Long way to love

      Яевинн слышит, как мимо уха просвистела стрела как раз в тот момент, когда одним ловким ударом меча вспарывает живот еще одному кмету, вставшему у него на пути. Краем глаза удается заметить, как выделывает пируэты в стороне Геральт, являя собой образец непробиваемого спокойствия даже в ту минуту, когда на него летит огромный местный дубина с вилами, вызвавший неприятное ощущение дежавю у ведьмака. Он рубит мечом жалкое орудие труда пополам, после чего загоняет острое лезвие мужику в глотку, тотчас обернувшись, стоило заслышать скрип открывающейся двери башни, в которую уже кидался Яевинн, навстречу тому пламени, что встретило его обжигающими язычками, неприятно коснувшись лица. — Ты всегда такой альтруист или сегодня удачно встали планеты? — Ведьмак врывается следом весь в крови, как всегда сработав несколько грязно, а его глаза полыхают не меньше пожарища, устроенного недобитыми наемниками из Хагге. — Не припомню, чтобы я звал тебя с собой на берег. Геральт лишь громко фыркает в ответ, карабкаясь следом за эльфом по лестницам на самый верх, покуда обоих мужчин яростно подгоняло спешно распространяющееся пламя. Сверху доносились душераздирающие крики куртизанок, посчитавших себя обреченными на погибель, и в голове Белого Волка тотчас всплывает высказывание Иорвета о том, как эльфийские женщины готовы к смерти в любой момент к тому располагающий. — Курва, — цедит он, буквально чувствуя пятками поднимающийся следом огонь, — надо спешить. Добравшись до самого верха, дело оставалось за малым. Снаружи кто-то подгонял обоих смельчаков поторопиться, что абсолютно никак не способствовало скорости разрезания веревок, однако вдруг раздается знакомый, срывающийся на фальцет голос: — Геральт, крыша падает! На самом деле, падала вся башня. Огонь пожирал постройку целиком, доски стали опасно скрипеть. — Быстро в воду! Геральт подталкивает девушек к окну, поворачивается к замешкавшемуся у лестницы Яевинну и замирает. — Прыгай, Волк! Провалившись ногой по самое бедро в одну из начавших проваливаться половых досок, эльф отчаянно пытался вытянуть ее из дыры, сжав зубы от настойчивых касаний пламени к его ступням и икрам, грозивших оставить на теле тяжелые ожоги. — Bloede arse, что ты делаешь? — Он пытается оттолкнуть подошедшего к нему ведьмака, слыша, как пол под ними почти трещал, разваливаясь на куски, на что тот даже бровью не ведет. — Сейчас все рухнет! — Сделай одолжение, заткнись, пожалуйста. Они выпрыгивают из окна как раз в тот момент, когда крыша башни обваливается, а вместе с ней и вся постройка в целом. Их вылавливают вместе с едва держащимися на ногах эльфийками, с благодарностью и восхищением смотрят в изможденные лица, но Геральту не было дела до чьих-либо сантиментов. Он поворачивает голову, дабы увидеть внимательные васильковые глаза, светящиеся чем-то ярким и светлым, как путеводная звезда в ночи, и вдруг весьма осознанно признает с недавних пор ставший очевидным факт — он, кажется, влюбился в мужчину. И то была не юношеская запальчивость, как в цитадели ведьмаков, не дружеская симпатия, не странное ощущение треклятых бабочек в груди, про которых так любят говорить наивные дамочки, начитавшись любовных романов, а нечто более глубокое, заставляющее сердце стучать чаще. Видимо, он пялился слишком откровенно, потому что на секунду показалось, что на впалых щеках Яевинна показался слабый румянец. Хотя, стоило признать очевидное, — этот эльф явно давно перешагнул тот возраст, когда еще можно вогнать кого-то в краску такими мелочами. Черные пряди мужчины прилипли к его бледному лицу, точно сетка паука, из раны на ноге, разодранной острыми краями