Long way to love

      Геральт не любил сложностей и всячески старался их избегать, а потому, благодаря то ли ведьмачьему чутью, то ли врожденной осторожности, план Иорвета показался ему не только претенциозным, но и заведомо обреченным на провал. Он понимал — Лето не дурак, ибо лишенный даже зачатков интеллекта мужик не смог бы обводить целую ганзу скоя`таэлей во главе с их хитрым да подозрительным командиром вокруг пальца столь долгое время, однако разумных доводов никто не слушал, а простые пути искать отказались. Яевинн, прекрасно понимая, что Убийца Королей, не сумев все же манипулировать Иорветом в достаточной мере, решил избавиться от него, будет готов к любым неожиданностям, а потому свой отряд расположил в засаде отдельно от лучников Старого Лиса, дабы в случае неудачи у Геральта был запасной тыл и Лето не смог избежать расплаты. Он сам руководит операцией порознь от опрометчивых действий Иорвета, зная об обостренном чутье и слухе ведьмаков куда больше, чем зеленые юнцы соратника, и располагает своих лучников на возвышенности поодаль от эльфийского сада, прекрасно понимая, что ни один мечник не сравнится в мастерстве с таким, как Лето. Когда Геральт ведет будто бы взятого в плен Грозу Понтара к руинам, его не покидает ощущение, что другой ведьмак уже прекрасно осведомлен о приготовленной засаде, и потому его внушающая уважение, даже страх фигура была столь расслаблена, а в глазах казалось то и дело зажигались огоньки азарта и иронии. Будь Иорвет, с учетом его солидного боевого опыта, более осторожен и менее воодушевлен розовыми мечтами, всего этого дерьма можно было бы избежать, а сейчас они стоят перед этим, воистину лысым громилой, как два сказочных идиота, наивно полагая, что смогут перехитрить того, правила и суть игры которого до сих пор остаются загадкой. — Я пришел поговорить, — говорит Геральт, специально толкнув эльфа так, что он упал на колени прямо перед Убийцей Королей, — и это доказательство моих мирных намерений. — Следуешь кодексу, Волк? — Неприятно растягивает губы в ухмылке Лето, глядя на поднимающегося с каменных плит командира скоя`таэлей. — Не смеешь поднять меч против своего? — Пока что в том нет нужды. Я искал тебя не ради убийства. — И как же ты нашел меня? Птичка черноглавая напела в лесу? — Лето подходит ближе, скрестив руки на широкой груди. Глядя на этот жест, Геральту показалось, будто два огромных кита соединились в единый узел, насколько внушительными были объемы мускулистого мужчины, и подобные образности родили мысль, что в случае драки не стоит даже пытаться пробить чужую защиту напрямую — в конце концов, не зря же он запасался ножами у Седрика. — Можно и так сказать. — Уклончиво отвечает Белый Волк, пристально глядя в чужие глаза. — Ты сам виноват в том, что я тебя ищу. — Да неужели? В далеке слышатся первые раскаты грома, и вскоре мелкий дождь плотной стеной принимается моросить с посмурневшего неба, заливая дивный сад и руины, что хранили воспоминания давно ушедших лет. Затаившиеся в засаде скоя`таэли стойко выжидают окончания переговоров, несмотря на бушующую стихию, которая не могла усмирить их пыл и желание отомстить за смерть братьев по оружию, однако беседа явно не выглядела враждебно и ни один из ведьмаков даже не думал тянуться к оружию, что выводило из себя наиболее горячих и неопытных бойцов, привыкших решать возникающие вопросы мечом или стрелой, летящей из-за кустов, но не словом. Особым терпением не отличался и Иорвет, слушающий затянувшийся разговор стиснув зубы, ощущая себя конченным кретином, которого провели как сопляка, сыграв тонко и весьма профессионально на чужих желаниях и слабостях. Когда речь заходит о нем самом, Старый Лис не воздерживается от угроз в адрес Лето, которые на ведьмака не произвели большого эффекта. — Тот, другой эльф оказался куда более дальновидным, чем прославленный Гроза Понтара. На мое счастье. Но ничего, Зеррит и Эган знают, что делать в случае, если ваши ребята решат чинить нам препятствия. — С меня хватит! Cwelle minteoir! [Убить предателя!] На боевой клич Иорвета в единое мгновение натягивается не одна тетива, а с веток на мраморную плитку спрыгивает несколько юношей с мечами в каждой руке. У Лето не было бы шансов уйти живым, если бы не одно но. Когда в горло одному из «белок» со свистом врывается арбалетный болт, а в другого летит острый кинжал, начинается переполох. Под раскаты грома и шум разбушевавшейся стихии в руины вторгается отряд Синих Полосок во главе с самим Верноном Роше, и эльфы оказались окруженные со всех сторон людскими солдатами, среди которых были в том числе наемники из фактории. Яевинн, что доселе внимательно наблюдал за каждым движением ведьмаков, резко теряет обоих из виду, будучи вынужденным отражать атаку людей, заприметивших их еще со склона, прижавшихся к земле с луками наизготовку, а когда наконец получает возможность вновь обратить взор к руинам, то видит лишь сражающегося не на жизнь, а на смерть с Роше Старого Лиса, и то, в какую ожесточенную схватку вступили партизаны с отрядом человеческих солдат. Обоих ведьмаков нигде не было. Он слышит крик Торувьель как раз в тот момент, когда она, окруженная наемниками, хватается за рану на боку, из которой торчал край арбалетного болта — Белая Роза из Шаэрраведда не успела его отбить, а возможно в этой какафонии звуков даже не услышала его полета. Но не успевает Яевинн даже шагу ступить, как раздается дикий рев, и на поляну выпрыгивает огромный зверь, наподобие того, что партизан уже видел, когда Лето встречался с другими ведьмаками. Он возвышается над эльфийкой, точно живой щит, загородив ее от чужих клинков и стрел, и с удивительной скоростью бросается на людей, перегрызая глотку за глоткой, вспарывая грудные клетки, животы и ломая хрупкие человеческие кости. Из его пасти сочится чужая кровь, и он с довольным видом триумфатора одним ударом когтистой лапы сносит последнему окружившему Торувьель солдату голову, издав утробный волчий вой. — Оборотень! У них оборотень! Люди начинают в панике покидать руины, попадая под лавину эльфийских стрел. Дождь смывал свежую человеческую кровь с мраморных плит, величественных статуй и благоухающих дивных роз, своей плотной стеной укрывая успевших скрыться в зарослях наемников от лучников скоя`таэлей. Яевинн чувствует, как неожиданно почва под его ногами слегка пошатнулась, и обращает свой взор к едва ли заметному с первого раза проходу, ведущему в некогда дорогие, радующие взор купальни Старшего Народа. В грохот грома созвучно вплетаются звуки, похожие на взрыв бомбы, и партизан понимает, что не ошибся — Геральт находится именно там. Мужчина обращает свой обеспокоенный взор к Торувьель, но, как оказалось, его опасения были беспочвенны, поскольку зверя уже и след простыл, а гордая воительница стояла, точно вкопанная, прислонившись к стволу дерева, и лишь глубоко вздымающаяся и опадающая грудь выдавала то, что творилось в ее душе, потрясенной и растерянной. — Conas esseath? [Как ты?] — Esseath ghnath, va. [Я в порядке, иди] Яевинн молча кивает в ответ и удаляется по спуску вниз, к некогда скрытым от людских глаз купальням, молясь Богине о том, чтобы ее благость оказалась на правой стороне.

