***
♪ Monkid — Damage meter
В коридоре, отделанном тёмным дубом, моргает один из настенных бра. Лампочка барахлит, но починить ни у кого не доходят руки. Да и сейчас это совершенно не имеет значения, хоть и раздражает парня в синей футболке. В его руках поднос со стаканом воды и свежеприготовленным, горячим кимчитиге. Веет ароматом органической говядины и кисло-сладкой заправки. Он тоже поест, но позже. Вначале Югёму нужно отнести еду девочке. Он доходит до нужной спальни, коротко стучит, подставляет лицо под сканер и локтём открывает дверь. За ней просторная светлая комната с минимумом мебели, а на просторной постели, свернувшись клубочком, лежит ребёнок. — Привет. Я принёс тебе обед, — как можно мягче произносит репликант и ставит еду на прикроватную тумбочку. — Поешь, тебе нужны силы. — Зачем? — открывая глаза, спрашивает Солли. Она смотрит на парня устало, измученно, и на секунду у него даже щемит сердце. Но такова её судьба — быть лишённой родителей и возможности выйти за пределы территории нового места. Они перевезли девочку вчера в дом, что находится за пятьдесят километров от черты города. В лесу посреди гор, вдали от людей, редкий для современного мира свежий воздух и тишина. Здание спрятано за непроглядной чащей и даже сверху его не заметить из-за купола с проекцией верхушек деревьев. Нужно знать точные координаты — только так посетитель поймёт, что перед ним всего лишь иллюзия. Югём теперь тоже обречён прятаться. Его лицо пустили по всем каналам, а соцсети завалены множеством комментариев сограждан. Даже репликанты не скупятся на ненависть к нему, ведь он стал позорищем для класса «недолюдей». Однако он понимает их. Его действия противоречат всем нормам общественной морали. «Так надо», — повторяет себе репликант изо дня в день. Это условия сделки, благодаря которой он вновь живёт. Ему нужно вернуть долг своему спасителю, чтобы быть живым. Иначе — одна кнопка, и он отправится на тот свет. К тому же, у него должок перед Чонгуком. Прав был наставник, говоря, что винить за свою смерть нужно не себя, а бывшего парня. Но сколько времени это займёт? Сколько ещё он будет рабом мести и долга, прежде чем сможет отправиться на другой конец света и начать жизнь, стерев прошлое? Бесит лишь грёбаный журналист, который и слова не написал об их с Чоном истории. Видимо, они ошиблись, решив довериться ему. — Хочешь прогуляться вечером? — на закрытой территории сад, красота которого превосходит все парки Сеула. — Нет. Когда я увижу маму? — Мы уже говорили об этом. Она очень занята на работе. У Солли диссоциативная амнезия. Её мозг, защищаясь от болезненного воспоминания, выкинул за борт эпизод, в котором родная мать получила пулю. Для неё Чжиён жива, но просто не находит время, чтобы проведать дочь. — Мне не нравится здесь, — приподнимается девочка на кровати. — Я хочу домой. — Знаю, но так надо. Потерпи. Позже ты обязательно поедешь домой, — Югём присаживается на кровать. В первой своей жизни он любил детей. Сейчас тоже любит, но больше не думает о том, как здорово было бы растить новую жизнь вместе с любимым человеком, ведь нет его больше. Чонгук поступил мерзко, разодрал в клочья молодого помощника профессора своей изменой, и сколько бы репликант ни пытался понять его, у него не выходит. Он обязательно покажет детективу, что значит боль. Он заставит мучиться его и желать познать смерть. Стреляя в Чжиён, репликанту не было страшно. Лекарства для нейромодуляторов и синтетические наркотики искоренили в нём уважение к чужой жизни. Даже если ему придётся убить невинное дитя, что сейчас шмыгает носом в преддверии очередного приступа плача, он сможет сделать так, чтобы рука на спусковом курке не дрогнула. — Хочу домой, — хнычет. — Не сейчас, — спокойным тоном. — Но почему? — Я не могу ответить, прости. — Но я хочу домой! — детский голос срывается на крик, и Солли вскакивает с постели. — Почему дядя держит меня здесь?! И где мама?! — Успокойся, — уже грубее. В Солли ума побольше, чем у её ровесников, но она остаётся ребёнком. Импульсивным, не понимающим происходящее и всем сердцем нуждающимся в родительском тепле. Она второй