Гермиона и Реддл зашли к мадам Малкин, чтобы купить форму зеленого цвета, соответствующую факультету Слизерин. Затем отправились в аптеку, чтобы приобрести котел и припасы. Она взяла для школы
Стандартный набор Высшего качества — 6-й курс вместо базового, ибо в этом было несколько интересных замен стандартных ингредиентов, благодаря которым она могла попробовать приготовить что-то более экзотическое. И, наконец, «Потрясающие вещи Симоны», где она купила все остальное, включая принадлежности, нужные для Прорицания на шестом курсе.
Она нахмурилась, глядя на незнакомые вещи. Хрустальный шар и колода таро не были чем-то неожиданным, но для чего ей понадобятся швейная игла и нитка?
Конечно, она собрала кое-какие мелочи по пути; Гермиона начинала здесь с нуля. Ради бога, ей нужны были
чернила. В целом, в конце оказалось довольно много вещей. Реддл любезно и без слов уменьшил сундуки, несколько книг и коробок так, чтобы они поместились в ее кармане.
Она вежливо поблагодарила его и на этот раз даже ни разу не перебила.
Видите? Она
упражнялась в хороших манерах.
На самом деле было полезно попрактиковаться именно с Темным Лордом. Он убеждал словами в своей безвредности, и она могла сделать то же самое. Ну, в какой-то степени, Гермиона все еще не могла лгать для спасения своей жизни.
Они вернулись в «Дырявый котел», когда солнце уже перестало выглядывать из-за магазинов. Все казалось достаточно незнакомым, чтобы выбить ее из колеи: столы были не так сильно сдвинуты друг к другу, на стенах было намного меньше всяких листовок. Янтарные сумерки смягчали паб, наполняя теплом суровую обстановку. На самом деле прошло не так уж много времени — это просто естественное следствие высоких крыш и английского октября.
Было совсем не так поздно.
У Гермионы все равно заурчало в животе.
Реддл посмотрел на нее сверху вниз. Она покраснела.
— Может, мы остановимся ненадолго? В «Котле» отличные пироги, — легко сказал он, старательно сохраняя невозмутимое выражение лица.
— Я в порядке, это действительно не проблема. Давайте просто вернемся, и я смогу поесть дома.
— Ерунда, — сказал он, переходя к столику в углу, подальше от зеленой пыли камина. — Если я верну вас директору Диппету голодной, он, без сомнения, вычтет сто очков. И тогда я стану изгоем Слизерина.
— А разве вы уже им не являетесь? — она шагала за ним. Бесполезно спорить, ведь она
была голодна. — Префекты не популярны среди студентов в целом. Получение особых полномочий доносить на своих сокурсников, должно быть, иногда делает жизнь в общежитии неловкой, — она вспомнила свое время, когда была прославленной студенческой полицией, и то, как это давило на нее. У Реддла, вероятно, не было такой же проблемы. Без сомнения, он упивался своей властью.
— Иногда, но польза перевешивает вред. Вот.
Он выдвинул стул и встал за ним.
Гермиона на мгновение моргнула, не понимая, что он делал. Собирался ли он так напасть на нее? Нет, они находились в центре волшебного Лондона, и было бы нелепо — причинять ей вред здесь. Он просто хвастался им? Это… прекрасный стул, с немного грубоватой отделкой…
О! Она подошла и села, тихо сказав:
— Спасибо, — он встал позади, задвинув ее стул. Это ведь сороковые года. Это совершенно нормальное поведение джентльмена.
От Тома Реддла пахло пряностями и цитрусом. Странно, но она подумала о Рождестве.
— Я пойду сделаю заказ, — тихо сказал он, обойдя ее. Он снял свою верхнюю мантию и положил на стул напротив нее, оставшись только в белой накрахмаленной рубашке, жилете и зеленом слизеринском галстуке. — Стейк-пирог или овощи?
— Стейк, пожалуйста.
Реддл слегка кивнул и пошел прочь, выпрямив спину и засунув руки в карманы. Гермиона взглянула на мантию, которую он оставил. Это там он хранил свое кольцо? Сомнительно, ведь скорее всего оно находилось в адски заколдованной коробке на дне ящика с нижним бельем.
Боже,
почему он его не надел? Это же его
трофей. Единственный предмет, который доказывал, что он больше, чем магглорожденный сирота. Неоспоримое доказательство его наследия. Он
убил за него.
Она снова взглянула на него, стоящего у стойки и вежливо улыбающегося человеку, принимающему его заказ. Совершенно нормален во всех отношениях.
Реддл был
хорош, не так ли? Продумывал каждую ситуацию, чтобы произвести желаемое впечатление. Аккуратная прическа, безупречная униформа, манеры, способные заставить леди покраснеть, и все это при сохранении устрашающего и неприкасаемого вида. Для него это было легко.
Он был таким чертовски высоким, темноглазым и с
идеальными до тошноты волосами. Если бы она была другим человеком, то была бы очарована. Но даже несмотря на это, Гермиона все равно была сбита с толку его поведением в книжном магазине. Неудивительно, что ему удалось привести в восторг джентри.
Том Марволо Реддл обладал всеми прелестями принца и всей проницательностью мага.
Для сравнения, Гермиона обладала всеми прелестями ведьмы и проницательностью человека, который с одиннадцати лет попадает в опасные для жизни ситуации.
Любопытно, почему он использовал на ней свое очарование.
Скорее всего, это было просто его состояние по умолчанию, и он не потрудился его отключить.
Реддл вернулся с двумя дымящимися пирогами, и у Гермионы почти что потекли слюнки. Может быть, она была голоднее, чем думала.
— Вот, пожалуйста, — сказал он, ставя их на стол.
