***
♪ Agoria — What if the dead dream
Две сотни людей. Безликая толпа, окутанная чёрным цветом. Чонгук не смотрит на лица, не пытается различить среди них знакомые, чтобы встретиться взглядом и слабо кивнуть вместо приветствия вслух. Он стоит в первом ряду среди собравшихся и внимательно наблюдает за двумя андроидами, которые мучительно медленно опускают дубовый гроб, отливающий красным. Яма свежая, была вырыта сегодняшним ранним утром. Единственная мысль, занимающая в моменте детектива, — желание поменяться с братом местами. До покалывания в кончиках пальцев. Это младшему Чону смерть стала бы лучшим другом, подарком, блаженным даром, жалующим ему освобождение от владеющего им мрака. И это у Гисона всегда были планы изменить мир, подарить ему лучших из возможных искусственно выращенных репликантов. Это учёный боролся с законами природы, меняя и подстраивая их под себя. Чонгук же не чувствует себя ни живым, ни мёртвым, и для мира его физическая смерть не была бы важна. Рядом слышится очередной женский всхлип — Йерин с самого начала похоронной церемонии льёт слёзы. Её лицо, от плохого сна осунувшееся и ставшее ещё более острым по своим чертам, скрыто тонкой тёмной вуалью. Изредка женщина подносит к уголкам своих кофейных глаз свёрнутый платок, который и так пропитан солёной водой. От женского неожиданного прикосновения к своему пиджаку Чон вначале вздрагивает, а затем приобнимает в ответ Йерин за плечи, позволяя слегка облокотиться на него. Её рука тоже приобнимает его за талию. И вновь шмыганье носом. Их вражда на время или навсегда осталась за бортом судна. Смерть их сблизила, стала объединяющей мыслью, исключив неприкрытое пренебрежение друг к другу. Они не будут друзьями, но и враждовать не станут. Короткий треск разрывает повисшую тишину, трос идёт волной вверх, а толпа громко ахает из-за неприятного негромкого глубокого хруста — один край гроба сорвался. Бывшая жена брата сильнее жмётся к деверю на рефлексе и отворачивается от вырытой могилы. Она срывается на рыдания и тащит в пучину горечи остальных присутствующих. Нелепость, от которой Чонгук старается абстрагироваться, мысленно сбежав из реальности. Запрокидывает голову и смотрит на небо, которое сегодня опять затянуто тёмно-серой пеленой. Оно кажется ближе обычного, будто до плотных объёмных туч можно дотянуться рукой. На похоронах нет камер, любая съёмка запрещена, а среди присутствующих лишь пара журналистов, все близкие к Гисону сотрудники, семья Йерин и несколько человек из убойного отдела. Чимин, стоящий по другую сторону ямы, замечает, как единственный оставшийся сооснователь KSillo сжимает ладонь Йерин, но та выныривает из хватки и подтягивает свои руки поближе к груди. Её душа разбита вдребезги, и так на публику сыграть невозможно. Вполне возможно, есть вещи, о которых она теперь сожалеет. Так про себя решает Пак и вновь глядит на андроидов, опускающих на глубину оставшуюся часть гроба. Первым заговаривает глава процессии. Он зачитывает биографию Гисона, перечисляет его заслуги, а после обращается к Чонгуку, предлагая выступить и ему. — Нет, — обрубает детектив. Йерин следом мотает головой, и даже Хосок, близкий друг и партнёр учёного, отказывается. Говорить что-либо Чонгуку не хочется, не сможет, он ещё сам не разобрался в том, что именно чувствует. За прошедшие два с небольшим дня он ни разу так и не заплакал, не может, словно резервуар со слезами давно в нём высох. Только злости и обиды на старшего больше нет — единственная разница с тем, что было, пока Гисон ходил по земле. — Чонгук, я скажу, если ты не против, — слышится голос Юнги рядом и, получив согласие, выходит вперёд. Он утыкается взглядом в сырую землю, собирается с мыслями, нервно сглатывает, надеясь проглотить ком, и с трудом начинает. — Я один из тех, кому Гисон подарил жизнь. Он был мне за надёжного отца, мудрого наставника и лучшего друга, — сухо прокашливается в кулак и выпрямляет спину. — Сейчас никто не верит в жизнь после смерти, но я впервые захотел, чтобы она была, — смыкает губы, чувствует нервную дрожь в руках и прочную духоту внутри. — Я хочу увидеть его ещё раз, поблагодарить, обнять и сказать, что он лучший из людей, которых мне удалось узнать за четыре года моей жизни. Чон Гисон, ты сделал для нас, репликантов, много хорошего, относился ко многим из нас как к собственным детям. Ты показал, что значит верить в себя, людей и весь мир. Парень коротко кивает Чонгуку, и тот огибает яму, чтобы набрать в ладонь земли и кинуть её на крышку вечного дома для брата. Уже за Чоном подходят и остальные, один за другим закидывают могилу. Это длится долго, слишком долго, но за эти тянущиеся вечность минуты присутствующие успокаиваются, и оставшуюся пустоту андроиды засыпают под всеобщее давящее молчание. Памятник из белоснежного редкого мрамора устанавливают со стороны ног убитого, а следом укладывают свежие цветы.***
♪ Archive — Bullets
Вслушиваться в редкие короткие диалоги присутствующих Чонгуку не хочется. Он опрокидывает в себя очередную рюмку соджу, которая сейчас ему кажется безвкусной, словно она обычная вода. Не чувствует, как алкоголь проходит по его горлу. Проснувшись у Сокджина дома, Намджун еле успел заскочить домой, чтобы переодеться в чёрный костюм, но всё равно сказал «спасибо» другу за то, что тот не разбудил вечером и дал выспаться. Впервые за несколько тяжёлых дней. Глава отдела верно поступил, когда пошёл на похороны, взяв с собой Сокджина, Тэхёна и пару дополнительных человек из отдела. Вдруг среди гостей есть и убийца. — Никогда не видел Гука таким молчаливым, — подхватывает рис кончиками деревянных палочек криминалист, а потом несколько секунд не сводит глаз с детектива, что сидит за столом впереди вместе с особо близкими Гисону людьми. — Он справится, лучше будь внимательнее к присутствующим, — просит глава отдела, надеясь найти зацепку об убийстве. В разговор старших Тэхён не вклинивается, молча ест. Он впервые на столь неприятном мероприятии и надеется больше на них не бывать. Ему неуютно находиться в помещении, где царит безысходность и обременительный трагизм. Волей-неволей, но оба чувства залезают ему под кожу, сковывая изнутри. Понять в полной мере, что чувствует Чонгук или любой другой присутствующий, который знал Гисона лично, Ким не может. Позади какое-то движение. Репликант оборачивается и чуть подаётся вперёд, позволяя пройти позади себя, между рядами, Юнги, а следом слышит, как тот тихо заговаривает с Хосоком. — Чжиён так и не