раз за сутки бежит к двери, желая сбежать, а Югём сгребает её в охапку, за мгновение оказываясь рядом. Ребёнок глупит. — Хватит! — репликант повышает голос, пока девочка заходится в громком плаче, кричит, пытается вырваться. Она умудряется укусить его за предплечье, и Югём шипит от боли, кольца рук не ослабляя. — Я сказал, хватит! — он откидывает хрупкое тело на кровать и нажимает кнопку у изголовья кровати. Солли вновь рвётся вперёд, словно маленький оленёнок, загнанный хищником в угол, стремится к призрачной надежде на свободу. Приходится бороться с Солли, а когда в дверном проёме появляется другой репликант, резким голосом просит его позвать врача. Сейчас вновь будет укол успокоительного, после которого надежда всех репликантов уснёт, так и не попробовав ароматный суп.***
♪ Coma Alliance — Trembler
Третья за сутки банка энергетика. Чимин не спал всю ночь. Вчера он отказался писать материал о задержании Чонгука, за что Сухёк на него орал четверть часа. Начальника успокоило лишь обещание журналиста вернуться через два дня с материалом, который сорвёт очередные десятки тысяч просмотров. Потому Пак и рвётся добраться до того, кто в своё время показал Югёму видео с изменой своего возлюбленного. Чимин над этой головоломкой бьётся в перерывах между текущими текстами уже несколько дней. Зацепок мало, но хватает: репликант упомянул, что заснял болезненный эпизод один из одногруппников Чонгука. Одногруппников, не одногруппниц. Так что журналист достал старый список учеников, успел найти контакты семи человек из нужных двенадцати и последнюю ночь, гонимый дедлайном, искал остальных. Это сложно, прошёл с времён учёбы детектива не год и не два, но Чимин продолжает тараном переть вперёд. Он разослал сообщения ещё троим людям. Один из них уже ответил, что впервые слышит о видео с Чонгуком, остальные двое молчат. Будь на месте Пака кто-то другой, он бы, наверное, выпустил материал со слов Югёма. Однако у некоторых журналистов, к коим однозначно относит себя Чимин, есть интуиция, подобная той, что обитает в профессиональных детективах. Есть в словах репликанта нечто, что Чимину не даёт покоя. И полицейская пресс-конференция лишь закрепила в нём скептицизм. Ему нужен второй источник, а желательно — сама видеозапись. Кто знает, быть может она ещё хранится у кого-то на жёстком диске или облаке. Если нет, то вначале нужен одногруппник и следом второй главный герой событий на университетской лестнице. Нет в Чимине уверенности, что у него получится найти корень давней истории, но на кону карьера — начальник отдела его давно не любит, и удерживает журналиста на должности исключительно периодическое попадание его материалов в топ-10 главных новостей страны. Пак за своё место держится зубами. У него была идея свернуть в сторону и попытаться выяснить, откуда пришла наводка на Чонгука и наркотики у него за пазухой. Журналиста от этой идеи удержал Сокджин. После неприятной истории с текстом о сложных отношениях братьев Чон, журналист стал бережнее относиться к тому, что касается его ближайшего круга общения. Возможно, не совсем профессионально, но Сокджин его лучший друг, а друзья — жизненная опора. Потому Чимин отказался писать о задержании детектива, да и найдётся на это другой желающий. И ровно потому он подумал разобраться, что именно произошло в полиции и какого чёрта началось расследование против Чонгука. Никаких гадалок с искусственным интеллектом не нужно, чтобы почувствовать, что произошла подстава. Просто Чона решили изящно убрать, тем самым затормозив расследование по KSillo. Проблема лишь в том, что даже Сокджин не понимает происходящего, и Намджун, по его словам, тоже не может разобраться. Все их связи в полиции молчат, не желая связываться с Департаментом внутренней безопасности полиции, а люди из него самого — те ещё титановые орехи, привыкшие держать всё в особой секретности. Выходит, журналистская попытка копать в эту сторону тоже окажется тщетной.***
♪ The Glitch Mob, Tula — How could this be wrong