— Спасибо, — пробормотала она и начала есть, не дожидаясь, пока он сядет. Невежливо, но она была голодна.
— Не за что, — произнес он и сел. Гермиона ждала, что он возьмет вилку, но он этого не сделал. Реддл просто наблюдал за ней, слегка наклонив голову и подперев пальцами щеку.
С абсолютно черными глазами, сосредоточенными на ней.
Гермиона продолжала есть. Он вел себя грубо, так пристально глядя на нее, и это слегка нарушало образ вежливого школьника, в который он себя замаскировал. Самое меньшее, что она могла делать — это ждать, пока он нападет первым. В конце концов, она пыталась завоевать его доверие.
Это все еще нервировало. То, как Реддл наблюдал за ней. Никогда не поворачивая голову, чтобы посмотреть на нее как на человека, и вместо этого смотря исподлобья, словно она была странным пауком, ползающим по полу.
— Вы — англичанка, переведенная из ковена во Франции, — наконец сказал он низким и тихим голосом сквозь прохладный вечер паба. Нападение произошло мягче, чем она ожидала, но он был очень осмотрителен.
— Вы удивляетесь, почему у меня нет акцента.
— Среди прочего, — Реддл сидел неподвижно, следя глазами за каждым движением ее лица, пальцев, губ, без сомнения, пытаясь разглядеть какой-нибудь обман на ее языке. Она могла бы сказать ему, что ему не нужно так сильно стараться, но было забавно видеть, как он тратит столько усилий на то, в чем она ужасна.
— Мои родители — выходцы из Англии. Отец был дантистом. А в доме мы всегда говорили по-английски.
Гермиона не сказала ни одной лжи. Это была единственная стратегия, доступная ей. Ложь переплелась бы, задушив ее прежде, чем у Тома Марволо Реддла появился бы шанс. Она искусной рукой соткала время и пространство, но соответствовать Реддлу в его собственной паутине? Требовалось больше высокомерия, чем в погоне за Смертью.
— Должно быть, это стало для них шоком, когда ваша магия пробудилась, — Реддл делал то же самое, что и раньше, контролируя свое тело и позволяя при разговоре двигаться лишь губам.
Ей стало интересно, так ли он выглядел на дуэли. Просто взмах палочки и короткое движение, достаточное, чтобы завершить бой, ничего не теряя. Это, конечно, было не похоже на то, как сражался
Волан-де-Морт, — со всем хаосом и грубой, подавляющей силой.
— Я помню, была неделя или две, когда они подумывали об экзорцизме, — сказала она перед тем, как укусить пирог. Наверное, ей следовало бы перестать есть и уделить ему должное внимание, но Реддл был прав. Пирог был превосходным. — Но я всегда хорошо себя вела, не говорила на разных языках и не ползала по стенам. Они сразу же отбросили эту идею, — все это правда. Конечно, позже она узнала, что ее отец только что посмотрел фильм ужасов, и Гермиона дико неправильно истолковала их шутку. — Как только к нам пришла ведьма, я думаю, они просто испытали невероятное облегчение, наконец-то получив объяснение о летающих книгах.
— И ваш ковен был французским? — если его и отталкивало то, как она ела, то он этого не показывал явно. Все еще пристально смотря ей в глаза и ища ложь.
— Миллисент Каррел — так зовут главную ведьму. Она архивариус, которая время от времени работает с Министерством Франции.
— Что вы изучали?
— На самом деле, большая часть моего обучения была сосредоточена на заклинаниях. Затем, когда началась война, я перешла к защите. Но у меня было обширное образование.
— И что привело вас к переводу?
— Каррел — выпускница Хогвартса. Война Грин-де-Вальда сделала Францию невыносимой для магглорожденных. И я оказалась здесь.
Реддл не собирался ее подлавливать. По крайней мере, не здесь и не сейчас. Гермиона знала свои собственные пределы лучше, чем он. Может быть, в будущем, он смог бы застать ее врасплох случайным вопросом, но она практиковалась в
этом…
— А ваши родители? Как они относятся к тому, что вы находитесь в другой стране?
Гермиона вздрогнула.
Реддл наблюдал за ней.
— Они… умерли некоторое время назад, — сказала она тихо, напряженно. Она посмотрела на вкусный, теплый,
свежий пирог и понадеялась, что это правда. Что они умерли быстро, неожиданно, без ужаса, который перевернул мир позже.
Они были в Австралии, в безопасности от войны. Это был ее выбор — забрать их воспоминания. Ее
выбор. Она думала, что смогла бы все исправить, когда все закончится.
Но на самом деле ничто никогда не заканчивается, не так ли?
И судьба
любила свою гребанную иронию.
С уничтожением Бузинной Палочки что-то пошло
не так с магией, отчего простые заклинания вышли из-под контроля. Более сложная магия стала настолько сокрушительной, что начала подавляться. Простой люмос, наколдованный ребенком, светил так ярко, что мог ослепить, а одно смертельное проклятие могло уничтожить здание.
Некоторые воспользовались этим, некоторые спрятались, большинство — просто пострадали.
Гермиона отложила поиски своих родителей до тех пор, пока все не будет исправлено. Было бесполезно спасать их от Пожирателей Смерти, если теперь они должны быть уничтожены изменчивой магией, от которой у них не было надежды защититься. А Англия была в эпицентре всего происходящего.
Будет лучше, подумала она,
подождать, пока все не устаканится, прежде чем возвращать своих родителей в волшебный мир. И, кроме того, не похоже, что добраться до них будет легко. Порталы сломаны, метлы отказываются слушаться, аппарация расщепляет.
Конечно, происходящее было раем в сравнении с тем, что произошло, когда разрушили Воскрешающий камень.
