***
В квартире всё было прибрано, что очень странно. Мама Саши-Ольга готовила блинчики. Я всё время удивляюсь этой женщиной. Наверное ни будь Саши, я бы встречалась с Ольгой. Чем то Оля была похожа на Артемиду, она всегда увлекалась мифологией. Её черты лица, как сталь-порезаться можно. А вот Саша была похожа на Персефону, её влекла астрология. Хотя, это только мои представления. — Есть планы на вечер? — мама появляется на кухне внезапно, чем пугает меня. — Нет, а есть предложения? — отвечаю я, а Ольга смотрит с каким-то странным интересом. — Да, хочешь на экскурсию по крышам? — отвечает мама. «В чём подвох?» — возникает в моей голове. Неужели сбросят с крыши? Навряд ли. — Хочу. — Тогда в 19:00 ты и Саша должны быть собраны. — Уже собираюсь. — крикнула Саша из комнаты. Выбор на свитер и джинсы пал мгновенно. Поверх я надела куртку и смешную шапочку, которая так нравилась Саше. К семи все были готовы, такси ждало внизу, а крыши вверху. *** Из такси мы вышли напротив обычного дома, ничем неприметного. Там нас уже ждал мужчина — экскурсовод. Его можно же так назвать? Нас провели на крышу, и глазам открылся вид на город, лежащий в алом закате. Солнце почти скрылось и подавала руки, чтобы зацепиться, вышкам и домам. Облака расплывались градиентом, от фиолетового до красного. Дома же казались чёрными. Всё это зрелище казалось мне необыкновенным, будто не может небо окрашиваться в такие цвета. Я оглянулась и поняла, что не одна любуюсь небом. В глазах Ольги отражалось небо. В Сашиных же отражался город, и лишь чуть-чуть закат. Спустя три крыши, на которых нам рассказывали легенды, факты и просто истории, мы пришли на последнюю — четвёртую. Юрий оказался хорошим рассказчиком, речь поставлена, слушать интересно. Темы для рассказов расплывались от элитного магазина до лучшего вида наркоты. На четвёртой крыше нас встретили огни. Множество оконных и мерцающих светил тянулись вверх. Благодаря им ночь не казалась такой тёмной и задумчивой. Юрий начал рассказывать очередную легенду про крышу. Этот случай был вовсе не легендой, но многие так не считали. Ещё года три назад, с этой книги прыгнули несколько однополых пар. По новостям обозначили, что это были просто друзья, ничего удивительного. Но легенда заключалась в том, что любая пришедшая сюда однополая пара перестаёт быть вместе по разным причинам. Год тому назад, в такой же обычный вечер, отсюда сиганула девушка. Помнится, ей было 16, дело замяли, а её девушка говорила про голоса, и попала в дурку с каким-то сложным диагнозом. Я огляделась по сторонам. На крыше было нацарапано, написано много дат и имён, здесь царила тревожная атмосфера. Мне стало холодно, я зябко выдохнула, и в воздухе поплыл пар. Пар был чем-то похож на дым, но со своей атмосферой. Она вырисовывалась в леденцах, горячем шоколаде и снеге. Я присмотрелась к одной из надписей. «Аня+Алёна=Смерть» От этой надписи в душе стало тревожно, я потёрла пальцем «Смерть» и ощутила страх. Страх перед смертью. Он напоминал страх, когда ты стоишь на высоком мосту, а внизу раскинулась река, ты протягивает руку, и что-то падает в эту далёкую и непонятную пустоту. И теперь ты не знаешь что будет дальше с этим предметом. Может он просто утонет, а может упадёт на палубу какого-то судна. Неизвестность. Вот этот страх. Он ждал меня впереди. Я — предмет, который может упасть в пустоту и разбиться о неё или его спасёт судно, проплывающие близко. Мои размышления прервала Саша, которая подошла неожиданно и видела мою ладонь. — Нравится? — спросила она. — Нет. — Мне тоже не нравится. — её губы растянулись в весёлой ухмылке. Она построена мне в глаза и резко сменила взгляд. Приблизившись она чмокнула меня в губы и прошептала: — Домовёнок, послезавтра последний наш день. Помнишь? Я только покачала головой и уставилась в даль. Город уже выключал свои огни и тонул в темноте людских мыслей. «Мне нравится версия людей в три часа ночи.