***
♪ Harnes Kretzer — L05
Хосок наблюдает явление, видеть которое позволено лишь единицам. Рождение — самое прекрасное и завораживающее зрелище из всего, что он знает в своей жизни. Он видел его сотни раз, но всегда забывает на несколько секунд дышать, замирая перед очередным лопающимся коконом. Новый репликант вываливается на мягкий силиконовый постамент вместе с жидкостью, обрушившейся сильным потоком на него. Кокон, превратившийся в пустой мешок, плавно уплывает вверх, скрываясь за люком в потолке. Выплеснувшаяся жидкость стекает по стенкам возвышения прямиком к белоснежным решёткам. В такие моменты Чон, стоящий в углу белого зала, всегда пытается понять, что чувствуют репликанты, в первые секунды своей жизни. Испытывают ли они страх? Осознают ли, где находятся? Рождаются ли сразу с мечтами или получают их в ходе жизни? Он задавал эти вопросы нескольким репликантам, но первое, что они помнили — серую комнату, куда их приводят на осмотр сразу же после появления на свет. Рождённый тёмноволосый парень, на вид которому едва за двадцать, продолжает лежать в центре постамента. Он уже дышит сам, а его обнажённое тело, мокрое от утробной жидкости, мелко трясётся. Репликант сворачивается в позу эмбриона, обнимая себя руками. Он глядит перед собой безучастным взглядом до тех пор, пока рядом не оказываются двое людей в белоснежных костюмах. Нежного плеча мягко касается рука в перчатке. Парень вздрагивает, широко распахивает глаза, а затем шугается и отползает назад. Теперь он точно боится. В этом Хосок не сомневается и за один шаг выныривает из тени. — Не бойся, — ласково, с долей искренней нежности произносит он и кивает двум сотрудникам, чтобы те отошли назад. — Всё хорошо, ты в безопасности. Мужчина подходит ближе, не обращая внимания на вязкую жидкость, по которой ступает своими дорогими туфлями. Он расстёгивает пуговицу своего пиджака и присаживается на корточки, чтобы его и репликанта глаза были на одном уровне. В синей чужой радужке он видит отражение себя и слабо улыбается, протягивая руку. — Ты принесешь много пользы этому миру, Оушн. Спустя несколько секунд парень, как маленький ребёнок, всё-таки тянется вперёд. Он придвигается ближе и касается кончиками пальцев тёплой незнакомой руки. Ему любопытно и хочется защиты. Душа, ещё не осознавшая своё присутствие в мире. — Одеяло, — тихо просит сооснователь KSillo и поднимается с места, не отрывая взгляда от новорождённого. Тот глядит на него в ответ своими глазами, похожими на океан, и позволяет мужчине укрыть себя тонким махровым покрывалом. — Вставай, — Чон придерживает репликанта, помогает спуститься с постамента и подзывает сотрудников, передавая его им. — Зарегистрируйте под именем Оушн, — он глядит новой жизни вслед, пока с потолка медленно опускается кокон со следующим живым существом. Каждый появившийся репликант уникален. Генетику большинства из них генерирует специально обученная нейросеть. Особенные же экземпляры создаются учёными вручную. Полностью одинаковых репликантов, как и людей, не существует. Хосок, весьма холодный и ленивый до любых тёплых чувств, поражается этому разнообразию открыто и к новорожденным относится с отеческим трепетом. Пусть они созданы системой или группой учёных — Чон построил всё это с Гисоном, помог появиться жизни на свет, пусть и с помощью денег, переговоров с инвесторами, правительством и контролем документов. На выходе из Источника к Чону обращается его секретарь — миловидная репликант Элли с кудрявыми рыжими волосами и большими зелёными глазами. Она была создана Гисоном по пожеланиям Хосока. — Детективы вас ожидают, — произносит мелодичным голосом с улыбкой, едва касающейся её губ. — Пригласите в смотровую, — просит директор и проходит по коридору до нужной комнаты. За стеклом Источник по-прежнему выглядит впечатляюще, хотя и лишает ощущения полного присутствия там, рядом с коконом, который прямо сейчас начинает медленно оживать. Через минуту плод выпадет из него и тоже будет подрагивать от холода. Всего таких Источников в главном комплексе компании три, но работают они не ежедневно, потому что плодам нужно дать время вырасти. Будущие живые репликанты хранятся в огромном резервуаре, который спускается под землю на десять этажей. Там эмбрионы в своих коконах начинают формироваться. Один их день равен двум годам жизни обычного человека. Это стало возможно благодаря утробной жидкости с добавками, генным изменениям и ещё ряду манипуляций учёных. Так, чтобы вырастить репликанта восемнадцати лет, необходимо всего девять дней. — Детектив Чон и его помощник господин Ким, — спокойным голосом оповещает Элли, а после скрывается за дверью. Хосок не поворачивается к вошедшим. Засунув руки в карманы узких чёрных брюк, он внимательно следит за рождением, и, минув формальное приветствие, начинает разговор. — Гисон часто вспоминал тебя, Чонгук. Хотел, чтобы ты увидел это