объявилась. — Знаю, ребята ищут её. Не переживай, уверен, что у неё просто дела. Продолжение разговора Тэхён не слышит из-за шума отодвигаемого стула, а следом в поле зрения попадает Чонгук. Детектив уверенным шагом направляется в дальнюю часть зала. Намджун замечает в углу знакомого журналиста и нагоняет детектива, чтобы дёрнуть за локоть и развернуть к себе. Дважды два составить несложно. — Успокойся, — мягко, почти шёпотом, чтобы не привлекать лишнего внимания. — Пусти, — голос детектива переполнен затопившим его до самых краёв раздражением. Чон раньше и не заметил, что на похоронах Чимин, а увидев, действительно кинулся в его сторону, желая сказать ему несколько отнюдь не ласковых слов. Решимости и наплевательства на многолюдную публику добавил алкоголь, который Чонгук хлестал, не считая рюмок, последние сорок минут. Журналист для него, как красная тряпка для быка. Его присутствие взбудоражило в детективе с трудом успокоенное прошлым днём море, и теперь всё нутро требует выпустить наружу скопившуюся злость. «Этот сероволосый парень возомнил себя судьёй, решил, что имеет право лезть в чужие дела», — думалось младшему Чону. — Чонгук, посмотри на меня, — требует старший, не сбавляя силу хватки. — Здесь люди, а ты, судя по всему, выпил, давай не устраивать сцен, как тебе? Завтра днём сможешь съездить в редакцию и поговорить с ним. — Я послушал тебя вчера, а сейчас не стану, — резко дёргает руку, вырываясь. — Это приказ, оставь его, — вмиг ставшим суровым голосом произносит Намджун и следит за тем, как в младшем начинают борьбу чёрное и белое. Старший включает холодного начальника в двух случаях: когда Чонгук напортачил и когда Чонгуку может сорвать крышу. В данную минуту происходит второе, поэтому Ким насторожен и на всякий случай готовится вновь схватить младшего, чтобы вывести из помещения силком, несмотря на публику. Губы взвинченного Чонгука вытягиваются в тонкую нить, от него сквозит напряжением. Это состояние с ним на ты и редко спрашивает разрешения на то, чтобы завладеть его разумом и гнать вперёд, к опасности и возможности освободиться от холодной части себя, сгореть живьём, будучи запертым в самом себе. На второй чаше весов — уважение, рабочая иерархия, принцип полиции, без принятия которого Чон бы не стал детективом. Намджун для него единственный авторитет, к которому он всерьёз прислушивается. А ещё он начальник, с которым ему повезло. И старший друг, с которым повезло вдвойне. Перевешивает второе, как и всегда. — К чёрту, — принимает решение и обходит Кима, направляясь к выходу. Намджун сталкивается взглядом с Чимином и по его губам читает «спасибо», слегка кивает и идёт обратно. — Тэхён, двигай за ним, отвези домой, прямо до порога. Ему сейчас в голову любая хрень взбрести может, — просит глава отдела и провожает репликанта взглядом, садясь обратно за стол. — Ты молодец, — хлопает Намджуна по спине Сокджин, улыбнувшись уголками рта. — Ненавижу включать с ним начальника.***
♪ Saint Mesa — Smells like teen spirit
Тяжёлые капли долбят по крыше летящего флайкара. До дома Чонгука около часа — новые кладбища вынесли за черту монополиса несколько десятилетий назад. Автомобиль движется плавно, находясь в режиме автопилота, который владелец ни за что не включил бы, будь он не пьян. Тэхён вызывался порулить, но машина для Чона, как храм для верующего, — нечто сакральное и особенно им оберегаемое, передать управление над ней другому — осквернить святыню. Немного отодвинув сиденье, Чонгук нажимает одну из кнопок слева от себя и откидывается вместе со спинкой назад. Он скрещивает руки на груди и закрывает глаза, решая вздремнуть, потому что вести с напарником диалог совершенно не хочется, да и внутри всё ещё клокочет обида на Намджуна, утихомирить которую может лишь сон. В памяти похороны отца. Людей почти не было, а тело было кремировано, потому что денег на оплату места на кладбище у братьев не было. Чонгук злился, что никто не протянул его семье руку, никто не помог спасти заболевшего отца, никто не дал им деньги на лечение и не выдал кредит. Гисон был отмечен в системе банков красным, как высокорисковый заёмщик: слишком молодой, слишком маленькая зарплата, слишком нестабильная ситуация в жизни. Несправедливость мира попала в Чонгука и не прошла навылет, поселившись в районе груди. Он из-за этого и решил уйти в полицию, бороться с теми, кто заслуживает наказания. Детектив ворочается в кресле, пытаясь отвертеться от назойливых воспоминаний и провалиться в сон, но окутанный алкоголем мозг продолжает сопротивляться, подкидывая рваные куски картинок минувших лет. Озлобленность на мир затаилась, пока рядом был светловолосый Югём. Он работал помощником преподавателя по праву в полицейской академии, где учился будущий полицейский. Репликант наслаждался жизнью, иногда появляясь на студенческих вечеринках, будто он один из учеников. Окружённый друзьями, всегда в центре внимания. Он искрился радостью, громко смеялся и всегда вёл себя свободно, и мир, как ни странно, отвечал ему добротой. Его улыбку Чонгук помнит до мельчайших подробностей. У Югёма при ней мешочки под глазами становились выразительнее, а сам взгляд вмиг менялся на игривый. Он часто улыбался широко, обнажая тем самым два ряда аккуратных белоснежных зубов. На очередной вечеринке один из сокурсников затащил играть меткого Чонгука в бирпонг. Помощник преподавателя был в противоположной команде и играл отменно, поэтому к середине авантюры действие превратилось в поединок Чона и Кима. Оба азартные, оба не любили проигрывать, но когда удача выбрала не Чонгука, репликант не стал давить на него — лишь виновато улыбнулся, будто ему жаль, что оппонент не выиграл. Та улыбка была скромной, робкой. Уже спустя время Чон понял, что она появляется на лице репликанта, когда тот смущается. После игры обе команды пили вместе, и парни начали обсуждать новый блокбастер. Оказалось, что у них общие любимые актёры. Справа назойливо пищит браслет Тэхёна, и детектив приоткрывает один глаз, глядя за тем, как напарник мельтешит, пытаясь побыстрее отключить звук. — Прости, — тихо произносит, заметив, что помешал чужому покою. — «Прости» — от слова «просто», — коротко отвечает Чон, отворачиваясь в сторону окна. Эта фраза принадлежит Югёму, он бросил её парню, когда Чонгук извинялся за опоздание на их первое свидание. Детектив отчётливо помнит, как долго отпирался, когда малознакомый репликант встретил его в университете и позвал в кино. Но тот умел уговаривать, и в