The Wolf and the French Heir // Волк и французский наследник

- Тебе нужно перестать приходить сюда. - Я должен был догадаться, что все эти годы ты притворялась, что любишь меня, Поппи. Поппи Помфри ударила Ремуса по затылку свертком бинтов, которые схватила из ближайшего ящика. - Ауч! - воскликнул Ремус, потирая то место, куда она ударила, хотя и улыбался. - Не говори глупостей, Ремус, конечно, я люблю тебя. Это ты приходишь ко мне, только если у тебя что-то болит, напомню я тебе. - Эй, я прихожу к тебе и без этого! - Твои обязательные осмотры после полнолуния не в счет, Люпин. Ты никогда не приходишь ко мне, если тебе не нужно, чтобы я починила твои сломанные кости. - Прости, Поппи, обещаю, в следующий раз я принесу шоколад. Мадам Помфри улыбнулась мальчику, который сидел перед ней на кровати и протягивал ей руку, чтобы она осмотрела ее; она выглядела довольно распухшей и болезненного зеленоватого цвета. Ремус сначала избегал визита к ней, потому что не хотел объяснять, что случилось с его рукой; два дня спустя, по просьбе Джеймса, он наконец сдался и направился в лазарет, понимая, что его рука не заживет сама по себе, независимо от того, насколько быстрее он обычно исцелялся благодаря своему состоянию оборотня. Очевидно, с серебром это так не работало; он сделал мысленную заметку добавить это в книгу о ликантропии, которую напишет в конечном итоге. - Как ты так это запустил? Ты должен был прийти ко мне в ту же минуту, как это случилось, - снова заговорила Поппи, осторожно намазывая розовую пасту на его ладонь. - Как это случилось? - Я просто взял кольцо из ящика Джеймса, но не знал, что оно из серебра, - быстро ответил он, придумав ответ на месте. - Я не хотел беспокоить тебя такой маленькой травмой, я уверен, что тебе нужно лечить гораздо более серьезные болезни. Это Джеймс заставил меня прийти сюда. - Ремус, когда ты поймешь, что я никогда не бываю слишком занятой для тебя? Не глупи, как давно мы знаем друг друга? Надо было послушать Джеймса и прийти ко мне. - Ну вот, опять фаворитизм. На этот раз Ремус был готов и успел увернуться, прежде чем бинты мадам Помфри коснулись его затылка во второй раз; однако он не мог отодвинуться слишком далеко, потому что его левую руку все еще держала медсестра, чья стальная хватка не дрогнула, даже когда она подняла руку, чтобы мягко отчитать его. - Ремус Люпин! - Прости. Поппи покачала головой, на ее губах вновь появилась улыбка, и ее взгляд вернулся к уже наполовину забинтованной руке мальчика. Она убедилась, что розовая паста равномерно распределена, прежде чем осторожно обернуть повязку вокруг его руки, которая уже начала заживать. Женщина, возможно, и не пользовалась палочкой, но в тот момент она, несомненно, была одним из самых волшебных существ в мире. - Готово, тыковка, - наконец ответила она, двигая его руку в последней проверке. Ремус слегка повернулся влево, чтобы схватить школьную мантию, которую он сбросил, как только ступил в лазарет, поскольку Поппи настаивала на том, что она должна сделать полный осмотр, просто чтобы убедиться, что нет никаких других частей его тела, которые были повреждены серебром. Он положил в карман записку, которую дала ему медсестра, чтобы показать Флитвику, чтобы его не задержали, если он опоздает на урок, и встал, возвышаясь над женщиной, которая смотрела на него с теплотой в глазах. - Чего? - спросил он, неловко оглядываясь на женщину. - Ничего, - ответила она, все еще улыбаясь. - Ты уже мужчина. - И был им все то время, что мы знаем друг друга. - Ты уже совсем взрослый, - продолжала Поппи, не обращая внимания на его саркастический комментарий. - Когда я увидела тебя в первый раз, твои ноги