место, но ты вечно отказывался. — Мне было трудно находиться рядом с ним, — полицейский становится рядом и тоже прячет руки в карманах. Сердце неприятно колет. Кокон надрывается и поток жидкости вместе с новой жизнью падает на постамент. Чон слышал об этом множество раз — о моменте, когда человек становится богом, потому что даёт жизнь тому, кто от природы родиться был не должен. Однако старший брат к этому относился с меньшей долей романтики и не считал себя всесильным. Сейчас, видя появление нового репликанта, Чонгук чувствует острое желание отмотать свою жизнь назад. Он бы хотел видеть, как появилась его любовь, и быть рядом с ней с её первых минут жизни. Возможно тогда их совместная история имела бы концовку куда менее печальную, нежели смерть одного из них. Он бы уберёг, он бы смог. — Тэхён-и, что первое в своей жизни ты помнишь? — обращается к стоящему немного позади репликанту Хосок. Три месяца назад он также стоял в смотровой и вместе с Гисоном наблюдал рождение Кима. — Вспышку света, а затем — холод, — без раздумий отвечает Тэхён, не обращая внимание на неформальное обращение к себе. Он щурится, пытаясь разглядеть оттенок глаз рождённого, но на расстоянии десяти метров у него это не выходит. Помощнику детектива интересно, он не бывал в Источнике со дня своего появления, который помнит весьма смутно. Неужели совсем недавно он также выпал из кокона обнажённым и мокрым, следом пытался сжаться в комок? Немощный, слабый, потерянный. Новый репликант в первые секунды своей жизни выглядит жалко. Ким помнит, как на второй день впервые увидел себя в зеркало и ничего не почувствовал. Ушла неделя, чтобы осознать, кто он и пройти специальную программу с лекциями и упражнениями обучающего центра KSillo для «приземления» в жизнь. Тэхёну никогда не понять, как люди с детства копят воспоминания, взрослеют, вырабатывают характер под влиянием среды и приобретают разные привычки. До этого момента парень вообще не размышлял об этом, его это не волновало. Он просто есть, просто такой, он репликант с главной жизненной целью — раскрывать преступления и помогать правосудию свершиться. Он как высокотехнологичный андроид, но не андроид вовсе. У Кима, как и у любого другого человека, тёплая плоть и алая кровь, инстинкт самосохранения и палитра из возможности переживать любые эмоции. Его отличает от обычных людей лишь особой формы браслет. Он у репликантов бывает разной толщины и плетения в зависимости от компании-создателя. — Интересно, — о ярком свете директор KSillo слышит впервые. — Гисон возлагал на тебя большие надежды, Тэхён-и. Ты должен постараться. — Гисон создал Тэхёна? — глядит на Хосока детектив, отодвинув свои грустные мысли о потерянной любви на задний план. — Не полностью. Команда, что занималась Ni10, никак не могла создать репликанта с подходящей для работы детектива сеткой нейросвязей. Что-то вроде врождённой предрасположенности мозга к решению определённого типа задач, — Чон замолкает на несколько секунд, не сводя взгляда от новорожденного, к которому прикасается один из сотрудников. В этот раз репликант не дёргается и сразу позволяет укутать себя в одеяло. Довольно улыбнувшись, мужчина продолжает, — После четырёх провальных попыток вмешался Гисон. Он внёс несколько изменений в расчёты. — Кто бы мог подумать, что моего напарника не было бы без моего брата, — нервный смешок разносится по комнате. Чонгук привык, что лучшие репликанты выходят из-под крыши KSillo, поэтому ничуть не удивлён такой истории появления первого в истории репликанта-детектива. — Зачем вы встречались с Гисоном вчера вечером? — Обсуждали крупную поставку во Францию, — поворачивается к детективу Хосок и рассматривает его профиль. Это не первая их встреча, но каждый раз директор удивляется большим глазам парня, в которых плещется бесконечное ночное небо. Прекрасные. — Посмотри его расписание, мы часто встречались именно у него дома. Неформальная обстановка, отсутствие лишних ушей. — Во сколько ты ушёл? — теперь уже и Чонгук смотрит на него в ответ, пытаясь читать эмоции внутри бизнес-партнёра и друга покойного брата. — Ближе к двенадцати, — мужчина вынимает руку из пиджака и, задумавшись на несколько секунд, проводит по своему аккуратно подстриженному тёмному затылку ладонью. В его движениях чёткость и уверенность, но другим быть акуле бизнеса не пристало. — Господин Чон говорил о планах на вечер после встречи с вами? — Тэхён обходит Хосока и становится ближе к Чонгуку, чтобы тоже видеть лицо директора KSillo. — Не припомню такого. Мы хоть и были близки, но личную жизнь друг друга редко обсуждали и чётко разделяли наши обязанности в компании. Я не лез в его дела, а он в мои. Мы доверяли друг другу. — У него были враги? — детектив краем глаза замечает за стеклом новый оживающий кокон Источника. — Я думал об этом всю ночь, но никто конкретный на ум не пришёл. Может, кто-то из