итоге Чон согласился. — Извини? — тихий и неуверенный голос рядом. — Лучше, — хмыкает детектив, наблюдая за катящимися по стеклу каплями. «„Извини“ от слова „вина“». После первого совместного просмотра фильма молодые парни долго обсуждали его, сидя в ближайшем кафе. Потом была ещё одна вечеринка и совместный поход в тир. Так мало-помалу блондин всё глубже входил в жизнь студента, заменяя своим оптимизмом и добродушностью обиду на вселенную. Чон даже не заметил, как влюбился, стал мягче и начал смеяться гораздо чаще обычного. Они съехались через три месяца, жили скромно, но наслаждались тем, что нашли завершающий кусочек себя. Они сложились, как пазл, идеально совпав узорами на краях своих душ. В этом волшебном единении они прожили ещё полгода, продолжая узнавать и себя, и друг друга в отношениях, лишённых тягостных дум. Всё перевернулось, когда Югём резко изменился и стал мрачным и неразговорчивым. Чонгук не понимал, пытался разобраться, но между ним и репликантом будто возникла невидимая стена — высокая и толстая. Она разделила их, и сломать или перепрыгнуть её у студента никак не выходило. Он эти перемены в чужом характере даже обсуждал с Гисоном, хотя после смерти отца редко приходил к брату за советом. Тогда учёный ответил, что душа репликанта ровно как и у обычного человека — потёмки, но у всего есть причина, а значит, что-то в жизни Югёма переменилось. Тем вечером, когда репликанта не стало, тоже лил дождь. Чонгук задержался в университете и добирался до дома на такси, представляя, как они с Югёмом отпразднуют окончание семестра. Гисон должен был заехать к ним, чтобы передать кое-какие вещи брата, найденные в квартире во время переезда в новые апартаменты, — KSillo активно росла, и в скромной двушке на отшибе учёный жить больше не хотел. Старший Чон позвонил Чонгуку, когда тот был в середине пути. Остановка сердца, сбой в работе организма, фатальная ошибка при формировании тела, которую недоглядела компания во время роста плода. Человек, подаривший жизнь любимому парню, оказался причастен к его же смерти. Очередное роковое стечение обстоятельств. Чонгук залезает пальцами под ворот своей рубашки, чтобы вытянуть наружу жетон с датой смерти Югёма. Он снял кусочек металла с мёртвого тела перед тем, как его отправили в печь. Серебристую безделушку детектив иногда теребит в руках, зачитываясь рабочими сводками и отчётами или когда уходит мыслями в прошлое. Вот и сейчас он поглаживает на рефлексе жетон до тех пор, пока он не согревается теплом живого тела. Вместе с любимым репликантом испарилось и согревающее молодого студента счастье. Со временем боль притупилась, и рана перестала кровоточить почти полностью. Временное исцеление. Ремиссия. Лишь напоминания об их истории, словно фантомы, иногда мелькавшие в череде жизненных событий, заставляли Чонгука вновь перепроживать утерянное навечно и страдать, оказавшись наедине с самим собой. Злость вернулась спустя год после смерти Югёма, но на этот раз её было вдвойне больше. Спусковым крючком стала очередная ссора с Гисоном, который упорно настаивал на том, чтобы купить младшему квартиру. В сердцах Чон наговорил ему много дерьма и поклялся никогда не принимать помощи от убийцы его парня. Обычный семейный конфликт обнажил опухоль, что всё это время продолжала сидеть внутри. Тогда же Чонгук мысленно отрёкся от брата окончательно. Боль и глубокая ненависть к жизни стали постоянными спутниками парня. Оба чувства крепкими корнями обвили его нутро, забрав в свои объятия. Он не излечился, ему померещилось, болезненные мысли вернулись с новой силой. Десятки раз Чонгук пытался отправить себя в мир умерших, но каждый раз опускал руки с пистолетом, вынимая изо рта дуло, пропахшее оружейным маслом. Подобие спасения нашлось в выбранной профессии, в возможности отвечать на зло мира справедливостью. Этот путь напомнил Намджун: на собственном примере показал, как страсть к действию можно выпускать наружу с пользой и получать от этого хоть капельку удовлетворения собой и противной действительностью. — Я и правда сегодня был резок? — переворачивается на бок в сторону напарника детектив. Тэхён, до этого что-то высматривающий в записях по KSillo, отрывается от тусклого экрана на ладони и сталкивается взглядом с Чоном. Он смотрит в бездонную пропасть несколько секунд, не произнося ни слова. Взвешивает фразу, которую собирается сказать. — Твой порыв был опрометчивым. — Понятно, — безжизненным тоном говорит мужчина и, убрав жетон обратно под одежду, что не осталось незамеченным Кимом, вновь отворачивается. Неглубокий сон накрывает лишь спустя несколько минут.***
♪ Symmetry — Love theme
У края козырька над входом в здание топчутся служащие. Падающая с неба вода разбивается перед носками туфель Намджуна и Сокджина на тысячи мелких блестящих осколков. Мужчины ждут, когда их флайкары подлетят с дальней парковки, чтобы не идти до них под дождём. Глава отдела глядит через плечо назад, почувствовав чужое присутствие. — Спасибо, — звучит оробелая благодарность журналиста. Он мнётся на месте и избегает внимания Сокджина. — Забей, — отмахивается Намджун, наблюдая за тем, как к ним летят автомобили. — Хосок и Йерин, — сдавленно произносит Чимин и прячет руки в карманы простенького пиджака. — Проверьте их, — он разворачивается на пятках и размеренным шагом уходит внутрь, оставляя мужчин в замешательстве. Полицейский хмурится, поджав губы, а на вопросительный взгляд старшего поясняет, что Пак дал им наводку. Джун отправляет сообщение Тэхёну с информацией, пока Сокджин воодушевлённо разглагольствует о том, что его друг-журналист не так уж и бесполезен. — Ты рано радуешься. Мы ещё не знаем, почему он назвал эти имена, — не теряет связи с реальностью младший. — Да хорош, даже если так, он действительно попытался помочь, — и с этим не поспоришь.***
♪ Nvrmore — Almost home