— Что ты здесь делаешь? — стягивает с себя хирургические перчатки Сокджин, недобрым взглядом сверля Намджуна. Пусть его друг и пытается помочь Чонгуку, ранее полицейский в нём усомнился, проведя пресс-конференцию. Судмедэксперт этого не забыл. — Я не думаю, что Хёндже справится, — скрестив руки на груди, вздыхает глава отдела. Новый детектив по KSillo всегда был вторым по количеству раскрытых дел. Нам Хёндже, болезненно худощавый мужчина сорока пяти лет, взялся искать преступника с особым рвением, но уйдёт время, чтобы вникнуть во все детали происходящего, и второе место — по-прежнему не первое. Чует Намджун, что дело труба, и единственный, кто может разделить с ним чувство острого беспокойства, стоит перед ним в белом халате. — Да ты что! Удивительно, а кто тогда справится? Не тот ли, кого ты предал? — крохотной искры хватает, чтобы Сокджин завёлся, как особо мощный двигатель флайкара. — Это бы ничего не изменило. Чонгук всё равно оказался бы в изоляторе, но хотя бы вся страна знает убийцу в лицо. — И что? Хоть одно из сообщений наших сограждан дало наводку о местоположении сраного ублюдка? Естественно, Сокджин знает ответ, и вопрос его повисает в воздухе огненным, шипящим шаром. Видеть не желает Намджуна, пока тот не извинится хотя бы перед Чонгуком, да только вместо этого полицейский продолжает гнуть свою линию. — Удивительно, но пресс-конференция не понравилась даже Чимину. Зубы сводит у Намджуна от этого имени. Сокджин к журналисту слишком привязан, везде его упоминает по поводу и без, нарочно пытаясь Кима раздраконить. Понимает же, что полицейского подобная реплика заденет. Внутри просыпается неуместная в текущей ситуации ревность. Она сильная, и сдерживать её глава отдела не особо желает, заебался. — Почему вы ещё не трахаетесь? — голос отливает сталью. От шока у Сокджина расширяются глаза, и он даже прерывает мытьё рук, так и зависнув у металлического умывальника. — А что? Вы с ним давно друзья, ты Чимину доверяешь. Так в чём проблема? У него для тебя маловат? — полицейский склоняет голову к плечу. — Запишись к мозгоправу, — цедит криминалист. — У тебя от стресса крыша потекла, — мужчина выключает кран и встряхивает руки от излишней воды, сразу направляясь к своему кабинету. Даже бумажные полотенца игнорирует. У Намджуна, его лучшего друга и по совместительству главы одного из полицейских отделов, будто сорвало тормоза. Они знакомы чертовски давно, но до вчерашнего дня мужчина ни разу не был мудаком. Обидно и больно. За Чонгука, за расследование, за Чимина и с этой минуты за себя. Не имеет права Намджун говорить подобное. Никто из живых и мёртвых не заслуживает такого отношения к себе. Сокджин прикладывается головой об шершавую стенку, когда его грубо толкают к ней. Перед ним озлобленное лицо друга. У Намджуна видны набухшие вены на шее, и судмедэксперт смотрит на него испуганно, но действует на рефлексе — пытается оттолкнуть, уперевшись тому в грудную клетку. — Неприятно? Не нравится? Мне тоже не нравится слышать из твоих уст «Чимин то, Чимин сё». Хватает секунды, чтобы задвинуть коленом по паху Намджуна, и воспользоваться моментом, чтобы вырваться из его хватки. Сокджину самому не хватает воздуха от злости, а полицейский сгибается от боли в члене и мошонке под ним. — Чонгук в изоляторе. Наш, блядь, Чонгук! Какого хрена ты творишь? Его брат мёртв, его племянница пропала, расследование всё ещё в тупике, а ты решил закатить сцену ревности, хотя мы с тобой не парочка? Чёрт возьми, — Сокджин делает шаг назад, сдавленно рычит и яростно тормошит свои волосы, — соберись и займись делом! Намджун поднимает глаза на старшего. Джин смотрит с болью, она почти осязаема, и слов, чтобы ответить на неё, у полицейского не находится. Остаётся лишь провожать взглядом удаляющуюся спину судмедэксперта. Проходит несколько минут, прежде чем дыхание выравнивается, дрожь в руках сходит на нет, а рассудок проясняется. Намджун всполаскивает лицо над раковиной рядом с моргом и отделом по вскрытию, и долго сидит на одном из диванчиков в коридоре. Ощущая свою слабость, человек нападает на тех, кто может его в ней уличить. И порой за слабость человек воспринимает щемящее чувство в груди из-за того, что некто ему дорогой может принадлежать кому-то другому.***
