Геральт шел по узкой каменистой тропинке, петляющей между ущельями, с видом полного отрешения от окружающего мира. Золтан и Лютик всю дорогу сыпали на его голову информацию о каких-то старых знакомых, былых военных, и не совсем, кампаниях давних приятелей, драконах, а под конец уже вовсю рассуждали, насколько быстро ведьмаку удастся найти свою рыжеволосую чародейку и надрать задницу Лето. При упоминании о Трисс, особенно, когда Лютик вздумал начать плести вирши на ходу и называть женщину «возлюбленной подругой», Геральт как-то неосознанно начинал вертеть головой в поисках знакомой черноволосой головы, но долгое время тщетно. Потом также тщетно игнорировал летящие в его адрес шпильки, насчет того, что Лютик застал или почти застал в трюме корабля, но после парочки предупреждающих взглядов бард быстро свернул тему и заговорил о борделях. Как утверждал Золтан, в городе таковых не имелось, но говорил он это как-то неуверенно и неустанно защищая целомудренность краснолюдок.
Скоя`таэли замыкали процессию из прибывших в Верхний Аэдирн, пустив вперед исключительно бородачей; ведьмак такой ход оценил, ведь Верген являлся преимущественно их городом, однако не мог избавиться от ощущения, что вскоре эта ситуация сильно изменится.
— Как думаешь,
они выживут?
Ушедший в свои мысли Геральт не сразу понял, что вопрос адресован ему. С неким замедлением догадался, о ком речь.
— Не знаю. Ты видел ровно столько же, сколько я, Лютик. Они отвергли нашу помощь, пошли своей дорогой. Может, оно и к лучшему.
— Мне кажется, Иорвет испытывает чувство вины. Все-таки девушка вылечила того эльфа.
— Иорвет? Чувство вины? — Золтан громко фыркает, махнув на виршеплета рукой. — Не смеши мои яйца, они и без того смешные. Ну наконец-то нормальная дорога!
Дорога стала шире, ровнее, и отряд ускорил шаг. Когда впереди показались чьи-то низкорослые, широкоплечие и коренастые фигуры, оба компаньона ведьмака ускорили шаг. Ускорились и некоторые шедшие в авангарде беженцы из Флотзама, и вскоре оказалось, что почти все друг друга хотя бы посредственно, но знают.
Геральт стоял, как истинный истукан, глядя на то, как один из краснолюдов уже шел к нему обниматься. Видимо, то был его давний знакомый и, видимо, надо было пойти навстречу, но тут речь вновь пошла про убийство Фольтеста, и на лице знаменитого Белого Волка показалась уже ставшая привычной гримаса раздражения. Вероятно, разговор стал бы куда более, а быть может и менее, приятным, ударься бородач в дальнейшие рассуждения, но ситуацию спасло появление скоя`таэлей.
— А эти два мясника что здесь забыли?
Два мясника встали по обе стороны от ведьмака, как-то на удивление синхронно скрестив руки на груди.
— Мы привели более сотни лучших во всем мире лучников, дабы помочь вам в вашем деле.
В ответ среди краснолюдов послышались сдавленные ругательства, но с Иорвета все словно как с гуся вода. Когда все сошедшие с барки в Верхнем Аэдирне показались перед местными, один из них удивленно присвистнул — он явно ожидал меньшего.
Солнце, внезапно скрывшееся за кучерявыми и темными облаками, заставило собравшихся суеверно поежиться и послать за магичкой, в то время как первым почуявший неладное Геральт лишь скривился, рукой успокоив дрожащий амулет — волчья морда чуяла магию куда лучше чародейских радаров. Его пальцев касаются чужие, длинные и такие знакомые, немного холодные, тотчас пославшие легкие мурашки по телу. Ведьмак улыбается в васильковые глаза, слегка сплетая их пальцы на ходу, пока они шли за шагающим впереди Иорветом, который буквально рвался со скоростью летящей стрелы поскорее оказаться рядом с той, что в данный момент была на переговорах без него. Саския, как звали знаменитую Драконоубийцу и, скорее всего, претендентку на власть в этой части долины, манила прославленного врага всего человечества аки магнит, а вот насколько притяжение было обоюдным еще предстояло выяснить. Беженцы, раненые и оставшиеся скоя`таэли шли в обход, минуя тропу, которой держались ведомые Старым Лисом мужчины, что, как оказалось, пошло им исключительно во благо. Яевинн, не питавший любви к чародейкам, монаршим особам и людям в целом, переживал, как доберется до окрестностей Вергена его отряд, однако стоило эльфу узреть то, что творилось на месте переговоров, как тотчас осознал всю правоту подобного разделения команды.
— Dana, что это?