— Зайдёшь? — пять минут назад Чонгук возникал, что сам может дойти до квартиры и репликант вовсе не обязан дословно выполнять приказ Намджуна. Теперь же, стоя у порога, Чон приглашает зарулить напарника в гости. Предложение вырвалось само, спонтанно. — Нужно в офис. Намджун прислал наводку, нужно проверить. Выспись, — Тэхён делает шаг в лифт, стены которого украшены корявыми надписями от местных подростков-вандалов. — И не грузись сценой из столовой, — успевает бросить до того, как двери перед ним сомкнутся. За пару дней совместной работы репликант научился чувствовать детектива без слов. Пусть старший не показывает, но Ким насквозь видит, что тот мысленно завяз в произошедшем. Однако накручивать себя — дело гиблое, поэтому он и попросил его не грузиться. Мог бы ещё дать совет извиниться перед Намджуном, но Чон не ребёнок, справится. Киму лишь неясно, откуда прорезалась лёгкая тревога за напарника. Хотя какая к чёрту разница, если есть дела поважнее. Пока служебный флайкар летит к парковке, Тэхён заходит в магазинчик на углу, чтобы взять себе воды. Камеры фиксируют покупку, и деньги автоматически списываются с банковского счёта, как только парень выходит на улицу. Он перебегает дорогу и приземляется на водительское сидение автомобиля, сразу включает автопилот и пристёгивается. В полицейском участке народу больше обычного. Почти все места офиса заняты его сотрудниками. Намджун тусуется у себя в кабинете вместе с каким-то пареньком. И без звука ясно, что начальник подопечного отчитывает — стоит перед ним, выговаривает что-то, недовольно уперев руки в бока. Тэхён не задерживает внимание на сцене, к которой не имеет отношения. Проходит к своему столу, кивнув паре коллег, снимает с себя пиджак и аккуратно его вешает на спинку стула, расправляя складки. Порой он безумный педант. Расстёгивает манжеты рубашки, садясь за рабочее место, и подворачивает рукава для удобства. У него впереди часы в обнимку с расследованием; он, пока напарник отходит от тяжёлого дня, всё перевернёт, но что-нибудь нароет. Ему и Чжиён, о которой Юнги с Хосоком говорили, проверить надо. С этим расследованием Тэхён чувствует себя бесполезным кожаным мешком. Он понимает, что у него из опыта — три месяца работы над мелкими кражами, а у Чонгука — десятки раскрытых убийств. Эта разница в опыте колоссальна. И в характере тоже. Ким всё ещё в этом мире новичок: будто заблудился и случайно забрёл в него, а теперь пытается разобраться, как и что здесь устроено. Ему не хватает уверенности в себе, жёсткости, стержня, который есть в напарнике. Пусть тот глупит, ведёт себя порой порывисто, но это мелочи, потому что пользы от Чона больше, чем от репликанта. Первым делом Тэхён настраивает в компьютере нейросеть, скармливая ей данные по перемещениям Йерин и Хосока. Сравнение маршрутов за последние полгода займёт у серверов несколько часов, поэтому Ким принимается за вторую задачу и открывает на большом экране список сотрудников KSillo. Пак Чжиён находится сразу. Она единственная с таким именем в базе. Репликант, создана семь лет назад, работала ведущим учёным и подчинялась напрямую Гисону. На небольшом квадратном фото в профиле миловидная женщина. Оценивать характер человека по внешнему виду полицейским не положено, но Тэхён про себя отмечает, что у Чжиён взгляд, смешавший в себе доброту и силу. Полицейский кликает на пару клавиш, узнаёт её домашний адрес и места, где она часто бывала. «Устройство отключено 2 дня 18 часов 27 минут назад», — указано в окне данных браслета Чжиён. Никаких банковских операций за несколько дней, и личный флайкар находится на паркинге дома. — Сущий бред, — нашёптывает Ким себе под нос, спустя полчаса попыток за что-нибудь ухватиться. Женщина будто провалилась под землю в монополисе, напичканом камерами и охранными дронами. Вариант, при котором подобное возможно, — устройство, автоматически накладывающее на человека «мантию-невидимку». С его помощью электроника не видит объект, а в видеоряде с камер силуэт стирается. Подобные примочки использует лишь секретная служба страны, даже на чёрном рынке её не достать, поэтому игра в прятки на таком уровне практически невозможна. Нужно искать другое объяснение. Тэхён сцепляет руки на затылке и пожирает высокий серый офисный потолок взглядом, уходя в размышления. Как подобное возможно? Действительно ли пропажа Чжиён как-то связана с Гисоном? Какова вероятность, что она убийца? Или же она у кого-то в заложниках? Мысли, как осы, роятся в голове, громко жужжа. Интуиция кричит, что надо разбираться, надо искать, это оно. Полицейский не считает времени, проведённого в прикидывании вариантов и попытках связать разрозненные куски воедино. Его из дум вытягивает лишь звук компьютера, оповещающий о выполненной задаче. Парень тут же выпрямляет спину и глядит на монитор, открывая нужную вкладку. Йерин и Хосок постоянно были в одних местах в одно время. Они посещали дорогие рестораны, благотворительные вечера и даже отели. Нейросеть подкидывает несколько десятков видео с мест встреч этих двоих. Сон Тэхёну в ближайшее время не светит, и он идёт до вендингового автомата, чтобы купить пару банок энергетика.***
♪ The toxic avenger — Goodbye
С утра Чонгук успевает в лифте прочитать оставленные ночью сообщения Тэхёна, в которых хорошие новости перемежаются с плохими. Вторых больше. Детектив сводит брови на переносице и достаёт пачку сигарет, оказавшись на паркинге. Стоит, курит у лифта, переваривает. В голове не вяжется, что Йерин и Хосок могли за спиной брата шашни крутить. Чонгук вспоминает, что с самого начала женщину не взлюбил. Однако последние два дня они друг на друга не нападали, будто заключили пакт перемирия. Женщина скорбела, лила слёзы, Чон их видел своими глазами. И Хосок вчера был чернее туч на небе. Закурив, звонит Тэхёну. Репликант, судя по низкому голосу, выспался куда меньше Чона. Пока детектив дрых, младший работал над делом. — Ты в офисе? — Гук идёт к своему флайкару меж рядов других авто. На подземном паркинге холодно, но мужчина этого не замечает. — Сколько ты спал? — в салоне первым делом открывает окно, чтобы выпустить струйку дыма наружу. — Вздремни пару часов. Я смотаюсь к Йерин сам, а до Хосока поедем потом вместе. Ты отлично справился, — если человека есть за что хвалить, то Чон этим воспользуется. Только чаще люди подводят, а не помогают. — Чимин? — электрический мотор заводится и звучит еле слышной мелодией на фоне. — Ясно, спасибо. Чонгук не стартует, пока не докуривает сигарету. Вновь думает. Как журналист его выбесил, так и подарил зацепку. Из чувства ли вины, долга или по причине дружбы с Сокджином — не столь важно. Чон спросит Йерин напрямую, не будет включать полицейского, останется в образе деверя. Да, Тэхён скинул ему карту, по которой видно, как часто Хосок с женщиной были в одних местах, но, может, это касалось бизнеса? Даже в отелях они могли бывать из-за хороших ресторанов при них, а не приватных номеров. Не могла же жена брата ему изменять? Пусть Чонгук её на дух не переносил до недавнего времени, но верить в лучшее всё же будет. Своего плана Чонгук придерживается. Садится