Уязвимые. Честные, Настоящие. Они могут нести чушь, но только в это время она будет совершенно правдивой. " — так говорил мой друг, цитировал и говорил. И как не странно, именно сейчас я вспомнила его, давно позабытые слова. Его звали Сергей, он умер прошлой весной. Наверное, от чистоты мыслей в три часа ночи. Если бы не Саша, рядом, я бы сиганула с крыши и от своих мыслей. Время летело незаметно, пока мы возвышались на этой крыше. Юрий сообщил, что уже надо идти, что уже поздно и темно. Конечно, по «традиции» мы сделали фото на память. Домой мы приехали с бутылкой вина для взрослых и с липтоном для нас. Спустя два часа мамы расслабились, забрали карты таро и начали гадать. Ольга оказывается умела и гадать на таро, поэтому женщины быстро нашли хорошее занятие. — Скоро ты встретишь хорошего мужчину, как мечтала. Всё у вас будет хорошо. Но тебе придется пройти большое испытание, но только пройдя его ты будешь счастлива. Тут показано, что испытание будет с родственником… — застала я слова, когда приходила на кухню. Было бы хорошо, если мама найдёт мужчину, и пусть эти испытания будут. Главное финальный результат. Будучи уже с Сашей в комнате мне пришла мысль — пойти на крышу. Озвучив её брюнетке, я получила согласие. И быстро собравшись мы пошли на крышу, предупредив конечно взрослых. Повернув замок и прошмыгнула на крышу, меня обдал холодный воздух. Рядом светились окна, в них были разные люди. «А ведь это совсем разные люди, с совсем разными судьбами. И мы никогда не встретимся, я не буду принимать участия в их судьбе. И никогда не буду рядом с их эмоциями.» — Размышляла я. — Алён, я поговорить хотела. — начала Саша. Я недоумевающе посмотрела на неё. — Нам скоро 18, и появляются новые возможности… Я хотела предложить кое-что. Послушаешь? — Конечно! — воодушевлённо произнесла я. —Питерпрекрасныйгород, мымогли — быжитьздесьвместе, — надуху выполнила девушка. От этого предложения в груди что-то сжалось и захотелось обнять весь мир. — Можно, но необязательно в Питере, можно и Европу посмотреть. — предложила я. До этого тревожные глаза Саши, загорелись. Она счастлива! — Домовёнок, как же мне с тобой повезло! Прости, за всё, если что. — говорила она. На этом наш разговор стих. Тишина не была неудобной, она наоборот дополняла этот момент. Это тишина была нашей странной любовью. Странной, тёмной и звёздной. Со своих затворок вышла луна, осветив наш маленький мир. Этот мир сейчас сократился до крыши, до Маши и мечты. Мечты переехать из своего родного города, переехать сюда с Сашей. — Алён, надо идти, — говорит Саша, спустя минуты, а может вечность молчания. — Ты иди, я сейчас приду. — желание побыть одной в этот мире говорило во мне. И Саша ушла, поцеловала в щёку, сказала не задерживаться. От этого стало странно грустно. «А правильные ли мои мечты?» Этим вопросом я задавалась слишком часто для мечтательной личность. Этот вопрос проебал меня, как червь-труп. Неосознанно я подалась к краю крыши. Внизу мелькали прохожие, спешащие к своим любимым, которые конечно же любят их не меньше. Я подумала, что возможно тоже буду спешить так к своему любимому человеку. Позже прошла группа подростков, громко смеющихся и весёлых. Это было их место, их молодость, их веселье. Но от этого их становилось счастливо и мне. Вдруг голову посетила странное, но желаемая идея — перелезть через ограду и сесть, свесив ноги. С оградой я справилась быстро, железо неприятно касалась голой кожи, обжигая холодом. Край был широким, и я села и свесила ноги, держась за железки. В кармане лежали любимые Чапман, на этот раз ред. Зажигалка оказалась рядом с ними. И я боязливо оторвала руку от ограждения и чиркнула колёсиком зажигалки. Оно неохотно выдавила огонь, но этого вполне хватило для