***
♪ Taras Bazeev — Wild Monk (Original mix)
Как и предполагал Чонгук, на его счету внушительная сумма, полученная по наследству от старшего брата. Большая часть денег заморожена из-за обвинения в хранении наркотиков. Впрочем, и пять оставшихся процентов от суммы — гораздо больше, чем вся зарплата детектива за год. — Хочу заказать кимпаб и пару закусок. Ты голоден? — говорит мужчина сидящему на диване Тэхёну. В квартире Чонгука и без того порядок был редким явлением, а после обыска и вовсе всё перевёрнуто вверх-дном. Ему ещё предстоит раскидать по местам все вещи, вытряхнутые полицейскими из шкафов. Он обязательно займётся этим позже. — Перекусил бы. Закажешь что-нибудь на свой вкус? — просит репликант, просматривая стенографию допроса Анисы. Намджун оформил все документы, благодаря которым завтра Ки появится в полицейском участке. Тэхён не знает, как построить линию из вопросов, чтобы вытянуть из предпринимателя хоть какую-то полезную информацию. А ведь Ки точно придёт вместе со своим адвокатом. Спустя несколько минут Чонгук сворачивает экран на своём браслете и ставит стул поближе к Тэхёну. — Так как допрос Анисы? По дороге домой репликант уже пересказал те немногочисленные события, что произошли в расследовании за последние два дня. — Ничего конкретного. Вся надежда на Ки, но я не знаю, с чего стоит начать допрос. Между пальцев Чона очередная сигарета. Короткий щелчок зажигалки, и помещение медленно окутывает табачный дым. Тэхён к сигаретному запаху от напарника уже привык. Даже когда старший не курит, от него всё равно веет сигаретами. Ким даже думает, что он сможет узнать Чонгука по одной этой детали. — Он будет всё отрицать, потому что ничего, кроме показаний Анисы, у нас нет. Ты говорил, что у тебя есть список всех людей из KSillo, с которыми Ки пересекался. Надо выделить тех, у которых есть деньги и связи, и задавать вопросы об этих людях. Прямо по каждой встрече. — В списке нет совпадений о местоположении рядом с доками. — Неважно, просто надо следить за его реакцией о каждом человеке и пытаться подловить. Можно попытаться выяснить, кто в его компании мог продать руку Jini. Раз он отрицает свою причастность, значит, пусть предоставит другое лицо, способное на это, — Чон делает затяжку, пуская облако сизого дыма перед собой. — Тут одно из трёх: либо будет сливаться, либо попытается подставить кого-то из компании, либо подкупит кого-то из неё, чтобы взяли ответственность на себя. Главное — не дать ему сделать последнее. Второе сможем проверить, а первое — игра с нулевыми ставками. — Может, нам заранее прописать вопросы? — Ты сам справишься. Поднявшись со стула, Чонгук подходит к холодильнику и вытаскивает две банки пива. Не спрашивает, просто ставит одну из них перед Тэхёном, вернувшись на своё место. Оба щёлкают металлическими язычками на банках. — Мне кажется, меня переоценивают. — Синдром самозванца. На месте начальства я бы тоже доверил дело тебе. Из мне известных коллег тебе не страшно доверять, и мозг твой работает хорошо, — успокаивает Чонгук. С каких пор он такой серьёзный в формулировках? Превращается в Намджуна. — Каким был Гисон? — переводит тему репликант. На лице Чонгука ни намёка на удивление. А каким был Гисон? Честным, почти всегда мягким, никогда не кричал, верил в своё дело, обладал выдающимся умом и, как оказалось, до последнего оставался старшим братом. — Любящим. А я ведь бесился, что у него корпорация, — Чонгук хмыкает. Досадно, что за должностью и богатством старшего брата он не разглядел главного. — Но в итоге вы оба боролись за справедливость в мире, разве не так? Чон кивает, докуривая сигарету в молчании. Будучи молодым оболтусом, заперевшимся в ненависти к миру, Чонгук был слеп в сторону Гисона. Не видел, что на того потеря отца тоже оставила печать в виде нового смысла жизни. Старший уже тогда был студентом, но