Мы

Мне становится страшно, даже очень. Пульс. Беру её запястье, прощупываю.Где? Сука, где пульс? Я перестаю дышать. Сердце ухает вниз. Нервно сглатываю образовавшийся в горле ком. Мои руки трясутся и стремительно холодеют. "Думай, думай, думай!" - кричу я про себя, ища способы проверить пульс по другому. Почему я прогуливала ОБЖ?! Наклоняюсь к её руке, беру за запястье. Прикладываю указательный палец чуть ниже первой складки кожи запястья, под большим пальцем, слегка надавливаю. Секунда, две. По щеке скатывается слеза. Стоп. Да, да. Пульс, он есть. По моему пальцу еле заметно проходится пульсирующая волна. Очень слабая, но она есть. Выдыхаю с облегчением. Кладу руку. И ухожу. Живая и хорошо. А вот мой пульс сейчас явно не в норме. Напровляюсь в ванную. Смотрю в зеркало. Оттуда на меня смотрит совсем другой человек. Девушка, вместившая в свои глаза множество боли, от этого они потускнели, стали холодными, неживыми. Под ними смазавшаяся тушь и тёмные мешки. Кожа совсем белая даже слегка с голубым и зелёным оттенком. Она создаёт контраст. Губы, ещё недавно кривившиеся в улыбке, теперь только подрагивают, на другое сил не остаётся. Где же та весёлая девочка? Где то тепло, радость, веселье исходящее из неё раньше? Почему на меня смотрит человек, постаревший на жизнь. И это наверно нужно учесть. Мне кажется, что сейчас моё отражение начнёт двигаться независимо от меня, как в страшилках. Оно скажет мне что-то очень страшное, на что я лишь аротру глаза. Я облокачиваюсь на раковину, устало вздыхаю. Снимаю одежду и наступаю в ванну. Ноги вновь чувствуют холод, волну отступающие от начала и распространяющиеся по телу. Горячей водой прохожусь по ванне, чтобы хоть как-то согреть поверхность. Я сажусь и просто балдею от тепла. Смываю всю грязь, оставленную за вечер. Наверное сидела я так долго, потому что на кухне начинается какая-то шумиха, гремит оставленная посуда, что-то даже падает на пол, разбиваясь. В эту же секунду слышится мат. И это мне не нравится. Нехотя я натягиваю одежду и выхожу. Я даже не удивляюсь, увидев наркоманку с охуевшим взглядом, передвигавшуюся по кухне только с помощью стола за который держится. Она еле как наливает воду. Вся трясётся. Как она нашла силы чтобы встать? Подхожу и просто наблюдаю. Просыпается ощущение, что меня она не видит. Но оно быстро опровергается, Саша почти подбегает ко мне и изучает несколько секунд, не человеческим взглядом. Хватает за руку, от чего я вздрагиваю. Она начинает что-то тараторить, но из её речи я выделяю только слова "доза" и "дай". Псина. — Внятнее говори, - мой голос звучит как-то незнакомо. От этого Саша отпускает мою руку. Падает. Падает на колени. Я на это лишь поднимаю голову к потолку, прикрываю глаза и назад. — Верни дозу, пожалуйста. Верни. Мне надо. - выдаёт Саша, запинаясь. Я от этого просто зверею, хочется её убить. Скулы сводит от злости. — Ах ты псина ёбаная! - кручу я, девушка только смотрит, сжимаясь всем телом. Внутри борются два желания: обнять или ударить. В её щенячьих глазах глухая просьба не бить. Но побеждает второе желание. И мне всё равно, что ей больно и страшно. Ей прилетает пощёчина. Кожа багровеет, как зимой на морозе. — Не теряй равновесия! - вторая пощёчина. Саша отползает назад. Я двигаюсь на неё. Я потеряла контроль, совсем. Возможно это потом мне вернётся, но не сейчас. — Алён, мне сложно, больно, страшно. - вскрикивает наркоманка, пытается защититься от моих последующих действий. — Нет, это мне больно и страшно! Ты даже не представляешь, что со мной происходит, когда ты под кайфом. - не выдерживаю я, говорю всё. Девушки только вжимается в стену, надеясь пропасть. Мои же звери сорвались с цепей. Молитесь, господа, прячьте острые предметы. Саша сжимается вся, обнимает ноги, прячет голову. Я подхожу будто зверь к своей добычи, пусть я ниже, но сейчас я смотрю будто бог на своё создание. Опускаюсь на колени и просто наблюдаю. Меня пробирает на смех, истеричный и громкий. Саша смотрит со слезами на глазах, мольбой. Удар, девушка плачет. Пинок, сворачивается. Кровь мешается со слезами. У меня во рту появляется металлический привкус, распространяющийся от прикусонной щеки. — Псина! - восклицаю я. Хватаю её за шею, как нашкодившего котёнка, и тащу в ванну. По пути она оставляет несколько кровавых следов. — Умывайся, скажи спасибо что блевать не заставляю, чтобы грязь эту из тебя вывести. - приказываю я, почти кидая Сашу к ванне. Она дрожит, как осиновый лист, но умывается. Боится. Я смотрю на неё с отвращением, болью. Возможно кто-то бы сказал, что это ненормально. Да, я ненормальная! А моя девушка ещё хуже. Кровь стекает по ванне и смывается. На лице девушки остаются лишь синяки. Она выключает воду и пытается встать сама. Я усмехаюсь и помогаю ей. — Если ты ещё раз под наркотой будешь, я не то что тебя блевать заставлю,я тебе нахуй рот зашью. А теперь ты идёшь в кровать и спишь, поняла? - прижимаю её к себе - кстати я написала твоему дилеру, что больше дозы тебе не надо, написала я с твоего телефона. - добавляю я. В её глазах читается непонимание, когда же я успела. На самом деле я просто спиздила её телефон, когда проверяла пульс, а найти и сделать всё остальное было легко. По пути заходим на кухню, она пьёт воду, и я довожу её до кровати. Снимаю одежду и одеваю другую. Укладываю как ребёнка. — Прости. - всё что может сказать мне Саша. И этого достаточно. Я хожу по квартире и вытираю капли крови. Её крови.