доски, тонкими струйками сочилась кровь, да и весь его вид был каким-то обманчиво хрупким и эфемерным, а потому первым куртуазным порывом было аккуратно донести его до какой-нибудь свободной лежанки, однако мужчина благоразумно отмел этот вариант в сторону, неохотно отводя от Яевинна взгляд. — Должен признать, ты меня знатно удивил. — К Геральту подходит Иорвет, до сего момента отдававший распоряжения на палубе. — Ты спас наших женщин, я благодарен тебе, но быть должным не хочу. Чего ты хочешь взамен, Vatt'gern? — Выполни нашу часть уговора, связанную с Лето, и мы квиты. Иорвет лишь кивает в ответ, удаляясь, а следом за ним плетутся волкулаки, так и не сменившие ипостась за все то время, что находились на палубе. — Почему они не обращаются обратно? — Лютик, встревоженный и возбужденный больше обычного, подходит к другу, настороженно косясь на идущих гуськом в трюм оборотней. — Это отнимает много сил, а они с трудом держатся на ногах. Тем более, регенерация в волчьей форме протекает быстрее, чем в человечьей. — Геральт видит, как Вальга спотыкается на ступеньках и едва ли не летит головой вниз, но ее подхватывает, кажется, Иорвет, что заставляет ведьмака удивленно вскинуть бровь. — А он оказывается еще и галантный кавалер. — Иорвет не так плох, как тебе кажется, Геральт. Он переживал за вас и даже хотел вновь причалить к берегу. Ему не безразличны жизни этих проституток, просто он не может рисковать… — Знаю, Лютик. Однако не стоит забывать, что порой во имя великой цели стоит лучше спасти несколько десятков жизней, чем загубить несколько сотен.

***

      Вальга проваливается в небытие как только ее голова касается скомканного в углу сена, но спит недолго, хотя внутренних резервов почти не осталось, а тот настой, который столь выручил ее при взятии барки, уже покинул организм вместе с потом. Тошнило и хотелось пить. Она видит, как сверкают злобой глаза Ярослава, каким мертвецки бледным выглядит Владемер, слышит, как сипло дышит так и не приходящий в сознание Босник. Ярик, пошедший на поправку быстрее за счет чужих жизненных сил, сейчас же лежал бесформенной грудой из шерсти, заляпанной кровью, в самом углу камеры, слабо поскуливая во сне. Еще двое оборотней, скорее всего, были обречены на смерть в пути. Кроме них в трюме были одни лишь нелюди, причем, судя по одежде, не партизаны точно, и они смотрели на глухо кряхтящую Вальгу, старательно пытающуюся принять вертикаль, с неимоверным любопытством и, с той же пропорцией, страхом в глазах. Девушка наконец встает, шатаясь, проверяет на поясе мешочки с заготовленными травами, и обнаруживает, что их нет. Судорожно принимаясь рыскать по углам, она едва ли стонет от досады, натыкаясь лишь на сено и какой-то мусор. Наверняка обронила где-то на палубе, мелькает у нее в голове, если, конечно, эту небольшую заготовку уже не прибрали к рукам или в суматохе не выбросили за борт как ненужный груз. На ее движения реагирует один из скоя`таэлей, светловолосый молодец с извечно ехидной усмешкой на губах, и подходит к ней, не удосужавшись убрать меч, полировкой которого он занимался, в ножны. — Собралась куда-то? — Да, утопиться. — Вальга осторожно делает еще несколько шагов по направлению к лестнице наверх, стараясь не свалиться от головокружения эльфу в ноги. — Заодно помоюсь. — Ты странная, dh`oine. — Ухмыляется юнец, преградив ей дорогу мечом. — Но твои глупые шутки ничего не меняют. Иорвет дал приказ не пускать вас на палубу. Девушка на секунду замирает, из-за шума в голове с трудом переваривая услышанное, а когда понимает, что это не пустая угроза, тотчас вспыхивает от злости, хотя весь ее организм работал лишь на то, чтобы не отдать