***
♪ Blueneck — Pneumothorax
В светлом лифте душевные бесы изводят своего хранителя. Царапают изнутри, истерят, воплями своими оглушают. Они просятся на волю, не позволяя забыть о своём существовании. Мучают, истязают и заставляют кровь в венах бурлить. Чонгуку хочется выть волком, обрекая себя на дальнейшие муки. Не сходится, не срастается, не складывается. Он житель кошмара, заложник чей-то больной фантазии. В руках Чона жизнь девочки превращается в песок, удержать который в ладонях невозможно. Жёлтые крупицы сквозь пальцы сыпятся и оседают на мраморный пол. Голова гудит, и мысли отбивают набат, извещая о внутреннем пожаре тревоги. Сдаваться нельзя. Два слова тихо звучат в глубине сознания и отрезвляют. Детектив поднимает веки и разжимает кулаки. Пути, где он бросает дело, нет. Югём не мог измениться полностью, в нём должно остаться что-то давнее, что поможет отыскать его. Нужно лишь вспомнить, разгадать, понять, уловить за ускользающий кончик. Наивность — единственное, что остаётся Чонгуку. Полицейские вместе с помощницей Ки выходят на первом этаже, вновь оказываясь в холле, что наполнен зеленью. Листья растений переливаются под солнцем, свободно проникающим через стеклянный купол. Но голубое небо и буйство красок перед глазами совсем не радуют, лучше бы дождь и оглушающий гром над головой — под стать душевному беспокойству. С парнями не прощаются. Аниса идёт к выходу впереди них, не боясь из-за каблуков поскользнуться на глянцевом полу. Выйдя на улицу в одном платье, она делает ещё несколько шагов вперёд и, не оборачиваясь, произносит: — Не мы создали того репликанта. Ки лишь отдал кому-то руку с браслетом Jini. Чонгук и Тэхён с двух сторон обходят девушку, становясь перед ней. Детектив краем глаза замечает, как много камер на входе, понимая, почему репликант сама не повернулась в их сторону, решая показывать охране лишь спину. — Кому? — спрашивает Чон. — Не видела. Слышала лишь мужской голос. У Ки были какие-то проблемы, а тот человек предложил ему сделку в обмен на помощь. — Нам нужны официальные показания, чтобы привлечь его. Голубые глаза судорожно бегают от одного полицейского к другому, а грудь девушки начинает приподниматься быстрее. От весенней прохлады на её тонкой коже видны красноватые мурашки. — Простите, не могу. От меня избавятся. — По программе защиты свидетелей… — начинает было Ким, но секретарь вновь повторяет отказ уже более уверенным тоном. — Это всё, чем я могу помочь. Всего доброго, — она кланяется с идеально прямой спиной и разворачивается ко входу. — Погодите, — тянется к тонкому запястью Тэхён, но не хватается за него, боясь сделать что-то неприличное или напугать. Вместо этого он открывает меню своего браслета и отправляет свои контакты Анисе. — Вы всегда можете поменять своё мнение. Свяжитесь, если передумаете. Сбоку слышится чирканье зажигалки. Под аккомпанемент из никотина Чонгук начинает судорожно думать. Выходит, реинкарнация репликанта была в другом месте и доступа к браслету у создателя не было. Но подпольных репликантов не существует, а значит, Югём всё равно вышел из одного из сотни Источников. И это при условии, что воскрешали в пределах Кореи. Заявляться к Ки вновь — бесполезно, потому что он ничего так просто не скажет. Где достать свидетельства о том, что мужчина кому-то передал браслет, тоже нарушив закон, неясно. Чон провожает тяжёлым взглядом Анису и быстро шагает к парковке. — Надо сравнить перемещения Ки с теми, кто в кругу Гисона и всеми сотрудниками KSillo. — Запрошу доступы. За последние три месяца? — Ага, — соглашается старший. Возможно, они найдут пересекающиеся точки на карте, а если нет — пойдут искать по другим компаниям. Хотя маловероятно, что Югёма воскресили в KSillo. Об этом узнал бы Гисон и сказал брату. Или нет? Чонгук перестал доверять вообще всему. Даже тому, как хорошо он знал брата.***
♪ Emmit Fenn — Memories
