The Wolf and the French Heir // Волк и французский наследник

Ремус проснулся и еще несколько минут не открывал глаз. Он чувствовал, что его сломанные кости сращиваются, синяки исчезают, а шрамы заживают под бинтами; болезненно чувствовал. Пока он спал, ему казалось, что он нашел идеальное положение, и он знал, что если он сдвинется хотя бы на сантиметр, то неизбежно снова почувствует боль. Поэтому он просто задержался еще немного, прислушиваясь к ритмичной музыке дождя, падавшего за окнами лазарета. Его чувства все еще были обострены с прошлой ночи, так что он мог даже различить уханье совы, которая нашла убежище под самым высоким выступом окна, и шепот разговора между двумя людьми, которые говорили приглушенными голосами, вероятно, пытаясь быть скрытными. Чем больше он слушал, тем знакомее звучали голоса. Он слышал слишком отчетливо, как будто они были рядом. Он открыл глаза и увидел Питера и Джеймса, сидящих рядом с его кроватью, разговаривающих вполголоса и время от времени хихикая над тем, что кто-то из них говорил. В ногах его кровати лежала небольшая кучка конфет (некоторые из них были просто обертками к тому времени, как он проснулся), любезно предоставленная его друзьями; некоторые вещи об оборотнях, он узнал на собственном опыте, и одна из них заключалась в том, что всегда полезно есть шоколад после полнолуния, чтобы восстановить силы. Он не знал, помогает ли это всем оборотням, так как он почти никогда не общался с другими, но ему это определенно помогало; он всегда думал, что если он когда-нибудь изучит свое состояние, то обязательно добавит эту деталь в одну из своих книг. В этот момент Питер оглянулся и его взгляд остановился на Ремусе. Он слабо улыбнулся ему и толкнул Джеймса локтем в ребра, который одними губами произнес “ауч”, прежде чем посмотрел на своего друга и тоже улыбнулся. Ремус уже собирался спросить почему они так нехарактерно молчат как вдруг услышал слева слабый скрип и вдруг вспомнил: Сириус Блэк спал рядом с ним. Он в панике открыл глаза и медленно повернул голову, как будто время замедлилось, и вот он: спит во всей своей невыносимой красе. На белой подушке не было ни одной пряди волос, которая не выглядела бы намеренно выставленной напоказ, а его лицо было совершенно расслабленным, что делало его похожим на картину. По слабым звукам, доносившимся из-за закрытых дверей лазарета, он догадался, что сейчас полдень; он не мог не представить, как солнце заливало бы его светом, если бы не шел дождь, как оно очерчивало бы его угловатые черты и играло бы в прятки с его идеальной тенью. Ремус услышал, как кто-то прочистил горло, и быстро отвел взгляд, смутившись, когда понял, что смотрит дольше, чем ему хотелось. Джеймс, который, казалось, ничего не заметил, поднял брови и указал головой на спящего наследника. Ему не потребовалось много времени, чтобы понять, о чем спрашивал его друг; они втроем разработали секретную систему жестов, которую не раз использовали для общения, когда им полагалось молчать. - Почему он здесь? - он знал, что это было его вопросом. Ремус просто пожал плечами, прежде чем указать на свой собственный рот одним лишь поднятым большим пальцем и взмахнув им так, как будто его рука была бутылкой, которую вливали ему в горло. - Он здесь, потому что у него алкогольное отравление - конечно, его друзья поняли. Они оба улыбнулись, когда Питер недоверчиво покачал головой, его жест был полон уважения. Затем он резко оглянулся на Ремуса, широко раскрыв глаза, как будто что-то понял: он отчаянно указал на спящего мальчика, а затем на свои собственные клыки, после подняв обе руки к груди и слегка согнув пальцы. Ремус и Джеймс нахмурились. Питер повторил свои жесты и начертил в воздухе круг и указал на небо. - Он знает, что ты оборотень? - Ремус с трудом подавил смешок от того, что прекрасно понял, что имел в виду его друг. Ремус энергично покачал головой и показал им большой палец: Не знает. Я в безопасности. Джеймс набрал в рот воздуха и медленно выдохнул, проводя указательным пальцем по верхней части лба: Облегчение. - Что вы вообще, ребята, делаете? Звук голоса Сириуса напугал мальчиков, которые не заметили, что он проснулся. Он приподнялся на локтях и уже ухмылялся, весело поглядывая на застывших на своих местах