привяжу тебя к себе, чтоб не боялся пустоты

Было уже около часу ночи, когда Арсений сел в такси. Даже ночью Питер не отличался свободными дорогами. Начавшаяся ближе к ночи метель то и дело подбрасывала в голову некоторые мыслишки и воспоминания. Сегодняшний вечер стал основным виновником размышлений. Алкоголь развеялся и оставил лишь лёгкую немоту в губах. Прокрутив в голове беседу со Стасом, Арс вновь почувствовал неприятное вязкой ощущение где-то под рёбрами. А дело в том, что через несколько дней у Шеминова намечалась небольшая тусовка по поводу его дня рождения, на которой, собственно, Попов должен был не быть. Его отправляли в Москву по каким-то "сверх неотложным" делам. Уже сегодня вечером самолёт. Поэтому ночь в клубе была последней, когда он мог попрощаться с ребятами. Ведь улетал он недели на две, может, даже три, а так надолго они расставались разве что тогда, когда даже знакомы не были. Вот и попрощались. Лёгкая дымка обиды на самого себя окутала прежнее самолюбие. Поворачивать назад было уже поздно. По началу он знатно расстроился и чуть не поругался со Стасом, который, между прочим, всё это и затеял. А потом решил не быть грустной булкой и хотя бы этот вечер провести по-настоящему весело. К ребятам он приехал уже в приподнятом настроении. Этой ночью он рассчитывал оторваться по полной, поговорить вдоволь с ребятами, ведь разговоры на съёмках это одно, а вот так вот, за отличным алкоголем — совсем другое. Всё складывалось просто прекрасно, Стас его проводил до выхода из офиса, такси быстро приехало, погода радовала теплотой, а город был немного тише обычного. Ещё сидя в машине, он думал о том, как рады будут видеть его парни, хоть он и немного опоздал. Особенно Антон. Он был невероятно важен для него. Арсений всегда видел в нём объект заботы и всячески опекал его. А Паша, будь он неладен, часто шутил про их «особую связь», хотя сам Арс назвал бы это братскими отношениями. Тем не менее он всегда до ужаса ждал встречи с его ушастым недоразумением. И оно относилось к нему со всей искренностью и обожанием. Попов никогда не признавался себе в том, что, порой, до ужаса ревновал своё "Недоразумение", это было глупо и как-то невпопад. Но факт от этого не меняется. Вот и сегодня. Его до белых косточек злило то, что он даже не глянул в его сторону, да ещё и в добавок ко всему клеил какую-то девку. Где, мать вашу, его Шаст? Сколько он себя помнит, Антон никогда не крутил с девушками. То ли они были ему не интересны, то ли находились ещё тому причины, но привычки так просто не изменишь. Кстати, говоря о привычках: Арсений никогда не показывал своих искренне негативных чувств. Он пил, курил, бил посуду, но всегда в одиночестве. Всегда. По его сугубо личному мнению, такое выражение чувств на людях значило лишь несформированность характера и девчачью истеричность. Не того, ни другого он не имел. К счастью. Но что же с ответом на вопрос о природе его реакции? Этого Арсений не знал. Пожалуй, единственное, что приходило ему в голову это веское сгоряча. Надумал себе лишнего, превознёс себя, перелюбил, вот и неправильно понадеялся. Да. Именно так. Он же не малолетка какая, чтобы ревновать парнишку, ну. На секунду его мысли прекратили пляс и замерли. Так. А что с возбуждением-то? Тоже сгоряча? Переборщил алкоголя за раз и насмотрелся на чувственные танцы столь аппетитной пары? Да. Хорошо. Да. — Приехали. Ночная квартира встретила Арения приторно липким теплом и уютом. До выезда в аэропорт оставалось около четырёх часов, которые хозяин двушки решил провести за сбором чемоданов, ночным душем и просмотром на фоне очередного «шедевра» современного кинематографа. Он не любил фильмы, а уж тем более сериалы, но сейчас это было самое то, чтобы занять мысли и немного отвлечься. О ситуации в клубе мужчина старался не думать, ибо, во-первых: это было бессмысленно. А во-вторых: изматывающе и не рационально. Арс с детства любил собирать вещи в дальнюю дорогу. Каждое лето он с родителями ездил в горы. Мальчика привлекала их недосягаемость и величие. Каждый раз, как в первый, его глаза загорались при виде заснеженных вершин и каменистых пещер. Там он воображал огромных драконов, которые похищают прекрасных принцесс и собирают в сундуках алмазы. Сейчас он вырос, и всё это осталось в прошлом, но Арс по-прежнему верит — однажды и он, как те драконы, поселит в своей «пещере» прекрасную принцессу, которая будет радовать его вкуснейшим завтраком и прелестной улыбкой. Ведь не важно: дракон ты или храбрый принц, неизменно одно: где-то там тебя ждёт твоя принцесса. Вот уже и пара идеально уложенных чёрных чемоданов стояли у выхода. Стрелка часов указывала на третье деление, а значит, он ещё успеет принять полноценный душ. Струи горячей воды прекрасно бодрили, но вот только внутри была тягучая прохлада и непонимание. Арсений не знал истинной природы этих чувств, да и их обличье. Обида? Разочарование? Ожидание? Тоска? Ничего из этого не подходило на сто процентов. Невольно погрузившись в мысли, он вспомнил маму. Как же давно он ей не звонил. А ведь она, как и тогда, в юности, знает ответы на все его вопросы. Пусть даже самые глупые и очевидные. Она точно знает. Выключив воду и наспех обтеревшись полотенцем, мужчина откопал свой телефон в одном из карманов брюк. Нашёл нужный контакт. — Мам, привет… — два слова. Резко приходит осознание того, сколько сейчас времени. — Сынок, что-то случилось? Привет. — Всё хорошо, мам, я люблю тебя. Спокойной ночи. — И я тебя люблю. Сладких снов, дорогой. Странно, но после столь короткого разговора он ощутил тепло, неспешно разливающееся в груди. Кофе. Темнота за окном. Неспешная мелодия в наушниках. Костюм. Такси. — В аэропорт. Недолгий перелёт. Такси. Отель. Ковёр. Уютный номер. Ванна. Сон.