даже не доставали до пола, когда ты сидел на кровати. Не могу поверить, что это твой последний год. Ремус почесал затылок, наблюдая, как слезящиеся глаза Поппи блестят в слабом свете ламп комнаты, не зная, как ответить на всепоглощающую волну привязанности, охватившую его тело. Он согнул колени ровно настолько, чтобы обхватить руками туловище медсестры и поцеловать ее в лоб. Поппи на мгновение прижалась щекой к его груди, а затем сделала шаг назад, быстро вытирая слезы куском марли. - Прости, прости, - пробормотала она, уже направляясь к кровати, чтобы поправить простыни. - Я просто болтаю. А теперь давай, если ты не успеешь вовремя, то останутся плохие места в классе. Ремус не спеша надел свою черно-красную мантию, медленно застегивая ее, пока не перестал слышать всхлипывания медсестры и не понял, что может идти. - Увидимся, Поппи, - сказал он, уже направляясь к двери. - Я навещу тебя до следующего полнолуния, обещаю. Прежде чем она успела ответить, он уже вышел из комнаты, сделав глубокий вдох и позволив холодному воздуху высушить слезящиеся глаза. Он не хотел, чтобы она заметила, хотя она всегда замечала, что ее слова тоже влияли на него; между началом года, прибытием новых учеников и Турниром Трех волшебников у него почти не было времени думать о чем-то еще. Он уже обсудил с Макгонагалл свои карьерные перспективы, но это не означало, что он был хоть немного ближе к полной уверенности в том, что хочет сделать. Он знал, что и Джеймс, и Питер хотят принять участие в делах Ордена, как только закончат школу, и он знал, что тоже хочет, но он также знал, что это было не единственное, чего он хотел достичь. Он не мог представить себе мир, в котором ему суждено жить и работать в тайне, в довершение ко многим другим, которые он хранил; война не может быть вечной, в его будущем должно быть что-то еще... да ведь? Он услышал четыре пары шагов, быстро приближающихся к нему, и уступил дорогу, уже привыкнув к спешащим ученикам, которые пытались попасть в класс после того, как заснули в тени деревьев снаружи или после того, как быстрое посещение кладовок для метел заставило их потерять счет времени. Знакомая грива светлых волос пробежала мимо него, и прежде чем он успел за ней погнаться, Питер, Лили и Джеймс остановились рядом с ним, тяжело дыша. - Это была Марлин? - спросил Ремус, глядя на своих друзей. - Да, была, - ответил Джеймс, пытаясь отдышаться. -Что такое? Что-то случилось во время тренировки по квиддичу? -Мы не уверены, - ответила Лили, положив руку на левое ребро. - Она просто убежала. - Мы побежали за ней и попытались спросить, что случилось, - добавил Поттер с озабоченным выражением лица. - Она не хотела с нами разговаривать. - Я поговорю с ней, - быстро сказал Ремус. - Идите в класс, я присоединюсь к вам позже. Займите мне место. Джеймс и Лили обменялись многозначительными взглядами, которые показались Ремусу настолько интимными, что он опустил глаза на маленькую дырочку в правом рукаве своего свитера и притворился, что это самая интересная вещь в мире. - Пошли, - просто сказал Джеймс, как только его глаза оторвались от Лили. - Встретимся позже. - Удачи, Рем, - сказал Питер, прежде чем присоединиться к двум своим друзьям, которые уже начали уходить, не дожидаясь его. Ремус пошел в другую сторону, сосредоточив свои обостренные чувства и пытаясь уловить запах Марлин или услышать ее отчетливое дыхание. Он пошел на звук слабого плача и нашел ее в том же коридоре, в пустом классе, с головой, зажатой между руками, и плечами, дрожащими от рыданий. - Эй, Мар, что случилось? - тихо спросил он, подходя к ней и соскальзывая по стене, пока не сел рядом. - Я... Я была... Он... - она