Моя отравленная стрела: сборник

(pov Оливер) Ты поверил ему с первого взгляда, Ты верил ему на каждом шагу. Ты веришь ему в этой схватке неравной, Твоя вера слепа, но ты любишь его. Я от гнева и ярости почти что незрячий, Я хочу уничтожить его и могу. Но, падая вниз, ты ему улыбаешься, Ты принял решение, как и я ведь своё. Ведь знал Оливер, что Кларка, лишённого способностей, нельзя оставлять одного. Но упрямец не желал его защиты. Как он ему сказал: "Я хочу спокойной жизни, Оливер." С каких пор Лекс Лутор, да и всё связанное с этим мерзавцем - синоним спокойной жизни? И почему в своё время Оливер поддался на уговоры Кларка не преследовать Лекса? Ведь Квин мог по-хитрому провернуть дельце, никто бы и не узнал, что он как-то причастен, но нет. Оливер очень боялся негативной реакции Кларка. Даже просто подозрения супермена в свой адрес были для него невыносимо болезненными. Да, Оливер боялся ухода Кларка. Так уже случалось раньше. Кларк Кент уходил. Но Оливеру удалось его вернуть. А теперь они уже верные друзья. Но, действительно ли, Оливер Квин живёт в сердце Кларка Кента? Или стоит ему сделать неверный шаг (по ограниченному мнению Кларка, разумеется), и он тут же будет отброшен назад. Так словно ему больше не место в жизни супермена. Так словно он в ней никогда и не был. Так словно он недостоин. Так словно он и не станет достойным. Никогда. И Кларк Кент не будет смотреть в его сторону. Не посмотрит в его сторону больше никогда. Оливер толкнул дверь, выходя на крышу ЛуторКорп, и тут же замер. Кларк и Лекс стояли друг напротив друга. Но это была не беседа и, уж тем более, не равного с равным, во всяком случае, по положению. Уже изрядно избитого Кларка держали под руку двое амбаловидного вида мужчин в чёрных костюмах - по видимому, телохранители Лутора (за скобками оправданные преступники или что похуже). Лекс обернулся на звук скрипнувшей двери. Гадкая ухмылка тут же легла на его тонкие губы. - А вот и преданный сообщник явился. Оливер Квин! - поприветствовал Квина Лекс. - Или мне лучше называть тебя Зелёная Стрела? - А тебя Пятном? Или лучше "спасителем"? - Лекс вновь обратил взор на Кларка. - Но почему, спасая других людей, ты не говоришь им, что ты - убийца? Или, точнее, пытался стать им, но у тебя не вышло. Я жив! И не благодари себя. Лекс с ненавистью глядел на обессиленного, измученного Кларка. - Я жив лишь благодаря своей настойчивости и упорству. - Я виноват лишь в том, что не доверял тебе, - выдавил Кларк. Как ему удавалось быть по-прежнему красивым и необыкновенным несмотря на разбитые губы, кровь, стекающую из носа, гримасу на лице? Но это же Кларк. Он всегда был Кларком в любой ситуации. Других таких нет. И, верно, не будет. Оливер всегда видел Кларка в Кларке. Он всегда смотрел на него, а не на его способности. Но, очевидно, Лекс был другим. Он чувствовал себя преданным и жаждал мщения. Но если и было предательство, то, действительно ли, Кларк был именно тем, кто предал? - Я не пытался убить тебя. Я бы никогда не причинил тебе вреда, Лекс, - говорил Кларк, а Оливер видел его сердце. Сердце Кларка Кента, отданное не ему. Но Лекс был слеп. К тайной радости Оливера. Или к несчастью. Потому что Лекс сделал знак своим людям, и те оставили Кларка. Супермен тут же упал на колени, неловко заваливаясь на бок. Ладонь Лекса легла на щёку Кларка, приподнимая и фиксируя его лицо. - Я подарил тебе дружбу. Своё доверие, - Лекс жадно впитывал мельчайшие изменения в лице Кларка. - Я бы отдал тебе весь мир. А что ты сделал для меня? - Лекс, я... - начал было Кларк, но пальцы Лекса грубо легли на его рот, надавливая на ранки и ссадины, закрывая ему рот, вынуждая молчать. Кларк глухо застонал. - А ты предал меня. А потом