ему удалось в своей научной карьере работать над справедливостью — чтобы между репликантами и обычными людьми не было неравенства. Лишь оглядываясь в прошлое, можно увидеть, как события и решения в твоей жизни выстроились в стройную линию, чтобы привести туда, где ты сейчас. Даже в ситуации с Югёмом старший Чон защищал брата. Чонгук уверен, Гисон планировал до последнего скрывать правду. Он так и сделал — учёный лишь на пороге смерти рассказал реальную историю. Чонгук не винит, он смирился. Наверное, Гисон был прав, младший брат несколько лет назад не выдержал бы, узнай о том, что любимый репликант покончил с собой. Боли о бывшем больше нет. Югём жив, но сделал всё, чтобы Чонгук никогда впредь не захотел быть с ним. — О чём думаешь? — интересуется Тэхён. — Да так, о своём, — устало прикрывает веки детектив. — Могу я попросить о помощи? — Конечно, — сразу, без раздумий. — Мне нужна мантия-невидимка от камер, модификация для управления браслетной системой отслеживания и оружие, — перечисляет быстро детектив. — Я знаю, где всё достать, оплатить по блокчейну тоже смогу, но съездить и забрать — нет. Ким поджимает губы и отставляет пиво. Он и так нарушает закон, рассказывая подозреваемому в преступлении Чонгуку все детали дела, но его просьба — уголовное посерьёзнее. — Знаю, Тэ, — звучит тихо. — Я прошу о многом, но иначе никак. Я не могу просто куда-то ходить, потом сидеть дома часами и спать спокойно, пока Солли в опасности. Тэхён медлит, но видит в глазах напротив усталость и постепенно сдаётся: — Ладно. Чон вздыхает, приподнимает уголки губ и тянется вперёд рукой, чтобы потормошить волосы напарника. Тот не шевелится, но смотрит, приподняв брови. Что-то новенькое. Простой, и при этом выбивающийся из привычного поведения старшего жест. Тэхён, несмотря на это, едва заметно улыбается в ответ и отворачивается в сторону, чтобы скрыть смущение. — Два дня в изоляторе тебя изменили, — комментирует. — Скорее немного вернули прошлого меня, — пожимает плечами Чонгук и реагирует на голос квартиры, оповещающий о дроне-доставщике. Раньше он не боялся стать с кем-то ближе. Намджуну потребовались месяцы, чтобы стать его другом. Сокджину тоже. Тэхёну хватило пары недель.***
♪ Seiith, Kiko King — Boiling over you
Совет директоров перекидывается вопросительными взглядами, но Хосок следит лишь за одним человеком — женщиной по имени Сонха. Она поправляет очки на переносице, тянется пальцами правой руки к запястью левой и тихо цокает языком, вспомнив, что браслеты перед совещанием все оставили за пределами конференц-зала. Сонха присматривается к Чону, а тот в ответ смотрит серьёзно, сцепив руки в замок на спинке пустого кресла перед ним. Он всем видом показывает, что не шутил минутой ранее. Сонха в два раза старше предпринимателя, и Хосок следует её советам примерно никогда, однако выслушивает всегда, чтобы предупредить возможные негативные последствия его собственных решений. Она возглавляла pr-департамент президента, когда вложила в KSillo свои сбережения, а теперь живёт исключительно на дивиденды от корпорации. Чон позвонил ей недавно, попросил на время возглавить pr-отделы, чувствуя, что всё больше его времени уходит на общение с журналистами, хотя для этого есть отдельные люди. Рад был, что акционер и опытный пиарщик согласилась, а теперь в своём выборе сомневается. — Мы не знаем, кто похитил девочку. Если конкуренты, то они могут быстрее решить вопрос с репродуктивной системой, и наши вложения будут напрасны, а в глазах общественности мы станем дураками. Потеряем и деньги, и доверие, — предостерегает Сонха. — Если кто-то в ближайшие полгода или даже год объявит, что может дать репликантам репродуктивную функцию, то он подпишет себе приговор, — разводит руками Хосок, а после обходит стул, чтобы сесть на него. Слабая улыбка рождается на лице женщины, и в