Обнимая ладонями стаканчик с подостывшим капучино, Юнги наблюдает за бегающей по детской площадке ребятнёй. Лиц детей не разглядеть, но крики и смех разносятся по всему скверу. На недавно окрашенных лавочках вокруг горок, лесенок и турников сидят взрослые, среди которых, уверен Мин, много репликантов. Так уж заведено: богатые люди на работе, в делах, а за их потомством следят искусственно выращенные. Именно репликанты вытирают слёзы маленьких наследников, читают сказки на ночь, убаюкивают, помогают с уроками и водят погулять. Дети потом вырастают, в заботе старших нуждаются всё меньше, и репликантов либо продают на вторичном рынке семьям среднего достатка, либо просто увольняют, лишая крова и минимального дохода. Лишь редкая семья оставляет рядом того, кто растил детей, давая возможность помогать по дому. Обычно для этого заводят отдельных репликантов: поновее и «заточенных исключительно» на уборку и готовку. Ветер треплет голубые волосы, портя укладку. Юнги часто отрывается от стаканчика, чтобы зачесать назад мешающие прядки. Пахнет весной. В событиях последних дней он и не заметил, как мир вокруг утонул в ярких красках. Деревья выпустили листья, а земля вся покрылась ковром свежей травы. Солнце играется с ветвями, что откидывают на дорожки под собой причудливые тени. Мин откидывается на спинку скамейки, прикрывая глаза. — Привет, — через пару минут возвращает в весеннюю реальность голос рядом. — Давай без формальностей, — присаживается рядом Чонгук, равнодушно щёлкая зажигалкой, чтобы подкурить табак. — Привет, — здоровается Юнги и кивает рядом стоящему помощнику детектива. — Я думал, мы будем одни. — Не парься, Тэхён — мой напарник, и я ему доверяю. У нас дела, так что давай быстрее. Внимательным взглядом Тэхён разглядывает бывшего помощника Гисона. Их первая встреча не задалась, Чонгук тогда знатно вышел из себя из-за молчания репликанта. А потом детективы допустили ошибку, лишив Мина девушки, к которой он питал тёплые чувства. Перед Юнги у Тэхёна чувство дремлющей до этого момента вины. — За Гисоном и Чжиён кто-то следил из-за эксперимента. Они хотели, чтобы репликанты обладали репродуктивными способностями. Чонгук в ответ коротко и сухо смеётся. Чёртов репликант решил рассказать им об этом лишь сейчас, когда и так полицейским всё известно. — Ты запоздал с этой информацией, мы в курсе. Есть варианты, кто это мог быть? — Нет, — хмурится и задумывается на несколько секунд Юнги. — Но возможно, Гисон догадывался, — репликант крутит стаканчик с остатками кофе в руках, рыская в воспоминаниях странные фразы своего наставника. — Он в клубе как-то аккуратно говорил, что принципы некоторых людей крутятся вокруг денег и именно от этого большинство проблем нашего мира. — Только человек с властью и деньгами способен был провернуть подобное, — подаёт голос Тэхён. Один Югём бы не справился. Резко обернувшись к Чонгуку, Мин выпаливает первое, о чём он подумал. — Думаю, Хосок был в курсе. Он спрашивал, кто ещё знает об этом. — Мы проверяли его, но, кроме связи с женой Гисона, ничего не нашли. Полагаю, он волнуется о том, как это всё отразится на компании, — рассуждает Ким вслух, пока старший детектив задумчиво затягивается сигаретой. — Но нам он об этом не сказал, — подмечает полицейский. — Как и я, — морщится Юнги. — Зря. — Что ты знаешь о результате эксперимента? — Чонгук вопросом не даёт репликанту искупаться в сожалениях о молчании. — Он удался, и всё. — Как выглядит результат? — Не знаю. — Имя Солли тебе о чём-то говорит? — Нет, кто это? — Помнишь что-то ещё из того, что говорил Гисон? — Чон пропускает любопытство Юнги мимо ушей. — Пока нет, но если вспомню, сообщу. — Хорошо, — Чонгук встаёт с лавки, тушит о рядом стоящую урну остатки сигареты и выбрасывает окурок. Мужчина оборачивается к Мину, который тоже поднялся с места, и холодно произносит: — Не зацикливайся на прошлом. Думай, что можно сделать сейчас. Юнги издаёт смешок. — Вы с ним похожи. Твой брат тоже любил давать философские советы, — и на миловидном лице репликанта расцветает улыбка, в которой заключено тепло и благодарность к тому, кто его создал когда-то и уже покинул мир живых. — Во мне этого меньше, чем в нём, — приподнимает уголки губ Чонгук и быстро принимает решение попросить репликанта кое-что разузнать. Не доверяет, но попробует довериться. С осторожностью. — У тебя есть доступ к базе Источника? — Конечно, — допивает кофе парень и отправляет стаканчик в мусорку следом за чужим окурком. — Можешь узнать информацию о Ким Югёме и выгрузить карточки всех репликантов с зелёными глазами и светлыми волосами за последний год? Тэхён не показывает своего удивления на решение старшего попросить о помощи, лишь ожидая реакции Мина, который в глубоком замешательстве. — Тот самый Югём? — это имя он знает, как и степень его важности для детектива. — Это имеет отношение к делу? Он ведь тоже был со светлыми волосами и зелёными глазами? — Да. Просто скажи, можешь ты достать информацию или нет? — посвящать репликанта в подробности Чонгук не желает. Сотрудник KSillo мнётся, понимая, что это конфиденциальная информация, а у полицейских нет ордера на неё. Им вообще следует сходить с таким вопросом к Хосоку, но к нему у Чонгука доверия явно меньше после романа предпринимателя с Йерин. — Хорошо. Зайду сегодня в базу, — тяжело выдохнув, соглашается Мин. Ему тоже пора в офис, который виднеется за кромками деревьев.***