попыталась заговорить, но не смогла составить ни единого предложения. - Он? Кто, блять, тебя обидел? Кто это был? - Ремус подпрыгнул, готовый выследить любого, кто причинил боль его подруге, и заставить его пожалеть о том, что он вообще дышал в ее сторону. - Я не знаю, кто это был, - всхлипнула она, и Ремус понял, что время еще не пришло, и сосчитал в уме до десяти, пытаясь остудить жар, охвативший его чувства. Он никогда не видел ее настолько пораженной чем-либо; он быстро обнял ее за плечи и мягко подтолкнул к себе, положив ее голову на свое тело, чтобы он мог обнять ее обеими руками; непреодолимая потребность превратиться в волка прямо здесь и сейчас, чтобы он мог пытать того, кто причинил ей боль, уступила место его желанию найти заклинание или зелье, которое могло бы превратить его собственную кожу в металл, чтобы он мог защитить ее от всего, что могло причинить ей боль. Он старался дышать медленно, чтобы она могла следовать его ритму и успокоиться. Ремус провел правой рукой по ее лицу, обхватив ее щеку и ловя большим пальцем ее слезы, чтобы вытереть их. Они оставались в таком положении несколько минут, пока дыхание Марлин не замедлилось настолько, чтобы она снова смогла говорить; он ждал, не желая торопить ее. - После тренировки я пошла в раздевалку для девочек, чтобы умыться перед уроком, - почти задыхаясь, начала она. - Я была в душе, когда услышала шаги, а когда никто не подошел ко мне в течение нескольких минут, я открыла занавеску. Все, что я увидела - это белые волосы того мальчика, когда он убегал, а все, что он оставил - это эти две бумажки. Марлин вытащила из кармана два маленьких смятых клочка бумаги, расправила их и протянула Ремусу, который тут же схватил пергамент, лежавший сверху, и прочитал слова перед его глазами:

Твоя грязнокровная сука мамаша следующая.

К ней была прикреплена вырезка из газеты того дня, и Ремусу не нужно было читать ее полностью, чтобы представить, о ком она, поскольку название было достаточно информативным: “Семья волшебников из шести человек найдена мертвой в своем доме в Банкори”. - Он вошел, пока я была одна в душе, - снова заговорила она, когда взгляд Ремуса снова встретился с ее. - Занавески в душе не совсем плотные, он мог видеть меня голой, он мог сделать со мной все, что угодно, и вокруг никого не было, и этот гребаный ублюдок стоял там почти две минуты, глядя на Мерлин знает что, пока я не решила посмотреть, и он ушел, он угрожал моей семье, он мог... С каждым ее словом голос Марлин становился все выше и выше, пока она снова не начала всхлипывать, обхватив голову руками и судорожно двигая плечами вверх-вниз. Ремус снова обнял ее, держа так, чтобы она не упала, и шептал ей на ухо утешительные слова, медленно рисуя большим пальцем круги на ее щеке. Марлин, наконец, открыла лицо, глаза ее покраснели и опухли, по щекам текли слезы, и она обняла Ремуса за талию, положив голову ему на плечо. - Все в порядке, Мар, я здесь, - шептал он снова и снова, изо всех сил желая, чтобы все это поскорее закончилось. - Я знаю, - прошептала она в ответ, положив подбородок ему на плечо, смотря на него. - Я не позволю, чтобы с тобой что-нибудь случилось, - снова повторил он, глядя в ее голубые глаза. - Никто и пальцем тебя не тронет, обещаю. Марлин зловеще молчала, глядя на него, последние слезы очерчивали ее слизистые, ее лицо было всего в нескольких сантиметрах от его. Ремус улыбнулся ей, и она наклонилась вперед. Марлин поцеловала Ремуса. Он даже не успел закрыть глаза, когда ее губы коснулись его губ; он не знал, что делать. Дело не в том, что она плохо целовалась, она была действительно хороша; ему бы это определенно понравилось, будь она кем-то