уголках её глаз собираются морщинки, присущие её возрасту. Технологии позволяют омолодить человека, но Сонха не спешит удержать убегающие годы, что всегда удивляло Чона. — Все решат, что он и есть преступник, — завершает чужую мысль Сонха, вздернув подбородок. С самого утра Хосок чувствует от женщины колкую снисходительность в свой адрес, но держится, не желая портить отношения с важным держателем акций. — А если мы не успеем за этот срок? — Или первые решим задачу и объявим? Мы разве сами не станем подозреваемыми? — У нас и правда есть такой бюджет? Присутствующих прорывает на вопросы, а Хосок разворачивается лицом к позднему утру за окном. Час назад акционеры расширили его полномочия, и сейчас он пользуется этим сполна: — Просто напоминаю, ещё ни одно моё решение не было ошибочным. Я предложил, но это ультиматум, а не голосование. Тем более, акционеры доверили мне больше власти и для подобных решений мне больше не нужно их согласие, — мужчина крутится на стуле обратно и смотрит выжидающе на Сонха. Она одна из немногих, кто голосовала против, чем и породила напряжение между ней и Чоном. — Это правда, — подтверждает слова директора. — Письмо с оповещением будет позже. Все в комнате чувствуют давление от Хосока, хотя он расслаблен, стучит пальцами по подлокотнику кресла и вальяжно закидывает ноги на стол. Туфли начищены до блеска, напоминая о статусе их владельца. Лишь у особых людей обувь всегда идеально чиста, будто грязь её боится и потому избегает. — Всё будет в секрете, так что мы объявим о намерениях, но без подробностей. Вам тоже нюансы не сообщу. Во имя предотвращения утечек,— Чон единожды хлопает в ладоши. — Свободны! Откинув голову на спинку стула, предприниматель прикрывает веки. Комната заполняется разговорами и шуршанием одежды встающих со своих мест директоров. Хосок кожей чувствует тревогу подчинённых, но если бы он переживал о чужих волнениях, то KSillo бы не стала столь крупной. Чон приоткрывает один глаз и недовольно цокает языком, заметив оставшуюся за столом женщину. — Что? — Что значит без подробностей? — Отдельный этаж с ограничением доступа, имена учёных не называем, про ход исследования не информируем. — Кто вообще способен возглавить подобное? — Сонха и правда не знает, Чжиён была единственной возможной заменой Гисону. — В документах Гисона были кое-какие заметки, поэтому начнём не с нуля. — Звучит сомнительно, но куда деваться, верно? Мне просто придётся поверить тебе, — явно не одобряя, мотает головой Сонха и смотрит с пристальным прищуром на мужчину. Она изучила его так хорошо, что уже знает — если директор уходит от ответа, то бесполезно пытаться вытянуть из него что-то ещё. — Прикрой за собой, — бросает вдогонку уходящей женщине Хосок и выдыхает, стоит двери закрыться. Он рад, правда. Больше власти, быстрее реакция, заявление об исследовании поднимет курс акций. Всё наладится, если подождать, он уверен. Только акционерные голосования становятся напряжённее. Во времена тандема с Гисоном акционеры всегда отдавали свои голоса единогласно, а теперь отдельные предложения приходится яростно отстаивать, вырывая их зубами. Как сегодня, когда обсуждали расширение власти генерального директора. Сонха одна из нескольких, кто отказалась принимать сторону Хосока, и по итогу в его пользу перевес был всего в два голоса. Сегодняшнее утро — иллюстрация, что доверие важных людей он продолжает терять. Потому и цепляется за исследование, ищет путь, чтобы быстрее вернуть KSillo на вершину бизнеса. Он знал, что легко не будет. Вся его жизнь — не благодаря, а вопреки. Отцу, обществу, себе. Так отчего люди удивляются его жестокости? Им проще, чтобы человек, под давлением мира, сломался, сорвался, был уничтожен собственной слабостью, а когда всё происходит с точностью наоборот, люди кусают локти, завидуют и восхищаются. Вот и обсуждают Хосока