ещё раз. И ещё. И ещё. Я прощал тебя сотни раз, Кларк. Но больше не могу. Лекс сделал шаг назад. Кларк, наконец, задышал. Кровь скопилась в носу и рту, мешая ему, заставляя чувствовать себя таким слабым. - Я вижу, Кларк, что у тебя нет способностей, как ты и говорил. Но это не значит, что ты стал другим. Что ты стал человеком. Оливер приготовился к схватке, увидев, как Лекс снова сделал знак своим людям, по-видимому, скрытых в тенях. Их было больше, чем двое. Но супермен опередил их всех. - Но я им стал, - сказал Кларк, невесть как оказавшийся на краю крыши. И, прежде чем кто-то успел как-то среагировать, он сделал шаг вниз. В пропасть. - Нет! Нет! - безумно закричал Оливер и, даже не проверив свои крепления на тросе, прыгнул вслед за Кларком. Кларк летел. Хотел ли он умереть? Нет. Или да. Он - человек. Или всегда хотел им быть. Но люди не принимали его, даже без способностей. И не примут. Теперь он это ясно понял. Он всегда будет вынужден лгать. А он устал от лжи. И от боли, что всегда следует за этой ложью. А, может быть, это Лекс. В конце концов, это всегда был только Лекс. Который никогда его не простит. Оливер проехался спиной по асфальту, сжав зубы от боли, что тотчас прошила его кожу. Но руки его не дрогнули ни разу. Он стискивал Кларка в своих объятиях так сильно, что хрустели рёбра, и Кларк тихо стонал от боли. Но Квину было плевать на его страдания. Нет, ну надо же. С крыши он прыгает. И было бы из-за чего. - Оливер, я... Но Оливер не дал ему больше ничего сказать. Рывком приподняв его, он с остервенением впился в окровавленные губы Кларка. Не щадя его, желая наказать. Почему, ну почему Кларк никогда не думает о нём? О его страданиях? Да мало ли что этот треклятый Лутор говорит. Гореть ему в вечном аду! Оливер бы остался здесь навсегда, на этой сырой от ночного дождя улице, но угроза в виде Лекса Лутора всё ещё витала над ними. Слегка утихомирив свою ярость, Оливер оторвался от измученного рта Кларка Кента. Кларк покраснел и даже, кажется, испугался. Когда к супермену вернутся его способности, Оливер, определённо, будет скучать по этим совершенно человеческим реакциям. Беззащитность и ранимость Кларка пробуждала в Оливере инстинкт защитника. Возможно, впервые он был "над", а не "под". Но он бы никогда не причинил боли Кларку. Разве только, чтобы отрезвить его, как сейчас. - С каких пор Лекс Лутор важнее всего мира? - Оливер смотрел Кларку в глаза, и Кларк не выдержал почти сразу. Опущенные веки с пушистыми ресницами вызвали волну нежности и раскаяния в Оливере. А ещё снова пришла боль. Сильнее предыдущей. "С каких пор Лекс важнее меня?" - не вслух. И тут же про себя сам и ответил: "Всегда. Он был важнее всегда." - Прости, - быстро сказал Кларк и несмело, робко взглянул на Оливера. Чуть улыбаясь, почувствовав, что Квин перестал злиться. "Но почему он не злится на меня? - сердце Оливера сжалось. - Я накричал на него. Я поцеловал его. Грубо. Я причинил ему боль. Я..." Тихий, но уверенный и слегка удивлённый голос Кларка прервал его душевные терзания. - Ты поймал меня. Внутри Оливера всё вспыхнуло. - Я всегда поймаю тебя, - как-то зло выпалил он, но злость тут же улетучилась. Небесные глаза смотрели на него с теплотой, прекрасные, любимые губы растянулись в слабой, но искренней улыбке. Кларк не обвинял его. Кларк говорил "спасибо". Они оба напортачили. Но самое важное - Кларк вернулся. Он действительно вернулся. А, значит, всё будет хорошо. Уж Оливер за этим проследит. Как и за злокозненным Лексом Лутором, которого он лично отправит в ад. Главное, чтобы Кларк об этом не узнал. Но он не узнает. Уж Оливер Квин постарается. - Всегда, - повторил Оливер, уже и сам улыбаясь в ответ. - Я всегда поймаю тебя, Кларк.