***
♪ John Paesano — Something you’ve never seen before
Растерянность поглотила Чимина, она в его лёгких, и он теперь не может вымолвить и слова. История, что сидит перед ним в расслабленной манере, лишила его речи, отобрала фразы и мысли. Шесть лет назад Югём официально ушёл из жизни, а теперь появляется, находит журналиста и собирается ему что-то поведать. У Пака хватает опыта в журналистике, его удивить сложно, но история вокруг семьи Чон поражает вновь и вновь, порождая новые вопросы. Да что вообще происходит, чёрт возьми? Герой чужой жизни подтягивает рукава своей толстовки, обнажая браслет и кожу. Запястья покрыты узором красных чернил, будто это обнажённые вены с бегущей по ним кровью. По спине Чимина от этой картины пробегает холодок. — Не столь важно, почему я жив. Гораздо интереснее, почему я умер, — кривая ухмылка искажает лицо Югёма. — Что бы ты сделал, если бы увидел, что твоя любовь целуется с кем-то другим? Официант-репликант останавливается с подносом у столика и ставит перед журналистом закуски и порцию острого супа с кимчи. — Чего-то желаете? — обращается сотрудник ресторана к парню в синей толстовке. — Нет, — коротко отвечает Югём и провожает взглядом официанта, заодно оглядываясь вокруг. Чимин убирает руки под стол и на ощупь нажимает на браслете клавишу, включая диктофон. Он старается не показывать нервное внутреннее подрагивание своей души и острое желание побыстрее услышать, что именно хочет поведать ему парень. — История короткая, но тебе зайдёт, — Югём поправляет капюшон своей кофты и пододвигает стул поближе к столу. Он сразу становится серьёзным и на несколько секунд прикрывает глаза, собираясь с мыслями. — Мы с Чонгуком были счастливы. Во всяком случае, я точно, а он — теперь не знаю. Шесть лет назад я был на вечеринке, когда меня позвал один из одногруппников Чонгука. Парень попросил отойти в сторонку, потому что он хотел мне что-то показать. Я согласился, а потом увидел видеозапись, на которой Чонгук целовался с каким-то парнем. Снято было в хорошем качестве, всё происходило на лестнице университета. Прошлым вечером Чонгук поздно вернулся домой, сказал, что засиделся над лекциями в библиотеке. Но я теперь не уверен в этом. Я боялся поднимать эту тему с Чонгуком. Не позволял ему к себе прикасаться, запирался в ванной. Я заметил, что он стал относиться ко мне холоднее. Не звал на свидания, не выпивал со мной кофе по утрам, торопясь убежать в университет. Даже когда спрашивал, всё ли впорядке, он выглядел раздражённым. У меня были мысли спрыгнуть. Выглядывал из окна, глядел вниз, но не решался. Думал о том, чтобы пустить себе кровь. Держал над запястьем нож, но так им по венам и не провёл. В итоге я выбрал таблетки. Собрал в кучу препараты и запил их двумя стаканами воды. Знаешь, умирать, оказывается, не так уж и страшно. Разве что больно, словно в тебя заливают раскалённый свинец, — издаёт смешок Югём. Он сводит запястья на столе, будто ждёт, что на него сейчас накинут наручники. Чимин так и не приступил к еде. — Я убил себя из-за предательства любимого человека. — Это мог быть монтаж, — озвучивает первую мысль журналист, зная, как некоторые любят злоупотреблять возможностями искусственного интеллекта. — У Чонгука не было врагов или тайных поклонников, которые могли хотеть испортить мне или ему жизнь. Это не фейк, это правда, я смотрел собственными глазами на него в том видео. Руки Пака тянутся к вискам, чтобы помассировать их. Он переваривает. Медленно, но решительно раскладывает историю по полочкам в своей голове. — Ты не покончил с собой, ты живой. — Меня вытащили с того света. Мне повезло, что обо мне заботятся, — кривая ухмылка перекашивает лицо, и оно уже не кажется таким уж милым. И эти эмоции репликанта Чимин запоминает, как ещё одну странную деталь. — Что ты от меня хочешь? — Расскажи правдивую историю о моей смерти, — парень глядит на свой браслет. — Мне пора. Надеюсь, ты всё запомнил, — улыбается так, будто перед ним его лучший друг, а не журналист, которого он впервые увидел. Югём поднимается с места, ещё раз прощается и скрывается за дверями ресторана, оставляя Чимина наедине с собственными мыслями.***