троих друзей. - Мы не хотели тебя будить, - осторожно ответил Джеймс. - И тем временем решили поиграть в шарады? - Возможно. - Мне кажется, я подружился с самой ненормальной компанией, какую только может предложить Хогвартс. - И ты понял это только сейчас? - вмешался Питер, и все трое рассмеялись. Ремус благодарно улыбнулся двум своим друзьям, которые изо всех сил старались перевести разговор, чтобы ему не пришлось отвечать на неудобные вопросы. Он тихонько подвинул руку к подолу рубашки, чтобы не было видно бинтов. Ему повезло, что он получил только небольшой шрам на верхней части тела, и он был едва заметен. - Куда вы трое пропали вчера после пира? - внезапно спросил Сириус, усаживаясь так, чтобы взять стакан воды с прикроватного столика. Джеймс и Питер, которые до этого момента противно хохотали, вдруг подозрительно притихли. - МакГонагалл хотела поговорить с нами, - солгал Ремус. - Она думала, что мы помогли Пивзу с тем, что он сделал вчера. - О, ты имеешь в виду взрыв ванной? - Да, именно, - ответил Гриффиндорец, не понимая, о чем говорит Сириус, но радуясь, что он поверил его лжи. - Ага! Не было там никакого взрыва, я просто хотел узнать, не лжешь ли ты мне. - О, ну пиздец. - Ничего особенного не было, - быстро ответил Питер. - Да, тебе было бы скучно, - добавил Джеймс. - Вы оставили меня. Вы оставили одного из своих, - сказал Сириус, и на его лице промелькнула боль. - Хватит драматизировать, - умолял Ремус, закатывая глаза. - Вы лживые мародеры. - Сириус... - В моей стране это называется haute traison. - ...Это случайно не означает "группа друзей, которые жалеют, что оставили своего другого друга”? - осторожно осведомился Питер. - Нет. Это означает государственная измена, - ответил Сириус. - Ты же не серьезно, - снова заговорил Ремус. - Я всегда Сириус, - ответил мальчик, и даже когда он притворялся серьезным, ничего не мог поделать, когда уголки его рта дернулись. Джеймс и Питер громко захихикали, и Сириус, похоже, решил, что снова оказаться в центре внимания гораздо интереснее, чем выяснять, куда ушли его друзья прошлой ночью. Ремус впервые присоединился к смеху, выпуская наружу все напряжение, которое накопилось в его горле, когда французский мальчик задавал вопросы, на которые у него не было ответов. Может, он смеялся слишком бездумно, потому что краем глаза видел, как тот смотрит прямо на него, пока оба гриффиндорца все еще смеялись, и на его губах застыла ухмылка, которую Ремус хотел бы украсть, чтобы он перестал выглядеть таким самодовольным. Как бы ему этого ни хотелось в данный момент, он не доставит ему удовольствия повернуться к нему лицом; даже когда под этим углом робкий солнечный луч, выходивший из укрытия, отбрасывал мягкий ореол вокруг его волос, выбившихся из пучка, который он сделал несколько часов назад, и подчеркивал его губы и щеки, оба слегка розовые, и выцветшие следы, оставленные подушкой на той стороне его лица, на которой он спал. Тем не менее он выглядел как настоящий королевский наследник, но в нем было что-то настолько интимное, что Ремусу пришлось заставить себя присоединиться к разговору друзей. Он услышал, как Сириус откашлялся. - Рад, что вы вернулись к нормальному, - сказал он, глядя на Питера и Джеймса. - Ты о чем? - спросил Джеймс, все еще улыбаясь. - Вы выглядели напряженными во время пира. Улыбка Джеймса слегка дрогнула, но тем не менее он обнял Питера за плечи и похлопал по руке. Питер казался напряженным, хотя все еще улыбался. - Мы говорили об этом сегодня. Пит знает, что тут ничего личного, верно, Пит? - Ага, - ответил Питер. - Я просто рад, что мне не придется рисковать жизнью ради этого придурка. Сириус, Питер и Джеймс рассмеялись, но Ремус все еще смотрел на своего друга, радость которого, казалось, не отражалась в его глазах. Ремус знал, что Питер хочет быть одним из чемпионов, но даже если бы он не смог, он бы с удовольствием принял участие вместе с Джеймсом; он знал, что, хотя он все еще был довольно популярен, он всегда был в тени Джеймса. У Ремуса были разные интересы, поэтому он никогда не соревновался, но между двумя его друзьями всегда была динамика старшего/младшего брата, и он не думал, что это в конечном итоге повлияет на них, потому что он всегда думал, что никому из них не придется выбирать