конкурентов? Для Хосока уход друга — отдельный повод для мыслей. Ему теперь нужно найти способ удержать KSillo на плаву, у него теперь нет опоры в виде бизнес-партнёра и сильного главного генного инженера. Пусть Гисон был слишком чувствительным, он обладал выдающимся умом. Чонгук продолжает задавать вопросы ещё четверть часа, иногда уступая ведение диалога своему новому помощнику. В один момент он даже ловит себя на мысли, что присутствие и участие Кима его не раздражает. Младший будто продолжает его ход мыслей, озвучивая вопросы, крутящиеся на остром кончике языка Чона. Получасовой допрос не даёт новых зацепок. Хосок не видел изменений в поведении друга, не слышал о его ссорах с кем-либо. Вместо этого он рассказал, что Йерин отказывается вскрывать завещание до похорон, потому что боится выглядеть в глазах общественности бесчувственной и жадной. И директора это беспокоит — акции KSillo упали на фоне новостей о смерти учёного и теперь нужно как можно быстрее разобраться с тем, кто получит долю Гисона. — Я поговорю с ней, — уже двигаясь к выходу, обещает Чонгук. — Гисон не хотел бы проблем в компании. В ответ Хосок коротко кивает и просит проводить гостей свою помощницу, сам же оставаясь в смотровой. Ему ещё многое предстоит обдумать.***
♪ Jaden — Way up
— Почему вы считаете корректным назначать на расследование брата убитого? — голос парня с серебристыми волосами звучит уверенно. — Вы не думаете, что личные чувства детектива повредят работе? Намджун, стоя на небольшой сцене перед несколькими рядами кресел, пытается не выдать раздражение, зарождающееся в животе с первого вопроса журналиста. Пак Чимин всегда такой — предан работе и готов залезть рукой в чужую рану, чтобы пошерудить внутри неё, нащупать правду и вытащить её на свет. Без анестезии или хотя бы лёгкого обезболивающего. Прямо сейчас сероволосый же решил подловить полицию на «легкомысленном» решении. Он вцепился пристальным взглядом в главу убойного отдела, и Ким в очередной раз восхищается тем, как тому каждый раз удаётся достать информацию раньше своих коллег. Чимин первый, кто озвучил семейную связь Гисона с Чонгуком. Глава отдела мог бы подумать, что об этом рассказал Паку их общий друг Сокджин. Но у криминалиста и журналиста устный, но крепкий договор — не вмешивать в свою дружбу рабочие секреты. — У Чон Чонгука самый высокий процент раскрытых дел. Он сдержан и способен разделить работу и личные дела даже в такой сложной ситуации. — Вы говорите о сдержанности детектива, который на прошлой неделе испортил частное имущество? — и вот опять. Чимин будто гонит Намджуна в сторону обрыва, торопит, тыкая в его тело острыми копьями. — Это была погоня за серьёзным преступником. Его действия были оправданы. — У меня на планшете перед глазами целый список действий детектива Чона, который навряд ли назовёшь оправданными. Стоит ли мне их зачитать? — Господин Пак, решение полиции о том, чтобы доверить расследование детективу Чону, осознанное и однозначно правильное. Позвольте мне добавить немного личного. Я знаю Чонгука несколько лет. Он ни разу не подводил меня ни как коллегу, ни как начальника. Уверяю вас, он — лучшее решение для этого дела. А теперь уступите возможность задать вопрос вашей коллеге, вы не единственный журналист в этом зале, — Намджун кивает в сторону девушки в первом ряду, чтобы она озвучила свой вопрос. Вторая половина пресс-конференции проходит гладко, и Ким постепенно расслабляется. Уже выходя в коридор он вновь видит Чимина. На этот раз болтающего с лучезарно улыбающимся Сокджином. — Что, не благосклонна к тебе судьба сегодня? — подначивает коллега. — Представляешь, он боялся, что ты его прессовать начнёшь, — адресует Ким фразу уже Чимину. — Не придумывай, — вмиг мрачнеет Намджун, складывая руки на груди. Ему неудобно в официальном костюме, который всегда висит в шкафу кабинета на случай важных встреч и пресс-конференций. Вот и сегодня он нехотя нырял в него. Хочется побыстрее снять с себя пиджак и стянуть галстук. — Намджун, вы отлично держались, — на лице Пака широкая улыбка, за которой полицейский видит чувство победы. Бесит. — Спасибо, — внешне отрешенно отвечает полицейский, а у самого внутри копошится стая ядовитых змей, желающих укусить сероволосого парня. — Зайди потом ко мне, — обращается он к Сокджину. — Хорошего дня, журналист Пак. Намджун торопится подняться на этаж родного отдела и освободиться от удавки на шее и мерзкого привкуса фальши на языке. Что в Чимине нашёл криминалист и как они ладят — ему никогда не понять.***
♪ Virtual Mage — Sleepy