♪ Levitate — All that I’ve done
Под взглядом подчинённого Намджун выкатывает свой широкий стул из-за стола и пододвигает к центру кабинета, располагаясь напротив дивана. Чонгуку такое начало встречи с главой отдела не нравится. Его старший друг крайне напряжён, рукава свитера подтянуты до локтей, обнажая вереницу вен, и весь вид руководителя кричит о серьёзности дел. Чон лучше всех осознаёт, что ситуация патовая и переломить её в пользу полиции никак не выходит. Зацепка с Ки хорошая, но сверка его маршрутов с перемещениями сотрудников KSillo займёт несколько дней. Сервера не смогут справиться со столь объёмной задачей быстрее. — Твоя тактика не работает, Чонгук, — садится на стул Намджун и подаётся вперёд, вынимая из сигаретной пачки, небрежно брошенной младшим на низкий столик, одну из сигарет. Ким приподнимает брови, подавая знак, что ждёт огонька. Не курит, но сегодня делает исключение. — Есть идеи? — Чон не заставляет ждать, поднося старомодную зажигалку к кончику сигареты, что губами держит друг. — Обнародуем информацию: удачный эксперимент, портрет ребёнка, реинкарнация Югёма, который под подозрением, — Ким ощущает, как аура младшего меняется, вмиг уходя в холодную злость. — Нет. Ожидаемо. Намджун глубоко затягивается никотином, даже не закашливаясь, и сквозь губы тонкой струйкой выпускает дым. Что бы он не сказал, Чон уже воспринял идею в штыки, а значит, столкновения мнений не избежать. Ким не отступит, решение уже принято им же. — Есть шанс, что преступник запаникует. Сегодня соберу пресс-конференцию. Солли преступнику нужна живой, иначе бы стрелял не только в Чжиён. — Ты думаешь, я не справлюсь, — подводит к главному Чонгук. Впервые на его памяти друг в нём сомневается. В глубине себя Чон может его понять, но сознание припорошила дымка досады. С недоверием близких мириться детектив не умеет. Для него оно опасно близко к предательству: когда не доверяют, тогда и начинают отворачиваться. Постепенно, медленно, даже того не осознавая, люди на почве не веры расходятся. Отодвинув от губ фильтр и грузно вздохнув, Намджун трёт пальцами свободной руки переносицу, подбирая слова. Дело ведь не в том, справится младший или нет. — Справишься, но потратишь на это время. Я лишь хочу ускорить процесс, чтобы минимизировать риск появления новых жертв, — самому тошно от размазанной по стенам формулировки. — А меня зачем позвал? Решил же всё, только время потратил. Мог сам собрать пресс-конференцию, выдал бы падальщикам-журналистам информацию, — резко режет Чон и с агрессией тушит остаток своей сигареты о пепельницу на столе. Он сразу поднимается с дивана, даже не бросая больше взгляда на главу отдела, который молчит до тех пор, пока Чонгук не берётся за ручку двери. — Ты поймёшь меня, так надо, — последние слова старшего. Вылетев из кабинета, Чонгук стискивает зубы до скрежета, сжимает руки в кулаки и стремительно идёт на выход, игнорируя провожающие любопытные взгляды коллег. Всем интересно, что на этот раз вывело из себя полицейского. Уж столь заведённым он от начальника выходил крайне редко. Раздражённым — да, но злым и взвинченным до вздутых на шее вен — картина редкая. Всё это время Тэхён проверял, правильно ли поставил нейросети задачу на сверку маршрутов. Его от экрана оторвала грозно хлопнувшая дверь со стороны, и репликант лишь на секунду повернулся в сторону шума, так и не вернувшись к монитору после. Видя твёрдую походку напарника и чувствуя его пробудившуюся дьявольскую ауру, Ким одной кнопкой выключает рабочую систему и подрывается со стула, хватая со спинки плащ. В последний момент парень успевает влететь в лифт за Чонгуком. Тот мнёт пальцы, хрустит костяшками в тишине кабинки. А Тэхён не колышется, молча покусывая обветрившиеся губы. Даже плащ не надевает, чтобы не создавать лишнего шороха. Они спускаются лишь на десяток этажей ниже и, миновав несколько поворотов длинного коридора, выходят на застеклённую офисную