за спинами и приближаются к тому, чтобы попытаться заменить его или вовсе занять его место. Совсем скоро он напомнит о том, кто есть. Немного подождать. Принял решение, но впервые в жизни боится не уследить за деталями. Слишком много происходит вокруг, слишком много переменных оказалось в уравнении, и Хосок машинально достаёт из внутреннего кармана пиджака холодный металлический кейс с тем, что его поддержит. Пускай белый порошок не подарит ему счастья, но он вновь разгонит мысли и поможет в решении задачи, от которого зависит жизнь. Какая бы цена не была за успех — он её заплатит.***
♪ Symmetry — City Of Dreams
— Выплюнь, — строго командует Юнги. Бруно перестаёт жевать какую-то поднятую с земли гадость, но пасть не раскрывает. И столько наглости в глазах пса видит репликант, что от возмущения повышает голос: — Бруно, выплюнь! — парень склоняется над собакой и мягко давит пальцами с двух сторон челюсти. — Фу, выплюнь, нельзя. Проходит около минуты, и из пасти собаки таки выпадает изжёванный и слюнявый фантик от пищевого батончика. Мин бурчит на ротвейлера, но тот лишь начинает тянуть поводок вглубь парка. Большинство офисных работников сидит на своих рабочих местах, но у Юнги расписание свободное, и он рад этой не изменившейся части работы. Хосок ведь мог потребовать от него быть в офисе ежедневно в девять утра, но ни разу эту тему не поднял. Зато у Юнги нет заранее прописанных выходных. Как и у большинства других репликантов и людей, кто занимает хоть немного значимую должность в любой из компаний или госучреждений. Так принято. Бруно принюхивается к выпирающим из-под земли корням одного из деревьев, а Мин поднимает взгляд к небу. Серо и отчего-то спокойно. Будто знаешь наверняка: сегодня ничего плохого или хорошего не случится, не будет повода для слёз или смеха. Это позабытое состояние мира в душе, баланса, абсолютного нуля, в котором пребывать весьма неплохо. Лучше, чем испытывать тянущую боль в груди. Вдалеке, за дальними кронами деревьев, видны мигалки скорой. Тёмный флайкар с красным светящимся крестом верещит, разгоняя тем самым другие автомобили на одной из воздушных дорог. Юнги отвлекается на браслет, куда пришло сообщение. Изменения в управлении KSillo. «В связи с напряжённой ситуацией решения по деятельности компании в некоторых областях могут приниматься её генеральным директором без созыва совета директоров для голосования». Вот как. Видимо, ключевые владельцы акций и правда доверяют Хосоку, раз они добровольно сняли с себя часть полномочий. «Это позволит быстрее принимать решения, что в настоящий момент критически важно для всех нас». Отвратительное решение. Больше власти в одних руках. Хосока заменить и мечтать не стоит, но акции не растут, оставшиеся сотрудники нервничают, на компанию продолжают нападать журналисты. KSillo ещё никогда не была в таком положении. Ещё и совет директоров сошёл с ума, голосуя за передачу полномочий. Юнги пишет о новости Тэхёну, а через минуту получает звонок от Чонгука. Видимо, детективы и правда между собой постоянно на связи. — Привет, дома? — голос выпущенного под залог. — Привет, нет. Тэхён уже сообщил? — Да, хочу встретиться с тобой. Есть разговор. — Только если это не допрос. На другом конце провода хмыкает Чонгук. — Верну себе полицейский значок и обязательно это устрою. Теперь уже Мин издаёт смешок. — Если успеешь добраться за полчаса до моего дома, то у меня будет время перед работой. — Засекай. Не с того они начали с Чонгуком общение. Впрочем, тот сам виноват в своих методах допроса, который устроил сразу после смерти Гисона. А потом ещё девушка… Если Юнги окончательно простит его, то, возможно, они смогут подружиться. Только прощать без остатка подобное — сложно.***
♪ Bicep — Apricots