— Мне жаль, — тихо сказал он, возвращая ее в реальность. Она снова взглянула на него, удивленная тем, что его голос был способен на такую нежность. — Должно быть, это… ужасно потерять свою семью из-за такого, — Реддл изменил выражение своего лица, превратившись в кого-то, кто изображал сочувствие. Даже в его глазах можно было увидеть немного тепла. Кажется, он действительно хотел, чтобы она поверила ему, и прилагал для этого дополнительные усилия.
— Все в порядке. Я в порядке. Это было очень давно, — Гермиона выдавила улыбку. Это не то, для чего она была здесь, хоть и прекрасно — дать Реддлу предполагаемую слабость, но не стоило отвлекать его этим. Ей нужно только, чтобы он сосредоточился на том, насколько она
полезна и
надежна.
— Это не делает ситуацию лучше.
— У меня есть опыт в этом, — тихо сказала она, вернувшись к пирогу.
— Вы были вовлечены в военные действия? — сказал он легко, но его тон все еще был полон сочувствия.
Так оно и было. Собственно вопрос, который он хотел задать, так деликатно блуждая вокруг него, словно змея на лугу.
Она должна была отдать ему должное. Сделать крюк, вскрыв старую рану, пытаясь сделать ее достаточно уязвимой, чтобы она рассказала о своем собственном участии в войне — было искусной игрой. Потому что, очевидно, что ее родители были мертвы: она использовала прошедшее время, когда говорила о них, и еще она оказалась вне ковена, в разгар войны.
— Достаточно вовлечена, — конечно, она не могла дать ему ответ. Она никогда не участвовала в
этой войне, только в той, которая будет из-за
него.
— Избегаете вопроса, мисс Грейнджер? — голос Реддла был легким, безразличным, граничащим с
поддразниванием, но его глаза на мгновение сузились, когда он провел пальцем по нижней губе.
— Это не то, что я могу свободно обсуждать в неизвестной компании, где нас могут подслушать, — она указала на медленно наполняющийся «Котел».
Он украдкой взглянул на камин, когда в комнату ворвалась группа ведьм.
— Справедливо.
— Я ответила на все ваши вопросы, мистер Реддл? Допрос окончен? — она почти покончила со своим пирогом.
— Так вот как вы представляете наш разговор? Допросом? — на его лице оказалось какое-то странное подобие улыбки, смягчающей холодность глаз.
Это не сработало.
— В разговорах обычно два человека задают вопросы.
— Хорошо. О чем бы вы хотели меня спросить? — Реддл расслабился, откинувшись на спинку стула; его аккуратные пальцы скользнули по столу. Раскрывался, принимая открытую позу, чтобы казаться искренним.
Где твое чертово кольцо?
— Почему вы пытались применить ко мне легилименцию? — поинтересовалась она как ни в чем не бывало, изо всех сил стараясь подражать его легкому тону.
Глаза Реддла заострились, как скальпели, в то время как тело осталось совершенно расслабленным.
— Как вы научились окклюменции? — спросил он тихим и упрямо небрежным голосом.
— Избегаете моих вопросов, мистер Реддл? — поддразнила она.
Он нахмурился.
— Нет, я отвечу через минуту. Мне просто любопытно, как…
— Зачем человеку в разгар войны учиться защищать свой разум? — Гермиона подняла брови, вложив в свой голос столько сарказма, сколько смогла.
Ну да, Реддл, это был глупый вопрос. — Конечно, чтобы хранить секреты. А теперь вы ответите на мой вопрос?
Из него вырвалось раздражение, кровоточащее недовольство, еще больше разрушающее его маску:
— Вас научили защищать свой разум, но не научили тактичности?
— Не совсем. Это делали другие люди. Я проводила исследование.
Он наклонился вперед, пристально посмотрев на нее пустыми черными глазами, окруженными мягкими чернильными ресницами.
— Вы, должно быть, хороши в этом, если они доверяли вам достаточно, чтобы вы помогали на войне, — пробормотал он, лениво шевеля губами и стараясь говорить тихо.
— Вы не так хороши, как думаете, хлопая ресницами и пытаясь отвлечь меня комплиментами и милым личиком. Если вы не хотите отвечать на мой вопрос, можете просто сказать об этом.
— Я не пытаюсь делать компли…
— Нет, ваша конечная цель — не сделать мне комплимент, а лишь погреть язык, пока я не зачаруюсь этим зрелищем. Можно подумать, что вы приберегли свои усилия для более сложного вопроса, — она откусила еще кусочек своего пирога.
— Вам не помешало бы научиться хорошим манерам, — практически отрезал он. Его голос никогда не переходил грани приличия, но, наконец, подошел к ней, оскалив зубы. — Знаете, невежливо перебивать людей.
— Невежливо не отвечать на вопрос человека после того, как специально предложили ему задавать
любые вопросы.
— Вы неумолимы, — сказал он, оставляя глаза холодными, а тело неподвижным.
— Спасибо, — Гермиона покраснела и улыбнулась, широко раскрыв рот и показав резцы. С ее исхудалыми, обтянутыми кожей щеками это было, наверное, ужасающее зрелище. Реддл посмотрел на ее рот и моргнул. — Но я все еще не отвлеклась. Ваше использование легилименции было не только грубым, но и безрассудным. Посреди магазина, с незнакомой ведьмой? Я вполне могла оказаться опасной. Что вас так заинтересовало, что вы пошли на такой риск?
— Вы правы, — сказал он, слегка приподняв плечо. — Это было безрассудно. Я думал, вы не сможете это почувствовать. Моя оплошность.
Не почувствовать этого после того, как он практически вонзился в ее разум? Неужели он действительно считал ее такой неумелой?