♪ Dryft — Clypich
— А я как раз вас жду, — Намджун отрывается от экрана на столе, когда в кабинет входит детектив с помощником. — Где отчёт? — Это из-за меня, — Чонгук падает на диванчик напротив начальника. — У нас тут новости, которые в отчёт не попадут. Намджун склоняет голову вбок, с интересом глядя на парней. По Чону видно, что вчера был дерьмовый день. Ночь отпечаталась на его лице. А Тэхён как и всегда жмётся, не встревает в разговор старших, аккуратно расположившись рядом с детективом. Нервничает. — Поясни. — У Гисона и Чжиён была дочь Солли. Они смогли позволить репликантам иметь детей. Они планировали объявить об этом, но накануне этого всё и случилось, — почти ровным тоном выдаёт краткую версию Чон, закинув нога на ногу и покачивая верхней. — И где дочь? — Пропала с Чжиён, — равнодушно резюмирует детектив. — Погоди, то есть у тебя племянница есть? — удивлённый услышанным голос Намджуна стал на полтона выше. — Ага, — Чонгук достаёт из кармана куртки пачку сигарет и закуривает. Сизая струйка дыма плывёт от зажжённого кончика. Наверное, это защитная реакция. Иначе как объяснить, что рассказывает он новости так спокойно. Прошлой ночью он вытащил из себя большую часть скопившейся за несколько дней боли. Он вскрыл нарост, пустил гной и теперь уповает на то, что душевная рана от утраты брата сама собой затянется. Говорят, время лечит. Но на самом деле оно лишь притупляет боль. Жизнь не делается хуже или лучше после ухода близких. Она просто становится другой. Спустя года ты по-прежнему скучаешь по человеку, возвращаешься в воспоминания, где он живой, где он существует в одном с тобой мире, дышит, разговаривает, принимает решения, ошибается, а затем исправляет ошибки. Иногда ты рассказываешь о нём кому-то из знакомых с грустной улыбкой на лице, а порой — плачешь в подушку, оставаясь наедине с самим собой. Изредка случается рецидив, рана открывается, и кровь утраты тоненькой струйкой вытекает из твоего сердца. Тебе всё ещё больно, иногда невыносимо и тошно, но ты продолжаешь двигаться дальше, потому что в этом и заключается печальная красота жизни — у неё есть антидот в виде смерти. Ким откидывается на спинку стула, прокручивается и встаёт с места, подходя к окну. Он открывает жалюзи и задумчиво глядит на город за окном. — Выходит, убийцей может быть Чжиён. — Гисон ей очень доверял, — рассуждает Тэхён. — За ней и Солли следили в последние дни. — Это неважно. Их нужно найти, — разворачивается Намджун и открывает меню браслета. — Объявите Чжиён в розыск. Я даю вам на это разрешение. И составьте отчёт. Хотя бы минимальный.***
♥ Jaymes Young — Moondust