С дополнительной модификацией на браслет и мантией-невидимкой, которые утром завёз Тэхён, Чонгук вновь может свободно передвигаться по городу. Он даже успел доработать систему безопасности в своей квартире, назначив специальную команду — в ответ на кодовое слово система начнёт записывать всё происходящее и без лишних уведомлений позвонит Тэхёну и Намджуну. Не сказать, что Чон паникёр, просто стремится подстраховаться после того, как его подставили. — Кофе, газировки? — Юнги выкладывает из пакета свежий сырный круассан и включает старомодную кофемашинку, чтобы сделать себе капучино. — Нет, спасибо, — Чонгук стягивает с себя кожанку, закидывая её на высокий барный стул. — Как думаешь, в компании есть тот, кому выгодно решение директоров? — Хосоку, — Мин оглядывается и на секунду поджимает губы. — Ты об этом хотел поговорить? Мимолётом взглянув в сторону ротвейлера, жующего кость, Чон возвращает внимание к репликанту: — Мне нужна встреча с кем-либо из главных акционеров и участников совета директоров. Общаешься с кем-то? Эта мысль, идея, пришла в голову детектива вместе с новостью о голосовании внутри KSillo. Он даже не успел обсудить её с занятым в офисе Тэхёном. Просто решил, что неформальная встреча вне официального расследования, ужин с кем-то из высокопоставленных членов компании, может оказаться полезной. — Зачем тебе это? — Нужен кто-то близкий к верхушке. Хосок так и не вернул тебе доступ к базе? — Нет. Говорит, нужно решение совета директоров, а теперь, видимо, лично его. Прости, не могу надавить на него. В теории он способен на это — надавить, но для того, чтобы пригрозить сдать полиции периодически употребляющего наркотики Хосока, нужно найти доказательства. Одних слов об увиденном недостаточно. — Он не нравится тебе, — утверждение. — Почему? Говорить об этом не хочется, ведь это личная история. Предприниматель не сделал ничего плохого для компании. Да, Юнги считает, что KSillo обречена, что Хосок не справится, используя свои методы, но он, этот бизнесмен, жёсткий человек, всегда защищает своё детище. — Это личное, не бери в голову. Главное, что он любит KSillo, — Юнги переносит еду на барную стойку и отпивает кофе, предпочитая стоять на ногах. — Гисон назначил меня ответственным за свою долю акций, пока Солли не достигнет совершеннолетия, — впервые кто-то вне полиции узнаёт об этом. — Когда мы её найдём, с меня снимут обвинения, и если KSillo ещё будет жива, то я буду в совете. Так что мне правда нужен кто-то сведущий в делах наверху. И для расследования, и для будущего Солли. Слышать от Чонгука и видеть в его взгляде уверенность, что он справится, заразно. Так думает Юнги, который пытается разглядеть в чужих глазах хотя бы долю сомнения. Решимость, сила, твёрдость характера — в жизни репликанта сразу два таких человека и оба будто сделаны из тёмной материи. Однако один думает о себе и личных амбициях, второй же пытается защитить то, что было дорого его близким, и найти правду в запутанной истории. Для Юнги новость о Солли была потрясением. Он думал о девочке. Мин её хочет защитить так же сильно, как и Чонгук. Солли ребёнок, который был смыслом жизни наставника. Помощь Чонгуку ради справедливости и детской жизни — вот плата за всё, что Гисон сделал для Юнги. Странно, он не думал об этом ранее. Пообещав детективу что-нибудь придумать, репликант провожает его и желает хорошего дня, а сам быстро завтракает и спешит в офис.***
♪ Robot Koch, Snakes of Russia — Low tide