напротив Йерин в роскошном номере отеля, где она живёт в последние дни, и сразу переходит к делу. Женщина прикрывает глаза, мотает головой. Она знала, что её секрет всплывёт, но не думала, что так быстро. У неё были чувства к Гисону, однако муж вечно пропадал на работе, не уделял ей внимания, не дарил тепло, редко разделял постель. Ей хотелось почувствовать себя желанной, превосходной, достойной. Скрывать свои эмоции деверь даже не старается. У него на лице глубокое недовольство, разочарование и ненависть одновременно. Он разминает пальцы, хрустит их суставами, трёт запястья и обжигает Йерин ледяным взглядом. Она пытается объяснить, снова плачет и даже извиняется, а на мужчину будто вылили ведро воды; он ничего не говорит, но и её не слушает. Сидит в вакууме, думает, стоит ли вдову подозревать в причастности к убийству или нет, и спрашивает: — Хосок любит тебя? — Он бы не убил за меня, — дрожащими губами произносит женщина и исподлобья смотрит на гостя. — Ясно, — поднимается с места. — Не выезжай из города, пока ведётся расследование. Она соглашается, обещает сидеть в Сеуле. — Чонгук, если я чем-то могу… — осекается, замолкая. — Нет, не можешь, — понимает, к чему клонит, и обрезает, ставит на место. — Если ты виновата, то я узнаю и заставлю заплатить за всё, что ты сделала. Если не виновата, то я найду убийцу, со всем разберусь и с тобой никаких дел иметь впредь не буду. Ты всегда была для меня никем и никем останешься, — он хлопает дверью за собой и упирается спиной к стене рядом, бьётся пару раз затылком о неё, запускает пальцы в волосы. — Соберись, Чонгук, соберись, жизнь сама её накажет, — наставляет себя. Гисон ведь был от Йерин без ума. Радовался, как ребёнок, когда она согласилась выйти за него, а в итоге не дал ей нужного тепла, не был рядом. Нет, Чон её не оправдывает, но не понимает, как старший брат смог всё это допустить и не заметить. Чонгук бы сразу понял, если бы ему изменяли, считал бы фальшь, уловил бы изменения в чужом поведении. Слишком доверчив и наивен Гисон был, и удивительно, как ему удалось построить корпорацию мирового уровня в жестоком мире, где даже жена — предатель.***
♪ Two feet — Ella
— Подъём! — раздаётся громогласно над Тэхёном, и он сразу подрывается с места, садясь на диване в комнате отдыха, смотрит ошарашенно на Чонгука. Детектив сидит на краю стола и покачивает ногами. — Мне жаль, но зацепка не липа, — устало массирует виски. — Йерин говорит, что Хосок за неё бы не убил, но проверять будем. Поделюсь новостями с Намджуном, а ты, напарник,— оглядывает сонного и помятого парня, — приведи себя в порядок, — спрыгивает на пол и уходит, оставляя Кима в одиночестве. На прошлой должности у репликанта не было напарника. Он работал в одиночестве над мелкими делами, иногда обращаясь за помощью к кому-то из коллег. Ходил с ними в бар несколько раз, но так ни с кем и не сдружился, не смог влиться в коллектив полноценно. Иногда из-за этого грустил, а на следующий день вновь тонул в работе, забывая обо всём вокруг. Ему нравится копаться в событиях, уликах, находить и связывать детали, собирая в голове картину произошедшего. Он другого не умеет, его создали для этого, и противиться, искать себя в чём-то другом ему не хочется. Тэхён поднимается с места, протяжно зевает и плетётся в уборную. Он включает холодную воду, набирает её в ладони и плескает себе на лицо, чтобы смыть остатки сна. Из зеркала на него смотрит парень с синяками под глазами и понурым взглядом. Пары часов сна точно недостаточно, если ночью ты бодрствовал, но Ким и за них детективу благодарен. Вчера репликант позволил поспать Чонгуку, сегодня наоборот. Вероятно, это и есть работа в паре с кем-то — помощь и поддержка, смена друг друга на посту. У лифта уже ждёт детектив. — Давай быстрее, нам ещё к Чжиён на квартиру ехать, надо проверить, не затворничает ли она просто, — подгоняет напарника старший и первый заходит в светлую кабинку лифта. — Возьмём тебе по дороге чего-нибудь в желудок закинуть, — не спрашивает, а принимает решение за младшего. — Не хватало, чтобы ты от усталости копыта отбросил. И слово сдерживает, спускает флайкар у какой-то забегаловки. — Давай пулей. Туда-обратно. И не бери еду, которая мне салон крошками завалит, — строго поучает Чон вдогонку, а сам закуривает в окно. Ким наставление выполняет и возвращается с пакетиком овощного пюре и питательным йогуртом быстрее, чем старший успевает сделать последнюю затяжку. Раньше Намджун насаждал Чонгуку работу с кем-то. Требовал, чтобы детектив не расследовал особо тяжкие самостоятельно, но Чон, будучи упёртым самодовольным бараном, четырежды выводил из себя подосланных полицейских. Он всех их называл или «ленивыми глупцами», или просто «долбоёбами», чем знатно бесил главу отдела. В итоге парень у старшего выиграл — Ким перестал ему навязывать «всяких упырей». С Тэхёном всё вышло иначе. Его приставило стоящее выше Намджуна начальство. Чонгук от репликанта ничего не ждал, надеялся, что тот сбежит от него, попросит о переводе на второй день. На деле же новенький своим спокойствием и уравновешенностью у детектива даже вызвал симпатию. Вот, зацепку с помощницей Гисона притащил, заранее сам всё проверил. К гадалке не ходи — дело с Чжиён нечистое. — Ты вообще мясо ешь? — вопрошает детектив, заметивший, что каждый раз младший берёт себе что-то лёгкое. — Да, но ты попросил не крошить, и от идеи с сэндвичем я отказался, — репликант откручивает крышку йогурта и делает глоток напитка со вкусом клубники. — Можно личный вопрос? — Валяй, — встраивает флайкар в поток машин в небе Чонгук. — Для меня любовь и чувство утраты — нечто далёкое и непонятное. Что ты почувствовал, когда Югёма не стало? — Ким никогда не испытывал глубокой душевной боли, поэтому решил узнать, на что это похоже у того, кто с ней едва ли не кровный родственник. — Будто я сам умер, — вздыхает. — Но давай не будем в этом копаться. Если так будет суждено, то ты почувствуешь это на своей шкуре. Хотя я тебе этого не желаю. Никогда и ни с кем Чон не говорил о Югёме открыто. Не рассказывал о пережитом и не делился воспоминаниями. Он хранит всё внутри себя, лелеет, оберегает, не желая кому-либо выкладывать сокровенную часть жизни. Сокджин однажды пытался его разговорить за бутылкой армянского коньяка. Чонгук с этой темы быстро съехал, грубовато одёрнув старшего, и тот больше не лез. Остаток пути проходит в давящей тишине, и Тэхён чувствует себя спокойно, лишь оказавшись в офисе корпорации. На этот