по всей америке на углах, в барах и ресторанах все только и делают, что спорят ни о чем (Джек Керуак, Уильям С. Берроуз)
sleepsong — secret garden
Тэхён носится вокруг постели Чонгука со всякими баночками да скляночками, которые поручил ему Намджун. Гук не приходит в себя уже продолжительное время, и на Тэхёна ни с того ни с сего упали обязанности по уходу за главным старателем, а также контроль над шахтой. Хосок не проявлял инициативы в командовании над процессом, больше уединяясь в «Эльдорадо», а Дик с Фриной приняли позицию ожидания, совершенно не собираясь работать. Вот и вышло, что Тэхён в одиночку ночами работал и стерёг шахту, а днём торчал у Намджуна, всё больше и больше интересуясь лечебным делом. — И чем же ты занимался до того, как попал на север? — Намджун пальцем поправляет очки, наблюдая, как Тэхён расставляет лекарства по полочкам. — Тэхён, они должны быть в алфавитном порядке, — поправляет Джун. Тэхён дёргается и опускает плечи. Намджун по-доброму цокает и забирает у парня медикаменты, принимаясь делать всё самостоятельно. — Я жил на ранчо, — тихо отвечает Тэхён. — Работал немного, учился ловить рыбу. Намджун удивлённо смотрит на него. — Суровые у тебя родители, раз позволили своему любимому сыночку ручками работать. Тэхён присаживается на стул и неловко смеётся. — Да, — он улыбается. — Они у меня такие. Намджун кивает головой, больше не желая допытывать Тэхёна, а тот, в свою очередь, опирается локтями о спинку стула и пронзительно смотрит на Гука. Лицо у того уже спокойное, почти не тревожащееся ни о чём — безмятежное; живот плотно перевязан; рана зашита и обеззаражена, а на лбу красуется холодное полотенце, которое Тэхён периодически трогает. Намджун поглядывает на это искоса, конечно, никак не комментируя, но обращая внимание. Кажется, что ещё совсем недавно Чонгук говорил, будто любовные страдания ему не светят. Как же. — Намджун, — беспокойно говорит Тэхён, когда дыхание Чонгука внезапно начинает учащаться. — Что происходит? Доктор подскакивает с места и в мгновение подлетает к Гуку, слушая его сердце. Чонгука лихорадит, но это нормально. — Ничего страшного, — заверяет Намджун. — Немного потрясётся, и всё пройдёт. — Хороший ты врач, — тихо говорит Тэхён. Джун удивлённо смотрит на Тэхёна — оказывается, он умеет язвить, а ведь раньше казался таким одуванчиком. Неужели север действительно способен так поменять людей и привить им новые качества? Южанин замечает это удивление и в душе гордится собой — вот так он может! Намджун оставляет Тэхёна одного в кабинете, а сам уходит по своим врачебным делам — в больнице полно пациентов, которые не обойдутся без внимательного ухода. Тэхён присаживается на стул, опуская голову на колени. За это время он столько всего пережил, а сколько ещё предстоит! Сейчас он опасается за шахту, Чонгука и тлинкитов, которые просто так не оставят смерть вождя. А ещё, конечно, южанин переживает за Юнги. В их последнюю встречу капитан был совсем плох, и кто знает, доживёт ли он до аукциона. — Тэ… хён, — из мыслей вырывают слабый голос и едва ощутимое касание рукой за колено. Южанин тут же вскидывает голову: Чонгук лежит с открытыми глазами — мутными, но живыми, рукой старается дотянуться до Тэхёна и слабо бормочет его имя. Имя, которое произносит впервые. — Гук? — скулит Тэхён, тут же подрываясь за стаканом воды. Южанин мягко поднимает голову Чонгука выше и приставляет стакан к губам. Тот жадно глотает воду и обратно откидывается на подушку. — Я сейчас позову Намджуна. Тэхён уже собирается бежать, но его останавливает слабый и протестующий голос Чонгука. — Не… надо, — видно, что говорить ему сложно, но он старается изо всех сил. — Просто побудь рядом. В голове свежи образы из сна: счастливый Тэхён, цветочные поля и большой особняк. Если южанин сейчас кого-то позовёт, то всё порушится. Тэхён не спорит — останавливается, вновь подходит к кровати и тянется рукой до чужого осунувшегося лица. — Что я могу для тебя сделать? Чонгук медленно переводит на него взгляд. — Просто ляг рядом. Тэхён столбенеет. Возможно, у Чонгука просто помутнение рассудка или момент слабости, хотя с какой это стати он хочет разделить его с Тэхёном? Обычно такие сильные люди, как Гук, запираются где-нибудь и переживают всё в одиночку, а тут он пожелал видеть рядом с собой человека. Может, именно в такие моменты раскрывается истинное отношение людей друг к другу. Тэхён осторожно кивает головой и аккуратно забирается с ногами на кровать. Так, чтобы не потревожить старателя. — Как шахта? — тихо интересуется Чонгук, совершенно недовольный тем, что южанин лежит так далеко. — Скоро докопаем до золота. И это не ложь — Тэхён уверен, что под тем местом, где они копали, раньше протекали воды, а это значит, что добыча как никогда близка. — Хорошо, — говорит Чонгук и прикрывает глаза. — Тебе надо поспать, — спустя время подаёт голос Тэхён, видя, насколько сильно измучен Гук. Южанин поворачивает на него голову и невольно придвигается ближе, почти соприкасаясь с Чонгуком плечами. Тот лежит не двигаясь, размеренно и тяжело дышит, иногда слегка подкашливая. Тэхён смотрит на впалые скулы и сильно заострившийся подбородок, совершенно несвойственный всегда крупному и здоровому лицу. Все короли и королевы, а болеют одинаково. — Я и так проспал здесь чёрт знает сколько времени. Тэхён тянется рукой ко лбу Чонгука, но её быстро перехватывают и заключают в крепкую хватку. Гук, всё ещё с закрытыми глазами, дёргает руку ближе и подносит к губам, оставляя на костяшках поцелуй. Южанин не дышит — краснеет. — Что ты творишь? — хрипло спрашивает Тэхён. — Благодарю, — отвечает Чонгук и спускается поцелуями на запястье. — А словами сказать не можешь? Гук на мгновение останавливается, нахмурившись. — Если для тебя это так важно, то я… — Важно, — перебивает его Тэхён и выдёргивает руку, приподнимаясь над Чонгуком. Тот всё так же лежит и глаз не размыкает. Пауза тянется непозволительно долго, и южанин уже думает, что Чонгук просто не способен на такие подвиги, но: — Спасибо, снегирёк, — тихо-тихо, еле