— Меня также не отвлекают ложные отступления, — она посмотрела на него в упор, наклонившись и пытаясь заставить Реддла хоть раз взглянуть на нее точно так же. Она знала, что должна оставить этот вопрос, но теперь ей стало любопытно. Почему он так старательно избегал этого вопроса? — Зачем вы это сделали?
Он некоторое время наблюдал за ней, рассматривая ее плохие волосы, лицо, одежду.
— Я хотел убедиться в своей правоте. О том, почему вы не любите Прорицания, — просто сказал он.
— И это все?
— Да, — его глаза были искренними, мягкими. Гермиона догадалась, что он лгал: если бы он сказал правду, они были бы пустыми, холодными. Было бы забавно, если бы его рассказ оказался искренним.
— Хорошо. Следующий вопрос… — начала она, доедая свой пирог.
— Сейчас вы меня допрашиваете? —
что-то быстрое мелькнуло в его глазах.
— Я думала, что перебивать невежливо, — упрекнула она. Он тупо моргнул. Гермиона продолжила: — Что определяет иерархию на Слизерине? — Реддл склонил голову набок. — Диппет упомянул об этом. Вы префект и должны знать, — сказала она.
Он слегка кивнул.
— Очевидно, сначала кровь. Слизерин был сторонником чистоты крови, и его факультет поддерживает это. Правильное имя может открыть любую дверь, — сказал он, слегка покрутив пальцем. Его тон стал похож на интонацию лектора. — Позже, обычно это ломается. Чем ты старше, чем больше людей знаешь, чем больше
тебе причитается услуг, тем большее влияние ты оказываешь на происходящее на факультете, — она вспомнила, что однажды он хотел стать профессором, и неохотно пришла к выводу, что из него вышел бы хороший оратор. Он умел завладевать вниманием, управляя своим голосом. — После — это просто ваши собственные амбиции, и даже самый низший в иерархии может подняться, если у него хватит хитрости.
— Я заметила, что вы не упомянули способности, — сказала она, немного подумав.
— Без желания и умения ориентироваться в политике, способности — это просто опасный выброс.
— Не согласна, — сказала она. Реддл открыл рот, чтобы продолжить спор, но она быстро закончила: — И последний вопрос: что вы используете для своих волос?
Он дважды моргнул, все еще с открытым ртом, пытаясь языком сформулировать аргумент к ее последнему утверждению, прежде чем перейти к:
— Что?
— Ваши волосы немного волнистые, ведь так? — сказала Гермиона и подняла палец, указывая на них, запутывая его и совсем не чувствуя себя довольной. — Пусть и такие короткие. Но все равно отличные. У меня есть некоторые средства, которыми я обычно пользуюсь, но они скоро закончатся. И, очевидно, я не могу поехать в Париж и купить новые, — кроме того, ее любимый бренд еще даже не существовал. — Что вы используете?
— …Шампунь, я думаю. Из «Милостей Бонни».
— Желтый магазин рядом с магазином Малкин?
— Да.
— Мы можем ненадолго задержаться здесь? Я знаю, что мы закончили, но я все равно хотела бы купить его.
Реддл глубоко вздохнул, посмотрев на нее так, как смотрели люди, когда пытались не закатывать глаза.
— Давайте поступим так: вы доедите свой пирог, а я пойду и принесу его вам.
— Я зак…
Реддл пододвинул к ней свой теплый нетронутый пирог.
Все тело Гермионы вспыхнуло, и, что ужасно, ее глаза защипало от слез. И какая-то ужасная часть ее, рожденная после слишком многих ночей голода, посчитала Тома Марволо гребанного Реддла «
безопасным».
Остальные ее инстинкты кричали, что это всего лишь простая манипуляция, ведь она была голодной, и очевидно, что ею будут манипулировать едой, но она не смогла удержаться, чтобы не выдать полузадушенное «спасибо».
— Не за что, — мягко сказал он, вставая и не глядя на нее. Гермиона задумалась, был ли он вежлив из-за слез на ее глазах или просто притворялся. Хотя на самом деле это не имело значения, верно? Он продолжил: — В любом случае мне нужно выполнить еще одно поручение. Заказ для друга. Вам будет не трудно посидеть здесь полчаса?
— Со мной все будет в порядке. Пожалуйста, занимайтесь тем, что вам нужно.
— Спасибо, — сказал он, надевая мантию. — Есть какой-нибудь особый аромат, который вам нравится?
— Любой подойдет.
Она все еще сидела за столом, и, несмотря на весь его рост, угол, под которым он смотрел на нее сверху вниз, был поистине замечательным.
— Я говорил вам, что для успеха здесь важны амбиции, и частью этого, является знание своих собственных вкусов…
— Я получу вещь, которая сделает мои волосы красивыми, верно?
Реддл склонился к ней. Как грубо.
— …Я не думаю, что вы преуспеете на Слизерине без союзников. Если кто-то настолько вежлив, что спрашивает ваше мнение, дайте ему ответ.
— Просто любой случайный человек, а не какой-то конкретный, который прямо сейчас пытается замаскировать свое раздражение о-очень дружеским советом?
— Вы бессердечная, — он улыбнулся, показав зубы, и снова
что-то в его глазах появилось и исчезло, как язык змеи.
— Извиняюсь, — неискренне сказала она. — Просто я давно об этом не задумывалась. Я обычно беру то, что могу взять, и должна быть этим довольна.
— Какой аромат вы бы предпочли? — спросил Реддл, вздохнув.
Гермиона закрыла глаза и представила себе последний раз, когда она была в настоящем
покое. Зимние каникулы на пятом курсе. Она сидела в тихой библиотеке, даже не читая, а просто сидела у окна с книгой в руках, наблюдая, как снегопад перекрывал пейзаж снаружи. Белый занавес, закрывающий год. Чистый лист, чтобы начать заново.
