Long way to love

      Будучи краснолюдом высшей приличности, чтобы там не говорили злые языки в Махакаме, Золтан подходил к любому делу со всей ответственностью, стараясь не совершать опрометчивых поступков: не ставил на кон в картах последние портки, не крутил шашни там, где был хотя бы тонкий намек на родственников Брекенриггсов, а также не делал выводов из услышанного первым попавшимся придурком в трактире. Когда Геральт дает ему поручение узнать побольше о ночном нападении, приходится изрядно поднапрячься, поскольку, как ни крути, а впечатление на окружающих он производил куда менее солидное, нежели беловолосый мужик с кошачьими глазами и двумя мечами за спиной. Сначала предстояло узнать, кто такой этот щеголь, что решил нанять, — весьма неожиданно, по мнению Золтана, — эльфку для убийства ведьмака, поскольку единственное, что Хивай знал об этом засранце с явно отсуствующим инстинктом самосохранения, так это то, как смачно ему почти вынес челюсть Геральт за явную провокацию в таверне. Мало кто знал больше, хотя, на счастье поносящего все и вся краснолюда, нашлись и куда более наблюдательные граждане. — Этого пижона я часто вижу у Зала Трех Отцов. — Ярпен с оттяжкой рыгает, опрокинув в себя кружку пива, и принимается за жареную картошку с мясом. — Наши видали, как он трепался с принцем Пенисом. Кто-то даже болтает, будто они какие-то там дальние родственники или что-то типа того. — Какая чушь! Эта принцесса не так глупа, чтобы наживать лишний геморрой с убийством ведьмака только из-за того, что какой-то там родственник получил в едальник. — Да все тут в одной куче месится! — Ярпен придвигается к Хиваю ближе, слегка понизив голос. — Говорят, Пенис недоволен любовью народа к Саскии. Он мог захотеть ее убрать. А Геральт он же вездесущий, сука, хотя я и люблю этого засранца. И принц знает, что наш ведьмак занимается поиском всех вот этих ингредиентов для лекарства, так что… Идти к принцу на аудиенцию и уточнять достоверность информации, ясное дело, Золтан не стал. Вместо этого он пошел выше в прямом смысле этого слова, зайдя в одну из сторожевых башен города, где находился склад с боеприпасами, к своему счастью отыскав среди приличного количества добра одного скрытного, но крайней наблюдательного типа, который патрулировал не только город, но и окрестности в радиусе полумили. Несколько кружек самогона, участливое кивание в ответ на дружеское раскрытие интимных проблем с женой, партия в кости, и вот Золтан уже слушает в оба уха, с глазами крупнее темерских оренов, правда поначалу ему кажется, что зря теряет время — услышанные домыслы скорее походили на сплетни и к делу, по которому пришел Хивай, отношения не имели. Вроде бы как. — Чтоб меня. Быть не может! — Может. Торак всегда завидовал Балтимору, терпеть его не мог. И секреты его хотел получить, только вот старик дебилом не был, спрятал все. Я бороду ставить готов, что пришил он его, поэтому за его домом так и сечет! — Ладно, только какое это, чтоб меня, дело имеет ко всей этой тряхомудии с… — Погоди, дай кончить! — Светлобородый краснолюд отпивает еще самогона и, удовлетворенно причмокнув губами, продолжает. — К нему давно стали разные типы ходить. Тут в квартале для людей живет один, в капюшоне такой… монах, во! Он с ним не раз трепался долго о чем-то у кузни, а тут недавно к Тораку подошел какой-то хер с разбитой мордой, и они зашли внутрь. Говорю тебе, дело не чисто. Золтан удрученно качает головой, устало вздохнув. А ведь он не выслушал еще и половины рассказа. — Хер с разбитой мордой заплатил наемнице, чтобы она пришибла моего друга. — Да? — Краснолюд задумчиво чешет светлую бороду, глядя на Хивай исподлобья. — Ты уверен? Потому что если это так, то у меня для тебя сраные вести — этот хер не просто там какое-то ведро с помоями, а шишка знатная. — Родственничек принца, я так понял? — А ты откуда знаешь? Золтан машет рукой в ответ. — Раз так, то может ты еще и в курсе, что этот монах и к Его Высочеству, мать его, заглядывает с завидной регулярностью? Этой обезьяне в капюшоне вообще много чего дозволено. Я сам слышал, как он Саскию нашу дерьмом на площади поливал, называя ее богомерзким отродьем, а ему хоть бы хны! Ни наказания, ничего; ты прикидываешь вообще? Этого оказывается достаточно, чтобы Золтан все более чем прикинул. Человеческая ведьма появилась в городе весьма кстати, как и ее звери, которыми весьма реально всех отвлечь. Устранить Саскию можно было только незаметно, а для этого потребовалась отрава. То, что найдется ведьмак, собирающийся искать противоядие, было явно не на руку, зато желающие этого самого ведьмака прикончить — считай что благословение небес. Нападение на Геральта с треском провалилось, а значит пришлось искать другой путь к отступлению. Обвинив в отравлении ворожейку, чьи звери пугали всех от мала до велика, отравители фактически снимали с себя все подозрения: кто будет думать на монаха да принца, когда у тебя под боком стая волкулаков и ведьма? Золтан не находит Геральта в городе, а потому рассказывает новости Лютику, со слабой надеждой, что тот передаст все в точности как надо. Сам краснолюд отправляется к Иорвету, посчитав, что уж такие вещи Старый Лис должен знать, и не прогадывает — эльф быстро улавливает нить повествования, среагировав импульсивно и гневно. Едва не перевернув стол в том бараке, где жили скоя`таэли, он еще какое-то время мечется из стороны в сторону, подобно загнанному зверю, не обращая на Хивая никакого внимания. Краснолюд уже было решил, что ответа и не дождется, но тут Иорвет наконец обращается к нему, приказным тоном, не терпящим пререканий. — Иди в таверну в комнату ведьмака и передай все тоже самое Яевинну. Пускай созовет лучших бойцов и подготовит отряд. К девушке, которая находится в тюрьме, вели приставить охрану, и не давайте начать мятеж! — А ты что будешь делать? Ответить Иорвет не успевает. Снаружи слышатся крики, — опять, уже как по распорядку, — но на этот раз требующие сжечь отнюдь не ведьму. Народ требовал королевской крови.