Ки своим спокойствием раздражает неимоверно. Сидит напротив Тэхёна в расслабленной позе, сложив на столешнице руки одна на другую, и изредка обводит комнату для допросов безучастным взглядом. На нём вновь одежда аскета, хотя на счету миллионы, и ему неинтересно всё происходящее. Говорит в основном адвокат, из раза в раз повторяет: «Мой клиент не будет отвечать на этот вопрос». Рядом с Кимом один из молодых детективов, назначенный наблюдателем. Не перебивает, и Тэхён ему за это благодарен. Хороший парень, умеет не создавать проблем. Спустя час попыток проломить стену Тэхён решается на перерыв. Тактика Чонгука не сработала — Ки не реагирует на вопросы о делах с людьми из KSillo. Репликант заходит в соседнюю комнату, где стоит Намджун, и тяжело вздыхает. Ким верит словам Анисы, хотя никаких прямых улик против Ки нет. В голове проносится мысль, что сейчас Тэхён был бы не против закурить. Наверное, подсознание решило, что ритуал напарника мог бы придать репликанту сил. Надо мыслить как Чонгук. Он бы в такой ситуации… — Намджун, могу сыграть в грязную? — В грязную? — дёргает бровью полицейский, весь час безотрывно наблюдавший за допросом. Понимает, что дело вновь буксует. — Скажу, что у нас есть видеозапись, подтверждающая его вину. — Адвокат не поверит и попросит предоставить доказательство. — На экспертизе, а пока идёт она, копию снять нельзя, — улыбается Тэхён. Ловко всё придумал. Пусть приём низкий, но если удастся вывести из равновесия Ки, то это будет маленькая победа. — Действуй, — кивает старший, хотя и отдаёт себе отчёт, что идея рискованная. Вернувшись в допросную, репликант продолжает задавать вопросы как ни в чём не бывало. Ки попивает холодный сок, принесённый наблюдателем по его просьбе, и смотрит на Тэхёна с лёгким прищуром, наблюдает за неимением альтернативного занятия. Мужчина не позволяет себе в адрес полицейского ни комментариев, ни улыбки, ничего, продолжая держать на лице маску безучастности. Лишь спустя время Ким подаётся вперёд, выдерживает паузу и, пряча в недрах себя волнение, произносит: — Последний шанс, господин Ки. Признайте свою вину. — Пожалуйста, придерживайтесь рамок допроса и не оказывайте давление на моего клиента, — одёргивает худощавый адвокат. Наверняка один из лучших в своём деле, иначе и быть не может. — Нам предоставили видеозапись. Мы не можем идентифицировать получателя товара, но нейросеть опознала вас, господин Ки, — Тэхён придерживается своей линии. — От лица моего клиента прошу предоставить видеозапись. Ки тем временем прикрывает веки и делает глубокий вдох, продолжая молчать. — В настоящий момент видеозапись на экспертизе, до её окончания мы не имеем права снимать копию. Это займёт всего пару дней, — как можно равнодушнее, чтобы за словами не была заметна фальшь. — Давайте продолжим разговор после этого, — пытается подвести допрос к его завершению наёмный юрист. — Я слышал, что ваш напарник под следствием. Надеюсь, с ним всё хорошо, — говорит Ки и коротких жестом останавливает желающего вновь влезть адвоката. — Это недоразумение, не переживайте, — уверяет Тэхён. — Но спасибо, что беспокоитесь. Найти в себе силы улыбнуться полицейскому удаётся с трудом, но он это делает. Открыто и добродушно, будто не вызывает в нём реплика мужчины желание свести зубы вместе. Всё же выдержки в Тэхёна заложили с лихвой; он умеет сдерживать эмоции, чувствует, когда это недопустимо. Лишь единожды, когда слушал аудиозапись с убийством Чжиён, не сдержался. Но как же внутри неспокойно и сейчас, когда Ки будто специально давит на больное. С чего вообще он упомянул Чонгука? — У нас в Jini ценится преданность компании. Полагаю, так же, как вы преданы полиции, я предан Jini. Признаю, один сотрудник меня разочаровал. Передайте, что за удар по репутации Jini обязательно последует иск. Давление на свидетеля — Анису. Ничем не прикрытое, прямолинейное и наглое. Мужчина всё понимает: и откуда взялась информация о нарушении закона, и для кого это пойдёт на пользу. Слова Ки против слов Анисы, но Тэхён успевает подметить в глазах напротив мимолётный блеск, что подсветил враждебность. — Пожалуйста, пришлите видеозапись после экспертизы и давайте закончим на этом, — уже открыто завершает допрос адвокат. — Спасибо, что нашли время прийти, господин Ки. Если передумаете, дайте знать. Я могу договориться о