Геральт реагировал быстро, ожидая подобной сцены из-за неустанно дергающегося медальона на шее, но все равно не мог сфокусировать взгляд на чем-то одном: на небольшом куске земли хаотично двигались в сражении люди, краснолюды и… призраки. Саскию сразу замечает Иорвет, с неудовольствием отметив, что та прикрывает собой раненного dh`oine королевской крови, и тотчас метнулся ей на выручку. Яевинн, Золтан и Геральт остались в окружении духов, которых с переменным успехом рубила на перефирии горстка краснолюдов, и первым делом было решено спрятать куда-нибудь того, кто в своей жизни не держал ничего тяжелее своей драгоценной лютни да пера с бумагой.
— Лютик, к валунам и не высовывайся!
Геральт не любил призраков. Он то и дело сталкивался с ними в катакомбах Вызимы, а после заброшенной лечебницы для душевнобольных во флотзамском лесу они в прямом смысле засели Белому Волку в печенках. Несмотря на свою кажущуюся эфемерность, эти существа наносили весьма ощутимый урон и отнюдь не психологический. В сумке не было ни специального масла, ни нужного элексира, ибо остатки трав, которые могли пригодиться в качестве ключевых ингредиентов зелий, были потрачены на находящуюся между жизнью и смертью девушку из стаи оборотней.
Яевинн кружил между призраками подобно изящному танцору и, кажется, уже перестал удивляться тому, насколько часто ему приходится сталкиваться в бою с разного рода чудовищами или такими вот созданиями. Общение с ведьмаком могло обеспечить достойную квалификацию в данном вопросе, а с учетом природной ловкости, из эльфа мог бы выйти отличный напарник. Пожалуй, Геральт не возражал бы против такого сотрудничества. Впервые в его жизни, насколько он ее помнил, появился кто-то разделяющий и эту ее часть, кроме того, к этому конкретному кому-то он испытывал явную симпатию, пускай и изрядно приправленную физической составляющей. Но было еще что-то, такое манящее и такое острое, из-за чего взрослый, повидавший множество женщин, а по юности и не только, опытный соблазнитель, как, во всяком случае, утверждают баллады Лютика, чувствовал себя совсем зеленым мальчишкой. Яевинн слегка прихрамывал на раненную ногу, но сражался воистину грациозно, ничуть не смущаясь, что прикрывающий его спину ведьмак работал весьма грязно, и если бы на месте призраков был некто из плоти и крови, то предводитель скоя`таэлей уже был бы весь в крови и чужих кишках.
— Какого хрена, мать его, здесь творится? — Золтан устало опирался о свой тесак, глядя на еще одну появившуюся из ниоткуда парочку призраков. — И куда, черт возьми, подевалась магичка?
Над головой мужчин внезапно пролетела птица, сверкнув белизной оперения и издав совиный крик. Саския, едва заметив летунью, тотчас просияла в лице.
— Ждал магичку? — Будничным тоном бросает Геральт через плечо. — Она уже здесь.
***
Вальга просыпается от чьего-то ожесточенного спора рядом, причем ее кузен явно пытается кого-то урезонить. Долго гадать не пришлось: Ярослав вновь был чем-то недоволен. Позже выяснится, что мужчине не нравилась стоянка в месте столь близком к гномьему поселению, однако узнав, что эльфка с темными косами будет жить как раз за городскими стенами, оборотень успокоится. Сейчас же он весь излучал праведный гнев, выражающий опасения за жизнь стаи, на что Владемер, не обращая внимания ни на раны, ни на немощь, резко отвечал отказом. Весь в деда, подумалось Вальге, прежде чем она встала и осмотрелась по сторонам. Они были в сожженной деревне, сокрытой от посторонних глаз небольшим пролеском и разросшимися кустами да высокими травами. Открывающийся вид на поле безумно напоминал родные края, где кругом было видимо-невидимо боярышника, бузины, калины да терновника, смотря в какую часть леса идешь, а красные маки ярким пламенем вели к вересковым пустошам, которые потом спалил огонь ненависти и презрения.
— Как ты?
Девушка оборачивается, столкнувшись с встревоженным взглядом кузена.
— Нормально.
Его относительно здоровая рука обнимает крепко, и в этих объятиях как нигде больше уютно и спокойно, даже если рядом бушует война.
— Знаешь, будь тебе поменьше годков, я не поленился бы задать тебе трепку.
Вальга в ответ лишь усмехается, позволив Владемеру растрепать пятерней ее и без того уже взлохмаченные волосы. Он вновь прижимает сестру к себе, крепко сцепив зубы, дабы не позволить отчего-то навернувшимся на глаза слезам брызнуть наружу, и целует девушку в макушку.
— Никогда больше не рискуй так собой. Поняла?