одного из них, и что это всегда будут они втроем. Он не рассчитывал, что Джеймс выберет его, а не Питера, и не думал, что Джеймс заметил выражение глаз Питера и то, как его плечи немного поникли, как только черноволосый мальчик снова напомнил ему, что он не был первым выбором. - Ты задаешь так много вопросов, но почему ты здесь? - вдруг подозрительно спросил Джеймс. - Тебе не нравится мое общество, любимый? - пошутил Сириус. - Конечно, нравится, тыковка, - ответил он достаточно тихо, чтобы мадам Помфри не услышала. - Правда, что ты набухался? - Ремус! Это все ты? Приятно знать, что ты говоришь обо мне со своими друзьями, - сказал Сириус, глядя на мальчика рядом с ним на кровати. Ремус воспользовался тем, что его друзья и Сириус отвлеклись, и осторожно потягивал воду, с его слабыми руками все еще было тяжело держать стакан. Слова мальчика застали его врасплох, и он неуклюже поперхнулся. Пока Джеймс и Сириус хохотали, Питер поднялся со своего места и подошел к Ремусу, похлопывая его по спине, пытаясь помочь другу. Глаза Ремуса наполнились слезами, когда он пытался удержать воду от попадания в нос, а Питер изо всех сил старался не убить своего лучшего друга из-за его слабости после полнолуния. - Думаю, на сегодня хватит визитов, Поттер, Петтигрю, - услышал он голос сзади. - Ну же, Поппи, немного веселья не убьет беднягу! - Он кажется мне довольно умирающим. Вон отсюда, все трое. Люпин присоединится к вам через минуту. Мальчик со шрамами умудрился показать Питеру большой палец, чтобы его друг был уверен, что он если не в порядке, то, по крайней мере, не рискует задохнуться. Джеймс взъерошил волосы, прежде чем последовать за светловолосым мальчиком, и Сириус последовал за ними, но не раньше чем подмигнул Ремусу, который все еще приходил в себя после инцидента с водой, и чуть не послал его в очередной приступ кашля. Осмотрев раны, наложив повязки и пообещав, что будет отдыхать весь день, Ремус медленно направился к двери, стараясь идти нормально на случай, если встретит кого-то знакомого. К его удивлению, как только он вышел из лазарета, он увидел двух своих друзей и Сириуса, сидящих у входа и небрежно разговаривающих. Как только они услышали его приближение, они встали и направились к Большому залу, их желудки заурчали при мысли о еде. Питер, Джеймс и Сириус весело обсуждали, сколько навозных бомб им понадобится, если они чисто гипотетически решат спрятать их вокруг общей гостиной Слизерина так, чтобы она пахла неделями, теперь, когда они знали, как туда попасть; Рем хотел присоединиться, но его ноги болели, и он чувствовал, как его бедро кричит от боли с каждым шагом, что в результате он шел на несколько шагов позади. Обычно его друзья не отставали от него, но, похоже, им было весело, и он не хотел портить им настроение. Их голоса затихли, как только они завернули за угол, и Ремус вздохнул, еще сильнее замедляя шаг. Он больше не видел их, поэтому мог просто следовать за ними по звуку их голосов, но понял, что слышит только Питера и Джеймса. Ему не пришлось долго гадать, потому что он чуть не врезался в Сириуса, который шел в другую сторону, к нему. - Моя черепаха ходит быстрее тебя, - сказал он, как только гриффиндорец посмотрел на него. - Отвали, - ответил Ремус, уходя, но любопытство взяло верх. - У тебя есть черепаха? Здесь? - Нет, но если бы была, она, само собой, шла бы быстрее, чем ты. - Придурок, - ответил гриффиндорец и толкнул его локтем, заработав самодовольную ухмылку, которую ему тут же захотелось стереть с его лица. Несколько минут они шли молча, и Ремус уже начал задумываться, чего же он хочет, когда Сириус снова заговорил: - У тебя что-то с ногами? - Просто затекли, вот и все. - Из-за того, что случилось вчера вечером? Ноги Ремуса на секунду перестали работать, и он услышал в ушах стук собственного сердца. - О чем ты? - Вчера вечером, - спокойно повторил он, как будто только что не произнес слова, которых Ремус боялся больше всего. - Ты не сказал мне, куда пошел после разговора с Макгонагалл. - Точно, - небрежно ответил Ремус, стараясь не выдать своего облегчения. Он не знал, что сказать, поэтому молчал, надеясь, что мальчик не будет настаивать. Он, конечно, ужасно ошибался, как всегда, когда дело касалось Сириуса Блэка: - Ну так? Где