Запах молока

После объяснения Златопуста, он сказал, что теперь все будет хорошо. Ведь те обстоятельства, которые были и тяготили его они изменились. Он попросил быть его девушкой, но я лишь улыбнулась. Все же те слова сказанные его другу, ранили меня серьезно. Но все же стать партнершей на балу, я согласилась. Он был рад, что все то, что его уязвляло закончилось. Он рад, что теперь может свободно любить свою истинную. Но он никогда не говорил, что это за обстоятельство и почему из-за него он не мог свободно делать, что хотел… И даже, когда я его спрашиваю, он либо улыбается, либо переводит тему. Странно и напрягает. Также я не могу дозвониться Мире и спросить, как у нее там прошло, и это меня еще серьезнее волнует. Поэтому выходя из школы, я решила что приеду к ней, но еще предварительно позвоню. Остановившись у ворот школы, я набрала номер. Уже вечерело и солнце уже начинало заходить за горизонт, тем самым раскрашивая небо. Оттенки голубого и розоватого, придавали небу фиолетовые разводы. — М, Кира? Привет, рада слышать. Извини была занята делами, но…ты можешь ко мне приехать… Надо поговорить.-проговорила она так спокойно и отключилась. Странно, но нужно все увидеть воочию. Приехав, калитку открыл мне миловидный паренек и сказал, что госпожа ожидает в саду. Что? Госпожа? Что-то я не помню, чтобы в доме Кирсановых были слуги. Я кивнула и прошла в сад, где на скамейки сидела Мирай и безмятежно читала книгу. — Закат право прелестен.- сказала она, когда я присела рядом с ней. — Соглашусь. — Ты уже знаешь в каком платье будешь? Я подняла бровь. И это говорит Мира, которую никогда не волновало, кто что одевает… Я повернулась к ней. — Эм…да, то есть я одену воздушное голубое платье в цветочек. А ты? — Это и правда.-проговорила она. — Мира, тот человек с кем ты говорила он страшный. Локонс про него говорил. С тобой и правда все хорошо? Но она молчала и улыбалась. Я не выдержав встала напротив нее и схватила за плечи, чтобы она не смела отрывать глаз от меня куда-либо. — Так, что там у вас произошло? Ёе болотные глаза притягивали, всасывали в пучину этой темной зелени, в них было что-то глубокое и неизведанное. Вдруг по всему телу прошелся импульс и я оказалась в темном помещении в котором по округе, как на пленки были изображены сцены попытки моего изнасилования и признания Златопуста. Я отшатнулась от нее и поскользнувшись упала. Я в страхе смотрела на эту новую, пугающую Миру. Она сидела и улыбалась, как будто все уже давно знает. Я сглотнула. — Кто ты?.. Она присела рядом со мной, в ее глазах появился блеск заинтересованности. — Любопытно… После того, как я переоделась, я вышла в коридор, где меня ожидал мой спутник. Смокинг с ромашкой делало его привлекательным. Я улыбнулась. Взяв под руку, мы направились в яркий и нежно украшенный зал, где уже было много гостей. Но не Мирай, не спонсора и не математика я не вижу. Мы встали напротив выхода и стали ожидать первый танец, который бы открыл этот выпускной. Локхарт стоял позади. Неожиданно дернувшись, я почувствовала тяжелое дыхание на своем плече и шеи, хрипловатый голос прошептал: — Ты прекрасна. Я вздрогнула и обернулась.

