***
— Es ithte? [Есть будешь?] Вальга поднимает на сидящего рядом Киарана рассеянный взгляд: оказалось, он принес с собой какую-то выпечку и фрукты, причем на двоих. Красивые губы молодого мужчины изгибаются в легкой ухмылке, когда девушка облизывается при виде еды, и он протягивает ей всю корзину сразу, чтобы та выбрала сама, чем успокоить урчащий желудок. — Meas. [Спасибо] — Вальга улыбается слегка смущенно, чувствуя себя настоящей нищенкой, получившей хорошее подаяние, но держится достойно, не налетев на паек со скоростью свиста, а чинно выбрав булочку да яблоко, будто то вообще могло утолить чувство голода, когда во рту не было даже крошки почти несколько дней подряд. — Малена постаралась? — Как ты угадала? Седрик скоро обзаведется пузом и толстой arse как dh`oine, так что я решил взять с ее стола побольше. — Поймав удивленный взгляд ведьмы, Киаран слегка посмеивается, отрицательно замотав головой. — Нет, я не крал эту еду, beanna. Малена сама предложила взять столько, сколько нужно. Они сидели так долго почти всю ночь, на небольшом склоне близ пещер, где Владемер и Элеас были только вдвоем, и всякий раз, как слышился звериный рев или скулеж, молодой эльф хватался за оружие, будто то вообще могло помочь ему в чрезвычайной ситуации. Разговор между человеком и скоя`таэлем то затихал, то разгорался с новой силой, и это общение почти полностью поглотило обоих, отвлекая от дурных мыслей и переживаний. — Que sorg ahte do laest? [Какая печаль владеет твоим сердцем?] — Сложно сказать. — Вальга тяжело вздыхает, обтирая яблоко о рукав куртки. — Сложно отыскать свой путь, когда кругом так много голосов и нет ни одного, способного помочь услышать собственный. — Речь идет об Иорвете, не так ли? — Не только. — Уклончиво отвечает девушка, закусив губу. — Все хорошо, что хорошо кончается, а это не мой случай. Киаран понимающе кивает головой, глядя куда-то в траву перед собой, и лишь изредка бросает косые взгляды на сидящую рядом человеческую ведьму, старающуюся изо всех сил не наброситься на свежее яблоко, как голодная собака на кость. Ему, еще молодому и горячему нравом юноше, чем-то нравилась эта дикарка и в какой-то мере он мог понять причину заинтересованности командира в ней, но влюбиться в Вальгу Киаран не смог бы. Оказавшись даже более здравомыслящим, нежели Старый Лис, скоя`таэль считал, что полноценный союз можно построить лишь с равной себе по взглядам и устремлениям, со всеми иными лишь усмиряя зов плоти — вещь исключительно физическую и поддающуюся определенному контролю. Иорвет был хорошим стратегом, являлся натурой осторожной и хитрой, но в любовных делах проявлял воистину юношеский запал и горячность. На поляну выходит Босник, — заспанный и неповоротливый, — и глупо улыбается Вальге, потянувшись и по-детски закружившись вокруг своей оси. — Он всегда… такой? Вальга криво усмехается, кивнув эльфу. — У него была тяжелая судьба. Мать хотела избавиться от плода, но не травами, ведь покупать зелья у знахарок считала тяжким грехом. — Благочестивая послушница Вечного Огня? — Да. Ее изнасиловал один из наших родичей в волчьем обличии. Тогда еще племя моего деда в одной разрушенной крепости жило, там их много было. Молодых, голодных… — Вальга морщится, старается забыть неприятные воспоминания, но все же продолжает. — Мать Босника на живот падать решила, что бы от бремени раньше срока разрешиться, но не получилось. Вот и вышло то, что вышло. Киаран тоже морщится, скорее от ужаса, чем от отвращения, а глядя на наивного сродни ребенку волкулака внутренне содрогается в неком приступе жалости к нему. — Наши тоже порой женщин из dh`oine насилуют. Редко, но бывает. Был такой у нас командир, Риордаин, и поговаривали… Вальга слушает внимательно, с неподдельным интересом, согнув ноги в коленях и положив на них свою голову; она похожа на ребенка, которому рассказывают пугающую, но занимательную историю, и Киаран даже усмехается подобному сравнению, что пришло к нему в голову, не сдержавшись, поведав еще и о знаменитом Исенгриме, Железном Волке. Так они и сидели, внимания историям друг друга, пока Киаран не ушел с затянувшегося обхода по окрестностям, а Вальга остается одна, с волнением глядя на пещеру, где затаились в ночи два зверя…***