***

А Антону было не до сна. Проведя в постели добрых полночи, он так и не сомкнул глаз. Чёртов Арсений, казалось, ни на секунду не выходил из головы. Так и не пришел. А он ждал. Ждал, может, даже больше, чем своего дня рождения в семь лет. Больше, чем новой части фильма в десять лет. Больше, чем поцелуя от любимой девчонки в пятнадцать лет. Да и просто Ждал. Именно так, с большой буквы. Он всегда ждал его, пусть Арсений этого и не знал, но он был необходим почти как воздух. Каждое его движение, мимика, мимолётная улыбка, прикосновение, взгляд, шутка, и столь редкие дружеские объятья, о всё это дарило Тоше невероятное чувство эйфории и приятной дрожи внутри. Он не знал, когда именно стал столь слащавым и подобным подростку. Да какая разница? Всю ночь он просто места себе не находил. Позвонить или написать? Эти варианты Антон отмёл сразу. На каких, собственно, основаниях? И сейчас ему даже в голову не пришло что он может беспокоиться просто как друг. Просто друг. Эта роль его не особо устраивала в последнее время, поэтому он предпочёл думать, что её просто не существует и лелеять внутри мысль о возможном будущем. Странно? Быть может и так. Ведь именно это приносило ему тонну невозможной боли, вечно саднящие раны в душе и ледяную грусть. Но куда больше его мучил собственный поступок. Что это было вообще? Ревность? На какой почве? Он не понимал для чего, да и для кого это было сделано. Арсений ведь всё равно не узнает. Радовало одно. Он с ней не переспал. Просто дружеский отсос, ну, с кем не бывает? С ним не бывает, Арс бы такого не допустил. Он слишком высок душой для подобных отвратительно мерзких вещей. Интересно, а сексом он тоже занимается на белых перинах при свете свечей? Когда изнеженные лаской тела так мелодично сплетаются под звук симфоний. Поцелуи неспешные и сладкие, всё без резких движений, плавно и размеренно... Так, не в ту сторону думаешь, Антош. Мысли об этом почему-то не раздражали, а слегка забавляли и вводили в транс. И всё-таки Попов до невозможности красив. Вот бы увидеть его совершенно без одежды. Они, конечно, видели с ребятами многое, но принимать вместе душ не довелось. Эх, а зря. С такими мыслями, сон захватил-таки Антона в свои цепкие объятья, позволив расслабиться лишь под утро. Вот они и спали вместе, размеренно посапывая на мягкой постели. Оба вымотанные мыслями и самокопаниями. Только он тут — в Питере, а Арсений там — в Москве. Но ведь главное вместе.