Заклинание патронуса было непростым. Важно не само заклинание, а скорее — все волшебство. Но в то же время и нет? Было что-то еще, что-то, чего ей
не хватало. Как бы ей хотелось, чтобы Гарри действительно обратил внимание на то, что делала его магия, когда он произносил заклинание. Ей просто нужно больше
информации.
Но в конце концов она ее получит.
На земле не было ни одного заклинания, которое она не смогла бы выучить, если только взялась бы за него. Это просто займет некоторое время. И снег шел так медленно, самодовольно игнорируя гравитацию и извиваясь вниз в любом выбранном им темпе. Если природа могла не торопиться, уверенная в том, что достигнет цели независимо от обстоятельств, то разве она не могла? Она могла спасти их всех.
Она так и
сделала.
Она заснула в тихой библиотеке, и ей не приснились кошмары.
Гермиона открыла глаза и увидела, что Реддл наблюдал за ней. Глаза не были холодными и пустыми, или наполненными фальшивой искренностью — он смотрел на ее лицо с простым любопытством, словно она была новым образцом, который нужно каталогизировать и прикрепить к доске.
— Медленно, тихо, холодно, — сказала она.
— Ничего из этого не имеет запаха, — сказал Реддл, возвращая свою невозмутимость.
— Теплая библиотека, окруженная глубоким зимним снегом.
— Это столь же неясно.
— Я пытаюсь объяснить! — настаивала она.
— Как насчет цветов?
— Конечно. Действительно, прекрасно, — искренне улыбнулась она, игнорируя вздох, который он испустил, когда развернулся, чтобы уйти. — О, подождите! Я чуть не забыла, — она вытащила сумочку, выуживая несколько галеонов. — За пироги и шампунь.
— В этом нет необходимости, — он их не взял.
— Пожалуйста, я настаиваю.
— Мисс Грейнджер, вы действительно слишком великодушны. Но я предложил, так что я заплачу.
Она закатила глаза, от его очарования у нее заныли зубы.
— Если вы не возьмете это сейчас, я отплачу вам с процентами.
— Почему это звучит как угроза?
— Потому что это она и есть. Возьмите деньги, — Боже, она ненавидела сороковые.
Реддл поднял брови — самые выразительные за весь день, — вытащил палочку из кармана и с тихим хлопком аппарировал.
***
Гермиона доела свой пирог и ушла.
Она не знала, куда Реддл отправился за своим заказом, но подозревала, что в менее респектабельное место. Он был темным волшебником, а значит дружил с темными волшебниками. Ей придется приберечь свой визит на Ночную Аллею на то время, когда он не будет сопровождать ее.
Может быть, в эти выходные? После того, как она полностью устроится? Ей нужно будет проверить расписание домашних заданий. Посмотреть, что она может скопировать из старых эссе, которые она помнила, а что будет новым. Она не сомневалась в том, что почти все помнила, но все равно не собиралась своим чертовым оценкам ухудшаться даже в прошлом.
Мерлин, она была такой занудой. Даже пытаясь спасти мир, она беспокоилась о оценках.
В какой бы магазин он ни направлялся, она сомневалась, что он пошел бы в совятню, предназначенную для первокурсников и людей, нуждающихся в покупке новой совы. Это место было в нескольких минутах ходьбы от «Котла» — с простой деревянной витриной магазина и горсткой сов в слишком маленьких клетках перед входом.
Даже снаружи, в сумерках, «Магазин сов Эйлопса» производил ужасный шум. Щебет, визг и улюлюканье раздавались за дверьми еще до того, как она вошла в магазин. Когда она открыла дверь, звуки усилились в несколько раз, и Гермиона поняла, что на магазин наложены заглушающие чары.
Ее нервы взвыли, когда она оказалась в какофонии звуков проклятых птиц. Она остановилась, позволяя волне стресса захлестнуть ее на мгновение, прежде чем подавить ее. Здесь не было никакой опасности. Кроме того, что она могла сделать? Наложить несколько проклятий на птиц за то, что они были слишком громкими? Они и так уже сидели в тесных клетках в переполненном магазине. Даже у волшебных сов был предел прочности.
Магазин был маленьким, из-за чего шум усиливался, безжалостно накрывая Гермиону. Десятки сов свободно порхали вокруг стропил. Длинные ряды занимали клетки, в которых жила другая горстка птиц. Напротив стоял прилавок, вокруг которого лежали книги по уходу.
Интересно, почему на почте не было так шумно? Вероятно, потому, что там совы периодически вылетают наружу. Эти слишком беспокойны, находясь взаперти бог знает как долго.
— Добрый вечер, мисс! Хотите купить сову? — старик в серой мантии, с седой бородой и в серебряных очках сидел за прилавком. — У меня есть все, что вам нужно: палестинские филины, серые неясыти, сплюшки, и даже белые совы, если вы ищете какую-то привлекательную.
— На самом деле, как раз наоборот, — она глубоко вздохнула, сосредотачиваясь. Да, громкий шум вонзался в ее разум, заставляя возмущаться, но он также фокусировал внимание.
Гермионе пришлось немного повысить голос, чтобы ее услышали, и она надеялась, что это не прозвучит грубо:
— У вас есть какая-нибудь темная или тусклая сова? Ищу быструю птичку, которая бы вписалась в толпу.
— Вы говорите, черная сова? У меня есть только одна! Прилетела около месяца назад от предыдущего владельца, немного кусачая, но большинство сов такие, пока не попадут к новому владельцу, — он встал со стула, направившись в сторону рядов с клетками.
Серая сова проснулась и начала кусать клетку, издавая ужасный визг. У Гермионы от непрекращающегося шума начала болеть голова.