Сокджин допивает свой кофе из маленького белого стаканчика, наблюдая, как Чимин болтает с кем-то по телефону. В коридоре рядом с пресс-центром уже никого, кроме них двоих — встреча с журналистами закончилась двадцать минут назад и все разошлись по своим делам. — Прости, мне пора идти. Редактор просит сдать статью побыстрее, — журналист виновато улыбается, завершив звонок. — Почему нейросети ещё не пишут тексты за вас? — криминалист поднимается с диванчика и кидает пустой стакан в урну со встроенным универсальным расщепителем частиц. — Потому что только человек умеет так общаться с другими и доставать сокрытое, — Пак нажимает одну из кнопок на браслете, чтобы его флайкар ждал его на взлётной площадке. — Хотя репликанты тоже могут. — Одно и то же. Чимин подтягивает развернувшийся рукав джинсовой рубашки и исподлобья смотрит на серьёзного Сокджина. — О, нет, Джин. Даже не пытайся, у меня нет времени объяснять, почему человек и репликант — разные существа. — А я знаю анатомию и могу с уверенностью сказать, что разница находится в рамках вариативности человека. Спору друзей о том, стоит ли равнять репликанта и человека, уже два года. Всё началось с очередной совместной пьянки, на которой Пак негативно высказался в адрес случайно споткнувшегося и пролившего на него пиво репликанта. И хотя виновник извинился, Чимин начал бурчать при русоволосом старшем на «искусственных существ», что вылилось в громкий спор длиною в несколько бутылок соджу на двоих. Сам журналист не был против репликантов при этом. Скорее не понимал, зачем люди создают дополнительные рты, если это приводит лишь к повышению безработицы и разрастанию бедных районов. Да и разницу между обычным человеком, имеющим репродуктивные возможности, и репликантов без шанса на потомство, ему кажется странным отрицать. Над тем, чтобы устранить конфликт организмов репликантов между собой и обычными людьми, позволить искусственно выращенным иметь детей, безуспешно бились сотни учёных по всему миру. Хотя Чимин не спорит, что репликант репликанту рознь. Их старые поколения не способны даже любить. Другие же сильно подвержены стрессу и склонны к саморазрушению. Третьи… Этот список изъянов бесконечен. Как и у людей. — Иди давай. Ещё увидимся, — первый прощается Ким, качая головой. Он провожает взглядом друга и сам идёт к служебному лифту, чтобы добраться до этажа убойного отдела. В кабинете Намджуна окна в тёмном режиме и освещает помещение лишь небольшая настольная лампа. Она мягким светом раскидывает темноту вокруг главы отдела, а он сам сидит, откинувшись на кресле и уложив ноги на стол прямо в туфлях. Его пиджак на спинке, галстук лежит небрежной змеёй на столе, рядом недопитая бутылка очередной дозы энергетика. — Не задал бы вопрос Чимин, задал бы кто-то другой. Не сегодня, так завтра, — с порога начинает судмедэксперт, зная, что младшего этого волнует. — Он просто делает свою работу, и я его за это уважаю. Но не стоит ожидать от меня радости, когда на меня давят, — Джун даже не смотрит на друга, продолжая сидеть с закрытыми глазами. — Джун-и, ты отлично справился. Расслабься, — старший прислоняется бедром к краю стола, сжав руки в замок, и с улыбкой глядит на рядом сидящего мужчину. На памяти криминалиста Намджун со школы отличался сдержанностью в словах и действиях. Уже работая с ним бок о бок Джин заметил, что младший просто старается сдерживать в себе негатив, чтобы не ранить им людей вокруг себя. С одной стороны, это восхищает старшего, с другой — пугает, ведь рано или поздно плотину может прорвать и разрушительная волна окажется фатальной для всех. Прямо сейчас Джун в глубине души бесится из-за поведения журналиста, но держит свою злость на коротком поводке, не позволяя холодному уму уйти в спячку. — Я волнуюсь об отделе и Чонгуке. Уверен, что в статье Чимин пройдётся по его послужному списку. Там через один пункт превышения полномочий или слишком сильное психологическое давление на свидетеля. — Он взрослый человек и сам несёт ответственность за себя. Хватит его опекать, — Ким обходит стол и становится позади главы отдела, опуская руки ему на плечи. Он мягко сжимает их поверх белоснежной рубашки. — Даже если Чимин напишет про Гука, это пойдёт лишь на пользу. Наш прекрасный детектив впредь будет осторожнее в расследованиях. — Тогда раскрываемость упадёт, — хмыкает Джун и наклоняет голову вперёд, позволяя другу пройтись по шейному отделу, слегка надавливая локтём. — Если тебя уволят, сможешь подрабатывать массажистом, — от очередного движения, весьма болезненного, полицейский шипит сквозь стиснутые зубы. Его мышцы сильно затекли после долгих рабочих часов. Русоволосый приподнимает уголки рта, довольный комплиментом в свой адрес. Продолжая массажировать плечи и нижнюю часть шеи младшего, он не сразу замечает, как болезненные слабые стоны за несколько минут без разговоров сходят на нет, а сам Намджун постепенно успокаивается. — Спасибо, — хрипловатым голосом благодарит полицейский. Криминалист часто влияет на него как лёгкое седативное. Он высасывает волнение, лишние мысли и вместо них оставляет за собой умиротворение. Полнейший штиль, после которого Киму совершенно не хочется что-либо делать. Тем более, когда за спиной