♪ Kallay Saunders — Coming home
Вот он. До горизонта распростёршийся Сеул. Купается в жарком потоке солнца и продолжает жить в своём обычном темпе. Для города ничего не изменилось. В отличие от жизни Чонгука. Почти сутки, как он существует по указке внутренних законов и регламентов Департамента внутренней безопасности полиции. Его квартиру обыскивали до глубокой ночи, а с раннего утра держали на допросе. Не дали выспаться, не приносят ему энергетик и всячески делают так, чтобы он ослаб физически и морально. Так нужно следствию, так принято делать из покон веков, чтобы добиться чистосердечного признания преступника. Чонгук и сам десятки раз действовал по отношению к своим обвиняемым аналогичным образом. Изводил, ничего не нарушая. Ему известны все полицейские уловки — они у всех отделов как под копирку. Так что он держится стойко, с прямой осанкой, гордо поднятой головой и периодически появляющейся на губах ухмылкой, что изрядно подбешивает инспектора Кван. Задержанному не дают даже покурить. Хотя бы какую-нибудь химозную щепку. Такими темпами Чон бросит курить, пусть и не по собственному желанию. Вообще у мужчины не так много вариантов: сознаться в том, чего не совершал, или же уповать на удачу, ожидая суда, которого ждать придётся месяц или два. Время идёт, а судебные дела продолжают быть невыносимо долгими. В ожидании посетителя, имя которого охранник не соизволил назвать, Чонгук продолжает глядеть за бронированное окно. Его держат в том же здании, где находится его отдел, в изоляторе, но до его ушей утром долетело, что его через два дня перевезут в тюрьму временного содержания. Он пробудет там до заседания, где, если не случится чуда, его признают виновным. На его рабочем месте найдены наркотики. Казалось бы, этого мало, но на пакете его отпечатки, а это уже весомая улика. В таких делах справедливости не дождёшься, да и Чонгук успел насолить знатному количеству людей в полиции. Как минимум, сорвал повышение паре коллег, заприметив нестыковки в делах, которые те вели. Выскочек нигде не любят. Слишком хороший детектив, лучший из лучших — и вот, на тебя уже точат зуб все вокруг. Однако Чон плевать хотел на грязные игры против него. Его дело простое — работать день и ночь, восстанавливая справедливость. В этот раз справедливость не в его власти, судьба вновь ставит раком. Потому в свободные минуты прокручивает все события последних дней, все факты, намётки, теории по KSillo. Даже если посадят, нужно отыскать во всём объёме информации зацепку и помочь Намджуну или Тэхёну найти Солли. Это главное, а про себя подумает потом. Дверь зала для встреч распахивается, и охранник пропускает внутрь бывшего напарника. Тэхён, внезапно, в толстовке и кроссовках со шнурками. Он оглядывает сидящего за большим столом детектива и заламывает брови, когда взгляд замирает на запястьях, скованных наручниками. Браслета тоже нет. — Решил послушать совета и сменить имидж? — хмыкает Чонгук. Он бы с удовольствием откинулся на спинку стула, да только наручники сцеплены за край стола и сковывают движения. — Есть такое. Как ты? — садится Ким напротив. — Выглядишь устало. — Почти не спал. Эти черти в шесть утра подняли на допрос. Что с завещанием? — Передал, сегодня должны озвучить и к вечеру всё оформить. — Спасибо, — знал, что Тэхён справится и успеет до того, как Кван доберётся с обыском до флайкара. — Как ты понял, что тебя схватят? — Это логично. Просто так подобное не происходит, — Чонгук наклоняет голову туда-сюда, разминая шею. — Кого назначили на дело? — Нам Хёндже. Теперь помогаю ему, — в интонации чётко прослеживается недовольство. — Хах, представляю его радость. Вечно желал меня обойти, а тут такой шанс. Пусть Хёндже не дурак, однако до Чонгука ему далеко. Даже превосходящий опыт коллегу не спасает, если сравнивать его с Чоном. Нет, у Чонгука не завышенная самооценка, он опирается на факты: 12 его раскрытых дел за квартал против десяти Хёндже. Тэхён оттягивает ворот своей кофты и чешет короткими ногтями кожу под правой ключицей. От положения дел ему до одури паршиво. Пусть дело и шло туго, но он привык работать с Чонгуком. У