***

      Геральт прибывает на место почти свершившегося самосуда почти в тот же момент, что и Иорвет. Решив отдать найденный у троллей платочек Трисс магичке, а заодно поговорить с ней по поводу творящегося в городе, — будто Филиппу это вообще интересовало, — ведьмак успевает справиться только с первым, поскольку ворвавшийся в дом Эйльхарт Лютик буквально выволок друга на улицу без обычно присущей ему церемониальной болтовни. Толпа снова требовала крови. Как оказалось, расследование, которым занимался Золтан, пустило свои корни, поскольку Ярпен поделился размышлениями с другими ребятами в трактире, их разговор подслушали люди, а «скрытный да наблюдательный» краснолюд из сторожевой башни, надравшись самогона, вообще пошел лично обвинять жреца Ольшана во всех смертных грехах, включая, разумеется, и отравление Саскии. Ну, дело и развернулось. — Как было бы прекрасно, если бы все умели держать язык за зубами. — Цедит сквозь зубы Белый Волк, продираясь через толпу к наводящему порядок Иорвету. Рядом с ним идет Лютик, в процессе рассказывающий чьи-то там показания другу, которые уже успел услышать, после того, как покинул дом Седрика и Малены. Было все просто: знать обвиняла крестьян, а те — знать, преимущественно в лице принца Стенниса, разумеется. — Нужно поговорить со жрецом. — С каменным, полным сосредоточения лицом говорит Иорвет, едва заметив ведьмака, и кивает на толпу. — И побыстрее, они долго ждать не станут. — Я поговорю. Но есть еще Торак, кузнец, который может быть во всем этом замешан. Я могу не успеть застать обоих. — Тораком займусь я. И, Gwynbleidd, — скоя`таэль понижает голос, слегка придвинувшись к ведьмаку, чтобы никто более не слышал его дальнейших слов, — ты должен освободить Вальгу. — Я? Хочу напомнить, что не по моей вине девица сидит в заточении. — После этого мне будет необходимо уйти, чтобы привести еще один отряд лучников в город. Они уже давно ждут меня. Девушку должен выпустить ты. Хрена с два ты спешишь, — подумал про себя Геральт, скрив неприятную ухмылочку. Не ему, конечно, читать нотации о разбитых женских сердцах, однако со стороны подобное поведение было неприятным. Вместо нравоучительной лекции, он спрашивает: — Позволь задать один вопрос: ты это делаешь ради свободы и надежды для своего народа или же ради той, кто затащила тебя в город? — Тебя это не касается. — Коротко отрезает эльф, уже собираясь уходить, как Геральт продолжает ему в спину. — Ну, надо же мне что-то передать Вальге, когда я за ней приду. Думаю, о тебе она точно спросит. Иорвет стоит полубоком, сжимая да разжимая кулаки, что сразу выдавало в нем весь спектр бушующих, отнюдь не приятных эмоций, но не удостаивает ведьмака ответом, только быстрее покидает место сходки всего города, скрывшись в толпе, будто его и не было вовсе. — Вот так всегда. — Нехотя говорит Геральт, когда к нему вновь подходит Лютик. — Кто-то заваривает кашу, а я должен разгребать. — Что ты будешь делать? — Пойду к жрецу, что же еще. И к ведьме тоже пойду. И, судя по всему, к черту, когда все это закончится. — Ты не должен отправляться на такое ответственное задание в одиночку! Я иду с тобой. Геральт даже не успевает отказаться, поскольку Лютик уже шагал впереди, держа курс прямиком к дому Ольшана. Тяжко вздохнув, ведьмак поправляет мечи на спине и идет следом. В конце концов, хуже быть уже не может.