***

      Он танцевал вокруг него с мечом, то отскакивая, то стараясь подобраться со спины, кидал с расстояния нескольких шагов метательные ножи, все пять из которых весьма метко вонзились в щели каменной кладки стены, пока в итоге не пришлось прибегнуть к бомбам, надеясь лишь на то, что Лето не хватит энергии так долго удерживать Квен, и защита вскоре падет. Ему даже почти удалось загнать другого ведьмака в угол, попеременно то ставя блок, то нападая быстро, почти неуловимо, однако серьезно ранить Лето так и не удалось — несмотря на свои габариты, мужчина был проворен, точно белка на дереве. — Из-за тебя моя жизнь превратилась в полное дерьмо. Снова кувырок, пируэт, защита, отскок в сторону. Лето уже двигается медленнее, слегка оглушенный бомбами, измотанный Знаками, но все еще опасен, как целое логово змей. — Твоя вина, нечего было лизать зад Его Величеству. — А наемный громила никому зад не лижет? — Только в своих интересах. Геральт делает удачный выпад, и лезвие меча распарывает Лето бедро. Тот шипит сквозь зубы, скорее от досады, нежели от боли, и отбрасывает беловолосого ведьмака в стену Знаком. Каменная кладка не выдерживает и рассыпается, благо что не внутрь купальни, являя еще один некогда замурованный выход наружу. — Виновники хаоса ответят за свои поступки, и время все расставит по своим местам. — Лето подходит ближе, наступив Белому Волку сапогом на ладонь, из-за чего мужчина вынужден выпустить меч из рук. — Мы еще встретимся, Геральт. Ищи меня в Аэдирне, надеюсь, твоей подружке понравится наша совместная поездка. — Я найду тебя, можешь не сомневаться. — Буду ждать. Лето запрыгивает в открывшийся проход наружу, зияющей дырой видневшийся над головой Геральта, и исчезает за мгновение за того, как в купальне появляется Яевинн, обеспокоенным взором осматриваясь по сторонам. — Где он? — Ушел. — Ведьмак встает, потирая отбитый затылок и убирая в ножны выпущенный из рук меч. — Вот холера. — Ты в порядке? Васильковые глаза Яевинна излучают тревогу, уже нескрываемое волнение, и Геральт слегка кривит в улыбке губы в ответ. Ему приятна чужая забота, поддержка и беспокойство, и хотя он не мог пожаловаться на безразличие знакомых женщин к его скромной персоне, все же чувства этого, на вид холодного как мрамор и язвительного до мозга костей, эльфа разливали по телу приятное, светлое тепло. — Ему нужна Трисс, он хочет телепортироваться в Аэдирн. Надо поспешить. — К сожалению, я не могу пойти с тобой в факторию, Волк, и бессилен тебе помочь. — Я сам справлюсь. Окажешь мне услугу иного рода? Яевинн, почти не задумываясь, кивает в ответ.