них за несколько дней сложилось хрупкое, но всё же взаимопонимание. Они доверяют друг другу, как это и положено напарникам, а теперь Киму с нуля выстраивать отношения с новым детективом, который, впрочем, сразу к репликанту отнёсся как к равному. Полная противоположность поведению Чона в самом начале дела. И всё же Ким к Чонгуку привязался, он его видел и злым, и уверенным в себе, и слабым, и растерянным. Он к нему привык, испытал симпатию и искренне не желает детективу быть в ситуации, в которой тот оказался. У Чонгука мотивации поймать убийцу и похитителя больше, чем у кого-либо на всём чёрном свете. Он знает Югёма, он способен разгадать ход мыслей своего бывшего, как бы это ни было больно. «Если не поймает он, то не поймает никто», — считает Тэхён. Они сидят в тишине несколько минут, думая каждый о своём и наблюдая за тем, как вдалеке проносятся флайкары. Время течёт незаметно, пока репликант не разрывает молчание: — Как думаешь, это устроил Югём? — Навряд ли. Он ясно дал понять, что за ним кто-то стоит, — поворачивается к бывшему напарнику Чонгук. — Сумму залога уже озвучили? — Угу, ещё с утра. Двадцать пять миллионов вон. Чонгук присвистывает и довольно облизывает губы. Тэхён чувствует, что реакция напускная. — Приятно, что меня ставят вровень с серийниками. Естественно, заплатить близким, друзьям и коллегам нельзя? Хотя… всё равно ни у кого нет таких сумм, — и теперь уже чувство лёгкой досады. Грёбаное законодательство. Не будь он полицейским, было бы проще. Из-за его работы тонны ограничений. — Прости, — на шумном выдохе. Чон смотрит на парня напротив себя, приподняв удивлённо бровь, и репликант продолжает: — Я не смог защитить тебя. «И не обязан был», — про себя отвечает Чонгук, хотя ему и приятна забота от молодого детектива. — Ты забыл? Это я опытный полицейский, а не ты. Я сам себя не уберёг, и теперь тебе придётся работать и за меня тоже. Не полагайся слишком на Хёндже и считай, что расследование теперь на тебе одном. У тебя хорошие мозги и ты склонен к эмпатии, поэтому сосредоточься на деле, а не волнуйся обо мне. Идёт? Последнее, чего хочется Чону, так это лицезреть напарника загнанного в уныние. Тэхён парень умный и гораздо добрее него. Лучший из тех, кого ставили Чонгуку в пару. Ким всегда был честен и прямолинеен, но никогда не давил на старшего, когда тот давал слабину. А таких моментов за их непродолжительное время общения было немало. — Я постараюсь, Чонгук. Скулы Тэхёна заостряются, взгляд становится немного, но жёстче. И столько в сказанной им короткой фразе из ниоткуда взявшейся силы и тепла, что мужчина в наручниках ему верит. В дверях появляется охрана, оповещая, что время посещения окончено и Тэхёну пора уходить. — Иди, я справлюсь. Не забудь проверить результаты нейросети по Ки. — Обязательно. Держись, — на секунду обернувшись, бросает Тэхён, прежде чем дверь за ним закрывается.***
♪ Koda — No turning back
Если бы не Хосок, не появившийся прошлым вечером в офисе, если бы не пресс-конференция, которую транслировали по всем каналам, если бы не Чонгука, которого задержали, Юнги бы уже подал заявление на увольнение. Он бы вернулся после юриста, узнав о непрошенном многомиллионном наследстве, и сделал бы всё, чтобы свалить из KSillo. Плевать, что обещал генеральному директору помочь привести дела в порядок. Другое дело, что именно Мина полицейские попросили достать информацию о репликанте. Они не сказали, что Югём жив, но теперь вся страна и даже мир в курсе этого. Так что Юнги решает, что у него в KSillo остались важные дела. Он спать не сможет, если не поможет поймать убийцу своего наставника, поэтому с раннего утра ошивается в своём кабинете и ждёт, когда Элли сообщит ему о прибытии Хосока. Как на зло, даже к обеду Чон не появляется в офисе. Мин подозревает, что у того после пресс-конференции вновь тысяча и одна проблема на плечах. Даже репликанту писали несколько журналистов, тщетно надеясь получить комментарий к новости. Сколько ещё шокирующих фактов всплывёт по ходу расследования? Сколько смертей случится? Сколько людей пострадает? На этом Юнги предпочитает не зацикливаться. Чонгук