***

Вся эта неделя, это всего лишь рабочая рутина. От которой совсем не устаешь, она наоборот дает стимул жить дальше. Этот бал всего лишь формальность, он не имеет смысла, как и все вокруг. Вся жизнь не имеет смысла без нее… По праву она должна принадлежать мне, потому что я не только потомственный альфа, но и ее истинный, а по сути она принадлежит ему- белый костюмчик, зализанные волосы и усталый, но уверенный взгляд. Стоит, оглядывается и поправляет хризантему в кармашке. Увы, но любимым цветком Мирой является алая роза. Я положил ладно на цветок в моем кармане. Он слишком спокоен. Главные двери открываются и от спокойствия Малфоя не остается и следа. Из темноты вышла низкая фигурка в черном воздушном платье, волосы были собраны в пучок и заколоты. Взгляд был холодный. Пройдя через толпу она подошла к Малфою вплотную. Его волнение переросло в страх и он удалился. Мирай посмотрела ему вслед и подойдя ко мне, сделала глубокий реверанс. — Мне большего не надо, но не откажете ли в танце? -сказала она и подняла свои красивые глаза. Я не мог ничего ответить, я был поражен красотой глаз напротив. Мое сердце было атрофировано, я стоял как влюбленный мальчишка, который не смеет из-за смущения сказать ничего. Я не поверить, что это не сон… Она протянула руку и мы закружились в танце. — Том-произнесла она, тихо.- Более это обстоятельство не препятствие нашей любви. Мы на всю жизнь останемся друг для друга истинными. Более я не слушал, подхватив Мирай на руки, я вышел из зала и шел в кабинет. Где будем только мы вдвоем. Ты и я. Лунный свет освещает маленькую каморку. Одежда летела в разные стороны. Я был на 7 небе от счастья. — Говори, Марволло…- задыхаясь от частых поцелуев, проговорила она. — Что ты желаешь знать.- спросил я запуская руку в ее мягкие волосы и оттягивая их, чтобы видеть белоснежную шею, на которой вскоре будет иоя метка. — Ты знаешь кто я? — поцеловала она нижнюю губу и потянула ее на себя. Я углубил поцелуй. — Ты четвертая каста. Омега-гамма. Ты суженная одного из потомственных альф, если бы я не был твоим истинным, то ты была бы эксперементом Малфоя.-опустился к шее и начал оставлять дорожку мокрых поцелуев до впадинки на груди, она задрожала. — Эксперимент? В чем он заключается? — тяжело вздохнула она. — У Драко есть твой брат близнец. Альфа-гамма, но альфа не может родить истинного гамму со своей сестрой или с какой-либо омегой, потому что гена альфы в нем больше нежели гаммы. А омега-гамма может, но только с потомственным истинным альфой. А не просто потомственным. Поэтому эксперимент Малфоя прошел бы на «увы» и он бы тебя убил или бы выкинул. Она углубила поцелуй. — То есть я неизученный феномен? — Да, моя сладкая. Опустившись к моей шее она стала оставлять засосы своими маленькими клычками. Я задыхался от такой милоты. — Ты хочешь всего меня пометить? — А ты этого желаешь? Да, и еще как! Я хочу тебя всю познать, весь твой внутренний мир, хочу соединится и чувствовать комфорт, что ты со мной и во мне. Это незабываемое чувство, как будто очень давно жаждал понежиться в ванне с пеной, и когда это произошло, то получаешь неземное удовольствие. Но оно не может длится вечно, и со временем вода остывает, а пена исчезает и со всем этим пропадает удовольствие, но появляется удовлетворение. — Что ты ему сказала? — спросил я, поглаживая ее по волосам, пока она лежала на моей груди и поглаживала. — Тебе именно после этого нужно было спросить.- смущенно хихикнув, подобрав с пола мою рубашку накинула на себя. А я посадив ее напротив себя, поцеловал и плотоядно улыбнулся. — Что ты ему сказала? — Надо тебя подлатать- сказала она и провела по своим же укусам.- Пойду схожу за аптечкой. Но я схватил ее за руку и закутав в плед посадил на диванчик и поцеловал в нос. — И как же ты в таком виде пойдешь по коридорам школы? — Но ведь ты меня уже одел.- усмехнувшись сказала она, показывая, что ее одежда подойдет.- Не волнуйся, никто не заметит моей римской одежды. Но я лишь улыбнулся, надев штаны и накинув рубашку я вышел. Взяв все что нужно из медицинского кабинета, я вернулся в подсобку, но кроме бардака в ней никого не было. Поставив медикаменты на стол, я краем глаза заметил заколку с черной розой, а под ней записку. " — Извини Том, но ты пошел против клятвы на крови и поэтому мне придется сделать все самому». Мистер Л. — Локхарт…