слышно, и всё с закрытыми глазами. — А в глаза сказать? — наглеет Тэхён. Атмосфера вокруг меняется — Чонгук злится. Он сжимает плотно губы и распахивает глаза, встречаясь взглядами с Тэхёном. В какой-то момент кажется, что Гук сейчас выгрызет глотку Тэхёну, но этого, к счастью, не происходит. — Ты стал слишком смелым, — рыкает Чонгук. — Моя вина, что дал тебе столько вольностей. — Ты лишь отчасти имеешь отношение к моим изменениям, — в ответ огрызается Тэхён. — Хочу тебе напомнить, что я убил человека. — Убил — и сразу сил прибавилось? — в той же манере отвечает Чонгук, пытаясь подняться, чтобы на него не смотрели сверху вниз. Тэхён обиженно смотрит на него и аккуратно толкает в грудь, дабы уложить Чонгука обратно на кровать. Тот не сопротивляется, но продолжает зло глядеть на Тэхёна. — Понял, что с таким характером не выживу, — улыбается южанин. — Ты же первый меня сожрёшь. — Сожру, — прикрывает глаза Чонгук. — Но совсем не так, как ты подумал. Тэхён замолкает, неловко оглядываясь по сторонам. Такие намёки ему не нравятся — они смущают и заставляют краснеть, но Чонгук тему дальше не развивает. — Тебе нужно три дня для восстановления, — Тэхён встаёт с кровати и идёт к полкам с лекарствами, по цвету баночки определяя нужное. — Намджун научил меня немного, как обращаться со всем этим. — Я не буду лежать тут три дня. День — это максимум, — раздражённо говорит Чонгук. Тэхён пропускает слова мимо ушей — Намджун сказал, что три дня, значит, три дня. Южанин выливает лекарства в ложку и подходит к Чонгуку, сурово смотря на него. — Нет, — не соглашается он, пихая ложку Гуку. — Выпей. Чонгук нехотя распахивает рот, но выпивает лекарство. Всё это он делает с закрытыми глазами — Тэхён думает, что ему просто стыдно принимать помощь, и правильно думает. Чонгук не привык, чтобы за ним кто-то ухаживал. Он и раньше получал разные ранения и пули тоже хватал, но выкарабкивался в одиночку, не прибегая к помощи других людей. — Нужно в шахту, — говорит Чонгук. — Уверен, что Дик с Фриной не захотели работать без меня, думая, что я и помереть могу. Тэхён с ним соглашается в этом вопросе — необходимо известить всех, что главный жив и даже почти здоров и скоро будет способен прийти проверять свои владения, а задержки в добыче золота не потерпит. — Я схожу сегодня вечером к шахте, — кивает Тэхён, — и к Хосоку зайду. Чонгук приоткрывает один глаз. — Чем он занимается? Брату Гук не доверяет, справедливо считая его слишком умным и опасным для себя. Тэхён меняет полотенце на лбу Чонгука и пожимает плечами: — Я его не видел особо, но у шахты он не появляется, вроде пьянствует в «Эльдорадо». Гук хмурится, потому что «пьянствовать» и «Хосок» — это несовместимые вещи. Думается, что надо лучше понаблюдать за братом. — Что до капитана? Чонгук помнит свой изначальный план, в котором намеревался завербовать Юнги самым невыгодным для себя способом. То, что план невыгодный, Чонгук понял только сейчас. Скорее всего, ему духу не хватит шантажировать капитана Тэхёном в обмен на раскрытие тайны личности мистера Чона, которую он хотел поведать капитану на аукционе. Однако приглашение уже выслано, и Чонгук найдёт другой способ заставить Юнги замолчать и сотрудничать с ним. Деньги капитана явно не интересуют, но люди же всегда что-то хотят… — С последней встречи я его не видел, но он очень болен, — хрипит Тэхён, опираясь руками на стол. — Тебе его жаль? — Чонгук поворачивает к нему голову. А кому было бы не жаль? Наверное, такому, как Гук, но Тэхён — не он: у него впечатлительное сердце, и он умеет сопереживать, волноваться, беспокоиться — этого уже не изменит ни Чонгук, ни даже север. Тэхён кивает, не желая озвучивать очевидные вещи. — Хорошо, что тебе просто его жаль. Эта реплика тоже остаётся без ответа. Тэхён обещал поставить Чонгука на ноги за три дня и своё обещание старался сдерживать — выхаживал мужчину как мог: обтирал тело мокрыми полотенцами (поначалу ужасно смущался, особенно когда дело касалось того, что между ног, но в бане он и так уже всё давно увидел, поэтому быстро прикипел к виду обнажённого во всех местах старателя), по наставлению Намджуна вовремя давал нужные лекарства, менял повязки и почти не отходил от Чонгука ни на шаг. Тот принимал помощь с молчаливым раздражением, но не возникал, позволяя приближаться и видеть себя таким немощным только южанину. Оказалось, что Гуку было тяжело вставать и делать обычные дела, поэтому в туалет они тоже ходили под ручку. Пару раз Чонгук гаркнул на Тэхёна, достающего его со своей помощью, но каждый раз после такого по-своему извинялся, поглаживая большим пальцем костяшку на худом запястье. — Тебе нужно расчесать волосы, — говорит Тэхён, сидя у окна и смотря вдаль. Он не прекратил ходить по ночам в шахту, а Чонгук и не препятствовал — пусть ходит и стережёт его деньги. Конечно, болезненно-истощённое состояние Тэхёна было заметно, отчего даже Намджун порывался вправить мозги южанину, но тот рогами упёрся в своё мнение и делал так, как считал нужным. — Дай сюда гребень, — рыкает на него Чонгук, весь день пребывающий в плохом расположении духа. Тэхён послушно встаёт, берёт со стола гребешок и уверенным шагом направляется к кровати, садится на неё и кивает на свои колени. Чонгук зло на него глядит. — Клади голову. Чонгук хватает его за запястье и вглядывается в лицо. — Не раздражай меня ещё сильнее и дай сюда этот чёртов гребень, иначе я сделаю тебе больно. Сегодня Чонгук в одиночку пытался поесть и опрокинул на себя суп, вследствие чего произошёл унизительный для него процесс переодевания. Тэхён понимал злость мужчины, но больше не хотел, чтобы тот делал что-то самостоятельно. — Больнее уже не сделаешь, — шепчет Тэхён, и хватка на запястье как по щелчку ослабевает. — Не выдумывай, не так уж и сильно я тебя схватил. Южанин вздыхает. Больно ему не из-за запястья. — Я не про то. До таких чёрствых людей, наверное, всегда туго доходит. А может, это сам Тэхён переоценил случившуюся ситуацию и всё произошедшее было от адреналина или