Он привел ее к другой. Да, она черная, но было совершенно очевидно, что это
не сова. Конечно, птица имела такой же размер, но у нее был длинный прямой клюв и маленькие лапки без когтей.
Она выразительно посмотрела на владельца.
— Это ворон, — она перевела взгляд на бедную птицу, которая начала пристально смотреть на нее. Гермиона отвела взгляд.
— Что? Нет, это не так! Это явно сова, посмотрите на основные перья.
— Посмотрите на клюв, сэр.
— Должно быть, в нее попало случайное заклятие или что-то в этом роде. Вы же знаете, какими беспечными могут быть волшебники.
Э… Что?
Она посмотрела на него мгновение — толстая серая одежда покрывала его, как рыбу в меховой шубе, — пытаясь понять, он просто издевался над ней или на самом деле проворачивал аферу. Он выглядел нормально, даже немного неуклюже, но если он пытался ее обмануть, то чего хотел добиться? Лапы воронов даже не подходили для того, чтобы носить какие-либо вещи.
— Этот ворон, вероятно, чей-то фамильяр.
— Он попал ко мне с последней партией птиц. От очень уважаемого заводчика, — разве он только что не сказал, что птица прилетела от предыдущего
владельца?
Ворон каркнул.
— Слышите это? Это разве похоже на сову?
— Да.
— Хорошо, — она растянула слово, игнорируя стук в голове, внезапно перестав беспокоиться о том, что могла прозвучать грубо. — Ну, меня не интересует эта…
сова. Не могли бы вы…
— Почему? Это идеальный вариант, и именно то, что вы хотели! Темная, быстрая, совсем не привлечет внимания, — сказал он, указав на птицу, чтобы подчеркнуть свою мысль.
Ворон рванулся к пальцу, просунув длинный клюв сквозь прутья решетки, и
укусил его. Лавочник отпрянул назад. Его рука стала красной.
— Проклятая тварь! — выругался он, осматривая относительно небольшой укус на своем пальце.
Ворон
захихикал.
Ах, вот оно что. Непослушная маленькая птица не продавалась, и он пытался показать ее всем, кто заходил в магазин.
Бедняжка. Гермиона на мгновение задумалась о покупке ворона, но знала, что он привлекал бы внимание каждый раз, когда она будет отправлять письмо. Та самая ведьма, которая посылает письма через ворона! Выследить ее было бы проще всего на свете, достаточно просто нарисовать на ее лице табличку с надписью: «
Это я. Я та, кто пытается выследить и убить Грин-де-Вальда.»
И теперь она была слизеринкой, верно? Каково это — появиться с вороном в качестве фамильяра? Если политика между факультетами была такой же, как в ее времени, то проявление уважения к животным с гербов других факультетов было равносильно измене. Даже если технически символом Когтеврана был орел.
Продавец осторожно поднял клетку, не прикасаясь пальцами к прутьям.
— Я эту не хочу. Она мне не подходит, — быстро сказала она.
— Почему нет? Вы ей нравитесь! — он повернулся, направившись к задней двери.
С каких это пор пристальный взгляд стал выражать симпатию?
— Я не думаю, что это так.
— Она еще не укусила вас. Я не могу сказать то же самое о других, кто приходил сюда.
— Другие люди приходили посмотреть на него?
— Я же сказал вам, что она здесь уже месяц! Я знаю, что это немного, но опытные совы обычно быстро продаются, — он поставил клетку с вороном в задней комнате.
— Может быть, потому что это ворон, — пробормотала она себе под нос, потирая виски.
— Это не ворон. Я птицелов, я знаю, как выглядит ворон! — крикнул он из-за двери, удивив ее.
— Их называют орнитологами, — небрежно отозвалась она.
— Это, кажется, не очень подходящее название для птицы, — сказал он, вызвав у нее смешок, и вернулся без ворона. Он, может быть, был немного докучливым, но, по крайней мере, не собирался навязывать ей птицу. — Я знаю, что он немного темпераментный, но вам не нужно быть такой категоричной.
— Это не… Неважно. Пожалуйста, дайте мне вон ту, — она указала вверх, в случайном направлении. В магазине были десятки птиц, и ее палец указал на простую сипуху, которая вычищала себе перышки возле стропил.
— Вот эту? Не очень быстрая, но если это то, что вам нужно…
— Да, пожалуйста, — сказала она, радуясь, что наконец-то выберется отсюда. Она не хотела опаздывать, возвращаясь к Реддлу. Гермиона пыталась культивировать доверие, а не производить впечатление взбалмошной ведьмы.
Он резко свистнул, и сова опустилась ему на руку.
— Я просто схожу за клеткой для вас, — он вошел в заднюю дверь с коричневой совой на руке.
— Спасибо.
Гермиона некоторое время осматривалась и увидела
Выдающиеся совы: Искатели приключений на протяжении веков, — антологию величайших достижений во всем совином мире. По-видимому, не менее дюжины волшебников были спасены своими совами во время Великого Лондонского пожара. Летучего пороха не хватало, поэтому предприимчивым волшебникам, слишком неумелым, чтобы аппарировать, приходилось обходиться левиосой, чтобы сделать себя легче, и энгоргио, чтобы сделать своих сов больше. Однако, выбравшись из огня, совы…
— Вот, пожалуйста, мисс! — мужской голос прервал ее чтение, и вместе с ним шум магазина снова прорезался в ее голове. Она вздохнула, задняя дверь открылась, и снова вошел владелец с блестящей, новой, и слишком маленькой клеткой с коричневой совой в ней.
— Спасибо, — улыбнулась она. — Сколько я вам должна?
— С книгой?
— Да.