другим. Кем-то, кто не была его лучшей подругой и девушкой, с которой он фальшиво встречался последние пару месяцев. Она была хорошенькой, с короткими волосами, полной фигурой и большими бедрами, на которые пускал слюни каждый мальчишка и мечтал зарыться в них пальцами. Но она была Марлин, она была его лучшей подругой. Это было совсем неправильно. Ремус хотел было оторваться от их (ее?) поцелуя, но Марлин сделала это первой. Она на мгновение прижалась лбом к его лбу, глядя вниз на их ноги; она подняла глаза так, что они смотрели прямо друг на друга, и Ремус начал обдумывать то, что только что произошло. Марлин, видимо, тоже; в унисон, будто они это репетировали, они оба издали громкий смешок, так что им пришлось схватиться за животы и хватать ртом воздух. - Это было... - начала она, все еще смеясь, но не смогла закончить фразу, потому что они оба услышали, как кто-то громко откашлялся у двери. Они оба встревоженно посмотрели вверх, и глаза Ремуса встретились с серыми глазами Сириуса, которые напоминали затянутое тучами небо, предвещающее большую бурю. Он выглядел взволнованным, как будто бежал, и его щеки пылали; по тому, как он смотрел на них обоих, Ремус не мог решить, было ли это из-за бега или, что было бы хуже, из-за того, что он застал их целующимися. - Эй, Блэк, - поздоровался Ремус как можно небрежнее, с рукой Марлин на своем бедре (ей пришлось держаться за него, потому что из-за ее дикого смеха она чуть не ударилась головой о стену позади них). – Я не видел тебя несколько дней. - Ouais [Ага], я был... занят, - осторожно ответил он. - Как и ты, я вижу. Ремус собрался было оправдаться, сказав, что это она поцеловала его, а не наоборот, но сдержался, когда вспомнил, что она его девушка. - Ты... хотел что-то мне сказать? - спросил он, чувствуя, как его сердце начинает биться быстрее. - О, да, - Сириус, казалось, вышел из транса, и, хотя он расслабил плечи, Ремус видел, что его глаза были мрачными. - МакГонагалл попросила меня найти тебя. Они хотят видеть нас и чемпионов в Большом зале. Мне показалось, я слышал твой голос и ну... - Да, да, конечно, - быстро добавил Ремус, не желая больше слышать ни слова из уст мальчика. В его голосе слышалась боль? - Я догоню тебя через секунду. Сириус открыл было рот, чтобы что-то сказать, но передумал. - Да, я дам тебе... закончить. Не сказав больше ни слова, он вышел из комнаты. Ремусу пришлось подавить желание несколько раз стукнуться головой о стену; он что, разозлился? У него не было для этого причин. Их отношения с Марлин не были тайной, и поцелуи были чем-то логичными. Разве нет? - Извини, Рем, - нарушила молчание Марлин. - Я была потрясена, и, думаю, мне нужно было что-то доказать. - Что именно? - растерянно спросил он. - Что это... мы…. никогда не были чем-то для меня, - добавила она, поигрывая шнурками. - Не обижайся. - Не обижаюсь, - ответил он с облегчением в голосе. - Я чувствовал то же самое. Но я рад, что мы с этим разобрались. - Да, я тоже. По крайней мере, теперь я уверена, что между нами никогда не будет ничего странного, потому что у нас такое же сексуальное напряжение, как у тролля и кентавра. - Я как-то прочитал в книге по истории магии, что в 613 году... - Мы не собираемся быть исключением из правила, Ремус Люпин. Перестань пытаться перехитрить меня. Ремус рассмеялся и поцеловал ее в лоб, прежде чем с некоторым усилием подняться и протянуть руку, чтобы помочь ей встать. - Ты на занятия сейчас? - Должна, - вздохнула она, поправляя рубашку и подходя к нему. - Пожалуй, сначала я загляну на кухню. Я заслужила шоколадное печенье. - Определенно, - ответил Ремус и, махнув в последний раз рукой, пошел в другую сторону.