ты был? - Я был... на улице. - Ну, это как-то неопределенно. - Я был с кое-кем. - Захотелось прогуляться в полночь? - Как-то так, да. - И Джеймс с Питом тоже там были? - Они просто проводили меня туда. Я был с Марлин. Ремус не понимал, почему это прозвучало как исповедь, почему его голос звучал так виновато? Она была его девушкой, хотя он только что вспомнил об этом и добавил последнюю фразу как бы запоздало. - О, - просто ответил Сириус. Он открыл было рот, чтобы сказать что-то, но тут же закрыл, оглядев его с ног до головы. Ремус ненавидел себя за то, что был так откровенен, что ему было все равно, как это будет выглядеть для кого-то, кто не принимал участия в их разговоре. Французский мальчик, наконец, посмотрел на ноги Ремуса и заметил, что они не соприкасаются, когда он идет, что они расставлены на ширину его бедер, как будто он намеренно пытается удержать внутреннюю поверхность бедер от трения. Тень узнавания омрачила его лицо. - Оу. Ремус не знал, почему его лицо вдруг вспыхнуло, и ему захотелось исправить его предположение; в конце концов, это была их с Марлин идея заставить всех поверить, что они встречаются, чтобы их оставили в покое. Разумеется, подразумевалось, что эти двое были близки. - Ага, - просто ответил он. Они шли молча и почти дошли до двери Большого зала, когда Сириус снова заговорил: - Я забыл, что у тебя есть девушка. Я думал, ты... - Ты думал “я", что именно? Он так и не понял, что имел в виду Сириус, потому что они дошли до Большого зала и услышали голос Джеймса, который поманил их рукой. Сириус побежал с улыбкой на лице, не обращая внимания на растерянное (и немного испуганное) выражение лица Ремуса, который был вынужден хромать за ним. Когда он сел и наполнил свою тарелку до краев, его мозг работал с ошеломляющей скоростью. Он заставил себя остановиться и собраться с мыслями. 1. Что имел в виду Сириус? “Я думал, ты” что? Я думал, ты одинок? Я думал, ты притворяешься? Я думал, тебе нравится кто-то другой? Я думал, тебе не нравится она? Нет, он должен был остановить себя от того, чтобы придумать еще какие-нибудь возможности. 2. Почему он так много думал об этом? Ему было все равно. Сириус, вероятно, ничего и не имел в виду. По крайней мере, он на это надеялся. 3. Нет, он, вероятно, что-то имел в виду. Он точно знал, что он имел в виду. Ему не хотелось даже думать об этом, но он знал, что мальчик думает об их первой встрече. Он должен был. Но он ошибался. У Ремуса Люпина была девушка, пусть и ненастоящая, и на этом все. Он просто не хотел идти по стопам своих друзей и превращаться в слюнявого болвана каждый раз, когда они говорили о девушках, которые им нравились. Он предпочел бы проводить время, думая о школе, друзьях и книгах. 4. Тогда почему он тратит время на размышления о глупом французском наследнике? - Эй, Рем? Ты в порядке? - спросила Марлин, вытряхивая его из мыслей. - Да, извини, Мар. Просто немного устал, вот и все, - задумчиво произнес он, прежде чем поцеловать ее в висок и вернуться к своей тарелке, гораздо более спокойный, чем несколько секунд назад. Ремус Люпин был превосходным сверх-мыслителем, но еще больше он преуспел в игнорировании своих проблем, когда считал их слишком сложными для решения. Он поспешил покончить с едой, чтобы вернуться в свою комнату и спокойно провести вечер за чтением. Как только они заметили, что он уходит, двое его друзей, которые говорили о своей квиддичной тренировке, присоединились к нему, не сказав ни слова. Сириус остался, к счастью, потому что Доркас только что устроилась там, где сидел Джеймс; и последнее, что увидел Ремус, была напрягшаяся Марлин, когда подруга Сириуса поздоровалась с ней. Трое друзей уже собирались начать подниматься по лестнице, когда услышали быстрые шаги, приближающиеся к ним, и безошибочно узнаваемый голос Лили. - Поттер, - сказала она, остановившись и тяжело дыша. Ее щеки были почти того же оттенка, что и волосы, и она, казалось, вела внутреннюю борьбу. - Да, Эванс? - спросил Джеймс с неподдельным смущением на лице. - Послушай, я... - начала она и замолчала. Она на мгновение закрыла глаза, глубоко вздохнула и снова заговорила. - Я тут застряла на последнем задании Макгонагалл. И подумала, не могли бы мы встретиться в библиотеке перед собранием префектов, и