бессонная ночь. — Выпьем завтра? — У тебя? — Сокджин убирает руки и обходит стул, вновь останавливаясь у края стола. — Ага. Для них двоих предложение выпить сродни пригласить к себе на чашку кофе или поесть рамёна. Непрямое, завуалированное «займёмся завтра сексом?». Это длится последние три года и устраивает обоих. Они слишком увлечены своей работой и времени на романтические отношения не имеют, поэтому удовлетворение физиологических потребностей без лишних обязательств — лучшее решение. Оба не помнят, кто предложил разбавить дружбу постелью, но, вероятно, это был Сокджин. Именно он любит в шутку говорить, что их дружеские отношения сексом не испортить. И как приятно — для них его юморной закон работает идеально. — Давай, — старший лезет в свой браслет, открывает расписание и пробегается по нему глазами. — Если не будет свежих трупов, то в семь освобожусь. Прагматично? Да. Однако это лучшее, что могут себе позволить эти двое.***
♪ Lorn — Negative jumpsuit
Чёрный флайкар Чонгука стоит на обочине рядом с его любимой закусочной. Вокруг несменные высотки из стекла и металла самых разных форм. Приближается обед и первые сотрудники офисов выходят из своих насиженных рабочих коморок, чтобы купить себе еды. Автомобили снуют по дорогам туда-сюда, а над ними плавно летают флайкары, беспрекословно следуя предписанным хозяевами маршрутам. Детектив с упорством жуёт подостывший гамбургер. Он совершенно не хотел есть. Аппетита нет с того момента, как ночью его разбудил звонок Намджуна. Но это необходимость, жизненная и влияющая на ход расследования. Если Чонгук не будет пихать в себя еду, пусть и насильно, то организм даст сбой, мозг будет работать хуже и в итоге дело будет идти медленнее. Мужчина это понимает даже со своей упёртой натурой, поэтому продолжает жевать булку с клеточным мясом и наблюдать за городской жизнью в приспущенное окно. Настроение серое, как и небо над головой. Чон старается не думать о смерти старшего как о чём-то личном, пытается держать себя в состоянии, что это очередное убийство, которое он расследует. Такое же, как и несколько десятков до этого. Только неприятные и тревожные мысли всё равно лезут, окружают его, тянут к нему свои когтистые лапы, желая затянуть в омут печали. Пусть они не были близки, пусть из-за Гисона детектив лишился половины себя, но у них были общие годы жизни. Важные годы. Тёплые. Рядом сидящий в плаще пассажир тоже утоляет голод, но каким-то замысловатым питательным смузи с добавками. Тэхён потягивает напиток через трубочку. Иногда прерывается и уводит стаканчик к экрану на левой ладони, чтобы мизинцем правой прокрутить изображение вниз. Автоматический компьютерный анализ выдал около тридцати самых посещаемых мест Гисоном за последние три месяца, поэтому помощник детектива внимательно их изучает. — Есть зацепки? — комкая обёртку от съеденного гамбургера, спрашивает Чонгук. Он запихивает мусор в пустой отсек между сидениями и тянется к бутылке с энергетиком. — Пока одна. Господин Чон часто бывал в ночном клубе предоставляющем интимные услуги, — со своим вечным спокойствием отвечает Ким, а старший от удивления приподнимает бровь и переводит на него взгляд. — Покажи, — он бесцеремонно тянет парня за запястье, чтобы разглядеть экран в его руке, а спустя полминуты выдаёт, — Хуйня какая-то. Гисон был преданным жене дураком, — пролистывает описание места и включает одну из нескольких видеозаписей с камер наблюдений рядом с заведением. Тёмное время суток. Две яркие стеклянные капсулы в человеческий рост, подсвеченные красным светом снизу. В левой танцует миниатюрная девушка в латексе, в правой — подкачанный парень в закрытом космическом шлеме и трусах с изображением созвездий. Между ними — автоматические затемнённые двери. Проходит десять секунд, и они открываются. Выходит Гисон. Взлохмаченный, нервный. Он дёрганно, будто злится, жмёт на браслете кнопку разблокировки флайкара. Ближайший к нему летательный автомобиль подмигивает фарами. Учёный спешно садится в него и улетает, а запись останавливается. Видео две недели. Подобное поведение было несвойственно человеку, которого Чонгук звал своим братом. Гисон в принципе никогда не любил шумные заведения, предпочитая тихие лаборатории. Да и выходил из себя старший редко. Оттого детектив поджимает губы и хмурится, меж его бровей появляются глубокие складки. Он достаёт из кожанки сигарету, закуривает под внимательным взглядом Тэхёна. — Не пялься, — интонация звучит ровно посередине между просьбой и приказом. — Это первая нормальная зацепка. Просмотри остальные записи со входа, вдруг будет что-то важное, — свободной рукой Чон вбивает адрес клуба, параллельно вспоминая о засосе на шее брата. — Слетаем. Надо выяснить, что он забыл в подобном месте.***
♪ M|O|O|N — Crystals
