив слабый кивок он решил не мучить мальчишку с ответом, стараясь успокоить его, – Скорее нет, чем да. Это ведь всего лишь наше воображение, вероятно, если ты думаешь часто о чём-то или ком-то конкретном, то оно само начинает вырисовывать различные картины у тебя в голове. Так что это не более, чем полёт фантазии. Тебе что-то приснилось? Кошмар? – смекнул он. Парень позорно опустил голову вниз, не в силах смотреть в эти добрые глаза, буквально излучающие поддержку, тепло и понимание. Он крепко зажмурился и вновь кивнул, боясь посмотреть на своего учителя. Дмитрий Темурович прекрасно видел замешательство парня и не хотел давить на него, но всё же нужно было его успокоить и вылечить, зачем, собственно, он сюда и примчался после уроков, едва не сбивая всех с ног в школьном коридоре. Ему хотелось увидеть своего ученика. – Если не хочешь – можешь не рассказывать, я не собираюсь на тебя давить и пытать, – он ободряюще улыбнулся и когда уже потянулся своей рукой к ученику, в желании успокоить его и коснуться, почувствовав тепло, резко одёрнул себя, убирая руку. Этот момент не укрылся от Серёжи и он сам вытянул правую руку, накрывая чужую ладонь. Юноша решил не объяснять себе этот жест. Сейчас это просто было необходимостью. – Там были вы, – признался младший. – Я что-то сделал? Что-то ужасное? – Нет, но...собирались. Математик решил не уточнять, что именно приснилось его ученику, но решил его приободрить и послать его страхи к чёрту, ведь чтобы там ни было, плохого мужчина не желал ему и никогда бы не поступил с ним паршиво. – Это всего лишь сон, ладно? Возможно, на фоне твоей болезни, может быть ты часто погружаешься в какие-то мысли в последнее время – в любом случае, я не желаю тебе зла и тебе не стоит меня бояться, обещаю, – дабы подтвердить свои слова он мягко огладил ладонь юноши кончиками пальцев, массируя мягкую кожу. Парень взглянул на учителя совершенно по другому, осознавая и воспроизводя повторно в своей голове его слова. С их знакомства и месяца ещё не прошло, но юноша сделал для себя выводя: «Я ему доверяю» Всё, чего сейчас хотелось парню – оказаться в объятиях. И он, пусть и выглядел как смущённый и провинившийся маленький ребёнок, решил попытать своё счастье. – Можно просьбу? – Смотря какую, – хитро улыбнулся математик и с прищуром заинтересованно смотрел на ученика. – С несовершеннолетними не целуюсь, пятёрку просто так не поставлю и нет, лекарство нельзя не пить, ты выпьешь всё до последней капельки и таблеточки. «Что? А про поцелуй к чему было вообще? Я тоже так то не целуюсь со взрослыми мужчинами!» – Не угадали, – смешно фыркнул Матвиенко, – можно вас...обнять? Брови учителя чуть двинулись вверх, показывая его удивление, на лице расцвела улыбка, и Серёжа даже заметил, как порозовели щёки и покраснели кончики ушей преподавателя. – Конечно, – рассмеялся тот, – но сначала лекарства! – строго уточнил он, хмуря брови, и от этого жеста Серёжа звучно рассмеялся, ибо математик даже так выглядел невероятно мило. В принесённом учителем пакете оказались лекарства. Серёжа проглотил горькую таблетку, поморщившись, и теперь настала очередь учителя рассмеяться, выпил сладкий сироп, удовлетворённо улыбаясь вкусу лечебной сладости, и пшыкнул каким-то спреем от кашля в горло. Послушно выполнив все процедуры, он вновь уселся на кровати и учитель, упаковав все лекарства обратно в упаковки, присел рядом и через мгновение притянул к себе этого забавного мальчишку с хвостиком. Серёжа сначала растерялся от такой инициативы старшего, а затем выдохнул и обвил шею математика своими лапками (он жё котёнок), утыкаясь носом куда-то в ключицу. – Больной котёнок, – мягко усмехнулся учитель, словно прочитав мысли Матвиенко, крепко прижимая к себе. – Котёнок, – повторил третий голос в комнате и учитель начал вертеть головой в стороны в поисках источника звука, не выпуская из рук парнишку, будто его сейчас украдут. Он чуть прищурился и устремил взгляд на столик с длинной ножкой, который стоял в углу комнаты, а на столе находилась клетка средних размеров, сверху которой было накинуто небольшое вафельное полотенце в клетку. Серёжа сам удивился, что его попугай заговорил, ведь сколько бы мальчишка не тратил сил, времени и нервов на то, чтобы научить эту голубую бестолочь хотя бы одному простому словечку, попугай упорно молчал и смотрел на хозяина как на последнего придурка. – Сеня проснулся, – прокомментировал Матвиенко, видя, как учитель сверлит клетку взглядом, не отрываясь ни на секунду, но и по прежнему прижимая ученика к себе. – Сеня? – переспросил учитель и правая бровь выгибается вверх. – Сеня, – утвердительный кивок и улыбка, – мой попугай. Он нехотя выпутался из объятий преподавателя, шагая к клетке, и, откидывая полотенце в сторону, открывает небольшую дверцу с защёлкой, беря это чудное пернатое существо на руки и преподносит мужчине так, будто знакомит со своим другом. – Сеня, это Дмитрий Темурович, – попугай склонил голову набок, будто и вправду изучая мужчину. – Дмитрий Темурович, это Сеня, – учитель отразил движения