— Ты тоже. — Она кивает на отошедшего к раненым Ярослава. — Что его не устраивает на этот раз?
— Боится. Весьма оправдано, но это лучше, чем логово рядом с троллями. По крайней мере, пока остальные не придут в себя.
— Шансы невелики. — Шепчет Вальга, бросив взгляд на стонущего под кустом старого можжевельника волкулака. — Я сделала, что могла.
— Я знаю. И не только я.
Ярослав будто чувствует, что речь про него, и резко поворачивается, состроив недовольную гримасу.
— Мне так много надо тебе рассказать…
— Потом. Для начала нам всем нужно как следует отдохнуть.
***
Саския. Такая прекрасная и такая смелая. Сильная королева государства, построенного на уважении ко всем расам, к любой культуре, без предрассудков и несвободы. Она будет прекрасной правительницей, но она никогда не будет
его.
Иорвет пришел к ней специально раньше всех, будто под предлогом обсудить какие-то важные дела, а на самом-то деле просто в очередной раз взглянуть в ее прекрасные глаза, в которых ожидалось увидеть надежду. Но там не было ничего из того, что Иорвет выискивал вот уже какое-то время.
«Все необходимое мы обсудим на общем собрании. Иорвет, ты должен понимать, что тебя не должны видеть часто на личной аудиенции, пока ты не завоюешь доверие всех граждан Вергена. Я знаю, я верю, что каждый достоин второго шанса, и ты сумеешь оправдать…»
Далее Старый Лис слушал мало. Говорят, эльфы способны читать правду в чужих глазах, или чувствовать чужие эмоции. Также говорят, что любой человек, гном или кто бы то ни был способен на такое же, прожив достаточно лет на белом свете и получив опыт в делах в том числе и романтического характера. Иорвет не сдавался, не терял надежды, но на влюбленного дурака все же не мог походить по определенным параметрам. Главное — привести народ к свободе, дать им наконец нечто, похожее на дом. А все остальное неважно.
Когда обнаруживается, что Саскию отравили, а для ее излечения требуется несколько весьма необычных ингредиентов, Иорвет предлагает ведьмаку помощь в поисках, за которые тот берется если не с неохотой, то совершенно ясно без особого энтузиазма. В кошачьих глазах читалась ужасная усталость, а с учетом того, что преследовал Геральт две конкретные цели, — найти свою чародейку и догнать Лето, — то его недовольство, касательно очередных внеплановых миссий, вполне можно было понять.
Было решено разделиться. Сразу приступать к поискам необходимых ингредиентов для противоядия Белый Волк не спешил, что у Иорвета вызывало острый приступ человеконенавистничества, а после того, как ведьмак увидел свежие объявления на доске у таверны, то и вовсе решил начать новый день в Вергене с заработка золотых.
Иорвет идет к нему в комнату, располагающуюся на верхнем этаже трактира, дабы обсудить то, кто за каким необходимым артефактом или ингредиентом куда направляется, как вдруг слышит разговор, который определенно точно предназначался не для лишних ушей.
— Почему ты не можешь поселиться со мной здесь? Ты видел эти трущобы, которые называют эльфийским кварталом? Хочешь сказать, тут хуже, чем там?
— Дело не в этом и тебе то известно.
— Тогда в чем, черт побери? В том, что скажут остальные?
— А разве мнение подчиненных про своего командира является вещью несущественной? Все не так просто, Волк.
— А, то есть там в трюме все было ошибкой? Ну, так сразу бы и сказал!
— Я не называл то ошибкой и ни о чем не жалею! Но это не значит, что мы можем в открытую заявить о какого бы то ни было рода отношениях, тем более в сложившихся условиях.
— А я и не говорю о заявлениях! Я просто предлагаю тебе спать на нормальной кровати, а не на сраном коврике! Там даже места не хватит для всех, об этом ты подумал?
— Я командир, Геральт. И должен делить тяготы своего народа с ним наравне. Ты должен понять.
Какое-то время ведьмак молчит, и Иорвет готов поклясться, что чувствует исходящее от мужчины волнами негодование.
— Да, я понимаю. А раз такое дело, ты меня извини, я хотел встретиться с друзьями внизу. Они пускай и не командиры, но чувство привязанности им явно не чуждо.
Геральт выходит из своей же комнаты, будто за ним гналась сама Дикая Охота. В коридоре было пусто, а в состоянии легкой взвинченности он и не услышал удаляющихся шагов по ступеням. Да и мало ли кто то мог быть, может Лютик уже спешил занять столик и заказать на всех выпивки.
В карманах было до звонкости пусто. А в анклаве, что находился в стороне от посетителей, как раз проходили кулачные бои.
— Ну, что ж. Потанцуем.
И Геральт засучил рукава.