Пока флайкар, управляемый самим владельцем, скользит в воздухе в сторону клуба, Ким успевает выяснить ещё две вещи. Во-первых, Гисон всегда был в заведении в одно время со своей правой рукой Мин Юнги. У последнего волосы дневного чистого неба. Голубые, яркие. Обычно он в рубашках и узких брюках, но в особо поздние вылазки позволяет себе свободные кофты и рваные джинсы. На видеозаписях он то в приподнятом настроении, то задумчив, то взвинченный будто до предела. Однажды его с начальником провожает девушка в коротком красном платье. Около месяца назад. Мин на прощанье улыбается ей широко, с долей умиления, даже не замечая в свой адрес пристального взгляда господина Чона. А ещё Юнги репликант. Сложив дважды два, Тэхён даже приходит к выводу, что создан Мин самим учёным, чисто для работы на себя. Во-вторых, сооснователь KSillo лишь единожды выходил из заведения злым. На той записи, что смотрел лично Чонгук. Всё остальное время Гисону скорее было неуютно и волнительно. Мужчина судорожно оглядывался по сторонам, когда выходил из автомобиля и когда возвращался в него. Всё это помощник детектива озвучивает Чону, пока тот внимательно глядит перед собой и на панель управления, где отражаются все окружающие летящие флайкары. Чтобы избежать столкновения. Происходящее слишком странно. Чонгуку на какое-то мгновение кажется, что перед ним айсберг — он видит лишь небольшую верхушку, а под кромкой воды скрывается гигантское, необъяснимое, тревожащее. У мужчины появляется плохое предчувствие. Оно прилипает к его коже намертво и держится даже когда он вместе с помощником переступает порог клуба. В помещении играет громкая музыка. Она бьёт по ушам, оглушает, разносится по телу и до чёрта раздражает невыспавшегося детектива. Он продирается сквозь толпу, надеясь, что Ким не отстанет, и доходит до администратора — милой репликантши с высоким белокурым хвостом и голубыми глазками. Она сразу здоровается с гостями, начиная стандартный монолог с предложением услуг, но замолкает, когда Чон поднимает руку в останавливающем жесте. — Дорогая, подскажи, ты видела кого-то из этих мужчин здесь? — он произносит это мягко и показывает ей экран с двумя портретами. — Извините, но ничем не могу помочь, — продолжает держать улыбку девушка. И даже следом оказавшийся перед лицом полицейский значок её не пугает. — Информацию мы предоставляем только при наличии ордера. «Получение которого займёт несколько часов», — уже про себя продолжает детектив. — Пятнадцать минут с ней, на двоих, — Тэхён тычет указательным пальцем на анкету одной из девушек в каталоге. Именно её он видел в красном платье рядом с Юнги на видео. Миловидная кореянка с четвёртым размером груди. — Что ты делаешь? — удивлённо вскидывает брови Чонгук, наблюдая, как младший оплачивает счёт, прислонив к стойке браслет. — Ты ошибся, — пытается перекричать музыку, когда идёт через толпу хвостом за помощником. — Мне секса в жизни хватает. — Не сомневаюсь, — хмыкает Тэхён, отчего-то находящий забавным чоновскую подобную трактовку происходящего. Они стоят перед одной из множеств дверей в длинном коридоре. — Но я видел её с господином Мином и вашим братом на одном из видео. — Да? Тогда погнали, — доля секунды. Детектив соображает быстро, меняя своё восприятие действий репликанта, поэтому первый дёргает ручку двери, следом заходя в небольшую комнатку. — Но не «вашим», а «твоим». Бордовый цвет стен будто забирает большую часть и без того небольшого количества света. Два мягких кожаных дивана стоят друг напротив друга, а между ними — мини-сцена. Крохотная, но большего и не надо, ведь создана она исключительно для одного. Или точнее — одной. Чонгук падает на один из диванов, Тэхён становится рядом, прислонившись боком к подлокотнику и сведя руки за спиной. Клубная музыка доносится со стороны главного зала заведения. Она приглушается стенами, но по-прежнему нервирует. Теперь уже обоих полицейских. Дверь открывается через пару минут и к ним присоединяется, покачивая бёдрами, девушка лет двадцати пяти. У неё сочные формы, движения плавные. Она поднимается на сцену и равнодушно спрашивает о предпочтениях джентльменов. На ней чёрное кружевное платье, под которым виднеется красное нижнее бельё. От такого сочетания детектива воротит, но он пришёл не развлекаться и внешний вид особы его не заботит. — Имя Мин Юнги тебе о чём-нибудь говорит? — в лоб спрашивает Чонгук, а Ким начинает нервно кусать нижнюю губу, понимая, что это слишком резко. Однако девушка замирает. — Говорит. По глазам вижу. Будь хорошей девочкой, расскажи, что он и господин Гисон здесь делали. Таким Чон становится, когда ему невмоготу ждать, ходить вокруг да около. У него порывистая и острая прямолинейность в крови, а флёр пренебрежительности вуалью вместо кожи. Это проявилось в подростковом возрасте и с годами лишь усилилось. — Извините, но информа… — Да-да, не разглашаете без ордера. Только понимаешь, Гисон мой брат и его убили, поэтому терпения у меня мало. — Я не могу, — работница