Если Чонгук и не любит часть расследований, то это ту, где нужно сидеть в офисе и по кругу копать улики. Ему нравится работа в поле, допросы и преследования, а не бюрократия и просиживание штанов. Но зацепок больше нет, и где искать учёную неясно. Они с Тэхёном весь день сидят за своими столами, изредка перебрасываясь словами. Чон хлещет воду после ночного одиночества со вкусом алкоголя, а репликант сосредоточенно просматривает документы и отчёты, перелистывает допросы сотрудников KSillo, едва ли не зазубривая их дословно. К часам девяти отчаяние доходит до своего максимума. Они изучили всё до последней запятой, до последнего кадра со всевозможных видеозаписей. — Давай заканчивать на сегодня. Покажу тебе кое-что, — разминает затёкшие плечи Чонгук. Им остаётся уповать на систему распознавания лиц и возможность, что Чжиён попадётся на одну из миллионов камер страны. Репликант не спорит и быстро закрывает все окна на рабочем экране. Он следует за детективом к парковке, ждёт, пока тот выкурит очередную сигарету. — Надеюсь, они в безопасности, — репликант вздыхает после монотонного рабочего дня и глубоко втягивает носом вечернюю прохладу. — Я тоже, — поддерживает Чонгук. Он не знает, какой будет его встреча с женщиной, ставшей матерью дочери Гисона. Не представляет, как на него отреагирует Солли. Ему вообще неизвестно, как вести себя с детьми, но какая разница, когда важнее просто защитить ребёнка. Об остальном подумает потом. Мужчина отправляет окурок в мусорку и садится в машину. Он заезжает с Тэхёном в ближайшую закусочную, чтобы взять пару сандвичей, и спустя ещё сорок минут приземляет флайкар рядом с трёхэтажным домом. Переулок узкий и грязный, повсюду следы мусора, но Чонгук будто этого не замечает. — Прилетели, — говорит мужчина и первый выходит из автомобиля. — Я прилетаю сюда, когда расследования заходят в тупик. Детектив идёт к подъезду и поднимается по лестнице наверх на одном дыхании, смело распахивая дверь на крышу. Перед напарниками открывается ночной вид на низкую застройку города. Она старая, хлипкая, далёкая от центра с её высотками до небес. Здесь все проблемы кажутся меньше. Это место спокойствия, которое детектив редко испытывает. От этого оно ещё ценнее. — Мы с Гисоном выросли в этом районе, — Чон присаживается на какой-то старый бак и достаёт из пакета сандвичи, протягивая один Тэхёну. — На жильё ближе к даунтауну у нас денег не было, но мы были счастливы, пока папы не стало. Жили скромно, но Гисон всегда придумывал, чем меня развлечь, — тёплая грустная улыбка мелькает на лице. — Здесь красиво. Кто-то ещё знает об этом месте? — репликант откусывает уголок бутерброда. — Знал, — с набитым ртом. — Югём. — А другие напарники? Чонгук выдаёт смешок и смотрит с уже широкой улыбкой на Тэхёна. Почему-то он находит это любопытство напарника милым. Перед ним по-прежнему наивная душа, не знающая тягостных бед жизни. Киму ещё предстоит узнать о боли и страданиях. Он как ребёнок, только познающий жизнь. Что для человека три месяца жизни? Крупица опыта, первые шаги, чистота. — Ревнуешь? Тэхён отводит взгляд и бурчит что-то невнятное, а Чону впервые за долгое время хочется смеяться. Второй раз за день он ставит репликанта в неловкое положение, думая, что это забавно. Парень перед ним смущается от безобидного шуточного вопроса. — С прошлыми напарниками я толком не работал. Они были глупые и бесполезные, сколько бы Намджун не доказывал мне обратное. — Тогда почему ты привёз сюда меня? Действительно, почему? Чонгук щурится, глядя на панораму города. Он не знает ответа. Это было душевным порывом, слабостью или чем-то подобным. Просто захотелось приехать сюда и взять с собой Тэхёна и всё. Так бывает, иногда человек бездумно принимает какие-то решения. Репликант не стал сливать Намджуну информацию о Солли и Чжиён самостоятельно, не сказал и слова об истории Югёма. Для детектива этого оказалось достаточно, чтобы доверять. Ким вообще ни разу за эти дни не подвёл. Всегда следовал и слушался, не лез на рожон, не мешался под ногами и находил полезные зацепки то тут, то там. Впервые за последние шесть лет Чонгук подпустил кого-то к себе ближе, чем