попугая, также склоняя голову в сторону. Со стороны выглядело достаточно комично и Серёжа, еле сдерживая смех, прыснул в кулак свободной руки. Математик осторожно и медленно протянул руку к мордашке очаровашки и указательным пальчиком погладил по макушке. – Забавный, – ухмыльнулся учитель, находясь под впечатлением. – Голубой, – зачем-то подметил он очевидное, но про себя добавив «как моя ориентация», и хихикнул из-за своей же шутки в голове, улавливая непонимающий взгляд юноши. – Вас Сеня так рассмешил? – Просто мы с ним в кое-чём похожи. – Чего-о? – недоумевая спросил он. – Оба голубые, – Дмитрий Темурович сам почувстовал, как вновь заливается краской, поэтому поспешно решил перевести эту тему, мысленно проклиная себя, что вообще высунул язык и взболтнул лишнего. – Милый такой, прям как ты. Стоит ли говорить, что после первых слов мужчины у Серёжи отключился мозг и он впал в ступор? Думаю это очевидно. Он тяжело сглотнул, сердце предательски ускорило ритм, будто пацан пробежал стометровку, он смотрел в карие глаза и вынес для себя теперь вполне очевидный вердикт. Дмитрий Темурович – гей. Его классный руководитель и учитель математики – гей. Голубой. Геюга. «А я?» – пронеслось в голове Матвиенко. Он вспомнил свой проваленный тест на натуральность, который устроили ему друзья, о которых он кстати говоря совсем забыл и мысленно дал себе подзатыльник. Решив не мучиться в одиночку над этим вопросом он поставил у себя в голове галочку напротив пункта «срочно встретиться с друзьями и обсудить ориентацию математика, ну и мою заодно». Нет, Серёжа не был грязным сплетником и не собирался пускать слухи о сексуальной ориентации преподавателя по всей школе. Просто он не мог сам переварить в своих мыслях эту информацию, ему нужна была помощь, поддержка и, желательно, совет. – Да ладно вам, – наконец-то ответил на комплимент (или шутку) парень и закашлялся. – Так, быстро в постель, – строго отрезал мужчина, испепеляя ученика хмурым взглядом. – В постель, – ещё одна новая фраза попугая. Укутавшись в тёплый мягкий плед ученик смотрел на мужчину, рассматривая его, даже не заботясь о том, что его могут спалить в ту же секунду. Карие глаза, практически как у самого парня, но на несколько оттенков светлее, очки невероятно шли ему, придавая только ещё больше очарования, аккуратный нос, пухлые губы, которые трогает та самая улыбка, небольшая, но опрятная щетина, которая нисколько не была лишней и только украшала мужчину, шея, ключицы, которые уже скрывались под чёрной водолазкой. Матвиенко в очередной раз откровенно залипал. Старший игрался с его попугейчиком, на что тот издавал какие-то непонятные звуки, но ему явно нравилось; боковым зрением он видел, как мальчишка откровенно рассматривает его, но решил не подавать виду и не смущать – ему не жалко, пусть хоть до утра сидит любуется. Серёжа любовался мужчиной, анализируя его: он симпатизировал, и не только внешними данными, притягивал, словно магнит, был отличным собеседником, заботился, хотя и не должен, ведь Серёжа – просто его ученик, а Дмитрий Темурович – просто его учитель. Или не просто? – Котёнок, в постель, – раздался знакомый голос, выдёргивающий из простации ученика, который даже не понял кто сказал фразу. – Не смотри на меня так, это всё он, – учитель тыкнул попугейчика в грудь, выдавая того с потрохами. «Как двусмысленно» – вновь подумал Матвиенко. – Как двусмысленно, – озвучил он случайно свои мысли, на что преподаватель по-доброму рассмеялся. – Шалунишка, – обозвал его мужчина и попугей, видимо обидевшись, улететел восвояси в глубь квартиры. – А у меня тоже есть домашний друг, – гордо заявил учитель. – Правда? – глаза Серёжи загорелись неподдельным интересом. – Правда-правда, – усмехнулся, – собакен. – Собака? У вас есть собака? А какой породы? А сколько ему? Ой, или ей? Мальчик или девочка? А... – Погоди, погоди, погоди, – посмеялся учитель, – куда столько вопросов. Давай так лучше: ты – выздоравливаешь, а затем я познакомлю тебя со своим пушистым четырёхлапым другом, идёт? – Да! – слишком громко воскринул парень на эмоциях, быстро подрываясь и повисая на мужчине, как коала на бамбуке. Пятой точкой он сидел на мягкой перине кровати, руками обвивал шею, а ногами торс преподавателя. Осознав свои действия, он жутко смутился и собирался вернуться в обычное сидячее положение, но руки учителя взаимно обняли его поперёк живота. – Такой ты котёнок, – ухмыльнулся старший, а младший только отвёл глаза в сторону, хотя тот и так не мог видеть его взгляд в таком положении. Серёжа думал, что он мог бы просидеть так целую вечность, ощущая размеренное тёплое дыхание у себя на шее. Дима думал, что ему никто не дарил настолько крепких и уютных объятий. Он готов был просидеть так целую вечность. Им пришлось отлипнуть друг от друга через несколько минут по двум причинам. Первая – у обоих затекла шея, а у Матвиенко ещё и ногу свело; вторая – нужно всё таки было хотя бы чуть-чуть соблюдать рамки приличия «учитель – ученик». Хотя оба осознавали, что эти рамки они только что нарушили.