безысходности. Видя непонимание на лице напротив, Тэхён пользуется замешательством и толкает Чонгука к себе, укладывая чёрную макушку на колени и принимаясь водить по волосам гребешком. Гук стискивает зубы, но размеренные движения успокаивают его, и он расслабляется. — Случившееся не повторится, — гремит приговор в звенящей тишине. — Я не притронусь к тебе. Руки Тэхёна трясутся — он застывает. Сейчас главное не заплакать, ведь он пообещал себе! — А что… — он задыхается, — а что, если я хочу, чтобы ты притронулся ко мне? — Я же у тебя виновен во всех грехах, — отвечает Чонгук. — Что же случилось? Давай просто забудем всё, что было в лесу. Ты явно хочешь большего, чем просто мой член в твоей заднице, а я не могу и не хочу другого. Тэхён усиленно глотает слёзы, порываясь сбежать, и благодарит небеса за то, что Гук лежит с закрытыми глазами, иначе всё бы увидел. Минута молчания не затягивается, всё происходит как при вспышке — Тэхён берёт себя в руки и как ни в чём не бывало продолжает расчёсывать волосы. Чонгук открывает видящий глаз и смотрит на беспристрастное лицо южанина. — Даже реветь не будешь? — с ухмылкой спрашивает он. — Действительно меняешься, снегирёк. Может, из тебя что-то путное да выйдет. Тэхён особенно больно проходится по волосам и коже головы, как бы мстя за себя. Гук ожидаемо не произносит ни звука. Ничего, думается Чонгуку, пусть выплеснет обиду; он даже готов был стерпеть какой-нибудь удар на себе, позволив единичное исключение. — Я с севера, южанин, — продолжает разглагольствовать Чонгук, сам не зная почему. — С севера. Ты не приспособлен для такой жизни. Посмотри на мои шрамы и спроси себя — готов ли ты получить такие же? Тэхён не особенно нежно скидывает с себя голову Чонгука и идёт к столу, кладя гребень обратно. Хочется кричать. Хотя на что он рассчитывал? Что Гук обнимет его и скажет, что будет жить с ним до конца? Что он сам готов провести с таким человеком в подобном месте долгие годы? Чонгук ведь прав — Тэхён во многом осуждает его за всё, что он творит, но какая к чёрту разница, когда Гук называет его ласковым «снегирёк» или целует до онемения губ? — Ты ничего обо мне не знаешь, — разворачивается к нему Тэхён. — Ты забываешь, с кем говоришь, — утвердительно и ровно отвечает Чонгук, видя полыхающее пламя в глазах напротив. — Иногда мне кажется, что со слабаком, — разочарованно говорит Тэхён и уходит, тихо прикрыв за собой дверь. Чонгук не снесёт подобного оскорбления, но пока рано говорить о наказании, да и к чему оно вообще здесь нужно? Север сам всех накажет.red — celia pavey
Фин сидит за стойкой и крутит в руках стакан, полный коричневой жидкости. Её мысли уходят далеко-далеко и вихрятся в сознании беспорядочными нитями. На её плечо ложится рука. — Твоё счастье, что он остался жив. — Кто же знал? Хосок присаживается рядом и отбирает у Фин стакан, осушая тот залпом. — Женщинам не к лицу алкоголь. Фин запрокидывает голову наверх и некрасиво смеётся. — Таким, как я… к лицу любая мерзость, — почти по слогам говорит она и поворачивается к Хосоку, с вызовом на него смотря большими тёмными глазами. Чон долго глядит в ответ, а потом всё же сдаётся и отворачивается. В салуне тихо и никого нет — Фин недавно закрыла заведение, но ещё не успела прибраться. — Ты даже его не навещал, — тихо говорит она. — Мне достаточно того, что я знаю о его состоянии, да и он не был бы рад меня видеть, — Хосок задумчиво чешет подборок. — Наш план провалился — ты же знаешь, что Тэхён жив-здоров? Чонгук вряд ли будет теперь использовать его в своих целях, уж слишком он о нём печётся. Теперь это, чёрт возьми, ясно как день. Фин сильнее закутывается в свою шубку — всё-таки северные ветра задувают даже здесь. — Чонгук всё ещё не подпускает тебя к делам компании? — с насмешкой спрашивает она. — Он мне не доверяет, — нехотя отвечает Хосок. — Да и правильно делает. Хотя теперь нам надо думать о другом — приглашение на аукцион у Юнги всё ещё действительно, но Чонгук не станет раскрываться перед ним, а значит, и шантажировать Тэхёном тоже не будет. Он у меня изобретательный — наверняка что-нибудь другое придумает. Уж не знаю, конечно, насколько это будет логично, если учесть, что жить капитану от силы месяц. На его месте я бы подождал, пока Юнги окочурится, а потом просто подкупил бы нового капитана, как он делал это каждый раз. — Юнги может выкинуть что-то и за один месяц. Бездействовать Гук не станет. Оба погружаются в размышления. Они хотят одного и того же — Фин нужно прибрать к рукам компанию Чонгука, а Хосоку освободить брата от оков бизнеса, но все их планы рушатся как карточный домик. Использовать третьих лиц в своих целях удобно, но, как оказалось, невыгодно — лучше делать всё самим. — Что до тлинкитов? Они в ярости, — переводит тему Хосок. — За хорошую сумму денег даже самый честный и преданный индеец забудет о смерти вождя. Я всё уладила. И зачем этой женщине ещё больше благ? Она же и так невероятно богата. Наверное, это и называется жадностью. Хосок кивает, удовлетворённый развитием событий, — война с тлинкитами им была бы невыгодна. — Нам нужно знать планы Чонгука относительно Юнги, — говорит Фин. — И мне жуть как интересно, как он станет выкручиваться на аукционе. Будет забавно. — Я думал, что ты хочешь действовать самостоятельно, а не полагаться на других. — Нам в любом случае будет выгодно, если капитан раскроет личность Чонгука. Как мы с тобой выяснили, Гук не будет использовать Тэхёна как щит, а это значит, что Юнги ничто не сдержит от публикации этой новости в газете, — она встаёт со стула и поправляет шубу, остро стреляя глазами в Хосока. — Но это лирика и запасной план. Конечно, я не буду так больше рисковать и полагаться на такие неточности, как человеческие чувства. Думаю, ты меня понял. Хосок тоже встаёт, оглядывая Фин с ног до головы. И умные женщины иногда совершают ошибки. — Я выясню, что у него на уме. Но знай, ещё один прокол с твоей стороны — и я тебе больше не помощник. Фин кивает и уже собирается уходить, но голос Хосока её тормозит: — Знаешь, я так устал, у тебя не найдётся какого-нибудь мальчика для меня? Посмеиваясь в перчатку, Фин покачивает головой и приобнимает Чона за плечи, уводя к длинному коридору за барной стойкой.ella — myrkur