на метр. — Не знаю, — честный ответ и последующая тишина на минуту. — Почему ты решил стать детективом? — Чтобы бороться с несправедливостью, — не думая, отвечает Чонгук. — Если найдём Солли, то ты за то, чтобы подарить всем репликантам репродуктивные способности? — Это решать её матери, — говорит спустя короткую паузу и комкает бумажную обёртку из-под сандвича. — Но я хотел бы этого. Репликанты могут любить и без этого чистой и открытой любовью, я это знаю. Но все вы заслуживаете быть принятыми обществом и иметь детей. И пусть Тэхён не сомневался в таком ответе, он всё равно зачем-то спросил. Наверное, ему захотелось услышать эти слова от детектива. Чтобы убедиться, что они на одной стороне мира.***
♪ Gunpowderbob — Everything ends here
Баннеры освещают здания своим неоном, бликуют от отражений в стёклах. Юнги не обращает на это внимания. Он привык к виду из своего кабинета, изучил его до каждой детали. Лишь изредка останавливается у своего окна, чтобы рассмотреть новый рекламный баннер. Репликант закончил рабочий день довольно поздно. Он торопится собрать планшет и несколько вещей в сумку, чтобы побыстрее добраться домой и выгулять Бруно. Закрывает за собой кабинет и переминается с ноги на ногу в ожидании спускающегося сверху лифта. Двери открываются, и первое, что видит Мин, — до блеска начищенные кожаные туфли. Поднимает взгляд, молча кланяется Хосоку и заходит внутрь. — Как день? Справляешься? — интересуется предприниматель, разглядывая спину Юнги. На парне перед ним вновь джинсы, обтягивающие тонкие ноги. Соблазнительно. — Да. Завтра покажу несколько предложений, — смотрит на время на браслете. Он должен был вывести пса на улицу ещё полтора часа назад. Придётся нанять кого-то, чтобы гулял с Бруно, пока хозяин на работе. В ближайшее время расписание Мина будет загруженным. — Поужинаем? — Бруно нужно выгулять. — После этого? — Я устал. — В пятницу? — не сдаётся Чон, а репликант резко разворачивается к нему и с высоко поднятой головой смотрит на него. — Вы меня снять пытаетесь? Почему вы вечно зовёте меня на ужин? — Мин согласился работать ещё какое-то время на KSillo. Однако предприниматель продолжает настаивать на встречах за пределами компании. Юнги ярая напористость не нравится, он в курсе слабостей директора и разделять их не собирается. — Потому что хочу тебя порадовать, — с виноватой и наигранной улыбкой. — Пожалуйста, прекратите. Я здесь исключительно из уважения к Гисону. Улыбка медленно сходит с лица предпринимателя. Он поправляет манжеты выглядывающей из-под чёрного пиджака белоснежной рубашки и звонко цокает языком, потянувшись к панели управления лифтом. Он нажимает кнопку «стоп». — Что вы делаете? — глаза Юнги округляются, и он рефлекторно жмётся к стене металлической коробки, чувствуя нарастающее напряжение. Мужчина перед ним мрачный, давящий, будто охвачен тёмной скверной. Она растекается по его телу тягучим ядом, и в карих глазах раскрывается бездна. Юнги уверен, что в эту пропасть можно падать вечно. Внутри Хосока спокойствие и уверенность. Он не пытается запугать, просто напоминает свой статус, делая шаг к репликанту и нависая над ним. Мучительно медленно ползёт взглядом по лицу: от ресниц, зрачков, носа и до напряжённых губ. Видит, как парень сглатывает. Над ними висит роковая туча. В ней сверкают молнии, и в ушах слышны отзвуки грома. В лифте морозно, кончики пальцев Юнги начинают мелко подрагивать. Он засовывает руки в карманы лёгкого кардигана, продолжая смотреть перед собой, прямо в два омута чужой души. Мин боится, что его дрожь будет замечена, что мужчина перед ним поймёт, как ему неуютно. Парень жалеет, что