террасу. И пусть на такой высоте холодно, Чонгук всё равно пользуется доступом и открывает одно из окон, впуская порыв ветра. Лишь теперь Тэхён кутается в свой плащ. — Я уже могу задать вопрос? — становится он рядом с напарником, судорожно поджигающим очередную дозу никотиновой дури. — Джун обнародует данные полиции: портреты подозреваемого, Солли, историю эксперимента, результаты и всё остальное, — выпаливает Чон и с сигаретой между пальцев начинает расхаживать из стороны в сторону. Не замечая нахмурившегося репликанта, Чонгук сквозь зубы рычит несколько ругательств, лишь после замирая. — Ты измотан, езжай домой и поспи, — Ким бы сам не прочь упасть на подушку после ночи без сна, но будет ждать конференции в офисе. — Если будет какая-то информация, я позвоню. — Я не усну, Тэхён. Понимаешь?! Солли — дочь моего брата, мёртвого брата. Ты хотя бы понимаешь, какая это ответственность? От меня зависит её жизнь. Не от тебя, Намджуна или кого-то ещё. От меня, — останавливается прямо напротив репликанта Чонгук и яростно тычет пальцем в него, вокруг и затем в себя. — Джун надеется, что преступник запаникует. Хорошо, но что если результатом этой паники станет её жизнь? — Тогда он потеряет ключ к эксперименту. Он слишком далеко зашёл, чтобы сдаться. Ему либо всё, либо ничего. Кто бы за всем не стоял, на меньшее он не согласен. Ещё не понял? — Да понял я, — рычит Чон, не признавая главной причины своей злости. — Ты боишься. — Уходи, — токсинами пропитано слово. Впервые Тэхён увидел в чужих тёмных зрачках страх, который зарыт под злостью. В ответ не кипятится, не пытается доказать собственные слова, не кричит и не ругается. Переубеждать бессмысленно, пока человек сам не захочет дойти до осознания истинной природы своих чувств. Он это знает интуитивно, понимая, что признавать слабость больно. Потому не осуждает детектива и опускает взгляд. Поджав губы, репликант разворачивается обратно ко входу в здание и движется к нему, оставляя позади себя отравляющее облако, имя которому Чон Чонгук. Сам себя в нём старший детектив хоронит заживо.***
♪ Labrinth, Gustave Rudman — The lake
За одной лифтовой коробкой следует вторая, что отворяет свои двери лишь после двухфакторной авторизации. Юнги спускается к основанию десятиэтажного прозрачного резервуара, где созревают плоды будущих репликантов. Выйдя из лифта, репликант несколько секунд осматривает искусственные жизни. Трудно разглядеть цвета кожи или волос, даже пол эмбрионов не ясен, потому что все они в мутных обёртках. Внутри коконов питательная жидкость, а за пределами — густая субстанция, удерживающая плоды на одном месте. Сегодня все три Источника спят, а вместе с ними и резервуарные трубочки, которые в дни работы втягивают нужные эмбрионы. По ним коконы доходят до одного из Источников, в котором один за другим свисают и лопаются, выпуская плоды на постамент. Когда-то и Юнги был в коконе. После встречи с полицейскими парень дошёл до дома, переоделся и впервые за все тяжёлые дни приехал в офис облачённый в свой обычный строгий стиль. Тёмно-серые брюки и пиджак, горчичная рубашка и тёмные туфли. Видя своё отражение в стеклянной стенке резервуара, Мин расправляет плечи и приподнимает подбородок. Слишком много времени ушло на принятие новой жизни. Гисон нуждался в нём, а значит, компании без Юнги не пережить трудные времена и детективам не справиться с поиском преступника. Пока полиция работает вне, Мин попробует найти что-то полезное внутри KSillo. Чонгук прав, пора сосредоточиться на настоящем. Огибая резервуар, репликант больше не смотрит в сторону эмбрионов. Он доходит до противоположной от лифта стены, а приложив браслет к двери, что ведёт в серверную, видит на панели безопасности отказ в доступе. Несколько тщетных попыток, и Юнги звонит в отдел безопасности. — Протокол безопасности изменён. Вы больше не имеете доступа к данной зоне, — слышит Мин ответ на свои вопросы. — Кто это решил? — Руководство. — Как подать заявку на получение доступа? — во времена Гисона все двери для репликанта были открыты. Ему доверяли. — В настоящий момент заявки на доступ не принимаются. Парень повторно пытает удачу, поднося браслет к дверному сканеру, и тихо скулит нечленораздельные ругательства. С каких пор он не может даже посмотреть записи Источника? Он не делал этого уже полгода и даже не в курсе, когда именно внесены изменения в протоколы. Юнги хорошо знал своего