дал хороший совет — не зацикливаться на прошлом, а сосредоточиться на текущем. Сам репликант данное правило экстраполировал и на будущее — волнение о том, что будет, сковывает движения аналогично тому, как и мысли о случившимся. Быть здесь и сейчас; делать то, что должен. Вот помощник гендиректора и проверяет отчёты, пытается передоговориться на новые условия с поставщиками сырья и сам невольно размышляет, кого бы поставить на место главы научного отдела. Чжиён бы справилась вместо Гисона, но её теперь тоже нет. У KSillo срезали сразу две опоры, на которых она держалась. Парень пропускает обед, забив на голод, нервно периодически поглядывает на сводку новостей, на подсознательном уровне побаиваясь, что может случиться что-то ещё, вновь плохое. На часах половина второго, когда Мин получает сообщение от секретаря Хосока. Он подрывается с места сразу, в лифте поправляет ворот белой плотной рубашки и подтягивает ремень прямых брюк. Внутри груди клубятся нервы. Элли здоровается со стандартной улыбкой, но оповещает, что к Чону уже зашли и придётся подождать. Юнги от этого руки прячет в карманах и сжимает в кулаки, пытаясь как можно дружелюбнее попросить секретаря всё-таки сообщить Хосоку о своём присутствии в приёмной. Это срочно. Юнги нужен доступ к базе как можно скорее. Обходится без уговоров. Элли обречённо вздыхает, однако нажимает нужную кнопку и оповещает начальника о прибывшем госте. Проходит секунд десять, прежде чем Хосок разрешает ему войти. Перешагивая порог кабинета, Мин не видит за столом напротив мужчину, он поворачивает голову влево и отступает к закрывшейся двери, натыкаясь на цепкий взгляд главы корпорации. Чон смотрит на репликанта помутневшим взглядом и заторможенно подносит к губам никотиновую щепку. — Не останавливайся, он никому не скажет. Верно, Юнги? — низким вибрирующим голосом спрашивает Хосок и пальцами стягивает волосы на затылке брюнетки, расположившейся между его ног. — Что случилось? — глядит с сильным прищуром на репликанта и наслаждается чужим шоком вперемешку с влагой женского рта вокруг своего члена. Он выловил молодую девицу в ресторане, пока обедал с одним из крупных держателей акций. Светлокожая, с тёмными вьющимися локонами и небольшой горбинкой на носу, она не сводила с него глаз, болтая с подружками. Наверняка чья-то дочурка. Совершеннолетняя и ладно. Мин сглатывает и стремительно поворачивается на пятках спиной к мерзкой сцене. Хочет уйти, но Хосок сам разрешил ему войти и задал вопрос. Какой же Чон ублюдок. Грязный, развратный, властный и эгоистичный. Ему нет дела до чужих эмоций, неловкости, норм морали и принципов. В нём от несуществующих ангелов ни грамма и с лихвой мерзости от демонов. От него тянет блевать в ближайшую кадку с цветами. От него болит голова и трясутся руки. От него голосовые связки сбоят и язык не поворачивается. Хосок будто тешит собственное самолюбие каждую минуту своего существования, что претит всему естеству Юнги. KSillo обречена. Её дни оказались сочтены в ту же секунду, как жизнь покинула тело Гисона. Второй сооснователь был противовесом для бесов внутри бизнес-партнёра. Теперь же власть держит лишь сгнившая душа, и нет ничего на второй чаше весов, чтобы был баланс. Корпорация катится в бездну. Хосок может это отрицать, но такие как он падение не остановят. У KSillo, оказывается, был шанс. Он заключался в Солли, но она похищена, и ответов на вопрос о том, как подарить репликантам возможность иметь детей, в стенах компании больше нет. Такое открытие бы поддержало рыночное первенство KSillo, оно бы дало корпорации немного больше времени. Как же совет директоров не понимает, что Чон у руля — прямая дорога в кювет. — Мне ограничили доступ к базе, — не позволяет голосу дрогнуть Юнги. — Да, знаю. Решение… Айщ, зубки, детка, аккуратнее, — шикает Чон, а сам наблюдает за тем, как Мин держит осанку прямой. Хосок убеждён, тому неприятно и до предела неуютно, и похвально, что репликант не вылетел из кабинета, как пробка из бутылки дорогого шампанского. — Решение принимал совет директоров, так что не могу оспорить. Как тебе статус миллионера? — Как мне получить