Тэхён делает недовольное лицо, но всё же подхватывает Чонгука под руку и выводит из больницы. Тот пришёл в себя и почти оправился, пожелав первым делом проверить шахту. Они идут по ровной дороге медленно и молча, потому что у Тэхёна взыграла гордость, а Чонгук вовсе не желает говорить. Через час они оказываются у шахты, где наблюдают, как Фрина и Дик старательно работают кирками. — Испугались вестей о моём выздоровлении? — с насмешкой интересуется Гук. Те мелко вздрагивают и улыбчиво поворачивают головы к Чонгуку. Фрина машет киркой. — Мы дошли до кварца, — докладывает она. — Ещё парочка дней — и мы станем самыми богатыми людьми в Клондайке. — Если шахта не пуста, конечно, — пессимистично добавляет Дик. Чонгук подходит ближе и неловко наклоняется к земле, хватая пальцами траву и вырывая ту с корнем. — Золотая пыль, — громко говорит он, рассматривая подушечки на наличие остатков породы. — Здесь точно есть золото. За спиной облегчённо выдыхает Тэхён. Он не знал, что было бы, окажись он не прав насчёт жилы. Было ощущение, что Чонгук его простил бы, но вот остальные, потратившие долгое время на бессмысленную работу, вряд ли оставили бы его в покое. Чонгук почти довольно хмыкает, но на южанина не смотрит. Он бросает быстрый взгляд на старателей и кивает им, приказывая работать дальше. На эту ночь шахта останется под надзором Дика и Фрины. Пока переживать не о чем — как и говорила индианка, до золота копать ещё пару дней, а значит, эти двое выкинуть ничего не смогут. — Я в «Эльдорадо», — оповещает Чонгука Тэхён, совершенно не желая таскаться с ним больше ни секунды. Тот расправляет плечи и подходит ближе, слегка нагибаясь, чтобы встать лицом к лицу с южанином. — Какое совпадение, нам по пути. Тэхён хмурится, но ничего не говорит — снова подхватывает Гука под руку и, кивнув на прощание Дику, шагает к Доусону. Южанину нужно к Чимину, потому что они собирались подготовиться к аукциону и привести себя в порядок. Пак пообещал достать красивую одежду и косметику, чтобы выглядеть соответствующе. — Какие у тебя дела в «Эльдорадо»? — нарушает тишину Чонгук, недовольный тем, что у Тэхёна появилось что-то неизвестное ему. Сам Чонгук идёт туда к Фин и Хосоку, а вот что понадобилось там южанину — загадка. Тэхён хмурит густые брови и честно говорит, что направляется к Чимину, на счастье, не упоминая о причине такого визита. Чонгук не рад, что Тэхён общается с Чимином, но и запрещать не будет — зная характер Тэхёна, тот после запрета ещё сильнее захочет сделать всё наоборот. Они скоро доходят до салуна, и Тэхён спешит оставить Чонгука, упархивая к ждущему его у стойки Чимину. Тот подозрительно смотрит на Гука и быстро хватает южанина за локти, уводя к себе в комнату. Чонгук провожает их взглядом и, стянув с себя меховую жилетку, усаживается за ближайший стол. — Всё-таки этот мальчишка удивительный, — внезапно стул отодвигается, и к Чонгуку кто-то подсаживается. — Твой Тэхён. Чонгук удивлённо вскидывает бровь, а потом гадко улыбается. Какой интересный поворот событий намечается. Перед ним сидит Намджун. — Разве ты можешь в разгар рабочего дня покидать больницу? Намджун снимает с себя шапку и отряхивает ту от снега, щёлкая официанту пальцами. Он пришёл с мороза, поэтому ему хочется выпить что-то крепкое и горячее. — Мне прислали помощницу. Хорошая девчушка, способная, — он берёт рюмку водки и выпивает ту залпом. — Я доверился ей и оставил больных. Их сейчас не так много: кто умер, а кто выздоровел. Намджун тихо посмеивается, находя в этом что-то забавное. Чонгук морщится, предвкушая то, как Намджуну в скором времени будет весело. Ох, ну и плохое же у Чонгука чувство юмора. — Что тебя так веселит? — интересуется Джун. Чонгук качает головой. — Да так, задумался кое о чём. Намджун не обращает внимания на эту реплику — его взгляд приковывается к женщине, выходящей из-за барной стойки и направляющейся прямо к ним. Чонгук поднимает взгляд на неё и жестом приглашает присесть. — Рада видеть тебя в добром здравии, — говорит она и грациозно садится на стул, кивая Намджуну в приветствии. — Сомневаюсь, — хмуро отвечает Гук. У него ужасное предчувствие относительно Фин. Он до конца не разобрался почему, но визит к тлинкитами навёл его на очень неприятные мысли. Фин выглядит радостной — она улыбается, но отчего-то Чонгук ей не верит. Да, раньше они были союзниками, но теперь мост надломился, и они оба это ощущают. — Где мой брат? Фин театрально достаёт мундштук и вставляет в него сигарету, закуривая. Дым стройным потоком струится из её рта. — Почём мне знать? Может, развлекается где-нибудь, — она действительно не в курсе, чем занят Хосок. Чонгук закусывает щёку и смеряет её нечитаемым взглядом. Фин ещё долго что-то рассказывает про утомительную работу в салуне: о том, как на днях парочка старателей разворошила её любимый «Эльдорадо» в пух и прах, о ветрах, что стали слишком частыми гостями в баре, и том, что ей следовало бы подлатать старое здание. — Какого чёрта? Их мирную идиллию нарушает крик Намджуна, вскочившего со своего места. Его всегда спокойные глаза сейчас горят и выражают ужас и шок. Чонгук поворачивается туда, куда смотрит врач, и растягивает улыбку. Что же, сейчас будет весело. — Помнишь, — меланхолично бросает Чонгук, — ты попросил меня помочь найти его. Наслаждайся.all of me — billie holiday