— Хотите взять еще немного угощений? Они помогают новым владельцам сблизиться со своим животным! — сказал он, ставя клетку на прилавок.
— Конечно.
— Превосходно! Это будет стоить семь галеонов и восемь кнатов.
Она отдала монеты, взяла жестянку с угощениями и вышла за дверь со своей новой
безобидной совой, пробыв там всего — она бросила
темпус — четыре минуты. Она поморщилась. Может быть, Реддл тоже опоздает.
Гермиона постучала ногтями по прутьям клетки, наложив на нее простые
чистящие чары, чтобы дать сове возможность познакомиться с магией. Птица смотрела на ее пальцы и трепала перья, пока магия окутывала ее. Клетка была ужасно маленькой, и на мгновение Гермионе захотелось запихнуть в нее владельца магазина, чтобы посмотреть, как он отнесся бы к таким апартаментам. Порыв быстро прошел.
Она прошла полквартала до бокового переулка, ей не хотелось выпускать бедную сову посреди оживленной улицы, полной уставших от войны волшебников. Они могли повести себя неразумно и напасть на птицу или что-то в этом роде. Гермиона в свое время случайно заколдовала несколько неожиданных птиц.
Переулок был коротким, узким, и в нем стоял единственный мусорный контейнер. Она поставила клетку на него и открыла ее.
— Хорошо, не улетай слишком далеко, — сказала она, протягивая руку с открытой банкой лакомства. — Я не буду держать тебя в клетке, но и не хочу, чтобы ты улетела за какой-нибудь старой мышью. Есть работа, которую тебе нужно выполнять. Мне понадобится «
Ежедневный Пророк» и отправка писем. Остальное время ты можешь посвятить себе. Договорились? — она посмотрела на банку с лакомствами, какими-то волшебными извивающимися волосатыми бобами. Ужасно. — И я была бы признательна за некоторую осмотрительность, или, по крайней мере, за ту, на которую ты способна. Я выбрала тебя, чтобы меня не отследили по почте.
Птица запрыгнула ей на руку, оказавшись тяжелее, чем Гермиона ожидала, и начала клевать пушистые бобы.
— Мне кажется, сделка состоялась. А теперь как мне тебя назвать? — задумчиво спросила она, перекладывая сову себе на плечо. Было трудно идти, когда ее вес концентрировался на вытянутой руке. Она подняла жестянку, чтобы птица клевала.
Гермиона вернулась к «Котлу», оставив клетку в мусорном контейнере.
***
«Дырявый котел» был выкрашен в серый цвет и слабо освещен теперь, когда полностью наступила ночь. Реддл как ни в чем не бывало сидел за тем же столом, потягивая чай и держа открытую книгу в руках, а его строгая униформа казалась еще темнее в полумраке паба. На обложке не было названия. Может быть, это была книга с ограниченным доступом? Обычно они имели невзрачную обложку, чтобы не афишировать название. Как ему удалось вытащить ее из Хогвартса? Она была старостой в течение многих
лет, и ей никогда не разрешали брать…
— Нашли то, что вам было нужно?
Она замерла.
Если в какой-то момент их общения Гермиона и находила его холодным, резким или жестоким, то это было
ничто по сравнению с тем, что звучало в его голосе на данный момент.
Гермиона однажды чуть не утонула. Провалилась под лед реки во время семейной поездки, когда ей было семь лет. Холод
душил ее. И вывернул ее легкие наизнанку, превратив кожу в обнаженные нервы. Конечно, это было ужасно. Течение быстро унесло ее прочь от проделанной ею дыры, на мгновение она даже не захотела, чтобы ее спасали, если маме и папе придется быть
здесь, в
этом холоде. Никто не должен быть здесь — в равнодушной реке в самый разгар зимы.
А потом, внезапно, она…
нет. Она была на заснеженном берегу в совершенно сухой одежде, растерянная, испуганная и очень голодная.
Голос Реддла звучал то лучше, то хуже. Он не был холоден — он был в ярости.
Какое-то мгновение она не могла ответить. Она была в реке, в замке, в подвале, и страх сдавил ей горло твердыми мозолистыми пальцами.
Он перевернул страницу книги, демонстрируя совершенное безразличие по отношению к Гермионе.
— Да, — произнесла она хриплым голосом.
Она сглотнула, чувствуя, как желчь подступала к горлу, и сделала глубокий вдох. Ее звали Гермиона, черт возьми, Грейнджер, и она сталкивалась с чем-то похуже, чем с подлым подростком, боящимся смерти.
— Извиняюсь за опоздание, — ее голос был ясным, легким, не признающим черствость Реддла. Она указала на животное у себя на плече: — Я не думала, что покупка совы займет так много времени. Вы приобрели то, что было нужно?
— Да, — сказал он непристойно легким голосом, словно только что не вскрыл ее старую рану с помощью одного предложения, и указал на маленькую зеленую коробочку на столе: — Вот ваш шампунь. Вы готовы идти?
— Да. Спасибо, — она наклонилась, подняв упаковку. Она пахла… чистотой? Гермиона умела определять запахи только поверхностно — она не могла различать цветы, как некоторые люди, — но это пахло как хорошее мыло… с чем-то еще?
— Мисс Грейнджер, — он резко закрыл красную книгу, заставив ее поднять взгляд. Его глаза были пустыми, с полуприкрытыми веками. — Поскольку я, скорее всего, буду нянчиться с вами, пока вы устраиваетесь, я бы предостерег вас от пустой траты времени.
— Я понимаю и приношу свои извинения. Это не входило в мои намерения, — ей нужно завоевать доверие. — Я не знала, как буду реагировать на громкие звуки, поэтому я подумала, что будет лучше сделать это самостоятельно.