смягчении наказания, если будете сотрудничать с нами, — поднимается Тэхён. — Нам важнее не вы, а получатель. Ки протягивает руку для прощального рукопожатия. Формальность, но хватка у него оказывается крепче положенного — очередное предупреждение, получателем которого назначен Тэхён. И преступник, и его адвокат уходят, а следом выходит из комнаты и наблюдатель, оставляя Кима одного. Тот уставше падает на стул, стискивает волосы на своём затылке и оборачивается, когда слышит звук открывшейся двери. — Ничего, в запасе пара дней. Что-нибудь придумаем, — Намджун, как и всегда, хлопает приободряюще по плечу. — Он весь фальшивый. — Определённо, но вытаскивать ложь наружу — наша работа. Вставай, не время расслабляться, — а о том, что Тэхён и сам соврал допрашиваемому, Намджун предпочитает промолчать.***
♪ Dreaming of ghosts, Robot Koch, Fiora — Not real anymore
Своё слово Юнги сдержал и организовал Чонгуку ужин сразу с двумя акционерами. Сонха входит с недавних пор в совет директоров. А Джексон — американец-авантюрист, как его окрестил Мин, — только недавно начал скупать акции на бирже, но столь крупными пачками, что уже голосует вместе с основными акционерами. Детектива пригласили в скромную пиццерию на окраине центра, но так даже лучше, ведь Чонгук в своей скромной и удобной одежде не будет выделяться среди остальных посетителей. Ему чем меньше внимания в его сторону, тем безопаснее. В итальянском ресторанчике почти никого. Чону машет грузный парень, как оказывается, Джексон. Каждый заказывает себе по пицце, детектив ловит на себе любопытствующий взгляд американца, Сонха ведет себя сдержанно. Она не задаёт лишних вопросов до тех пор, пока основная часть трапезы не подходит к концу и не наступает подходящее для обсуждения дел время. Чонгук даже удивлён, как комфортно ему в компании богатых и успешных. Те не смотрят на него свысока, никто не напоминает о том, что на него заведено дело о хранении наркотиков, и вообще никак их дружелюбие не вяжется с чоновским представлением об акционерах. — Так к чему эта встреча, господин Чон? — начинает Сонха, поправляя манжеты на светлой блузке, и отодвигает от себя уже пустую тарелку. Сам того не осознавая, Чон начинает формулировать свои вопросы и фразы деликатнее обычного. По деловому, официально и без лишних эпитетов или эмоциональных интонаций. Старается если и не расположить к себе, то хотя бы сложить о себе впечатление человека спокойного и уравновешенного. В дальнейшем ему придётся сидеть за одним столом с этими людьми и принимать решения о будущем KSillo от лица племянницы. Впервые его характер уступает в пользу чужого счастливого будущего столь сильно. Одумался, сам на себя не похож. Он интересуется общим положением дел в компании, но скрывает, что Гисон завещал дочери значительную часть акций. Даже Йерин до сих пор не в курсе, кому они будут переданы вскоре, хотя, по словам юриста, который читал ей часть завещания, она этим интересовалась. В KSillo никогда не было раскола в совете директоров. После смерти Гисона всё изменилось. Ни Сонха, ни Джексон, например, не поддержали повышение уровня безопасности или расширение власти Хосока. — Прозрачность важна для эффективного менеджмента. В меру, само собой, но и раньше доступ к той же базе репликантов был крайне ограничен, — замечает женщина. — Не понимаю, зачем это вообще предложили. — Кто инициатор? — Вроде кто-то из самых давних акционеров, — пожимает плечам Сонха. — Вы даже не знаете, кто именно предложил? — Это нормально, — с американским акцентом говорит Джексон. — У нас зачастую кто-то вносит предложения, но кто — неясно, потому что всегда озвучивал идею либо Гисон, либо Хосок. — И здесь озвучил Хосок? — Бинго, — щёлкает пальцами иностранец. Он вообще немного шебутной и невероятно улыбчивый, склонный к чрезмерной жестикуляции, из-за чего воспринимать его