Тэхёна заталкивают в комнату и усаживают на красные простыни. Южанин оглядывается по сторонам, осматривая помещение. — Ты живёшь здесь? — Ага, — отвечает Чимин, роясь в большом сундуке и выуживая оттуда вещи, кидая их в Тэхёна. — Наденешь это, тебе пойдёт. Тэхён берёт в руки чёрные классические штаны и бежевую блузку с жабо, скептически осматривая её. — Я не надену женские вещи, — упрямится он, откидывая блузку в сторону. Чимин недовольно закатывает глаза. Он-то думал, что у Тэхёна есть мозги. — Это не женское, а нарядное, — он вновь пихает вещи южанину. — Знай разницу. В таком ходят в твоих кругах, ты что, ни разу не наряжался на светские приёмы? Тэхён закусывает губу, собираясь что-то сказать, но Пак не даёт, хлопая Тэхёна по бедру и подгоняя к двери, ведущей во вторую комнату. — Иди в ванную, смой с себя грязь, я приду чуть позже и намажу тебя маслом. Тэхён неприятно сглатывает. Не нужны ему никакие масла, да и вообще — зачем так стараться, если им просто нужен гребень? Но, видимо, у Чимина совершенно другие взгляды на всё происходящее, и южанин всё-таки сдаётся, решаясь довериться этому человеку. Он заходит в купальню и набирает воду, параллельно стягивая с себя уже пропахшую потом одежду. Южанин осторожно залезает в ванну и рассматривает стоящие на полочках странные тюбики. Наверное, это и есть масла. — Ты разделся? Дверь в купальню бесцеремонно открывают, и Тэхён давится в возмущении, брызгая на Чимина водой. — Ой, да успокойся, чего я там не видел, — заверяет его Чимин и хватает с полки баночку. — Поднимись и повернись ко мне лицом, я тебя намажу. Тэхён нехотя поднимается и, прикрывая руками пах, встаёт прямо. Чимин в душе веселится, наблюдая смущённое лицо южанина, и хлопает его по рукам, чтобы тот выпрямил их. — Не хочешь избавиться от этого? — Чимин загребает руками крем и начинает обмазывать им ноги. — От чего? — смотря куда угодно, но не на Пака, спрашивает Тэхён. — От волос, — Чимин переходит к бёдрам и случайно задевает ягодицы, заставляя Тэхёна дёрнуться. — Я всегда удаляю их воском. Тэхён опускает глаза вниз. Что-то нет желания страдать — он слышал, как ещё на ранчо одна из служанок рассказывала о подобном виде пыток. — Меня всё устраивает. Чимин пожимает плечами. — Как хочешь — дело твоё. Тэхён облегчённо выдыхает и всё оставшееся время обмазывания его разными маслами стоически терпит, хотя, как ему кажется, руки Чимина иногда переходят границу дозволенного. Через полчаса Пак заканчивает и с ног до головы обливает Тэхёна уже полугорячей водой. — Иди одеваться, пока я буду плескаться. Потом тебя накрашу. Южанин недовольно выходит из купальни, обтираясь мягким полотенцем, и ещё раз смотрит на предоставленную Чимином одежду. Ну, если так посмотреть, то она не так уж и плоха — вроде выглядит мило. Он втискивается в штаны и блузку, заправляя ту в брюки, а на ноги надевает любезно предоставленные ботинки с овечьей подкладкой. Тэхён подходит к зеркалу и смотрит на себя: выглядит он, конечно, странно и очень непривычно для себя, но, надо признать, ему нравится. — Тебе к лицу, — Чимин выходит из дверей в одном полотенце, перевязанном на бёдрах. — Благодарю, — отвечает Тэхён, а затем быстро отворачивается, потому что Пак просто взял и скинул с себя ненужную ткань, оставшись совершенно нагим. Сзади раздаётся шуршание — Чимин переодевается. — Можешь разворачиваться, — говорит тот, и Тэхён с любопытством принимается рассматривать Пака. Тот одет в такие же классические штаны, только сверху у него огненно-красная и вызывающая блузка, расстёгнутая на пару пуговиц. Тэхён не уверен, что на аукционе Чимина поймут, но раз тот так решил, значит, для чего-то это необходимо. — Садись за стол, — кивает Чимин Тэхёну, — приведу твои волосы и лицо в порядок. Тэхён покорно усаживается за стол и вверяет себя в руки мастера. Чимин профессионально орудует расчёсками и стразами, украшая волосы Тэхёна несколькими шпильками. На лицо он наносит стандартные румяна для скул и губ, подводит глаза, приглаживает брови. — Ещё не всё, — говорит он, когда южанин собирается повернуться лицом к зеркалу. — Думаю, тебе подойдут мои серьги. Чимин открывает перед лицом Тэхёна небольшую коробочку с поразительно красивыми белыми серёжками. — Они такие красивые, Чимин, я не могу… — Надевай, — Чимин ничего и слушать не хочет. Когда всё готово, смущённый Тэхён разворачивается к зеркалу: от того мальчишки, что приехал на север в коротенькой шубке, не осталось и следа — теперь Тэхён видит красивого юношу, что сверкает ярче бриллиантов. Как жаль, что одежда не может поменять характер. — Красавец, — резюмирует Чимин и сгоняет Тэхёна со стула, усаживаясь и принимаясь наносить косметику уже на себя. Тэхён с интересом наблюдает за лёгкими движениями Чимина. Раз, два, три — и тот уже сияет и блистает. — Мой покровитель прислал за нами каюра, — вставая, говорит Чимин. — Едем за город в особняк мистера Кима — это не так уж и далеко от Доусона. Тэхён кивает, хватает в руки свою шубу и семенит за Чимином, выходящим из комнаты. Они заходят обратно в салун, и Тэхён внезапно врезается в спину остановившегося Чимина. Южанин трёт ушибленный нос, готовый возмущаться, как его осекает крик: — Какого чёрта? Тэхён вздрагивает и смотрит на источник шума. Выглядывая из-за спины Пака, он врезается взглядом в Намджуна, который бешено уставился на… Чимина? Что же творится… Южанин скашивает глаза на Чимина, чтобы понять, что тут происходит. Тот лишь на секунду теряет самообладание, но быстро берёт себя в руки: — Давно не виделись, Джун.goner — twenty one pilots
Тэхён запутался — он смотрит то на Намджуна, то на Чимина, буравящих друг друга взглядами. Южанин чувствует, что его новый друг хоть и выглядит отстранённым, но на самом деле печален, чего не скажешь о докторе, у которого во взгляде смешалось абсолютно всё, начиная от страха и заканчивая удивлением. Гук сидит, облокотившись на спинку стула, с абсолютно довольным и счастливым лицом. Кажется, он знает, что происходит. Фин недовольно вздыхает — она только получила новые столы, не хватало ещё очередной драки, если такая намечается. — Джереми? — шепчет Намджун и поворачивается к Чонгуку: — Ты знал? Тот ухмыляется, кидая короткий взор на Чимина. Как Джун и просил, он помог найти ему Джереми, только рад ли будет доктор? — Чимина тут все знают, — тянет он. — Как его можно не знать? Намджун выходит из-за стола и плавно двигается навстречу Паку. — Чимин? — хрипит тот. — Это твоё новое имя? Тот опускает глаза вниз. Часть его прошлой жизни вновь напоминает о себе, но