раз они встречаются с Хосоком в его кабинете. При виде гостей предприниматель тотчас откладывает в сторону планшет и поднимается из-за стола, предлагая расположиться на диванном уголке. — Видимся с вами каждый день. Чем могу быть полезен? — он закидывает ногу на ногу и крутит головой, разминая затёкшую шею. «Каково трахать жену партнёра по бизнесу?» — вращается в голове Чонгука, а озвучивает он отфильтрованную версию: — Почему Йерин? Чем она тебя зацепила? — выкать впредь выше сил детектива. Предприниматель потерял уважение в его глазах, не успев его закрепить. Теперь он для Чона подозреваемый. У Хосока много сильных качеств в характере и складе ума, и сообразительность — одно из них. Ему этих вопросов достаточно, чтобы понять, к чему весь разговор. Он не видит смысла юлить, знает, что младший брат Гисона умный парень. Учёный им страшно гордился и всегда хвастался за совместными обедами успехами братишки. Возможно, общайся предприниматель с Чонгуком чаще, они бы подружились, как иногда бывает между семьями людей бизнеса. Во всяком случае, Хосок в детективе перед собой видит силу и за это его уважает. — Мы как-то случайно встретились на открытии одной выставки. Выпили несколько бокалов шампанского, долго обсуждали работы художника. Йерин умная женщина, но не была счастлива. В её взгляде сквозило одиночество, — Чон глядит в сторону окна, за которым проглядывает солнце, освещая монополис мягким светом. — Я позвал её поужинать в ресторан, она согласилась. Улыбки, шутки на грани с флиртом, приятно. В один момент я коснулся её руки, она её не одёрнула. Дальше отель, и понеслось, — он откидывается назад, выгибая спину на пару секунд, и продолжает. — Мы оба дорожили Гисоном, поэтому не позволили бы этому всплыть. Другой бы мог начать ей манипулировать, угрожать, пытаться нажиться, а со мной было доверие. Я об этом жалеть не стану, извиняться тоже. Мы с Йерин два взрослых человека и приняли решение, которое нас устроило. — Вы не ревновали её к мужу? — участливо уточняет репликант. У Хосока вырывается слабый смешок. — Бросьте, это был просто секс. Но больше его не будет. Вместе с Гисоном закончились и эти отношения. — Завещание пропало, — раскрывает карту Чонгук, следя за чужой реакцией. — Хм, — молчит, держит паузу. — Это плохие новости для меня, как директора KSillo. Совет директоров в напряжении, акции продолжают падать третий день подряд. Такими темпами мы продержимся пару месяцев и станем банкротами, — он чешет затылок, портит этим укладку, но ему плевать, потому что проблема с новой информацией приобрела масштабы, вызывающие волнение даже у него. Ему вспоминаются слова отца, который говорил, что сын ничего не добьётся. Когда KSillo выросла в корпорацию, родитель твердил: «Твоя затея рано или поздно потерпит крах». Вся жизнь Хосока — попытка доказать отцу обратное и стать влиятельнее и богаче него. — Гисон говорил, что планирует переписать завещание? — надежда на возможный сговор Йерин и Хосока медленно тает на глазах Чонгука, порождая лишь больше вопросов. — Нет, — мотает головой предприниматель и отвлекается на уведомление браслета. — Простите, у меня совещание через три минуты. Если у вас остались вопросы, то можете подождать в кафетерии полчаса, пока я освобожусь. — Мы закончили, — встаёт с места детектив, а следом и остальные. — Старайтесь предупреждать о визите заранее, чтобы я освободил расписание. Поспрашиваю людей, слышали ли они о планах Гисона на завещание.***
♪ Roniit — Fade to blue
Весь топ-менеджмент KSillo погряз в переработках, но Хосок продолжает давить. На совещании он потребовал оптимизировать расходы и подумать о небольшом сокращении сотрудников. Ему предстоит выбрать нового главного по генетике и рождению репликантов, но в голове царит ему не свойственный бардак. Уже в кабинете мужчина скидывает с себя пиджак, подходит к высокому шкафу и берёт первую попавшуюся бутылку виски вместе с чистым роксом под него. Он садится на диван у книжных полок, плещет себе в бокал алкоголь и расстёгивает пару верхних пуговиц рубашки. Прямо в ботинках ложится и укладывает голову на подлокотник, удерживая бокал на груди и глядя в широкое окно безучастным взглядом. Ради вида на город он не знал нормального сна много лет. Его мысли — бурная река, из которой не выбраться. Его детище, его компания приближается к первому масштабному кризису. Он попытается спасти, но удастся ли ему это — покажет время. В противном случае, он не бросит корабль и пойдёт вместе с ним на дно, потому что ничего больше у него нет. Он сам рискнул. Он живёт бизнесом, работой, деньгами; наслаждается, когда при встрече с отцом говорит о новой покорённой вершине. Пусть тот и не разделяет радости, Чону это первенство в семье важнее собственной жизни. Лучше умереть, чем потерять своё положение. Дробный стук в дверь, Хосок разрешает войти, продолжая лежать на диване, даже когда видит в дверном проёме Юнги. Репликант вновь прекрасен в своей свободной одежде — просторной мятой футболке с принтом-отсылкой к «Космической одиссее» Кубрика и фланелевой рубашке на два размера больше него. — Есть время? Не против, если зайду с Бруно? Хотя могу оставить его в фойе… — Всё нормально, заходите вместе. — Летали к ветеринару на прививку, и решил заодно заехать поговорить по пути домой, — поясняет появление компаньона в офисе Мин. Он делает несколько шагов в кабинет, держа поводок, а за ним появляется и ротвейлер. Тот ведёт себя спокойно, нюхает пол и, заметив Хосока, замирает. — Пошли, Бруно, — тянет к диванам парень, но пёс садится на задницу. — Бруно? Пошли, говорю, — продолжая мягко натягивать поводок, требует хозяин, — тщетно. — Ну и сиди тут, — отпускает ремень и в одиночестве подходит к директору, садясь напротив. — Обычно он послушный, но иногда дерзит, — бросает недовольный взгляд на пса. — Что смотришь? Сам решил там остаться. Происходящее вызывает у Хосока мягкую улыбку. Он ранее никогда не слышал подобных нежных интонаций у Юнги. Пусть парень и недоволен Бруно, в его голосе всё равно улавливается тепло и привязанность. У Чона нет животных, да и близким другом назвать некого, поэтому ему всегда интересно наблюдать в этом отношении за другими. — Будешь? — кивает на виски. — Нет, спасибо, — короткая пауза. — Я всё же хочу уйти из компании. Не думаю, что мне будет комфортно работать здесь без моего наставника. Для предпринимателя это не новость — ещё днём ему позвонил знакомый из небольшой компании. Он хотел узнать мнение Чона о