наставника, и тот бы обязательно предупредил, случись что-то подобное. Скорее всего доступ Мин потерял недавно, ведь теперь компания совсем остервенело защищает всю свою информацию, данные, разработки, систему. Любая утечка сейчас опаснее в разы, чем когда-либо. Но Юнги не чужой, он KSillo предан. Спорить с коллегой из отдела безопасности нет ни малейшего смысла, а вот сходить напрямую к человеку, способному быстро разобраться с ситуацией — вариант здравый. На дорогу с самого нижнего этажа к самому последнему уходит десять минут. И чем ближе к встрече с директором, тем больше вопросов у Юнги. Знает ли Чон о том, что бывшую правую руку Гисона лишили доступа? Кто решил изменить правила доступа? Чего ещё коснулись эти изменения? И можно ли получить доступ обратно, ведь сам Хосок говорил о том, как Мин важен, и не дал ему сменить место работы? У входа в чужой кабинет за своим длинным столом сидит кудрявая помощница Элли. Она отвлекается от своих задачи, услышав шаги, и быстро снизу-вверх оглядывает знакомого коллегу. На лице мягкая улыбка от посвежевшего вида парня. Он выглядит так же, как и в былые светлые времена. — Привет, к нему можно? — кивает в сторону кабинете Мин. — Привет, не на месте, — пожимает плечами девушка. — Когда вернётся? — Без понятия, у него встреча с отцом. Если вопрос терпит, то лучше перенеси на завтра. После семейных встреч он не в духе. — Лучше сегодня. Напишешь, как вернётся? — Окей, — кивает репликант, а Юнги направляется в свой кабинет. Не вовремя всё это, и даже чуточку бесит. Мин бы с удовольствием позвонил Чону напрямую, но если тот с семьёй — обстоятельного разговора не выйдет, поэтому придётся ждать.***
♪ Hiromitsu Agatsuma — Paper in the air
— KSillo осталось недолго, — Соджун глядит на собственного сына отнюдь не с разочарованием. Наоборот, он чужим приближающимся проигрышем упивается, о чём говорят глубины тёмных зрачков, в которых плещется радость. — Ты вновь не добрался до вершины. В тёмной футболке и бежевом кардигане мужчина выглядит расслабленно, но механические классические часы на запястье выдают в нём человека богатого и статусного. Предприниматель построил к своим пятидесяти годам множество зданий по стране и за рубежом, на чём и сколотил состояние. Отец для Хосока был примером плохим. Любовь к жене — побои, любовь к ребёнку — психологическое унижение. Сын вырос, вопреки всему не замкнувшись в себе, но с извращённым пониманием заботы, тепла и любви. Сын стал силой, способной одним взглядом прогнуть под себя мир. Сын обратился в усовершенствованную копию отца: более умную, расчётливую, сдержанную и потому достигшую гораздо большего. Сын стал тем, кто отца презирает, но жизнь поставит на то, чтобы доказать своё превосходство над ним. А раз Соджун меряет успех деньгами, сын его заработает ещё больше миллиардов. В комнату для vip-гостей заходит официант и наклоняется, чтобы поставить на низенький длинный столик целую вереницу маленьких тарелочек с закусками. Всю эту минуту Хосок не сводит уверенного взгляда с мужчины, сидящего напротив. В ресторане традиционной корейской кухни всё натуральное и совсем не похожее на мир за его пределами. Нет ядовито-ярких красок, стекла, металла, неона, какофонии звуков и величия технологий. Отголосок прошлого поселился в самом сердце монополиса. Потолок над гостями удерживают балки из корейской красной сосны. Жёлтый мягкий свет струится сверху и даже проникает через створки дверей, обтянутых тонкой ханджи. Молочные стены украшены картинами ныне живущего художника, который рисует в древней технике, отдавая дань историческому наследию своей страны. Вдоль вытянутой стены позади Хосока, меж разбросанных камней и живой зелени бежит ручеёк, окутывая слух своим журчанием. Деревянный пол отапливается, чтобы сидящим на квадратных подушечках гостям было комфортно. Из уборной возвращается миниатюрная ухоженная женщина, присаживаясь рядом с мужем и мягко улыбаясь сыну напротив. Её тёмно-русые волосы уложены в низкий пучок, на шее кулон с бирюзовым камнем — подарок Хосока. Нежно-розовое платье сдержанное, но подчёркивает идеальную фигуру, возраст которую совсем не испортил. Официант кланяется и бесшумно удаляется. — Вершина — вопрос времени, — говорить на данную тему Хосоку не хочется, но и пропустить едкий комментарий собственного отца предприниматель не смог. — Твоя компания на пороге банкротства, о какой вершине может