клуба делает шаг назад и прячет глаза, опустив их. Ей страшно, она уже слышала об убийстве известного учёного и предпринимателя. Тэхён не вмешивается; чувствует, что здесь раз надавили, то отступать уже нельзя. — Правда. Мне запрещено. — У нас два варианта: либо ты сейчас ответишь на несколько наших вопросов и мой друг, — кивает он на помощника, — заплатит тебе за эти пятнадцать минут в десять раз больше, либо никакой дополнительной оплаты, но мы вернёмся с ордером ночью. Ким совершенно не готов из своего кармана платить ещё больше. Он уже собирается возразить, но не успевает, потому что кореянка произносит: — Они приходили обсудить сюда дела. — Какие? — Чон подаётся вперёд и сжимает руки в замок. Наступает, будто хищник, держит взглядом, приковывая девушку к месту. Ему абсолютно не совестно, что он покупает информацию, да ещё и не за свои деньги. — Я не знаю… не слышала… — Они спали с тобой? — Нет, — звучит увереннее, чем прошлые фразы. — Я только танцевала для них. — Только? — Да, и отказывала в свиданиях Юнги. — С чего бы кому-то как он звать тебя на свидания? — детектив рубит безжалостно. — Он влюблён в меня, — она смотрит на Чонгука слегка обиженно, а тот смотрит в ответ с ещё большим интересом. Какая трагедия, влюблённый в стриптизёршу-проститутку репликант. — Девочки постоянно мне об этом говорили. Однажды слышали, как Юнги и господин Чон ругались из-за меня. Господин Чон пытался вразумить Юнги, напоминал ему, что моё поколение лишено умения любить. — То есть Гисон и Юнги приходили сюда вдвоём и обсуждали всякие дела, при этом последний в тебя влюблён, а первому это не нравилось, потому что ты репликант старого поколения? — сокращённо пересказывает сидящий на диване полицейский. — Да. Чонгук узнаёт в этом учёного. Видимо, старший перенёс свои отеческие наклонности с младшего брата на своего помощника, вставая против его любовного выбора. Юнги же Чон не осуждает, ему плевать, кто и в кого влюблён, но любые ссоры и дела, в которых замешан Гисон, внезапно стали важны. — Это понял. Какие-то имена, которые они называли? Даты? Места? — Я не запоминаю то, о чём говорят гости. — Но то, что в тебя влюблён Мин Юнги, ты услышала и запомнила, — замечает Чонгук. — Потому что это касается меня. — Логично, — детектив довольно кивает, поднимается с места и одёргивает любимую кожанку. — Кого-то ещё они вызывали? — а после отрицательного мотания головой, добавляет. — Заплати ей.***
♪ Hyper — FCKD
На улице Чонгук торопится закурить. Это его особый вид спасения от усталости, которым он усиливает действие энергетиков. Ему нравится вкус табака, он наслаждается им всякий раз, когда прикуривает кончик сигареты и в упоительной нирване прикрывает глаза. Он купается в никотине, заглатывает его поглубже, желая пропитать им каждую далёкую клетку своего тела. И Чона уже не удивляют какие-либо узоры ползущего вверх дыма, потому что все его вариации он видел по несколько раз. Рядом топчется молчаливый и угрюмый Тэхён. Он ушёл глубоко в себя и даже не роется в своём браслете. Парень чем-то недоволен, но молчит, упрямо разглядывая покрытие под своими туфлями. — В такой обуви за преступниками неудобно бегать. Купи себе кроссовки, — заговаривает детектив, параллельно строча сообщение Намджуну. Помощник ничего не отвечает. Он лишь больше прежнего мрачнеет, а старший отрывается от экрана, делает затяжку и смотрит на него с поднимающимся уровнем раздражения. У Чонгука большой список вещей, которые он не любит, и одна из них — молчание человека о проблемах. — Если тебе что-то не нравится, озвучь. Парень в плаще смотрит на зачёсывающего волосы назад детектива, впервые замечает под воротом его футболки тёмные узоры как продолжение тех, что на руках. Киму сразу показалось, что его старший напарник хоть и на белой стороне, но соткан исключительно из чёрных нитей. Возможно поэтому он так и хорош в поимке сбежавших из ада тварей — он с ними из одной части мира и чует их за версту. В картине мира Кима не принято полицейским платить за информацию. Это вроде нарушение внутреннего кодекса чести для него. Тэхён перешёл эту черту, поддавшись вначале своему порыву, а затем уверенному «заплати ей» Чона. Он даже не думал об этом, заказывая пятнадцать минут с девушкой у стойки администратора. Не опомнился и в конце допроса: просто приложил свой браслет к браслету сотрудницы клуба, скидывая деньги ей на счёт. Теперь он об этом жалеет. Чувствует себя, будто сдался мрачным чарам. — Я заплатил за информацию, хотя мы могли действовать по правилам. — И потратили бы на это часы, — с прищуром глядит на младшего детектив. — Но если тебя это так волнует, я могу вернуть. Тогда будешь считать, что заплатил я и ты здесь не причём. Из клуба доносится выстрел. Чёткий и громкий, он слышен на улице, даже перебив звуки машин и ритмичные биты трека, доносящихся из здания. Затем ещё хлопок, идентичный