ты мог бы помочь мне. Челюсти Ремуса и Питера почти касались земли. Ремус услышал какое-то хихиканье и, подняв глаза, увидел лица Марлин и Мэри, наполовину скрытые колоннами входа в Большой зал, - они обе наблюдали за происходящим с одинаковыми озорными усмешками на лицах. Ремус оглянулся на своего друга, который, казалось, не находил слов; он смотрел на Лили широко открытыми глазами, и на мгновение Ремусу показалось, что он вообще не ответит, а просто останется на месте, пока им всем не надоест ждать и они не оставят его одного посреди коридора. Вместо этого он откашлялся и одарил ее своей самой изысканной, галантной улыбкой. - Конечно, Эванс. У нас тренировка по квиддичу, но встретимся через час в библиотеке, хорошо? - Да, хорошо, - пробормотала Лили. Ремус почти чувствовал жар, исходящий от ее щек, когда ее глаза были устремлены на широкую спину Джеймса, наблюдая, как он уходит. Ремус все еще смотрел на нее с благоговейным трепетом, когда она повернулась к нему лицом. - Что? - невинно спросила Лили. - Лили Эванс, - ответил Ремус, - Ты только что призналась, что не справляешься со своими заданиями? И попросила Джеймса Поттера о помощи? - Давай я помогу тебе подняться по лестнице, - быстро сказала она, обнимая его за талию. - Лили. - Ремус. - Я что, сплю? - Да ладно тебе. Я просто попросила о помощи, разве это так плохо? - От тебя? Ужасно. - Отвали. - Ты реально не справляешься с заданием МакГонагалл? - Я же только что сказала, что да, не так ли? - Мне трудно в это поверить. Возможно, ты справишься, если приложишь усилия. - Да, я знаю, что справилась бы. Я просто подумала, что с небольшой помощью будет легче. - Джеймса? - Если ты сейчас же не заткнешься, я сброшу тебя с этой лестницы. - Ладно, ладно, - наконец сдался Ремус. Когда они направились в гостиную, и Лили начала рассказывать ему об одной особенно интересной книге, которую она читала, в слабой попытке отвлечь его от сцены, свидетелем которой он только что стал, Ремус посмотрел на нее и не смог сдержать улыбки, что осветила его лицо. Он замечал, как Джеймс смотрел на Лили каждый раз, когда они были вместе, как будто она была единственным человеком в комнате; он также замечал, как Лили украдкой бросала взгляды на мальчика, когда он отвлекался. Он знал, что они оба были слишком упрямы, и именно поэтому он знал, что ни один из них не будет саботировать их учебу теперь, когда они, наконец, сделали свой первый шаг в правильном направлении. И даже если Лили убеждала его прекратить говорить об этом, на ее лице безошибочно была улыбка, а в глазах-искорка, которую Ремус хотел бы запечатлеть и сохранить навсегда. Когда они вошли в общую гостиную, Лили оставила его одного перед камином и извинилась, сказав, что ей нужно взять книги. Ремус ничуть не удивился, когда через пятнадцать минут она вышла из своей комнаты с завитыми ресницами и неестественно розовыми губами. Она быстро попрощалась и ушла, видимо, в библиотеку; Ремус знал, что всякий раз, когда Лили нервничала, ей нужно было держать все под контролем, что, вероятно, означало, что она небрежно сядет за лучший стол в библиотеке, тот, который был наиболее скрыт от глаз, а затем, когда увидит идущего Джеймса после квиддичной тренировки, притворится, что только что пришла туда. Он только улыбнулся и помахал ей на прощание. Он как раз открыл книгу, лежавшую у него на коленях, когда услышал, что портрет открывается, и поднял голову, только когда услышал свое имя. - Ремус, мне нужно, чтобы ты пошел со мной, - сказал Сириус, оказавшись рядом. - Куда? Я только собирался почитать, - спросил он, хотя не мог не заинтриговаться. - Обещаю, ты захочешь это увидеть, - ответил мальчик с такой широкой улыбкой, что Ремусу было бы трудно сказать "нет". - Что там? - настаивал он, не желая показывать своего интереса. - Ты можешь или гадать, - почти крикнул Сириус, направляясь к портрету. - или пойти за мной. Не оглядываясь, он исчез из комнаты, оставив гриффиндорца смотреть на выход. Ремусу предстояло принять решение; он так спокойно сидел перед камином, раскинув ноги в кресле, и его ждал сладкий уют книги. Он устал, его конечности болели, и он не хотел ничего делать до конца дня. Вздохнув, он встал, закрыл книгу и последовал за Сириусом Блэком в неизвестность.