уже не в лице Чонгука, с которым судьба его свела здесь, на Клондайке, а в лице того человека, которого он надеялся больше никогда не встречать. Он любил Намджуна, да и любит, наверное, но всё это слишком тяжело для него. Тем более что его жизнь сейчас нельзя охарактеризовать как плохую. — Я надеялся, что за пять лет ты забудешь меня. Фин с интересом наблюдает за происходящим — ей не было доступно прошлое её лучшего певца, да она и не интересовалась. А тут вот какая драма оказалась. — Как я мог? — проговаривает Намджун и пытается схватить Чимина за руку, но тот её одёргивает. — Твоя фотография всё ещё греет моё сердце, а воспоминания о наших ночах прочно сидят в памяти. Как я могу, Джереми? Своё настоящее имя Чимин ненавидит — он решил избавиться от него сразу, как только весь искалеченный и полумёртвый пять лет назад вернулся в Доусон. Тут-то он и попал к Фин, став тем, кем является сейчас. — Мы не сможем быть вместе, как раньше, — говорит Чимин. — Слишком много всего произошло тогда, да и я другой. — Мы поклялись забыть всё, что было раньше, — Джун стоит на своём, но разве можно вот так просто взять и стереть себе память? Может, у кого-то и получается, но Чимин отчётливо помнит запах крови и пороха, крики и себя, лежащего в грязи и рыдающего от несправедливости. — Я столько раз извинялся, Джереми. Я ненавижу себя за то, что сделал, но я люблю тебя. Чимин вспыхивает как по щелчку пальцев. Неужели Намджун думает, что достаточно даже миллиона извинений, чтобы простить всё, что он натворил? Что толку от его любви, когда она ничего не стоит? Люди говорят, что нужно уметь прощать — видимо, никто из говорящих подобное никогда не находился в такой ситуации, когда простить невозможно. — Любишь? — срывается Чимин, и Тэхён впервые видит такие яркие эмоции на его лице. — Ты выбрал не меня! Я лежал там один в крови и грязи, с чёртовой пулей в ноге, но ты выбрал спасти не меня! Не меня, Джун! Тот отшатывается, хватаясь за спинку стула. Перед глазами возникает картина того дня: он, бегущий по лесу и видящий, как Чимина подстреливают в ногу, его умоляющие и полные доверия глаза, которые тут же меняются, когда Пак понимает, что Намджун отворачивается от него и бежит в другую сторону. Как же Джун себя ненавидит, но что он может сделать теперь? — Я приехал сюда, чтобы найти тебя, — оправдываясь, говорит он. — Как ты всегда и хотел — вернуться к матери в Клондайк, когда война закончится. — Моя мать умерла ещё до моего возвращения, — отрезает Чимин. — А я занялся совсем другими делами. Чонгук за спиной закусывает щёку. Интересно, выдержит ли Намджун, когда узнает, чем занимается Чимин? Фин складывает руки на груди, кажется, она начинает понимать, как связаны между собой все эти люди. От Гука особо информации не вытянешь, а тут происходит нечто, позволяющее ей сунуть нос в неизведанные до этого дела. — Чем? — хрипит Намджун, уже предвкушая что-то нехорошее. Чимин выразительно расстёгивает рубашку ещё сильнее и облизывает накрашенные губы, и только сейчас Джун понимает, что Чимин выглядит как те девушки и юноши, что стоят в портах и на площадях, когда сумерки начинают опускаться на города. В сердце начинает щемить. — Я сплю за деньги, — улыбается он. — И мне нравится это делать… — Прекрати, — рычит на него Намджун, но Чимин закусывает губу, не собираясь останавливаться: — И, представляешь, у меня даже клиент любимый есть. Как ты думаешь, кто он? Подумай, ведь ты его так хорошо знаешь… Намджун отрешённо опускает руки. Он догадывается, о ком говорит Чимин. Намджун сжимает кулаки, медленно разворачиваясь к другу. Хотя, наверное, в эту секунду он перестаёт им быть, переходя в разряд злейшего врага. Как Чонгук мог спать с Чимином? Как он мог, когда всё прекрасно знал? Как он мог предать Намджуна, спасшего его жизнь ценой любви Чимина? — Ты урод. Никто и глазом не успел моргнуть, как двое уже стояли с пистолетами, направленными друг на друга. Оказывается, у Джуна тоже такой имеется. Фин хлопает себя по лбу — опять перестрелки. Намджун в ярости сжимает оружие, целясь Гуку в сердце. Может, он и врач, но он военный врач, которому не раз приходилось защищать себя и своих пациентов от опасностей. Сзади взвизгивает Тэхён, и равнодушный взгляд Чонгука падает на ослабевшее тело, опустившееся на пол. Южанин всё такой же впечатлительный, хотя это ещё вопрос, что повергло его в шок: правда или пистолеты. — Я не отказываю себе в удовольствии, — серьёзно говорит Чонгук, — а Чимин отлично стонет. Первый выстрел оглушает «Эльдорадо», и Тэхён прикрывает глаза, чтобы не видеть случившегося. Пуля проходит возле щеки успевшего увернуться Чонгука. Намджун точно знает, куда лучше стрелять, ведь он собственноручно лечил Гука, а значит, понимает его слабые места. Но то ли рука у всегда безупречного доктора дрогнула, то ли Намджун намеренно не хотел попадать, но пуля не достигла цели. Чонгук не остаётся в долгу, выстреливая два раза и задевая Джуну бедро. — Ты знал! Ты всё знал и спал с ним! — хрипит доктор, хватаясь за подстреленную ногу. — Почему? — Ты всегда такой сообразительный, что же случилось сейчас? Намджун замирает, переводя взгляд на Чимина. У того глаза напуганные — всё-таки переживает. Но за кого? Джун не уверен, что у Пака есть чувства к Чонгуку после всего, что произошло, да они и до этого особо не ладили, но вдруг всё успело измениться за столько времени? — Ты… — Намджун наставляет пистолет. — Ты мне мстишь… за Флёр. Чонгук напрягает скулы, но сам остаётся спокойным. Да, он мстит Намджуну, потому что тот виноват, но не хочет признавать очевидное. — Ты убил Флёр, — сквозь зубы выговаривает Гук. — Если бы ты не оттащил меня, то я бы спас её. — Если бы я не оттащил тебя, то вы бы оба сдохли! — срывается Намджун, спуская курок. — Её было не спасти, а вот тебя — да! Чонгук реагирует быстро и успевает пригнуться, глазами находя Тэхёна, которого под руки хватает Чимин и спешно выводит из бара. Только сейчас он замечает, что, кроме них, в «Эльдорадо» никого не осталось. Перестрелка спугнула всех, и