всерьёз сложно. Тем не менее он владеет акциями многих крупных корейских компаний. — Он вообще работает в поте лица теперь. Не представляю, как он выдерживает давление. Акционеры прессуют его на каждом совещании. — Но ему дали больше свободы в решениях. — Он основатель и крупнейший на данный момент официальный акционер. Он — самое заинтересованное лицо в том, чтобы KSillo преодолела кризис, — не скупится на пояснения Сонха. Понять ход мыслей собеседников Чонгуку сложно. Вроде, хотят выступить против, а вроде и хвалят главу корпорации. — Это то, как мыслят другие, — словно читает его мысли женщина. — Меня успокаивает, что он по-прежнему обязан отчитываться нам о каждом шаге. Просто не до, а после того, как принял решение. Тем более, я и акционер, и возглавляю pr-отдел, а потому сижу и в совете директоров. Улавливаю малейшее дуновение ветерка. Оступится, и узнаю первой. — И часто он оступается? — Ни разу за три года. И всё же пора наведаться к Хосоку. Давно Чонгук с ним не разговаривал. Или лучше отправить Тэхёна? Позже подумает. — Если не все решения теперь принимаются единогласно, то в компании раскол, верно? — Скорее началась конкуренция, не выходящая за пределы разумного. Удивительно, что раньше не было подобного. Чем дальше Чон интересуется нутрянкой корпорации, тем больше доказательств в пользу неразберихи. Она понятна и ожидаема, но всё равно неприятна. Надо лишь понять, кому она идёт на пользу. Увы, ни Сонха, ни Джексон ответа на этот вопрос не знают. Под конец встречи обещают держать связь с Чонгуком. — Тяжело тебе. Пусть у тебя всё наладится, — и есть в этих словах Сонха нечто материнское, заботливое, столь нежное, что детектив на секунду даже теряется. К счастью, от него не ждут ответа и сразу уходят, оставляя одного. В чате с Тэхёном десяток непрочитанных сообщений. Он интересуется, всё ли впорядке, говорит о том, что едет к Анисе, а после обязательно заедет к Чонгуку. «И чего ему опять у неё понадобилось?» — единственная мысль, что фоном крутится у детектива в голове всю дорогу до дома. Даже не замечает, как отвлекается от более важных дел.***
♪ Schenkof, a. balberau — Kitabojnia
На экране комната Солли. Она сидит на подоконнике, смотрит на стену мрачного леса за окном. Югёму неизвестно, что в её мыслях, как и его наставнику, стоящему рядом. Слегка повернув голову в сторону, репликант смотрит на профиль главного, и тот, заметив внимание к себе, еле уловимо улыбается. — Ты всегда напряжён рядом со мной. Боишься? — наставник не сводит взгляда с экрана. — Вы внушаете страх. То, что вы делаете. — Мы делаем, Югём. Ты тоже в этом замешан. — Вы меня обязали. — Но ты ведь рад тому, что можешь отомстить? — наставник поворачивается лицом к парню, наблюдает, изучает и вновь улыбается, получив согласный кивок в ответ. — Он не даст всё закончить. Чонгук сразу был препятствием, словно паразит лезет под кожу, пытается проникнуть вглубь, добраться до сердца, чтобы опутать его, сжать и заставить остановиться. Ему помогает даже тот, кто не должен. Вселенная решила вспомнить о правосудии, но для Югёма оно иное. — Сделать то, ради чего живёшь, — мужчина кладёт руку на плечо парня и слабо сжимает. — Убей его. Дыхание на секунду спирает, Югём поджимает губы, нервно сглатывая. Он ведь ждал этого, но стоит получить зелёный свет — и рождается сомнение. Замешательство не ускользает от чужих тёмных глаз. Шёпот наставника звучит у самого уха: — Я отпущу тебя, когда ты сделаешь это. Похлопывание по плечу, ласковый взгляд, но от него у репликанта мурашки прокладывают дорожку по спине. — Боль за боль, смерть за смерть. У вас будет равный обмен, — наставник бросает слова легко, будто говорит не об убийстве вовсе, и Югём вновь кивает, соглашаясь совершить то, что держало его на плаву. Сомнения — слабость. Месть — яд. И он испил его сполна, его хватит на второго.