первому. Полицейские, хорошо знакомые со звуками любого оружия, переглядываются, и Чон бросает недокуренную сигарету прямо на землю, торопясь потушить, вместе с первым шагом в сторону больших дверей заведения. Музыка замолкла. Люди замерли на танцполе, парочки перестали съедать друг друга губами, стриптизёры больше не крутились вокруг шестов. Никаких криков и паники, скорее лишь недоумение от неожиданности. Вокруг продолжают мерцать софиты и бегать неоновые лучи. Все смотрят в сторону VIP-зоны за стеклом. Там десяток пропахших выпивкой, блевотиной и спермой диванчиков. Никто не будет вдаваться в подробности, никто не будет лезть со своими принципами, ведь убили репликанта и выстрелы принадлежали его владельцу. В блядском современном мире существуют рабские контракты, где потерять жизнь — не самое страшное для существа, созданного одной из компаний по производству жизни. Убитой повезло, она перед смертью не мучилась. — Если ещё одна сука нарушит правила, то повторит её конец, — стоя напротив бездыханно лежащей девушки, рычит полноватый мужик. Его знают завсегдатаи, именно ему принадлежит весь клуб вместе с репликантами. Ему на вид ближе к пятидесяти, неухоженная щетина, сальные волосы и впалые глаза. От него разит никотиновыми смесями и потом. Приблизишься и хочется заткнуть нос. Тэхён первый добирается через толпу до неприятной сцены и замирает в метре от трупа. Десять минут назад репликант стояла перед ним и детективом и рассказывала о Юнги и Гисоне, а сейчас в её груди две раны, из которых продолжает медленно сочиться кровь. В девичьих глазах застыл острый испуг, и Киму кажется, что прямо сейчас он сам о него поранился. Этот мёртвый взгляд, направленный вовсе не на него, вспарывает его тонкую кожу. Холодно. Мужик откидывает пистолет на диван и садится за столик обратно, махая рукой сотрудникам, — Давайте-давайте, приберите и музыку обратно, — он тянется к своему бокалу с пивом, шумно отхлёбывает и слизывает языком пенку над верхней губой. — Чего вам? — обращается он к полицейским. — Сама виновата. Нехуй было вам о клиентах трещать. — Пошли, — дёргает за рукав младшего Чонгук, но тот не слушается и продолжает стоять, приросший ногами к полу. Ким переводит взгляд на владельца клуба, пытаясь найти в его мерзких глазах хоть что-то человеческое. Не выходит. — Идём, — толкает в бок парня старший. — Блядь! Пошли! Киму плевать. Он только что убил репликанта своими действиями. Поступил легкомысленно, не обдумав последствия. Позволил случиться худшему, забыв на время, в каком мире он живёт. Ему становится вмиг противен Чон, дёргающий его в сторону выхода, не выражающий жалости или вины за то, что сам принял в чужой смерти активное участие. Чонгук стремится уйти, будто ему плевать на убитую, плевать на мужика, продолжающего попивать мерзкое дешманское пиво, плевать на людей вокруг, уже вновь танцующих под громкую музыку. К горлу младшего подступает приступ тошноты. Он сбрасывает с себя руки детектива резким движением и, прострелив одним лишь взглядом и его, и мужчину на диване, сам идёт к выходу. Прохладный воздух обжигает лёгкие. Но репликант с жадностью дышит им, не обращая внимание на жгучую боль в районе груди. Будто сердце взяли в тиски и сдавливают, сдавливают, сдавливают… Перед глазами всё ещё лицо девушки: вначале рассказывающей об учёном, а затем безмолвно смотрящей стеклянным взглядом куда-то наверх, за потолок, за этажи над ним, в сероватое, затянутое облаками небо. Когда-то давно Чон был на месте своего помощника. Он не помнит точно, когда впервые действия детектива привели к чьей-то смерти, он их не считает. Вместо этого он ведёт счёт тех, кого спас и за кого отомстил, добившись правосудия для настоящих преступников. В этом списке уже сотни и людей, и репликантов. Владелец клуба ничего не нарушил — это обыденность, когда персонал подобных мест находится в рабстве у своего работодателя. В подобные заведения не идут работать от хорошей жизни, лишь когда другого выхода нет. Это участь репликантов, оставшихся без прошлой работы и возможности найти новую. — Тэхён, — старается мягко обратиться к парню детектив. — Молчите, — обрезает Ким в ответ. Он задирает голову, чтобы посмотреть на облака и затянутое ими солнце, туда, куда смотрела и лежащая на полу в крови девушка. — Тебе нужно принимать… — Она умерла из-за нас, — стальным тоном рассекает воздух репликант. — Её владелец — конченый мудак. — Это всё?! — Чонгук на эту реплику молчит. — Так вы ведёте дела? Это означает быть детективом? — закипает младший, повышая голос. Его плечи подрагивают, а зубы едва ли не крошатся из-за сжимающихся челюстей. Боль заглушается злостью. — Детективы тоже ошибаются. Наша задача, чтобы спасённых нами было больше, чем убитых. Об этом не пишут в медиа и не говорят в полицейской академии. Это правило вывел для себя Чонгук сам, оглядываясь на свой опыт. С ним он живёт и с ним умрёт.