— Громкие звуки? — беззаботно спросил Реддл, постукивая палочкой по красной книге. Она запомнила вышитый узор, прежде чем он исчез. Клетчатый ромбовидный узор, оранжевая резьба на темно-бордовой обложке и тонкие пересекающиеся черные полосы на корешке.
— Когда ты проводишь много времени на войне, то начинаешь слишком остро реагировать на каждую мелочь. А совятня в сумерках —
не самое тихое место, — сказала она, неся сову на левом плече, когда они направились к камину.
— Я буду иметь это в виду, мисс Грейнджер, — его тон был обычным, но…
— Это угроза? — спросила она.
Том Реддл снова посмотрел на нее сверху вниз. С черными и раздражающе пустыми глазами. Она на мгновение представила, как хватает его за затылок, тянет за волосы и
заставляет посмотреть на нее в упор. Остались бы тогда его глаза холодными, пустыми, пренебрежительными по отношению к ней? Или разгорелись бы до гнева?
Чего угодно?
— Да.
Гермиона была удивлена его честностью.
— Черт возьми, я не могу аппарировать. Хогвартс, кабинет директора, — сказала она, бросив летучий порох.
***
Кабинет выглядел так же — просто и скучно. Диппет пил чай с мужчиной. С довольно крупным, полным мужчиной с короткими каштановыми волосами и в яркой, зеленой с золотом, одежде. Они болтали об этике выращивания разумных растений и замолчали, когда она вышла из камина.
— Ах! Вы, должно быть, мисс Грейнджер! — сказал незнакомец, вставая и подходя к ней. Она никогда не видела такой широкой искренней улыбки на чьем-то лице. — Приятно познакомиться с вами. Я — Гораций Слизнорт, глава вашего факультета. Если у вас есть какие-то вопросы, пожалуйста, дайте мне знать, я был бы рад помочь вам.
Он был
молод. Гермиона не знала, почему ее это удивило, но мягкая округлость его лица и чрезмерно крупная индивидуальность не соответствовали дружелюбному, но напряженному мужчине, которого она знала. Неудивительно, что она не сразу узнала его. Предательство Тома Реддла, должно быть, подействовало на него сильнее, чем он мог себе представить.
Реддл появился за ней с мягким потоком огня. Она двинулась влево, выпуская его.
— Том! Рад тебя видеть, — сказал Слизнорт, — Армандо сказал мне, что ты помогаешь новой ученице. Как это мило с твоей стороны! — он повернулся к ней. — Том тоже учится на шестом курсе, если вам нужна будет помощь в занятиях. Он самый яркий волшебник своего возраста!
Она вздрогнула от этой фразы.
Сова каркнула.
Краем глаза Гермиона увидела черные перья.
— Этот абсолютный крысиный
ублюдок.
На ее плече сидел проклятый ворон!
— Эм… простите? — сказал Слизнорт, слегка покраснев и глядя куда угодно, только не на ведьму.
Гермиона не заметила резкой неловкости, внезапно возникшей в комнате.
— Он обманул меня! В магазине, — сказала она и начала расхаживать по комнате. Почему она этого не заметила?! Неужели она действительно была такой наивной? Или она только следила за тем, чтобы обман не закончился покушением на убийство, а не недовольным клиентом. Она потерла лицо. — Задние двери! Он поменял их в задней комнате. Наложил чары иллюзии. Должно быть, каминная сеть смыла их. Подождите… Нет, это были чары Хогвартса. Они не позволяют проникнуть такой магии, — проклятые солнце и
звезды, она была так глупа.
— Мисс Грейнджер, с вами все в порядке? — медленно произнес Диппет и взглянул на Реддла, приподняв брови.
Реддл смотрел на нее сверху вниз, склонив голову набок. Она проигнорировала его.
— Я в порядке! Я в порядке, — она заставила себя расслабиться. У этого всего было простое решение. — Я просто собираюсь немного поболтать с ним, — она вернулась к камину, схватив горсть летучего порошка.
— Мисс Грейнджер, — тихо сказал Реддл, — как бы ни была забавна мысль о том, что вы совершите погром в совятне, вы ничего не забыли? — она моргнула.
Верно!
— Профессор Слизнорт, — она повернулась на каблуках, посмотрев на мужчину. У него было озадаченное выражение лица, когда Гермиона подошла и пожала ему руку. — Приятно познакомиться с вами. Я надеюсь, что Слизерин будет мной гордиться.
— Конечно. Да, мне тоже приятно познакомиться с вами, мисс Грейнджер. Эм… — Слизнорт огляделся, словно прося помощи у других. — Большинство образцовых учеников не ходят, эм… громить какие-либо совятни. Если вам нужна сова, то в Хогвартсе их десятки, и все они доступны для студентов.
Она сжала челюсть, но улыбнулась.
— Конечно, я не пойду
болтать, — подчеркнула она это слово и бросила взгляд на Реддла. Она-то как раз собиралась поговорить с продавцом. Реддл первый истолковал ее фразу «немного поболтать», как применение насилия. Она могла бы сделать это в другой раз.
— Отлично! — сказал Слизнорт с довольной улыбкой на лице, как будто отговорил кого-то от убийства.
— Это все, что вам от меня нужно? — спросила она мужчин и продолжила, прежде чем они ответили: — Мне нужно еще время для того, чтобы собрать некоторые вещи. Директор, не могли бы вы снова открыть камин завтра в полдень? К тому времени я буду полностью готова к переезду.
— Заканчиваете собирать вещи? Я думал, вы это уже сделали, — сказал Диппет.
— Большое вам спасибо! — она зашла в камин, прежде чем ей пришлось бы отвечать еще на какие-либо вопросы, и переместилась в «Три Метлы».