Иорвет ведет ослепленную Радовидом Эйльхарт по ходам канализации настолько небрежно, насколько то было вообще возможно: когда она спотыкается о какую-то плывущую корягу и падает в тухлые воды, он не помогает ей до тех пор, пока идущий впереди ведьмак не заканчивает с небольшой стаей гнильцов, а Яевинн — с решившими выйти на перекус утопцами. — Захлебнется — твоя вина. — Ничего с ней не случится, Vatt'ghern. — Грубым рывком поднимает Старый Лис магичку на ноги. — Такие как она вечно плывут по поверхности и не тонут. Оценив сравнение с дерьмом, Яевинн быстро подавляет усмешку, заметив вдали двух нильфгаардцев у решетки. — Предоставь их мне. — Яевинн… — Ты отлично поразвлекался с монстрами еще в пещерах, Gwynbleidd. Я же хочу размяться сейчас. Геральт лишь вскидывает руки, скрестив руки на груди, и молча наблюдает за тем, как намеренно грациозно и изящно разобрался с нильфгаардцами эльф, будто зарабатывал призовые баллы на турнире за лучшие пируэты да финты. — Как же вы любите выделываться. — Говорит ведьмак, а у самого на губах играет теплая улыбка. Яевинн, подобный огненному танцору, вскоре покончил с солдатами, и шел обратно с полным осознанием собственного великолепия. — Элегантно, черт побери. Черноволосый мужчина победоносно улыбается в ответ, и отряд двигается дальше. Они оказываются в доме Филиппы очень скоро, в очередной раз убедившись, что чародейки не знают чувства меры в роскоши, и идут по указке Эйльхарт на верхний этаж, где располагалось нечто вроде слишком просторной веранды, а у одной из стен стоял большой сундук, искрящийся подобно молниям в грозу. — Чтобы снять защиту необходимо расставить и зажечь свечи в правильном порядке. — А как нам знать, что ты не врешь? — Иорвет еще сильнее стискивает руку магички, зашипев ей оскорбления на ухо. — Bloede geim [чертова овца], ты не в первый раз обводишь всех вокруг пальца. — Там внизу я нашел записи. Может это и есть верный порядок? — Издеваешься, ведьмак? — Гневно цедит Филиппа, явно намекая на свое приобретенное увечье. — Я могу лишь помочь с заклинанием, которое потом придется прочесть, но с этим возиться тебе. — Если заклинание выйдет из-под контроля… — Намеренно елейным тоном говорит Эйльхарт на ухо Иорвет, но его мысль тотчас перенимает Яевинн. — То ты сегодня лишишься не только глаз. Геральт на это все только глаза закатывает, уже принимаясь расставлять свечи по указанию в записях. Когда он их зажег, то тотчас почувствовал магическую вибрацию гласящую о том, что все сделано более чем правильно. — Снимите с меня кандалы и я помогу. — Говорит Филиппа, нервно дернув плечом. — А так ли нужна нам ее помощь? — Да, — буквально выплевывает чародейка Иорвету в лицо, — нужна. Я накладывала заклинание, мне его и снимать. Оба скоя`таэля переглядываются, явно не доверяя Эйльхарт, но выбора не оставалось — как снять защиту с сундука действительно знала только сама владелица. Филиппа действительно снимает заклинание, только вот отнюдь не из-за благих побуждений: магия является материей тонкой и неуловимой, а потому призвать на защиту своего добра огненного голема оказалось для такой как Эйльхарт делом пустяковым. В надежде, что сражение с защитником ее добра троица не переживет, магичка пользуется ситуацией и отбрасывает очередным трюком с молниями и пламенем обоих эльфов в сторону, тотчас обращается в птицу и исчезает в затянутом облаками небе. О погоне за ней не может быть и речи, да и если бы чародейка бежала на своих двух вряд ли бы кто-то решил за ней погнаться, ибо действие, происходящее совсем рядом, поражало и пугало до глубины души. — Волк! — Кричит через огненное кольцо Яевинн, не в силах прорваться к ведьмаку за заслон. — Я в порядке. — Геральт делает кувырок, избежав смачного удара кулаком о мраморные плиты, где только что сам стоял, и отбегает от голема на пару локтей. — Стоило догадаться… Иорвет соображает быстро, тянется к зефару и пускает стрелу, но вместо цели та сгинула в огненном кольце, которое искрилось сверху купольным навесом, поглощая все, что касалось ее хотя бы вскользь. — Ну, что? — Говорит Геральт голему с паскудненькой ухмылкой на губах, согнув пальцы в Знак. — Потанцуем?