остался работать на KSillo. Он будто оказался без защиты, а перед ним оголённый провод. Одно неосторожное слово, и он сожжёт его заживо. — Если ты хорошо знаешь меня, то в курсе, что я не принимаю отказы. Я хочу расспросить тебя о работе Гисона, и лучше тебе в следующий раз согласиться. Хосоку нравится, как паренёк от него убегает, но рано или поздно терпению придёт конец. Он играет в вежливость и обходительность только из уважения к бывшему бизнес-партнёру, для которого Юнги был сродни сыну. Но когда на кону дело жизни, исход событий неясен, то желание обладать чем-то недоступным ощущается в разы острее. В спину дышит опасность.***
♪ Dynatron — Future
Сокджин поедает картофель фри в баре, ожидая Чимина. Заведение полупустое. В нём пахнет алкоголем и новомодными сигаретами с искусственным табаком. Журналист врывается в помещение взвинченным и с взъерошенными волосами. Он с шумом отодвигает стул и падает на него, вызывая недоумение на лице старшего своей активностью. — Я сегодня Югёма видел, — подаётся максимально вперёд и шепчет. — Живым. — В смысле? — не понимает криминалист и отодвигает тарелку с картошкой в сторону, испытующе тараня взглядом журналиста. — Он поймал меня в обеденный перерыв. Явился из ниоткуда живой, здоровый. —Ты уверен, что это он? Единственный шанс воскреснуть у репликантов — реинкарнация, запрещённая правительством. За неё сажают на четверть века или больше, а обуславливают закон тем, что слишком высок риск брака. Когда реинкарнация была ещё легальной, страну в один момент охватила волна преступлений — мозг воскресших репликантов слишком нестабилен. — Это был он! — не контролирует громкость голоса младший и озирается, надеясь, что не привлёк слишком много внимания. — На нём был браслет Jini Corp. — Это ведь статья. Нельзя воскрешать репликанта, — трёт кончик носа Сокджин, занервничав. Такие новости пропускать нельзя. — Чонгук с ума сойдёт. — Югём хотел, чтобы я рассказал, почему он умер. Он покончил с собой из-за измены Чонгука. — У него всё с головой в порядке? Чонгук бы никогда так не поступил, он в Югёме души не чаял, — смаргивает старший. — Подожди, — он откидывается на спинку стула и проводит руками по волосам, зачёсывая назад, мнёт себе плечи, пытаясь переварить. Чимин в это время роется в браслете и пересылает запись Киму. — Это аудиозапись разговора. Я записал втихую. Проведи анализ голоса, сравни, убедись, что это он. — Ты уже пишешь материал? — Нет, начальство не в курсе. Я придержу эту новость, мне пока неясно, правду ли рассказал Югём. Но я готов поспорить, что с головой у него не всё в порядке. — Я доложу Намджуну и сравню голоса с тем, что в реестре репликантов.***
♥ Laake — November
Тэхён спускается по лестнице первым. Их ужин на свежем воздухе подарил осадок тепла, а разговор по душам его усилил. Он улыбается в ворот своего пальто, переходя со ступеньки на ступеньку и прислушивается, как за ним шагает Чонгук. У подъезда свален мусор, улица безлюдна, а на часах уже одиннадцать вечера. Напарники, пока были на крыше, зачастую прерывались на долгую тишину. В ней им обоим рядом друг с другом было комфортно. Оба наблюдали за флайкарами вдалеке, вслушивались в звуки тихой окраины и ловили ветер в своих волосах. Чонгук приглаживает растрёпанные пряди, когда Тэхён чуть впереди него идёт к машине в переулок. Репликант оглядывается, замирая. — Чонгук? — в голосе мелькает волнение. — Чего? — мужчина следит за взглядом репликанта и тоже оборачивается. Шестеро мужчин, крупные и широкоплечие, все в чёрном, стоят у края переулка. Они находятся в оранжевом ореоле уличного фонаря неподвижно, как восковые фигуры. Когда