репликанте, порывающимся устроиться к нему. Проблема лишь в том, что предприниматель отпускать парня не намерен, — он полезен компании, знает рабочие процессы Гисона, в которые Хосок никогда не лез, да и внешне симпатичен. Именно поэтому пару часов назад Чон по-тихому позаботился о том, чтобы Мина другие компании не приняли. Это принцип предпринимателя — если ему что-то нужно, то пока не получит, не успокоится. Весь мир прогнёт под себя, но своего добьётся. И видимо, Юнги о своих нулевых шансах работать где-то помимо KSillo ещё не знает. Чон его торопить не будет. Репликанту нужно на что-то жить, поэтому он как уйдёт, так и вернётся — вопрос пары дней. — Если тебе важно, чтобы был наставник, то рассмотри мою кандидатуру. Уверен, что ты в бизнес не сильно погружался с Гисоном, у него была иная зона ответственности, так что у тебя есть шанс научиться у меня новому, — мужчина украдкой скользит по телу репликанта. Нет, ну точно его получит, точно в свою постель затащит, чтобы проверить, как сильно парень может прогнуться в спине, как по молочной коже пробегаются мурашки от желания близости и как звучат его стоны. А если не выйдет так, то возьмёт силой. — Благодарю, но всё же откажусь. Я уже отправил заявление на уход в отдел кадров. Мин глубоко уверен, что поступает правильно. Ему не нравится идея работы с Хосоком, он в этом убедился, прислушавшись к себе. У него всё тело в напряжении, когда Чон рядом, он то впадает во внутренний ступор, то торопится убежать прочь. Гисон всегда говорил, что интуиция — результат работы бессознательной части мозга, а она гораздо сильнее той, что мы способны контролировать. Именно поэтому стоит прислушиваться к тихим сигналам, которые на первый взгляд кажутся иррациональными. Слышится собачий зевок на грани с протяжным скулением. Бруно вытягивается, а потом всё же добредает до диванов, устраиваясь в ногах своего хозяина. Для пса Хосок будто не существует, ротвейлер его игнорирует, как предмет мебели, даже когда мужчина тянет к нему руку, пытаясь подозвать. — После ветклиники перенервничал, наверное, — треплет макушку собаки Юнги, пока предприниматель отвлекается на уведомление в телефоне. На экране Чона сообщение от помощницы и превью статьи Korean Daily, которую он торопится открыть. Мужчина принимает положение сидя и сильно хмурится, пробегая заострённым взглядом по первому абзацу. — Что-то случилось? — интересуется Мин, но ответа не получает, хотя ему удаётся прочесть на чужом браслете название медиа. У Хосока кровь пульсирует в висках. Всё выходит из-под контроля. Одно дело — когда об интрижке с Йерин знает полиция, другое — общественность. Его заклюют до смерти, а отец спляшет на его могиле, чтобы утрамбовать землю. Чон эту картину в своей голове рисует яркой и злится, заглушает эмоцию большим глотком виски. — Как вы могли? — звучит шёпот. На Чона глядят удивлённые глаза, и он с отвращением морщится, понимая, что репликант перед ним тоже открыл статью. Но не Юнги судить его. Нет, парень живёт не в сладкой иллюзии, и Хосок ему об этом по-наставнически напомнит: — А как мог Гисон? — вопрос вызывает на чужом красивом лице ещё больше недоумения. — Только не говори, что не знал про них с Чжиён, — едва ли не закатывает глаза предприниматель. Мин перед ним хлопает ресницами пару секунд, явно растерявшись. — Гисон сам был не подарок. Вот та аура, о которой говорят в компании. Вот тот глава корпорации, с которым Юнги не желает видеться. Хосок не говорит, он режет на живую, дробит кости, пропускает через мясорубку одним взглядом. Репликанту некомфортно, и даже Бруно нервничает, поднимаясь и тычась мордой в ладонь хозяина. — Да, но вы ещё хуже, — Мин почти не чувствует ног, встав с дивана. Он поднимает с пола поводок. Ему на похоронах толкнуть речь было легче, чем сказать что-то наедине с Хосоком. — Его предали сразу двое, и отнюдь не из-за большой любви друг к другу, — ротвейлер начинает тянуть к двери. — Надеюсь, вы спасёте KSillo. Чон ещё долго смотрит на закрытую репликантом дверь. Да, мужчина спасёт KSillo, но и Юнги не оставит.***
♪ Svrcina — Who are you
Холл жилого комплекса, где живёт Чжиён, напоминает крытый сад. Пахнет цветочным ароматом, зелень рассеяна по длинным прямоугольным и квадратным кадкам, небольшие деревца стоят рядом с диванчиками, на которых можно дождаться жильца. Звук шагов туфель Тэхёна расходится по помещению звонким стуком, пока он вместе с напарником идёт к турникету. Устройство безопасности считывает жетоны полицейских, пропуская к лифтам. Чонгук зачёсывает назад чуть удлинённые пряди своих волос и смотрит на ладонь репликанта, который листает что-то на экране. — Я думал, что это Намджун от браслета зависим, но ты — совсем другой уровень, — очередная черта поведения Кима, подмеченная Чоном вслух. — Korean Daily выпустило статью об отношениях Йерин и Хосока, — без особых эмоций комментирует, а сам сдвигает брови на переносице и нервно дёргает пяткой, слегка раскачивая лифт. — Главное, что мы успели поговорить с ними до публикации, — детектив пытается оттереть сероватое пятнышко на локте своей кожанки. — У меня дурное предчувствие. В ответ на это Чон удивлённо смотрит на Тэхёна и медленно опускает руки, таки справившись с грязью на куртке. Ему знакомо это предчувствие, оно может завладеть телом, перерасти в мандраж и спутать мысли, мешая действовать. Ким сворачивает экран и тоже глядит на Чонгука. Репликант стоит близко, заглядывает в душу, выжидая реакции, будто от неё зависит его жизнь. Он и сам не понимает, что именно ему нужно сейчас, но ощущает в этом чём-то глубинную потребность. Будто наваждение, с ним такое впервые. — Всё нормально, нас двое, — опускает ладонь на плечо напарника Чонгук и слегка его сжимает. — Разберёмся с этим и отправлю тебя спать. На некоторых репликантов недосып влияет хуже, чем на людей, — он знает это по собственному опыту. Югём, если мало спал, становился либо эмоционально подавленным, либо невообразимо раздражительным. Тэхён кивает, соглашаясь, и мысленно тоже скидывает эту особо сильную неуверенность в себе на усталость. Он следует за детективом, идущим по светлому коридору до нужной двери, и наблюдает, как указательный палец старшего зависает над звонком. Мгновенье, за которое Ким успевает моргнуть, и старший всё же жмёт на серую кнопку. Ничего не происходит спустя пять, десять, пятнадцать секунд. Ещё один звонок, вновь тишина. На лице Чонгука читается сосредоточенность, он судорожно над чем-то думает, прежде чем отступить, и ничего не произносит. Что в его голове — напарник не знает, но наверняка там попытка построить какой-то план. «Возможно, проникновение», — мелькает в мыслях Тэхёна. Он уверен, что старший на такое способен — без ордера, разрешения, предписания, веских причин, которые потом можно вписать в пояснительную записку начальству. Чон решает первым делом взглянуть на модель замка и приподнимает его панель, находящуюся на уровне глаз. На него сразу попадают лучи биометрического сканера, от которых он жмурится, выругивается и отворачивается в сторону, чтобы не ослепнуть. Было опрометчиво с его стороны так поступать, ведь теперь он в охранной базе квартиры. Только звучит сигнал, оповещающий о прохождении проверки, и щёлканье замка заставляют схватиться за пистолет в кобуре. Ким реагирует сразу же, повторяя за детективом, и тоже медленно достаёт оружие, направляя на дверь.***