теперь холодный салун только для них двоих. На войне всё по-другому, и если одному казалось, что ситуация безвыходная, то второй считал, что в силах всё изменить и спасти человеческую жизнь. — Когда тебя предают — это ведь мерзко, да? — хмыкает Чонгук. — Я пообещал сделать тебе больно, и своё обещание я сдержал. — Ты понимаешь, что ты творишь? — Намджун в сумасшествии ударяет кулаком по столу. — Я спасал тебя, хотя должен был нестись к нему, но я выбрал тебя! Теперь понимаю, что это было неверное решение. Надо было позволить камням задавить тебя. Чонгук сужает глаза — он отчётливо помнит тот момент: Флёр бежит по скалистой дороге со своим белым чемоданчиком, вся в грязи и крови, она поднимает голову вверх на ужасный грохот — и на неё валятся горные камни. Потом Чонгук помнит себя, несущегося к ней навстречу, и крепкую руку, схватившую его за шиворот. В тот момент Намджун решил спасать его от ошибки, а не лежащего на грязной траве подстреленного Чимина. Гук не любил Флёр, но она как-то спасла ему жизнь, а он поклялся вернуть ей долг. И не вернул. Это убивает Чонгука даже спустя пять лет — собственное бессилие в тот момент, когда возможность сдержать обещание была так близка. Это не благородство, нет, — это эгоизм. — Ты бы не спас её, — Намджун выпускает ещё одну пулю, и Чонгук отвечает ему тем же. Обе пули со свистом проносятся мимо — они не хотят убивать друг друга, иначе давно бы это уже сделали. Даже на севере иногда есть место жалости, хотя кажется, что тут подобное не приживётся. Гук в мгновение подлетает к замешкавшемуся Намджуну и рукояткой оружия чётко ударяет по виску, заставляя доктора упасть на пол почти без сознания. Чонгук молчит и подходит к Намджуну вплотную, приставляя к его голове пистолет. Он считал, сколько пуль выпустил доктор, и сейчас у Джуна они закончились. — Вы только посмотрите — великий и могучий Чон Чонгук вышел из себя, — он громко смеётся и швыряет пистолет в сторону. — Повысил голос, а ведь обычно ты такой молчаливый и холодный. Думаю, запишу в список своих достижений. — В аду запишешь. — Убьёшь меня? — истерически смеётся Намджун. — Убивай, привет Флёр передавать не стану. Чонгук яростно вдыхает в себя воздух. Ему не жалко убить старого друга, рука не дрогнет. Он кладёт палец на курок. Глаза у Намджуна злые, и Гук наслаждается этой безысходностью ситуации. Он вновь ставит людей на колени, почти не прикладывая к этому никаких усилий. На губах появляется усмешка — пришло время прощаться. — Гук, стой! Внезапно сзади налетает тело, и тонкие исхудавшие ручонки обвивают живот, поразительно сильно сжимая и прижимая к себе. Вечно этот южанин лезет туда, куда его не просят. Чонгук недоволен — он не собирается выслушивать слезливые речи Тэхёна о неправильности такого поступка. — Не убивай, — требуют сзади. — Ты сам убивал, что в этом плохого? Тэхён дёргается, но лишь сильнее сжимает в объятиях тело старателя. Ему неприятно вспоминать о содеянном, до сих пор кошмары мучают, но он не может позволить Гуку убить доктора, к которому проникся за это время, тем более что Намджун много значит для Чимина. — Он единственный врач в Доусоне, что будет, если его не станет? — давит Тэхён. — Ему прислали помощницу, — ухмыляется Чонгук и носком муклуков ударяет Джуна в живот. — Она и будет лечить. Тэхён теряется и не находит аргументов. Пауза тянется долго — Гук ждёт, что ещё придумает южанин, но положение меняет Фин, заходящая обратно в салун. Она только разобралась со всеми гостями снаружи, которые выбежали как угорелые, когда поняли, что разборка намечается серьёзная. — Прекратили! — её лицо злое и перекошенное от гнева. — В моём салуне никто никого не убьёт! Хотите разбираться — тогда вон отсюда! — она подходит вплотную к Чонгуку и шипит ему в лицо: — Я такую цену тебе заломлю за всё хорошее, что ты делал, а я прикрывала, что даже у тебя денег не хватит. Я женщина продуманная, ты знаешь, у меня всё по бумагам расписано. Чонгук цокает. У них с Фин есть уговор — каждый раз, когда она прикрывает его делишки, он пишет расписку, чтобы в случае чего Фин была в безопасности, и таких расписок накопилось очень много. Конечно, Чонгука это не разорит, но стоит ли Намджун всех тех денег? Он отрывает пистолет от головы Джуна и резко разворачивается, возвышаясь над Тэхёном. — За мной.silence — jannik haverland
Они выходят из «Эльдорадо», оставляя там Фин и Намджуна одних. Тэхён ничего не говорит — если Чонгук сам позвал его, значит, ему есть что сказать. Гук останавливается у заднего входа в салун и поднимает голову вверх на луну. Набирает в лёгкие воздух — приходит в себя. — Вопросов нет? Тэхён пожимает плечами — не он инициатор разговора. — Почему они должны быть? Гук сжимает губы в полоску — у южанина всегда есть вопросы, и ему всегда есть что сказать, так что же сейчас? Чонгук сам не умеет говорить, ему нужна помощь, но кто поможет, если Тэхён отказывается? Гук рассчитывал, что южанин будет злиться, что выскажет ему, что он думает, но ничего не происходит. — Неужели ты считаешь, что я разозлюсь из-за того, что ты спишь с Чимином? — говорит ему в спину Тэхён. — Я понял тебя, когда ты сказал, что ничего быть не может. Если это всё, то я пойду — я нужен Чимину. Тэхён нехотя разворачивается, но его останавливает хриплый и тихий голос: — Ты сегодня прекрасен. Тэхён вздрагивает. Чёрт, его это подкупает — хочется развернуться и расплакаться на груди у Гука, но он же теперь сильный. — Не говори мне таких нежных вещей, — связки дрожат. — А иначе что? — Чонгук подходит к Тэхёну со спины и, не касаясь его, нависает сверху. — Я подумаю, что тогда ты мне лгал. Чонгук слегка наклоняется и вдыхает запах, которым пропитаны волосы. Чимин хорошо постарался, и Тэхён теперь благоухает. Южанин сжимает ладонь в кулак — он опять не понимает Чонгука. Неужели это у него манера такая — врать и путать? Тэхён хоть и не считает себя дураком, но такая игра в кошки-мышки порядком выводит из себя. Он дрожит. Широкая рука падает на его плечо и ведёт вниз по предплечью, останавливаясь на