Инь и Ян (Перезалив "Тьма и Свет")

      Стоило девушке обернуться на человека, что перекрыл её, как лицо исказилось от ужаса. — Лекс… — подскочив к бессознательному телу, приподняла голову мужчины, пытаясь привести его в чувства. — Нет… Нет. Нет! Дреар! Чёрт возьми! Не смей умирать! Открой глаза! Я тебя прошу… Не умирай… Я ведь… Хотела тебя защитить…       Не смотря на мольбы заклинательницы тело громовержца начало рассыпаться на миллионы искр, что постепенно растворялись в пространстве.       Стоило телу полностью исчезнуть, заклинательница впала в истерику, из-за чего, подоспевшей к ней Эльзе, пришлось вырубить Хартфилию, чтобы в таком состоянии она не навредила ни себе ни другим.       С злосчастного дня прошло несколько месяцев, которые поменяли многих в гильдии. Большинство ребят разбились по парам и продолжили жить своей жизнью. К примеру Гажил и Леви поженились и сейчас Рэдфокс была на 4 месяце беременности. Мира и Фрид объявили себя парой.       Люси же со смерти младшего Дреара стала сама не своя и все согильдийцы это замечали, но лесть не в свое дело, не стали. Да и своих забот было полно.       Единственный, кто хоть как-то переживал о заклинательнице, был мастер Макаров. Да и письма от совета были странного содержания. Постоянно говорилось о том, что Хартфилия превышает свои полномочия в качестве мага гильдии и что большинство ее противников попадали в тюрьму едва живыми.       Да и поведение самой заклинательницы его немного пугало, да он знал, что она потеряла любимого на своих глазах, знал как ей сложно приходится с новой силой, знал о потере магии заклинателей духов. Он знал обо всём, но думал, что расскажет сама, по крайней мере надеялся. Но ведь у каждой надежды есть предел и после очередного письма решил с ней всё же поговорить. — Люси, можешь объяснить, что с тобой происходит? Почему ты избиваешь людей до полусмерти? — Они это заслужили, — на удивление Макарова, Хартфилия даже не отнекивалась и просто с безразличием смотрела вокруг себя. — Если не припугнуть их как следует, они продолжат издеваться над другими или ещё хуже — убивать их. — Люси, ты понимаешь, что я должен доложить на тебя? Но я не хочу этого делать, я знаю, что ты хорошая девушка и что ты можешь стать прежней. Поэтому я дам тебе два месяца, чтобы исправиться. Но если ничего не изменится, я обязан буду доложить в совет.       Бывшая заклинательница кивнула и покинула кабинет мастера, направляясь домой. Забота Макарова сейчас казалась не более чем шуткой.       Стоило оказаться в собственной спальне, как отчаяние с новой силой накатило, словно она вернулась в день смерти Дреара. — А я ведь говорил, что тебя не примут такой какая ты есть, — Люси почувствовала крепкие руки на своей талии и высокую температуру тела, чужого человека. — Акнология… Я… Мне… — Я знаю, милая, знаю, — развернув к себе девушку к себе лицом, обнял посильнее, прижимая ее к своей оголённой груди. — Знаю. Можешь мне ничего не говорить. Я знаю, как тебе тяжело и буду рядом столько, сколько потребуется.       Хартфилия подняла взгляд на дракона, стараясь понять правда это или ложь и пытаясь поверить, что он действительно станет ей опорой, которой так не хватает.       А он лишь улыбнулся нежной улыбкой, будто и вовсе не знает, что она сейчас делает с людьми. Но он знает и, несмотря ни на что, продолжает на нее смотреть так же, как когда-то он на неё смотрел и как до своей смерти на нее смотрел Дреар. — Я всегда буду на твоей стороне, чтобы не произошло. И всегда только с тобой.       Люси схватилась за предплечья дракона и потянула его на себя, впиваясь в его губы. — Лю, солнышко… — Просто дай мне потеряться, хотя бы один раз… Рин, молю… Я не выдерживаю… Прошу тебя… — после ее слов у дракона исчезла улыбка с лица, а ее отчаяние его пугает. — Лю, ты пожалеешь об этом… — Рин… Клянусь, я не пожалею…       Дракон вздохнул и аккуратно приподнял Хартфилию над землёй, целуя её губы и позволяя обнять себя за шею.       Акнология положил златоволосую на кровать, нависнув над ней. За все эти четыре месяца она очень сильно изменилась, причём на его взгляд в лучшую свою сторону. Золотые волосы все так же продолжающие пахнуть карамелью, стали действительно роскошными, а глаза всё такого же цвета шоколада с коньяком, теперь могли смотреть словно в душу. — Люси, я даю тебе последний шанс. После того, что ты просишь с тобой сделать, ты станешь моей. Полностью. Я ведь тебя не отпущу. Ты хочешь заплатить такую цену?       Вместо ответа, голубоволосого поцеловали в засос, стягивая с шеи плащ, в то время как его руки стали поглаживать тонкую талию сквозь ткань лёгкого платья.       Стоило поцелую прекратиться, как дракон сразу же перешёл губами на тонкую шею, перед этим прикусив мочку уха заклинательницы.       Ее тело было будто создано для него, столь податливое ласкам. Он едва касался её тела, просто поглаживая кончиками пальцев, а она уже выгибалась, слегка подрагивая. Или же дело было в том, что она уже давно не ощущала чужих прикосновений.       