идти речь, сынок? — за наигранным добродушием и милым обращением обитает чувство собственного превосходства. Никогда в жизни Хосок не сдастся. Не позволит никому и ничему помешать себе взбираться выше и выше, пока не окажется на первой строчке богатейших людей страны. За этим, вероятно, отец начнёт говорить уже о мировом рейтинге миллиардеров, но об этом молодой сооснователь KSillo подумает потом. Он ненавистному родителю докажет, что тот ошибался всю свою жизнь, и этим разломит отеческую душу, наполненную червями необоснованной жестокости. И плевать, что сам Хосок ушёл от отца недалеко, — разве что не столь импульсивен, когда это действительно необходимо. Серийный убийца, первоклассный хирург, успешный банкир или выдающийся предприниматель — все они психопаты по природе своей. И пусть по разные стороны добра и зла, их объединяет хладнокровие. В самых острых ситуациях эти люди способны принять решение без эмоций и вне общепринятых норм. Это единственное, за что Хосок может поблагодарить отца. Познав боль и страдания в детстве, младший Чон вырос и перестал их бояться. Миллиардер срывается, когда подчинённые плохо делают свою работу, но никогда, если решение нужно принимать в критический момент. — Всему своё время. Сейчас падение, далее — стремительный взлёт, — парирует Хосок и разливает по рюмкам прозрачную соджу. — Уже разобрался, кто убийца? — Нет, — пожимает плечами молодой предприниматель. — Я оставил это полиции. Вся семья отпивает из своих рюмок, и впервые со своего возвращения голос подаёт женщина: — А если придут за тобой? Матери Хосок десятки раз предлагал переехать к нему, но получал отказ. Она боялась гнева супруга, и никакие уговоры и обещания её защитить не помогли. Младший Чон с этим смирился спустя годы препирательств. — Мне не поступали угрозы. — Тогда финальная цель — компания? — хмурится отец. — Нет. Мне известен мотив, не о чем волноваться. Мотив — завладеть ключом к будущему. Браслет главы KSillo слабо вибрирует, и Хосок следует этикету: извиняется перед родителями и только потом открывает сообщение Элли. Прямая трансляция прямиком из сердца полиции. Предприниматель вынимает из нагрудного кармана рубашки наушник и цепляет себе за ухо, взбудораженный неожиданным эфиром. — Правоохранительные органы монополиса Сеул решили предоставить общественности некоторые детали о смерти господина Чон Гисона и госпожи Пак Чжиён. Мы заранее просим представителей медиа распространить последующую информацию, дабы наши сограждане проявляли повышенную бдительность и, в случае получения важных для дела данных, передали их полиции через государственное моноприложение. Глава уголовного отдела речь произносит уверенно, а Хосок предчувствует, что после чужого выступления журналисты завалят KSillo вопросами. — Я не смогу разделить с вами ужин, — не сворачивая трансляцию с ладони, оповещает родителей Хосок и поднимается с места. — Что-то случилось? — волнуется мать. — Всё хорошо, но нужно уладить вопросы в компании, — натягивает на лицо улыбку молодой мужчина. Ему предстоит общаться с прессой весь остаток дня, хотя всё по-прежнему под его контролем. Или отец прав?***
♪ Kavinsky — First Blood
Несколько рядов журналистов с планшетами, небольшие камеры у дальней стены и несколько коллег у выхода, среди которых Намджун успевает заметить угрюмого Сокджина. И даже рядом сидящий Чимин на месте, куда же без него. Отступать некуда, глава отдела в своём решении не сомневается. — Я озвучу лишь главные моменты, которые касаются дела, — продолжает свою речь Намджун, почти не подглядывая в планшет с намётками текста. — Сооснователь корпорации KSillo Чон Гисон и его коллега Пак Чжиён несколько лет работали над проблемой отсутствия репродуктивных способностей у репликантов. Им удалось добиться успеха, благодаря которому в нашем мире уже есть первый полурепликант. В настоящий момент ребёнку-девочке двенадцать лет. По залу проходит волна шёпота среди журналистов, когда на экране рядом с полицейским появляется фотография Солли. — Данный эксперимент проводился в условиях полной секретности, однако недоброжелатель узнал об успешном исходе работы и захотел заполучить ключ к вопросу, который исключит единственное отличие между репликантами и обычными людьми. Нам известно, что работает преступник не в одиночку, а также обладает большим количеством связей, которые позволяют ему получать новое оружие и удалять видеозаписи