доступ? — Ты же понимаешь, что это нужно собирать директоров, уговаривать… Ценник очень высокий. Репликант отнюдь не дурак, потому проблем с причинно-следственной связью у него нет, — понимает, к чему клонит мужчина, со стороны которого слышатся мокрые горловые звуки. Гадость. — Я не буду вам отсасывать, — отсекает Юнги и беспардонно оборачивается, не скрывая молниеносно поднявшейся злости. — Знаете, господин Чон, KSillo подохнет под вашим управлением. Он хлопает дверью со всей яростью, и заставляет этим Хосока прикрыть веки и оскалиться. Мужчина затягивается щепкой, откидывает её на низкий столик и тянет брюнетку за волосы вверх, обещая выебать до трясущихся ног. Когда-нибудь Мин напросится, и выебут уже его.***
♪ Ymir — Fall
Тридцать шесть имён. Столько людей в списке от нейросети. Все имена — сотрудники KSillo, с которыми Ки оказывался в одном месте и в одно время за последние три месяца. Половина из них — частые контакты: на приёмах, конференциях, благотворительных вечерах и празднествах. В списке топ-менеджеры KSillo, члены директоров, держатели увесистых пакетов акций, Гисон, Чжиён, Хосок и даже Юнги. Очередная иголка, спрятанная в дорогостоящем центре Сеуле. Тэхён понимает, что придётся вникать в каждую встречу, доставать видеозаписи с камер и вручную перебирать все имена и встречи, пока не попадётся хоть что-то стоящее. Хёндже обещает позже помочь, он пока не все документы по делу изучил и занят их чтением. На вечерний звонок с неопределяемого номера репликант отвечает на автомате, как обычно включив наушник рядом с ухом. Женский голос изуродованный слезами выбивает из колеи. Ким узнаёт его сразу и на мольбу забрать и защитить подрывается с рабочего места. Аниса просит приехать, упрашивает оказаться рядом, потому что Тэхён единственный, к кому она может обратиться. Сбивчиво, захлёбывась рыданиями, обещает всё рассказать, как только полицейский будет рядом. Она диктует координаты, потребовав не вбивать их в браслет и вообще выключить его, прежде чем ехать в её сторону. Чтобы не отследили, чтобы не узнали, где она и кому звонит с браслета левого не равнодушного прохожего. Ким игнорирует вопросы напрягшегося в нескольких метрах от него нового напарника, бежит к кабинету Намджуна и врывается в него без стука, начиная тараторить: — Со мной связалась Аниса, помощница Ки, у неё что-то случилось. — Она в опасности? — глава отдела всем телом напрягается, видя взбудораженного подчинённого. — Да, думаю, да, — быстро кивает Тэхён. — Она в Инчхоне, попросила отключить браслет. Звонила с чужого номера. — Значит, отслеживают. На чём летишь? — На служебке. — Нет, бери мою, — Намджун разворачивает экран на ладони. — Она привлекает внимание, — быстро соображает Ким, вспоминая дорогой флайкар начальника. — Служебная тоже, — полиция в Инчхоне появляется редко. Единственный район, куда даже менты суются лишь при крайней необходимости. Они смотрят друг на друга, пытаясь найти вариант, как поступить, и решение к главе отдела приходит само собой. Он звонит Сокджину, тот отвечает грубо, явно не радуясь другу, с которым несколькими часами ранее поругался. Однако общее дело и уже не до личных стычек, так что он сразу соглашается коротким «сейчас расшарю доступ». — Возьмёшь кар Джина. Чёрный Hyundai на сто пятнадцатом месте. Табельное с собой? — отправлять Тэхёна в опасный район без оружия слишком опасно. — Да. — Возьми ещё патроны, — Намджун отдаёт приказ, разрешающий полицейскому увеличить норму оружейных запасов. — Через два часа свяжись со мной, иначе отправлю патруль. Какие координаты? Тэхён диктует номер сектора, записанный на ладони. — Хёндже сказал? — уточняет напоследок старший и на отрицание громогласно матерится. — Он твой напарник! — Я ещё не знаю, что случилось, а Аниса недоверчива, не хочу рисковать. — Понял-понял, беги, — машет рукой Намджун и ещё долго сидит хмурым, гася в себе волнение, что столь присуще его работе. У них в отделе всегда так. Испокон веков. С первого рабочего дня Намджуна окружают неожиданности, и он к ним за года службы привык, прикипел и жизни своей без стабильного нервяка помыслить не способен.