локте. Жаркое дыхание щекочет затылок, и в следующее мгновение горячие губы прикасаются к выпирающей позвоночной косточке. — Не смей… — выдыхает Тэхён, а сам трясётся как ненормальный. Чонгук не прекращает — зарывается носом в волосы, перемещая руку с локтя на талию, и ведёт ей к животу, вторую кладя на бедро. Тэхён сдаётся — поворачивается лицом и жалобно смотрит в глаза. Невозможно терпеть, когда Гук творит с его сердцем такое. — Ты стал таким сильным, — Чонгук проводит ладонью по его лицу и убирает волосы за ухо. — Чего ты хочешь? Просто скажи мне. Сопротивляться Тэхёну невозможно, как сказал сегодня в салуне Намджун, — он удивительный. Удивительный, когда поджимает губы в недовольстве; когда работает киркой, смахивая со лба пот; когда обижается; когда… Всегда. Чонгук боготворит в нём абсолютно каждую клеточку тела, каждый жест, каждый взмах чёрных ресниц, когда те отбрасывают длинную тень на щёки, боготворит его солнечную кожу и обожает его открытую душу. Красота в Тэхёне прекрасна в любом виде. — Я хочу того, чего ты мне дать не способен, — шепчет Тэхён, а сам тянется ближе. Ему нет дела до того, с кем спал Чонгук — он ему ничего не обещал. — А если я лгал? — Гук прижимается губами к кончику носа Тэхёна и спускается всё ближе и ближе к губам. Чувствует, как южанин задерживает дыхание. — Дыши, Тэхён. Тэхён вдыхает побольше воздуха в лёгкие, но выдохнуть не успевает, потому что его прижимают к деревянной стене «Эльдорадо» и целуют, пальцами забираясь под блузку и крепко сжимая рёбра. Язык проходится по верхним рядам и врывается внутрь, кружась с чужим, таким же мокрым и горячим. Ниточка слюны стекает с краешков губ и в ту же секунду слизывается. Тэхён протяжно стонет, когда чужое колено раздвигает его ноги, а Чонгук напирает с новой силой так, что приходится хвататься руками за его плечи. Гук его съедает, как и обещал, спускаясь на шею и оставляя красные пятна на ней, а потом вновь припадает к губам и подхватывает южанина на руки за задницу, сильнее прижимая к стене. — Стой, — запыхавшийся Тэхён отстраняется, — дай отдышаться. Чонгук проводит пальцем по губам и размазывает помаду. Тэхён весь растрёпанный, но такой красивый. — Не дам. Губами опять лезет к чужому рту и ладонью мнёт ягодицы. Прикосновения, от которых не уйти, да и не хочется. Тэхён поддаётся и гнётся как пластилин в умелых руках Завоевателя Севера. Что-то упирается южанину в пах, но думать об этом не хочется — он не готов к такой близости. — Я должен идти, — шепчет Тэхён, за волосы отстраняя от себя Чонгука. Тот выглядит как побитая собака, которую бросил хозяин. — Прости. Чонгук без понятия, какие там у Тэхёна дела, но ведь ему самому тоже нужно уезжать. — Куда ты идёшь? Тэхён мнётся и просит спустить себя на землю, что Гук немедленно исполняет. Чимин велел не говорить никому об их визите на аукцион, поэтому легенда уже давно готова. — Ты же слышал, что в Доусоне открылся театр. Хотим посмотреть. Чонгук кивает — это правда, совсем недавно тут устроили такое развлечение. Гук поправляет Тэхёну сползшую с одного плеча блузку и накидывает на него тёплую шубу. — Хорошо, идите, — Чонгук отпускает Тэхёна из своих рук. — Но мы с тобой не закончили. Тэхён мотает головой и спешно удаляется. Южанин нервно застёгивается на все пуговицы и бежит к окраине, где его должен ждать Чимин. Дойдя до конца города, Тэхён видит нарты, в которых уже кто-то сидит. После всего случившегося в салуне Тэхён не был уверен, хватит ли у Чимина стойкости хладнокровно всё бросить и поехать на аукцион, но, видно, Ким ошибался. Тэхён подходит ближе к саням и неловко на них забирается, садясь рядом с Чимином. Тот сидит с серьёзным и немного отрешённым лицом, и Тэхён не уверен, заметил ли он вообще, что к нему кто-то подсел. Каюр, оглянувшись назад, проверяет своих клиентов и даёт команду собакам. Те мигом срываются, и нарты начинают путь. Тэхён неловко сидит рядом с Паком и не знает, что сказать. — Наверное, мы будем единственными приехавшими в собачьей упряжке, — первым заговаривает Чимин, растирая замёрзшие руки. — Чимин, ты как? — невпопад спрашивает Тэхён. Чимин кидает на него растерянный взгляд. — Ты должен на меня злиться — я же солгал тебе насчёт себя и умалчивал, что сплю с Гуком. Южанин выдыхает холодный воздух, отрешённо смотря в сторону на однотипный пейзаж. Мимо мелькают сосны, ели, и всё белым-бело. — Ты не был обязан говорить мне правду — мы не близкие друг другу люди. Со мной всё хорошо, а вот что до тебя… — Я в порядке. С Намджуном меня уже очень давно ничего не связывает, — резко обрывает его Чимин. Тэхён затыкается, хотя один вопрос на языке вертится. — Ты его ещё любишь? — тихо, как будто боясь спугнуть, спрашивает Тэхён. Чимин пялится на свои ладони. Что он пытается скрыть? Он прекрасно знает ответ на вопрос. — Люблю. Тэхён ничего не отвечает. Наверное, ему не понять Чимина. Почему тот продолжает любить Намджуна даже после всего, что произошло с этими двумя? Только сам Пак знает ответ на этот вопрос. Просто любовь не проходит так быстро, и невозможно сказать сердцу «стоп». — А эта девушка… — начинает Тэхён. — Спасла как-то Гуку жизнь, и он поклялся вернуть долг, — понимая его вопрос, говорит Чимин. — Знаешь же, что для таких людей, как твой мужик, подобные вещи почему-то играют большую роль. То, что он не сдержал обещание, сильно бьёт по его самолюбию. Южанин закусывает губу. Хорошо. Они едут ещё около получаса, и вскоре на горизонте появляются очертания большого особняка. Тэхён затаивает дыхание — удивительно красивое сооружение. Они подъезжают ближе, и дом предстаёт перед южанином во всём своём великолепии. Бывают же богатые люди. Чимин аккуратно спускается с нарт. — Должен тебе кое-что сказать, — говорит он, беря Тэхёна под руку и доставая из кармана два приглашения. — Что бы ни случилось на этом аукционе, держи себя в руках. Тэхён непонятливо кивает и смотрит на парадные двери, через которые им предстоит пройти. Чимин напряжённо смотрит на него, и они делают первый шаг. Аукцион обещает быть непредсказуемым.