с мест преступления. Тем не менее мы установили, кто именно произвёл выстрел в Пак Чжиён. Благодаря нашумевшей публикации Пак Чимина все в зале узнают ещё одно лицо на экране. — Ким Югём — репликант, который умер шесть лет назад из-за внезапной остановки сердца. В настоящий момент репликант жив. Он прошёл процесс реинкарнации, что, напомню, является тяжким преступлением для организатора перерождения. Прямые и косвенные улики доказывают, что именно репликант Ким произвёл летальный выстрел в госпожу Пак. Намджун прерывается, дожидаясь, когда новый гомон станет тише и ему не придётся перекрикивать зрителей. — На момент убийства рядом с учёной находился ребёнок, который был сразу похищен Ким Югёмом и его сообщниками. Полиции неизвестно местоположение девочки в настоящий момент, но мы делаем всё, чтобы продвинуть расследование вперёд. Я понимаю, что у вас множество вопросов по предоставленной информации, но на данный момент полиция не готова предоставить вам больше данных. И всё равно прямо со своих мест журналисты начинают кричать вопросы, а Ким отвлекается на подошедшего к нему коллегу, который шепчет на ухо. — Сверху спустилась установка провести обыск у Чонгука. Намджун удивлённо приподнимает бровь, провожая взглядом отходящего в сторону коллегу, и торопится поднять ладонь, чтобы призвать присутствующих к тишине. Нужно заканчивать. — Полиция Сеула просит всех наших сограждан быть бдительными. Если вы обладаете какой-либо информацией о местоположении и действиях вышеупомянутых лиц, пожалуйста, сообщите это органам безопасности. На этом всё. Спасибо. Для паники нет причин. Что бы ни случилось, обыск Чонгука — недоразумение, но что послужило его причиной Намджун поспешит разобраться. Он быстрым шагом удаляется со сцены и торопится дойти до лифта, чтобы вернуться на этаж своего отдела.***
♪ Kraddy — Operation prometheus
Коробка с патронами подходит к концу, и дышать становится легче. Очередной узел эмоций развязался, и внутри Чонгука временное затишье. Он не пожелал присутствовать на пресс-конференции, не смирился с решением начальника-друга, но продолжал ломать голову над расследованием, пока выпускал обойму за обоймой на полицейском стрельбище. Свой страх перед поражением детектив признать не способен. Ему не на кого положиться, не на кого переложить ответственность, а помощь, которую оказывает ему Намджун, как продолжает казаться Чону, не помощь вовсе. Ответственность за жизнь племянницы целиком и полностью на плечах Чонгука. Как и будущее репликантов. Солли — первенец и надежда всех репликантов. В её крови остатки изменённого генетического кода матери, благодаря которому вся мировая система может измениться. Одна невинная душа способна лишить главного аргумента тех, кто ущемляет репликантов. Она — шанс на светлое будущее искусственно рождённых. Чонгук понимает, что Солли будет лишь началом изменений. Политики будут спорить, общество расколется, но это хоть какой-то шаг вперёд и лучик света для репликантов, с которыми обращаются порой как с рабами. Их покупают, продают, ранят, изувечивают, выбрасывают на улицу без денег, а порой и убивают, как скот. С судьбой везёт единицам, не везёт — тысячам. Сдав оружие, детектив поднимается в офис, сбрасывает куртку на стул у своего рабочего места, игнорируя Тэхёна по соседству, и доходит до вендингового автомата, чтобы взять себе шоколадный батончик. Надо прошерстить биографию и ближайший круг Ки. — Господин Чон? Чонгук оборачивается на женский голос и оглядывает незнакомых коллег в погонах. Перед лицом появляется голографический значок. — Старший инспектор Департамента внутренней безопасности полиции Кван Сонён. У нас ордер на ваш обыск, — тараторит крепкого телосложения женщина. — Мы начнём с вашего рабочего места, а также осмотрим ваше место жительства. Надеемся на ваше сотрудничество. — Что-то случилось? — возникает рядом Тэхён и всматривается в ордер на браслете Кван. — Чонгук? Но старший не слушает его, обращаясь напрямую к старшему инспектору. — От кого поступила жалоба и какие основания для обыска? — Мы не раскрываем осведомителя, а также не озвучиваем детали на первом этапе внутренней проверки. Вы должны быть знакомы с протоколом на такой случай. У Чонгука множество дисциплинарных нарушений, но ни одно из них не требовало обысков и особых ордеров. Всё заканчивалось объяснительными записками и штрафами из зарплаты, с чем он давно