напарники их замечают, двое незнакомцев в середине отодвигаются, пропуская вперёд паренька со светлыми волосами. Репликант не улыбается и смотрит на полицейских цепляющим холодным взглядом. — Югём-а, — вырывается еле тихое у детектива. Он узнал парня в синей толстовке сразу же, как тот показался из-за широких спин охраны. Замешательство, растерянность, непонимание. Чонгук часто моргает, пытаясь смыть мираж перед собой. Но даже спустя пару секунд перед ним по-прежнему его солнечный мальчик, облачённый в непробиваемую ауру силы, которую никогда ранее детектив в Югёме не видел. Чонгук делает шаг вперёд, маленький, короткий шаг в сторону своей прошлой любви. Как завороженный, опьянённый, одурманенный соблазном реальности. — Не подходи, — требование. Югём держится рядом со своими, соблюдая дистанцию в несколько метров. Но Чон не слышит. Он разбился на миллиарды мелких острых частиц. Упал в своё прошлое, не в силах разобрать происходящее. Это мираж? Он спит? Всё ощущается так живо и реально. Делает ещё два шага вперёд, а шестёрки Югёма молниеносно реагируют, доставая из-за спин пистолеты отработанными движениями. Тэхён позади детектива не мешкает, быстро выхватывает из-за пояса собственное оружие и снимает его с предохранителя. Он наводит пистолет на Югёма, хотя понимает, что даже если и успеет ранить, его самого застрелят. Шестеро против одного, Чонгук не в счёт, он вообще не шевелится. — Югём-а, как ты… Что ты… — Я здесь с предупреждением, — в голосе нет прошлой теплоты, там теперь разрывающий душу лёд. — Я тебя ненавижу, но когда-то ты был мне дорог. Поэтому я скажу, что над тобой висит смерть. Югём разворачивается, начиная идти прочь, а Чонгук срывается с места за ним. Тэхён хватает его за край куртки ровно в момент, когда шестеро охранников синхронно стреляют под ноги мужчине. Предупреждающий выстрел. — Югём! «Бесполезно», — долбится мысль в черепной коробке. А сердце противится. И эта борьба — смесь чувств, эмоций, состояний, где на одну чашу весов возложена радость от живого парня, а на другую — боль прожитых в одиночестве лет. Что чувствовать, что думать? Инструкция не дана, не написана, её вообще для человека, увидевшего своего любимого ожившим, не существует. И когда впереди вновь пустой переулок, Чонгук резко оседает на грязную землю. Его придавило, а горло перехватила очередная удавка. Теперь у неё есть хозяин, у него есть лицо. Только мужчине кажется, что он его не знает. Мозг кричит, что Югёма больше нет. Сердце ликует, что он жив. Чон не замечает, как репликант садится рядом и начинает тянуть на себя, чтобы приобнять. В душе детектива слишком много всего. Он не способен в слова, не способен в звуки и безмолвно сидит, даже когда Тэхён прижимает к себе и позволяет уткнуться в своё плечо. Это репликанту хочется завыть. Ему страшно. Сколько человек способен вынести в своей жизни? В жизни старшего одни терзания, одно за другим, каждое всё труднее, всё глубже въедается в его плоть. Ким уверен, что не выдержал бы и половину, ему даже созерцать сейчас чужие муки невыносимо до разрыва аорты. Чонгук не шевелится около минуты, а затем резко отталкивает Тэхёна от себя, выходя из ступора. — Я подумал… — начинает репликант. — Ты подумал лишнего, — отрезает детектив и поднимается с места.***
— Да? — сонным голосом произносит Намджун, продолжая сидеть в своём кабинете, даже когда рабочий день закончился ещё несколько часов назад. — Господин Намджун, офицер полиции Квон Хёну. Дрон услышал выстрел на трассе 26. Мы уже на месте. Серый не летательный автомобиль старой сборки, внутри труп женщины. Анализ показал, что это разыскиваемая вашим отделом Пак Чжиён.