меня. Затянувшись, я откинула голову назад, прикладывать к холодному железу. Голова опустела от мыслей и отдала предпочтение разглядыванию звёзд. На чёрном фоне, оставляя след, пролетела звезда. «Хочу жить» — желание, посетившее мою голову первое. Оно отображало всю меня, от характера до зависимостей. Я взглянула вниз, семиэтажное здание открывало отличные виды. В груди что-то заскреблось, а после я начала кашлять. Это был самый ужасный приступ астмы. Из кармана куртки я достала ингалятор. Руки предательски тряслись. Стало поистине страшно. «А вдруг я сейчас умру?» — промелькнула мысль, и я сглотнула ком в горле. — Чёрт! — ингалятор выпал из моих рук. Он летел вниз со стремительной скоростью. Встретившись с асфальтом он разлетелся на кусочки. Я наблюдала за этим, наклонившись к краю. Кашель остановился, но я начала задыхаться. Хватаясь руками за железные палки, я случайно свесила одну ногу слишком низко. Это было моей ошибкой. По ещё не до конца высохшему краю, я проехалась и уцепилась руками за железо. Нога упёрлась в кирпичи дома, сердце билось в бешеном ритме. В голове мелькали мысли одна за другой: Ты сейчас умрёшь; Нет, пожалуйста; СашаСашасаша… Рука соскальзывает с железных прутьев, нога остаётся на кирпичах. Я успеваю схватиться за ограждение, ощущение, что сердце сейчас выпрыгнет из груди. — Боженька, спасибо, — я подтягиваюсь телом и выдыхаю. Я до сих пор не понимаю, что могла умереть. От всего пережитого ужаса мне хочется скрыться, желательно в тёплых ладонях. Совсем забыла про осторожность, я не держусь за ограждение, а обнимаю сама себя. Закрываю глаза и… И горло пробирает кашель. Мои руки вновь сжимаются на горле, в попытке унять кашель. Но он не останавливается и пробирает горло вновь и вновь. Сзади раздаётся громкий, почти оглушающий, звук, будто кто-то хлопнул железной дверью. Он отдаётся у меня в ушах ещё несколько раз. Я сильно вздрагиваю. И… падаю. Я царапаю воздух вновь, но уже не могу найти опору. — Алёна…! — голос Саши звучит до того беспомощным, что мне вовсе не жалко себя. Седьмой этаж — в голове мелькают счастливые моменты нашей встречи. Вот Саша держит меня за руку, когда я хожу по бордюру. Мама улыбается. Шестой этаж — сентябрь, последний год в школе, самые сложные контрольные. Самые яркие эмоции, которые я так и не получу. Пятый этаж — воспоминания (не)счастливой старшей школы. Юля кидает в меня бумажки, подставляет подножки. Детские игры-говорили они. Серёжа больше мне не улыбается, даже не здоровается. Мои фотки есть у всей школы. Четвертый этаж — мне 14, и я знакомлюсь с Сашей. Видеозвонки, разговоры, долгие голосовые со смехом переплетаются с нашими ариями слёз и истерик. Она знает обо мне всё. Третий этаж — песня о прекрасном далёке в моей жизни. Песнь Орфея при смерти Эвридики, оказалась моей песней заваленных контрольных, проебанных тестов. Тогда я и начала писать. Второй этаж — мне пять. Первый новый год, в котором у меня не было папы. Мама тогда сказала, что он отправился в командировку, но это надолго. Я ей верила. На моём переходе в среднюю школу был отчим. Первый этаж — крик. Папа бьёт маму. Мне вроде было пять. Тогда я перегородила маму собой и долго плакала. Так мы и простояли час: мама со страхом в глазах, я закрывающая её собой и папа, с табуреткой над головой. Первый этаж — боль. Я приоткрываю глаза, звёзд не видно.Снег идёт. Падает звезда.
*** Снег падал на кресты кладбища и тут же таял. Оставляя мокрые следы — слёзки на железе. Плакала Ольга. Плакала Анна, я стояла не понимая ничего — вроде бы я сейчас потеряла Алёну — смысл своего существования за последние годы.Падал снег
. А потом я мечусь между проссанными стенами Петроградки и заражённым метро, иногда уворачиваясь от крупных дождевых капель… но чаще нет! Мораль сей басни такова — страх погубит нас и наши мечты. Страхов много, а жизнь одна.