смирился. Выходит, речь о более серьёзных подозрениях. — Давайте для начала дождёмся моего руководителя. Он сейчас даёт пресс-конференцию. — Это проверка от нашего департамента, поэтому господин Ким не имеет к ней отношения и участвовать в ней не может. Давайте пройдём к вашему рабочему месту, — не дожидаясь нового вопроса, Кван с двумя помощниками разворачивается и идёт чётко к нужному столу. Она отдаёт короткие указания и запускает камеру на браслете. Всё происходящее привлекает внимание присутствующих в помещении. Другие детективы вытягивают свои шеи подобно любопытным страусам, выглядывая из-за мониторов на своих столах. Перешёптываются. Чонгук же напрягается, предчувствуя неладное. В голове роем проносятся мысли о том, что он мог упустить. Ему угрожают. Его боятся. Совпадения не случайны, и вывод напрашивается сам собой. Чон хватает и резко притягивает к себе за локоть Тэхёна, шёпотом выпаливая: — Забери завещание и отдай юристу, — страхуется. — Господин Чон, при обыске вам нельзя вести диалог с коллегами, — суровый взгляд Кван совсем Чонгука не пугает. — Я веду дело государственной важности, и есть вопросы, не терпящие переноса. — Для протокола внутренней проверки исключений нет. Встаньте рядом и не нарушайте правил, если не хотите лишних проблем. Сведя руки за собой, Чонгук одновременно нажимает две клавиши на браслете, чтобы разблокировать двери своего флайкара, и глядит на своего напарника, параллельно делая шаг к старшему инспектору. — Сейчас. Детектив про себя выдыхает, видя кивок Тэхёна, и уже не смотрит за тем, как репликант, взяв своё пальто, широкими шагами идёт к лифту. Нужно отдать должное сопернику — он и правда имеет влияние особого масштаба, раз решил не просто угрожать, а действиями приструнить главного детектива. Проверка на ровном месте, чтобы показать силу. Чон всё осознаёт, понимает, но не рыпается, не дёргается, не кричит, потому что шутить с Департаментом внутренней безопасности не выйдет. Это Намджун, что бы между ними не было, закроет глаза на колкости в свой адрес, а вот лицо из внутренней инспекции — нет. Только Чонгуку скрывать нечего и обыск ничего не даст, так что он с ухмылкой наблюдает за тщетными стараниями команды Кван найти хоть что-то в его компьютере, а затем и первых ящиках стола. Обыск здесь, обыск машины, обыск квартиры — везде нужно присутствие Чона. На всё уйдёт время, он сегодня вне расследования. Его временно удалили из игры вот так просто. Внутри агония, снаружи штиль. Внутри кипение мыслей, снаружи отстранённость. — Кван, что происходит? Чонгук даже не оборачивается на голос своего начальника и всё также держит руки за спиной. — Обыск, ордер есть, — проговаривает женщина, вновь никого не посвящая в подробности. И если Чон себя держит на цепи, Намджун, как ни странно, отвечает жёстче. — С ума сошла?! Он отвечает за дело KSillo, оно в приоритете, установка сверху. — Знаю, но сигнал был серьёзный, а если он окажется липовым, то сегодня же после обысков всё закончится, и твой детектив вернётся к работе. Ты же знаешь, мои ребята действуют быстро и чётко, так что не затянется. Удивительно, но с Намджуном инспектор говорит по-особенному мягко, что тоже не ускользает от Чона. Глава отдела женщине симпатичен. До чего же всё банально. — Дай нам переговорить наедине, — просит Ким знакомую. — Прости, — и в голосе даже мелькает вина. — Чонгук, я разберусь, — заверяет старший. — На пресс-конференцию отреагировать бы не успели, так что это из-за Ки. Между строк виднеется «след верный». Только что до этого Чонгуку, когда один из помощников Кван из нижнего ящика стола вынимает пакетик с сизыми гранулами. И лишь в этот момент детектив поворачивает голову к Намджуну, а сердце пропускает несколько ударов. Не его, в его столе этого не было. Инспектор кивает второму помощнику, тот достаёт нужное устройство из кейса, направляя на находку. Красный сигнал — приговор. — Господин Чон, вы обвиняетесь в хранении… — Это подстава, Кван, — заслоняет собой Намджун детектива, будто старший брат, желающий прикрыть его от наказания деспота-родителя. — Сука, — цедит Чонгук. — Вот сука, — сквозь гомерический хохот по этажу. Не угроза. Устранение. Посреди храма тех, кто назначен блюстителями закона. Пытаться бежать бессмысленно, оправдываться — тоже, и Чон не сомневается, что настоящего виновника на камерах не будет, ведь на этом этаже их нет. С поличным пойман невиновный.