♥ MXMS — Something in the way
Сталкиваться с неизвестностью страшно. Человеческий мозг так устроен, что во всём ищет опасность. Это свойство — наследство, доставшееся человечеству от предков, которые должны были быть всегда начеку, чтобы не стать добычей хищника. И пусть теперь жизнь безопаснее, эволюции нужны ещё тысячи лет, чтобы убрать пережиток далёкого прошлого из организма людей. Однако полицейские вынуждены постоянно действовать вслепую. Они тренируют свои рефлексы годами, вырабатывают умение противостоять страхам. И пусть сердце Чонгука пропускает удар, он всё равно даёт сигнал напарнику жестом одной руки, чтобы тот встал от него по другую сторону, и распахнул дверь. Ким действует чётко по приказу, делает несколько тихих шагов, замирает, а следом дёргает за ручку. Чон всматривается в тьму квартиры, направляя в неизвестность дуло пистолета. От открытия двери в апартаментах загорается свет и плавно становится ярче, приветствуя и приглашая гостей войти. Даже если в доме кто-то есть, теперь ему известно о посетителях. Чонгук не медлит и переступает порог, не опуская оружие вниз и слегка пригнувшись, ступает осторожно, неслышимо. Все мышцы натянуты, взгляд буравит пространство, палец готов спустить курок при любой опасности. Узкий коридор с нежно-голубыми стенами, у входа на полке обувь — вперемешку взрослая и детская. Её упускает из вида Чон, но зато замечает идущий следом Тэхён. Он тоже осторожничает, чувствует, что внутри поселилась паника, но старается дышать размеренно, чтобы не уступать ей. Это впервые, когда он ожидает возможное нападение. Впервые за три чёртовых месяца в полиции. — Добрый вечер, Чонгук, — разносится по апартаментам, как только напарники оказываются в бежевой гостиной, совмещённой с просторной кухней. От женского голоса репликант вздрагивает, а голосовой помощник продолжает, — Температура воздуха в квартире составляет 23 градуса тепла, влажность — 45%. В холодильнике испортилось несколько продуктов, заказать свежие? Но детектив не реагирует, игнорирует вопрос системы и резким выпадом заворачивает за угол, за которым ещё один коридор с несколькими дверьми по обе стороны. — Хорошо, тогда заказ не оформляю, — молчание принято за отказ. Ким быстрым взглядом проходит по комнате, подмечая лишь три планшета на кухонном столе. Это странно, ведь житель один. В раковине и рядом с ней никакой посуды, плита чистая, никаких резких запахов. Парень тоже сворачивает в узкий коридор. Одним аккуратным толчком ноги Чонгук распахивает дверь в первую комнату. Ванная. Большая и с панорамным окном в режиме затемнения. Он проходит внутрь, оглядывается и останавливается, фокусируясь на полке над ванной: среди банок и бутылок несколько ярких — он видел такие в детском отделе супермаркета. На вешалке полотенце с мультяшным рисунком неизвестного персонажа. У Чжиён нет детей. Параллельно с Чоном действует и Тэхён, открывая дверь напротив, за которой оказывается рабочий кабинет. Массивный дубовый стол со встроенным экраном, не менее массивный кожаный стул, горшок с фикусом, достающим репликанту до пояса. На стеллаже со статуэтками Киму бросается в глаза браслет. Парень доходит до него в два шага и берёт в руки, убеждаясь, что он принадлежит репликанту, созданному KSillo. У него самого ровно такой же, с таким же витиеватым узором и оранжевой полосой поперёк со стороны магнитной застёжки — символом корпорации. Он оборачивается и встречается с Чонгуком в коридоре, без слов поднимая за кончик находку. Напарник одним взглядом показывает, что ему всё ясно, это, скорее всего, тот самый выключенный браслет учёной, и идёт по коридору дальше, проходя в спальню. Тэхён же движется к последней двери и сразу выдыхает, опуская оружие. Здесь никого, они одни. Выходит, его предчувствие о квартире Чжиён было напрасным. И только после этой мысли его догоняет осознание, что он стоит на пороге детской комнаты. Ярко-жёлтые стены, звёзды на потолке и зелёный ковёр на полу. Шкаф для одежды, кровать с тумбочкой. С краю большого окна мольберт с чистым холстом, а рядом с ним письменный стол. А ещё цветастый ящик, напоминающий те, в которых хранят игрушки. Ким идёт вглубь, осматривается, подходит к столу и застывает, узнавая на одной из анимированных фотографий два знакомых лица — Чжиён и Гисона. Между ними девочка, лет двенадцати. Они все улыбаются в камеру и машут руками в приветственном жесте. — Чонгук! — сразу зовёт Тэхён и берёт в руки живое изображение. Он слышит шаги и на вопрос «чего?» безмолвно протягивает фотографию. Чон смотрит на неё, держа в одной руке, и долго не отводит взгляд. У Гисона нет детей, репликанты не могут рожать, усыновлять или удочерять им разрешено, только находясь в браке, но Чжиён не была замужем. Кто эта девочка? Откуда она? И почему на фотографии рядом с ней Гисон? Кем он ей приходился? — Эта цепочка будто бесконечна, — за Тэхёна сейчас говорит усталость, ему всё кажется серее, чем оно на самом деле. — Мы только зацепимся за хвост, как он либо липовый, либо приводит к новому разветвлению. — Не нуди, дай подумать, — тормозит репликанта старший, оглядывая комнату. — Девочке больше лет, чем Чжиён, — он отдаёт фото обратно и обходит напарника, начиная открывать ящики письменного стола. Он думает о деле, не позволяет мыслям уползти в сторону даже после выплеска адреналина. — Давай осмотримся, любая мелочь пригодится. — Начну с рабочего кабинета, — соглашается Ким, отставляя изображение, напоминающее семейную идиллию. Расслабляться им рано, теперь им нужно найти зацепки, понять, куда делась Чжиён и почему в её доме оказался ребёнок.