концы. — Seidhe, у меня травы пропали, а без них моему брату не выжить. Можешь не пускать меня наверх, но тогда сам поди спроси хотя бы… — Я не твой посыльный, beanna! — Резко обрывает ее эльф, махнув на Вальгу рукой так, как обычно машут на на назойливых мух. — Иорвет дал приказ следить за вами, и я не собираюсь никуда уходить с поста. — Тогда возьми да позови этого Иорвета, я хочу говорить с ним! — Не нужно никого звать. Вальга резко оборачивается на голос, доносившийся с палубы, и видит на самой верхней ступеньке высокую широкоплечую фигуру со скрещенными на груди руками. Его кривая усмешка производила раздражающий эффект, и Ярослав сдавленно рычит, подходя к решетке ближе: — Над зверями в клетке поглумиться решил? — Сжимает оборотень прутья, будто стараясь изогнуть их, сделав шире. — Знаю я одну шутку, которая придется многим здесь по нраву. Иорвет в ответ презрительно кривит губы, глядя лишь на Вальгу и указав пальцем на заточенного волкулака: — Вот по этой причине и нужны такие меры. — А меня тогда чего ты не запер, seidhe? Явно не от большого доверия. — Посмотри на себя, — говорит Старый Лис, глядя на какое-то серое лицо девушки и ее запавшие от усталости глаза. — Я думал ты вообще отдашь душу своим Богам еще вчера ночью, но ты, как и большинство dh`oine, весьма живучая. Чего тебе опять от меня нужно? — Мешок с травами. Я его потеряла, наверное, на палубе. — И что дальше? Я за твоим барахлом не следил, возможно его уже кто-то забрал себе. В любое другое время Вальга уже разразилась бы оскорблениями и подняла шум, но не сейчас. Становится смешно, когда в памяти всплывает образ ее боевой прабабки, которая даже в весьма солидном возрасте могла заткнуть орущих за общим столом мужиков крепким ударом кулака по столу, в то время как она, на которую всегда возлагались большие ожидания, в данный момент считай что была готова просто свалиться кучей дерьма прямо у ног этого высокомерного гордеца и позорно зареветь от жуткого упадка сил и беспомощности. — Дай мне мои травы и я попробую вылечить его . Иорвет не сразу понимает о ком речь, лишь вскидывает бровь да кривит губы, но когда осознает сказанное девушкой, его лицо каменеет, а взгляд становится совсем убийственным. — Неужели ты и впрямь считаешь, что тебе хватит сил спасти ему жизнь? — Он подходит к Вальге ближе, почти что прошипев полные негодования слова в ее лицо. — Непозволительная наглость даже для dh`oine. Девушка молча выдерживает чужой взгляд, ничего не оспаривает и не отрицает, только из последних сил вскидывает подбородок, стараясь во что бы ни стало не опустить глаз и не выказать слабости. Ярослав, который наблюдал за всей этой сценой, даже не рвется ей на защиту, лишь оценивающе смотрит, периодически постукивая когтями по решетке, выражая полное равнодушие к участи единственной, кто мог хотя бы как-то помочь стае. Впрочем, этому Вальга не удивилась — ему она никогда не нравилась. — Хорошо. — Наконец говорит Иорвет, отступив. — Будут тебе травы. Но если ты не сумеешь вылечить Киарана, то я высажу вас на первом же попавшемся островке, что попадется нам на пути. И поверь, мои лучники сумеют сдержать напор твоих зверей в случае необходимости. Девушка кивает, облегченно вздохнув, и стоило эльфу вновь удалиться, тотчас же падает на колени, с трудом сдержав подступившую дурноту в себе. Перед глазами начинает все плыть, и она уже не слышит, о чем шепчутся тот светловолосый эльф с беженцами в другом конце трюма, да оно и не важно. Мир становится совершенно черным и последнее, что видит Вальга, перед тем, как потерять сознание, мыски чьих-то ботинок, а потом молочно-белые волосы и кошачьи, безумно нечеловеческие глаза…