Дракон припал губами к полной груди, прижимая Люси к себе за талию одной рукой, а второй опуская вверх платья. — Рин…       Усадив заклинательницу на свои бедра, Акнология стал расстёгивать молнию на спине, целуя её губы. В то время как девушка перебирала его волосы. Словно в насмешку молния заела ровно на середине, из-за чего дракон просто его порвал и отбросил в сторону, оставив Хартфилии только в нижнем белье.       В таком же красном, как ее кровоточащее от утраты сердце, если она так хочет, он даст ей потеряться в нём, разделить боль на двоих.       Сняв с неё кружевной бюстгальтер, дракон стал массировать грудь, медленно, словно пробуя на вкус, аккуратно сжимая сосок и словно в замедленной съёмке запоминая, как она выгибается и приглушённо стоне в свою ладонь.       Он знал о ее сексе с Дреаром не по наслышке, он знал как драконоборец касался её тела. Он знал обо всех сферах их отношений, но она все это вскоре забудет, словно этого никогда и не было и об этом он позаботиться сегодня.       Аккуратно спускаясь поцелуями по плоскому животу оставлял небольшие метки, словно небольшое напоминание его победы.       Подцепив края кружевных трусиков, снял их с тела. И только сейчас смог почувствовать её запах сладкий, манящий и тягучий, словно карамель. Она сильно возбуждена, что ее даже не надо подготавливать, но ему хочется услышать снова, как она его просит о чём либо. Пусть даже это мимолётное желание, накатившее на нее от одиночества.       Медленно вводя в нее пальцы, он смог увидеть, как она выгибается сильнее прежнего, цепляется за простынь, словно за спасательный круг, только в этом случае для неё спасательным кругом был дракон. — Рин… Пожалуйста… Хватит мучить… Просто… Я…       Наклонившись к ней, словно хищное животное, нежно улыбнулся, покусывая, тонкую шею. — Что просто? Скажи это, Люси. Скажи и я сделаю. Ты же знаешь, чтобы ты не пожелала, я выполню это. — Трахни меня… Сделай так, чтобы я просто… Забыла обо всем…       Поцеловав заклинательницу, дракон быстро и на всю длину вошёл в податливое тело, в это же время девушка впилась ногтями в его спину и простонала прямо в губы.       Когда он начал двигаться в ней, она прижалась ещё сильнее, словно боялась, что всё это человеческое тепло иллюзия. За все четыре месяца ада, она впервые чувствует кого-то настолько близко, да он изводил её, да пытался ломать психику, но он сейчас единственный, кому она может верить.       Она так и не смогла понять, когда рассудок полностью ее покинул, ведь не смотря на свои слова об одном единственном разе, отдавалась ему всю ночь, разрешала делать всё, что он хотел, но в то же время предугадывал её желания.       Он дал ей растворится в себе, дал опору, что ей нужна была. И она впервые за четыре адских месяца, смогла улыбнуться. Улыбнуться тому, кого она боялась и тому, кто спас ее, когда ей это было действительно нужно.       С тех пор и начались их странные отношения. Она переехала к нему в дом, что он купил в Магнолии, через неделю после их первой ночи. Жить с ним ей было спокойно, несмотря на то, что раз в неделю она ночью напрочь не могла заснуть, но постепенно ей это начало нравится. Ведь именно в эти ночи она могла полностью обо всем забыть.       Люси всё так же состояла в гильдии и ходила на одиночные задания, которые заканчивались её победой, ровно через сутки. Но её жестокость к тёмным магам так никуда и не исчезла. Каждый раз после задания, Макаров получал очередное письмо от совета.       Единственное, что пугало Хартфилию, так это то, что чувства, что она испытывала когда-то к друзьям, постепенно стали угасать. Словно эти чувства окатили ледяной водой.       Так прошло ещё два месяца жизни бывшей заклинательницы духов, где среди насилия и холода со стороны друзей, теплым лучиком надежды стал дракон Апокалипсиса. — Люсьена Хартфилия! Я тебя предупреждал! Я вызвал совет, так что будь добра, хотя бы не сопротивляться задержанию.       Согильдийцев эта новость действительно поразила, но ещё больше поразило поведение самой заклинательницы. Особенно когда в гильдию ворвался Акнология в виде человека и обнял златоволосую со спины, а она лишь сильнее прижалась к мужчине, подставляя шею для поцелуя. — Мало того, что вы оставили её, когда ей нужна была поддержка, так ещё сейчас выставляете её чудовищем. Не особо это «по-дружески» выглядит. — Рин, успокойся, ты ведь даже не надеялся на обратный исход.       Парень довольно оскалился, проводя широкой ладонью по плоскому животу. — Верно. Не надеялся, но я не стану стоять в стороне, когда мою беременную жену собираются арестовать. — На каком сроке я сейчас? — Месяц, милая.       Заклинательница на это лишь кивнула, положив маленькие ладошки поверх рук дракона, в то время как гильдия пыталась выйти из шокового состояния. Но ещё больше их шокировало спокойный разговор пары, словно множеств пар глаз, смотрящих на них, не было вовсе. — Мне нужно минут десять, милая, хочу тебе преподнести небольшой подарок…       Не смотря на странное выражение лица дракона, Хартфилия не стала его останавливать, а вот дракон устроил в прямом смысле кровавую бойню. И если Люси видела лишь во сне окровавленное здание гильдии, то сейчас она видела это наяву. И это делал её муж, но не отвращения ни страха не было, лишь чувство, будто так и должно быть.