***

      Идея идти в дом Торака, пока того не было внутри и поблизости, могла быть обречена на провал по весьма тривиальной причине: краснолюд всегда запирал дверь на ключ. Привычки оставлять этот самый ключ под ковриком у кузнеца не было, а значит пришлось бы попотеть с замком. Иорвет присаживается на корточки перед дверью, предварительно удостоверившись, что никого поблизости нет, и принимается рыться в карманах. Он уже вскрывал замки пару раз, и где-то должны затеряться отмычки. Замысловато выражаясь на всех известных ему языках, мужчина нужного инструментария так и не находит, что знатно повысило градус раздражения; но тут слышутся чьи-то шаги, и к дому Торака подходит… — А ты что здесь делаешь? — Провожу небольшое расследование. — С деловым видом отвечает Золтан Хивай, подбоченившись. — Или ты считаешь, что только ты можешь в чужие хаты вламываться? — Хата заперта, а отмычек у меня нет. — Иорвет оглядывает задание, в надежде, что какое-нибудь окно будет приоткрыто, или найдется огромная дыра в крыше. — Тайных ходов, надо полагать, нет. — Может и есть, все-таки строили в былые времена, а тогда это было считай что модно. — Золтан подходит к двери слегка толкнув ее плечом. — Нет времени по лабиринтам шляться. Кто выбьет: ты или я? Смерив краснолюда свойственным командиру скоя`таэлей высокомерным взглядом, Иорвет жестом велит ему отойти и быстро справляется с задачей; оба мужчины заходят в дом, дверь в который теперь болталась только на одной петле. — А что мы ищем? — Все с тем же делом видом интересуется Хивай, подцепив пальцем лежащую на столе карту Вергена с какими-то тайными проходами. — А вот это уже любопытненько, черт побери. — Тебе виднее, ты же теперь у нас заядлый детектив. — С ехидством подмечает Иорвет, уже вовсю занимаясь какой-то шкатулкой, в которой были явно не брошки да серёжки. — Дай сюда, это так просто не откроешь. Хватает пары ударов топором по замку, чтобы открыть шкатулку, откуда тотчас же валятся разные бумаги, но один документ в особенности притягивает внимание больше всего. — Расписка, будь я проклят. На имя Торака. «Изготовление кубка высшей пробы золота»… — Золтан пробегается глазами по строкам, насмешливо фыркнув под конец прочтения. — Интересно, как же глубоко он финансами в жопе, что согласился взять золотыми только предоплату, а остальное позже из банка? — Кубок для Саскии. — Взгляд Иорвета становится убийственно тяжелым, а лицо искажает гримаса ненависти. — Кто ему платил? Щедрым, но хитрым клиентом оказался жрец принца Стенниса, Ольшан.

***

— Геральт, дверь открыта… — Жди снаружи, войдешь, когда я позову. Обнажив меч, Белый Волк заходит в дом медленно, внимательно осматриваясь по сторонам. Кровь тотчас ударила ему в нос еще до того, как он обнаружил нужную ему персону с проломленной башкой, лежащего посреди маленькой комнатушки. С учетом царящего в доме бардака, можно было не сомневаться, что жрец сопротивлялся. — Геральт, я… О Боги, Геральт, только не говори, что он мертв! — Ладно, не скажу. — Ведьмак наклоняется к жрецу, заметив слегка выглядывающее из-под рукава его сутаны нечто, что блестело в слабом отблеске свечей, и достает ключ. Маленький, испачканный кровью ключ. — Лютик, проверь, подходит ли он к этой двери. Менестрель трясущимися руками исполняет сказанное, но идея терпит фиаско — ключ принадлежал явно не Ольшану. — Значит, его кто-то обронил. Кто-то, кому было нужно избавиться от жреца. — Но кому была выгодна его смерть? — Тому, — говорит Геральт уверенно направляясь из дома монаха, — кто знает, как именно отравили Саскию.